Текст книги "Фанфики на цикл "Еще не поздно""

Автор книги: Павел Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

12. Фрустация
© Copyright Almt

Персонажи:

[В.К. Невежин – начальник КБ-4 на "Пульсаре" (НИИ-35), имени в инете не нашёл, именно в КБ-4 должна попасть по идее плата парктроника

Борис Владимирович Малин – сотрудник КБ-4 (?) судя по контексту важный

Юрий Валентинович Осокин – В 1962 г. Ю. Осокин в качестве главного конструктора разработал первую в стране полупроводниковую интегральную схему Р12-2 (серия 102), которая находилась в производстве более 30 лет, при этом он даже не имел научного звания.

"Гады" – жаргонное обозначение всех буржуев. У электронщиков в первую очередь западных конкурентов. Не знаю было ли в ходу это выражение в 60-х, но в 80-х по другому не называли.

Трудно судить о характере и поведенческих моделях людей, которых ни когда не видел. Но на фото Малин именно небольших габаритов суховатый дядька, в чуть великоватом костюме. При этом мне показался позирующим на первом плане. Осокин на фото и по биографии выглядит классическим интелем одарённым интеллектом и упорством. Карьеристом судя по всему не был.

Сомневаюсь, что отношения между Малиным и Осокиным были приятельскими, но почему бы не идеализировать литературных персонажей хоть немного, :)

Использованные источники:

http://www.computer-museum.ru/galglory/osokin.htm

http://www.computer-museum.ru/histekb/integral_1.htm

http://www.155la3.ru/k2dch002.htm

http://pulsarnpp.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=53&Itemid=80

http://myrt.ru/history/1331-rozhdenie-novojj-otrasli-poluprovodnikovojj.html

http://catalog.gaw.ru/index.php?page=document&id=1106

Вымышленные персонажи:

Толик – разгильдяй мэнээс (в каждом деле должен быть свой разгильдяй)

Семён Аркадьевич – начальник 1 отдела. Пусть будет немолодым дядькой с будёновскими усами. Сослан на "предпенсию"

Безымянный суровый гэбист.

Яков, Валя, Коля – мэнээсы]

Фрустация (маленький фанфик к «Ещё не поздно» Дмитриева)

– Юра! Загляни к нам!

Суховатый и немного неуклюжий в слишком большом костюме, Малин, помахал рукой и скрылся в дверном проёме. Осокин, недовольно поморщился, желудок явственно подавал сигналы о неблагополучии. А слишком крепкий чай не давал забыть о гастрите. Самое-то кашкой в столовке закинуться. Но... любопытство победило благоразумие. В дверях пришлось протискиваться мимо габаритистых усов Семёна Аркадьевича. Начальника 1-го отдела даже за глаза звали по имени отчеству. Иные сотрудники ещё помнили бериевские шарашки. Хотя дядькой он был не злым. Даже выговоры по партийной линии за нарушение режима организовывал с шутками-прибаутками, иной раз мрачноватыми.

Сотрудники "четвёрки" (не все сотни людей, конечно, а "ближний круг"), столпились вокруг шлифовального станка.

– Ясно, понятно! – провозгласил Юра, – кого-то ограбили и делим награбленное?

– Иди-иди. Тебе интересно будет.

Борис у станка не толпился. Он "толпился" вокруг пустого стола, иногда отпинывая в сторону бумажку с пола. Бумажка упрямо прилетала обратно. Юра покосился на Аркадьича. Бумажка наверняка если не СС, то точно ДСП. Что ж такого разведка притащила, если начальник-1 лично притаранил. Ещё раз покосившись в его сторону, Осокин вздрогнул. Рядом с "родным" гэбистом, сливаясь со стеной, притаился "чужой". Да так, что сразу и не разглядишь. А разглядишь, немедленно захочешь отвернуться – взгляд, как поверх прицела. Действительно, что-то серьёзное.

– Ты посмотри!

Осокин, наконец добрался до стола и получив разрешающий кивок Малина, взял в руки платку. Ничего такого, на первый взгляд, разве что гетинакс... Ага. Не гетинакс. Светло-зелёный пластик, покрыт грубовато, даже аляповато-напаянными детальками.

– Опаньки!

– Не! Ты понял!?

Юра посмотрел плату на просвет.

– А тут что выдернули?

– Да вон – полируют.

Из толпы мэнээсов раздавались победные выкрики.

– Даже не знаю как назвать...

– Оригинально, ага?

– Именно это слово. А что за детальё?

– А вот неизвестно. Ну вот тут похоже транзисторы, тут явно электролиты, только уж очень маленькие, с прочим будем посмотреть.

– А это?

– А вот это... Ох...

– Раз меня позвали, значит микросхема. Ножек-то. Неужели десяток элементов затолкали?

– Вот сейчас и посмотрим. Монтаж ещё этот.

– Химикам отдали?

– Отдали. Да они все тут – вон под локти толкают.

– Монтаж этот... Корпуса пластиковые. Эпоксидка?

– Нет, но что пока не ясно. Дихлорэтаном стравили... Так, а ну разошлись! Толик! Уронишь палетту, поедешь в Магадан космические старты отлаживать!

Местный разгильдяй (но по утверждению руководства, "талантливый, собака!") не дыша, оттранспортировал палетту с внутренностями детальки к микроскопу. Чуть не споткнулся о чугунную станину стола.

– Толик!

– Ща-ща Борис Владимирович... Яков, держи зеркало. А то лампа эта...

Сесть за окуляры самому, Толику всё же наглости не хватило. Портить глаза настройкой резкости пришлось самому Малину. Настроил... На свою голову. Он рассматривал детальку буквально несколько секунд. Повертел винт смещения. Откинулся на спинку стула и замолк.

Всеобщая пауза затянулась. Перебивать мыслительно-озадаченный процесс не решался даже Толик. А уж отодвинуть руководство в сторону и посмотреть самим тем более. Нарушила непонятность громкая реплика Осокина.

– На этот раз ограбили инопланетян?

Резко вздрогнул прислонённый к стенке гэбист. Все остальные разом повернулись к "нарушителю спокойствия". Сам Осокин смотрел на показания микрометра с зажатой в нём платой. Только Малин остался сидеть, уставившись в точку перед собой.

– А как, Юра, ТЫ догадался?

– Да потому, что не бывает фольги в пять микрометров.

– Догадка смелая. Не скажу что верная, но лучше бы инопланетяне.

– Что?

– А ты посмотри.

Малин, как-то устало обмякнув отодвинулся в сторону вместе со стулом. Так что Осокину пришлось крутить ручки микроскопа стоя. Но расстроило его не это.

– Дааа...

Оглянулся на напряжённого гбиста.

– Лучше бы инопланетяне... А это? Ну...

– Хотят предварительное заключение побыстрее, лучше сразу.

– Как всегда...

Лицо Осокина вдруг стало злым.

– Борис! А ведь проспали мать его!

– ..ннууу

– Проспали! Ох проспали гадов! Просрали можно сказать! Транзисторы! "Игрушка для глухих"!

– Юра!

– Ну что Юра! Это ведь не на коленке сделано. И тут не одна "интересная загогулина", это уровень! Понимаешь! УРОВЕНЬ! Я сразу навскидку назову пяток вещей которые НЕ СМОГУ воспроизвести даже в лаборатории! Производство где-то просрали!

– Юра...

– А! А... чёрт...

Осокин снова уткнулся в окуляры.

– Толик, – Малин повернулся к работничку, тот казалось сейчас сдохнет от любопытства. Причём сразу в компании, – иди зови Невежина.

– Так серьёзно Борис Владимирович?

– Толик! Одна нога...

– Слушьсвасиясь!

– Засранец. Так. Яков... Нет, ты держи зеркало. Валя – давай химиков в охапку и чтобы там всё быстрее света. Коля, бери паяльник и выдёргивай... Ну что попроще. – палец ткнул в кремового вида кубик, – попробуй разобраться. Только не спали ничего. Юра...

– У...

– Ну Юр.

– Уг...

– С отчётом поможешь?

– Ургв...

Малин вздохнул и потянул из стола тонкую стопку сероватой бумаги. Посмотрел на гэбистов, – может вы товарища пока в столовую, а то... нет? Хорошо-хорошо.

Посмотрев прямо перед собой расфокусированным взором, пробормотал – ну я вам напишу... я щас такого напишу.. ох... побежит кто-то в сортир позвякивая орденами.

– Ургв...

13. Epic Fail
© Copyright Almt

Такого феерического, совершенно апокалиптического в своей абсурдности итога я и представить себе не мог. Семичастный, разливая водку, был взъерошен, красноглаз, простужено шмыгал носом, но излучал довольство сытого удава с мощностью ПВОшного радара.

Я читал закапанные жиром от пирожков, совсекретные документы и не знал, что мне делать. Попросить у Владимира Ефимовича табельный пистолет застрелиться или сползти под стол в истерическом хохоте.

Началось... Вернее не началось, а как я понял закончилось всё с того, что у нас купили "Спираль-3". Двенадцать штук. Не у "Интела" понятно, а у МЭПа. Несколько удивило то, что купили не просто "Спираль-3", а за валюту. Причём сначала их купили англичане. Официально. Для нужд посольства. Причём купили, как только улёгся немного дурацкий шпионский скандал, на каковые столь богаты были времена "холодной войны". Ну помните, со взаимными нотами, позой "президент нависший над красной кнопкой", высылкой дипломатов и аршинными заголовками в газетах. Нет. В принципе желание изучить новейшую технику врага – дело понятное, другой вопрос, что "Спираль" была настолько явным отстоем даже по советским меркам, да ещё ни разу не секретным. Ведь практически весь процесс разработки был задокументирован в приложении к журналу "Радио". Чего там изучать?

Но дальше было интереснее: маленькая американская фирмочка, от которой за версту воняло "парнями из Лэнгли", пришла с точно таким же заказом, только шурша не фунтиками, а долларами. Пока в первом отделе МЭПа шуршали мозговыми шариками, на тему "чтобы это значило?" и разрешать ли столь стратегические сделки, произошёл инцидент, у которого были все шансы остаться незамеченным, не будь "гэбня" вздрюченной предыдущими событиями. А именно, на заводик по производству спиралек, пришёл старенький дедушка и поинтересовался, "таки прикупить спиралей за наличный расчёт для тёти Сони...". Коллективное бессознательное КГБ не выдержало такого сюрреализма, дедушку взяли и аккуратно допросили на предмет шпионских связей. И чтобы вы думали? Таки да. В этот момент председатель КГБ, внезапно и лично обломал кайф. Всем шпионоловам вместо орденов пришлось обойтись почётными грамотами, а сделки были директивно разрешены. Так и уехали три комплекта "Спиралей" в различные удалённые районы планеты.

До меня о сём дошли только слухи над которыми коллектив дружно посмеялся в курилке, посетовав только, что 5% валюты пойдут не нам, а "свечному заводику N6".

И вот теперь... В документах, которые мне вручил на почитать под водочку Семичастный, разворачивалось эпическое полотно «Скрытых Действий»(Covert Action), достойное внимания Броколли (продюссеры Бонда, Джеймса Бонда). Поскольку началось всё ещё больше года назад, когда Старосовская команда впала в грех фичедемонизма, и вместо того, чтобы быстренько накорябать для микрокомпьютера Tiny-Basic («крошечный бейсик» во времена 8-битных компьютеров это был самый популярный класс языков программирования у «самодельщиков»), занялась запихиванием в 16 килобайт ПЗУ транслятора Алгола. Занятие в полезности и плодотворности схожее с пропихиванием пресловутого верблюда в игольное ушко. Моих воплей ребята не слушали и даже Старос просто отмахивался, типа «не велика проблема». Я немного обиделся и помня, что подобные языки в нашей истории писались в одиночку за неделю, нанял программиста с ТЭЦ, выдал ему доступ к одной из переоборудованных «Дендей», спецификацию на 14 команд бэйсика и обещание премии если утопчет код в 8 килобайт. После чего забыл на некоторое время о проблеме. Коля возился месяц. Это – быстро. И когда он предъявил мне практически привычный бейсик с нумерованными строками запихнутый не в 8, а в четыре килобайта, не думал о неладном. Во всяком случае горящие глаза разработчика, счел предвкушением вполне заработанной премии. Ну а поскольку я не не программист ни разу, то фразу о «...и тогда я написал специальный байт-язык „Стек“, на котором написал „Базовый“...» пропустил мимо ушей. Зря.

Потому, что через неделю, Николай принёс мне статью для компьютерного приложения к "Радио", от него пыхало такой волной незабвенного счастья и энтузиазма, что я решил уделить "новому, перспективному языку, позволяющему сочетать мощь высокого уровня и эффективность автокода" немного внимания. По мере чтения статьи, у меня сначала проявилось ощущение "дежа вю", затем радость узнавания, а затем некоторая тревога за неокрепшие умы советских программистов. Я вызвонил автора и усевшись рядом с ним, потребовал ликбеза. По мере въезжания в тему, постепенно укреплялся в мысли, что ситуацию понял правильно. Разъехавшись в улыбке, я поздравил Николая с удачной работой, пообещал, тиснуть статью, как только появится "окно", соврав, что "материал классный, но очередь большая". Николай, написавший "форт", удалился окрылённый, а я озадаченный. Настолько озадаченный, что запершись в кабинете стрескал весь запас пряников. Забавный язык британских астрономов forth, я учил в институте. Ну как учил. "Меня учили". Я смутно помнил, что он из себя представляет, и какую бурю холивара вызывал в интернет-обсуждениях. Помнил, что мейнстримом этот язык ни когда не был. И в душе шевелилось опасение, что может получиться как со "Спиралью". Малопригодный к применению предмет вдруг зажил собственной жизнью, всерьёз осложняя жизнь будущим поколениям компьютерщиков проблемами обратной совместимости. А программа – не устройство, копируется простым нажатием кнопки. Если "Стек-Форт" как ураган пройдётся по ВЦ страны, можно впоследствии огрести массу неконтролируемых проблем. Я поднял трубку и позвонил на ТЭЦ Николаю с просьбой придержать размножение программы. Опоздал... Как виновато, сам не понимая в чём его вина, объяснил Коля, "он только дал копии на два ВЦ в Москве и знакомому из Питера, но там же не секретно?" Я поспешил его успокоить, а сам озадачился вопросом, можно ли загнать джинна в бутылку? На горе джиннам, мне, и группе иностранных разведок, в этот момент ко мне пришёл с какой-то мелочью Толик и я пожаловался ему на ситуацию. Анатолий пожал плечами "проблем-то?" И отправил по адресам ВЦ ребят с задачей изъятия дисков. Вопрос с Питером пообещал решить через начальство. А о ситуации даже забыл, замотавшись в текучке. Можете себе представить, что делает "карательный орган пролетарской революции" получив вводную "изъять материал"?

На ВЦ, куда поехали ребята из охраны, всё было чинно, ну приехали, даже извинились за беспокойство и отобрали у детишек игрушки. Однако, хотя на большинстве ВЦ даже не было "Дендей", "игрушка" успела расползтись. Руководство Толика нахмурилось, эдакие мелочи от работы отрывают! И приказало провести полное изъятие, а потом помахать перед моим ликом масштабностью поднятой волны. Представляете картинку, когда в десятки ВЦ вваливаются наряды гэбистов с автоматами и требуют выдать "особо опасную программу"? Шухер был совершенно грандиозный, но весь "где-то там" и до меня дошли только смутные отголоски, да Толик ходил как пришибленный, озадаченный как масштабом "пустяковой проблемки", так и скоростью распространения информации. Я ещё посмеялся "привыкай, теперь мир будет таким!". Знал бы... прикуп.

"Джинна" загнали. После тщательного обдумывания проблемы, я инициировал очередной ГОСТ, на "язык стековый "Стек", в котором был прописан запрет на разработку на этом языке, чего либо кроме других языков программирования. После чего, хотя и много позже, спецификация и даже дендёвый код были опубликованы в "Радио-ЭВМ".

И вот теперь передо мной разворачивалось писание "битвы бульдогов под ковром". Грандиозный шухер с конфискацией не прошёл незамеченным. Тот факт, что искали и конфисковывали не литературу, порнуху или даже оружие, а программу, придавало ситуации, в глазах всех заинтересованных сторон, особую пикантность и новизну. В шпионских отчётах всех разведок, включая видимо парагвайскую, это событие стояла в топ-1, а у бриттов (ну всё не как у людей) даже топ-00. После чего и начался шпионский детектив. Резиденты всех этих дурацких контор по дезинформированию правительства получили задачи, напрягли резидентуру и начался польский детектив, когда толпа реальных шпионов и "сочувствующих", начала таскаться по ВЦ, спаивать программистов и спрашивать "лишнего билет... ой! дискетки не найдётся?"

КГБ эту нездоровую активность разумеется тоже просекло, возбудилось, но поскольку Семичастный был уже полностью в курсе, то отыграло партию на ять. По итогам были полностью вычищенные шпионы всякой мелочи и засвеченные сети "крупняка". Десятки оперативников ковыряли дырки в парадных мундирах, а члены политбюро хихикали во время доклада иностранного отдела. По итогам товарищеского матча разведок три призовых места достались евреям, американцам и бриттам. С бриттами получилось неловко, ибо в вопросе засветились официальные лица посольства, причем так, что для снятия возможных подозрений пришлось шпионский скандал пополнить дипломатическим. Впрочем в МИДе тоже хотели наград, и всё срослось в пределах приличия.

После грандиозной эпопеи, пред которой Толкиеновское творение выглядит жалким подражанием, у "финалистов" проблема – "краденные" диски не на чем прочитать! Конечно, после всего что было, пытаться купить в СССР "Спираль" – это примерно тоже самое, что попросить автоген у владельца украденного сейфа. Потому, после того, как последняя коробка со "Спиралью" уехала в проклятую буржуинию, был ещё небольшой кипишь на тему "как же так! Проспали!" с мелкими оргвыводами типичными для карьерной борьбы.

И вот, когда все вражеские крепости разрушены, сокровища Тёмного Властелина доставлены пред очи Повелителей Света, а все шпионы вернулись с холода... Вот после всего этого журнал "Радио-ЭВМ" публикует исходные тексты "грааля". Я только спросил у всесильного шефа КГБ:

– И что теперь будет?

– Хм... – ухмыльнулся тот, – обязательно будет.

– Эм...

– А лет через пять этот полезный опыт надо будет повторить...

14. ЭВМ в школе
© Copyright blackzorro ака Жишкевич Николай Александрович ([email protected])

– Юрий Петрович, подождите, пожалуйста, – когда я уже собирался уходить, почти на самом крыльце меня остановила наш завуч Надежда Станиславовна.

По ее запыхавшемуся виду с раскрасневшимися щеками, и самое главное тому, что она выбежала на крыльцо за мной в след холодную осеннюю погоду, с мерзким моросящим дождиком, даже не накинув пальто, говорило, что вопрос был крайне серьезный. Подтверждал это и тащившийся вслед за ней, словно на привязи, Девяткин, хлипкий, казалось дунь на него – переломится, шестиклассник с тонким интеллигентным лицом. Однако это первое впечатление было ошибочным и любой из коллектива нашей школы, очень быстро понимал, что большей беды в учебном классе быть просто не может.

К сожалению коллектив нашей школы был практически полностью женским. Стандартное мужское трио школы – физрук, трудовик и военрук разбавлялось только Игорем Игоревичем, пожилым преподавателем физики, планировавшим выйти на пенсию в следующем году, да мной, в роли директора школы.

Нельзя сказать, что в школе не было трудного контингента – хватало детей из неполных семей, были семьи в которых один из родителей появлялся только на пару недель в году, чтобы затем снова что-нибудь украсть или кого-то избить и в очередной раз отправиться на зону, а оставшаяся мать тут же начинала заливать водкой свое горе или счастье (тут уж как посмотреть).

В общем проблем хватало, но и на их фоне Девяткин выделялся. Довести до слез молоденькую учительницу сальными шуточками, стрясти с малолеток мелочь на школьный обед, или изгадить чернилами висящие в кабинетах портреты и контурные карты – тут ему равных не было.

Я посмотрел на часы, до назначенной мне встречи оставалось меньше сорока минут – с одной стороны времени с запасов хватало дойти не спеша до здания Интела. С другой стороны опоздать на встречу было не допустимо – договориться об встрече с Петром Вороновым, директором НИИ было трудно, и, тем более, нельзя было портить первое впечатление опозданием.

– Что же я вздохнул, – пожалуй можно выделить несколько минут, чтобы вникнуть в суть вопроса. – Нельзя подрывать авторитет завуча после этой глупой пробежки под дождем, еще и отказом немедленно разобраться, что же там еще сотворил Девяткин. Но, все же, вечером нужно будет с ней поговорить на эту тему более детально.

За десять минут до назначенного срока я же входил в здание НИИ, предъявил сидевшему на вертушке старичку-охраннику временный пропуск я поднялся в приемную, еще раз проговаривая в уме будущую канву разговора, – ошибиться мне было нельзя.

Увы, но мой статус директора школы, был крайне шатким. Самый молодой директор школы во всем М-ске многим казался выскочкой не на своем месте. Хватало желающий подсидеть меня и в родной школе – то что я занял пост директора всего после жалких десяти лет работы в роли учителя математики многим казалось не заслуженным. Все мои усилия доказать обратное – многочисленные победы школьников на районных олимпиадах, повышенные премии учителям, тянущим за собой школу, выбитые фонды на качественный ремонт школы и обустройство стадиона, закупку спортинвентаря, оборудования кабинетов химии, физики и труда на уровне столичных московских школ – все это виделось данной по определению данностью, не связанной с тяжелой работой, множеством переговоров, согласований спорных моментов.

Да я уже давно был не тем наивным выпускником педвуза, который десять лет назад пришел в среднюю общеобразовательную М-скую школу, надеясь нести и сеять разумное, доброе, вечное. Я научился лавировать между интересами различных людей, стремясь угодить и себе лично и школе. Именно этому будет посвящен планируемый мною сегодня разговор.

Последнее время тучи вокруг меня в местной вертикали власти начали сгущаться – вкусное место манило к себе, вокруг начали ходить косяки доброжелателей, и поэтому мне нужно нанести первый удар, ошеломляющий удар, который заставил говорить обо мне, вывел бы меня на заголовки газет. Чтобы после этого ни у кого и мысли не могло возникнуть снять меня с должности директора, понизить до обычного преподавателя или перевести куда-нибудь в сельскую глушь и нищету.

А что годится на роль тарана лучше чем новомодные ЭВМ? Об них сейчас постоянно пишут в столичных газетах – большие перспективы, новые институты, автоматизация всего и вся.

За последние полгода я прочитал в библиотеке все, что мог найти на эту тему. От обилия новых технических терминов начинала болеть голова, а излагаемый материал казался специально запутанным. И чтобы прояснить тему я как будто бы случайно подловил на улице отца одного из первоклассников, завел с ним разговор об ЭВМ. Он работал инженером на ВЦ ТЭЦ и помог прояснить неясные вопросы.

Но что самое главное он рассказал, что во фактически одним из самых преданных сторонников ЭВМ является живущий на соседней улице Петр Воронов, директор НИИ Интел. В ходе разговора инженер рассказал мне несколько забавных эпизодов случившихся вокруг ЭВМ, Интела и персонально Петра Воронова. История с разработкой программы ЭВМ поздравляющей вслух сотрудниц ТЭЦ с 8-ым марта заставила меня посмеяться, а упоминание об особенностях появления тетриса и иностранцах, с которыми часто общается Воронов, навели меня на мысль использовать Воронова для своих целей.

Судя по всему этот Воронов фанатично увлечен ЭВМ и что самое главное он молод, фактически мой ровесник, и еще не превратился в обычного бюрократа, больше занятого под коверными играми чем своей прямой работой. А если учесть ходящие вокруг слухи о том, что Воронов имеет какую-то связь с самыми верхами власти в Москве даже на уровне министерств и чуть ли не является внебрачным сыном самого Шелепина, то от перспектив дух захватывало.

Главное разыграть все как по нотам.

Конечно, я не пошел к Воронову сразу как у меня появилась такая идея. За последние полгода я потратил много времени, чтобы понять что происходит в сфере образования применительно к ЭВМ. К счастью в газетах я нашел несколько ключевых фамилий, На телефонные переговоры я потратил добрую сотню рублей, столько же отнял полет в Новосибирск, где мне удалось пообщаться с Ершовым. Будучи довольно занятым и уже известным человеком с несколькими изданными в том числе за рубежом монографиями, все же он нашел время встретиться со мной. Я поприсутствовал на нескольких учебных занятиях которые велись в школах и ВУЗ-ах Новосибирска. А добытую с трудом перепечатку плана учебных занятий и плана ряда уроков я зачитал до дыр.

Теперь исполнение моего плана пришло в решающую фазу.

Петр Воронов встретил меня в своем кабинете, сразу предложил садиться на за массивный стол стоявший посередине и пристроившись сбоку а не во главе стола, чем еще раз меня поразил. Тут же он попросил секретаршу принести чаю для нас двоих.

– Петр Юрьевич, – начал я после того как секретарша вышла унеся за собой поднос для чашек. – Я работаю директором Н-ской школы. Наверное вы слышали, что у нас в школе очень сильная команда преподавателей по многим предметам, в особенности по математике. Наши ученики занимаю многочисленные призовые места на олимпиадах. У нас очень много увлеченных детей и увлеченных преподавателей – и все это очень замечательно и важно. Но я чувствую что это мало. Идет новое время, время больших перспектив связанных с новыми направлениями развития техники, прежде всего вычислительной техники и мы все в школе не хотим оставаться в стороне от этих новых возможностей.

Ваше приложение к журналу Радио, посвященное ЭВМ, зачитывают до дыр в нашей школьной библиотеке. У нас много детей, которые увлечены программированием, мы создали кружок где изучают ЭВМ и программирование. Но дело в том, что сейчас эти занятия ведутся на голом энтузиазме, очень не хватает возможности детям опробовать результаты своей работы. Т.е. они пишут на доске алгоритмы, но возможности выполнить их на ЭВМ нет. И это очень плохо с точки зрения эмоциональной поддержки. Не имея возможности проверить свою работу, работая практически в слепую – очень легко растерять весь энтузиазм. И более того, те ЭВМ которые нам могли бы быть доступны например БЭСМ-4, как на нашей ВЦ – они слишком сложны для детей. Слишком много подготовительной работы, когда нужно задействовать специальный персонал – набирать те же команды в виде перфокарт. Все это для школы не приемлемо. А ваша ЭВМ – Денди, – она настоящее чудо. У нее есть отдельная клавиатура, где ребенок сможет сам набирать программу отдельный экран куда сразу выводятся результаты работы в режиме настоящего диалога ЭВМ и человека.

Говоря все это, я постарался придать себе максимально восторженный вид.

– Давай, давай, ведись на меня, – мысленно проговаривал я. – Я очень увлеченный ЭВМ человек – мы с тобой единомышленники. А единомышленники должны помогать друг другу.

– Хм, – протянул Петр. – Я не совсем понимаю, чего вы хотите, вам нужна собственная ЭВМ в школе для этого вашего кружка ?

– Кружок – это только начало, Петр, – продолжил я. – Я хочу чтобы в школах был введен новый учебный курс изучения ЭВМ. Именно так, ошеломить – значит победить.

– Но я же не министр образования, – Воронов чуть не поперхнулся чаем. – Я даже близко не принимаю такие решения.

– Скажу вам сразу все начистоту, Петр, – я демонстративно ослабил узел галстука, развернул к собеседнику руки открытыми ладонями. – Министерство образования будет думать об возможностях изучения ЭВМ в школах еще много-много пятилеток. Когда я попробовал поднять эту тему у нас в РОНО – меня банально не поняли, никому это не нужно до тех пор, пока не будет спущена директива сверху.

Я тягостно вздохнул, затем продолжил. Ни для никого в М-ске не секрет, что у вас есть доступ туда, я понял палец вверх, как бы подчеркивая свои слова. Даже если решение будет принято в ближайшее время, то все равно быстро ввести новый предмет в школьную программу не получится – потребуется много изменений в существующих планах, это потянет за собой множество проблем и одной из ключевой из них является отсутствие учебной программы и, главное, людей, которые смогли бы вести занятия.

– Сколько всего в СССР программистов ? – задал я вопрос, и не дожидаясь ответа продолжил. – Мало, очень мало. Фактически их не хватает даже на производстве, а когда речь дойдет до школ, то кто будет вести занятия по программированию.

– В лучшем случае учителя математики и физики, – продолжил за мной Петр. – Но подождите, не ужели нигде в Советском Союзе этот вопрос не поднимается.

– Конечно поднимается, ответил я. К счастью я предвидел этот вопрос и поэтому вкратце рассказал, где ведется работа по изучению ЭВМ в школах. Рассказал про свой опыт поездки в Новосибирск и Ершова, про то как он тянет на себе большой кусок работы. Но всего этого мало.

– Знаете, – доверительно продолжил я. – Я не давно летал на самолете в Новосибирск к Андрею Павловичу, вел с ним разговор, присутствовал на занятиях которые ведутся по его методикам – это просто удивительно. Вы не видели глаза детей на уроках – вот наше будущее, патетически закончил я, немного сомневаясь уж не переиграл ли, но кажется все было в порядке.

– Значит вы хотите создать на базе Н-ской общеобразовательной школы специализированную школу с углубленным изучением ЭВМ ?– спросил меня Воронов.

– Да и это очень важно, т.к. сейчас подобные школы планируется делать как развитие специализированных математических школ. Но я уверен, что в будущем, профессии математика и программиста разойдутся. Т.е. не нужно будет знать все эти интегралы и сложные формулы, чтобы создавать программы. Гораздо важнее иметь алгоритмический склад ума, т.е. уметь описать будущую работу ЭВМ как последовательность шагов и хорошие знания предметной области. Например, почему ЭВМ нельзя использовать в медицине или архитектуре и строительстве ?

– Т.е. я хочу провести практическую проверку новой будущей учебной программы на базе нашей школы, но чтобы сделать все это нужен доступ к ЭВМ, к вашим Денди, нужна техническая помощь и, самое главное, нужна поддержка сверху.

– Хорошо, – подытожил Воронов. – Я понял чего вы хотите. Конечно я не могу дать вам сейчас никаких обещаний, но я рад, что у нас в М-ске нашлись такие увлеченные делом популяризации ЭВМ люди.

Даже сегодня, спустя десять лет после того памятного разговора, мне с трудом удается удержаться от ощущения нереальности последовавших за ним событий.

Похоже слухи о том, что Воронов имеет связи на самом верху не врали, потому что по другому объяснить начавшуюся суету не возможно.

Спущенная с высоты министерских кабинетов директива произвела настоящий переполох в М-ском исполкоме и РОНО. Вскоре подъехавшие к школьному крыльцу грузовики уже разгружали новенькие ЭВМ Денди. Любые материальные требования выполнялись в считанные дни. А под шумок мне удалось переманить к себе несколько толковых преподавателей из соседних школ, пробить организацию специальных премий для занятых в разработке новой программы сотрудников и себя лично.

За первые пару лет курс был написан и опробован на учениках моей школы, чтобы затем распространиться по всему Советскому Союзу, выдержать пять переизданий и наконец быть изданным за рубежом, пусть только и в странах соц лагеря. Мою грудь стала украшать полученная за эту работу звездочка героя Социалистического труда.