Текст книги "Последний инженер"

Автор книги: Павел Шабарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Для самых настырных выродков Берг приготовил особый сюрприз – вывел с потолка длинный кабель под высоким напряжением и оголил контакты. Удар тока должен был получиться достаточным для того, чтобы превратить любого мутанта в шашлык. Однако вытащить из комнаты провод не получалось, и он мог пригодиться лишь при обороне.

Все оружие было уже наготове, когда за дверью раздался шум. Послышались скрип железа, рык выродков, а затем… выстрелы. Гайка поняла, что медлить нельзя, и дала Бергу знак открыть дверь. Тупые твари думали, что заперли их тут. На деле же оказалось, что инженеру Бергу достаточно нескольких секунд, чтобы перехватить управление дверью.

Первые два выстрела из арбалетов получились безукоризненными – поражены были голова и брюхо. Прекрасные, четкие попадания. Затем какой-то выродок сунулся внутрь. Что ж, это его проблемы. Гайка спокойно прошла вперед, раскрутила в руках молот, и его удар пришелся выродку прямо в морду. Продолжая идти вперед, Анна отвесила твари прямой удар в корпус с ноги, и урод вылетел обратно в коридор. Гайка спокойно развернулась и направилась к арбалетам. У нее было еще четыре заряда.

Следующего выродка обработал Берг. В старике еще имелась сила. Видно, в юности он уделял много времени тренировкам: захват, бросок, удар кастета – его движения были идеально отточены, и бездыханное тело выродка на полу являлось тому лучшим подтверждением.

Вернувшись к арбалетам, Гайка вдруг застыла – сквозь толпу выродков несся Артур. Она толком даже не успела рассмотреть его, просто заметила, что на нем нет брони. В следующую секунду за Артуром проскочил один из патриархов, а на пол комнаты упал револьвер.

– Сейчас! – завопил Берг, и Гайка спустила все оставшиеся четыре тетивы. Но патриарх уже проскочил, и снаряды врезались в толпу выродков. Не теряя времени, Берг схватил с пола револьвер. – Проклятье, сейчас он порвет Артура на части!

Выродки, испугавшиеся града «стрел», летящих из двери, отступили назад. Это позволило Бергу выскочить в коридор и сделать один-единственный выстрел. В следующую секунду твари набросились на него. Гайка только бежала к двери, когда наружу выскочила Мышка.

Разгоняясь для удара, Гайка подумала, что им повезло, что Мышка на их стороне. Девчонка была… просто бешеной. Она скакала поверх толпы выродков и с дикими воплями буквально вырывала из них куски плоти. Похоже, она была безумно рада тому, что наконец-то может поквитаться со своими мучителями. Когда удар Гайкиного молота откинул толпу назад, в этой толпе не было никого, не затронутого ударами Мышки. Гайка выпустила молот и обеими руками вцепилась в Берга.

Пока Мышка, дико шипя, разгоняла выродков в стороны (было видно, что те ее боятся), Гайка затащила в комнату Берга. За ней последовала Мышка, а за ней… раскидывая в стороны своих подопечных, в комнату влетел раненый патриарх.

– Вы поплатитес-с-с-с-с-сь, – зашипел он и тут же замер на месте.

Патриарх стал дергаться в конвульсиях, когда провод под огромным напряжением врезался ему прямо в брюхо. Свет начал мигать как раз в тот момент, когда тварь изволила сдохнуть. Гайка убрала провод.

– Ну что, гаденыши, кто хочет еще?! – завопила она в ярости, отвешивая пинок уже мертвому патриарху.

Выродки, одна половина которых была мертва, а вторая половина – прилично побита, держались в стороне.

– Я так и думала, – улыбнулась Гайка и обернулась к Бергу: – Как вы?

– Бывало и хуже, – ответил он ей улыбкой.

Инженер лежал на полу, а Мышка держала его голову на коленях.

Гайка вышла в коридор, совершенно спокойно подняла свой молот и вернулась обратно. Никто из выродков даже не осмелился шагнуть в ее сторону.

– Что с Артуром? – спросила девушка.

Берг был сильно ранен. Настолько, что даже не мог встать. Гайке было тяжело оценить повреждения. Она лишь видела, что кровь уже пропитала его рубашку и образовала большое пятно на брюках. Все, что могла сейчас сделать Анна, это сдержать выродков.

– Тварь его не укусила, – констатировал Берг сквозь кашель, – просто откинула в сторону. Если он не сломал шею, то наш друг, скорее всего, жив.

– Это радует, – кивнула Гайка и покрепче перехватила молот. – Если бросок Питера его не прикончил, то и это не возьмет.

Выродки приободрились. По шипению, доносившемуся издалека, Анна поняла, что на подходе еще несколько патриархов.

Внезапно до ее ушей донеслось еще кое-что. Откуда-то из глубин станции летел дикий, просто нечеловеческий вопль, наполненный предсмертной болью. Гайка не успела понять, что происходит, но вдруг патриархи резко сменили направление своего движения – один из них попросту прополз на большой скорости мимо их двери, не обратив на пленников никакого внимания. Вслед за своими лидерами с места сорвались и выродки. Все, что успела услышать Гайка из того, что говорили патриархи, это единственное слово – «инкубатор». Меньше чем через минуту возле двери не было ни одного живого выродка. Что бы там ни происходило, это было явно важнее их троицы.

– Так, я помогу вам идти, – обратилась к Бергу Гайка, – а ты, Мышка, веди нас к выходу, хорошо?

Артур так и не понял, удалось ли ему открыть глаза. Тьма поглотила его полностью, и теперь уже не было разницы, открыты его веки или нет. Он все равно уже ничего не увидит. Может быть, у него сотрясение мозга и он ослеп – кто знает?

Ему было тесно. Всем телом Артур ощущал давление: что-то сжимало его ноги, что-то упиралось в спину. Было сложно даже понять, где верх, где низ. В дополнение ко всему, как будто этого было мало, сильная боль жгла тело изнутри. Не оставалось никаких сомнений: у него было сломано ребро. Имелись и другие травмы, порезы, гематомы, но они волновали его в меньшей степени. Если это только трещина в ребре и он сумеет наложить бандаж, все обойдется. Если же повреждения серьезней, то все может закончиться внутренним кровотечением и мучительной смертью.

Первые движения были робкими и принесли ему много боли. Аккуратно освободив зажатые конечности, он попытался оценить обстановку «на ощупь». Все получилось плохо – после падения он оказался в перекрытиях станции. Поскольку никакого света не брезжило, а он должен был просачиваться через пролом наверху, Артур предположил, что либо успел пролететь довольно большое расстояние, либо его завалило. В любом случае выбраться назад уже невозможно.

Инженер тщательно ощупал все более-менее крупные кабели и трубы вокруг себя и вскоре обнаружил подходящий. Это явно был коммуникационный кабель из стекловолокна. Таких кабелей на станции имелись миллионы, они соединяли между собой все системы.

Когда Артур наконец-то сумел понять, где верх, а где низ, он перевернулся и попытался ползти вдоль кабеля. К своему величайшему удивлению, обнаружил, что это у него получается. Двигаясь вперед, он тщательно ощупывал каждый сантиметр кабеля и вскоре нашел то, что искал. Сетевую метку – едва заметную выпуклость на оплетке. Эти метки ставили по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы можно было понять, к какой системе относится тот или иной кабель, а во-вторых, для того, чтобы помочь инженеру, заблудившемуся в коммуникациях. На лице Артура появилась улыбка. Он понял, что до сих пор прекрасно помнит, как его готовили к такой ситуации, как учили ориентироваться и со светом, и без него. А он тогда удивлялся: «Зачем это мне, я ведь буду спускать станции с орбиты, а не ползать по их кишкам!» Как оказалось, не все, чему его учили, настолько бесполезно, как он думал в те годы.

Так, судя по отметкам, это был один из сервисных кабелей, он напрямую соединялся с центральным каналом, а значит, вел к центральной шахте одной из станций модуля. Добравшись туда, Артур смог бы попасть куда угодно.

Он сделал короткую паузу, перевел дух и затем снова начал ползти вперед. Нужно было торопиться, возможно, от этого зависели жизни его друзей.

– И где мы теперь? – с нарастающим гневом спросила Гайка у Мышки.

– Знаю… – Мышка бегло осмотрелась по сторонам, затем добавила: – Нет.

– То есть ты не в курсе, где мы? – Гайка буквально кипела от злости.

– Да, – коротко, без всяких эмоций ответила Мышка.

Если бы не Берг, висевший у нее на плече, Гайка наверняка отвесила бы девчонке подзатыльник. Куда она их завела? Если от своей комнаты-тюрьмы они еще как-то смогли бы добраться до выхода, то теперь окончательно заблудились. И Берг, и Гайка свято верили, что Мышка местная и хорошо знает запутанные коридоры станции. Как оказалось, они были неправы.

Гайка хотела сказать девчонке что-то очень неласковое, но та вовремя убежала в сторону, осматривать какую-то огромную дверь, не к месту торчащую прямо посреди обычного коридора. Похоже, у них наметился привал. Как раз вовремя – Бергу становилось хуже.

– Как вы? – спросила Гайка, прислонив его к стене.

– Нормально, – соврал он в ответ.

Его торс был перевязан, на ногу наложен жгут. Но если в самое ближайшее время не обработать раны нормально (у Гайки не было в этом никаких сомнений!), Берг умрет. Хотя по нему этого и нельзя было сказать, инженер испытывал ужасную боль.

Берг, похоже, понял, о чем думает Гайка, и улыбнулся ей.

– У меня еще почти сутки в запасе, тебе не стоит переживать, – снова соврал он, – все будет хо…

Его перебил шум. Та самая дверь, которую убежала осматривать Мышка, вдруг начала открываться со скрежетом и оглушительным скрипом.

– Нечаянно! – завопила Мышка, закрывая свои большие ушки лапками. – Больно!

Всем остальным этот звук был просто неприятен, но она с ее по-звериному расширенным диапазоном слуха, похоже, испытывала от него физические страдания. Вероятней всего, каждый выродок на станции теперь знал, где они. Великолепно!

Когда дверь наконец открылась, за ней Гайка увидела внушительных размеров ангар. Сквозь темноту, царившую внутри, девушка смогла различить знакомые очертания – машины. Это был гараж. Гайка почувствовала, что готова расцеловать свою непутевую проводницу.

– Скорее внутрь, – скомандовала она. – Мышка, закрой за нами дверь.

Вновь подхватив Берга, Анна уверенным шагом двинулась вперед и, найдя подходящий ящик, усадила на него доктора. В этот же момент в ангаре загорелся свет.

– Нет. Неправильно! – вскрикнула Мышка, которая возилась с электронной панелью возле двери. Это она, похоже, включила свет вместо того, чтобы закрыть дверь.

Проклятье! С каждой минутой шансов на то, что выродки вновь начнут на них охоту, становилось все больше и больше.

Где-то в стороне раздались скрежет и какой-то стук. Гайка было обрадовалась, что дверь все-таки стала закрываться, но через секунду поняла, что звуки доносятся из коридора. Что-то огромное двигалось по направлению к ним.

Выругавшись про себя, Гайка вытащила из карманов своего комбинезона револьвер и кастет. Молот пришлось оставить, чтобы тащить Берга, и сейчас это было ее единственное оружие.

Мышка тоже услышала эти звуки и мгновенно спряталась за одним из ящиков. Хитрая маленькая мышка. Гайка была не такой, как она. Какая бы тварь ни находилась там, в коридоре, она все равно рано или поздно их найдет. Не имело смысла прятаться.

Тяжелые шаги слышались все ближе и ближе. Гайка направилась к двери, вскинула револьвер. Кто бы или что бы ни зашло в эту дверь, трех выстрелов тридцать восьмого калибра должно было хватить, чтобы убить или значительно ослабить врага.

Уже секунды оставались до того, как враг появится из-за угла, еще мгновение… Гайка взвела боёк, палец лег на курок. Удар сердца.

Из-за угла показалась фигура.

Только спустив курок, Гайка вдруг поняла, что обычные выродки слишком маленькие для того, чтобы так шуметь, а змеевыродки не ходят на ногах. Но было уже слишком поздно.

– О боже! – выдохнула она, когда пуля ударила в Кузнечика.

Раздался звон. Кузнечик зарычал:

– Хва-а-а-атит! – Его, похоже, дико бесило, когда кто-то стрелял в лицевую пластину.

– Питер, о боже, прости!

– Га-а-айка? – протянул он.

– Да, это я. Тут твой отец. Прости! Я думала, это кто-то…

Она не успела закончить, Кузнечик вдруг метнулся вперед.

На какое-то мгновение Анна испугалась, подумала, что тот взбесился и сейчас разорвет ее на части. Но этого не случилось. Питер рванул в сторону ящиков, за которыми пряталась Мышка.

– Нет, она с нами! – завопила Гайка, но Питер ее не услышал.

Мощный удар лапы просто смел ящики в сторону, и девчонка еле успела отскочить назад, прежде чем второй удар накрыл ее.

– Хватит! Не трогай ее! – продолжала кричать Гайка, но Кузнечик ее игнорировал.

Удар, еще удар. Мышка уходила в сторону, уворачивалась, пригибалась. За всю свою жизнь Гайка не видела, чтобы два живых существа двигались с такой скоростью. Больше всего это походило на какой-то дикий танец смерти.

Вновь раздался выстрел.

– А ну прекрати немедленно, тупорылая ты скотина! – рявкнула Гайка так, что эхо ее голоса перекрыло эхо выстрела. На этот раз она, конечно, стреляла в воздух, но это возымело действие.

Кузнечик замер, а Мышка, воспользовавшись моментом, отскочила от него.

– Это наш друг. Ты что, не понимаешь? – обратилась Гайка к Кузнечику.

– Друг, – подтвердила Мышка. – Я.

Тот лишь пожал своими огромными плечами.

– Пло-о-о-охо-о-о слы-ы-ышу, – констатировал он и постучал себя когтем по лицевой пластине.

Похоже, выстрел в лицо на время снизил порог восприятия Кузнечика, и тот просто не понимал, что ему говорит Гайка. Она подумала, что стоит хоть как-то объяснить ему, что происходит, что с его отцом, кто эта девушка-выродок, да и Мышке нужно было узнать, почему на их стороне воюет этот агрессивный монстр. Но не было времени.

– Мышка! Иди закрой дверь. Быстро! – коротко, приказным тоном сказала Гайка. – А ты, Питер, сторожи проход. Чтобы ни один выродок не проскочил внутрь. Все ясно?

Они оба закивали.

– А я попробую найти нам транспорт.

Артур не представлял, сколько времени он уже ползет вдоль этого кабеля. Надо сказать, что ползти, особенно в его состоянии, оказалось нелегко. Это был не прямой коридор, не шахта, а просто сплетение проводов, труб, поддерживающих конструкций и прослоек изоляции. Чтобы двигаться вперед, приходилось расчищать себе дорогу. Несколько раз, особенно активно работая локтями, он терял свою «путеводную нить». В такие моменты его почти накрывала паника, но каждый раз Артуру удавалось взять себя в руки и снова найти ее. К своему искреннему удивлению, Артур обнаружил, что в этой неприятной, казалось бы, жуткой обстановке он чувствует себя вполне комфортно. Замкнутое пространство и темнота не пугали его, а, наоборот, успокаивали.

В какой-то момент сквозь прозрачную изоляцию потихоньку начал пробиваться свет. С каждым движением вперед свет становился все ярче и ярче, потом наконец Артур смог различить очертания центральной шахты. Освещение в ней было серо-голубым, мягким – оно исходило от того же грибка, который рос по всей станции. Но тут почему-то свет оказался ярче, интенсивнее.

Артур выбрался из коммуникаций, немного прополз по ним вдоль стены и встал на твердый пол одного из парапетов шахты. Он с облегчением вздохнул и осмотрелся.

Шахта по вертикали вела сквозь всю станцию. В былые времена она использовалась для скоростной доставки грузов и персонала между многочисленными этажами, а сейчас представляла собой заросшее огромными грибами пустое пространство. За исключением формы, она никак не отличалась от грибного леса снаружи.

Сейчас Артур находился где-то в середине станции. Он мог бы пробраться наверх, к выходу, но это показалось бесполезным – он только потеряет время. Лучшим вариантом сейчас было бы спускаться вниз. Где-то там должен был находиться центр управления станцией. Если в нем еще хоть что-то работает, Артур сумеет найти своих товарищей и даже принять какие-нибудь меры для их спасения. Судя по тому, что выродки избегали технических помещений, имелся шанс на то, что они здесь так и не побывали.

Дорога вниз показалась Артуру легкой прогулкой по сравнению с его путешествием по коммуникациям. Даже несмотря на то, что от парапетов и лестниц мало что осталось и приходилось карабкаться по грибам, движение давалось ему куда легче. Двигаться в полный рост, точно зная, где верх и низ, было сущим наслаждением, если, конечно, не учитывать боль во всем теле.

Дверь центра управления нашлась быстро и оказалась незапертой. Это слегка удивило Артура. Обычно такие серьезные части станции защищали с особым усердием.

Небольшой коридор вел внутрь центра. Артур аккуратно прошел по нему и, открыв внутреннюю дверь, быстро нащупал на стене выключатель.

Загорелся холодный электрический свет. Перед Артуром предстало огромное помещение, полное древнего оборудования… и хлама. Судя по внешнему виду, тут кто-то жил много десятков лет. Артур заметил и лежак, и кучу банок от консервов возле импровизированной кухни, и даже библиотеку – огромную гору из стопок книг.

Инженер подумал, что сможет найти тут очень много ценной информации и полезных древних технологий, но у него просто не было на это времени. Уворачиваясь от мусора под ногами, Артур прошел вперед к консоли управления и, бегло проверив ее состояние, нажал кнопку включения. Бесшумно заработала система водяного охлаждения, желтым светом заморгал экран, и он наконец услышал такое знакомое, но уже почти забытое щебетание электроники.

Но строчки на экране были для него непривычными. Что-то шло не так, загружалась какая-то другая, нестандартная операционная система. Строчки цифр бежали по экрану, образовывали замысловатые узоры, которые постепенно сливались в одну картинку.

Это было человеческое лицо.

– Здравствуй, Артур, – раздалось из колонок, и слова эти совпали с движением губ на экране. Голос был хриплым, явно синтезированным.

– Что за…? – только и смог выдавить Артур.

– Ты разве не помнишь меня, Артур? – спросило лицо.

Артур присмотрелся и заметил в изображении знакомые черты.

– Профессор Лысенко? – не поверил он своим глазам.

– Константин Львович Лысенко, да, это я. – Лицо на экране улыбнулось, ему явно было приятно, что Артур его вспомнил. – По крайней мере, то, что от меня осталось, Артур.

– Я не понимаю, просто не понимаю… как?

Константин Львович в прошлой жизни был его преподавателем биологии. Артур знал, что он впоследствии возглавил отделение терраформации в первом эшелоне. Артур, конечно, обладал богатым воображением, но он не мог даже представить, по какой причине на экране сейчас было именно это лицо.

– В годы полета разработали систему считывания личности. Проект «Вечность», – пояснил Лысенко с экрана. – Изначально система разрабатывалась для полного переноса сознания в энергетическую форму. Розенберг рассматривал это как ключ к вечной жизни. Я рассматривал – как способ решения проблемы. Но сейчас я просто незаконченная копия личности почившего Константина Львовича, созданная на основе экспериментальной технологии. Я всего лишь программа, но я полностью имитирую реакции и поведение профессора Лысенко, Артур.

– И зачем же вы были созданы? – Артур удивился себе, когда понял, что обращается к программе на «вы».

– Чтобы стать новой программой для этого модуля, чтобы управлять терраформацией планеты, Артур.

– И это возможно?

– Нет, – сказал экран, и бегущие символы изобразили грустную улыбку профессора Лысенко. – Я так и не был закончен. Отпала надобность, так как автоматика станции пришла в полную негодность из-за падения с орбиты, управлять стало нечем, я оказался не нужен. Я просто недоделанная копия личности мертвого старика, Артур.

– Но копирование включало память?

– Да.

– То есть вы обладаете всеми его знаниями и можете ответить на любой вопрос так, как ответил бы он, верно?

– Да, Артур.

– Тогда ответьте мне, профессор, – Артур нахмурил брови, – какого черта вы тут сотворили? Что это за дерьмо, а?! Вы совсем с катушек слетели?!

– Не надо кричать, – ответил Лысенко, – это были лишь эксперименты. Мы никому не желали вреда. Нас интересовал лишь прогресс, вот и все. Если тебя волнуют обитатели этой станции, то скажу прямо: никто не планировал применять технологию модификации генома в таких масштабах. Когда Гермгольц начал сбрасывать нас с орбиты, изменения в живом материале были не более одной сотой процента…

– Живом материале, да? – перебил его Артур, чтобы услышать, как программа опять завершает свою речь его именем. – Это были люди, живые люди. Ты вообще видел, во что они превратились?

– Они бы не стали такими, если бы мы не усилили процесс после приземления, – спокойно сказал экран, – нам пришлось это сделать. Это было коллективное решение, Артур.

– Что значит «пришлось»? – возмутился инженер.

– В настоящий момент данный модуль является ключевым в создании биосферы планеты, более того, он поддерживает атмосферу в приемлемом состоянии и вырабатывает более шестидесяти процентов пресной воды на всем континенте. Проще говоря, если модуль не будет работать, все умрут, Артур.

Слова Лысенко глубоко затронули инженера. Как никто иной, он понимал, насколько много значит сохранение работы этой станции.

– Но при чем тут люди? Зачем нужно было уродовать их?

– Они сами согласились на это. Без генетической модификации никто не выжил бы. После падения почти вся автоматика модуля была разрушена, даже системы саморемонта. Нас, инженеров, было всего двенадцать человек. Конечно, этого оказалось недостаточно. Единственное решение, которое можно было принять в такой ситуации, – использовать людей как рабочую силу, чтобы запустить станцию. Но, конечно, люди оказались не приспособлены к таким тяжелым условиям. Мы улучшили людей. С их собственного согласия. Первыми были инженеры. Их модификация задумывалась как самая радикальная, вплоть до изменения способа репродукции. Новая форма тела оказалась идеально приспособлена для передвижения в коммуникациях модуля и служебных тоннелях. Модификации простых людей были не столь серьезными. Первоначально даже их внешний вид не изменили. Гены животных добавлялись им для увеличения силы, выносливости и повышения шансов на выживание, Артур.

– Но что случилось, почему они стали… выродками? – не понял инженер.

– Все просто. Они выродились, Артур.

– То есть?

– Прошло уже шесть сотен лет. Это было замкнутое сообщество. Кровь застоялась, начала бродить. Гены, бывшие рудиментарными, с каждым новым поколением становились все более сильными. Люди адаптировались, эволюционировали. В результате в них мало что осталось от людей. Я был последним живым, не модифицированным человеком на станции, Артур.

– Стоп. Лысенко сумел пережить несколько поколений? – Артур удивился. – Ему было уже под сорок, когда я его знал. Еще на Земле! Это невозможно.

– Все возможно, когда у тебя есть те ресурсы, которыми обладал я. От моих коллег-инженеров мне достались их скафандры. Первое, второе и даже третье поколение. Я сумел скомбинировать их… в наиболее подходящую форму. Кроме технологии переноса сознания, от Розенберга мне досталась и продвинутая технология жизнеобеспечения. Она использует тот же принцип, что и капсулы гибернации, но при этом позволяет бодрствовать, думать, соединять свой разум с окружающими машинами. Ее создали, чтобы первый раз перенести разум человека в машину, тогда это занимало несколько веков. Когда технология дошла до меня, это заняло не более нескольких минут. Но система жизнеобеспечения мне нужна была для другого, она могла поддерживать жизнь даже в умирающем теле… годы, десятилетия, века. Когда я достиг совсем преклонного возраста, я уже больше не покидал свою спасительную капсулу. Так и прожил более трехсот лет, Артур.

– Что стало причиной смерти?

– Нервная деградация. – Лицо на экране нахмурилось. – В последние годы… он… стал другим, Артур.

– Он? – Инженер удивился услышанному.

– Я являюсь последней стабильной копией сознания Константина Львовича Лысенко. Последней копией, которая отвечает требованию системы по вменяемости объекта копирования. Мне стыдно это признавать, но в какой-то момент он стал… не совсем вменяем… Артур.

– Что с ним случилось? – спросил мужчина тихо.

– Он стал Королем-Змеем, Артур, – так же тихо ответил ему экран.

– Я не понимаю.

– Сейчас это не так важно. Твои друзья в опасности, ведь именно их ты пытаешься спасти, Артур?

– Да, но откуда…

– Я имею доступ к некоторым системам, не могу управлять, но могу видеть и слышать… А еще я могу помочь тебе спасти их, но сначала ты должен сделать для меня кое-что, Артур.

Казалось, Гайка твердо знала, что значит фраза «положение хуже некуда». Она значит, что хуже быть не может. Не может, и все тут. Но даже несмотря на то, что Анна какое-то время назад решила для себя, что момент «хуже некуда» уже настал, с каждой минутой, проведенной в ангаре, мир доказывал обратное – все могло быть куда хуже.

Ни одна из двенадцати грузовых машин даже и не думала заводиться. Двигатели и ходовая часть у них были в полном порядке, – машинам не хватало электропитания, чтобы запустить двигатели. В них попросту отсутствовали аккумуляторы. Неизвестно кто, когда и зачем их снял, но, видимо, кому-то они очень понадобились.

Так что для того, чтобы завести машины, оставался единственный вариант: собирать малые элементы питания – энергоячейки. Благо древних инструментов, которые работали на них, в ангаре осталось предостаточно. К сожалению, по сравнению с «лягушкой», которая ездила на трех таких ячейках (а могла и на одной), эти машины были просто монстрами. Они превышали ее размерами более чем в три раза. Чтобы подчеркнуть их грозный характер, на капоте каждой машины массивными стальными буквами была сделана надпись «РИНО». Одному Богу известно, сколько этим монстрам понадобится энергии только для того, чтобы сдвинуться с места.

Работа по сбору энергоячеек была долгой, но другого выхода из ситуации Гайка не видела. Из гаража на поверхность вел тоннель. Гайка даже могла различить дневной свет в его конце. Но о том, чтобы преодолеть этот путь пешком с раненым стариком на руках и сотней выродков на хвосте, не могло быть и речи.

Дверь в гараж не закрывалась. Мышка еще некоторое время возилась с панелью возле двери, но все, чего она сумела добиться – это периодического отключения света. Гайке стало сложнее работать, а дверь все так же стояла на месте. Даже попытки закрыть ее снаружи, чтобы забежать внутрь, пока дверь едет по направляющим на место, оказались провальными. Ничего не помогало.

Кузнечик исправно выполнял свои обязанности – возле двери скопилась приличная куча тел выродков. Но он все чаще и чаще отвлекался на отца – тот лежал в кузове одного из грузовиков и уже был в отключке. Никто не знал, сколько еще старик протянет без полноценной медицинской помощи. Но сейчас спасать его жизнь – означало подписать смертный приговор себе. Да и к тому же Гайка ни черта не смыслила в медицине.

А выродки все прибывали. После гибели, наверное, пятидесятой твари остальные решили держаться подальше от двери, оставаясь в коридоре. Там их скопилась уже небольшая армия. Решись они прорваться внутрь все разом, их бы уже ничто не остановило. Но почему-то пока твари этого не делали.

Гайка тем временем закончила свой импровизированный элемент питания. Скрученные проволокой и изолентой, энергоячейки выглядели так, будто вот-вот взорвутся. Но это казалось лучшим, что она могла сделать в таких условиях. Согласно ее расчетам, мощности как раз должно было хватить, чтобы запустить двигатель.

Мелькнули искры, Гайка подсоединила клеммы, и машина отозвалась еле слышным гудением.

– Питер, Мышка! – закричала она, карабкаясь в кабину. – Скорее в машину!

Повторять дважды не пришлось. Оба сорвались с места и через секунду были в кузове. Не дожидаясь, пока выродки последуют за ними, Гайка нажала на кнопку «старт» и дернула рычаг движения вперед.

Машина медленно покатилась, начала набирать скорость…

– О боже, нет, нет, – прошептала Гайка, когда ее взгляд упал на приборную панель, – только не это…

Машина двигалась вперед, но с каждым метром, который она проезжала, шкала заряда батареи опускалась вниз на несколько делений. Мощности батарей хватало, но они были почти не заряжены.

В кабине раздался громкий, неприятный сигнал.

«Все системы включены. Батарея пустая» – отобразилось на приборной панели, которая тут же потухла.

– Дерьмо… – обессиленно выдохнула Гайка.

В зеркало заднего вида она видела, как в гараж хлынула толпа выродков. Это был настоящий живой поток, он быстро, буквально мгновенно, заполнил весь ангар. Тварей набежало больше сотни.

Уроды не спешили набрасываться на своих жертв. Они держались в отдалении, образуя живое кольцо вокруг машины, блокируя путь к спасению.

Гайка увидела, как из кузова медленно вылезает Кузнечик, выпуская свои длинные когти. Питер явно собирался забрать с собой так много выродков, как сможет, так почему же Гайке не последовать его примеру? Она взяла ружье, которое Артур выронил рядом с их комнатой, – в нем оставалось несколько патронов – и вышла из машины.

Толпа вокруг была просто огромной. Будто бы вмиг в ангаре поднялась песчаная буря из красных глаз, оскаленных клыков и когтистых лап. И в этой буре то и дело мелькали змеиные хвосты. За всю свою жизнь Гайка не видела столько живых существ разом. Зрелище было ошеломляющее и вселяло в душу непередаваемый ужас. Она чувствовала, как от страха белеют костяшки ее пальцев, вцепившихся в ружье.

Пятеро змеевыродков вышли вперед. Только сейчас Гайка поняла, насколько они разные. Кто-то больше походил телом на человека, кто-то имел больше змеиных черт, а кто-то вместо тонкой чешуи носил прочную броню из хитина. Все были разного роста… точнее… длины.

Самая огромная тварь, буквально закованная в хитиновый доспех, проползла дальше остальных. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что это лидер. В руках чудовище сжимало инженерный клепальный аппарат. Гайка нервно сглотнула слюну. Однажды она уже видела такой в действии, видела, как он выплевывает на огромной скорости здоровенные куски раскаленной стали. Похоже, им не оставляли никаких шансов.

– Все кончено, – произнес лидер выродков удивительно четким голосом, – отдайте девчонку и умрете без мучений.

Что-то мягкое уткнулось в бок Гайки. Та вздрогнула и вдруг поняла, что это Мышка. Она посмотрела Гайке в глаза и положила руку на ружье.

– Угрожай, – произнесла Мышка, – убить. Меня.

– Я не… – начала было Гайка, но Мышка не дала ей договорить.

– Сделай… – Она на секунду замолчала. – Убей. Если… придется.

В этот момент Анна поняла, что, несмотря на то что все ее естество вопило об обратном, она это сделает. Убьет Мышку. Если сейчас она приставит ружье к голове Мышки и начнет торговаться за свою жизнь, Кузнечик ее не поддержит. Гайка знала, что он набросится на выродков. Его отец – не жилец, а ему самому незачем жить без него. Переговоров не будет. Будет быстрое и безжалостное убийство.