Текст книги "Тварь живучая 2 (СИ)"

Автор книги: Павел Миротворцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Для начала я хочу заметить, что это будет только практика непосредственно… принуждения к сотрудничеству, всё, что я хотел узнать от этого дуэта, я уже знаю. У меня есть ещё один зверёк, но, согласитесь, неприлично было бы замучить до смерти человека на глазах у его сына, – произнёс Уайт после того, как Эйвери пристегнул себя к стене. От произнесённого по классу прошлась волна ужаса. Каждый сразу задумался, когда в последний раз получал весточки от родителей, даже я считаю, что это было ударом ниже пояса. Нельзя так. – А теперь давайте побеседуем с вами о «Круциатусе». Моими усилиями, Вам всем известно это проклятие, но не каждый знает, что это такое. Для начала, Круциатус не приносит боли, он только изображает её. Заклинание Crucio вызывает иллюзию боли и бьет по всем возможным нервным окончаниям. Раздражает все пять органов чувства. Неприятная вещь. Вот только побороть его может любой маг с уровнем интеллекта выше среднего. Предлагаю тест. Crucio

Палочка профессора Уайта направилась на прикованного мужчину, и весь класс заполнил дикий крик боли. Эйвери начал биться в конвульсиях на полу и корчиться от боли. Он изгибался до немыслимых поз, казалось, что дядя просто не замечает, как выворачивает себе суставы. А все мы смотрели на это, будучи неспособными оторвать взгляда от ужасного зрелища. Крик смолк так же резко, как и раздался.

– Ублюдок, – прозвучало слабое оскорбление в адрес Уайта, а следом за ним последовал глухой звук, ознаменовавший встречу коленки профессора с носом моего родственника.

– Всё, что нужно, чтобы побороть круциатус, это просто ПОНИМАТЬ его. В этом нет ничего сложного, но нужно очень много практики. Не волнуйтесь, вам очень скоро помогут с ней. А вот то, что действительно заслуживает внимание, так это настоящая боль. Зачем зацикливаться на иллюзиях?

Уайт достал из кармана мантии… набор иголок и нож для бумаги! Вроде такие простые вещи, а мне вдруг стало страшно. Я не хотела видеть, как причиняют физические травмы даже такой твари, как мой любимый дядюшка. А вот профессору было плевать на мои желания и он, не мудрствуя лукаво, вогнал иголку под ноготь большого пальца человеку, которого я уже начала жалеть. Раздалась очередная порция криков, а как только дядя несколько привык к новым «ощущениям», нашла своё место вторая игла, и всё повторилось.

– Не забывайте накладывать чары, мешающие потере крови. Это чревато тем, что придётся пленника кормить, если потеряет слишком много. Зачем нам лишние хлопоты? – Уайт прервал свои излияния только для того, чтобы вогнать очередную иглу под ноготь орущему человеку. Я только сейчас попыталась отвернуться, но поняла, что не могу. В комнате лежали какие-то чары привлечения внимания, наверное, как раз, чтобы никто не отворачивался от «шоу». Но я не рядовая ученица, а уж психическое заклинание побороть мне не сложно и я бросила взгляд на оставшуюся в клетке Беллу. Наши глаза встретились, она тоже с ужасом осматривала место, куда попала. Беглого взгляда хватило, чтобы понять – на ней лежит заклинание немоты. Логично и предусмотрительно. И ужасно! Уайт был действительно близко знаком с тем, что показывает.

– Если бы меня интересовала информация, то вот сейчас самое время для первого вопроса, – произнёс я, осматривая свою вотчину. Дети были в панике. Ужасе. Истерике. Отлично. Так и надо. – Crucio, – мне уже надоедает этот спектакль, а продолжать надо ещё долго, потому немного топорной обработки старым добрым круциатусом разбавит спектакль. Крики раздражают. Надо бы провести агитацию детишек и продолжить.

Хогвартс…. Он не доволен. Ему больно. Потоки ненависти, которые мне приходится использовать для продолжения пытки, буквально разрушают древнее строение. Конечно, одного меня недостаточно чтобы замок пал, наверное, и всё магическое сообщество неспособно его убить, но он страдает вместе с Эйвери. А меня накрывает паника, ужас, чувство собственной ничтожности. Ведь на протяжении долгих лет в этом действительно прекрасном месте со столь чистой энергетикой я пытал и убивал пленных Пожирателей.

– Вы, наверное, не понимаете, что сейчас происходит. Этим двум было дано задание. Весьма важное. Они его провалили и были пойманы, после чего выложили много любопытной информации. А то, что происходит сейчас, их ждёт в любом случае. Я могу их отдать аврорам, там их быстренько помучают и отправят на обнимашки с диментором. Могу вернуть Тёмному Лорду, но там их ждёт участь гораздо хуже. Но я отвлёкся. Не зацикливаемся, молодые люди.

После этой фразы я со всей доступной мне силой приложил Эйвери ногой по печени, а в моей голове раздался стон, так похожий на тот, что издаёт раненое животное. Ненавижу этого человека. Мастер пыток с холодным оружием. Редкий психопат. А теперь он открыл мне глаза на то, какой я монстр. И за это я готов выпустить на него этого самого «монстра» и разорвать голыми руками. Повинуясь взмаху моей палочки, Эйвери отправляется на пол, лицом вниз.

– Есть просто огромное количество всевозможных любопытных способов причинить боль. Мой любимый, это удачно загнанный в тело нож в сочетании с отрезвляющими чарами, делающими человека неспособным потерять от боли сознание. – Я накладываю вышеупомянутые чары на бессильно лежащего на полу человека и следом вгоняю нож для бумаги в поясницу, чуть правее позвоночника. Нож находит свою цель, которой является почка, а комнату будоражит очередной дифирамб, посвященный человеческой изобретательности и нечеловеческим целям, на которые она тратится. Гадко и громко. Я осматриваю аудиторию беглым взглядом и улавливаю, что заклинание фокусировки внимания побороли только Малфой и Ротман… как я и рассчитывал. Талантливые ребята, жаль, что приходится знакомить их со всем этим.

– Зачем вы это всё делаете? – не выдерживает Мишель.

– Очень интересный вопрос, мисс Ротман. Вам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пригодятся данные навыки. Вот и вся причина, – я достаю нож и начинаю ходить вокруг окровавленного человека. В общем то такой нож неудобен для подобного шинкования, но я и не для этого взял его. Я подхожу к Эйвери и продолжаю игру с его ногтями, а именно отрываю их по одному. Очень, ОЧЕНЬ неприятно, судя по удвоенному крику господина Эйвери, а если судить по стонам замка, то я на верном пути. «Процедура» длится уже час, а надо протянуть ещё минимум полтора, и я делаю это. На протяжении долгих минут я режу, жгу, протыкаю и поливаю проклятиями орущего старину Эйвери. Замок в таком смятении, что начинает уже скулить от безысходности. Я только сейчас понимаю, ЧТО ИМЕННО так действует на мой бедный Хогвартс. В момент, когда я начинаю особо неприятную даже для меня процедуру, раздаётся дикий крик Мишель Ротман.

– ПРЕКРАТИТЕ!

– Встать, мисс Ротман. Подойдите, – я жестом подзываю девушку к пытаемому. Её страх можно резать ножом, столь материален он, но, тем не менее, она, вяло перебирая ватными ногами, подходит, – давайте поиграем? Правила игры очень простые. Вы просите меня прекратить пытки вашего дяди, и я тут же прекращаю. Crucio.

Луч, который попадает в моего дядю столь ярок, что от его секундной вспышки начинают слезиться глаза. Заклятия нашего «профессора» всегда яркие, но только сейчас я поняла, что ещё ни разу он не колдовал в полную силу. Крики безумные, уши закладывает от этих звуков. Представить, что чувствует человек, который издаёт подобное просто невозможно. Я знаю, что Уайт не обманет, он действительно прекратит пытку по первому же моему слову. Но вот только я понимаю, КАК именно он её прекратит, и я панически боюсь, что на моих глазах как свинью зарежут человека. Я боюсь попросить убить своего дядю, потому что он может не использовать палочки для этого.

– Чего ты ждёшь? Прекрати это! – орёт сзади чей-то голос.

– Идиот ты, если не понимаешь, КАК он это прекратит, – раздаётся другой голос.

Пытка длится минуту, другую, а крики не становятся тише. Я затылком чувствую, что большая часть людей в классе уже захлёбываются от собственных слёз. Они оплакивают себя, своё детство. Никому из них нет дела до самого пытаемого человека. И я не могу их винить, ведь даже мне нет дела до дяди. Но я НЕ ХОЧУ видеть смерть.

– Когда Crucio слишком сильный, человек перестаёт чувствовать своё тело, а всё что остаётся – только боль. Сознание начинает уплывать, тонуть в одном лишь чувстве. И в какой-то момент ты ломаешься и начинаешь желать смерти.

Голос холодный и спокойный. Без тени сомнения и сожаления. Этого человека, наверное, пытали с детства. Невозможно развиться в подобное существо, если не начать с ранних лет. Он делает усилие, и от магии идущей через палочку профессора мои волосы становятся дыбом, а крики усиливаются, несмотря на то, что казалось, будто уже некуда. В этот момент я понимаю, что должна сделать. Дрожащей рукой я вытираю свои слёзы, которые до этого даже не заметила, и достаю палочку. Уайт смотрит на меня ровно без тени эмоций, ему, очевидно, всё это действо до фонаря.

«Умница, девочка», думаю я, когда она достаёт из внутреннего кармана мантии палочку, которую впервые должна применить как оружие. Я понимаю, что она не хочет видеть, как я зарежу Эйвери, но я сделаю именно это. Мне стыдно перед ней, но она должна почувствовать, насколько мерзко быть убийцей. Этому ребёнку не избежать подобной участи, а значит, я могу только упростить задачу. Да, кошмары ей начнут сниться на год раньше отведённого срока, но, возможно, всё ограничится убийством этой твари.

– Avada Kedavra, – раздаётся неестественно спокойный голос девушки, следом классную комнату освещает вспышка ярко-зелённого света и… тишина. Звенящая, абсолютная. Даже сердца учеников замерли, но длится это долю секунды, а потом… БУМ. Тело Эйвери упало на пол, а следом на колени опустилась и Мишель. Она спрятала лицо руками и тихо пыталась осознать, что именно сейчас произошло.

"Сильная", пробегает в моей голове короткая мысль. Слёзы высохли, обвинений меня во всех смертных грехах нет, она просто молчит.

Но важнее то, что происходит с замком. Замок плакал. Беззвучно, без слёз, но это была дань памяти этим детям. Хогвартс оплакивал чужое детство, так безжалостно уничтоженное. Именно это заставляло его содрогаться от каждого моего движения, только это способно ТАК подействовать на древнее строение. Но он меня понял. Понял и не отверг. Странно, но даже я себя не понимаю иногда, а он сумел. Мне стыдно за то, какой отпечаток я оставлю на каменном теле этого гиганта, ведь это далеко не последний случай, когда мне придётся мучить и убивать и при этом самому мучаться и умирать от стонов и криков прекраснейшего из живых существ, которое я оскверняю даже фактом своего существования. Зачем же ты меня выбрал? Разве я достоин?

– Все свободны, – произношу я, и класс опустел за считанные секунды, тем временем превращаю труп в обычный школьный ранец и бросаю его в угол. Начинаю чистить помещение от крови, а Мишель, очевидно, тратит все свои силы только на то, чтобы заставлять себя дышать. Я знаю, насколько это трудно.

Вдох – выдох.

Вдох – выдох.

Вдох – выдох.

Комната уже приобретает первозданный вид, а я достаю из стола бутылку воды и бросаю её в клетку Беллы. Та не реагирует, но это и не важно. Она, наверное, тоже в шоке, ибо даже её больной мозг должен был понять, насколько ужасный поступок я только что совершил и как сильно травмировал этих детей. Вернее тех, кто зашли в эту комнату детьми. "Ускоренный курс взросления от Гарри Поттера", ухмыляюсь я своей мысли, и сразу же становлюсь противен сам себе. Поднимаю клетку Беллы под самый потолок туда, где её не видно и накладываю несколько маскирующих чар. Пусть промаринуется. Все происходит беззвучно, тишина угнетает. И только тихое «Вдох-Выдох» мне напоминает о том, что я не один в живой комнате.

Вдруг раздаётся единичный «хнык», и девушку словно пробивает. Она плачет стоя на коленях, а я продолжаю наводить порядок. Но замок не столь бесчувственен, он мгновенно забывает про свои собственные слёзы, и я чувствую поток силы, которым Хогвартс поддерживает девушку. Страшно заговорить с ней, потому что она сейчас имеет полное право меня ненавидеть. Да и, наверное, вовсю им пользуется, правом то.

– Это нужно было сделать, – произношу я в тот момент, когда набираю достаточное количество смелости.

– Я знаю. Понимаю, зачем вы делаете то, что делаете, – голос тих и прерывист, девушка в шоке. Хотя было бы странно, если бы было иначе.

– Надеюсь на это.

– Лорд настолько ужасен? – вопрос настолько наивен и по-детски глуп, что я встаю в ступор от неожиданности.

– Не хуже меня, только он от своих действий получает удовольствие, а я себя за это ненавижу. Другой разницы я найти не могу уже долгие годы, – произношу я, а рассудок любезно добавляет про себя то, что даже на поиск этой разницы ушла гора времени и столько же жизней.

– А вы сможете остановиться, если он умрёт?

Я задумываюсь над длинным и витиеватым ответом на этот вопрос. Таким, который достоин дедушки Дамблдора, но слова путаются и ускользают от меня. Смогу ли я остановится?

– Остановиться – да, жить нормальной жизнью – едва ли.

– Я не хочу идти в гостиную…

– А я сейчас отправляюсь к своим людям. Если хочешь, можешь составить нам компанию за ужином.

– Не то, чтобы «хочу», но "составлю", – она выдавливает жалкую пародию на улыбку, а мне становится ещё хуже. Меня пожирают мысли о том, как сильно мы с Томом калечим человеческие жизни, и если один из нас пропускает любую, то другой исправляет пропуск. Мы с ним отличная команда для уничтожения всего, до чего можно добраться. Я поднимаю Мишель с пола и утираю ей слёзы краем своей мантии, которую только что надел поверх привычных шорт и рубашки. Всё-таки на улице не лето, а Штаб не близко. Забираю то, во что превратился Эйвери и мы вдвоём направляемся к "Ужастикам Умников Уизли", оставив замок успокаиваться и готовится к очередной порции насилия, которую он, я уверен, выдержит гораздо лучше, чем я. Так, втроём с Мишель и гнетущей тишиной мы добираемся до яркой вывески у магазина близнецов.

Глава 13

– Что значит, не вернулось три дюжины людей? – истошным голосом заорал человек, сидевший на троне. Огромная зала, где проводились собрания Пожирателей Смерти, была слабо освещена редкими факелами, располагающимися на колонах, имеющихся около всех четырёх стен. Окна были магическим образом задёрнуты, а в результате разглядеть лицо человека стоящего в пяти метрах от тебя уже было невозможно. Всё вокруг было отделано тёмно-зелёнными и серебристыми тонами, что сразу же развеивало сомнения о «светлости» хозяина замка. В центре залы располагался высокий трон из чёрного мрамора. А на троне восседал сам Тёмный Лорд Судеб Волдеморт. И, стоит заметить, что настроение у него было весьма скверное. Это можно узнать, даже не глядя на Лорда – каждый находящийся в комнате дрожал от ужаса. А причиной его недовольств была группа магов, которые вмешались в его планы. Нет, ничего непоправимого и ужасного не произошло, но САМ ФАКТ вмешательства уже выносил наглецам смертный приговор.

– Я считаю, что Орден был готов к нашему нападению и заранее подготовил порталы до места действия. Именно так эти люди добрались до места, – выразил своё мнение тихий утробный голос, принадлежащий широкоплечему мужчине, одетого, как и все присутствующие в чёрную мантию, украшенную серебристой маской.

– МакНейр, это глупость. Члены Ордена НИКОГДА не позволяют себе так себя вести. Этим магом был дан чёткий приказ не брать пленных. Старый идиот так себя не ведёт. У нас новое действующее лицо, – выразил своё мнение высокий мужчина с белоснежными волосами, покрывающими изящные плечи.

– Люциус, ты как всегда прав, – раздалось мерзкое шипение, исходящее от Тёмного Лорда. Сам же Волдеморт задумался на эту тему. Он давно почувствовал, что что-то идёт не так, как задумано. Сначала кто-то вмешался в столь тщательно запланированное крушение Азкабана, потом эта беглая девка-оборотень, которую уже чёртову кучу времени не могут найти, метка Северуса перестала отзываться, хотя он уверен, что старый интриган не отпустит своего любимчика далеко от школы, а потом кто-то уничтожил поместье Ноттов вместе с жильцами. Так не должно быть. Вмешательство в операции, пусть даже второстепенные допустить Тёмный Лорд не мог. – У нас завелась группа линчевателей, которых необходимо поймать и демонстративно казнить, пока про них не пронюхает пресса. Не хватает нам ещё героев-мстителей. Все свободные силы направить на поиски. Узнайте, происходит что-либо странное в Хогвартсе, старый идиот может быть в курсе событий. Так же вы должны узнать судьбу ближайших моих людей, пропавших при дерзкой диверсии наших мстителей. И я очень расстроюсь, если что-либо случится, например, с Беллой.

Когда Тёмный Лорд просил «проследить» за директором и его вотчиной, он и не представлял, насколько интересный отчёт от Хогвартских детей он получит.

– Уже пол года вашим детям пытаются привить ненависть и призрения к вам самим, а я об этом узнаю только сейчас? Да хоть один из вас умеет делать головой что-то кроме вопля «Avada kedavra»? – после того, как половина слизеринцев получила указание от родителей рассказывать о всём странном, ко мне быстро попала информация о «диком» профессоре. А потом и информация о казни Эйвери на глазах у детей.

– Этот человек их запугал, мой Лорд, – произнесла дрожащим голосом одна из тёмных фигур.

– Значит ваши дети слабаки, если это потребовало такого малого усилия и ни один не нашёл «сил» рассказать о происходящем, – я говорил тихо и спокойно. Меня уже не интересовало происходящее в зале, все мои мысли ушли в построение логических цепочек и возможных вариантов развития событий. После того, как раздалась эта фраза, мой взгляд мельком пробежал по неровным рядам слуг и я скривился от отвращения. Трусы. А ещё считают себя «цветом» магического общества. Я никогда не наказывал ни одного из них без причины, а эти животные теперь считают меня монстром. Каждая пытка была ими заслуженна. Ненавижу их. Нет, я их призираю. У меня есть огромное количество верных слуг, неописуемый магический резерв и ещё больший умственный потенциал, но, тем не менее, я не могу бросить к своим ногам одну единственную страну. Это не логично! А теперь какой-то малолетний парень играет на моих же ошибках, переманивая моих будущих последователей. Надо отдать ему должное, своё дело он знает. Умный, наверное, человек. Моя слабость в моих рабах. Этим идиотом не понять моего стремления и моих целей. Необходимо встретиться с этим парнем.

– Доставьте этого человека ко мне. Живым.

Наверное, этот человек имеет отношение к пресловутым «мстителям», которые начали портить мою кровушку. А значит, я уже сейчас могу быть уверенным, что он не закрепощён абстрактными и глупыми понятиями «свет» и «тьма» и способен добиваться своей цели любыми методами. Возможно, он может стать хорошим союзником. А уж у Тёмного Лорда Судеб Воландеморта всегда найдётся что-то, привлекательное для любого человека.

– Мой Лорд, как я понимаю, он должен сам прийти к вам? – спросил холодный, но мелодичный голос, принадлежащий высокому и стройному мужчине с платиново-белыми волосами.

– Если б хотя бы часть моих преданных помощников, – а мой ум упорно заменяет это слово на "рабов", – были бы так же умны, как ты, Люциус…. Уже половина мира была бы у наших ног. Но я вынужден иметь дело с мерзостью вроде Петтигрю. Люциус, придумай способ вернуть к нам Беллу.

– Забрать или договориться?

– Договориться. Не выйдет – забрать. Идите, друзья мои.

В общем, день прошёл неплохо. Конечно, выяснилось, что моя верная, фанатичная и потому такая забавная Белла попала в небольшую переделку, а Эйвери из той же переделки уже не выберется, но что же в этом плохого? Но если этот таинственный профессор Уайт не разочарует, то это того стоит. Буду надеяться…

– Гарри, что произошло? – с порога задал вопрос Римус, который сразу же учуял запах смерти, идущий от парня.

– Ничего страшного, Римус, у нас гостья. Не заставляй стоять на пороге, – Гарри прошёл мимо оборотня и вручил ему рюкзак, который через пол часа вновь станет трупом Эйвери. Люпин не был глупцом, потому сразу же пошёл в уже появившиеся подземелья, чтобы избавиться от тела. Труп человека невозможно испарить, слишком сложная структура. А вот если предварительно расчленить… именно этим и занялся оборотень, пока Гарри провёл слизеринку на кухню, где уже начали собираться люди.

– Здравствуй, Ротман

– Здравствуй, Грейнджер, – обменялись приветствиями девушки.

– Гарри, что она здесь делает? – продолжила беседу молодая кудрявая ведьма.

– Мона, я могу огорчиться, и с завтрашнего дня ты будешь под моим руководством изучать этикет, – пробурчал Поттер, усаживаясь на своё любимое место. Угроза тут же заставила девушку сжаться и покраснеть.

Никому не понадобилось объяснять, что девушка делает у них дома (а уже все считали Штаб своим домом), так как дураков в группе не было. Народ сначала несколько опасался новенькой, но через какое-то время про неё забыли, и начался обычный процесс приёма пищи, в ходе которого никто не упускал возможности подшутить над ближним своим, уколоть или просто завязать интересный разговор. А Гарри в очередной раз удивлялся, как столь разные люди до сих пор находят темы для разговора и умудряются так по-детски себя вести. Но всё его внимание было приковано к гостье, которая сидела серой мышкой, путешествуя по глубинам своего сознания. Гарри быстро насытился и, сделав Мишель знак, вышел из кухни. Он быстрым шагом спустился в тренировочный «лес» и закрыл за девушкой дверь.

– У тебя, наверное, есть огромное количество вопросов. Я постараюсь ответить на большую их часть, – сказал Гарри поистине дамблдоровскую фразу с такой же физиономией, из-за которой, учитывая ситуацию, стал ненавидеть себя ещё сильнее.

– Чего вы добиваетесь? Какие ваши цели в этой войне? – произнесла тихим голосом девушка и, последовав примеру Поттера, уселась около одного из иллюзорных деревьев, провалившись по грудь в туман, который всегда устилал пол тренировочного зала.

– Мы хотим прекратить бессмысленные убийства сот…

– Нет, чего хотите ВЫ? Не ваши люди, а именно вы, Гарри, допустим, Уайт, – перебила Поттера девушка и принялась пристально рассматривать парня.

– А я хочу шанс на нормальную, спокойную жизнь, – тут Поттер думал продолжить разговор о том, что же он хочет получить от жизни, но вовремя понял, что не то время, место, да и собеседник не тот.

– У вас есть силы, чтобы победить Тёмного Лорда? – тихим, дрожащим голосом поинтересовалась девушка.

– На самом деле это основная ошибка всех современных волшебников. Основная сила Тёмного Лорда не в его магических способностях, хотя и их у него изобилие. Главная опасность – его ум. Ведь Воландеморт очень талантливый лидер, хороший стратег и ещё лучший агитатор. Такой набор качеств, направленный в правильное русло уже является залогом победы.

– А какое «русло» вы считаете "правильным"?

– Для меня правильное это, прежде всего, несущее пользу. Всем, а не только одному человеку, как это происходит в случае с Тёмным Лордом.

– Вы так и не ответили на вопрос, у вас есть силы чтобы победить Его? – всё тем же, не выражающим эмоций голосом произнесла Мишель.

– Да.

– И какую помощь от меня вы ожидаете? – мисс Ротман, произнося столь простую фразу, буквально впилась глазами в своего собеседника, от чего даже этот, казалось бы, непробиваемый человек, заметно стушевался.

– Ты действительно очень сильная волшебница, – не в тему произнёс Гарри. – Мне нужен хороший тактик. Я знаю, что у тебя есть отличные задатки для этого, но не хватает знаний. Я обучу тебя.

– Я не буду воевать своими руками? – оживилась девушка.

– Только если сама захочешь, – безразлично сказал Поттер.

– Я обдумаю ваше предложение.

– Да брось ты, ведь мы оба уже знаем, что ты согласишься. Давай опустим эту часть разговора, так как сейчас будет первая тренировка нашей группы, на которой ты попытаешься вписаться в наше стадо.

Девушка невольно улыбнулась такому отношению и своим эмоциям, вызванным подобным панибратством. Мишель улыбнулась и нерешительно кивнула, а Гарри тут же оживился и с довольной моськой пошёл сгонять людей на тренировку.

Когда профессор Уайт в следующий раз появился в большом зале, ему прямо на стол сел большой угольно-чёрный филин и уставился огромными глазами на опешившего от подобной наглости Гарри.

– Хотя бы рожу менее дерзкую сделать мог, – пробурчал Уайт, забирая письмо у огромного представителя пернатых, попутно отметив, что все дети за зелено-серебристым столом притихли.

Может быть, ранее это и не было бы замечено парнем, но точно не сейчас, когда все его чувства были обостренны в разы благодаря древнему замку, признавшему в Уайте своего хозяина. Кто-то разозлился – а стены это знают, кому-то скучно, и статуи около этого человека скучают с ним вместе, а когда кого-то переполняет радость, то и огоньки в бессчетном количестве факелов танцуют этому ребёнку под такт его сердца. Сейчас очень много страха наполнило большой зал, и даже Гарри не мог не напрячься от этого. "И почему, интересно, четверть учащихся школы знает о том, что мне пишут?" мелькнула мысль в голове Уайта, и он открыл письмо. Бояться портала в Хогвартсе ему не стоило, школа просто не позволила бы такому случиться, а проклятие он и сам бы почувствовал. А значит все, кроме него знали текст послания. Он быстро взглядом нашёл Мишель и расслабился. Та явно не волновалась, значит, и ему не стоит. Забавно, как быстро Уайт смог довериться этой девушке. Строчки на искусственно состаренном пергаменте (для солидности, наверное) выводились с какой-то маниакальностью. Наверное, невозможно было найти различий между любой парой одинаковых букв. Почерк ровный и красивый, легко читающийся, но при этом с целым ансамблем красивых завитушек. Именно так выглядит магическое письмо, составленное сильным магом без помощи пера и чернил, а только магией. Казалось бы это делалось для того, чтобы нельзя было узнать написавшего по почерку, но на самом деле всё было с точностью да наоборот. Писавший давал возможность определить себя со стопроцентной уверенностью, такой жест делался, чтобы получить начальный залог доверия. А Гарри на этот магический след в своё время насмотрелся…. его собственная правая рука тогда злоупотребляла подобным, но этот след был искуснее. Люциус Малфой.

Приветствую Вас, профессор Уайт.

Я, как представитель одной весьма могущественной организации и лицо, приближенное к руководству этой организацией, желаю встретиться с Вами, дабы обсудить Ваши взгляды и убеждения. Если Вас интересует перспектива возможного сотрудничества, прошу связаться со мной с помощью птицы, принёсшей вам это письмо. К искреннему моему сожалению, я не могу отдать право выбора места встречи Вам, по понятным причинам, связанным с безопасностью, но вы должны заметить, что у Вас есть повод доверять мне.

Так же хотелось бы отдельно упомянуть тот факт, что у Вас находится член нашей организации. Смею просить Вас сохранить жизнь этой женщины до того момента, как состоится наша встреча.

С уважением, будущий лучший Друг или злейший Враг.

Дочитав последнюю строчку, Гарри свернул пергамент и положил его во внутренний карман мантии. Его очень заинтересовало послание, но вида он, конечно не подал. Быстро покинув большой зал, благополучно проигнорировав любопытный взгляд директора, скучающий Снейпа и огромное количество злобно-ненавидящих, Гарри за пятнадцать минут добрался до штаба. Птица полетела вслед за парнем, не обращая внимания на то, что ей, наверное, должно быть сложно маневрировать в коридорах Хогвартса.

Письмо было залогом его безопасности. Это, фактически, в руках сильного мага являлось вещью, способной уничтожить весь род Малфоев. Ведь письмо, написанное магией, содержит не только текст, но и мысли мага, его создавшего. Было бы сложно, трудоёмко, но возможно выудить контекст из письма. А после этого слова «организация» и "её руководство" сменят значение в "Пожиратели Смерти" и "Тёмный Лорд". Значит, Люциус Малфой имел причину довериться Уайту. А это, в свою очередь, означает, что Драко уже сделал какие-то выводы из «уроков» профессора. Вопрос пока только в том, какие это «выводы». Так, будучи погружённым в свои мысли, он поднялся на кухню и указал птице, куда сесть ей. Та заняла указанное место на большом столе, и тут же нашёл себе интересный кусок мясного пирога, оставленным кем-то ещё с завтрака. Гарри взял обычный листок бумаги и такую же обычную шариковую ручку. Улыбнулся своим мыслям и задумался над тем, как бы посильнее ударить по почве, на которой стоит Малфой.

Здравствуйте, мистер Малфой.

Начал Гарри, сразу обозначив тот факт, что он весьма сильный маг, но при этом не боящийся ни Пожирателей вместе, ни Малфоя в частности. Всё же письмо аристократа предполагало хотя бы номинальную анонимность Люциуса.

Я с радостью встречусь с Вами на Ваших же условиях, но у меня лишь одно встречное.

Вывел строку Гарри и надолго задумался. Это послание было действительно важным шагом. Как лучше выразить свои желания?

Обсуждать все вопросы я стану только с Малфоями. А в знак своей благосклонности я Вам отдам Вашу ненаглядную родственницу.

Улыбнулся Поттер, заранее придумав хорошую подлянку, а под конец вывел всё тем же аккуратным почерком:

Со всем возможным уважением к Вам, мистер Малфой.

Гарри Уайт.

Ещё раз пробежался по листку взглядом, Гарри улыбнулся и, оставшись довольным текстом, свернул письмо в трубочку, перевязал ленточкой и этой же лентой привязал письмо к лапе птицы, которая до сих пор сидела на столе. Сова к подобному неуважению, с которым оборвали её поздний завтрак, отнеслась очень негативно и, предварительно клюнув обидчика, покинула помещение.

– Приветствую вас, мистер Уайт, в моём жилище, – произнёс я, обращаясь к прибывшему человеку, пропуская его в дом. – Я очень рад, что Вы отозвались на моё приглашение.

– Хватит, Люциус, я человек не из того сословия, чтобы со мной так себя вести, – тут же объясняет парень то, как с ним стоит себя вести. Ясно, играем по твоим правилам, но территория всё равно моя.

– Как тебе удобно, Драко, распорядись о том, чтобы накрыли стол, – я и так знаю, что стол уже давно накрыт, но не зачем показывать, что гостя я ждал, практически считая минуты.

Я провёл Гарри в обеденный зал, который представлял собой стандартное истинно-слизеринское помещение. Огромная зала, такие же окна, потолок на ещё большем, чем «огромном» расстоянии от голов жильцов, но вот только расцветка не вписывалась. Малфой-Мэнор было светлым строением, никаких тёмно-зелённых тонов, но много серебристого. Огромные, люстры из красного хрусталя украшали сводчатый потолок, а единственным предметом интерьера этого зала являлся такой же огромный, мраморный стол. Единственная тёмная вещь, которую смог уловить Уайт. Стоит заметить, что подобный поворот событий оказался для него неожиданным. Я не стал садиться во главе стола, а занял место своего сына – справа от обычного места главы семьи. Гарри занял место напротив и нарочито расслабленно развалился на своём стуле. Стоит упоминать о размерах стульев?