Текст книги "Пепел"

Автор книги: Павел Васьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Ванг Джу уже неделю шел по лесу, тень которого не спасала от знойной жары, внезапно накинувшейся на его родные края. Ванг Джу был голоден, он не ел четыре дня. Последней крошкой у него во рту была паровая булочка, половину которой он отдал бродяге, которого встретил у Старой скалы. Ванг Джу достал кожаную флягу с водой и немного отпил, воды тоже оставалось не так много. Нужно было найти источник с чистой водой. Нет, молодой воин не заблудился, ведь это были леса, в которых он вырос, реки, на которых он учился охотиться на рыбу вместе со своим отцом. Если бы он захотел, то уже в следующее мгновение смог бы выйти из чащи к одной из деревень, где его знали, где его накормили бы и дали уют. Но, сейчас это было невозможно. Неведомая сила заставляла Ванг Джу оставаться здесь, пока он не найдет его, или хотя бы не выйдет на след. Вот уже как два или три месяца неизвестный разбойник нападал на деревни по ночам, он грабил крестьян, обесчестивал девушек и убивал детей. Он был силен и хитёр, многие пытались поймать его, но всякий раз он избегал ловушек. Всего лишь одной жертве удалось увидеть его лицо. После очередного акта насилия он сам заставил её смотреть на себя, после чего оставил на ней след от острого клинка. Этот шрам проходил от самого низа подбородка до правого уха девушки. Эта девушка была возлюбленной Ванг Джу.

Ванг Джу увидел старое, поваленное временем и ураганом дерево, и сел, скрестив ноги, на его широкий ствол. Впереди текла небольшая горная река. Немного каплей дождя упали на его одежду. Он закрыл глаза и начал погружаться в поток мыслей. Темные мысли, те, которые не давали ему сконцентрировать своё внимание на враге, он сажал в воображаемые лодки и отправлял по этой самой реке. Неизвестно сколько времени Ванг Джу находился в этом состояние, но в какой-то момент его тело услышало громкие приближающиеся со спины шаги, словно крадущийся и не пытался скрыть своего появления.

Ван Джу так сильно ушёл в себя, что не мог позволить себе выйти из этого погружения, слишком уж там было комфортно, спокойно и радостно. Он вспоминал детство, весёлые праздник прихода весны и свою первую удачную охоту. Ванг Джу слышал врага, слышал, как его клинок разрезая воздушную массу приближается к его шее, но не сделал ни шага. Тело его продолжало сидеть на старом дереве, но душа и сознание покинули его. Поэтому, когда отсеченная голова катилась по траве к реке, Ванг Джу все ещё был здесь, он все видел. Сила мысли его была так сильна, что у судьбы не оставалось иного выбора, как дать его сознанию отдельную линию жизни, и дальнейшая его судьба как-бы раздвоилась на Ванг Джу, сидящего с отрубленной головой, и Ванг Джу наблюдающего и созерцающего. Он потерял голову, но не потерял себя. Теперь он больше не испытывал злости к врагу, любви к возлюбленной и других эмоций. Только покой и полная гармония. Враг отёр клинок о дерево, вымыл руки и лицо в реке и сел рядом с Ванг Джу. Река жизни продолжала течь.

Часть первая

Думай. Делай. Люби. (с)

Гравировка на часах.

Vita et Fata

Глава первая

Ветер, сбивающий с ног исполинов, стерегущих на своих плечах небо, метался по городу. Оконные форточки старого родильного дома одного из серых районов Петербурга, то и дело с диким стуком открывались. Третьи сутки на свет пытался появиться живым новый человек, третьи сутки роженица стонала от боли. Третий день эти стоны сводили с ума работников роддома, видавших и не такое. Наконец схватки начались. Младенец невероятным образом выходил из тела своей матери, картина сравнимая с кистью Босха, развернулась в ту ночь. Пять часов безжалостных мук, сопровождаемых вспышками молний за окном, отняли жизнь у матери, и дали жизнь новому существу. Младенец не произнес ни звука. Вдалеке, в дверном проеме за спинами акушеров, виднелся черный силуэт мужчины в пальто и шляпе. Его лица невозможно было разглядеть, только два глаза светились в кромешной темноте коридора. Новорожденный и человек в пальто встретились взглядами, и спустя мгновение, таинственный незнакомец покинул помещение, сопровождая свои шаги невыносимым металлическим скрипом. Младенцем был я.

Трамвай за окном безжалостно жег электричество, издавая тягучий скрежет. По направлению к станции метрополитена удалялся в осеннею дымку человек, закутавшийся в шарф и Шапку. Это была суббота, 6:30 утра. Насмотревшись вдоволь на эту картину из окна своей спальни, я направился на кухню и подошел к плите, чтобы заварить кофе и собраться с мыслями. Удивительно удобно можно обходиться без будильника, когда под окнами твоей квартиры с первыми петухами, закидывают виражи допотопные трамваи, а вторую неделю подряд тебя мучает один и тот же сон. Единственный минус, просыпаешься на два часа раньше, чем планировал.

Кофейник, привезенный мне из Стамбула моей женой в качестве подарка, дал о себе знать характерным храпом. Я отправил продукт его стараний в кружку, не забыв добавить побольше сливок и добрую порцию сахара, взял блокнот и ручку и попытался составить план на день. «Забежать в лавку, Крис 13-00, Аэропорт – Вылет 20-35 (Паспорт не забудь)»

Помимо турецкой кофеварки, плиты Электра 1002 и принадлежностей для письма, компанию моему скудному набору вещей составляли: старая школьная парта, которую я использовал в качестве рабочего и обеденного стола. Парту я нашел возле лицея на помойке и приютил, вдохнув в неё новую жизнь, но не избавив от старых шрамов, оставленных поколением Z; шкаф для вещей, приобретенный мною против моей же воли, в тот момент, когда я почувствовал дискомфорт, пробираясь от балкона к душевой через груды одежды, словно баррикады Этьена Марселя; и конечно спальное место, функцию которого выполнял один только матрас, брошенный на пол.

Без долгих сборов и лишних церемоний я оглядел свои “фешенебельные” апартаменты, допивая кофе уже одетым. В полной уверенности, что вернусь домой обратным рейсом, ровно через 3 дня, я взял с пола книгу и захлопнул дверь, повернул ключ в замке, и с наивной улыбкой на лице покинул квартиру.

Ранним утром выходного дня можно представить, что город построен только для тебя и ещё нескольких страдающих бессонницей сумасшедших. Редкие автобусы, словно большие такси, везут только тебя одного до метро, где без шума и толкотни можно спуститься в своём темпе под землю. У тебя есть целых пять минут, чтобы выбрать себе вагон по вкусу, и зайти в него самому, а не быть занесенным порывом человеческих тел, стремящихся занять свои комфортные, и не очень, рабочие места. На выходе с Гостинки, группа молодых неокрепших организмов пытается вызвать такси. Этой ночью их проглотила и выкинула под утро Думская улица, любя осушив их карманы ровно до стоимости проезда на метро, о чем они пока не знают. Словно едва открывшие глаза котята, тебя встречают работники кафе на пересечение Невского проспекта и Михайловской улицы, и с осознанием того, что ты у них сегодня первый, садишься за столик, выпиваешь вторую за утро чашку кофе со сливками, дополняя эту композицию вчерашним скидочным круассаном. Город просыпается.

Забавно осознавать, как мало у нас порой есть времени для принятия важных решений, и как много его бывает для ничегонеделания. До встречи с Кристиной у меня оставалось ещё 4 часа, которые мне было суждено посвятить свободному брождению по родному городу. Я вышел на Невский, зажмурил глаза от взошедшего солнца, словно крот, впервые высунувшийся наружу. Постояв не долгих секунд двадцать и загружая в голове маршрут своей прогулки, я направился в сторону Мойки. Навстречу мне мчались такси, и я мысленно додумывал судьбу их пассажиров. Эта зеленая Skoda остановится у вокзала, выйдут два элегантных человека в костюме и отправятся Сапсаном в столицу на важные переговоры. Переговоры сорвутся, стороны не смогут договориться, в отношениях компаньонов начнется разлад. Позже, по возвращению в Питер, один из них узнает, что его жена изменяла ему с его лучшим другом детства, с которым он создавал этот бизнес с нуля. Дело закончится дракой с ароматом виски в одной из шикарных квартир на Крестовском острове. В порыве гнева и под действием алкоголя, обманутый мужчина несется на своём Porsche по Песочной набережной и, не справившись с управлением, заканчивает свою историю в этом прекрасном городе, на дне малой Невки, так и не осознав, что он прекрасно справился со своей ролью в этой комедии, искусно подготовленной двумя сценаристами под названием жизнь и судьба.

Мой полет фантазий остановил щелчок красного сигнала светофора на Канале Грибоедова. Я поскорей сбежал от строгого взгляда фельдмаршалов, наблюдавших за мной через дорогу и, миновав Дом Книги, свернул на Набережную Мойки. Здесь, в это солнечное питерское утро выходного дня, свои двери уже распахнул магазин, где началось моё путешествие в прекрасный, таинственный и порой опасный мир книг.

Лавка «Старая Книга» обосновалась здесь достаточно давно, когда отец её нынешнего хозяина, обеспеченный торговец советским антиквариатом, решил переехать в Санкт-Петербург из Парижа, продав там всё своё имущество, в том числе квартиру на площади Тертр, и вложив все свое состояние в книги. Он купил это маленькое помещение, где хранились манекены для магазинов женской одежды, а также квартиру, сразу напротив, через реку. Зачем он это сделал, до сих пор остается загадкой. Возможно и для него самого. Со временем в лавку стали приносить книги, продавать и отдавать даром. Денег едва ли хватало на содержание магазина, а позднее и здоровья старика стало хватать ещё меньше и руководство лавкой перешло в руки сына парижского антикварщика. Однажды, во время одной из наших очередных задушевных бесед, он поведал мне, что лавка до сих пор работает в убыток, а они с отцом живут на парижское наследство. На мой вопрос, почему бы им не заняться более прибыльным делом, хозяин лавки сказал, что таково желание его отца и высших сил, что показалось мне абсолютно исчерпывающим ответом.

Именно сюда я забрел случайно пять лет назад в поисках клозета, после бурной ночи на улице Рубинштейна. Мишель, или как он сам просил его называть, Михаил, не только не вытолкнул пьяного хамоватого мужлана на улицу, но и сопроводил в ближайшее место уединения, затем налил кружку теплого чая и предал меня одиночеству и сну на кресле-качалке. Проснувшись, я обнаружил вокруг груду книг, которые прежде были для меня абсолютно непонятным и ненужным грузом в этом мире. Не найдя хозяина в лавке, я выбрал одну из них и начал чтение. Страницы, неведомого мне доселе, произведения летели одна за одной. Когда в двери послышался звон ключей я, сам того не осознавая, прочитал больше сотни страниц «Мартена Идена». Так в один день я обрел единственного по сей день друга и ощутил вкус нового наркотика, именуемого книгой.

– В какой бизнес-книге ты прочитал, что дырявый халат, предназначенный для уборки помещений, привлекает интеллектуалов и потенциальных покупателей в книжный магазин? – так, уже привычной колкостью, я начал свой диалог с Мишелем.

– Почуял твой аромат ещё когда ты поднимался из метро! Думаешь сразить целым флаконом духов очередную нимфетку на Пяти Углах? – парировал он в ответ.

– Здравствуй друг!

– Bonjour!

Я застал букиниста за его излюбленным занятием. Он лазил по бесконечным стеллажам с книгами, переставлял их с места на место, добавлял новые экземпляры или реинкарнировал старые. Владелец книжной империи спустился со стремянки, и мы крепко обнялись.

– Открываемся через час, я решил закинуть несколько новых книг пораньше. Кстати у меня есть ещё один такой халат, на случай если один мой хороший друг, вновь решит мне помочь. – Мишель одарил меня широкой улыбкой и несколько секунд мы наслаждались молчанием.

– Идём домой, один клиент из Сан-Паулу прислал мне кофе, угощу тебя! Заодно расскажешь, где пропадал весь сентябрь!

– Кофе сегодня я ещё не пил! – иронично заметил я, но кажется Мишель меня не понял.

Мы перешли через мост и, миновав Музей Печати, зашли во двор, старый питерский двор. Сколько поколений сменилось в этих дворах, сколько было радостных моментов и разочарований! Когда-нибудь я посвящу этим дворам отдельную повесть, ну а пока, манящий аромат третьей чашки кофе за этот день закинул меня на третий этаж дома, где жил наследник книжной империи, и мягко усадив в кресло, позволил мне немного расслабиться.

–Рассказывай!

– Если вкратце, ничего, что достойно пера Агаты Кристи, со мной не произошло. За месяц я написал с десяток страниц чернового текста для моей кандидатской, сегодня встречаюсь с Кристиной, а вечером меня ждет крылатый кудесник, который отвезет меня в манящую Италию, где я стану участником свадебной церемонии Полины и её преуспевающего жениха. На работе все по-старому.

– Не такая уж она и манящая, это я про Италию, по крайней мере для меня. Куда именно едешь? И на какие средства?

– Само собой на свои бы не поехал, все оплачивает её избранник. Церемония состоится на озере Гарда, в одном из городков на берегу. Через три дня обратно.

– Знаешь, я останавливался с мамой там на несколько дней. Я был ещё совсем юнцом, и не помню деталей. Сейчас, погоди! – Мишель залез на табурет и начал рыться в пыльной коробке на серванте.

– Нашел!

Он протянул мне фотоснимок сепия моментальной фотографии. На нем была изображена красивая девушка, по виду лет двадцати пяти, не больше. Она была одета в легкое летнее платье, элегантно скрывающее её стройность. Левой рукой она обнимала юнца в жилетке, шортах и туфлях для яхтенного спорта, на вид ему было лет семь. Они оба улыбались, а на заднем фоне красовалось озеро и заснеженные вершины гор.

– Крайне живописное место. – как-то безэмоционально сказал Мишель, всматриваясь в снимок. Мне показалось, что он вспоминает моменты детства, затаившиеся за гранью этой фотографии.

– Ну а надушился ты тоже по этому случаю? Причем настолько обильно, чтобы хватило на все дни! – очередная насмешка в мой адрес, знал бы Мишель что, так оно и было.

– Да именно! – наиграно усмехнулся я,– Главное, чтобы Кристина не подумала, что это для неё!

– Вот поэтому я и не женюсь, Mon Ami, чтобы не разводиться! Твой кофе.

– Спасибо, друг. – я взял обеими руками горячую кружку. – Вообще-то мы ещё не разводимся!

– Это дело времени! Как и любой другой человеческий дефект.

– Михаил, пока мы просто разъехались, чтобы подумать, не более. Кстати, насчет жениться! Где та милашка с третьего курса Филфака, что помогала тебе с книгами летом. Отпустил на каникулы? – сказал я, подмигнув.

– Не третьего, а второго, большая разница. Да, отпустил, ибо некоторых пташек не удержишь в клетке, сотканной из тысяч страниц и переплетов.

Где-то внутри мы оба посмеялись и после непродолжительного молчания он добавил.

– Однажды встретившись с человеком взглядами, ты впускаешь его в свою жизнь. И обратного пути уже нет, мой друг.

– Порой мне кажется, Мишель, что мы с тобой знакомы всю жизнь, а не пять лет. Ты знаешь меня лучше, чем я сам.

Мы покинули келью букиниста. Я попрощался с Мишелем, и мы разошлись. Через несколько секунд я обернулся. Букинист, обогнув Мойку по Невскому, подошел к магазину и достал связку ключей. Он открыл свою лавку, как это происходило уже два десятка лет, день за днем. Перед тем как зайти друг обернулся, посмотрел в мою сторону и спустя мгновение он был уже в магазине «Старая Книга».

Жизнь подаёт нам огромное количество сигналов и подсказок, и чем раньше мы научимся их распознавать и делать правильные выводы, тем лучше для нас. Жаль только, что сам я пришел к этому умозаключению, когда делать выводы было уже слишком поздно.

Своим излюбленным маршрутом через Шведский переулок и Итальянскую улицу я вышел к Манежной площади, где через десять минут у меня была назначена встреча с Кристиной. Мы договорились увидеться в нашем любимом с ней кафе на третьем этаже кинотеатра «Дом Кино», где мы провели не малую часть нашей совместной жизни. Из-за нежелания выбирать другое место и хронической привычки встречаться там, мы заключили наш диалог фразой: “На нашем месте в час”.

Французские комедии с субтитрами и чизкейк. Русский тяжелый фильм в ожидании морковного торта. Фестиваль японских короткометражек со вкусом пая с морошкой. Все эта сплелось здесь, как и наша история с Кристиной, ровно полгода назад, когда она попала ко мне пациентом после небольшой автомобильной аварии. В течение пяти дней, что она провела у нас на отделение, я безустанно пожирал её глазами, ни оставив ни кусочка её жеманного тела ко дню выписки. Эта была безумная, неконтролируемая страсть, и я не знал, как с этим справиться. Невероятным образом, после выписки Кристина подошла ко мне сама, и предложила сходить в кино. Это была первая и единственная девушка в моей жизни, пригласившая меня на свидание, или даже вообще, вступившая со мной в контакт первой. Именно так я впервые оказался в этом храме кино, её любимом кинотеатре и излюбленном местом посиделок. Ниспослание с небес, подарок судьбы. И если этой истории было суждено закончится, то логично если бы это произошло именно здесь, в этом кафе. Хотя об этом я ещё даже и не помышлял.

Мельком изучив афишу, я проскользнул сквозь небольшую толпу возле кассы и поднялся по вековым лестницам на третий этаж здания. Она уже сидела. Редкая девушка, которая никогда не опаздывает и редкий случай, когда не опоздал я.

– Привет. Выглядишь отлично! – она действительного выглядела отлично.

Кристина встретила меня одобрительным кивком.

– Я звонила тебе домой, хотела, чтобы ты пришел пораньше. Но ты не ответил.

Пару дней назад я обрезал шнур телефона, должно быть из-за этого утреннего звонка Кристины не было слышно.

– Уже заказала что-нибудь?

– Да, как сам? Идешь вечером на свидание? – улыбнувшись, сказала она.

Все-таки подумала, что облился ведром туалетной воды специально для неё.

– В общем и целом хорошо. Принёс тебе «Шантарам», как и обещал. – я положил книгу на стол. – Какие планы?

– Какие могут быть планы у одинокой молодой красивой девушки! Днем и ночью пропадаю в музее. Хочу забыться немного в работе. А ты? Как дела в клинике?

– Ну, вообще-то ты ещё не одинокая. – выпалил я. – Сегодня улетаю на свадьбу Полины с её суженым. Через три дня вернусь.

Кристина прожигала взглядом окно кафе, и, если бы не официантка с подносом, десятки осколков в данный момент падали бы на тротуар Караванной улицы. Вслед за ними по сценарию должен был упасть и я. Официантка поставила нам две чашки капучино с корицей и фирменные чизкейки с лимоном.

Кристина не спросила меня, куда я улетаю, и, резко изменив манеру общения, перешла к делу.

– Марк, на следующей неделе я заеду, чтобы забрать оставшиеся вещи. Заявление на развод я уже подала. Тебе нужно лишь только дать согласие. Я решила за нас двоих. Я больше так не могу. Прости.

К концу монолога её голос изменился. Кристина еле сдерживала поток слез. Она потянулась за кошельком, чтобы расплатиться. Резким рывком руки я сдержал её и попытался взять за кисть. Моя попытка установить тактильный контакт была мгновенно остановлена грубым отдергиванием руки. Кристина встала, взяла книгу, накинула пальто на плечо, и, не поворачиваясь, пошла к выходу. Порция капучино с корицей наполнила меня теплом, я заплатил по счету и встал со стула, оставив нетронутую чашку кофе в компании двух чизкейков. Я подошел к большому панорамному окну. Кристина удалялась с книгой в руке и перекинутым через плечо пальто, пересекая Манежную площадь по диагонали, в сторону Малой Садовой. Как же все-таки завораживает её походка и лоснящиеся при этом длинные волосы. Не то чтобы я не замечал этого и не ценил её красоты раньше, но сейчас в ней было что-то особенное. То, что многие мужчины ищут годами и покидают этот мир, так и не обнаружив. Через мгновение, показавшееся мне вечностью, она повернула за угол. Пора было ехать в аэропорт.

Встреча получилась короче, чем я ожидал. “Я решила за нас двоих”, – вертелось у меня в голове. Заряд кофеина не позволил мне спуститься в метро, нужно было выпустить пар. И я решил, что должен насильно утомить себя прогулкой и лично попрощаться с этим городом, пускай даже на три дня. К тому же по пути было намечено одно интересное для меня место.

Санкт-Петербург преобразился в свои привычные оттенки серого. Близость залива дала о себе знать пронизывающим ветром, намека на который ещё не было и минуты назад. Все это в совокупности с позывами в животе, наталкивали только на одну мысль. Нужно было перекусить.

На углу Литейного я взял себе шаверму, и направился по Владимирскому проспекту. Дойдя до улицы Правды, я покончил с оживляющей шавермой, содержимое которой должно было держать меня в сытости как минимум до позднего вечера, когда мои ноги будут шагать по аэропорту города Милан. Там меня должен будет встретить лично Петр, жених моей горячо любимой сестры. Еле справляясь с потоком соков, покидавших мой кебаб по мере его уничтожения мной, я наспех вытерся порцией салфеток, любезно предоставленных мне моим арабским другом. Утилизировав их в урну и немного помявшись у входа, я собрался с мыслями и спустился в подвал магазина индийских товаров. Впервые я зашел сюда, ровно три недели назад, когда Кристина съехала от меня после громкой ссоры. Я хотел немного отвлечься, забыться в чем-либо неизвестном или ком-либо новом. И мне это удалось.

– Намаскар, Соня!

Именно так её звали. Продавщицу в магазине товаров из Индии. До знакомства с Соней, я знал только лишь что Индия делится на штаты, также, как и США. И больше ничего об этом волшебной и загадочной стране. Теперь же, я смело мог водить экскурсии по Джайпуру или Калькутте.

– Привет, Марк! Рада тебя видеть! Рассказывай, на какой странице «Шантарама» ты остановился?

– Почти уже закончил. – я соврал. Кристина давно хотела прочитать этот бестселлер, и я отдал его ей, так и не прочитав. – Обсудим через три дня, когда вернусь из Италии!

– Ооо, Италия – это здорово! Знаешь, порой я думаю, что если бы не увлеклась хинди, то учила бы итальянский! Очень красивый язык! И вообще, любовь придумали в Италии, а довели ее до степени совершенства в Индии. – сказала моя индийская принцесса, странно косясь на мои джинсы, в область паха.

С Соней мне было легко. Может, потому что я был старше её на девять лет, и чувствовал себя увереннее. Но скорее это была её заслуга, такой легкости в общении я никогда не встречал. Казалось бы, она знает наперед, что хочет услышать её собеседник, и вливала в его уши поток немыслимо приятных фраз, в сопровождение мелодичного бесконфликтного голоса.

– Не буду тебя спрашивать, зачем едешь, расскажешь потом! – она сказала, именно то, что я хотел услышать. – Кстати! Привезли фигурку богини Саваранатхи, которую ты хотел!

“Ну или, просто сказал, что хотел”, – подумал я.

За время общения с Соней я скупил в этой индийской лавке столько товаров, что мог открыть свой собственный магазин. Ясно, что мне они были не нужны, но как я мог объяснить ей, что захожу, чтобы просто увидеть её, обменяться парой фраз. Несколько дней назад я понял, что, если бы не Кристина, я непременно пригласил бы Соню в индийский ресторан, или любой другой, где будет стоять запах благовоний. И вот когда все звезды сошлись я выдавил из себя:

– Спасибо Соня, это именно то, что я хотел. Заверни мне одну фигурку, я заберу, когда вернусь, и, пожалуй, уже поеду, а то опоздаю в аэропорт. – времени у меня был ещё вагон.

“Ну и мудак, просто трус!”, – подумал я о себе.

– Хорошо! Желаю приятной поездки! – сказала Соня, скромно улыбнулась краешком губ и кинула очередной взгляд на мои джинсы, позволив буре дурных фантазий влиться в мой извращенный мозг.

Я улыбнулся в ответ и больше не смог ничего сказать это лучезарной девушке, в которой был воплощен идеал полуночных фантазий любого среднестатистического проходимца, коим являлся и ваш покорный слуга. Покинув магазин, я обнаружил жирное пятно от шавермы на моих джинсах, прямо на причинном месте. “Ну точно мудак!”, – подумал я ещё раз про себя. И с этими мыслями спустился в метро.

Как-бы тони было, короткая встреча с Соней помогла мне отвлечься от возможного предстоящего развода с моей женой, которую при более глубоком анализе, я всё ещё любил. Нас объединяло очень много совместно пройденных трудностей. Наверное, эти трудности нужно было чаще разбавлять и совместными радостями, коих у нас было не так уж много.

Городской автобус довез меня в аэропорт Пулково, где я достаточно быстро прошел все этапы проверки, и минуя очередь на сдачу багажа, ибо «нищему одеться – только подпоясаться», я оказался в кафе верхнего этажа. Имея в запасе почти два часа, как вы уже поняла, я заказал себе кофе, потеряв счет выпитым за день чашкам этого напитка.

В карманы моей до ужаса удобной куртки, влезал весь мой жалкий скарб на ближайшие три дня. Во внутреннем находился заграничный и обычный паспорта. В его левом брате находилась зубная щетка, один носовой платок и наушники. В потайном кармане я хранил немного резервной наличности, которой пользоваться не планировал, так как все расходы по моему содержанию брала на себя принимающая сторона. Ключи от квартиры я оставил Мишелю, чтобы избавить себя от лишнего груза. Я решил дать передышку и своему мозгу тоже, и не стал обременять себя литературой, нам всем нужна была небольшая перезагрузка.

Именно в таком невероятно легком прикиде и настроение я и сидел, вслушиваясь в голос девушки, информирующей о готовности рейсов к вылету. Меня ждали беспечные три дня заграницей, и с каким бы пессимизмом я не относился ко всей этой затеей со свадьбой, я был рад немного отвлечься и погулять на славу, тем более за чужой счет.

Рейс объявили на посадку с небольшой задержкой. Сделав последний глоток живительного напитка, я взял пальто и намеревался встать, когда моё внимание приковалось к одному интересному индивидууму. Это был мужчина, пятидесяти лет с виду, он был элегантно одет, на нем красовался костюм высшего качества. В каждом его движение чувствовалась четкость, отточенность. Словно весь его организм был единым механизмом, созданным высшим разумом для выполнения серьёзных задач. Движением руки он указал официанту на столик рядом со мной и занял своё место, расположившись спиной ко мне. Данный персонаж показался мне очень интересным, и я решил подождать немного и понаблюдать.

Уже знакомым движением руки, загадочный господин дал понять официанту, что не желает выслушивать его привычное будничное приветствие и отказался от меню. Далее он заказал себе зеленый чай и минестроне, и попросил принести счет. По лицу официанта можно было понять, что каких только клиентов у него не бывало. Ни капли удивления и попытки проанализировать этого клиента в его глазах.

Проявив профессиональную выдержку и скорость подачи которому позавидовал бы официант лучшего мишленовского ресторана в Стране Басков, официант в кратчайшие сроки принес клиенту чай, суп и счет на оплату.

Джентльмен в шикарном костюме вложил купюру номиналом в 5000 рублей в счет и третьим, и заключающим на сегодня махом руки, отказавшись от сдачи, приступил к своему заказу. Повернувшись, молодой человек, обслуживающий клиента, не выдержал, и каменное до этого момента лицо camarero распылалось в бесконечной улыбке. Его день был на сегодня официально признан удачным.

“Что ж, теперь проверим и мою удачу!”, – подумал я и направился к своему гейту. Я выбросил из головы все лишнее, настроившись на приятные впечатления от полета и от грядущей мне встречи с Петром. Я представил, как он в данный момент отпускает беззубую шутку в мой адрес, изучая меню очередной траттории и обдумывая покупку следующей безделушки, которыми он постоянно затемнял способность к логичным выводам моей сестры. Проходя мимо столика, я услышал голос у себя за спиной. Четкий, командный, и сладкий как липовый мед с привкусом дикой смеси чешского и английского акцентов.

– Сеньор, кажется это ваше!

Я обернулся и увидел его. При более детальном взгляде можно было различить не менее четкие, чем его движения и речь, черты лица незнакомца. Глаза словно два рентген-аппарата, смотрели сквозь меня, и на секунду мне показалось, что он знает обо мне больше чем я сам. Следующим своим движением он наклонился и поднял с пола небольшую фигурку и любезно протянул её мне. Я пригляделся. Это была фигурка индийского божества Саваранатхи.

Я потянулся, чтобы взять её, но спустя миг осознал, что свою фигурку я оставил на хранение в лавке у Сони. Необъяснимое совпадение.

– Боюсь, что это не моё, Уважаемый!

– Что ж, неверное мне показалось, что она выпала из Вашего кармана, когда Вы проходили мимо. – сказал незнакомец холодным голосом, способным оживить и умертвить все войско Урфина Джюса в одночасье.

– Должно быть показалось, ничего страшного, бывает. – ответил я.

– Порой нам кажутся самые невероятные вещи, и, как бы они ни были абсурдны, мы продолжаем в них упорно верить! – мне показалось, что, сказав это, он мне подмигнул.

– Да, пожалуй, всего доброго! – ответил я.

«К чему это он вообще?», – задал вопрос я сам себе.

Незнакомец кивком попрощался со мной и, положив фигурку на соседний столик, продолжил свой ужин. При выходе я обратил внимание на странный взгляд официанта, словно он хотел мне что-то сказать.

Мудрость гласит: «Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно.» Кажется, это Далай Лама. Я не просто перестал беспокоиться о своём врожденном страхе перелетов, но сделал это главным своим развлечением, научившись извлекать максимум радости из этого чуда человеческой мысли.

Я не так часто летал, но за те немногие перелеты сумел выработать свой собственный алгоритм действий, способствующий спокойному перелету. Важно было соблюдать порядок. Заблаговременный приезд. Неторопливый осмотр и привыкание к аэропорту. Традиционная чашечка кофе. Переходя с трапа на борт самолета, я вспоминал сразу всех основных библейский героев, отдавая им знак почести. «Когда-нибудь, но не сейчас.», -примерно с такой просьбой обращался я к всевышним силам. Важно было не обидеть никого, ибо кто его знает, кто там главный. Кришна и Сиддхартха также упоминались в моем обращение.

Именно так я сделал и в этот раз. Ранний подъем дал о себе знать, и я вырубился как-только занял своё место. Проснувшись, я взглянул на часы. Мы должны были быть в полете уже с полчаса. Но судя по зданию аэропорта, видневшегося в иллюминаторе, не имеющего технической возможности сопровождать нас на высоте десяти тысячи метров, я сделал грандиозный вывод что мы до сих пор стоим на земле. По перешептыванию стюардесс я понял, что мы ждем одного пассажира бизнес класса. Эта новость быстро разнеслась по всему самолету, и недовольные возгласы, нарастающие с геометрической прогрессией, заполнили все свободное пространство судна, которого было и так мало. Одним из самых недовольных и шумных был мой сосед, то и дело подзывавший стюарда. Ситуация неизвестности стала напрягать даже самых терпеливых пассажиров рейса Санкт-Петербург – Милан. Порой неизвестность куда хуже самой плохой вести.