Текст книги "Давно забытая планета"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

СЭКОНД

Язык заполнил весь рот, распух. Губы тоже распухли, потрескались, болели. Каждый вздох – тяжелый труд. Глаза режет, словно под векакми песок.

– Пить…

– Смотрите, бабы, очнулась.

На губах вкус молока. Один глоток, второй, третий.

– Стой, Коза, ей сразу много нельзя.

– Бабы, я Скара позову.

– Сдурела? Тебя что, давно не били? Пусть спит.

Голоса женские, незнакомые. Сандра открыла глаза. Небо за окном только начало светлеть. В комнате шесть или семь женщин. Лица изможденные, усталые.

– Глаза открыла. Все, бабы, живем.

– Что со мной? – выдавила Сандра.

– Песчанку ты подхватила. А мы тебя третьи сутки откачиваем. Твой сказал, не откачаем, убьет всех.

– Как это – откачивали?

– Как – как! Дышали тебе в рот. Ты что, не знаешь, как болеют песчанкой?

Сандра покачала головой.

– И впрямь с неба свалилась. Болезнь это такая. Ее песчаные блохи разносят. Если заболеешь, дышать не сможешь, оттого и помрешь. А если рядом кто есть, могут и откачать, вот как мы тебя. Мы тебе нос пальцами зажимали и воздух в рот вдували. Господи, обычно, если кто за пять-шесть часов не начал дышать, то и умирает. А ты – три дня ни туда, ни сюда. Не дышишь и не умираешь. А Скар злится, нас бьет, говорит, мы плохо тебя откачиваем. Тебя вот откачали, а Лужу потеряли.

– Как потеряли? Она заболела?

– Нет, песчанкой два раза не болеют. Ты на нее зла не держи, она страшную смерть примет. Отчаялась она, решила, если ты помрешь – всем легче будет. И перестала в тебя воздух вдувать. А Скар уследил. Лужу связал, погибель ей выдумывает, а нам всем сказал, что если тебя не откачаем, никому не жить.

– Так она жива? – Сандра попыталась подняться. – Не могу, бабы, помогите, ведите меня к Скару. Если жива – спасем.

– Будет он тебя слушать, во как глаз заклеил, – но подхватили под руки, повели к двери.

В коридоре лежала связанная женщина.

– Это она? – спросила Сандра. – Развяжите. Несите на кровать.

– Ты что? узнают – пальцы отрубят.

– Скажете, я развязала.

Лужа оказалась совсем молодой девушкой, моложе Сандры. Она лежала на кровати, смотрела испуганными глазами на Сандру и дрожала. Сандра сжала ей руку и попросила молока. Попив, откинулась на подушку и уснула.

За дверью загрохотали шаги. Лужа сжалась в комок и тихонько заскулила. Сандра проснулась.

Вошел Скар. Выглядел он не лучше женщин – усталый, заросший, осунувшийся, круги под глазами. Сандра собрала все силы и села на кровати.

Нападение – лучший метод обороны – так Анна говорила, – подумала девушка. – Только бы он в разговор ввязался, а там – все как учили. Психологический контакт. Я тебе припомню юродивую. Или это Крот назвал?

– Скар, ты не тронешь Лужу.

– Ну наконец-то. И уже сидишь. Это же надо – два дня и три ночи! Я думал, мы тебя потеряли.

– Скар, ты меня слышишь, ты не тронешь Лужу, – повторила Сандра.

Тут Скар заметил вторую девушку на кровати. Мышцы напряглись, глаза яростно сверкнули.

– Кто развязал?!

– Я! – Сандра попыталась так же сверкнуть глазами. – Если хоть один волос упадет с ее головы, я убью сначала тебя, потом себя. Слово даю. Мое слово твердо, ты знаешь.

Женщины испуганно вжались в углы комнаты. Лужа до боли сжала руку Сандры. Скар удивился.

– Она же тебе смерти хотела. Почему ты ее защищаешь?

– Она единственная хотела спасти меня от позора.

– К черту Лужу. Ты знаешь, что я должен с тобой сделать за такие слова?

– Убить? Я этого и добиваюсь. Я сейчас так ослабла, со мной любая собака справится. Ты меня не бойся, я тебе даже сопротивляться не буду.

– Тебя в детстве лошак в голову лягнул? Я тебя не для того столько времени откачивал, чтоб тут же убивать.

– Я верю. А что лучше – умереть в бою, или во сне? А что дороже – честь или жизнь? А кем лучше родиться – мужчиной или женщиной? А ты хотел бы стать бессмертным? Ответь на этот вопрос.

– Кто бы не хотел.

– Не вечно молодым, а старым-старым бессмертным! – хрипло рассмеялась Сандра.

– Чокнутая! Слушай, а ты себя хорошо чувствуешь?

– Не, я себя чувствую так, будто меня стадо коров истоптало. Скар, подай, пожалуйста, воды. Я… – Сандра потрясла головой, не в силах выдумать ни одной фразы, и вдруг начала клониться вперед и на бок. За спиной испуганно вскрикнула Лужа.

Скар подхватил легкое тело, прижал к груди. Подбежали женщины, засуетились, смочили лоб, принялись растирать виски. Сандра открыла глаза.

– Хозяин, давай, я снова буду послушной, а ты не тронешь Лужу, а?

– Господин, прости ее. Она не в себе, она бредила, за это нельзя наказывать, – попросила одна из женщин.

– Бредила, говоришь? Все слышали? Ты и ты остаетесь здесь, остальные в барак. Быстро! – Он бережно опустил Сандру на кровать, погладил нежно по щеке, вложил что-то в руку. Девушка сжала пальцы и тут же узнала талисман – чешуйку Дракона.

– Хозяин, можно, Лужа останется?

– Можно. Надо же – кем лучше родиться? Чтоб я сдох.

ЗЕМЛЯ

Мир как мир. Травка зеленеет, солнышко блестит. Птички поют, кузнечики под ногами стрекочут. Иду к речке. Тяжелые регистраторы тащу за хвостики кабелей, они свешиваются с плеча до земли, поэтому идти приходится на задних лапах. Вдоль берега тянется дорожка. Нечто среднее между асфальтом и толстой резиной. По такой хорошо по утрам трусцой бегать. Тыкаю в материал щупом анализатора. Дома разберусь, что это такое. В речке играет рыба. У самой воды деревянная скамеечка. Этот мир мне определенно нравится.

Смотрю направо, налево. Выбираю, куда идти. Иду налево. Дорожка пружинит под ногами. Можно, конечно, лететь, но ногами приятней. Огибаю небольшую рощицу и замираю с открытым ртом. На берегу на одеяле загорает кентавр. Кентавра, кентаврица. Самая настоящая, честно! Четыре ноги, две руки. Длинноволосая блондинка с мальчишечьей челкой над голубыми глазами. Это сверху, а лошадиная половина вся рыжая. Лежит на боку в чем мать родила и читает книжку. Подняла голову, увидела меня и тоже застыла с открытым ртом.

– Ой, парень, за что же это тебя так? – опомнилась первая. Позор мне, как контактеру. Язык английский, хотя акцент просто жуткий.

– Я всегда думал, что кентавров не бывает.

– А я думала, что во всей Британии ни одного дракона не осталось. Ты чей?

– Я свой собственный. Я тут проездом. Я ненадолго, – несу полный бред, не знаю, зачем, но не могу остановиться. – А ты настоящая кентав…ра?

– Ну что ты! – смеется она. – Я – кибор…га. Вот это, – хлопает себя ладонью по лошадиному плечу, – сплошная квазиплоть и биомеханика. А ты – настоящий?

– Д-да.

– Можно я тебя потрогаю?

– М-можно.

Фантастичность происходящего все еще не укладывается у меня в голове. А тем временем девушка-кентавр легко поднимается, качнув упругими грудями, подходит ко мне, ощупывает и осматривает со всех сторон. Кладу на землю поклажу, разворачиваю крылья, демонстрирую когти и пальцы.

– Красив ты парень! А летать можешь?

– Конечно, могу.

– Врунишка! Ты же не меньше десяти тысяч фунтов весишь.

– Давай так. Если я полечу, ты мне все о себе расскажешь.

– Идет! А если нет – ты меня развлекаешь до вечера. Только летать честно. Без всяких пропеллеров и дельтапланов. На своих крыльях.

– Согласен! – расправляю крылья и начинаю махать. Сначала для вида. При этом пыхчу, как паровоз. Кентавра смеется. Увеличиваю амплитуду взмахов, бегу по дорожке, подпрыгивая на каждый четвертый шаг. Кентавра бежит слева, кричит что-то радостное. И тут я отрываюсь от земли и круто иду вверх. Делаю бочку, переворот через крыло, иммельман, пикирую, проношусь со свистом над самой землей, снова взмываю вверх. Девушка-кентавр внизу в восторге. Выделывает ногами что-то невероятное. Кричит: «Еще! Еще!». Снижаюсь над речкой, проношусь, опустив кончики крыльев в воду. За мной поднимаются к небу два радужных веера брызг. Сажусь.

– Это фантастика! Ты как из сказки! – она вся – движение, радостный энтузиазм. – Жаль, меня пегасом не сделали! Я бы тоже так летала!

– Проспорила?

– Проспорила! Теперь я буду развлекать тебя до вечера.

– Одну минутку. – Прикидываю, на сколько хватит энергии для поддержания канала. Отстегиваю от пояса портативный пульт управления и сжимаю канал до толщины иглы. Теперь энергии хватит хоть на месяц. Девушка с интересом наблюдает.

– Тебя как зовут?

– Угадай с трех раз! – вертится на месте, показывая себя со всех сторон.

– Сдаюсь.

– Кенти я, неужели не похожа?

– Похожа, – соглашаюсь я. – Расскажи о себе. Как ты кентаврой стала. Кем твои дети будут?

Кенти неожиданно груснеет.

– Парень, ты как с луны свалился. Да, а как тебя зовут?

– Афа, Коша, Кирилл – как тебе больше нравится.

– Коша, я же срок мотаю, неужели непонятно? Четыре года позади, мне еще год копытами стучать. Какие сейчас дети – мне матку вырезали. Да и на что она, если хозяин не захотел влагалище оставить.

– Так ты заключенная?

– Ага. Согласилась на частичную киборгизацию, чтобы срок скостили, продана с аукциона, нареканий и продлений срока не имею, мотаю последний год.

– А потом?

– Потом – в регенератор, отращиваю ноги, и свободна, как вольный ветер. Знаешь, какие у меня ноги красивые были? Мечта мужиков, а не ноги. – Кенти уже снова улыбается. – А кто тебя драконом сделал? За что?

– Сам сделался. Мне предстояла очень тяжелая и опасная работа. Долго рассказывать. Человеческое тело не годилось. Пришлось сменить на это.

– Ты на астероидах работал?

– Нет. Как бы объяснить… В общем, еще дальше.

– А я хотела узнать, как там, на астероидах. Но там все пятнадцать пахать пришлось бы. Когда вернулась бы, уже сорок – жизнь прошла. А киборгам год за три идет.

– Расскажи, что ты такого совершила, что тебе пятнадцать лет влепили.

– Не поверишь. Я банк ограбила! На сорок миллионов!

– Ничего себе! – я поражен, и по-новому смотрю на свою знакомую, – как тебе удалось?

– Купила маленький домик на окраине, взяла лопату, спустилась в подвал и стала копать.

– Подкоп?

Кенти весело смеется.

– Вот и ты попался. Нет. Я просто начала углублять подвал. Хотела сделать подземный гараж и сдавать в аренду соседу. Он лопухнулся, когда участок покупал. Под его домом городская канализация проходит, гараж никак не вписывается. Так вот, копаю я копаю, и выкапываю кабель. Не простой, а оптоволоконный. Секешь разницу? С простого всю информацию снять – как нечего делать. А с такого – дудки. Но на моем – как раз под моим домом – усилитель-ретранслятор стоял. Представляешь? Их через сто миль ставят.

– И ты к нему подключилась? Узнаю повадки брата-хакера!

– Не. Не сразу. Иду в мэрию, выясняю, чей кабель. Хотела снять с них компенсацию за использование моей земли. Если правильно заявление составить, как раз хватило бы оплатить колледж. Оказывается, кабель два банка связывает. Тут меня как ломом по голове! Молчком возвращаюсь домой, снимаю крышку с ретранслятора, зарисовываю, записываю тип и иду в библиотеку. Получаю техническое описание, изучаю. Иду в магазин, покупаю такой же ретранслятор, паяльник, пинцеты, кусачки всякие, провода, иду домой и тренируюсь. Когда даже на ощупь знаю, что делать, спускаюсь в подвал, цепляю на ретранслятор четыре тоненьких проводка, два обрезаю и завинчиваю крышку. Только теперь я могу управлять всей информацией, которая идет по кабелю. Влезаю в долги, покупаю мощный компьютер, подключаю к нему эти проводки. Комп слушает, что идет по кабелю и ничего не понимает. Иду в библиотеку, изучаю алгоритмы шифрования информации, что такое электронная подпись и прочее. Нахожу родного! Хвалят его очень. Черным по белому написано, чтобы расшифровать, компу вроде моего год нужен. А я что – против? Год, так год. Мне в колледже еще два года учиться. Запускаю программу дешифровки, задвигаю комп в дальний угол, сверху корзину с грязным бельем ставлю. Сначала каждый день смотрела, как дело идет, потом – раз в неделю. Проходит одиннадцать месяцев – мой комп радостно пищит. Расшифровал, головастик! Я не суетюсь. За год все обдумала, книжек начиталась, в банковском деле не хуже директора разбираюсь. Меняю программу, теперь мой комп досье ведет на всех клиентов обоих банков. Через год я знаю все о всех. Завожу счета в обоих банках, и время от времени перевожу с одного счета на другой какую-то сумму. Мой Комп этот перевод отлавливает, заменяет на то, что мне надо, и посылает дальше. Перевод доходит до банка, там обрабатывается, и посылается квитанция. Квитанцию комп тоже отлавливает и заменяет на то, что от него первый банк ждет.

– Зачем так сложно? Почему бы просто не послать свое сообщение?

– Так там все сообщения нумерованые. От номера шифр зависит. Лишнее появится, потом всю жизнь корректируй. И так сложно. В конце дня банки обмениваются ежедневной статистикой. Ради бога! Враг не дремлет. Статистику тоже редактирую. Таким образом я завела в обоих банках несколько фиктивных фирм, и перевела на них 40 миллионов. Потом эти деньги столько раз переводила с одного моего счета на другой, что никто уже не смог бы проследить. А потом я перевела пол миллиона на свой обычный счет. И не заплатила подоходный налог. Побоялась, что возникнут вопросы, откуда у меня такие деньги. Сама себя перехитрила. Чистая случайность – попала под выборочную проверку. Тут-то налоговая полиция и взяла меня за мягкое место своей мозолистой рукой. Но сделать ничего не могут. Полмиллиона вернули владельцу, а 39,5 не знают, где. Как только они в мой комп сунулись, так он все позабыл навсегда.

– И ты, имея 40 миллионов, не смогла откупиться?

– Так я тоже ничего сделать не могу. За мной следят. Вот когда пройдет срок давности, двадцать лет, я стану миллионером. А к тому времени такие проценты набегут – огого!

Кенти ложится на одеяло, подпирает подбородок кулаками.

– Ну вот, я рассказала, теперь твоя очередь.

– Ты фантастику любишь?

– Очень.

– Так вот, я – из параллельного мира. Веришь?

– Кредо квиа абсурдум! Верю, потому что это бред. А можно мне на часик в твой мир заглянуть?

– Можно, только ненадолго. Но за час-два ты ничего особенного не увидишь. Такая же речка, только этой дорожки по берегу нет. А надолго нельзя. Или на час-другой, или навсегда.

– Нет, сегодня я не могу. Уик-энд. Хозяин скоро вернется. А в понедельник можно?

– Нельзя. Второй раз я не смогу в этот мир попасть.

– Жаль. Все равно ты самый лучший в мире дракон. Не задаешься. С тобой просто и весело. Слушай, давай я девушек позову. Пикник устроим.

– Каких девушек?

– С которыми я хозяйство веду. Ну, хозяйские рабыни. Как и я, срок мотают.

Вспоминаю, что я – исследователь. Должен собирать информацию.

– Расскажи о вашей системе наказаний.

Кенти перекатывается на спину, кладет руки под голову. Это верхней половиной. Нижняя по-прежнему лежит на боку.

– Суд назначает срок. А у тебя есть выбор. Хочешь – на астероиды. Там, на рудниках, от звонка до звонка. Никаких амнистий. Но ты имеешь все права, только работу не выбираешь. Что прикажут, то и делаешь. Не хочешь на астероиды, можешь выбрать рабство. Треть срока скостят, зато никаких прав. В моем случае это десять лет, скорее всего в публичном доме. Тут как повезет. Кому достанешься. Продают с аукциона, поэтому ничего заранее сказать нельзя.

– Совсем никаких прав?

– Убивать раба нельзя. Никакой лоботомии и наркотиков. Просто так мучить нельзя. Зато руки-ноги под наркозом могут запросто отрезать. Или в год по ребенку заставят вынашивать. Или наоборот, бесполое существо сделают, появилась сейчас такая мода.

– Кошмар!

– Так никто в рабство силой не толкает. После рабов идут киборги. Киборгизация бывает частичной или полной. Частичная – это как у меня. А полная – это когда от тебя одну голову оставят, в железный боченок запакуют, пучок проводов наружу выведут. А потом этот боченок в экскаватор или еще куда вмонтируют. Был человек, стал экскаватор. При частичной киборгизации год за три идет, при полной – за пять. Но на полную только смертники да пожизненные соглашаются.

– Кто-нибудь контролирует соблюдение правил обращения с рабами?

– А как же! Любой раб, любой киборг может вызвать полицию. Полиция приедет и разберется. Но за ложный вызов к сроку месяц накидывают.

– А как определяют, что было, чего не было?

– Так в нас же вечный ящик вставляют. Полиция запись прогоняет, сразу все ясно.

– Что за вечный ящик?

– Коробочка такая, электроникой набита. Моими глазами все видит, моими ушами слышит, все записывает, о моем здоровье заботится. Лекарства всякие впрыскивает, гормоны геронтологические. Потом там радиомаяк стоит, на случай, если я убежать вздумаю, болевой шокер и радиоприемник, чтобы хозяин мог по радио указания давать. Ну и, конечно, передатчик для вызова полиции.

– У нас такая штука черным ящиком называется. Но ее только в киберов ставят. Слушай, бросай этот мир, идем в мой жить. Легкой жизни не обещаю, но скучать не будешь. У нас такие дела творятся – закачаешься! Историю вот этими руками пишем.

Кенти улыбается.

– У китайцев такое проклятие есть: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен.» Спасибо за приглашение. Но я отсюда ни за какие коврижки не уеду. Я последней сволочью буду, если хозяина брошу. Так свободные люди не живут, как мы с девочками. Все пять дней работают, два отдыхают, мы наоборот. На всем готовом живем, он нам еще и жалование платит. В наши комнаты без стука не входит. Где ты видел, чтоб хозяин рабыням жалование платил? Настоящий джентльмен старой закалки.

Давно я не слышал этого слова. Вспомнил!

– Джентльмен – это тот, кто называет кошку кошкой, даже наступив на нее в темноте.

– Правильно! – Кенти смеется. – А хочешь, я свою мечту расскажу?

– Хочу.

– Этот день придет через год и два месяца. Я к тому времени уже выращу ноги, отдохну недельку на море, загорю, как мулатка. Одену облегающий черный свитер, вот такую короткую миниюбку, чтоб на меня даже полицейские оглядывались. Приду к нему в офис и скажу: «Хозяин, тебе нужна секретарша со знанием трех иностранных языков, банковского дела и прочими достоинствами?»

– А вдруг он откажет?

– Тогда я спрошу, не нужен ли ему кентавр для прогулок верхом.

– Ты с ума сошла! Опять станешь киборгом? Нет, ты не с ума сошла. Все намного хуже. Ты влюбилась.

– Ага. По уши. – Кенти притворно вздыхает и весело смеется. Говорю ей, что мне пора возвращаться. Очень огорчается, берет с меня слово, что подожду еще четверть часа и уносится галопом. Хвост и волосы развеваются по ветру. Поднимаю книгу, которую она читала – «Некоторые вопросы функционирования транснациональных корпораций». Глава называется «Сырье, комплектующие, рабочая сила, транспорт, сбыт. Использование симплекс метода для минимизации налогообложения». Перелистываю. Первая половина книжки вся исчерикана цветными фломастерами. Некоторые абзацы жирно перечеркнуты крест-накрест. Другие подчеркнуты. На полях комментарии: «БРЕД!», «Теоретиков надо душить», «У-у-умница, лапочка» или просто нарисована изумленная рожица с широко открытым ртом и три восклицательных знака.

Не проходит и пяти минут, как Кенти возвращается. Несется каким-то странным танцевальным аллюром – иноходью, два скачка на правых ногах, два – на левых. В руках – двухлитровая бутылка шампанского, фотоаппарат и два внушительных хрустальных бокала. За ней бегут три девушки. Одна несет фужеры и корзинку с фруктами. Останавливаются в отдалении. Кенти подтаскивает их за руки, представляет нас друг другу. Я открываю шампанское, Кенти щелкает фотоаппаратом. Поднимаем бокалы, снимаемся по отдельности и все вместе. Из фотоаппарата вылезают цветные снимки. Потом Кенти просит у меня нож, вырезает на дорожке дату и наши имена. Ради истории опять пролетаю над самой водой, поднимая фонтаны брызг крыльями. Кенти снимает. Снимки великолепные. Катаю девушек. Визг, хохот. Кенти носится под нами, крутя над головой фотоаппарат за ремешок. Все вместе идут провожать меня. Затаскиваю в шлюзовую камеру аппаратуру, выхожу проститься. Девушки вешаются мне на шею, приглашают заглянуть еще раз. Прохожу шлюз, подхватываю манипулятором маяк и выключаю нуль-т. Вместо веселой лужайки снова серая стальная стена. Мне всю жизнь будет нехватать этой веселой, непоседливой девушки-кентавра. Мне уже недостает ее искрометного оптимизма. Почему я не оставил в том мире маяк?

СЭКОНД

Лужа оказалась забитым, но доверчивым и жутко любопытным существом. Сандре тоже хотелось узнать побольше об этом мире. Лежа на кровати и тесно прижавшись, они засыпали друг друга вопросами.

– Санди, а правда, что Скар тебя в жены звал, но ты отказалась?

– Никто меня в жены не звал.

– Так это он выдумал, что ты отказалась от его ошейника?

Сандра вдруг поняла местный обычай и слабо улыбнулась.

– От ошейника я отказалась, но никто мне его не предлагал. Скажи, – осторожно спросила она, – а у вас все жены ошейники носят?

– Конечно, все. Как же иначе свободную женщину от рабыни отличить.

– А незамужние девушки?

– Тонкий кожаный ремешок на горле. А там, откуда ты, у всех волосы такие черные?

– Что ты, конечно, нет.

– А у нас никогда таких не видели. У всех волосы светлые. И глаза у тебя не такие. За тебя Лось дюжину лошаков предлагал, Скар отказался. Сказал, что и за сотню не отдаст.

– Лужа, ты здешняя?

– Что ты, я из аксов.

– Расскажи о себе. Почему тебя Лужей зовут?

– Глупая была. Думала, мне тут сразу ошейник предложат. Меня Копыто захватил. Приехал, напился, и как начал домашних гонять. Нет, думаю, надо менять хозяина. Только он меня на кровати разложил, приготовился, я завизжала и как пущу струю. Побил, конечно. А на следующий день я ему опять лужу сделала. На четвертый день он меня Хорю продал. Я о Хоре уже слышала, поэтому сразу предупредила, что от страха писаюсь. Не поверил. Ну, я ему и напрудила! Продал Свинтусу. Тому Копыто все рассказал, он даже трахать меня не стал. Подождал, когда синяки сойдут и обменял у Барсука на лошака. Так и пошло. Больше двух раз со мной никто не спал. Лужей прозвали. Вот так я до бараков и докатилась. Правда, глупо. Я теперь так жалею, что от Копыта отказалась. А тебя на самом деле Черная Птица принесла?

После нескольких часов расспросов Сандра начала представлять социальную структуру этого мира. Население делилось на категории: мужчины, свободные женщины, рабыни хозяина, общественные рабыни. Все дети рождались свободными. Количественно категории были приблизительно равны. То есть, мужчин было приблизительно в три раза меньше, чем женщин. Генетические отклонения были ни при чем. Мальчиков и девочек рождалось одинаковое количество. Просто мужчины погибали в непрерывных стычках. Погибать в стычках – это была их профессия. Чаще всего стычки происходили во время набегов на соседние поселки, которые именовались фортами. Или во время отражения таких набегов. Главной добычей набегов были женщины и лошаки. Впрочем, тащили все, что плохо лежит. Мужчин в плен не брали. В смысле, не делали из них рабов. Или убивали, или отпускали за выкуп, а то и просто так. Форты постоянно заключали мирные договоры, и так же постоянно их нарушали. Жизнь ценилась дешево. Лошади и рабыни шли в одну цену. Как правило, в форте жило несколько кланов. Руководил всем совет глав кланов. Так, как мужчины были заняты Важными Делами, хозяйство вели женщины. Основная тяжесть ложилась на общественных рабынь. Самым мягким наказанием для рабыни была порка. Далее следовало приковывание к столбу в комплекте с поркой. Потом шло отрезание ушей, носов, языков, выжигание грудей, отрубание пальцев и конечностей. За серьезные проступки шел богатый выбор смертных казней. Клеймение наказанием не считалось. Это была административная процедура.

К сожалению, ни истории, ни географии Лужа не знала. Что-то вполуха слышала о городах на западе. Района, в котором упал шаттл, она тоже не знала. Зато отлично знала местные обычаи, всех и все в поселке. И шепотом, на ухо поклялась Санди в верности.