Текст книги "Новый порядок"

Автор книги: Павел Комарницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Всё! – заявил Тутепх, откусывая изрядный шмат говядины.

– Мясо сильно подешевело – девушка долила пиво тестю – Говядина почти втрое – она засмеялась – Чем вы сегодня и пользуетесь. Вот это всё я купила за малое медное кольцо.

Да, это было Тутепху известно. Быков резали по всей Земле Папируса – перед войной всегда так. Во-первых, хозяева старались обменять скот на звонкую медь и серебро, чтобы зарыть в случае чего. А во-вторых, спрос на бычьи шкуры сильно вырос, потому как кожа нужна на доспехи. Так что убытки от падения цены на мясо в большой мере компенсировались для владельцев стад ростом цен на шкуры.

– А ещё?

– Прибыли купцы с Ханаана. Привезли масло для еды и ароматное для притираний. Ещё привезли красивые шерстяные одеяла. Я купила одно. Ругать не будешь? – девушка лукаво глянула на мужа.

– Буду – притворно насупился Тутепх – Под холстом ты всегда прижимаешься ко мне. А под толстым шерстяным одеялом?

Старый кузнец хмыкнул, и Сидха тоже засмеялась.

– Зато не придётся дрожать в зимние холода, муж мой. У нас тут не верхние земли. Ты даже не спросил, сколько я отдала за него!

– Хек? – с испугом спросил Тутепх. Старый Тигами утробно заухал.

– Четыре кольца! – возмущённо вспыхнула девушка – Четыре медных кольца – за такое одеяло! Скажи, где ты ещё видал такую экономную хозяйку?

– Ты у меня самая экономная хозяйка! – Тутепх погладил жену по бедру – Но вообще-то, если честно, те купцы должны были просто подарить тебе весь свой товар.

– Это с чего бы? – весело округлила глаза Сидха.

– Да за то, что сподобились лицезреть тебя. Теперь им будет что рассказать своим внукам!

И все трое расхохотались.

…

– Садись, Мехнит. Садись поудобнее, тесть мой – Нармер, улыбаясь, усаживал тестя, заботливо поправил циновку – Дорогая моя, распорядись.

– Да, муж мой – Сотис встала, мягко, как кошка, направилась к выходу, и почти тотчас из дверей поплыли, держа в руках всевозможные блюда, девушки-служанки. Низенький широкий стол был покрыт узорчатым льняным полотном.

– Это придумка Сотис – перехватил слегка удивлённый взгляд тестя Нармер.

– Некрасиво разве? – Сотис уже вернулась с кухни, где отдавала рапоряжения.

– Да, чего-чего, а фантазия у тебя есть, дочка – хмыкнул Мехнит – И тяга к роскоши с детства. Помню, как в одиннадцать лет нацепила себе в уши золотые диски – обратился он к зятю – По два дебена каждый [дебен – ок. 90 гр. Прим. авт. ] Потом уши пришлось лечить!

Мужчины рассмеялись, и сама Сотис улыбнулась.

– Все свободны – подал голос Нармер, обращаясь к слугам – А ты посиди с нами, жена моя. Угощайся, тесть мой.

– С удовольствием – Мехнит потёр руки, захватил кусок мяса с приправами и отправил в рот, смачно зажевав. Затем остро взглянул на зятя – Но будет лучше, зятёк, если ты сразу изложишь, зачем позвал меня в такую даль. Не для того же только, чтобы угостить вот этой восхитительной молодой козлятиной в чесночном соусе?

– И за этим тоже – улыбнулся Нармер – А дело вот какое. Нам нужны девки, Мехнит.

– То есть? – сановник даже перестал жевать.

– А вот дочь твоя всё изложит – Нармер тоже приступил к трапезе – Потому как её идея…

– …Да, задали вы мне задачку – ухмыльнулся Мехнит – Никогда бы сам не допёр, если честно. Но если попытаться просто отобрать нужное количество девок…Кстати, сколько? – обратился он к дочери.

– Если считать, что обычный выкуп за девушку в среднем полхека меди, то выходит тысяча – Сотис аккуратно кушала, обсасывая птичье крылышко – Не думаю, что мужчины на Синае молодых девушек любят меньше, чем в Земле Пчелы.

– Тысяча девок сразу… Цены могут упасть – заявил Мехнит, явно забавляясь новой затеей дочери. Продавать девушек, как коз, надо же!

– Папа, ты же мужчина – улыбнулась Сотис, чуть пригубливая разбавленное вино – Мне ли объяснять тебе, что тут всё решает качество товара?

Мужчины снова рассмеялись

– Да, но если начать просто брать девок у озёрников, будет бунт – посерьёзнел Мехнит.

– А вот бунта быть не должно – тоже очень серьёзно, глядя тестю в глаза, заявил Нармер, и Мехнит ощутил пробежавший по спине холодок – Ни при каких обстоятельствах.

Чиновник задумался.

– Есть идея – помедлив, заявил он – Многие тамошние жители имеют большие долги, недоимки. Кто за два года, кто и за три. Мы возьмём их девок якобы под залог.

Нармер улыбнулся. Соображает старый. Заложники – это было делом обычным. Если хозяин не мог расплатиться с долгом, он сам, или кто-то из его семьи обязаны были работать, находясь в доме заимодавца до погашения долга. Это признавал даже древний закон.

– А если они расплатятся?

– Кто, эти нищие бездельники? – хмыкнул чиновник – Никогда им не расплатиться. Их долги будут только расти, уж я об этом позабочусь, поверь.

На этот раз рассмеялись все трое, и нежный голосок Сотис чарующе вплетался в хохот мужчин.

…

– … Вставай, Бубу. Вставай, сынок.

Мягкий голос матери вытаскивал Бубу из неги предрассветного сна, словно удод червяка из норки.

– Ещё чуточку…

– Вставай, Бубу! – голос матери окреп – Тебя ждут!

Бубу разом сел на циновке, стряхивая остатки сна. Вот болван, сегодня же они выступают в Скудные Холмы, на боевое патрулирование! Хорош воин…

– Я побежал, мама!

– Куда! Не евши?

– Некогда, мама, некогда! – Бубу уже застёгивал юбку – Мне же ещё оружие будут вручать!

– Да погоди! На вот, хоть на дорожку! – мать сунула сыну в руки узелок.

– Спасибо, мама! – сын наскоро чмокнул мать и выскочил наружу. Старая Ни чуть улыбнулась. Её сын, её надежда… Последняя надежда стареющей женщины. С тех пор, как Себек взял её мужа, а лихорадка троих детей, Бубу – это последнее, что у неё осталось. Ни вздохнула и принялась молиться. Молиться всем богам, чтобы её Бубу вернулся. А больше ей ничего не надо!

Бубу мчался, перепрыгивая через лужи и ямы, временами оскальзываясь на свежем мусоре и помоях, с утра выплеснутых хозяйками за ворота. Ага, а вот и пристань! Ух, сколько уже народу собралось!

На пристани действительно бурлила толпа. Лодки-долблёнки чуть покачивались на воде, стояли чуть не вплотную, поперёк берега, чем-то напоминая поросят, присосавшихся к свиноматке.

– О, кто к нам пожаловал! Великий и непобедимый Бубу!

– Как, ты не забыл одеть юбку, Бубу? Это удивительно!

– Всё, ребята! Не будет нам добычи! Как только Нармер узнает, что против него выступил великий Бубу, он не выпустит свои караваны даже под охраной десяти тысяч солдат!

– Ха-а-ха-ха!

Бубу только смущённо улыбался. Он уже привык, что над ним подшучивают. Подначки нынче, впрочем, были не обидные. Последнее дело обижать товарища, с которым завтра, возможно, тебе придётся сражаться рука об руку.

– Где молодой боец Бубу, сын Ни?

Бубу встрепенулся. Перед ним стоял сам Тутепх, вождь нома Розового Лотоса. Его кумир, если честно.

– Ты можешь дать свой узелок товарищам, Бубу – улыбнулся Тутепх, глядя на щекастого парнишку.

– Можешь, можешь – заверил кто-то из ребят – Мы тебе немножко оставим, честное слово.

– Иди и получи оружие, Бубу.

И вот он настал, наконец, этот миг. В руку Бубу легло настоящее боевое копьё, гладкое, с острым, примотанным жилами к древку кремнёвым наконечником. А в другой руке Бубу вдруг обнаружил топор-клевец, хищно отблескивающий свежекованой медью. А на поясе Бубу красовался кремневый кинжал, с плотно обмотанной кожаной полоской рукоятью.

– Теперь ты воин Земли Папируса!

Бубу только блаженно улыбался. Какое счастье!

…

– …А-а-а!

– Стой, тварь! Держи её, держи!

– Отпустите! Отпустите, порождения крокодила, что вы делаете!

– Заткнись, ослиное дерьмо! Отцепись! Оттащите эту тварь!

Вопли, стенания и удары сливались в единую какофонию. Солдаты оттаскивали обезумевших родителей, вовсю работая копьями и щитами. Другие тащили девушку, заламывая руки. Третьи с каменными лицами стояли живой стеной, отгородившись от возмущённых людей щитами и остриями копий.

– Тихо! – заорал высокий, худой чиновник неожиданно зычным басом – Слушайте все! Касается всех! Этот человек задолжал нашему Повелителю уже за два года! Неужели вы думаете, ничтожные, что можно вот так просто обмануть нашего Повелителя, да будет звучать его имя во веки веков!? Не выйдет! Дочь этого человека послужит великому Нармеру, покуда не будет выплачен весь налог! Всё, расходитесь!

Акхом стоял, скрестив руки на груди, всем своим видом давая понять, что аудиенция закончена, дело закрыто и всем бездельникам следует разойтись по домам, пока Акхом не принял меры. Но народ не расходился. На лицах людей читалась плохо скрываемая ненависть. Впрочем, не только ненависть. Кости тех, у кого была только ненависть, давно обглодали гиены и шакалы, лишив их души посмертного пристанища. Остались только те, в ком есть страх. Вот и сейчас на всех этих лицах ненависть боролась со страхом. Чиновник ухмыльнулся одной стороной лица. С каждым годом на этих лицах ярости становится всё меньше, а страха всё больше. Что ж, даже пойманный дикий зверь рано или поздно смиряется со своей участью, если хочет жить. А люди – не звери. И все хотят жить.

– Если этот бездельник не уплатит налог за этот год и не вернёт долг, он больше не увидит своей дочери! И это тоже касается всех. Всё, я сказал, расходитесь!

Чиновник снова чуть заметно ухмыльнулся. Заплатит, как же… У этих бездельников нечем заплатить и теперешний налог, не то, что отдать недоимку. Конечно, в принципе, могут помочь соседи. Так бы и было в прежние, стародавние времена. Но нынче всё не так. Каждому надо уплачивать налог. Поможешь соседу, и займёшь его место. Так что девку свою этот бездельник больше не увидит, это точно.

…

– Давай-давай, Бубу! Это тебе не мамкины сладкие лепёшки поедать!

Бубу только пыхтел, гребя веслом. Ну чего пристали, в самом-то деле? Дались им эти лепёшки… Большую часть их сами же и съели, боевые товарищи… Бубу только одна и досталась…

Но в глубине души Бубу всё же осознавал, что зла ему никто не желает. Да, лепёшки, напечённые мамой в дорогу, съели всем миром, но потом ведь и с Бубу так же точно поделились припасённой из дому снедью. В дороге кашеварить некогда. Вот встанем на боевое дежурство, тогда задымят очаги кашеваров… Тогда и начнётся нелёгкая военная жизнь…

Лодки, выдолбленные из цельного дерева, медленно рассекали воду, неспешно продвигаясь против течения, цепью следуя за головной, в которой сидел вождь. Тутепх правил рулевым веслом, сидя на корме, глядя, как проплывают мимо заросли осоки и папируса, камыши и корявые деревья, залитые водой в рост человека. Да, во время разлива Земля Папируса представляет собой огромное болото, почти непроходимое для пешего. Даже скот, коим так славится эта земля, приходится отгонять на сухие земли, за пределы дельты. К востоку от Земли Папируса находятся обширные пастбища, тянущиеся до самого Синая. Зимой их орошают обильные дожди с Полуночного моря, несущие прохладу. Вся земля тогда покрывается ковром из ярких цветов и пышной травы. Но в это время и в дельте скоту приволье – вода спала, и на жирной от ила почве трава растёт буквально на глазах. А вот сейчас, в разгар разлива Хапи, солнце безжалостно выжгло эту землю, и быки, овцы и козы вынуждены пережёвывать этот сухостой, худеют и болеют. Недаром многие хозяева стараются прирезать излишки скота в самом начале половодья – медь и серебро, в отличие от быков и коз, не теряют в весе и не подвержены падежу.

Стена тростника расступилась, и взору явился небольшой посёлок, опасно прижавшийся к воде. Хижины стояли шагах в тридцати от кромки вод, и Тутепх в который раз поразился неосторожности местных жителей. Стоит великому Хапи поднять свои воды чуть выше… Но Тутепх знал, что с другой стороны расстилается сплошное болото – воины Земли Папируса, следуя из Буто, каждый раз проплывали через эти места. Посёлок стоял на узкой косе, окружённый водою со всех сторон. Лодки, сплетённые из вязанок тростника, виднелись на берегу. Возле самой воды торчал покосившийся защитный тотем, вырезанное из дерева изображение Себека – бога-крокодила. Да, местным жителям следовало почитать грозного повелителя вод, потому как смерть от зубов крокодила в таких вот деревушках принимал едва ли не каждый третий рыбак. Между хижин висели развешенные для просушки рыбацкие сети, среди которх бегали мелкие ребятишки и свиньи, и те и другие – с радостным визгом.

– Привал! – зычно прокричал Тутепх, оборачиваясь к задним лодкам.

Лодки сворачивали к берегу, с разгона с шипением врезаясь в пологий берег. Воины выскакивали из лодок, вытаскивали их из воды. Ребятишки и поросята прекратили свою возню и уставились на пришельцев – даже визжать перестали. Из одной хижины, в самом центре посёлка, выглянул старик, высокий и плечистый. Взял руку посох, прислонённый к стене у входа, зашагал размашистым твёрдым шагом, не вяжущимся с его сединой.

– Приветствую тебя, почтенный Бари – первым вежливо поздоровался Тутепх – В прошлом году нас встречал молодой Япу. Или он, как всегда, охотится на крокодилов?

– Привет и тебе, славный Тутепх, и ввсем твоим воинам. Себек унёс нашего Япу – старик остановился в трёх шагах – И ещё одного крепкого парня. И ещё восемь мужчин умерли – одного укусила водяная змея, пятерых унесла лихорадка, а двое умерли от живота. Старый же Иаби умер ещё в прошлом году. Так что я теперь и вождь, и старейшина, и вроде как за жреца даже.

– Тц-тц-тц… – огорчённо поцокал языком Тутепх – Как справляешься?

– А куда деваться? – махнул рукой старик – Все, кто стоит на ногах, сейчас откочевали со стадом в сухие места. А кто не стоит, ловят рыбу. Так что приходится. Вы тут у нас заночуете?

– Да, почтенный Бари – Тутепх наблюдал, как воины выгружают бурдюки с вином и мешки с сухими лепёшками, вяленой рыбой и мясом – А завтра перед рассветом двинемся в путь. Через два дня нам надо быть на краю вод, и ещё через два – в Скудных холмах.

– Что слышно в Буто? – старик оперся на палку, навалился грудью – Опять, выходит, война?

– Опять – Тутепх поглядел на старика. Выцветшие глаза смотрели не по-стариковски, пристально и цепко.

– И доколе?

– Что – доколе?

– Доколе мы будем терпеть их набеги?

– Не в первый раз – усмехнулся Тутепх – Пора бы уже привыкнуть.

– Привыкнуть, говоришь… – старейшина, вождь и жрец в одном лице переменил позу – Плохая привычка. Любая верёвка имеет два конца. И как бы она ни была длинна, один из них всё равно покажется, рано или поздно.

Тутепх помедлил с ответом, разглядывая изображение Себека. Бог-крокодил насмешливо-злобно скалил зубы. Надо же… А в Буто некоторые утверждают, что вот такие болотные жители даже разговоривать не умеют, не то, чтобы что-то понимать.

– Конец верёвки уже показался, почтенный Бари.

– Который?

Тутепх снова пристально взглянул в глаза старика. Ни тени страха. Только усталость, тяжёлая, как слиток золота.

– Это знают только боги, Бари.

…

Стены крепости были покрыты грязными потёками – в сезон дождей вода размывала непрочную сырцовую кладку. Акхом привычно отметил про себя – надо бы подмазать кое-где, не то рано или поздно стены рухнут. А впрочем… Ему-то, Акхому, что до этого? Когда-то ещё рухнет… К тому времени его уже не будет на свете, и уж во всяком случае он будет не здесь. Акхом серьёзно надеялся на перевод в Нехен, в столицу, к самому двору Повелителя. Вот только надо бесперебойно обеспечивать сбор налогов, да чётко и быстро выполнять любые приказы Повелителя. А сейчас вот, конкретно, обеспечить отправку этих девок.

Они стояли перед чиновником испуганные и притихшие. Тысяча девушек, не шутка. Впрочем, тут, в Приозёрье, каждый третий в долгах по уши. Так что можно было бы, наверное, и больше набрать. Но приказ Повелителя, переданный почтеннейшим Мехнитом, однозначен – тысяча. И Акхом выполнит его точно.

– Ну вот что! Вы поедете в Нехен, ко двору нашего славного Повелителя – да даруют ему боги долгую жизнь! Не держать же вас тут, в крепости, пока ваши ленивые папаши не соизволят уплатить долг. Полагаю, это случится не скоро, ох и не скоро. Ну, а чем вас занять дальше, пусть решает сам Повелитель. И не вздумайте бежать, дурёхи! Кто сбежит – отцу выдадут триста палок! Ляжет и не встанет. Сейчас вас накормят, а пока устраивайтесь на ночлег! Нужник вон там – Акхом указал рукой – Вода в колодце. Солдаты вас не тронут, не бойтесь. Мы исполняем волю нашего Повелителя – да славится его имя во веки веков!

Девушки зашевелились, начали рассасываться, устраиваться в углу. Впрочем, держались они по-прежнему кучно. Чиновник усмехнулся – дуры, а понимают… Конечно, у солдат приказ – этих девок не трогать ни под каким видом. Конечно, Акхом пообещал сорок палок каждому, кто покусится… Но что такое сорок палок здоровому молодому мужику, застоявшемуся в крепостном гарнизоне? Так что, пожалуй, Акхом нынче сам встанет на караул возле этих красавиц. На всю ночь ляжет у входа. И завтра же надо сбыть этих девок, отправить караваном в Нехен. Срочно!

…

Сидха утёрла пот со лба и с новой силой принялась вращать тяжёлый ручной жернов. Да, тяжело даётся мукА… А ещё надо бы порушить крупу в ступке, и тяжёлый пест ничуть не лучше жёрнова. Но что делать? Такова доля всех женщин. Варить кашу и пиво, толочь зерно в ступе, чтобы получить крупу, тереть на жерновах и зернотёрках, чтобы получить муку для лепёшек… Хорошо ещё, что ей не приходится самой ткать, прясть, вязать сети… да мало ли работы у женщины! Но её Тутепх кузнец, и очень хороший кузнец, а к тому же ещё и вождь целого нома Розового Лотоса. Так что Сидха женщина не бедная, может позволить себе купить и новую юбку-каласирис, и тёплые красивые одеяния из овечьей и козьей шерсти для сезона зимних дождей, и красивую посуду. А кольца и браслеты ей вообще делает муж, причём собственноручно. Таких красивых браслетов нет ни у одной девушки или женщины во всём Буто.

Сидха снова утёрла пот со лба, подсыпала зерно в центральное отверстие жернова и с новой силой налегла на деревянную рукоять, торчавшую из круглого камня. Браслеты, кольца… Ерунда всё это, вот что. Всё, абсолютно всё ерунда, по сравнению с его руками, его глазами и губами…

Нет, положительно она счастливая!

Приступ дурноты накатил, как волна на морское побережье. Сидха ойкнула, откинулась назад, ища опору, привалилась к стене хижины. Так… Значит, не показалось. Значит, отсутствие мокрых дней не просто задержка.

Молодая женщина блаженно улыбнулась. Нет, она не просто счастливая. Она самая счастливая женщина в Буто! Нет, во всей Земле Папируса! Нет, во всей Кемет! Нет, в целом мире!

…

– …Годится! Иди, одевайся!

Девушка, дрожа от унижения и едва не плача, подхватила свою юбку-каласирис, начала одевать.

– Следующая!

Вот интересно, отчего так? Большинство из этих девушек по отдельности вполне красивы. Многие даже очень красивы. А когда они стоят вот так, стадом, голые и дрожащие, в ожидании осмотра, то не вызывают ни малейшего желания? Во всяком случае его, Анхури, уже мутит от обилия грудей и распахнутых девичьих таинств.

– Следующая!

Солдаты-охранники, наблюдая за сценой, ухмылялись и переговаривались, не стесняясь отпускать замечания не только по поводу девиц, но и по поводу него, жреца-целителя, почтенного Анхури. В основном по поводу его мужских, профессиональных и умственных способностей. Попытка приструнить невеж вызвала лишь дополнительные замечания, вплоть до предположений об отсутствии у Анхури яиц и неестественном способе зачатия его от разных видов скота. Грубые безмозглые животные! О боги, и почему именно он, Анхури, должен заниматься этим делом? Однако приказы Повелителя не обсуждают, а выполняют. Анхури уже знал, куда отправятся эти красавицы. Великий Нармер – да славится его имя во веки веков! – как всегда, прав. Каким бы ни был товар по сути, будь то горшки, нефритовые ожерелья, быки или девки, нельзя подсовывать постоянным покупателям брак. Себе потом дороже выйдет.

Двери помещения вдруг растворились на обе створки. Солдаты охраны разом расступились, почтительно склонив головы, и в храме воцарилась испуганная тишина. Здоровенные телохранители самого Повелителя, войдя внутрь, быстро и привычно-уверенно заняли места по обе стороны двери, и в распахнутые двери вошел сам Повелитель Земли Пчелы, великий Нармер.

– Приветствую тебя, о Повелитель! – склонился в поклоне жрец.

– И тебе здоровья, почтенный Анхури – Нармер бегло оглядел совсем притихших девушек – Как продвигается твоя нелёгкая работа?

На лицах телохранителей и солдат появились плохо скрываемые ухмылки.

– Я всего лишь исполняю твоё повеление, о Великий – смиренно, но с долей обиды произнёс жрец-целитель.

– Да ладно, ладно – улыбнулся Нармер – Это была шутка, Анхури, если ты не понял. Излагай суть дела.

– Пока я обнаружил троих неизлечимо больных, о Повелитель. Ещё одиннадцать нуждаются в лечении. Остальные здоровы. Но я успел осмотреть чуть больше половины.

– Хорошо, Анхури. Продолжай, и через четыре дня дашь мне окончательный отчёт.

– Четыре дня? – жрец в отчаянии вскинул глаза – Четыре дня! Смилуйся, о Повелитель!

– Ты НЕ ПОНЯЛ, Анхури – снова улыбнулся Нармер – Я с удовольствием предоставил бы тебе ещё месяц, так как хорошо понимаю, что такая работа тебе по душе – солдаты и телохранители заухмылялись уже откровенно-нагло, придурки – Но на пятый день караван должен уйти вниз по Хапи. Так что ни единого лишнего дня, Анхури.

– Я понял, о Повелитель – сник жрец – Всё будет, как ты велишь, Великий.

…

– …Бывал ли ты когда-нибудь в этих местах, Бубу?

– Ну что вы тут говорите, братцы? Бубу никогда в жизни не покидал своего двора, денно и нощно карауля сладкие лепёшки!

– Ха-а-ха-ха!

Бубу пыхтел, вытаскивая груз из лодки. Сколько можно, в конце концов? Достали уже этими лепёшками!

– А ну прекратите! – немного возвысил голос Тутепх, наблюдавший за парнем. В самом деле, всякая шутка должна иметь границу. – Если тебя, Кемнеби – он ткнул пальцем в парня, складывающего припасы в плетёнки – каждый день, с утра до ночи, попрекать ТВОИМИ лепёшками, взятыми из дому?.. Нам предстоит тяжёлое дело, и незачем портить настроение друг другу. Всё, начинаем грузить ослов!

Вокруг царила деловая суета. Лодки, на которых прибыли воины, стояли у кромки воды, наполовину вытащенные на сушу. Ревели ослы, недовольные тяжестью навьючиваемой поклажи. Тутепх усмехнулся. Ничего, ослам придётся потерпеть. Провизия для такого количества воинов не может быть лёгкой. И, кстати, потерпеть нынче придётся не только ослам.

Хепри уже разжигал свой костёр на востоке, окрашивая небо в бледно-золотистый цвет. Пройдёт четверть декана, и из золотого небо станет багряным, а затем великий Ра выплывет на своей огненной ладье из чертогов Исподнего Мира. Надо успеть пройти как можно больше, пользуясь утренней прохладой.

Земли, простиравшиеся отсюда до самых Скудных Холмов, служили отгонными пастбищами и были поделены между номами Земли Папируса. Здесь пережидали половодье стада быков и ослов, а также баранов и отчасти коз. Впрочем, большинство коз без всякого ущерба для себя переживало половодье рядом с хозяевами. Козы – очень живучие создания. И потом, где брать молоко, если коз не держать рядом?

– Трогай!

Караван пришёл в движение. Ослы, вытягиваясь цепочкой, шли прочь от воды. Один осёл заупрямился было, в корне не согласный с возложенной на него нагрузкой, но лёгкого касания пустынной колючкой под хвостом оказалось достаточно, чтобы пробудить в животном сознательность.

Очаг Хепри между тем разгорался всё ярче. Низменная пойма незаметно переходила в пологие холмы. Воины шагали в полном боевом, закинув щиты за спину, держа в руках копья. Можно было, конечно, и щиты нагрузить на ослов, но бедные животные и так были изрядно обременены тяжёлыми корзинами, попарно навешенными на каждого осла. В корзинах находились припасы – мука, ячменная крупа, вяленая рыба и мясо. Кроме того, лагерь в Скудных Холмах получал подкрепление быками и баранами, пригоняемыми отсюда, с отгонных пастбищ.

Ослепительный свет нового дня брызнул в глаза, и Тутепх даже зажмурился, привыкая. Потом мельком огляделся. Вот интересно, почему так? Казалось бы, эка невидаль – восход. Ни каши людям не дали, ни жареного мяса, ни тем более вина или пива. Более того, сейчас им предстоит целый день шагать под этим палящим солнцем. Но отчего-то на лицах воинов при виде встающего над миром солнца играли потаённо-радостные улыбки.

…

– Вот это и будет наш новый храм во славу Гора, о мой Повелитель!

Высокий худой жрец-архитектор в ярко-красной юбке и деревянных сандалиях обвёл рукой каменное строение, расписанное яркими красками, улыбаясь. Нармер в ответ тоже широко улыбнулся. Какая красота! Это не старый храм, который лично Нармеру всегда чем-то напоминал загон для скота – та же крыша, крытая пальмовыми листьями, те же деревянные столбы. Только фигуры богов, вырезанные из дерева, напоминали, что это всё-таки храм. Уже отец вскользь выражал намерения построить в Нехене [Нехен – столица Верхнего Египта до основания Мемфмса. Прим. авт. ] каменный храм, достойный богов. В самом деле – как люди чтят своих богов, так и боги будут помогать людям.

Что ж, ни Тот, покровитель всей Земли Пчелы, ни тем более слуги его, жрецы, вряд ли будут недовольны новым храмом. Этот храм не протечёт в сезон дождей, оттого, что прогнила пальмовая кровля. И тем более не рухнет, как старинный храм во славу Себека, где термиты подгрызли несущие столбы. Нармер подошёл вплотную, сопровождаемый жрецом и молчаливыми телохранителями. Погладил шершавый камень колонны.

– Я доволен тобой, Кемосирис. Когда мы будем освящать храм?

– Я полагал, как только начнут спадать воды Хапи.

– Нет, Кемосирис – вновь улыбнулся Нармер – Боюсь, тогда нам будет уже некогда. Надо хотя бы на полмесяца раньше.

– Как-то оно не в соответствии с древними обычаями, о Повелитель – чуть удивлённо возразил архитектор – Храмы всегда…

– Ты НЕ ПОНЯЛ меня, Кемосирис – мягко возразил Нармер, по-прежнему улыбаясь – Нужно ли мне повторить?

– Нет, о мой Повелитель – подобрался архитектор – За полмесяца до окончания разлива. Мы успеем, не сомневайся.

– Я очень рад слышать это от тебя, Кемосирис.

Оставив стройку, Нармер направился в сторону городской пристани [Во времена Нармера фараона ещё не носили повсюду в носилках, это считалось зазорным Прим. авт. ] Он шагал широким шагом, в окружении могучих телохранителей. Несмотря на ранний час, улицы Нехена были уже полны народа, жители радостно приветствовали своего Повелителя, и Нармер в ответ улыбался им. Все они его подданные, и он, Нармер, должен заботиться о них. В одном Нехене двенадцать тысяч человек – оружейники, кожевники, плотники, ткачи, гончары…всех не перечислишь. Кто, как не он, их Повелитель, укажет им верный путь? Кто сплотит их, кто скажет, кому и чем заниматься сейчас? Это в Земле Папируса каждый делает, что хочет. Здесь, в Земле Пчелы, порядок. Здесь все заняты делом, нужным для процветания страны.

Сколько работы! Сколько труда нужно, чтобы отвоевать у непроходимых болотистых джунглей в пойме Хапи каждый клочок плодородной земли! Срубить толстые деревья, выкорчевать могучие пни из чавкающего влажного грунта. Построить дамбу, которая задержит воду на поле, покуда не осядет плодородный ил. Вырыть канал, по которому излишки воды уйдут с поля, и по которому вода подойдёт к полю в сухой сезон. Вспахать и засеять, сжать и обмолотить урожай… Сколько труда! И сколько рук надо, чтобы шаг за шагом оттеснять джунгли, превращая долину Хапи из логова крокодилов и змей в землю, кормящую народ Пчелы…

Да, конечно, кое-кого приходится и наказывать. Лентяи и бездельники не могут рассчитывать на снисхождение Повелителя. У него, Нармера, работают все. Кто не хочет работать на совесть, будет работать за страх.

На пристани царили суета и гомон, народу тут было ещё больше, и охране порой даже приходилось прокладывать путь древками копий. Множество лодок сновало по высокой воде, подвозя грузы и людей. Большинство лодок было выдолблено из толстых древесных стволов, некоторые даже выжжены, по старинному способу – угли накладываются в колоду-заготовку, постепенно выедая жаром древесину. Встречались и небольшие лодки, изготовленные из вязанок камыша. Нармер усмехнулся. Говорят, такие вот лодки пришли из Земли Папируса, где деревьев, пригодных по размеру для изготовления лодок-долблёнок, уже почти не осталось. Приморские леса вообще чахлые и мелкие. То ли дело пойменные леса Земли Пчелы, где вековые деревья-великаны заслоняют небо! Да, чего-чего, а дерева в Земле Пчелы много. Правда, деревья в саванне тоже всё больше мелкие, замученные всё учащающимися засухами…

Внезапно гомон и толчея на пристани начали стихать, сменяясь тихим шелестом. Две цепочки солдат, расталкивая копьями толпу, образовали живой коридор. И вот по этому коридору потянулись лёгкие фигурки, одна за другой. Девушки не были связаны, но шли безропотно, опустив голову. Угроза расправы над семьями возымела действие, и попыток к бегству никто не предпринимал.

Нармер обвёл глазами толпу, испуганно притихшую. На лицах людей читались смешанные чувства. Конечно, нельзя не платить налог Повелителю, это все понимают. Да, ещё древний закон позволял брать из дому должника кого-то из членов семьи, пока не будет отработан или выплачен долг. Но никому ещё не приходило в голову, чтобы девчонок вот так, просто, взять и увезти за многие дни пути от родного дома. Неужели Повелитель…

И тут Нармер, будто по какому-то божественному наитию, шагнул вперёд.

– Народ Пчелы! Все вы знаете, как нелегко платить налоги. Ваш скот и ваше зерно, выращенное с таким трудом, нужны для того, чтобы кормить тех, кто расчищает землю под посев, кто строит вот этот прекрасный храм – Нармер указал на высящийся позади новый каменный храм Гора – Для того, чтобы не умерли с голоду почтенные жрецы, хранители вековой мудрости нашего народа, те, кто лечит вас, кто молится за вас перед богами, кто готовит вас в последний путь в Страну Теней. А также чтобы могли есть солдаты, что денно и нощно охраняют ваш покой. И они, и я лично благодарен вам за ваш труд, мои верные подданные. Но вот люди Приозёрья не желают платить налоги. Они считают себя умнее вас всех!

Вот. Вот именно этого и ждал Нармер. Вместо жалости к девкам и испуга на лицах людей теперь читались другие чувства. Ах, вон как?! Умнее всех, значит… Ну что же, поделом им, этим умникам. Наш Повелитель быстро покажет им, кто умнее на самом деле.

Нармер картинно простёр руку в направлении девушек.

– Эти девушки взяты в семьях злостных неплательщиков, по два и более лет не плативших ни медного кольца, ни горсти зерна, ни клочка шерсти. Но я не могу держать их здесь просто так. Работы для них в Нехене у меня нет, а даром есть хлеб, собранный с вас, моих подданных, у меня никто не будет. Они отправляются туда, где в них есть нужда. И если их отцы так и не заплатят все причитающиеся налоги, пусть пеняют на себя! Да будет это уроком всем, кто считает себя умнее остальных!