Текст книги "Пять Робинзонов"

Автор книги: Павел Катаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

31. Снова коты

С плотом ребята провозились до позднего вечере. Стал совсем темно.

– Тата, езжай быстрее! – сказал Славик.

– Сейчас нельзя ехать, – возразил Вова. – Темно, ничего не видно. Тата не будет знать, куда плыть. Это опасно.

– Ничего опасного, – сказал Славик. – Я читал в одной книге, что путешественники обычно выезжают ночью, чтобы приехать утром.

– У меня есть одна книжка, но там как раз наоборот.

– Я не твою книжку читал.

Тут в разговор вступила Тата:

– По-моему, Вова говорит правильно. Лучше дождаться утра.

Уставшие, ребята прижались друг к другу и заснули.

А в лесу, невдалеке от шалаша, сидели мокрые, голодные и злые коты. Их напугало наводнение. Когда оно только началось, коты решили немедленно убраться с необитаемого острова. Но все пути были отрезаны. Они перебрались на остров через речку по сломанному дереву. теперь же течение унесло это дерево, и коты не знали, что делать.

«Мы погибли». – решили они.

Но, когда они увидели, что ребята построили плот, у них появилась надежда.

«Лишь бы не уехали, – думали коты, а уж если не уедут, мы знаем, что нам делать!»

И вот теперь, когда наступила ночь и ребята спрятались в шалаш, коты подобрались к плоту, сели на него и стали выжидать.

И они дождались.

Вода всё прибывала и прибывала. Она подобралась к плоту. Правда, было ещё очень мелко и плот не сдвинулся с места. Но вода продолжала подниматься. Она поднималась очень медленно, и лишь рано утром, когда начал брезжить рассвет, плот закачался на воде и стал медленно выплывать к середине реки. Коты от нетерпения мяукали и шипели.

«Скорее, скорее. Проснутся ребята, и всё пропало».

В эту ночь ребята спали очень беспокойно. Каждую секунду они просыпались от холода… То один, то другой начинал чихать или кашлять.

Наконец-то стало светать.

Тата окончательно проснулась и сказал:

– Еду.

Выбравшись из шалаша, она быстро сделала зарядку и отправилась на берег. Все пошли её провожать.

– Пожалуйста, беги быстрее до города, – сказала Катя. – Иначе мы все погибнем.

– Я очень быстро, – ответила Тата.

На том месте, где ребята оставили вечером плот, была вода, а плот исчез. От неожиданности ребята остолбенели.

– Где плот? – спросила Катя.

Ребята смотрели и не верили своим глазам – плота не было.

– Постойте, – сказал Вова. – Может быть, мы его оставили в другом месте?

Но тут раздался Татин голос:

– Я вижу плот! На нём сидят коты!

И ребята увидели плот. Покачиваясь, он выплывал к середине реки, где течение было необыкновенно быстрое. Ещё секунда, плот будет подхвачен течением, и тогда никак его не догнать!

Тата стремительно прыгнула в воду и поплыла к плоту. Но она не успела. Плот закружился на месте, потом очень быстро выплыл на середину реки, опять закружился и понёсся вниз по течению. На нём сидели одноглазый и бесхвостый. Они заглядывали в воду и свешивали с плота лапы с растопыренными когтями, стараясь зацепить рыбу.

Тата остановилась и закричала:

– Вернитесь! Вернитесь!

Но плот плыл всё быстрее и быстрее, пока не скрылся за излучиной реки. Последнее, что видели ребята, это злорадный желтый глаз одноглазого.

Тата медленно вернулась к ребятам. Она хотела им что-то сказать, но слёзы хлынули у неё из глаз.

– Я читал в одной книжке, – заговорил Вова, – что есть такие голуби, они называются почтовые, им к лапке привязывают письмо, и они его относят куда надо.

– У нас нет почтового голубя, – всхлипнула Катя.

– А другие птицы почтовые бывают? – спросил Славик.

– Не знаю, – ответил Вова, – я про них не читал.

– Может быть, рыбы почтовые бывают? – спросила Тата.

– Не знаю…

– Всё кончено! – воскликнула Тата и заплакала.

Мальчики смотрели на Тату и Катю, и слёзы невольно потекли по их щекам.

– Здравствуйте, садитесь! – услышали они вдруг незнакомый скрипучий голос. – Не озоруй!

Ребята испуганно вздрогнули и перестали плакать. Они взглянули друг на друга, посмотрели по сторонам. Но никого не увидели.

– Мне послышался чей-то голос, – прошептала Катя.

– Садись, пять! – опять проговорил кто-то.

Ребята снова переглянулись.

– Я ясно слышала, – сказала Катя.

– И я тоже.

– И я.

Но вокруг не было ни одного живого существа. Лишь на нижней ветке сосны сидела чёрная птица и круглыми глазками смотрела на ребят. Не она же, в самом деле, разговаривала! Вдруг птица открыла длинный клюв, так что стал виден дрожащий язычок, и прохрипела:

– Александрова, не подсказывай!

32. Говорящий скворец

Последние дни говорящий скворец оказался на острове в полном одиночестве.

Он всё время тихо сидел высоко на дереве и следил за котами. Лишь только одноглазый или бесхвостый замечали его и лезли на дерево, скворец перелетал на другое.

Теперь, когда коты уносились на плоте все дальше и дальше и не могли причинить скворцу вреда, он опять дал волю своему языку и говорил, не переставая:

– Садись, пять! Чтобы мать пришла! Разрешите выйти! Александрова, не подсказывай!

Кроме того, наблюдая за ребятами и прислушиваясь к их разговор, скворец научился и таким словам: «Мне кажется. В одной книжке написано. Чепуха. Славик, опять споришь! Придумай, пожалуйста».

Ребята с недоумением смотрел на него. А говорящий скворец совершенно осмелел, слетел с ветки и сел на плечо Таты.

– Это наш говорящий скворец, – сказал Котя.

– Чей это – наш? – спросил Славик. – У нас нет никакого говорящего скворца.

– Не здесь у нас, а там.

– Где там?

– В школе, в живом уголке. Он мешал учиться, и его отдали.

– Просто наказание какое-то, – воскликнула Тата. – Ведь ты, Котя, давно уже не ленивый! Говори понятно!

Котя обиделся:

– Я понятно.

– Значит, не понятно. Чем он мешал учиться? Кому его отдали?

– Он разговаривал на уроках, и его отдали школьному сторожу.

– Не озоруй, – проскрипел скворец, поглядывая на ребят умными глазами.

– Так сторож говорит, – объяснил Котя.

– Я знаю, знаю! – закричала вдруг Катя, дергая Вову за рукав. – Я знаю, что можно сделать и спастись!

– Что? – спросил Вова.

– Помнишь ты говорил про почтовых голубей?

– Говорил.

– К голубям привязывают письма, и они их относят.

– Правильно, относят.

– Ох! – вздохнула Катя и от нетерпения подпрыгнула. – Неужели так трудно догадаться! Давайте привяжем письмо к этому скворцу, и пусть он полетит в город.

– Действительно, – сказал Славик. – Давайте попробуем.

– Подождите, – озабоченно сказала Тата. – На чём мы письмо напишем?

– Как – на чём? На бумаге!

– Где же мы её, по-твоему, возьмём? У нас нет бумаги.

Славик растерялся:

– Действительно… Нет…

Но тут Вова решительно расстегнул ранец и вытащил книжку. Он открыл её и перелистал от начала до конца, пока не дошёл до самой последней, чистой, страницы.

– Конечно, жалко, – вздохнул Вова. – Очень жалко, но ничего не поделаешь…

Ни карандаша, ни ручки у ребят также не оказалось. Но Тата быстро сбегала к костру и принесла несколько мокрых угольков.

– Пиши! – сказала она.

Вова прислонил бумагу к Котиному плечу и стал писать. Мокрый уголёк всё время крошился, но всё же в конце концов надпись получилась: «Мы на необитаемом острове. Спасите!»

– Теперь пусть каждый распишется.

Ребята по очереди подходили и писали своё имя. Когда очередь дошла до Коти, он положил записку на Вовину спину и накалякал: «Ко»… потом подумал и прибавил: «тя».

Вова аккуратно сложил бумажку, заклеил её смолой. Катя проткнула её иголкой с ниткой, иголку убрала, а бумажку крепко привязала ниткой к ноге говорящего скворца. Всё это скворец перенёс совершенно спокойно и не вырывался.

– Ну, скворец, лети, – сказала Катя.

Скворец не сдвинулся с места. Он как сидел на плече у Таты, так и остался сидеть.

– Лети и спаси нас! – повторила Катя.

Но скворец лишь вертел головой и посматривал на ребят круглыми чёрными глазками.

– Он нас не понимает, – сказал Славик.

Тогда Вова взял скворца в руки и высоко подкинул его. Скворец затрепыхал крылышками и полетел. Однако полетел он не в направлении города, а стал кружиться над островом.

– Да, – сказал Вова. – он нас не понимает.

Но на самом деле и Вова и Славик ошибались.

Говорящий скворец прекрасно понял, чего хотят от него ребята, и всей душой готов был им помочь. Но, прежде, чем улететь с необитаемого острова в город и передать письмо, ему очень хотелось рассказать ребятам о том, сколько трудных дней прожил он на необитаемом острове, подстерегаемый котами, как ему было одиноко и страшно.

Он снова опустился на Татино плечо.

Ему хотелось рассказать об очень многом. Но, увы, хоть он и был говорящим, он знал лишь несколько слов. Да и те повторял не к месту.

И вся его такая гладкая и взволнованная в мыслях речь на самом деле выглядела так:

– Глупости! Чтобы мать пришла в школу! Садись, пять! Разрешите выйти! Не озоруй, пожалуйста! Опять споришь? Александрова, не подсказывай!

Проговорив всё это, говорящий скворец взлетел с Татиного плеча и направился к городу.

33. Спасение

Вода прибывала. Она уже залила почти весь островок. На поляне, где стоял шалаш, воды было по колено.

Ребята перебрались в другое место, более высокое, и, тесно прижавшись друг к другу, стали ждать. Она с трудом держались на ногах от голода и усталости. Кроме того, они все были простужены. У них начался насморк и кашель.

– Он нас не понял, – повторял всё время Славик.

Катя и Тата плакали.

– Ничего, – сказал Вова. – Наводнение скоро кончится. Дождя уже почти нет.

Действительно, дождь моросил еле-еле, готовый каждую секунду прекратиться совсем. Но ребятам казалось, что но уже никогда не кончится.

– Слушайте! – сказал вдруг Котя. – Горн!

– Какой горн? – спросила Тата.

– Пионерский!

Тата хотела рассердиться на Котю и сказать, чтобы он говорил по-человечески, как вдруг все ясно услышали звуки пионерского горна и дробь барабана.

– Нас едут спасать пионеры! – закричал Вова и побежал по воде через затопленный лес к бывшему берегу.

Все бросились за ним. Ребята выбрались из кустов и увидели реку. В тумане на излучине реки показались лодки. В них сидели пионеры.

– Ура! – закричал Славик. – Мы спасены!

Но Вова вдруг стал очень серьёзным и сказал:

– Где флаг?

– Он у меня в корзинке, – ответила Катя.

– Достань его. Мы должны выстроиться и поднять наш флаг.

Собрав последние силы, ребята выстроились в одну линейку. Это было очень трудно – ноги находились в воде и невозможно было подравнять носки.

Впереди стоял Вова с флагом.

Все были заросшие, ободранные и худые. Но стояли прямо и гордо. Даже больная Тата старалась не чихать и не кашлять.

В это время на небе, впервые за много дней, показалось солнце. Оно было сначала бледным, потому что его загородила прозрачная тучка. Но тучка унеслась в сторону, и солнце засияло вовсю. Оно ярко осветило уставших ребят, грязную реку, мокрые деревья.

Оно осветило также лодки с пионерами.

В первой лодке, на самом носу, сидел горнист с золотым горном, от которого слепящим пучком отражалось солнце. Рядом с горнистом ребята увидели барабанщика. Он быстро-быстро ударял палочками о гулкую кожу барабана.

А над лодками летел, часто махая крыльями, говорящий скворец. Он был ещё далеко, но, когда горнист переставал горнить, чтобы набрать воздуха, ребята отчётливо слышали хриплый крик: «Александрова, не подсказывай!»