Текст книги "Семь дней по лунному календарю"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Шумил Павел
Семь дней по лунному календарю

Павел Шумил.

Семь дней по лунному календарю

Аннотация:

Слово автоpу...

У этого рассказа интересная история. Написал я его для себя. Просто как

интересную модель общества, в котором король царствует, но не правит.

Написал – и отложил. (Спросите, при чем здесь дракончик? А случайно попал!

Характер у него такой непоседливый)

Позднее мы с Дж. Локхардом начали писать буриме. Без всякой задней мысли,

для собственного удовольствия. За основу взяли этот рассказ. Но навалились

дела – и буриме забросили.

Через некоторое время появилась идея снять полнометражный

научно-фантастический мультфильм про дракона. В качестве одного из

вариантов сценария рассматривался и этот рассказ. Я переработал часть,

написанную совместно с Локхардом в духе твердой НФ. Но идея снять

мультфильм заглохла, а буриме так и осталось недописанным.

И вдруг – третий старт! На этот раз уже на киевском фантастическом форуме.

Под новым названием – "Драконы Аридского двора". И при участии большого

количества народа.

Чем закончится дело на этот раз?..

Не буду врать, что это Измерение мне сразу не понравилось, что сердце беду почувствовало. Нет. Не было этого. Даже наоборот. А недовольную гримассу скорчил, так это чтоб на Дарка походить. Он у нас инструктором. В какое бы Измерение ни попал, на приборы взглянет, гримассу скорчит и начинает объяснять, чем и на сколько это Измерение хуже нашего. У него одна мерка. Если от нашего отличается, значит хуже. Вот и я – посмотрел на приборы и скорчил гримассу. А если честно, Измерение мне очень даже понравилось. В нем жить можно. В смысле – без компенсаторов. Нет, конечно, физические константы отличались. Как же без этого? Но совсем незначительно. Сильней всего – гравитационная постоянная. Она здесь была о-го-го какая! Но жить можно. Поэтому я первым делом отключил компенсаторы и прислушался к себе. Никаких неприятных ощущений. Не люблю миров, где твоя жизнь от машины зависит. Машина на секундочку сбойнет, а тебя уже и нет... Скажете, система жизнеобеспечения тоже машина! А я и не спорю. Но, даже если СЖО выключить, воздуха и тепла в кабине хватит часов на пять-шесть. А за это время не то что скафандр надеть – спасателей вызвать можно.

Вот я и говорю, прислушался к себе – полный порядок. Знаете, когда диэлектрическая проницаемость вакуума отличается больше, чем на 5%, во рту так кисло становится, что терпеть невозможно. А тут все чин-чином.

Это я первые два часа думал, что все чин-чином. Не осмотрелся толком, расслабился, звезду местную изучаю. Звезда маленькая, плотная, горячая. Одно слово – желтый карлик. Да и как иначе может быть при их гравитации! А про планету – не то, чтобы забыл, всерьез не воспринял. Дарк за это при всех за уши бы оттаскал. Но планета – одно название! Чуть побольше астероида. Двенадцать тысяч километров диаметр. Атмосфера жидкая-жидкая. Аж поверхность просвечивает. Только местами облаками прикрыта. Намек один, не атмосфера. И чуть ли не на четверть из кислорода. Представили? У нас в атмосфере два процента кислорода, а тут – двадцать! Хотя, если в парциальное давление пересчитать, то похоже. Очень похоже. Наверно, даже дышать можно. Но летать точно нельзя! Давление у поверхности – десять метров водяного столба, а ускорение свободного падения – десять метров в секунду за секунду. Это какие крылья, какую мускулатуру иметь надо, чтоб летать в таких условиях! Вот поэтому я и отложил изучение планеты на потом.

А зря. Потому что гравитация у них – как бешеная! И когда я опомнился, уже падаю прямиком на эту планету! Думаете, испугался? Ничуть. Законы небесной механики здесь такие же, как у нас. Сила притяжения убывает пропорционально квадрату расстояния. Поэтому рассчитываю импульс, чтоб выйти на круговую орбиту, гироскопами ориентирую баркас и включаю двигатель.

Б А – Б А Х !!!

Нету двигателя.

Вот тут-то я испугался. Это когда в себя пришел. Темно. Только на пульте что-то мерцает красными аварийными огоньками. Переключил пульт на аварийный источник, и совсем нехорошо стало. Двигателя нет, проникателя нет, компенсаторов нет, энергоотсека нет, и вообще, вся корма – словно цветок тюльпана раскрылась. Красиво даже. Уцелели жилая зона и малый грузовой трюм. А все из-за того, что забыл компенсаторы включить. Физические законы здесь хоть несильно, но отличаются. Знаете, как бывает. Закон чуть-чуть отличается, а эффект от этого – глаза на лоб лезут. Вот этот эффект я и словил. То ли топливо сильней горит, то ли стенки камеры сгорания прочность потеряли. А может, и то, и другое. В общем, положение – хуже некуда. Падаю на планету – и даже SOS не могу послать. Но жить-то хочется. Отстегиваюсь от кресла и лечу в грузовой трюм. Там стоит малый большеход. После старшекурсников остался. В моем-то полете посадка не планировалась. Младшие курсы до посадки не допускают. Залезаю в кабину и врубаю программу экстренной расконсервации. Баркас шлепнется как камень, но если я буду садиться в большеходе, может и уцелею.

Совсем забыл, какая жиденькая атмосфера у этой тарелки. Всего километров двадцать. То, что выше, атмосферой даже стыдно считать. Но новичкам везет. Вошел в атмосферу почти параллельно поверхности планеты. Перегрузка навалилась – даже не могу сказать, какая, потому что отрубился. А когда пришел в себя – уже упала до приемлемой. Но мы все еще падаем, потому что баркас трясется и раскачивается. Опять повезло. Я же мог отключиться до самой поверхности. Большеход уже закончил расконсервацию. Влезаю в рулевую подвеску, беру управление на себя, двигаю к люку и лапой большехода тяну рычаг аварийного отстрела крышки люка. А дальше опять ничего не помню, потому что крышка вылетает, и я вылетаю вслед за ней как пробка из бутылки. Это потому что в трюме нормальное давление, а снаружи – почти вакуум. Автопилот – умница – берет управление на себя и стабилизирует полет. Как ему это удается – только он знает. Когда прихожу в себя, баркаса нигде не видно, а мы с большеходом планируем. Высота – пять тысяч метров, и это все, что отделяет меня от смерти. Как уже говорил, атмосфера здесь жиденькая, поэтому планируем мы на скорости 350 километров в час, а то и больше. А садиться как? Я не умею с такой скоростью бегать. И большеход не умеет. Крыльями махать бесполезно. Пользы – не больше, чем в вакууме. К тому же, рулевая подвеска на взрослого рассчитана, а мне до половой зрелости еще расти и расти. Я только-только аттестат интеллектуальной зрелости получил. Но жить так нравится, так хочется, что напрягаю все извилины в побитой о стенки кабины голове и думаю, думаю, думаю...

А высота падает, падает, падает... Это как соревнование. Кто первый?

Я первый! Я придумал! (А иначе, кто бы вам это рассказывал?) Надо садиться на воду. На брюхо. Лапы поджать, и попытаться как можно дольше скользить по поверхности.

Закладываю плавный разворот и нацеливаюсь в озеро. А когда уже над самой водой иду, крылья все круче и круче к воздушному потоку ставлю. В общем, сел. Приложился, конечно, сильно, но это из-за того, что у них сила тяжести вдвое больше нашей. Смешно – планета в семь раз меньше, а тяжесть – вдвое больше. Но, в общем, легко отделался. На брюхе почти до берега проглиссировал. Когда остановился, глубина была – большеходу по брюхо.

Вывод – мастерская посадка. Почерк аса! Если кто не согласен, я с ним до конца жизни разговаривать не буду.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ МОЛОДОЙ ЛУНЫ

Король проснулся поздно. Наложница, как и положено по этикету, проснулась чуть позже. С надеждой взглянула ему в глаза. Король изобразил на лице улыбку и даже подмигнул ей. Девушка зарделась от восторга, и Король взмахом руки отпустил ее.

У кого узнать, что это было? Что за вой и грохот разбудил его перед самым восходом солнца, – напряженно размышлял Король. – Чертовы обычаи! Чертовы законы! Чертово бремя власти! Да будут они трижды прокляты во веки веков! Впрочем, кажется, так и случилось, перебил он сам себя.

Королю было двадцать девять. И уже четыре года он был Королем. Осталось царствовать двадцать один год. Осталось продержаться двадцать один год. Надо!

Вошел камердинер. Король, как всегда, отпустил его взмахом руки и быстро оделся сам.

За дверью уже ждал Исполняющий Волю Короля.

Его спросить? – устало подумал Король. – Ну, спрошу я его. "Скажи, Вирдал, что это был за грохот в небе на рассвете?" Он ответит: "Грохот в небе, Ваше Высочество". Проверить?

– Ваше Высочество, вы довольны наложницей?

– Да-да, Вирдал. Как ее зовут?

– Как будет угодно Вашему Высочеству.

– Исчезни.

– Слушаюсь.

Не успела за Исполняющим закрыться дверь, как в другие двери танцующей походкой вошли девушки с подносами. Того, что было подано на завтрак, хватило бы на десять человек. Король криво усмехнулся, поймал последнюю служанку за руку и усадил к себе на колени. Девушка затрепетала, побледнела и даже, кажется, застучала зубами от страха.

– Что грохотало в небе сегодня на рассвете? – тихо спросил Король. Служанка затравленно обвела взглядом отдушины под потолком.

– По небу пронесся огненный шар, – сообщила она чуть слышно, спрятав лицо в кружевном воротнике Короля. – Он упал в горах на северном склоне Матери Снегов. След в небе светился еще четверть часа, а потом побелел и рассеялся. Больше я ничего не знаю.

– Умница, – шепнул ей Король, сжал рукой молодую, упругую грудь и впился в губы жадным поцелуем. – Три, два, один, – мысленно отсчитывал он. – Ноль, минус один, минус два.

Дверь отворилась, вошел Исполняющий.

– Скажите слово, Ваше Высочество, и эта девушка станет вашей наложницей. Не пройдет и двух месяцев, как мы подготовим и обучим ее.

Служанка задрожала. Король ссадил ее с колен и звонким шлепком пониже спины отправил к двери.

– Как ты невовремя, Вирдал. Как ты мне надоел! – Король проводил служанку взглядом. – Как восхитительно она испугалась.

– Желаете увидеть ее наложницей?

– Я когда-нибудь тебе самому язык отрежу. И все остальное, чтоб у тебя тоже детей не было.

– Операция необходима, Ваше Высочество. Если наложница родит вам сына, и его захватят ваши враги...

– Сто раз слышал. Но еще ни одна баба не рожала от поцелуев.

– Даже, если это поцелуй Короля?

Король рассмеялся и запустил в Исполняющего яблоком. Тот ловко поймал его и смачно откусил.

Нет, эта планета не из лучших. Я вывел большеход на берег и помахал крыльями. Разумеется, никакого эффекта. Только пыль поднял. Жидкая тут атмосфера. А это значит, передвигаться можно только пешком. Тридцать километров в час максимум. Шагом – не больше десяти. Без неба – тоска.

Еще раз провел экспресс-анализ атмосферы. Попадаются измерения, где сверху легкие газы отстаиваются, а снизу тяжелые. Но здесь все хорошо перемешаны. Как у нас. Медленно стравил давление из кабины и попытался дышать местным воздухом. Получилось. Только от перепада давления уши заложило, как ни сглатывал. Около часа в кабине провел, привыкая к местной атмосфере, потом наружу вышел. Оглянулся на машину – хорошо смотрится. Приметная, яркокрасная. А растительность вокруг зеленая. Меня, наверно, аж из космоса рассмотреть можно. В общем, все ничего, но тяжесть двойная. Это как на занятиях по физической подготовке, когда сажаешь партнера на плечи и прыгаешь с ним с кубика на кубик через кубик. Упражнение такое. Вроде как хищники в цирке с тумбы на тумбу прыгают. Но занятия два часа длятся, а здесь с утра до вечера при двойной перегрузке ходи. Пока спасатели маяк большехода не засекут. А искать меня начнут дней через десять, не раньше. Когда предельный срок выйдет. Такие пироги. За две недели накачаюсь тут... Все завидовать будут. Но за баркас всыплют... Тут уж никто завидовать не будет. Хотя, с другой стороны, надо еще доказать, что двигатель по моей вине взорвался. И вообще, за одного битого двух небитых дают! Так что, забрался я в кабину, проверил запасы воды и продовольствия и потопал разыскивать бренные останки баркаса. То есть, хотел потопать. Потому что, как только включил автопилот, пульт замигал сразу тремя красными аварийными огоньками, и большеход плавно лег на брюхо. Уяснили, что это значит? Был автопилот – нету автопилота! Видимо, когда я об воду приложился. До этого-то работал... Я, конечно, кабели подергал, контакты проверил, но не везет – так не везет. Влезаю в рулевую подвеску, надеваю шлем внешнего обзора и вновь включаю ручное управление. Теперь придется при двойной перегрузке своими конечностями... Тоска...

А мир этот, если приглядеться, где-то, как-то даже красивый. Но гравитацией придавленный. Деревья низкие и совсем не упругие. У них от ветра только верхушки чуть-чуть покачиваются, да листья трепещут. А ветер у поверхности – аж десять метров в секунду! Испугались? А зря! Здешние десять метров слабее наших двух. Атмосфера-то жиденькая.

Итак, топаю я по пересеченной местности в том направлении, где баркас упал, и вдруг вижу – дорожка протоптана. Пошире тропинки, но двум большеходам не разойтись. Думаете, звериная тропа? Я тоже так думал. Пока на развилке указатель не увидел. О чем это говорит? Правильно! Планета обитаема. Более того, местные уже письменность освоили. И металл из руды добывать научились – дощечки к указателю железными гвоздями прибиты. Можно было и больше узнать – фабричного производства гвозди, или кустарного, но такие они ржавые, что я не разобрал. Кое-как прибил планки на место и большеход в лес отогнал. Решил посмотреть, как аборигены выглядят. Ведь если есть дорога, то кто-то по ней ходить должен, правильно я говорю?

Стражники внутренней охраны обменивались знаками на языке глухонемых. Заметив Короля, вытянулись по стойке "смирно".

Пол дня Король провел в библиотеке. Освежал знания по астрономии и небесным камням. Библиотека не пополнялась уже четыре года. С того самого дня, как Король стал Королем. Видимо, где-то есть другая библиотека, которая сейчас пополняется, ожидая следующего короля. К счастью, астрономия относится к вечным наукам. Немного усилий и терпения, и о любой звездочке можно сказать, где она была тысячу лет назад. Или, где она будет через тысячу лет. Король долго просматривал каталоги блуждающих и хвостатых звезд. Ни одна из них и близко не пролетала этой ночью. Видимо, этот небесный камень прилетел очень издалека.

Вошел Вирдал.

– Ваше Высочество, обед ждет вас.

– Я занят, Вирдал. Пусть подадут сюда.

– Мой слух, мой разум, моя рука, – отозвался ритуальной фразой Исполняющий и дважды хлопнул в ладоши. – Что так обеспокоило Ваше Высочество?

– Ты смотрел сегодня ночью на небо?

– Ночью людям свойственно спать...

– Другого ответа я от тебя и не ожидал. Ищу, кто мог устроить этот небесный переполох. – Король заложил закладку, отодвинул фолиант и принялся за обед. Три служанки – с серебряным тазиком для омовения рук, кувшином и полотенцем – растерянно взглянули на Вирдала. Тот глазами указал на дверь, и девушки выпорхнули. Король проводил их задумчивым взглядом.

– Вирдал, ты изучал астрономию?

– Нет, Ваше Высочество.

– Планеты и небесные камни движутся вокруг светила по эллипсам. Их движение легко предсказать. Но об этом небесном камне книги молчат... Признайся, Вирдал, ты сейчас боишься, что я пошлю тебя искать этот небесный булыжник к Матери Снегов, или где он там упал, – усмехнулся Король.

– Откуда вам известно, где упал небесный камень, Ваше Высочество? Окна спальных покоев смотрят в другую сторону...

– Астрономия, баллистика и геометрия, мой друг! – Король отложил нож с вилкой и набросал несколько непонятных чертежей. – Это все точные науки. Расслабься, это просто гимнастика ума. Я не заставлю тебя изучать науки. Все знать невозможно.

Закончив обед, Король вернулся к своим книгам, а Исполняющий удалился в глубокой задумчивости. Король мысленно записал себе очко в игре. Игра заключалась в том, чтоб поразить Исполняющего силой своего интеллекта. Король иногда несколько дней готовил ситуацию, выжидал момент, чтоб вот так, одной-двумя фразами ввергнуть Вирдала в глубокую задумчивость. На этот раз удалось мастерски использовать подсказку служанки. И черт возьми, наверно, на самом деле можно вычислить, где шлепнулся этот небесный булыжник.

Так и не узнал, как выглядят аборигены. Уснул. Вы не представляете, как этому обрадовался. Боялся, что не смогу уснуть при двойной тяжести. Но так устал, что просто отрубился. И отлично выспался.

Нет, спорить не буду, ясно, что рано или поздно адаптируюсь к этой тяжести. Мы, пока не достигли половой зрелости, можем к чему угодно адаптироваться. Но, думаете, это приятно? Сами попробуйте.

В общем, я отлично выспался, вывел большеход из леса и потопал по дорожке дальше. Вряд ли ночью кого встречу. Если днем за полтора часа ни одного аборигена не встретил, то ночью шансы близки к нулю. А я и не против! Сначала самому надо адаптироваться. Еле ноги таскаю. Все мышцы болят. Составил график. В первые дни напрягаться не буду. Километров 15-30 в день за глаза хватит. Это два-три часа хода. Почему так мало? Да потому что автопилот сдох. Для непонятливых поясняю: большеход – машина, конечно, могучая. Но, на ручном управлении, он только повторяет мои движения. Посадите себе на загривок лучшего друга и погуляйте с ним пару часов по пересеченной местности. Когда упадете, перестанете задавать глупые вопросы.

Король, как всегда, разделся сам. Наложница уже ждала его в постели. Это была старейшая из наложниц, знавшая еще предыдущего Короля, но, почему-то, не ушедшая с ним из королевского дворца. Она была года на три-четыре старше Короля и относилась к нему с материнской нежностью. Но дело свое знала хорошо. Предыдущий Король был чудак, поэтому кожу рук и ног наложницы украшали замысловатые узоры многоцветной татуировки.

Перевернувшись на спину, Король скользил взглядом по росписи потолка. В голове теснились идеи. День прошел великолепно. Весь день он провел с карандашом в руке... А если... Голос наложницы не должен оскорблять слух Короля, но...

– Ты умеешь писать? – неожиданно спросил он. Наложница приподнялась на локте, дернула за шнур, и плотные складки занавеса отгородили кровать от остальных покоев. Король почувствовал, как в темноте ее рука нащупала его ладонь. Тонкий палец с перламутровым ногтем провел несколько линий по ладони. Король не сразу понял, что это буквы.

Вот он, родник информации! Глоток свежего воздуха! И так просто!

– Все наложницы умеют писать?

– "Нет".

– Научи всех.

– "Ты нас погубишь".

– Почему?

Вместо ответа наложница поднялась и принялась шарить руками по стене над спинкой кровати. Король услышал два тихих щелчка, слабый скрип. Дуновение прохладного ветерка шевельнуло занавеси. Кровать вздрогнула, и Король почувствовал, что наложницы рядом с ним нет. Ощупал стену и обнаружил пустоту. В стене был люк! Он четыре года спал в этой комнате – и не знал, что из нее идет потайной ход! Ощупав края люка, король ловко пролез в него. Наложница с тихим щелчком закрыла люк и, взяв за руку, повлекла Короля в темноту. Через несколько шагов остановилась, зашарила в темноте. Вспыхнул маленький огонек. Загорелся фонарь. Король с удивлением увидел обычный, грубо сколоченный платяной шкаф. Наложница уже отбирала одежду – рубашку, брюки, сапоги, легкий летний плащ. Сандали и накидку для себя. Подождав, когда Король оденется, легкой тенью заскользила по тайным проходам, иногда заглядывая в глазки в стенах. Король, стараясь ступать бесшумно, спешил за ней. Шли долго. Король уже давно запутался в поворотах, лестницах и развилках.

Выглянув в очередной глазок, наложница прижала палец к губам и жестом подозвала Короля.

За стеной была небольшая комната, освещенная тусклой лампой. Мужчина и женщина занимались любовью. Король оторвался от глазка и удивленно взглянул на наложницу. Не за этим же она привела его сюда? Вновь приник к глазку, изучая детали. Одежда на стуле и оружие принадлежат стражнику наружной охраны. Женщина немолода. Судя по татуировкам – из наложниц предыдущего Короля. Что еще?

У женщины не было правой руки. По локоть!

– У нее нет руки. Ты это хотела мне показать? – спросил Король, когда они отошли на несколько метров.

– "Она обучала наложниц письму. Это запретно", – вывела в пыли на полу наложница.

– Нравы тут у вас, – буркнул Король. – Ладно, сам обучу.

– "Ты погубишь нас. Скажешь новое. Исполняющий поймет. Не губи нас."

Король по-новому взглянул на женщину.

– Почему же ты мне открылась?

– "Воля Короля. Я – послание."

Место в пыли кончилось, и они перешли на новое.

– Как тебя зовут?

– "Ута".

– Исполняющий знает о потайном ходе из спальни?

– "Этот – нет. Предыдущий знал, молчал. Этот – плохой".

– Идем назад, Ута. У меня еще много вопросов к тебе.

Прежде, чем уйти, наложница тщательно затерла надписи в пыли.

ВТОРОЙ ДЕНЬ МОЛОДОЙ ЛУНЫ

Король встал поздно. Но в отличном расположении духа. Мир неожиданно открылся с новой стороны. Теперь главными станут не дни, а ночи. Предстоящие двадцать лет больше не пугали.

За дверью дожидался Исполняющий.

– Вы хорошо выглядите, Ваше Высочество. Вы довольны наложницей?

– Не то слово, Вирдал! Не то слово! Она знает множество ночных игр. Все, что от меня требовалось – это приказать ей показать что-нибудь новенькое. Сегодня пришлешь ее снова.

– Но, Ваше Высочество...

– Такова моя воля.

– Мой слух, мой разум, моя рука.

– Кстати, как ее зовут?

– Как будет угодно Вашему Высочеству.

– Мне угодно, чтоб ее звали Ута. – Увидев, как вытянулось лицо управляющего, Король счастливо рассмеялся. – Ты просто параноик, Вирдал. Мне пришлось перебирать все женские имена, прежде, чем она кивнула. Какой вред государству от того, что я узнаю имя своей наложницы?

– Вопросы порождают ответы. Ответы порождают новые вопросы, а те порождают действие...

– Знаю, Вирдал, слышал. Воля Короля священна, не подлежит обсуждению и обязательна к исполнению.

– Так, Ваше Высочество.

– Моя воля желает узреть завтрак.

Вирдал улыбнулся и дважды хлопнул в ладоши.

Вторую возможность узреть аборигенов я тоже проворонил. Дорожка, окруженная жиденькими кустиками, делала поворот, и через эти кустики они меня узрели, а я их – нет. Только вдруг из-за кустов донесся могучий грозный рев. А вслед за этим выбежало четырехногое животное, которое влекло повозку. В повозке никого не было. Увидев меня, животное бросилось в кусты, повозка опрокинулась, какие-то детали отломились, и животное уволокло их за собой. Я остановился на месте, чтоб продемонстрировать мирные намерения, и занялся мысленной реконструкцией происшедшего. То, что животное, тащившее повозку, не было разумным, очевидно. У него копыта. Копытные способны создать гуманитарную цивилизацию, но не техническую. А повозка – это техника. Тот (или те), кто сидел в повозке, увидел меня, издал рев и напугал животное. Странно, что воздержался от контакта. Тут есть, над чем подумать. Может, он не уполномочен вступать в контакт. Может, испугался. Большеход – машина внушительная. Нет, рев был грозным и длительным. На испуганный не похоже. Ну и ладно! Вступать в контакт лучше с тихими, спокойными жителями.

Не покидая большеход, я осмотрел опрокинутую повозку. Ничего интересного. В основном, дерево, но есть железные детали. Подошел к повороту и задумался. Аборигенов не видно. Дорожка ведет совсем не туда, куда мне надо. Но – теперь я в этом убежден – дорожка ведет в населенный пункт. Можно установить первый контакт. С другой стороны, искать меня будут у обломков баркаса. А до баркаса еще топать и топать. Контакт подождет. Вот оставлю записку у обломков, что я живой и здоровый, тогда займусь контактом.

С такими мыслями я оставил дорожку и пошел через поле напрямик. Все мышцы налились болью и усталостью, а впереди виднелся лес. В нем можно отдохнуть. С утра большеход отмерил уже два десятка километров, а это вам не хухры-мухры при двойной тяжести.

Быр-Быр никогда не отличался особенной храбростью. Но, когда он пришел в трактир и затравленно огляделся, на него жалко было смотреть.

– Привет, Быр. Пива, как всегда? – спросил Три Медяка.

– А можно... вина? – удивляясь собственной храбрости, спросил Быр-Быр.

– Разве я кому отказывал? Деньги твои, что хочешь, то и заказываешь.

– Быр, ты ж в город с женой собирался, – подсел к нему Голова Босиком. – Я сам видел, вы за околицу выезжали.

– Собирался. Да-да, собирался, – согласился Быр-Быр, испуганно глядя в кружку. – Уезжать отсюда надо. Куда угодно уезжать. У меня свояк в городе, к нему уеду. Как она кричала, боже мой, до сих пор ее визг в ушах стоит. Увидела его и как завизжит... Даже лошадь понесла. Наверно, он ее задрал. Как же я без нее пахать буду? Нет, съеду я отсюда.

Это было настолько непохоже на прежние высказывания Быр-Быра, что общество встревожилось. Произошло что-то из ряда вон выходящее. До сих пор Быр-Быр высказывался в духе, что хлеб-де всем нужен, поэтому крестьян, может, и не тронут. Это у городских ни кола, ни двора, вот они и бесятся. Все, кто был в трактире, столпились вокруг Быр-Быра, а Три Медяка приказал жене поставить всем по кружке пива. О своей выгоде он никогда не забывал.

– Погодь, Быр, ты толком говори, кто кричал, – решил разобраться в главном Голова Босиком.

– Баба моя кричала. Увидела его, глаза круглые, и как завизжит. Я с телеги соскочил, ее в охапку и в кусты. А она все визжит. А лошадь понесла. Прямо на него.

– На кого – на него?

– Так я и говорю, дракон на нас напал. Огромный такой, красный. А баба моя как завизжит...

– А лошадь?

– Дык, говорю, понесла. Чую, только потому мы и живы, что он лошадью занялся. Как я теперь пахать буду?.. Она все визжит, дура, а мы – по кустам, по кустам!

– Кто визжит?

– Баба моя!

Только Быр-Быр закончил рассказ, как в трактир ввалилась возбужденная толпа. Жена Быр-Быра не теряла времени у колодца, и рассказ ее был полон таких леденящих кровь деталей, что просто необходимо было выпить кружку пива и обсудить все в своем кругу.

А вечером в село вернулась лошадь Быр-Быра. Она была цела, здорова, по-прежнему флегматична, но за ней тащился передок телеги с двумя колесами. А если от телеги остался один передок с двумя колесами, это неспроста...

Общество решило послать в город гонца и просить защиты. А заодно, предупредить соседние села.

Король весь день посвятил занятию воинскими искусствами. Но был рассеян, поэтому мастер меча и мастер летающего полумесяца остались недовольны, а мастер стратегии разгромил войска Короля, устроив засаду в ущелье. (Король должен был не соваться в ущелье, а перекрыть выход в долину, тогда войско стратега осталось бы без еды и воды и отступило бы за перевал. Вот тут и нужно было его атаковать.) Но все эти неудачи сегодня не огорчали Короля. Он ждал ночи. Послушно ходил за стратегом вокруг макета горной гряды, следил за его указкой, внимал вполуха рассказам о горных тропах и перевалах, но мыслями был далеко.

Ута была напугана.

– "Ты поступил не так, как всегда", вывела она по буквам пальчиком на ладони Короля. – "Сегодня Исполняющий Волю будет следить".

Король покраснел, и только темнота скрыла это. Наложница была права.

– Тяжело ты, бремя власти. Спи, мышка-норушка, – пробормотал он и лег спать. Ута успокоилась, быстро уснула и теперь дышала ровно и спокойно. Луна то появлялась из-за туч, то вновь исчезала. Где-то вдалеке грохотал гром. Сон не шел. Путешествие в новый мир откладывалось на десять ночей – по числу наложниц.

Уже под утро, перед рассветом Королю послышались осторожные шаги за дверью. А может, это был сон.

ТРЕТИЙ ДЕНЬ МОЛОДОЙ ЛУНЫ

Вот и встретил разумного обитателя этого мира. Что узнал? Что у него одна голова, четыре конечности и нет хвоста. Иногда передвигается на четырех конечностях, иногда – на двух. Носит одежду из железа – это при здешней-то силе тяжести. Умом убогий! Но лучше по-порядку.

Я встал с рассветом, зарядку делать не стал (тут сама жизнь – сплошная зарядка), позавтракал консервами и вывел большеход из леса. А этот абориген меня уже поджидает. Сидит на таком же четвероногом, как я накануне видел. Честно говоря, я бы его и не заметил, но он начал дудеть в изогнутую металлическую трубку. Я развернул большеход и направился к нему. А он – ко мне. Направил на меня длинную палку с острым концом и пустил свое животное вскачь. У меня даже сложилось впечатление, что он хочет на меня напасть. Я остановился и чисто машинально взмахнул крыльями. Хотел подняться на три-четыре метра, чтоб этот псих подо мной проехал. Большеход повторил мое движение. Тут четвероногое шарахнулось в сторону, а абориген упал на землю и замер. Еще бы, при двойной тяжести – об землю! Я думал, он убился насмерть. Представляете, начало контакта! Друг другу ни бе, ни ме не сказали, а уже мертвый труп в зоне контакта! Приближаюсь и лапой большехода осторожно переворачиваю тело. Тело тут же оживает и на четвереньках проворно бежит в кустики. Там принимает вертикальное положение и удаляется с еще большей скоростью. Я разворачиваю большеход и наступаю нечаянно на ту палку, которую он уронил. Палка, конечно, ломается. Представляете? Будь это экзамен по контактам, мне за одно это два балла скинули бы. Испугал домашнее животное аборигена, поломал имущество. В контакт не вступил и ничего не узнал. Ох и влетело бы мне от инструктора Дарка...

– ... вы, Третья Рука.

– На поиски небесного камня уже отправлен отряд. Выехал вчера вечером.

– Отнеситесь к этому делу крайне ответственно, – Вирдал строго посмотрел на докладчика. – Небесным камнем заинтересовался сам Король. Более того, он вычислил место его падения. – Новый строгий взгляд. – Теперь вы, Вторая Рука.

– Это невероятно, но слух о драконе подтвердился. Сегодня мне доставили гипсовые слепки его следов. Насчет кровожадности ничего сказать не могу. Все селяне живы, хотя напуганы. Скот цел. Только что мне доложили, что один юный идиот возомнил себя драконоборцем и напал на дракона с копьем. Утверждает, что дракон выбил его из седла ударом лапы после того, как копье сломалось об его грудь.

– Этому можно верить?

– Копье сломано, парень напуган, доспехи помяты, а на теле синяки. Нет никаких сомнений в том, что он упал с лошади. На наконечнике копья крови нет. Копье действительно сломано, но не в бою. Я бы сказал, на него слон наступил. Я послал егерей осмотреть место сражения и выследить дракона. Надеюсь, завтра мы все узнаем.

– Вы, Первая Рука.

– Сбор налога в городах проходит нормально. Недовольных не больше, чем всегда. В соответствии с законом, после пожара Заречный квартал освобожден от налогов сроком на два года. В связи с этим, хочу внести предложение. Если нужным образом акцентировать внимание крестьянства на проблеме дракона, селяне встретят с пониманием увеличение налога на пять процентов. Это позволит компенсировать недобор денежных средств в Заречном квартале.