Текст книги "Непростой выбор инспектора Палмера"
Автор книги: Павел Маруненков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Какой женишок, бабушка? – процедила Вельзевула, – присмотрись повнимательнее – это же человек!
– Я вижу, не слепая пока! – с обидой отозвалась старуха, презрительно фыркая. – Не надо бабушку ругать. Поди не знаешь, сколько мне годков? Бывает, что забываю, какие нынче порядки у вас. Всякое бывало! То женись, то не женись. То вари в котле, то не вари в котле…
– Бабушка! – предостерегающе повысила голос Вельзевула.
– Ладноуэ, ладноуэ, – запричитала она. – Тады, сказывай, мил человек, кем будешь и пошто пришел?
Она оперлась на клюку и повернула ухо к Эдмонду, по всей видимости, настроенная основательно выслушать его.
Эдмонд заметил в глазах Алана просьбу, копирующую недавно виденную им в глазах его дочери. Миссис Тэнтоурис не снизошла до подобного, а ограничилась лишь опасливо поджатыми губами.
– Это… коллега Сильвии. Работает вместе с ней в институте, – сообщила она, не глядя не Эдмонда.
Эдмонд к всеобщему облегчению кивнул.
– Рад знакомству, бабушка. Меня зовут Эдмонд Палмер.
– Аделаида. Можешь звать бабушка Адель. Меня все так зовут.
– Эд-монд, – неуверенно протянула Вельзевула, – уже уходит…
– И что, даже не посидит – не развлечет старуху? – с вызовом поинтересовалась Аделаида. – Куда спешить-то? Садись, мил человек. Слушай старших. Они поумнее молодых будут. А я много пожила… Не каждый столько увидит. Давай, садись.
Эдмонд поглядел на растерянные лица семьи Тэнтоурисов и послушно сел обратно. Аделаида проковыляла к месту во главе стола и тоже с кряхтением приземлилась на скрипнувший от резкого маневра стул. Алан, Вельзевула и Сильвия переглянулись и последовали их с Эдмондом примеру.
Аделаида метнула хищный взор в сторону пустого стола перед Эдмондом.
– Во молодежь дает! – сокрушенно произнесла она. – Дожили! Война за войной. Не знают, чем человека накормить! Ну надо же… Сейчас, вьюноша, сейчас дорогой, я тебя накормлю.
– Бабушка!.. – Вельзевула хотела что-то сказать, но получила такой взгляд, что умолкла.
– Право, не стоит утруждать себя, – Эдмонд почувствовал неловкость.
– Ничего, ничего. Утружу, не помру!
Она поднялась и стала звенеть кастрюлями.
– Пусть этой девчонке будет стыдно, что за нее бабушка работает, – бубнила Аделаида, копаясь в морозильном шкафу, – ноги длиннющие отрастила, волосы, что воронья спина в черную ночь, глаза сверкают, как сундук с сокровищами – я тоже такой была! Но без умения накормить после трудного дня далеко не уедешь, внучка.
– Мы вроде определились… – проскрипела Вельзевула.
– Им определяться – не тебе, – словно себе под нос откликнулась Аделаида.
Алан погрузился в чтение добытого где-то журнала. Эдмонд не видел за обложкой лица демона, но явственно слышал, как тот жадно пьет свою настойку.
– Сильвия, – Вельзевула надела кривую улыбку, – я сегодня столкнулась с одной проблемой. Может ты подскажешь, как ее решить. Я не так хорошо разбираюсь с подземными излучениями гамма-типа…
За двадцать минут, пока Вельзевула с дочерью вели какое-то совершенно непонятное по сути, но очевидное по отвлекающему назначению обсуждение, Аделаида вернулась к столу. Она поставила перед Эдмондом тарелку с внушительной порцией чего-то визуально отталкивающего, но приятно пахнущего. Точно то же самое она положила и себе.
– Кушай, мил человек, не бойся. Аделаида не отравит.
Эдмонд неуверенно улыбнулся и посмотрел на Сильвию. Та едва заметно кивнула.
– Спасибо. Ого! Очень вкусно!
– А то! – хмыкнула Аделаида, довольно раскрыв беззубый рот. – Ты тоже поди ученый, раз в ентом инстетуте работаешь?
Все взгляды тотчас уперлись в него.
– Не совсем. Я сотрудник отдела по разрешению конфликтов.
Мертвые глаза старухи прояснились и наполнились уважением.
– Миротворец?
– Ну, можно и так сказать…
– Нет дела важнее этого! – она потрясла костлявой рукой. – Я сама была когда-то миротворцем. На войне. Пока дураки губили друг друга почем зря, я тех, которых могла, по кусочкам-то и собирала. Не всем это нравилось.
– Не всем? – не удержавшись спросил Эдмонд.
– Да, – грустно покачала Аделаида головой. – Мне лет много – столько не живут… Уже в последнюю войну старая была. Видела плохо – не различала, где демон, а где – человек…
Эдмонд заворожено слушал, не веря своим ушам.
– Ну, сейчас, слава богам, мирное время, – сказал он. – Потому моя работа гораздо скромнее.
– А что ругаться-то? Что выяснять? Вроде уже все выяснили. И не раз! Сколько же мертвецов я повидала за свою жизнь… В инстетуте, поди, все культурные. У тебя времени много свободного остается… – мысль бабки резко перескакивала с темы на тему.
– Ну, случаются конфликты. В основном на расовой почве. Но вы правы – это так, мелочь.
Аделаида покачала головой.
– Моя внучка каких-то безобразных духов под землей ищет, а ты вспыльчивых сотрудников усмиряешь, так? Вроде разные вещи. Стало быть, вы друзья?
Эдмонд подумал, что несмотря на фантастический возраст, о числовом выражении которого можно было только догадываться, Аделаида соображала неплохо. Он беспомощно взглянул на Сильвию, но та смотрела куда-то в окошко.
– И правильно, – старуха избавила его от необходимости отвечать. – Хорошо, что у нее есть такой друг. Миротворец. Вижу, что ты благородный и добрый человек. Не дашь ее никому в обиду.
Эдмонд не знал, как можно прокомментировать подобное заявление. Но видя, что старуха ест и, вроде, не особо ожидает от него ответа, просто кивнул.
– У нее мало друзей, – продолжала Аделаида, не поднимая головы от тарелки. – Одни завидуют, другие боятся. Обзывали ее в детстве по-всякому. Но теперь-то реже. И со мной так было… А одиночество никого лучше не делает. Уж я-то знаю. Давным-давно одна-одинешенька коротаю дни…
– Как, кстати, добралась? – перебила Вельзевула, который, явно, было не по душе то направление, куда заходил разговор.
Стоило Эдмонду посмотреть на отвернувшуюся Сильвию, которая накручивала прядь волос на палец, он немедленно встал. Разгоревшееся любопытство мгновенно обледенело от мерзкого чувства, будто он копается в чужом белье. Слова старухи со всей определенностью дали Эдмонду понять, что Ллойд правильно вспомнил то самое оскорбительное ругательство, которое заставило Сильвию применить силу. Чужая. Даже для своих высший демон был посторонним. Но почему-то инспектор не почувствовал обычного удовлетворения от проникновения в занимавшую его тайну.
– К сожалению, я должен идти. Очень много… дел осталось на работе. Спасибо большое за замечательный ужин, бабушка Адель.
– Канешна, канешна, мил человек. Извини, что заставила тебя со скучной старухой время проводить. Вы молодые. Каждый день полон до краев… Подойди-ка напоследок к бабке.
Эдмонд мгновение колебался, видя настороженные взгляды Алана и Вельзевулы. Но делать было нечего. Он обошел стол и встал перед старухой.
Она с кряхтением поднялась и, опершись о клюку, внимательно посмотрела на него.
Вдруг она удивительно проворным движением вцепилась в его руку. Эдмонд поразился тому, насколько крепким было ее рукопожатие. Ему показалось, будто на его запястье сошлись не костлявые пальцы, а железные пруты.
Аделаида подняла глаза, и те ожили, наполнившись клубящейся силой. Это не был взгляд человека или демона. Что-то бесконечно древнее, как природа, непостижимое, как запредельная чернота ночного неба, смотрело с их далекого дна.
– Никому не давай ее в обиду, – произнесла старуха отчетливым голосом, налившимся пугающими интонациями, – раз ты миротворец и ее друг. Обещай мне… чтобы не случилось… не позволишь ей попасть в беду. Обещай!
Эдмонд почувствовал, как его душу раздирают два непохожих чувства – смущение от невероятной нелепости ситуации и суеверный ужас, исходящий от старухи.
– Обещаю, – промолвил он.
– Вот и славно, – обычным голосом прошамкала бабушка Адель, отпуская его руку, – заходи еще.
– Хорошо…
– Внученька, проводи Эдмунда, – в приказном порядке потребовала она.
Сильвия молча встала.
– До свидания, бабушка Адель. До свидания, господа, – сумбурно попрощался Эдмонд.
Вельзевула процедила что-то неразборчивое. Алан продемонстрировал из-за журнала широкую, чуть виноватую улыбку.
Оказавшись в прихожей, Эдмонд стал молча надевать ботинки.
Сильвия прислонилась к стене и внимательно наблюдала, как он чуть дрожащими руками завязывает шнурки. Эдмонд пытался успокоиться, но разговор со старухой полностью вывел его из равновесия. Таких демонов он еще не встречал.
– После такого представления вы обязаны еще раз попросить меня подписать ваши документы о принесении извинений, – сказала она.
– Я обещал вашей бабушке, что не дам вас в обиду, а я уже сообразил, что эти просьбы вас оскорбляют. Так что, что-нибудь придумаю… – пробурчал он, поднимаясь.
– Она не моя бабушка. Она просто очень старый высший демон, который может прийти в любой дом, потому что пользуется всеобщим уважением.
– И сколько же ей лет?
– Не знаю, – Сильвия простодушно пожала плечами. – Двести-триста…
Эдмонд потерял дар речи, переваривая сказанное.
– И вам совсем необязательно исполнять это обещание. Все это выглядело, как настоящая древняя магия. Но бабушка Адель просто производит такой эффект на тех, кто ее видит в первый раз. Тем более на человека. Не беспокойтесь, вы не связаны какими-то неразрывными духовными узами, сплетенными из темной магии…
– Спасибо за вашу откровенность, – Эдмонд постарался, чтобы его голос звучал максимально беззаботно, хотя на самом деле он испытал адское облегчение. – На самом деле я хорошо провел время. Узнал много нового.
– Например, что у высших демонов нет друзей? – голос Сильвии обдал Эдмонда холодом.
– Не поймите, будто я намерен кому-либо сообщать детали вашей личной жизни и тому подобное, – Эдмонд приложил руку к груди и с неимоверным трудом произнес следующую фразу, не особо понимая, зачем это делает. – К тому же, разве мы с вами не друзья? Так сказала ваша бабушка! – словно извиняясь, выпалил он.
Эдмонд почувствовал себя полным идиотом после этих слов, произнесенных нарочито легкомысленным тоном. Усугубляло состояние дикой неловкости то обстоятельство, что демоническая девушка не отвечала, а молча буравила Эдмонда изучающим взглядом. Он физически ощущал, как из ее глаз выходит некая сила, проникающая за его знаменитую маску.
– И потом, Ллойд первым начал, – поспешил добавить Эдмонд. – Я не считаю, что страх является в его случае оправданием…
– Значит, ситуацию можно считать исчерпанной? – Сильвия недоверчиво прищурилась.
– Думаю, что в понедельник напишу справку, где укажу, что все в порядке.
Сильвия помолчала, посмотрев в пол.
– Спасибо вам, инспектор Палмер. Сожалею, что доставила вам столько проблем, – наконец произнесла она.
– Что вы, не стоит…
Сильвия подошла к двери и выпустила Эдмонда на улицу.
– Мисс Тэнтоурис, – неуверенно сказал инспектор Палмер, спустившись по ступенькам и обернувшись, – в следующий раз, если вас кто-нибудь обидит, вы сразу приходите ко мне в кабинет. Будем решать все мирно.
– Хорошо. До свидания, – отозвалась она и закрыла дверь.
– До… свидания… – ответил Эдмонд бессловесному дверному полотну.
Он развернулся и пошел к станции. И к шуму ветра, играющего в кронах деревьев, вместе с вечерним концертом радостно поющих птиц примешивалась тоскливая, но прекрасная мелодия, которая аккорд за аккордом заполняла сердце рассудительного инспектора Палмера.
Глава 6. Посиделки в баре
Эдмонд толкнул дверь знаменитого бара «Смерть науке». Ему в уши немедленно ударила разноголосица и громкая музыка, свидетельствующие, что в эту пятницу он пришел позже обычного. Но после ужина в семье Тэнтоурисов инспектор Палмер как никогда нуждался в приеме пары кружек чудесного цветочного эля. Поискав за столиками своих верных товарищей, он без труда обнаружил, что Джон и Саймон, как всегда, разместились за их любимым столиком. Расположенный недалеко от сцены, он позволял обращать внимание на стоящие выступления, частенько случающиеся в этом веселом местечке, и в то же время был прикрыт от общего шума поднимающейся на второй этаж широкой деревянной лестницей.
Подойдя ближе, Эдмонд заметил, что подле Саймона сидит, прислонившись к нему вплотную и восхищенно смотря в глаза, очередная смазливая блондинистая цыпочка с отсутствующим взглядом. Рядом с Джоном на столе уже стояли две глиняные кружки, увенчанные толстыми пенными шапками.
– Всем привет, – в своем стиле, без ярких представлений поздоровался Эдмонд и опустился возле Джона.
– Дошел-таки до товарищей! – с наигранной обидой произнес Саймон, но широкая улыбка и довольный взгляд говорили об обратном.
Джон лишь добродушно улыбнулся и протянул руку.
При взгляде на Саймона в глаза сразу бросались две детали его облика: невероятно атлетическое телосложение и задорный, но опасный взгляд профессионального мастера боевых единоборств. Эдмонд мог поспорить на что угодно, что его мускулистый друг был способен на любой подвиг – он мог сесть на шпагат, поднять тяжеленную гирю или пройтись по натянутому канату в любом состоянии. Саймон был спортсменом до мозга костей и имел звание мастера спорта по древнему боевому искусству Тэй-го.
Джон был сотрудником отдела изучения нечеловеческой разумной жизни. В последние годы за отделом и некоторыми его сотрудниками закрепилась дурная слава. Непростой объект исследований, включающий в себя леших, сатиров, русалок и прочую нечисть, требовал сомнительных методов, использование которых и привело к навешиванию на отдел ярлыков маргинальности и антинаучности. Сексуально озабоченные сатиры, плохо соображающие, вечно пьяные лешие, прочие безобразные существа, имеющие отвратительную наружность и обожающие пугать прохожих и травить пошлые анекдоты, не говоря уже про смертельно опасных нереид и злых духов – весь сонм этих странных существ обладал ни на что ни похожим разумом, убедиться в существовании которого можно было только одним путем. Войти с ними в тесный контакт и стать своим. Этим путем и пошли сотрудники отдела. Джон так вообще взял этот лозунг на щит, сделав его девизом всей своей жизни и поставив тем самым на своей научной карьере и положении в обществе жирный крест.
Как Эдмонд нашел себе таких непохожих на него друзей? Да, очень просто. Судьба привела их к нему в качестве участников межрасовых конфликтов в самом начале его карьеры. Вспыльчивый и быстрый на удар ногой в ухо Саймон решил померяться силами с одним демоном. Джон же был участником пьяной драки с каким-то сатиром. Так как сатира однозначно нельзя было причислить к людям, то бюрократический механизм направил материалы этой потасовки в отдел Эрика Дельмонта. Разговорившись с ними, Эдмонд с удивлением обнаружил, насколько интересными людьми является эта парочка. Рассказы Джона о бытии нечисти походили на старые сказки, порою неприличные, но всегда захватывающие, а талант рассказчика только добавлял им очарования. Саймон же привлек его своей открытостью и нацеленностью на результат, который роднил его с самим Эдмондом. Но главным, что заставило инспектора Палмера подружиться с этими ребятами, являлась общая для них троих удивительная терпимость ко всему, в том числе к расовым различиям. Саймон ценил силу и принципиальность, потому очень уважал демонов. Джон настолько погряз в общении с существами, которые кардинально отличались и внешне и внутренне от всего привычного, что даже не различал порою людей и демонов, смеясь над недоверием рас друг к другу.
– Не думай, что ты начнешь посасывать эль как ни в чем не бывало, – Саймон указал на две кружки. – Мы с самого начала брали на троих, так что тебе придется нас догонять!
Эдмонд усмехнулся и, взяв кружку, с вожделением принялся пить прохладный эль, который плотным сладковатым нектаром растекался по горлу. Он оторвался от нее только тогда, когда от первоначального объема осталась лишь половина.
– Ого! Молодец! Вот так держать! – радостно прокричал Саймон, торжествующе сжимая над головой свой огромный жилистый кулак так, словно его друг победил в финале престижного соревнования.
– У кого-то был тяжелый день, – ухмыльнулся Джон, изучая Эдмонда уже изрядно окосевшими глазами. – Хоть это предложение и не в моем стиле, но может стоит для начала перекусить?
– Я уже ужинал.
– Где же? Столовая давно закрыта…
– В одном демоническом семействе.
Саймон ударил кулаком по столу и обратился с горделивой улыбкой к своей спутнице, которая пока хранила молчание:
– Джесси, имею честь познакомить тебя с удивительным человеком, который дошел до такого уровня профессионального мастерства в своей области, что… – он выдержал торжественную паузу, -… превратился в демона!
Он расхохотался, вызывая смущенную улыбку девушки.
– Знакомься, эксперт по улаживанию конфликтов – Палмер, – Саймон по давней привычке называл друга исключительно по фамилии, считая ее более благозвучной.
– Эдмонд, – вежливо привстал Эдмонд, – рад знакомству с такой очаровательной барышней. Вы украшение нашего столика и этого вечера.
– Джессика Ньюсорт, – представилась она, зардевшись румянцем.
– Эй, эй! Не включай свое знаменитое обаяние! – грозно нахмурил брови Саймон, но тут же снова громогласно расхохотался, заставляя обитателей соседних столиков с любопытством оборачиваться.
– Вы способны употреблять… их еду? – недоверчиво протянула Джессика.
– Я же говорю, – прошептал Саймон, касаясь уха блондинки губами, – что он – демон. Он умеет все, что и они. И даже больше! Палмер вполне способен вести курсы для демонов по правильному поведению в их среде!
Эдмонд решил пожалеть Джессику, в больших глазах которой вовсю разгорался суеверный страх. Как и все избранницы Саймона, она не отличалась умом и с трудом понимала иронию. Опыт показывал, что ее хватит не больше, чем на полгода. За это время все эти ветреные девчушки, покупающиеся на бравурный нрав и большие мускулы Саймона, понимали, что спорт и узы товарищества многократно превышают его способности ухаживать за прекрасным полом, не говоря уже об умении прислушиваться к ничего не значащим для него девичьим проблемам и переживаниям.
– Все не так печально. Я ел не демоническую еду.
– Ты заставил их приготовить тебе овощной суп? – вытаращился Саймон.
– Не бери в голову, – отмахнулся Эдмонд.
Он снова приложился к кружке, допив ее до дна.
– Вы не боитесь работать с… ними? – спросила Джессика.
Эдмонд открыл рот, но Саймон ответил за него:
– Сейчас он скажет свою знаменитую фразу.
– Да, да, – поддержал Джон, – гениальные слова, которые, к сожалению, никогда не будут опубликованы, потому что носят явный оттенок межрасовой нетерпимости.
Джессика беспомощно переводила взгляд с Саймона на Джона, а затем – на Эдмонда.
– И какие слова? – спросила она осторожно.
Саймон и Джон выжидающе посмотрели на Эдмонда, спрятав в уголках рта издевательские ухмылочки.
– Они почти как люди, – ответил Эдмонд только для того, чтобы не мучить Джессику.
Та не была мастером контроля эмоций и смотрела на Эдмонда с явным недоверием.
– Вы шутите?
– Здесь ключевое слово "почти", сладенькая, – Саймон потрепал ее за волосы. – В него можно засунуть все эти превращения, жажду крови и прочую жуть, о которой можно только догадываться.
– Призываю вас, милая леди, не верить вашему избраннику, – заметил Джон. – У нас четверть кафедр совмещенные, так что не только Эдмонд работает вплотную с демонами. На самом деле, проведя шесть лет в отделе по изучению нечистой силы, я понял, что расовые различия порой не превышают внутривидовых…
Джессика снова нахмурилась и посмотрела вопросительно Саймона. Тот пожал плечами.
– Джесс, я же говорил, что Джон – ученый с большой буквы. Умение пространно изъясняться единственное, что дает ему право жить в обществе леших и русалок и считаться при этом исследователем, получающим зарплату!
Эдмонд не удержался от смеха. При очевидной простоте душевного склада Саймон обладал непревзойденным чувством юмора.
– Джон имеет в виду, что порой люди сильнее отличаются друг от друга, чем демоны от людей, – объяснил он растерянной девушке.
– Конечно! – засмеялся Саймон. – Да он уже и не различает, кто где! После жития в одной пещере со Змеем Горынычем… надо думать, любое существо тебе человеком покажется, кто с одной головой! Вот скажи, Джон, за тем столиком кто сидит?
– Перестань, Саймон, – беззлобно отозвался Джон. – Мы еще не достигли идеального баланса. Этот бар посещают только люди…
Им принесли еще три кружки ароматного эля и бокал вина для Джессики.
– Эдмонд, скажите, а правда, что они все – вампиры?
Как и предыдущие, нынешняя подруга Саймона при всей ее поверхностности направляла энергию вечера, закручивая вокруг своих нелепых мыслей душевную активность друзей.
– Не все, – ответил Эдмонд небрежно, – только самые сильные. И то, как правило, могут держать себя в руках…
– Как правило! – не мог перестать хохотать Саймон. Из его глаз уже полились слезы. – Ой, не могу…
Затем он прочистил горло и заметил невозмутимо:
– Джесс, Палмер говорит правду. Ему можно верить. Они знают меру, как и мы все. А так как после двух кружек понятие "мера" расплывается, то лучше все-таки не ночевать с ними в одной палатке.
– Говорят, что они могут оборачиваться в ужасных монстров? – продолжала Джессика.
– Не знаю, не видел, – устало ответил Эдмонд, которого сегодня тема расспросов про страшных демонов начала утомлять раньше обычного, – может быть, могут…
Саймон хоть и не обладал аналитическим умом друга, но привычка предугадывать действия противника научила его очень тонко чувствовать настроение собеседника. Он бросил на товарища понимающий взгляд и ласково сказал Джессике, обняв ее:
– Сладенькая, неужели ты думаешь, что Палмер скажет тебе всю правду? Это же может поколебать священный баланс! Каждый день он подписывает по одному обязательству о неразглашении. Оттого у Палмера и такая огромная зарплата.
Джессика погрустнела.
– И потом, если тебе интересны чудовища, то спроси Джона. Нечисть и даром здесь никого не волнует. Потому никому и в голову не придет засекречивать тот факт, что Змей Горыныч пару веков назад съел какую-нибудь деревеньку за неуплату дани в виде молоденьких девушек на выданье!
Он разразился смехом, наслаждаясь собственной шуткой. Саймон вообще находил наиболее забавными именно свои остроты.
– Саймон, – Джон в первый раз продемонстрировал недовольную мину, – не пытайся в присутствии этой милой особы казаться хуже, чем ты есть. Ты же пребываешь в полном восторге от того, как демонам даются боевые искусства.
– Он у меня такой, – горделиво заметила Джессика, – очень добрый! А вам, Джон, не страшно работать с настоящими чудовищами?
Джон рассерженно покачал головой.
– Ну, вот что ты вбил ей в голову? Какой страх? Да, бывает, что часть этих созданий обожает попугать людей, но это капля в море. Подавляющее большинство нежити устроено совершенно по-другому. Я бы сказал, что они прекрасны! И все усилия уходят, чтобы не поддаться их очарованию…
– Да? – ее глаза округлились.
Эдмонд был доволен, что внимание девушки переключилось на Джона, и стал размышлять о сегодняшнем дне, в пол уха слушая восторженную речь своего друга.
Глаза Джона увлажнились, а голос наполнился страстными интонациями.
– Вот взять русалок, – вещал он возбужденно. – Их верхняя половина, та что выше талии, настолько изумительна, что нельзя глаз оторвать. Волосы, грудь – большая, но подтянутая, а глаза какие! А смех! Вы бы слышали, как заливисто они смеются. Словно мелодичное журчание ручейка. Но когда смотришь на их хвост, то спрашиваешь себя: как можно лишить такую красоту самой возможности… – он чуть смутился, – выразить себя в любви?!..
– Расскажи про импотенцию сатиров, – ухмыльнулся Саймон.
– Да. Их вечная неугасимая эрекция и маниакальная одержимость женской красотой проистекает из того факта, что они не могут совершить половой акт и вынуждены бесконечно мучиться от терзающей их эротической энергии…
– Разве они не опасны? – озадаченно уточнила Джессика.
– Нет. Сатиры, лешие и русалки любят только пугать нас. Нереиды, болотные духи и некоторые другие используют неотразимость своих тел и голосов, чтобы в итоге сожрать очарованного человека…
– И их вы тоже изучаете?
– Да. Как же это тяжело! – Джон страдальчески закатил глаза. – Вы и представить себе не можете, как неимоверно трудно выдержать зов их эротичности, не поддаться желанию заключить их в объятия, когда они поют свои песни! Никто из людей никогда так не пел! Но я должен только смотреть и изучать. Только смотреть и изучать, – пробормотал Джон.
Все затихли.
– Это целый мир, – произнес Джон, ни на кого не глядя и в этот миг напоминая сумасшедшего. – Целый проклятый мир. Который вобрал в себя все наши пороки, всю силу животной страсти и подсознательного стремления погибнуть и раствориться в бесконечной и всесильной природе!..
– Но откуда же они взялись? – Джессика была целиком поглощена завораживающим рассказом Джона.
– Думаю, мы это никогда не узнаем.
– Но вы же так много времени с ними проводите. Я слышала, что многие из них обладают разумом и речью. Они сами не говорили вам, откуда они произошли?
Джон усмехнулся.
– Их это не интересует. Они просто живут. Мне порой кажется, что мы и демоны лишь жалкая пародия их яркой и чувственной жизни…
– Ха, пародия? – Саймон встал на свой любимый конек. – Не спеши покупаться на эти бредни, Джесс! Это они какая-то кривая пародия на нас. Скажи-ка, на каком языке они разговаривают?
Джессика переводила любопытный взгляд с любимого на Джона.
– На человеческом, – нехотя ответил тот. – Да, у них нет своего языка, и что?!
– И своей культуры! – добавил Саймон.
– У них такая культура, что… – начал было Джон.
– Ну да, ну да, которая целиком вращается исключительно вокруг нас. Они же испокон веков только тем и занимались, что пугали нас, заманивали и тому подобное!
Эдмонд подумал, что выпитый алкоголь все-таки заставил Саймона покрасоваться. Это выглядело забавно для человека, знающего историю появления в голове спортсмена всех этих мыслей. Когда-то именно Джон рассказывал все это им за этим самым столиком. И вот теперь его же слова и проливает ему на голову псевдоинтеллектуальным дождем Саймон.
– И как же ваша… дама сердца отпускает вас ко всем этим нимфам? – спросила Джессика осторожно.
– Его дама сердца сидит на берегу Темного озера вот с таким вот хвостом! – расхохотался Саймон.
– К сожалению, у меня нет девушки, – пожал плечами Джон. – За все надо платить. Полагаю, это справедливая цена за возможность изучения Таинственного леса. Я предан нечистой силе всей душой и не думаю, что хоть одна здравомыслящая особа будет отпускать меня туда…
– Как жаль. Было бы здорово, если наша компания включала в себя побольше девушек. Было бы веселее!
Эдмонду резанули слух слова "наша компания", но он промолчал.
– А вы, Эдмонд, наверняка, встречаетесь с какой-нибудь красавицей?
– Почему вы так думаете? – инспектор Палмер очнулся от размышлений.
– Ну, Саймон говорил, что ваше обаяние не знает границ, – она чуть смутилась.
– Я применяю его только в работе, – Эдмонда утомляла настырность девушки, но он не видел причин сердиться на нее, понимая, что неглубокий ум более всего любит погружаться в наблюдение над чужой личной жизнью.
– Палмер снова скромничает, – ожидаемо загоготал Саймон. – Один раз он забыл выключить его после трудового дня и подцепил самую роскошную девицу в институте! После тебя, конечно, – поспешно добавил он, обнимая Джессику.
– Что не помешало этой стервозной особе бросить его, после того, как она отошла от чар и сообразила, с кем в реальности имеет дело, – добавил Джон.
– Спасибо за поддержку, – беззлобно усмехнулся Эдмонд и приложился уже ко второй кружке, чувствуя, что его нервы, оголенные сегодняшними волнениями, обволакиваются густым и нежным, как пивная пена, туманом.
– И что это за барышня? – по виду Джессики было очевидно, что беседа наконец зашла в беспокоящую ее тему.
– Анна Гранцвальд, – произнес Эдмонд когда-то драгоценное для себя имя.
– Анна Гранцвальд? Племянница ректора? С золотистыми волосами? Которая руководит культмассовым отделом и поет в хоре первую роль?
– Да, – подтвердил Саймон. – Ух, и редкостная же стерва! Жалко, что не Палмер ее бросил. Должен же хоть кто-нибудь поставить эту нарциссическую псевдобогиню на место!
– Да, все от нее без ума, – неумело скрывая зависть, произнесла Джессика. – А почему вы расстались?
– Так, так, не дави на Палмера, – изобразил дружескую заботу Саймон. – Ему больно говорить об этом… Потому за него все расскажу я! – он расхохотался. – И потом мой доклад будет гораздо объективнее – я-то все видел со стороны.
– Спасибо, друг, – с убийственной иронией отозвался Эдмонд.
– Для того и нужны друзья.
– Здесь я вынужден поддержать вашего спортивного возлюбленного, мисс, – обратился к Джессике Джон. – Кроме времени, единственным способом залатать разбитое сердце является разжевать брошенному, что его пассия – самый настоящий монстр.
– Более ветреной, самовлюбленной и эгоистичной особы мы с Джоном не встречали, – авторитетно подтвердил Саймон.
– Не верьте им, Джессика, – чуть грустно заметил Эдмонд под воздействием выпитого. – Анна просто ошиблась в выборе. Мы не подходили друг другу. Я вообще не самая лучшая партия для кого бы то ни было, потому как меня очень мало что интересует в этом мире. Разумеется, такой яркой девушке было трудно…
– Началось! – в один голос недовольно прогудели Джон и Саймон. – Снова самокопания…
– Нашему Палмеру регулярно поступают предложения о работе в более почетных административных подразделениях института, – сообщил Саймон. – И этой стерве хватало наглости требовать, чтобы он занял должность, которая бы больше подходила другу такой великосветской особы!
– Для нее мужики – не более чем платья, которые должны лишь подчеркивать ее красоту. Я бы вообще наливал во всех институтских барах каждому несчастному, кто попал в ее лапы, – добавил Джон.
– И на кого она променяла нашего замечательного Палмера? – Саймон презрительно скривил губы. – На этого ползучего хмыря Майкла Стерлинга, который занимает должность десятого помощника ректора, но при этом мнит себя высокопоставленной персоной, тьфу!
Эдмонду была не особо приятна эта тема, потому он подозвал официанта и стал что-то выяснять по поводу наличия и вкусовых качеств закусок и их сочетаемости с разными сортами эля. Друзья поняли этот маневр и затихли. Но менее догадливая Джессика не удержалась от распирающей ее информации:
– А я слышала, что мисс Гранцвальд недавно с ним рассталась.
– И поделом ему!.. – обрадовано воскликнул Саймон, но тут же замолк, поняв страшный смысл произнесенных его девушкой слов. – Палмер… сделай вид, что ты ничего не слышал.
