Текст книги "Друид"
Автор книги: Павел Сильчев
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
На пороге великих открытий
Отделение института антропологии в Англии. Точное местоположение засекречено.
Мр. Дженкинс считал себя хорошим руководителем. На протяжении последних двадцати лет он исправно исполнял свои обязанности в медицинской лаборатории при министерстве обороны, и вот уже полтора года, как его перевели на засекреченную исследовательскую базу, где, честно сказать, он сам не знал, что делает. Когда он подписывал бумаги о неразглашении, то думал что попадет в загадочное место, что-то вроде зоны 51, будет проводить увлекательные опыты над пришельцами, или что-то подобное. Но на деле тут оказалось все намного прозаичней. Биологи еще до него начали разработки антибиотика нового поколения, и все еще не добились стабильной формулы. Медики отрабатывали лапороскопические операции на головном мозге, уже на его памяти загубили с десяток обезьян. И было еще много различных проектов от аэрозольной вакцинации, до высоковольтной депиляции, но это было не то, что по его мнению приличествовало подобному месту. И хотя его команда работала слаженно, как часовой механизм, выявляя его лидерские качества, все же в последнее время он испытывал чувство внутреннего неудовлетворения собой и вообще своей жизнью.
Прошлым вечером доставили новый объект. Из центра просили уделить ему особенное внимание. Ничего о его происхождении неизвестно, но этот молодой человек, наверное, сделает их жизнь интересней. Он чувствовал это всеми фибрами своей уже не молодой души. Надо сказать, что это был первый человек, на его памяти, доставленный к ним для исследований. Так как о биологической опасности не сообщалось, то стоило надеяться на необычные секреты, которые таит этот юноша.
Вчера же вечером они пришли к соглашению ввести объект в медикаментозную кому, чтобы провести максимально тщательное исследование. За ночь команда должна была уже что-то прояснить, и поэтому Мр. Дженкинс был в приподнятом настроении и довольно бодро продвигался по лаборатории к боксу №14.
Многочисленные сотрудники, которые встречались ему на пути, приветливо улыбались ему и кивали, уважительно склоняя свои головы. Он уже давно привык к подобному отношению, но сегодня почему-то замечал эти приятные знаки внимания.
Двигаясь мимо прозрачных стен бокса, он замедлил шаг, чтобы рассмотреть происходящее внутри. Лиза, Мария и София сосредоточенно занимались своей работой, а Генри, как обычно все замечающий, тут же помахал ему, как только начальник оказался в его поле зрения.
Переходная камера обдала его крепким озоном, и вот он уже внутри.
– Как у нас дела? – радостно и довольно громко рявкнул он, так что София, оказавшаяся к нему ближе всех, от неожиданности вздрогнула, отодвинулась от микроскопа и укоризненно посмотрела на него. Он отметил ее красные глаза и порадовался ее усердию. – Вы сегодня спали, София?
– Какой там! – Недовольно отмахнулась девушка, сменила препарат и устало наклонилась над микроскопом.
К нему подошла Мария, как всегда строгая, утонченная и аккуратная. Она все время удивляет его, как можно всегда быть такой свежей, такой аппетитной?
Но Мария быстро развеяла неподобающие мысли начальника.
– Вот данные за последние двенадцать часов. – Она мягко положила перед ним раскрытый журнал учета. – Нам так и не удалось ввести его в кому.
– То есть как это, не удалось? – Удивился Мр. Дженкинс, поспешно надел очки и бегло просмотрел записи. – Ничего не понимаю, какая-то бессмыслица. – Бурчал он в процессе.
– Напротив, смысл есть, но кого он обрадует – это вопрос. – Пробубнила София себе под нос, хлопоча около микроскопа.
– Да, Мр. Дженкинс, похоже, наш парень не человек. – Констатировала Мария.
– Вот как! – обрадовался начальник. – Наконец-то, что-то интересное в нашей богадельне! – Он энергично потер руки и медленно подошел к операционному столу посреди помещения, на котором безмятежно спал белокурый богатырь. – Удивите меня мистер Доу, давно уже меня никто не удивлял.
– Медикаментозная кома видится нам невозможной, потому что этот организм метаболизирует наши препараты с невероятной скоростью. Чем сильнее коктейль, тем быстрее метаболизм. Он выводит все, что ему видится опасным. Наверное, его можно отравить насмерть запороговой дозой, но разумные дозы почти не производят эффекта. И если мы пока не собираемся его убивать, то благоразумно отказаться от идеи с комой.
Мр. Дженкинс недоверчиво посмотрел на Марию, и о чем-то на секунду задумался.
– Но теперь он просто спит?
– Да, но какой ценой. – Мария заботливо погладила мускулистую руку парня и продолжила: – Лиза всю ночь высчитывала для него дозы. Пришлось сменить три препарата. Два-три часа и доза поддерживающая его в сонном состоянии возрастает в десятки раз, возможно экспоненциально. Для точной оценки не достаточно данных. Похоже, мы имеем дело со сто процентной толерантностью.
– И это еще не все. – Загадочным тоном произнес Генри, который тоже решил внести свою лепту. Он взял иглу он шприца и бесцеремонно воткнул ее по самую канюлю в ту же руку, которую до этого так нежно гладила Мария. Когда он вынул иглу, на месте укола появилась маленькая капелька крови. Ничего необычного.
Начальник махнул рукой, он уже устал постоянно попадаться на розыгрыши этого шалопая. Он представил себе как тупо он выглядел, когда внимательно следил за этой варварской манипуляцией, ожидая увидеть невероятное, а увидел капельку крови.
Но Генри оказывается еще не закончил свою демонстрацию, просто ему нужна была трехсекундная пауза. Он взял чистую салфетку и с артистизмом вытер красную каплю.
– Та-дам! Вуаля!
На теле не осталось и следа от укола. Мр. Дженкинс вынужден был наклониться пониже, чтобы убедиться в реальности происходящего.
– Это суперрегенерация! – Ликовал Генри как ребенок. – В сотни, а может быть в тысячи раз быстрее, чем у нас с вами.
– Это точно не человек. – Потрясенно проговорил Мр. Дженкинс и озабоченно снял очки. – Как бы у нас не возникло с ним больших осложнений. Надо немедленно усилить охрану на этаже. Ведь если это дитя вырвется из наших фармацевтических оков, то возможно остановить нам его будет нечем. Кто знает, можно ли его убить нашим оружием? Что если нет… Мы все можем оказаться в смертельной опасности. – Потом он подумал еще о чем-то, и лицо его помрачнело. – И если есть один такой, что если их тысяча или больше.
– Может попросим его, чтобы он нас тоже научил, а? – Хохотнул Генри, но вышло как-то неуместно, и он решил заткнуться.
– Вряд ли он киборг-убийца, с виду слишком молод. Для подобного логичней было бы послать зрелого мужчину. Скорее всего он – жертва, и сам нуждается в нашей защите. – Назидательно вставила Мария. Ей претила склонность окружающих чуть что впадать в панику. А параноидальный лепет начальника и вовсе ее раздражал. – Предлагаю его разбудить.
У Мр. Дженкинса от этого радикального предложения аж мурашки по спине побежали.
– Может, для начала попытаемся еще что-нибудь о нем выяснить. – Довольно робко предложил он.
Мария презрительно глянула на этого обрюзгшего пожилого человека, и ей стало жаль его спокойно-размеренной скучной жизни, за которую он держался всеми силами, постоянно мечтая о подвигах, приключениях и опасностях.
– У нас заканчиваются варианты. Скоро нам будет просто нечем его усыплять, мы за эту ночь потратили годовой запас медикаментов. Кроме того, мы качаем в него столько химии, что о чистоте экспериментов можно забыть.
– Ну, будить, значит, будить…– Неохотно согласился Мр. Дженкинс. – Только, девочки, позаботьтесь о бандаже…чтобы он не повредил себе, когда будет отходить от наркоза. – Виновато добавил он. – А я пока пойду, распоряжусь по поводу охраны на этаже, мало ли что.
– Будем начинать. – Мария еще раз проверила застежки на ремнях.
Скучающий охранник профессиональным движением посмотрел на часы отрешенным взглядом. Местные охранники сильно избалованы безмятежностью закрытого заведения, привыкли безучастно созерцать происходящее с одними и теми же людьми.
– Генри, включи, пожалуйста, камеру на Джона Доу. – Попросила Мария.
– Запись пошла. – Откликнулся тот.
– Ввожу ингибитор. – Комментировала по привычке свои действия Лиза.
– Учащение сердцебиения. Мозговые волны синхронизированы. – Озвучивала показание приборов София. – Пробуждение на три, ..два, ..один…
Мария нагнулась над пациентом и всмотрелась в его безмятежное лицо. Ресницы юноши задрожали, приоткрылись… Мария неосознанно наклонилась еще ниже, чтобы увидеть его глаза. И вдруг, ресницы двинулись еще немного, и их взгляды встретились. Лазурные, как тропические пляжи, большие, как два озера глаза внимательно смотрели в нее. Да, да, именно в нее… Она почувствовала в них интерес, радость, доброту… Она наклонялась все ниже, все ближе, тонула в этих двух омутах, ощущение полета из давно забытых снов становилось все отчетливее, и от упоения им волосы на затылке стали подниматься дыбом. Нежность к нему вдруг охватила все ее существо, в груди защемила сладкая истома, словно детское предчувствие чуда… Она уже ощущала его теплое дыхание… Мир вокруг перестал существовать, ей вдруг стало так хорошо и спокойно, глубокая безмятежность охватила все ее существо, и безумная догадка посетила девушку, она оказалась внутри этого человека, и внутри него было здорово. Неожиданно, в себе она услышала:
– Я Оуи, а ты кто?
Мгновенно она словно очнулась и в испуге отпрянула от него, потрясенная, смущенная, напуганная силой новых ощущений. И в тот же миг глаза пациента растерянно раскрылись, зрачки расширились, и лицо исказила гримаса боли и страдания. Челюсти сжались, мышцы на руках и ногах вздулись от напряжения, спина выгнулась от мощной судороги, и из открытого рта вырвался такой дикий вопль, что люди по всей лаборатории побросали свои дела, с удивлением прислушались.
В первое мгновение, от неожиданности все замерли.
– Судороги! – Крикнула под стать пациенту Мария, и кинулась к шкафчику с лекарствами.
– Пульс 180, давление 210 на 180. – Вторила ей София.
Генри бросился на пациента, чтобы придержать его, потому что катетер чуть не вскочил из плеча парня.
– Пульс 210, давление 240 на 200. – Отчаянно вопила София.
– Уровень дофаминов слишком низкий для судорог, это боль. Адреналин зашкаливает. – Сквозь невероятные вопли докричалась Лиза до Марии, которая у шкафчика с готовыми шприцами не знала, что выбрать.
– Десять кубиков морфина. – Выкрикнула она и бросила шприц Генри.
Тот с обезьяньей ловкостью поймал его, снял зубами колпачок и, не отпуская вопящего пациента, ввел все десять через катетер. Юноша тут же обмяк, расслабился.
Мария была уже рядом, нежно сняла с лица прилипшие белые кудри. Глаза юноши смотрели в потолок полные тоски и отчаяния.
Всех колотила мелкая адреналиновая дрожь.
– Это было… ух… – Устало опустился в кресло Генри.
– Кто-нибудь мне объяснит, что это было?! – Оторвалась София от мониторов.
Мария виновато потупилась, будто это она виновница происшедшего.
В бокс ворвался Мр. Дженкинс. Поток озона обработал только его следы на полу.
– Что…что случилось? – Бросился он прямиком к пациенту. – Слава Богу, он жив. Что вы сделали? – обратился он уже к присутствующим.
– Мы только разбудили его, Мр. Дженкинс. – Развел руками Генри.
– По всей вероятности это был неясной этиологии болевой синдром. Нужно провести несколько тестов, может быть ситуация прояснится. – Отрешенно пробурчала Лиза себе под нос, занося данные в журнал учета.
Мр. Дженкинс отдал дань внимания пациенту, постояв рядом около минуты, поглаживая щетинистый подбородок.
– Случай определенно занятный, не забудьте зарядить автоматический дозатор, иначе он скоро избавится от морфина и будет вторая серия. Разберитесь с этим и побыстрее. Скоро от нас потребуют отчета, было бы неловко писать, что нам все непонятно, и мы ничего не знаем.
С этими словами начальник покинул помещение, а его сотрудники молча наблюдали, как его сгорбленная фигура медленно проплывает вдоль прозрачных стен бокса.
Мир Оуни: первый контакт
Стив Гордон вырвался из темноты в царство тошнотворной зелени. Глаза его были открыты, но все перед ними расплылось и не поддавалось фокусировке. Со слухом тоже было не все в порядке, в голове звенело, и далекие звуки леса едва пробивались сквозь этот звон. Боли не было, но правая нога как-то странно пульсировала, словно жила своей собственной жизнью.
Он попытался пошевелиться, но из этого тоже ничего не вышло. Тело просто ему не повиновалось. Тогда он попробовал вспомнить, что произошло…
Вспомнились лес, сумерки, прибор ночного видения перед глазами, острая боль возникшая в ноге, толстое упругое тело змеи в густой растительности, головокружение и больше ничего.
«Ну, что же, это уже что-то. Из этого ясно, что я был укушен змеей и не умер»: – Подумалось ему, и ясность мысли, на фоне ослабевших чувств, приятно его удивила. Затем мысли потекли сплошным потоком, и общий их смысл сводился к тому, что раз уже утро, а он все еще в лесу, то видимо спасать его особо никто не торопится. Но что же тогда могло произойти? И где же его коллеги? Он знал все процедуры, понимал, что оставить его одного в лесу не могли, если только не произошло что-нибудь невероятное.
Состояние его было мягко сказать неудовлетворительным, и надо было что-то срочно предпринимать. Он собрал всю свою волю в кулак и сосредоточился, чтобы сфокусировать зрение, но ничего не произошло. Вот теперь ему становилось по-настоящему страшно. Что если лучше уже не будет? Как ужасно быть в сознании, и при этом совершенно не владеть своим телом! При данных обстоятельствах даже муравьи и те могут им благополучно закусить. Ему вдруг представилось, как его тело поедают сотни всевозможных голодных тварей, которых в джунглях пруд пруди, а он при этом даже боли не чувствует. Как же он поймет, что умирает? И почему до сих пор ему не оказали помощь?
В приступе паники он завопил, что есть мочи: «На помощь! Помогите! Кто-нибудь!» Но он не услышал своего голоса. Толи слух был плох, толи голосовые связки не работали, и что может быть страшнее подобного отчаянного положения?
– Все в порядке, не волнуйтесь, мы оказываем вам помощь. – Вдруг услышал он чей-то спокойный голос.
– И что же вы делаете, скажите на милость?! – только и мог мысленно ответить Стив.
– Вас укусила змея. От ее яда сильно напрягаются мышцы во всем организме, и вы умираете. Мы дали вам лекарство, которое расслабляет мышцы, до тех пор пока яд не выйдет. Поэтому вы не можете сейчас двигаться. – Тут же ответил все тот же бесстрастный голос.
У Стива все внутри похолодело. Он готов был поклясться, что даже не пытался в этот раз произносить мысли вслух. Однако кто-то разговаривал с ним.
– Я, наверное, схожу с ума? – бросил он в мутную пустоту отчаянную мысль.
– Отнюдь. – Мгновенно отозвался некто в его голове.
– Кто ты? – Спросил он пустоту, и если бы мог, то истерически рассмеялся бы.
– Мое имя Аиа. Я нашел тебя в лесу умирающим. Ты был настолько плох, что я не смог оказать тебе адекватную помощь, пришлось перенести тебя к себе домой.
– Так мы у тебя дома, и я в относительной безопасности? – с недоверием подумал Стив.
– В полной безопасности. – Уточнил тот, кто назвался странным именем Аиа.
– Меня зовут Стив, Стив Гордон. Если что… – Смущенно подумал он.
– Привет, Стив Гордон. – Прозвучало в голове.
– Боюсь спрашивать, но все же, как мы говорим, если я могу только дышать? Как то это для меня в диковинку.
– Ничего, к этому быстро привыкнешь. Это ментальная связь, мы можем разговаривать в полной тишине.
– Мы?! И сколько вас?
– Мы Оуни. И нас много, но не здесь. В этой части леса только моя семья.
– А я думал, что все знаю про эти леса, но никогда не слышал про Оуни. Это племя такое?
– Можно сказать и так. – В этой мысли почувствовалось нечто веселое или ироничное.
– Я знаком со многими племенами Амазонии. С некоторыми из них у нас добрые отношения. Обычно мы находим общие точки соприкосновения и начинаем сотрудничать. Цивилизованные люди многое могут предложить местным племенам. – Тут же перешел к делу Стив.
Он уже ранее имел опыт наведения мостов, и прямо сейчас на его банковский счет капали заслуженные центы, как проценты по договору посредничества. Некоторые современные компании наваривают большие капиталы на взаимодействии с дикарями. Джунгли неисчерпаемый источник редких ресурсов, которые предоставляют дикие племена за копеечные побрякушки или элементарные радости цивилизации.
– Не думаю, что у вас есть что-то интересное для нас. – Услышал он резковатую мысль, но не оставил своих попыток.
– Так обычно все реагируют, но когда поближе познакомятся с нами, когда их вожди посмотрят на современные города и удобства, то мнения меняются.
Стив ожидал дальнейшего развития этой темы, но его собеседник замолчал, и в голове восстановилась напряженная тишина.
– Аиа, ты все еще тут? – Забросил он мысль, когда пауза неприлично затянулась.
– Тут. – Воспринял он бесстрастный ответ.
– Ты отвлекся?
– Ничуть. Мне неинтересна тема контактов с внешним миром.
– Могу я узнать почему?
– Потому что по определенным причинам внешним мир угрожает нам полным вымиранием.
– Обычная паранойя дикарей. – По привычке про себя подумал Стив.
– Это не страхи, это объективная реальность. – Ответил на эту тайную мысль его собеседник.
– Да что за дела, он что теперь все мои мысли слышать будет? – Испугался он.
– Это ментальная связь. Сеанс обеспечивает полную искренность. Мы слышим друг друга открываясь в полном доверии.
Этот ответ прозвучал, как приговор. Стив Гордон вздрогнул от сильного чувства посягательства на его личную свободу и пространство. Внутренний его человек прямо отшатнулся от этой ментальной агрессии.
Наступила тишина. Он некоторое время прислушивался и слышал только, как его сердце бешено колотится. На него навалился панический страх, перед существами, от которых невозможно скрыть даже самые сокровеннее мысли. В воспаленном сознании всплывали различные чудовища из прочитанных им в юности фантастических романной и фильмов ужасов, которые он когда-то с упоением смотрел. И на этом фоне пробуждались в душе дикая досада и обида на то, что и эти его глупые страхи сейчас тоже становятся достоянием общественности. В каком же жалком свете он предстанет перед этими дикарями? А ведь совсем недавно он считал себя крутым мачо.
Обуреваемый подобными мыслями, он лежал в неподвижности и тишине до тех пор, пока не заснул.
Открытия продолжаются
Время перевалило за полночь. Была ночная смена Марии. Этой ночи она ждала и боялась одновременно. Своим коллегам она не стала распространяться о сильном внутреннем переживании при первом контакте с пациентом. Подопытный находился в наркотическом опьянении, да и она опасалась приближаться к нему слишком близко, по крайней мере, на людях.
Последние сутки прошли в напряженной работе, так что даже обычные выходные были отменены, и сотрудники буквально поселились в лаборатории. Мария не была исключением, но в отличие от остальных, она имела личные мотивы пребывать тут, кроме мотивов профессиональных.
Хотя и последних вполне хватало, чтобы все ученые до одного оставались тут, не помышляя об отдыхе. Но усталость последних двух дней все-таки взяла свое, и остаться дежурным на эту ночь добровольно согласилась только Мария.
Среди ее желаний было не только скорее завершить увлекательное исследование, но и остаться наедине с пациентом. И хотя, по Лизиным расчетам, он должен был находиться под воздействием лекарства еще до следующего полудня, все же неосознанное желание уединиться с ним сыграло решающую роль в этом акте альтруизма.
Работа не клеилась. Сказывалось утомление и перевозбуждение от большого количества выпитого кофе. Она провела очередной обход по графику. Приборы учета показывали стабильную работу всех систем, хотя пациент находился на восьмикратной максимальной дозе морфина. Обычного человека подобное убило бы, но он, похоже, переносил это довольно легко.
Мария направилась к столу, чтобы занести данные обхода в журнал, когда услышала тревожный сигнал. Одна из камер подопытных животных срочно требовала ее внимания.
Дарси, так звали эту крысу альбиноса с бесстыжими красными глазками. Сегодня днем ей ввели небольшую дозу крови пациента, в надежде, что та передаст животному хотя бы часть регенеративных способностей и поможет исцелиться от рака, который привили крысе тут же в лаборатории. Кровь вводили с препаратами снижающими отторжение, поэтому крыса до сих пор себя неплохо чувствовала, и даже стала интенсивно исцеляться. На последнем обходе Лиза зафиксировала почти тридцати процентное сокращение опухоли, что сулило невероятный прорыв в медицине.
В камере Мария обнаружила умершую крысу. Это не было провалом. Это был только первый из экспериментов, которых возможно будет тысячи. Но наука требует пунктуальности и дотошности. Надо было, не теряя времени, провести вскрытие и выяснить причину смерти животного.
Марии на время пришлось забыть о молодом пациенте, и переключиться полностью на свои обязанности. Она не спеша подготовила операционный стол, включила запись и провела вскрытие. Вскрытие дало предполагаемый заранее результат. Отторжение вызвало ДВС синдром и полиорганную недостаточность. Кровь юноши убила крысу, можно сказать, что это было закономерно. Мария осмотрела место, где была выращена опухоль, но визуальный осмотр ничего не дал. Пришлось брать пробы тканей и исследовать под микроскопом. В конце концов, стало ясно, что крыса перед смертью полностью исцелилась от рака.
Это был настоящий прорыв. У девушки дыхание перехватило от ощущения близости великого открытия. Оставалось только найти в крови человека то, что отличает его от нас, выделить это вещество, и лекарство от рака в наших руках.
Возбуждение предало ей сил, и она с энтузиазмом принялась за работу. Исследование крови дело сложное и кропотливое, тем более, когда не знаешь что ищешь и где. Тайна могла скрываться как в плазме, так и в многочисленных кровяных составляющих, которые приходилось перебирать одно за другим. И даже когда проверка давала отрицательный результат, все равно нельзя было сказать точно, что в этом месте больше ничего нет. Мария понимала, что шансы найти ответ за одну ночь невелики, и что возможно придется все перепроверять еще ни один раз, все же старалась изо всех сил, потому что это был ее шанс стать первооткрывателем.
Часам к четырем утра закончились образцы крови. Было не по правилам брать свежие образцы в ночное дежурство. В целях безопасности в отсутствие персонала все манипуляции с пациентом были запрещены. Но Марию было не остановить. Сегодня она собиралась доказать всему миру, на что она способна.
Взяв прибор для забора крови, она неуверенно подошла к юноше.
– Итак, здоровяк, я надеюсь, ты не обидишь девушку, которая всего лишь хочет взять у тебя немного крови на анализ? – Совершенно серьезно спросила она и робко положила ему ладонь на предплечье.
Рука была теплой. Светлые густые волоски приятно щекотали ей пальцы. Она легонько провела рукой по рельефным мышцам. От этого нежного прикосновения волоски на руке вдруг встали дыбом, а на коже выступили мурашки. И в этот миг она осознала, что прикасается к обнаженному мужчине, и он реагирует на ее прикосновения. От неожиданности у нее перехватило дыхание, и она конвульсивно отдернула руку и опасливо покосилась на монитор. Сердцебиение, мозговая активность, гормональный фон, все было в норме, ничто не предвещало неприятностей. Она вновь шагнула к юноше, поборола в себе искушение заглянуть под простыню, которой он был накрыт, и профессионально взяла у него кровь.
От манипуляции адреналин тут же подскочил, участился пульс. Следящая аппаратура тревожно запищала. Мария подошла разобраться. Адреналин вытеснял морфин из крови. Пришлось немного увеличить дозу, что безусловно нарушило расчеты Лизы. Все быстро пришло в прежнее состояние, и Мария вернулась к своему увлекательному занятию.
К шести утра проснулся охранник и забряцал в коридоре своим обмундированием. Еще через полчаса пришли уборщицы, и стали быстро наводить всюду порядок.
Мария уже что-то нащупала, но сон буквально валил ее с ног. Глаза закрывались, голова не хотела думать. Еще немного и она уснула бы прямо лицом на своих расчетах, как вдруг вновь засигналила аппаратура.
Мария вскочила из-за стола как ошпаренная, лихорадочно соображая, что происходит. В просыпающийся мозг медленно приходило понимание – проблемы с пациентом.
Она метнулась в сторону мониторов. Все зашкаливало. Мозговая активность, сердцебиение, гормоны, все возросло до опасной отметки. Пациент был на грани между сном и бодрствованием. Еще мгновение и он проснется.
Девушка несколько раз лихорадочно нажала на плюсик дозатора морфина. Тот отчаянно пискнул, сообщая что большей дозы нет в его программе. Несколько напряженных секунд, и пациент вновь погрузился в наркотический сон.
– Да, парень, по пробуждении тебя ждет еще та абстиненция. – С сожалением проговорила она, и сняла палец с кнопки регулятора.
Морфин был на максимуме. Больше добавлять было нельзя. Это означало одно, неминуемое пробуждение в самое ближайшее будущее. «Хоть бы все уже собрались, чтобы мне все это самой не расхлебывать», – подумала она, и продолжила работу.
К семи часам она определилась с веществом. Это была удача. Нельзя сказать, что она сильно радовалась этой победе, мешала дикая усталость и страх перед пробуждением пациента. Оставалось только выделить пептид из крови. Благо что подобными вещами сегодня занимается умная аппаратура. Девушка задала параметры вещества, зарядила в специальную колбу остатки крови, нажала пуск и тупо уставилась на то, как за стеклом дико вращаются колбы в центрифуге и температура на табло мерцает красными цифрами.
Стоило ей немного расслабиться, как сон тут же пошел в атаку. Веки отяжелели, перед глазами все раздвоилось, колени предательски подгибались. Мерцание и вращение производили гипнотический эффект, и вероятно девушка упала бы на пол и заснула, где была, но откуда-то со стороны послышался странный писк, неприятный, назойливый, беспокойный писк.
Мария встрепенулась и потрясла отяжелевшей головой. Пищала следящая аппаратура. Сон как рукой сняло. Она бросилась через комнату к мониторам, но голова плохо соображала, перед глазам все плыло. Пришлось несколько секунд моргать у экрана, чтобы разглядеть показания. Так и есть! Просыпается!
Она несколько раз отчаянно нажала на кнопку дозатора, но та только предательски пищала, всякий раз отказываясь подчиняться команде. Можно было уколоть шприцом, но это будет преступным нарушением ограничения установленного Лизой. Она знала одно, ограничения установленные анестезиологом нарушать строго запрещено. Скрыть подобное будет невозможно, а если возникнуть осложнения с пациентом, то вся ответственность за это ляжет на нее, а это уже может означать не только увольнение.
Мысль об увольнении едва не вызвала у нее паническую атаку. Для нее работа в этом отделе, в этой лаборатории была всем. В школе она слыла «ботаником» не знала ни дискотек, ни вечеринок. В университете не пробовала спиртного, наркотиков, не имела парня, не пыталась попасть на бал, не участвовала в спортивных соревнованиях, в общем, вся жизнь прошла мимо, пока она грызла гранит науки. И она ни о чем не жалела, потому что ей нравилась то, чем она занималась сегодня. Но одна только мысль о том, что можно это потерять, остаться в стороне от передовой научной деятельности, без лаборатории, без аппаратуры, без шансов чудесных открытий, пугала ее как цунами.
В изнеможении она повисла на мониторе, уперлась горячим лбом в холодное стекло, слезы бессилия навернулись на глаза. «Соберись, дура!» – Твердила она себе, но слезы хлынули еще сильнее, сил не было совсем.
Модуль слежения за мозговой активностью тихонько пропел о синхронизации волн – пробуждение наступало. Больше тянуть было нельзя, она нужна пациенту. Вытирая ладонями влагу с лица, она сделала несколько неуверенных шагов к операционному столу. Посмотрела на мирно спящего парня. Зависть и досада вспыхнули у нее в груди.
– Да просыпайся же ты, миловидный ублюдок! – В отчаянии крикнула она прямо ему в лицо.
Веки молодого человека дрогнули.
Мысль о том, что он мог ее слышать, вызвала краску стыда на ее лице, слезы сразу высохли.
Оуи радостно выплывал из небытия. Он ожидал активности тела довольно долго, как ему показалось, и теперь пытливой энергии было столько, что он предвкушал многие открытия.
Яркий свет больно ударил в глаза, зрение тут же адаптировалось, картинка стала яркой и контрастной. На фоне яркого света выплыло чье-то прекрасное лицо. Он видел это лицо раньше, жаль что им не удалось в прошлый раз познакомиться, ведь такая красота могла таить в себе удивительные познания о мире.
Мария несколько отрешенно смотрела, как открываются его голубые глаза, обреченно ожидая болевого синдрома. Плана как она будет купировать приступ не было, и думать об этом не хотелось, потому что все должно было быть очень плохо. К болевому синдрому добавится еще и наркотическая ломка, и она право не знала, как ей быть.
Эти тяжелые мысли отвлекли ее от момента пробуждения, так что когда на нее накатило, она совершенно не была к этому готова, как и в первый раз. Теплая волна радости и глубокого удовлетворения возникла вдруг где-то внутри нее и быстро разлилась по всему телу, но не фигурально, а физически ощутимо до самых кончиков пальцев. От неожиданности у девушки перехватило дыхание, она пошатнулась и крепко ухватилась за край металлического стола обоими руками. От резкого движения вниз заколка на голове не выдержала и с легким щелчком разлетелась на две половины, тяжелые каштановые волосы рассыпались волшебным водопадом прямо на лицо юноши.
Оуи глубоко вдохнул легкий аромат ее волос, а шелковая нежность на его щеках привела его в полный восторг.
Вторая волна оказалась сильнее первой. Изумление и восхищение взорвались у нее в голове диким фейерверком, наполняя ее изнутри экстатическим восторгом.
– Ох! – выдохнула она, и тут их глаза встретились.
Юноша еще никогда в жизни не видел ничего подобного этим темным, завораживающим своей чистотой и глубиной глазам. Две белые искорки блестели в ее зрачках, и они напомнили ему глубокие, кристально чистые пещеры у водопада, в которых отражаются звезды в солнечный день.
Мария словно упала в эти два голубых колодца. Все вокруг перестало существовать, когда она очутилась внутри. Вновь это упоительное ощущение свободы и обнаженности, вновь это сладостное чувство близости, нет, единения с кем-то прекрасным. Это пульсирующее наслаждение показалось ей именно тем, что она искала всю свою жизнь. Ощущение мира и защищенности дополняло широкую гамму чувств… . Как вдруг появились и цветные образы… Она словно оказалась в лесу, вокруг пели невидимые птицы, ярко светило солнце и нежно грело правую щеку. Она опустила глаза и под ногами обнаружила неширокий чистейший водоем, глубокий настолько, что немного от берега вода становилась иссиня-черной, а в ее недрах за солнечными бликами сияло звездное небо. Ничего более прекрасного она и представить себе не могла. Как завороженная смотрела она в эту изумляющую глубину, а навязчивое желание прыгнуть в эти воды становилось все сильнее.