355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Павел Полян » Свитки из пепла » Текст книги (страница 1)
Свитки из пепла
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 21:10

Текст книги "Свитки из пепла"


Автор книги: Павел Полян



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Павел Полян
Свитки из пепла

От автора


1

В июне 1989 года в Ленинграде, на открытии Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме я познакомился с Ефимом Григорьевичем Эткиндом. С первой же секунды общения возникло ощущение, как если бы мы дружили долгие годы. И когда он попросил меня с женой присутствовать на одной встрече в этот же день, на которую он не хотел бы идти один, я даже не удивился.

Осенью 1990 года я впервые оказался в Париже и в первый же вечер прибежал к Ефиму Григорьевичу. Он жил тогда около Дефанса и переводил «Сказание об истребленном народе» – пронзительную поэму Ицхака Каценельсона (1886–1944), о которой еще будет говориться в этой книге. Он прочитал несколько поразивших меня отрывков, а я подивился тому, что никто до тех пор еще не перевел эти стихи на русский1. Ефим Григорьевич подошел к книжной полке и взял в руки две стоявшие рядом книги – самое первое издание поэмы Каценельсона (уникальное – 1945 года!) и «Атлас Холокоста» Мартина Гильберта, 1982 года издания. Положив раритет на место, я вцепился глазами в «Атлас» и почти весь вечер, не покидая разговора, перелистывал его.

Прощаясь, Ефим Григорьевич протянул мне «Атлас» и сказал: «Возьмите, я вижу, он вам еще пригодится».

С тех пор я не расстаюсь ни с этим «Атласом», ни с памятью о ее щедром и внимательном дарителе.

Посвящая ему авторскую часть этой книги, я хотел бы воздать должное как красоте и точности его жеста, так и значимости и серьезности его работы.

2

Зарождению и прорастанию самой этой книги серьезно помогла случайность.

Осенью 2004 года, разыскивая в фондах Центрального военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге материалы о советских военнопленных, Николай Поболь и пишущий эти строки обнаружили в каталоге упоминание о записной книжке Залмана Градовского – члена еврейской «зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау.

Ниточки от этой находки потянулись к «зондеркоммандо» как феномену и к зондеркоммандовцам – другим, помимо Градовского, ее членам, также оставившим записки, обнаруженные после войны.

Само их обнаружение после войны в земле и пепле возле газовых камер и крематориев Аушвица-Биркенау в истории еврейского народа и для истории еврейского народа по своей чудесности сопоставимо разве что с находками в генизе каирской синагоги в конце XIX века и обнаружением Кумранских рукописей в 1947 году. Но только они – эти свитки из пепла – не просто пополнили наши знания, но, по наблюдению А.И. Шмаиной-Великановой, еще и перевернули наше знание о себе – представление о человеке.

Перевод на русский язык и публикации текстов Залмана Градовского 2008–2011 годов – журнальная (в трех номерах «Звезды» в 2008 году) и книжные (два издания, выпущенные в 2010 и 2011 годах издательством «Гамма-пресс») – подвели нас, во-первых, к мысли о введении в научный оборот и других текстов с аналогичной судьбой и, во-вторых, к постановке вопроса об осмыслении «зондеркоммандо» как исторического явления.

Этим предопределена самая структура предлагаемой читательскому вниманию книги, ее двухчастность и сочетание авторского и составительского начал. Первая ее часть – сугубо авторская, вторая – антологическая.

Первая начинается с глав-очерков, посвященных оценке количества жертв, убитых в Аушвице, информированности об этом лагере стран коалиции – Великобритании, США и СССР, а также тому, как красноармейцы освобождали Аушвиц от немцев, а главпуровцы – уже освобожденный Аушвиц – от евреев. Продолжается – главами о «зондеркоммандо», воспринимаемым как беспримерное историческое и одновременно психоэтическое явление. Реконструируются обстоятельства сопротивления в условиях Аушвица-Биркенау и восстания 7 октября 1944 года, а также общий фон послевоенных поисков и находок рукописей, а также публикаций их текстов (индивидуальные особенности вынесены во вторую часть – в преамбулы к соответствующим текстам).

При этом первая часть – все же не монография в строгом смысле слова, а серия очерков, сцепленных друг с другом и с осью повествования не жестко каузально, а свободно и как бы веерно: каждый добавляет в главное свою краску, каждый проливает на него свой дополнительный свет.

Вторая часть книги посвящена – или, лучше сказать, предоставлена – самим летописцам. Она вобрала в себя все девять уцелевших текстов тех пяти членов «зондеркоммандо», рукописи которых были обнаружены между 1945 и 1980 годами: Залмана Градовского, Лейба Лангфуса, Залмана Левенталя, Хайма Германа и Марселя Наджари. Десятой к ней добавлена рукопись Аврома Левите: он не имел никакого отношения к «зондеркоммандо» в Биркенау, но его текст – предисловие к литературному альманаху «Ойшвиц» – был написан всего лишь в нескольких сотнях метров от газовых камер и крематориев – в общем лагере Биркенау, причем судьба самой рукописи также чрезвычайно сложна и впечатляюща.

Тем самым мы имеем дело с некоей внутренней антологией в книге, составленной из произведений, изначально «отобранных» самим Провидением – и не для печати, а для физического спасения! Скомпонованные уже для печати, они, на мой взгляд, дают самое непосредственное представление и самое яркое впечатление о том, что происходило в газовнях и крематориях Биркенау. Без тени преувеличения: это – центральные эгодокументы Холокоста!

Учитывая фактическую разножанровость всех этих произведений узников, – от подражания пророкам и до бытового письма, – ее можно было бы уподобить еще и как бы воскресшему альманаху, но боюсь, что замысел редакторов «Ойшвица» при всей его дерзости был все же гораздо уже.

Каждому из шести летописцев во второй части книги посвящен отдельный раздел, открываемый специальным очерком о его судьбе, о находках его рукописей, их переводах и их изданиях. Далее следуют тексты самих летописцев в переводе на русский язык и с комментариями, подготовленными мной или же мной совместно с их переводчиками. В результате каждый текст оказывается в центре и обрамлении своих индивидуальных контекстных материалов.

Сами переводы делались с оригинала, и лишь в двух случаях – при практически полной невозможности прочесть оригинал – с промежуточного источника.

Все тексты, составившие второй раздел, предварительно, отдельно и под именами авторов выходили в периодической печати2. Для книжного издания все переводы были переводчиками заново просмотрены и уточнены.

Отточиями в квадратных скобках […] обозначены фрагменты, так и оставшиеся непрочитанными. Рабочие конъектуры преобразованы при редактировании в элементы цельного текста.

Раздел приложений составили: первое – хроника событий, связанных с «зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау, второе и третье – аннотированные списки идентифицированных членов «зондеркоммандо» и идентифицированных эсэсовцев, имевших непосредственное отношение к тому, что происходило в газовых камерах и крематориях Биркенау3, четвертое – библиографии публикаций их текстов, а также пятое, – подборка советских документов, фиксирующих то, что освободители – Красная Армия – застали в концлагере Аушвиц в день его освобождения.

Завершают книгу перечни принятых сокращений и использованной литературы.

3

Термины «Шоа» и «Холокост» употребляются в настоящем издании в соответствии со сложившейся практикой как де-факто синонимы. В то же время этимологически они весьма отличаются друг от друга: «Холокост» по-гречески – это «всесожжение», а «Шоа» на древнееврейском – «бедствие», «катастрофа». Само по себе уподобление катастрофы «жертвоприношению» более чем сомнительно, но в русском языке, как и в немецком, в отличие, впрочем, от всех европейских языков, восходящих к латыни, не существует словарного различения двух типов жертв – жертв геноцида и вообще насилия и жертв культового заклания, что смягчает названное противоречие и делает приемлемой широко распространившуюся практику употребления слова «Холокост». Следует отметить, что в русском языке все больший вес приобретает синонимическое употребление слова «Катастрофа».

Отдельного пояснения, безусловно, заслуживает центральное для книги понятие «зондеркоммандо» (Sonderkommando). Оно и приводится, но в интересах цельности изложения не здесь, а в начале соответствующей главы (Чернорабочие смерти: «зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау). В своем тексте я придерживался взятой в кавычки немецкой транслитерации, с сохранением среднего рода и двойного м, как наиболее аутентичного варианта, позволяющего при передаче сути термина не смешивать его с устойчиво негативными ассоциациями с зондеркомандами СД. В литературе, однако, есть и иные примеры: зондеркоманда, спецкоманда, спецбригада.

Обозначение Аушвиц закреплено за городом Освенцим в период немецкой оккупации и входит в название современного музейного комплекса, причем Аушвиц-1 – это основной, или базовый, концлагерь. Во всех послевоенных контекстах мы пользуемся польским топонимом Освенцим.

Принятая в настоящем издании, вслед за «Календариумом» Дануты Чех4 и другими изданиями, индексация крематориев римскими цифрами охватывает все пять крематориев Аушвица и Биркенау и начинается с самого первого, расположенного возле основного лагеря в Аушвице-1; остальные четыре крематория, с запада на восток, получили номера со II по V.

В текстах Градовского, Левенталя и Лангфуса нумерация крематориев иная – с I по IV, а крематорий I в базовом лагере Аушвиц-1, где они не были и нескольких часов, в их сознании просто отсутствует. Во избежание путаницы унифицированная индексация крематориев выдержана по всей книге, а соответствующие исправления в текстах внесены без дополнительных оговорок.

Этот проект был бы невозможен без поддержки многих лиц и нескольких организаций.

В первую очередь хочу поблагодарить архивистов – российских, израильских, польских и американских, без помощи которых книга не могла бы состояться. Среди них – сотрудники Военно-медицинского музея в Санкт-Петербурге А. Волькович, В. Грицкевич, В. Лопухов и в особенности И. Козырин; Мемориала «Яд Вашем»: Д. Банкье, Н. Гельперин, И. Гутман, Н. Коэн, Р. Марголина и в особенности М. Ионина и А. Шнеер; Мемориального музея Холокоста в США: П. Блэк и в особенности П. Ильин; Государственного мемориального музея Аушвиц-Биркенау в Освенциме: Ф. Пипер, П. Сеткевич и в особенности В. Плоса; Института еврейской истории в Варшаве: Э. Бергман, А. Жбиковский и в особенности М. Чайка и Я. Ягельский; Института народной памяти в Варшаве: Р. Ляшкевич и Я. Пивовар; Государственного мемориального музея в Майданеке в Люблине (А. Войцик, Т. Кранц и в особенности Р. Кувалек) и Музея Штутгоф в Штуково (П. Тарновский и Б. Тартаковская).

В этом же ряду должен быть назван и Иосиф Волнерман (Иерусалим), сын Хайма Волнермана – открывателя и публикатора одной из рукописей З. Градовского, предоставивший сохранившиеся у него материалы. Неоценимую помощь в архивных разысканиях оказал Николай Поболь (Москва).

Огромное спасибо переводчикам текстов членов «зондеркоммандо» – Александре Полян, Алине Полонской и Дине Терлецкой (все – Москва), они же соавторы комментариев к переведенным текстам. Каждая из них проявила совершенно исключительные энтузиазм и неравнодушие.

Эта книга вынашивалась и писалась в опоре на достижения многих коллег-историков, среди которых особенно значимыми являлись публикации и советы Андреаса Килиана (Франкфуртна-Майне) и Гидеона Грайфа (Тель-Авив). Очень многим книга была обязана Ире Рабин (Берлин), в накаленных спорах с которой в бытность знакомства с ней оттачивались или рождались некоторые из ее аспектов. На завершающем этапе с рукописью ознакомилась Анна Шмаина-Великанова (Москва), чьи точные замечания и соображения не раз заставляли меня возвращаться ко многим и, быть может, наиболее трудным ее местам.

Кроме того, я хочу поблагодарить и других коллег, чьи слова или дела помогали этому многолетнему и исключительно трудному проекту. Это М. Ерчиньский (Варшава), К. Зелинский (Люблин), Р. Капланов (Москва), Я. Карас (Фрайбург – Афины), М. Карп и П. Карп (Санкт-Петербург – Лондон), Л. Кацис (Москва), К. Кратцат (Фрайбург), П. Криксунов (Иерусалим), М. КуницкиГольдфингер (Варшава), С.А. Лопатенок (Санкт-Петербург), А. Люстигер (Франкфурт-на-Майне), Х.-Х. Нольте (Ганновер), Е. Нудельман (Пассау), А. Поморский (Варшава), М. Рольникайте (Санкт-Петербург), Я. Савицкий (Фрайбург), Ю. Сафонова (Москва), Л. Смиловицкий (Иерусалим) и Г. Смолянский (Петрозаводск), А. Шнеер (Иерусалим) и Ю. Царусски (Мюнхен).

Отдельная благодарность – редакторам и издателям промежуточных публикаций текстов З. Градовского и других членов «зондеркоммандо» на русском языке. Это М. Зильберквит и В. Панкратова (ГАММА-ПРЕСС), В. Губайловский («Новый мир»), Д. Датешидзе («Звезда»), С. Нехамкин («Известия»), В. Подольный («Еврейское слово»), М. Румер («Еврейская газета»), Б. Пастернак и Е. Рыбакова («Московское время»), А. Семенов (Ab Imperio) и В. Дымарский («Дилетант»). И, конечно, Е. Барыбину и Г. Логвиновой – редакторам ростовского издательства «Феникс», за те профессиональные и человеческие усилия, которые они приложили к подготовке первого издания этой книги. Как и их коллегам из издательства «АСТ» – И. Анискину, Е. Лариной и Е. Шубиной, без чьих усилий не было бы этого переиздания.

Большое спасибо тем членам Общественного совета серии «Свитки из пепла: свидетельства о Катастрофе», которые ознакомились с черновым вариантом рукописи и откликнулись на него конкретными замечаниями и соображениями: это Д. Карпов (Москва), П. Ильин (Вашингтон), В. Нахманович (Киев), Л. Улицкая (Москва), Б. Фрезинский (Санкт-Петербург), М. Чайка (Варшава) и М. Эдельштейн (Москва).

Слова благодарности также и Б. Бассу (Москва), Е. Берковичу (Ганновер), Ю. Векслеру (Берлин), Ю. Домбровскому, Г. Горбовицкому, Д. Давыдову, П. Дейниченко, Н. Клейману (Москва), Т. Лазерсон (Хайфа), Ю. Полевой (Москва), В. Порудоминскому (Кельн), М. Румеру (Берлин), М. Швыдкому и А. Шмаиной-Великановой (Москва) за их отклики (отзывы на рукопись или рецензии) на книгу З. Градовского или на первое издание этой книги5.

Наконец, большое спасибо и всем спонсорам этого многоступенчатого проекта. Прежде всего – Д. Хохбауму и Фонду еврейского культурного наследия (Нью-Йорк), чей грант позволил провести самые необходимые первичные разыскания в архивах и библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Иерусалима, Варшавы и Освенцима, а также перевести и снабдить комментарием все дошедшие до нас тексты Градовского. Во-вторых, Обществу еврейского наследия и культуры, а также В. Слуцкеру, Й. Тавору и С. Шухману, вложившим свои личные средства в упомянутые отдельные издания книг З. Градовского. В-третьих, Российскому еврейскому конгрессу, взявшему на себя расходы по переводу всех остальных, кроме Градовского, текстов членов «зондеркоммандо» на русский язык и подготовке первого издания этой книги в рамках серии «Свитки из пепла: свидетельства о Катастрофе»6. В четвертых, Еврейскому музею и Центру толерантности в Москве, организовавшим 24 сентября 2013 года презентацию книги7, а 7 октября 2014 года – в день 70-летия восстания членов «зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау – вечер памяти об этом событии8.

И, наконец, слова благодарности в адрес газеты «НГ-Exlibris» и фонда «Династия» Д.Б. Зимина. Первое издание этой книги вошло в список 50 лучших книг 2013 года по версии НГExlibris9 и удостоилось выхода в финал премии «Просветитель» за 2014 год в номинации «Гуманитарные науки»10.

Во втором издании «Свитков из пепла» учтены некоторые новые сведения, исправлены отдельные мелкие неточности, актуализированы библиография и заметка «От автора», существенно изменен иллюстративный материал.

В оформлении книги использованы материалы ГАРФ, ВММ, Мемориального музея Холокоста США (Вашингтон), APMAВ, APMM, ŻIH, а также семейных архивов М. Карпа, А. Лопатёнка и Х. Вольнермана.

Павел Полян


1 Первый перевод поэмы, выполненный Ефраимом Баухом, вышел в 1992 г. в Израиле. См.: Каценельсон И. Песнь об убиенном еврейском народе / Музей «Бейт Лохамей ха Геттаот – Дом борцов гетто» им. Ицхака Каценельсона. Обществ. Совет солидарности с евреями СНГ / Пер. с идиша Е. Бауха. Тель-Авив: Дом борцов гетто, 1992. 67 с.

2 В журналах «Звезда», «Новый мир», «Ab Imperio» и «Дилетант», а также в газетах «Московские новости» и «Еврейское слово». См. Приложение 4.

3 В их основу положены таблицы, составленные А. Килианом (Friedler, Slebert, Killian, 2002), но с существенными дополнениями и уточнениями. Эти приложения позволили освободиться от необходимости давать соответствующие справки в примечаниях.

4 Czech, 1989.

5 См., в частности, рецензии: Пять книг недели // НГ-Exlibris. 2013. 14 ноября. С. 1. В сети: http://www.ng.ru/five/2013-11-14/1_5books.html; Давыдов Д. Чернорабочие смерти // Книжное обозрение. 2014. № 1–2. С.14; Домбровский Ю. И в конце тоже было слово… О книге Павла Поляна «Свитки из пепла. Еврейская зондеркомманда в Аушвице-Биркенау и ее летописцы» // Новая газета. 2014. № 8. 27 января. С. 22. В сети: http://www. novayagazeta.ru/issues/2014/2137.htm; Векслер Ю. Заговоривший пепел. Зондеркоманда в лагере смерти // Радио «Свобода». Культурный дневник / Книжный шкаф. 2014. 22 февраля. В сети: http://www.svoboda.org/content/ article/25264129.html; Векслер Ю.// «Еврейская газета» (Берлин). 2014. № 4. С. 21; Литература в Освенциме и после Освенцима: Анна ШмаинаВеликанова о книге записок и свидетельств членов зондеркоманды лагеря Аушвиц-Биркенау / Записала Елена Рыбакова // http://www.colta.ru/ articles/literature/3114; Шмаина-Великанова А. Молчанию вопреки. Предательства и геройства в лагерях смерти // НГ-Exlibris. 2014. 28 августа. С.??; Румер М. В скрытом от божьего слуха погребе. Заметки о «свитках из пепла» // Еврейская панорама (Берлин). 2014. № 1 (июнь). С. 44; РумерЗараев М. В скрытом от божьего слуха погребе. Заметки о «свитках из пепла» // Неприкосновенный запас. 2014. № 3. С.??. В сети: http://magazines. russ.ru/nz/2014/3/24k.html; Дейниченко П. Механизмы уничтожения. Записки с той стороны бытия // GEO. 2014. № 6. С. 140. В сети: http://www. geo.ru/geo-rekomenduet/svitki-iz-pepla; Автограф. Свитки из пепла. Еврейская «зондеркоммандо» в Аушвице-Биркенау и ее летописцы / Интервью с Ю. Полевой // Постнаука. 2014. 22 октября. В сети: http://postnauka.ru/ talks/34940

6 Сама по себе серия, увы, опочила в бозе. Отмечу ту позитивную роль, которую в переговорах с РЕК играли Ю. Каннер и Л. Витенберг, как и ту сугубо отрицательную, которую на себя взвалили И. Альтман и Б. Брискин, успешно серию загубившие. Это поучительная новелла, но не из этой, а из какой-то другой книги.

7 В презентации, которую вел Ю. Домбровский, приняли участие, кроме автора, А. Шмаина-Великанова, Л. Кацис и А. Полонская.

8 В вечере, который вели Б. Горин и П. Полян, приняли участие Н. Клейман, Я. Каллер, А. Ковельман, Д. Карпов, Л. Симкин, А. Валькович и Ю. Домбровский. Был показан документальный фильм Э. Фридлера «Рабы газовых камер» (2001).

9 См.: http://www.ng.ru/ng_exlibris/2013-12-26/1_glavnaya.html

10 См.: Объявлен лонг-лист премии «Просветитель» сезона 2014 // http://premiaprosvetitel.ru/news/view/?221; Книга о еврейской «зондеркоммандо» стала финалистом премии «Просветитель»-2014. В сети: http:// lenta.ru/news/2014/09/23/premiaprosvetitel; Минкультпросвет. Сегодня в Москве объявили шорт-лист финалистов премии «Просветитель». В сети: http://www.svoboda.org/content/article/26601720.html

Часть первая
Жизнь и смерть в аду

Памяти Ефима Григорьевича Эткинда


Резиденция смерти: демографический баланс Аушвица

И удивительная вещь: скоты использовали все – кожу, бумагу, ткани, все служившее человеку, все нужно и полезно было скотам, лишь высшая драгоценность мира – жизнь человека – растаптывалась ими.

Василий Гроссман. «Треблинский ад»


Там, в Засолье, немцы построят печи и сожгут всех детей Авраамовых.

Еврейский мальчик Алекс-Стерхиз Ушпицына


Возможности уничтожения даже в Аушвице были небезграничны.

Р. Хесс

1

Ареал Холокоста в точности следует контурам Второй мировой войны на европейском театре боевых действий. Военные и карательные органы Германии и ее сателлитов, как и их многочисленные добровольные помощники из оккупированных областей, с энтузиазмом хватали и убивали евреев на просторах от Лапландии до Крита и от Амстердама до Нальчика. Если бы танки Роммеля не увязли в песках Аламейну, а прорвались на восток и вошли в Иерусалим, то за айнзацгруппой дело бы не стало: она была сформирована в Италии и только и ждала отправки…

Негласной столицей этой империи человеконенавистничества являлся концлагерь в Аушвице, ныне Освенциме (по-еврейски Ойшвиц, или Ушпицын). Anus Mundi, или «Задница Земли», – как честно назвал это место один из не самых сентиментальных эсэсовцев1. Позднее Аушвиц-Биркенау назовут новыми для человеческого уха именами: «лагерем уничтожения», «фабрикой смерти», «мельницей смерти» и т. п., а иные даже расколют историю надвое – на время «до» и «после» Аушвица, причем «после» – уже негоже писать стихи.

И сегодня, посещая Биркенау-Бжезинку и глядя на сохранившиеся ступеньки газовен, руины крематориев и деревья, видевшие все и вся, инстинктивно задерживаешь дыхание – и словно перестаешь дышать. И только пропуская над собой своды брамы – и выходя, наконец, из этой резиденции смерти, прочь от наликовавшихся всласть и налакавшихся еврейской крови убийц и палачей, – невольно останавливаешься для того, чтобы дать легким встретить возвращающийся воздух, восстановить дыхание и прийти в себя. До чего же уютным и милым был старинный Inferno во времена Орфея и Данта!..

О сатанинской сакральности этого места существует одна легенда, которую можно было бы назвать и прекрасной, когда бы не те жуть и оторопь, что стоят за ее содержанием. Это история об Алексе-Аисте из Ушпицына – настоящая хасидская притча.

Я наткнулся на нее, читая книгу Генриха Шенкера, сына Леона Шенкера, последнего председателя Ушпицынской еврейской общины перед войной и первого председателя Освенцимской после войны – единственного еврея, кто пытался если не найти, то хотя бы выкупить у мародеров-поляков еврейские рукописи, выкопанные алчными подонками из земли вокруг крематориев.

…Однажды зимой 1939/40 года 9-летний Генрих играл, как всегда, один на берегу Солы и встретил там душевнобольного мальчика, Алекса, лет 11. Его прозвищем было Стерх, то есть Аист. Если кто-то давал ему монетку, то он становился на колени, махал руками, как крыльями, сжимал губы и нос в клюв, и кричал-кричал птичьим голосом – не отличишь! Если же монетка была большой, то он еще и танцевал в этом положении, махал крыльями-руками. Все смеялись, и Аист тоже, но лицо его оставалось неизменно печальным.

Часами и днями сидел Алекс на берегу реки и наблюдал за птицами. Он редко заговаривал сам, и слова его были всегда бессвязными. Каждое утро Генрих приносил для него бутерброд.

Однажды Алекс повернулся к Генриху, показал рукой на другой берег, по которому шла дорога в Бжезинку, и сказал совершенно нормальным голосом: «Там, в Засолье, немцы построят печи и сожгут всех детей Авраамовых». И добавил: «Но ты, ты не должен бояться!» – «Откуда ты это знаешь?» – спросил его потрясенный услышанным мальчик. «Птицы рассказали», – так же разборчиво сказал Алекс и обнял его, как бы защищая от невидимой еще опасности. «И еще они мне сказали, что скоро здесь будет пахнуть жареным мясом и что они должны будут меня покинуть».

После чего его усталые глаза закрылись, и он снова потерял связь с миром…

2

В Аушвице-Биркенау, прибегая к словечку Lebensentziehung2 из терминологии палачей, была «отрешена от жизни» каждая шестая жертва Шоа!

Рассмотрим историю и динамику оценок числа жертв этого места – быть может, самого зловещего на всей земле. Она поучительна.

Обзор соответствующих источников приводится в многочисленных исследованиях, выходивших на всех языках и по всему миру. Весьма обстоятельные первичные сведения, базирующиеся на уцелевших концлагерных архивах, можно почерпнуть из непериодических аналитико-документальных сборников «Освенцимские тетради» и других изданий, выпущенных научным отделом мемориального музея в Освенциме. Компактное, но весьма цельное описание таких источников Франтишек Пипер дал в своей монографии «Количество жертв Аушвица на основе источников и исследований, выполненных в 1945–1990 гг.»3.

Концлагерь Аушвиц был освобожден 27 января 1945 года войсками 1-го Украинского фронта, на его территории работал целый ряд советских государственных комиссий. Перед оставлением и эвакуацией лагеря немцы систематически уничтожали лагерные архивы. Тем не менее в руки освободителей попал весьма значительный блок архивных материалов4. 26 марта 1945 года они были направлены в Главное архивное управление НКВД СССР, где их привели в порядок, систематизировали и отчасти изучили. Та часть лагерного архива, что попала в Советский Союз, со временем была распределена между тремя хранилищами – ГАРФ, РГВА и ВММ.

Большинство документов относилось к находившемуся на территории лагеря «Центральному строительному Управлению войск СС и полиции безопасности в Аушвице», эти материалы поступили для анализа, каталогизирования и оперативного использования в так называемый Особый архив НКВД СССР, где аккумулировались различные трофейные архивные материалы (позднее он стал составной частью РГВА).

Другая – меньшая – часть документов оказалась архивом комендатуры концентрационного лагеря Аушвиц, их оригиналы были переданы в ВММ в Санкт-Петербурге для изучения медицинских аспектов жизни и смерти в концлагере. Позднее к ним добавилась и рукопись на идише, написанная Залманом Градовским, польским евреем из-под Гродно, одним из зондеркоммандовцев и руководителей их восстания 7 октября 1944 года5.

Наконец, в ГАРФ, в фонде ЧГК6, отложились главным образом материалы, сформировавшиеся во время работы в бывшем концлагере Аушвиц различных советских и советско-польских комиссий по установлению преступлений национал-социализма. Поскольку эти комиссии в значительной степени привлекали к подготовке своих отчетов и обнаруженный на месте архивный материал, то в ГАРФ отложилось немало копий тех документов, что впоследствии осели в РГВА и ВММ. Среди них встречаются и материалы, непосредственно относящиеся к демографическим оценкам Холокоста – в частности, самые первые оценки количества жертв Аушвица, датированные еще 16 марта 1945 года7.

Основополагающее значение имела система отбора и регистрации узников этого концлагеря – система, вошедшая в историю под названием СЕЛЕКЦИЯ. Аушвицкая коннотация этого мирного и позитивного слова, в довоенном сознании увязанного скорее с агрономией и Мичуриным, отныне и навсегда подмяла под себя любые другие его смыслы.

Одних узников, пригодных для принудительного труда, медицинских экспериментов и еще каких-нибудь целей, могущих родиться только в головах наци, ставили по одну сторону рампы8, других – старых, больных, инвалидов, малых детей – по другую9.

Первыми никто, правда, не восхищался, никто не гладил их по головке, но их регистрировали, накалывали на запястьях их персональные номера и везли в карантин. Им как бы говорили: «Ты нам еще нужен, ты будешь работать, а мы тебя будем даже кормить – так что будь паинькой и поживи пока».

А вот другим – тем, которых, как правило, на рампе было подавляющее большинство, – посылался иной сигнал: «Ну для чего нам вас всех регистрировать? Ведь вы даже и не к нам, а совсем в другой лагерь – мы вам сейчас наврем, наплетем про трудовые лагеря на востоке, про баню и про дезинфекцию, а вы уж, пожалуйста, не волнуйтесь, проходите себе в раздевалку и делайте, что вам говорят».

В каком-то смысле все это правда. Не прошедшим селекцию – и впрямь не место в концлагере, в его великолепных утепленных бараках, на его восхитительных, на его роскошных трехэтажных нарах! Их, не прошедших селекцию, ждет совершенно другой лагерь, расположенный, правда, тут же, в двух шагах. Он не такой «площадной», как собственно концлагерь, он почти что «линейный», ибо состоит из рампы, дороги в газовые камеры и дыма из труб крематориев.

Впрочем, он и площадной тоже, ибо всех доходяг и всех «мусульман»10, – по крайней мере, всех еврейских доходяг, – в любом из бараков Аушвица-1, Биркенау, Моновица и десятков филиалов концлагерного комплекса в округе ожидали текущие селекции в бараках, затем перевод в больницы женской или мужской зон, а оттуда – все те же газовни и крематории!11 Среднее время нахождения узника Аушвица в живых составляло, согласно некоторым расчетам, около девяти месяцев, а средний доход, который его рабский труд за это время приносил его палачам, – 1631 рейхсмарку, с зачетом стоимости его личных вещей, зубов и волос, но без учета полученного из него пепла, хотя и пепел тоже шел в дело12.

Лагерь смерти Аушвиц-Биркенау – это по-своему совершенное и новаторское предприятие конвейерного типа, плод напряжения идеологической и инженерной мысли лучших националсоциалистических умов! Даже экономико-географическое положение было принято во внимание! А оно было незаурядным – фактически на пересечении пяти железных дорог! Широтная ось Краков– Гливице (или Краков – Катовице) встречается здесь (в Засолье, ближе к Биркенау-Бжезинке) с меридиональной дорогой Варшава – Острава, и совсем неподалеку еще одно диагональное ответвление – на Сосновец.

Все до мелочей продумано и предельно технологично. Например, приспособления для подогрева воздуха в газовых камерах, благодаря чему синильная кислота из гранул одного дезинфицирующего спецсредства испаряется быстрее, и смерть не заставляет себя слишком долго ждать. Или эти желобки для ускоренного стекания жира, или эти сита-дробилки для просеивания пепла и размельчения непрогоревших костей, или эти совершенно особые «санитарные» машины с красными крестами на бортах для перевозки банок с теми самыми гранулами и обслуживающими их сотрудниками в противогазах, ежедневно и героически рискующими своей жизнью во имя высокой и очистительной цели – обезъевреивания Европы!13

Поначалу, заметим, – около года с лишним, – концлагерь Аушвиц ничем зловещим среди других аналогичных заведений СС не выделялся. Верится с трудом, но до осени 1941 года никаких массовых убийств здесь еще не было, и самую первую партию обреченных на смерть жертв даже пришлось отсюда вывозить!

Это произошло 28 июля 1941 года, когда транспорт с 575 неизлечимо больными узниками-поляками был отправлен в ПирнуЗонненштайн. Этот городок под Дрезденом был одним из центров так называемой «Акции Т-4», или, если воспользоваться нацистским эвфемизмом, «эвтаназии». Все 575 человек были подвергнуты там газации, их тела – кремированию, а их родственники получили липовые свидетельства о смерти14.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю