Текст книги "Мертвец (СИ)"

Автор книги: Павел Лозан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  На берегу утром нашли мертвеца. Новость пришла к полудню, но я успел в Дог Грасс засветло. Во дворе меня ждали староста и священник.

   – Мистер Холл, какое счастье, что вы успели до ночи!

   – Где труп?

   – Мы оставили его на берегу. – Староста принял из моих рук поводья и посмотрел на священника.

   – Я не нашел на несчастной игноса, – произнес тот, – поэтому не позволил трогать тело без особых распоряжений от властей.

   – Несчастной?

   Он промолчал. Староста ответил за него:

   – Да, вам не сказали? Это девушка.

   Священник спрятал пальцы в рукава коричневой рясы. Я поджал губы и обратился к старосте:

   – Ведите меня на берег.

   – Сейчас, только там пешком нужно будет...

   Парна увели в стойло. Старосте вынесли факел, и мы пошли через дворы на запад. С нами увязался священник. Без моей просьбы староста начал рассказывать, как все произошло.

   – Мальчишка плотника играл с друзьями на диком берегу и наткнулся на труп. Подошел вплотную, как понял, кто перед ним, так испугался и припустил до самой деревни. А за ним и друзья прибежали.

   – Что за дикий берег?

   – Пляж как раз за теми утесами. Место холодное, ветра отовсюду, камень один на берегу, там даже лодок никто не держит. Лес далеко, поля вокруг, до деревни близко, минут пять, вот ребятня и бегает янтарь собирать или с камней попрыгать.

   – Кто еще подходил к трупу?

   – Только я, отец Александр, плотник и его сынишка. Как вернулись, так и наказали никому не болтать, пока из замка человек не приедет. А тут и вы подоспели.

   Из освещенных окон за нами наблюдали. Когда мы покинули деревню, то стали держать высокие утесы по левую руку, и вскоре вышли на пляж.

   Берег был взаправду диким. Вместо песка рассыпана острая галька. Ближе к реке разбросаны валуны. Слева пляж заканчивался утесами, за которыми была рыболовецкая заводь. Справа берег исчезал за поворотом реки.

   Я увидел труп раньше, чем староста на него указал. Самый неестественный камень на всем побережье, с медно-зелеными разводами на боку. Подойдя вплотную, я увидел длинные рыжие волосы и водоросли в них. Священник освятил себя знамением Игниса и зашептал «тюремную» молитву.

   – Почему вы считаете, что она была преступницей, отче?

   Отец Александр не оторвался от молитвы. Я перевернул тело на спину и убрал спутанные волосы с лица. Женщина была младше меня лет на десять. К щеке прилипла мелкая галька. Лицо застыло в маске напряжения и боли. Я опустил ей веки и дождался конца молитвы.

   – Потому что всякий, кто погиб насильственно, жил не в мире и нуждается в прощении.

   Назидательный тон священника заставил меня отдернуть руку. Тогда я и увидел на ее животе бурые подтеки. Провел пальцами по разрезам на платье. Сосчитал три удара.

   – Может быть, святой отец, у вас появились еще новости об убитой?

   Я осмотрел тело. Ни пояса, ни кошелька. Мне пришлось попотеть, чтобы вдвоем со старостой оттащить ее от берега, где река лизала подошвы наших сапог.

   – Про игнос я тебе уже рассказал, смертельные удары ты сам увидел. Мы же не проверяли ее рукава и одежду, поэтому не ведаю, что там может быть.

   Отец Александр стоял у головы девушки. Грязный подол рясы закрывал часть спутанных локонов. Отходить он не собирался, и я взглянул на старосту:

   – Посвети, Фредерик.

   Староста наклонил факел ниже, осеняя себя знамением Игниса.

   – Молодая ведь еще, помилуй, Господи, страдальную душу ее!

   Раздался тихий, мерный стук. Я поднял голову, всматриваясь в округу. Священник перебирал в руках деревянные четки с игносом и наблюдал за моими действиями. Тогда я залез в рукава покойной.

   Ничего не нашел. Встал, разминая затекшие ноги. Осмотрелся.

   Солнце спряталось. На берег опустились сумерки. Свет факела разгонял темноту на пару ярдов. Место казалось полностью покинутым, вымершим. Не было даже птиц.

   Из-за гальки трудно привести телегу. Я принял решение и склонился над убитой. Ногти вязли в промокшей шнуровке корсета.

   – Святой Джером! – Староста опять осенил себя знамением. – Что же вы делаете, мистер Холл, и так натерпелась, бедная!

   – Святой отец, возьмите факел. Фредерик, помоги мне.

   – Все же натура берет верх над многими из нас, да, Орвуд?

   Священник не удержался от замечания, но принял факел из рук Фредерика. Староста склонился по другую сторону над покойной. Помогать он мне не торопился.

   – Мне нужно осмотреть тело, найти другие раны. Найти родимые пятна или отметины, чтобы дать как можно более точное описание. Вы думаете, что женщина в таком платье была какой-то оборванкой, которая сама себя ударила три раза в живот, а затем бросилась с утеса?.. Тогда бы меня не было здесь. – Добавил я сквозь зубы, вытаскивая окаменевшие руки из рукавов платья.

   Платье было дорогим. Одна только ткань чего стоила, а уж вышивка и отделка... Такое платье сделало бы честь леди Бриджуотер, у мужа которой я находился на службе. Эти двое, признаться, на удивление оказались сообразительными малыми. Могу даже поспорить, что идею послать весть в замок подал отец Александр.

   Староста все-таки помог мне. Он перемежал молитвы со знамениями, но даже так вдвоем мы управились быстрее. Я проверил платье во второй раз, оно осталось пустым. После этого мы перевернули убитую на спину.

   Белая кожа. Россыпь бледных веснушек на ключицах и плечах. Три коротких раны с левой стороны живота. Я посмотрел на ее руки вблизи. Ухоженные ногти, никаких украшений.

   – Ещё ближе, святой отец!

   Я долго ждал, пока он присядет рядом. Затем перебрал каждый палец убитой. Заметил на левом мизинце след от перстня.

   Совсем стемнело. Внимательно осмотрел все тело. Нашел только крупное родимое пятно на затылке. И тогда я сделал последнее из того, что совсем не желал.

   – Святые мученики семи городов! Мистер Холл, не берите грех на душу!

   – Бейлиф, это переходит все границы! Я вынужден буду сообщить лорду Бриджуотеру и епископу в Кентфорд! – Священник впервые посмотрел на меня открыто. Сейчас он меня ненавидел. Я продолжил погружать пальцы в одну из ран на трупе.

   Дюймов пять. Под небольшим наклоном. Проверил и другие раны, пока староста молился, а священник молчал.

   – Ближе, священник! – В этот раз я зарычал. Сработало лучше. – Когда соберетесь извещать лорда Бриджуотера и епископа Кентфордского, не забудьте сообщить, что раны колотые, нанесены обоюдоострым кинжалом, вероятно со спины или бока жертвы.

   Встал и вытер руки о платье, что лежало рядом. Фредерик и отец Александр поднялись следом за мной. Священник передал факел старосте.

   – Ваши еретические способы однажды вас не спасут.

   – Они всего лишь варварские, святой отец. Я такой же верный сын Господа нашего, как и вы.

   Священник дернул головой. Выпрямился, поднял подбородок вверх.

   – Судить Ему, бейлиф.

   – На это и на милость Его уповаю.

   Я осенил себя знамением Игниса, развернулся и пошел к деревне.

   – Мистер Холл! Мистер Холл! Что с ней-то делать?

   Остановился и повернулся. Староста указывал факелом на труп. Священник прятал пальцы от холода в рукавах. Над всем этим горели яркие звезды.

   – Как что? Проведите обряд и сожгите!

   – Но для отпевания... Мы даже имени ее не знаем!

   Раздумывал я буквально мгновение.

   – Назовите Джейн! Никогда не нравилось это имя.

   ***

   По средам у меня был объезд южных поместий и сел. Когда я седлал Парна, в конюшню вбежал паж.

   – Мистер Холл, там, милорд, в залу требует, сказал, очень срочно, остановить и вернуть.

   – Отдышись, герой. – Я похлопал коня по загривку, перекинул поводья через его голову. – И внятно повтори, что сказал милорд.

   – Мистер, лорд Бриджуотер зовёт вас к себе сей же час и требует отложить любые дела до лучшего времени.

   – Так и сказал – до лучшего времени?

   Бессознательно поправил пояс с ножнами.

   – Да, мистер Холл, точно так и сказал. Прошу вас, мистер Холл, поторопимся!

   – Ты Эндрю, верно? Который помнит все песни в Книге Учеников наизусть?

   – Да, мистер Холл. – Парень улыбнулся и приосанился.

   – Позаботься о моём коне, пусть его отведут обратно в стойло. Дорогу к лорду я найду.

   Солнце в небесах сидело низко. Обрывки тумана ещё стелились по земле. Влага по капле поила землю. Факелы тревожно шипели, а внутри помещений было холодно и в кожаном доспехе.

   Даже горевший в большой зале камин не спасал от сырости и холода. Лорд Бриджуотер жестом приказал мне приблизиться.

   – Приветствую, господин. – Я поклонился за десять шагов до высокого кресла лорда.

   Мой господин покрутил рукой в воздухе и призвал покончить с церемониями. Я так всегда рад.

   – Ты знаешь, я редко хвалю людей, Холл. Тем более я редко подмечаю их хорошую работу.

   Начал издалека, значит ещё в раздумьях. Лорд смотрел прямо на меня, но не всматривался, я был как пейзаж или та стена за мной. Светлые глаза ни на чем не останавливались, бесцельно рассматривали мою одежду и оружие.

   – Ещё реже я за хорошую работу могу поругать.

   Я подобрался. Стражники за дверью стоят спокойно, в залу не зашли. Здесь только господин и я, один паж и две охотничьи собаки у камина. Можно будет попытать счастья, если захотят схватить.

   – Мне нравится твоя работа, Холл. Я ей больше чем доволен, хотя жалоб на тебя... – Он выразительно взмахнул листком, который держал в руках, и посмотрел мне в лицо. – Скажи мне, какого беса тебя потянуло в этот Дог Грасс?

   Священник все-таки вспомнил. Жаль. Жаль вдвойне, что лорд из-за такой мелочи оторвал меня от поездки. Я наклонил голову и потупил взгляд.

   – Только не надо делать вид, что ты сожалеешь!

   Господин развел руки в стороны. Длинные рукава шубы застелились по полу. Лорд Бриджуотер щелчком приказал налить себе эля. Паж до этого сливался со стеной, но теперь проворно наполнил кружку и подал господину. Лорд встал с кресла и прошёл вперёд.

   – В ответ на посланные тобой письма мне пришёл ответ. Да, именно мне, не удивляйся. Говорят, что была похожая пропажа. Рыжеволосая, с веснушками на плечах, двадцати лет, среднего роста.

   Я помедлил, прежде чем задать вопрос.

   – Откуда пришло письмо, господин?

   – Кентфорд.

   Оказывается, найденный неделю назад труп имел что-то общее с двором барона. Хотя я отправлял два послания – одно барону, другое епископу.

   Лорд рассматривал в узкое окно внутренний двор. В пальцах второй руки он продолжал мусолить листок. Я сделал несколько шагов к нему.

   – Из канцелярии барона или от двора епископа, милорд?

   Он долго не отвечал. От полоски утреннего света стала заметна седина в его светлых волосах. Сделав глоток, лорд Бриджуотер развернулся ко мне и поднял листок на уровень глаз.

   – Из канцелярии барона. И от двора епископа. Очень много желающих посмотреть на твою ненаглядную. Жаль, опоздали и те, и другие.

   Лорд подошёл к столу у стены и положил послание.

   – Вчера гонец привёз послание от канцлера. Сообщали, что под твоё описание подходит одна из пропавших леди при дворе барона.

   – Одна... из пропавших?

   Лорд Бриджуотер понял, к чему я клонил. Он посмотрел на меня и усмехнулся.

   – Извини, в подробностях не написали. Я отправил письмо Скарлетт вместе с тем же гонцом, жду ответа.

   Если лорд написал племяннице в Кентфорд только вчера, ответ придёт не раньше пятницы. Слишком долго для немедленных действий.

   – Канцлер написал, что пришлет своего человека для полного отчета и записи историй очевидцев. Кто это будет, он обещал написать в следующем письме.

   – А сегодня утром, не далее часа назад, я получаю голубя от епископа. Его преосвященство подтверждает, что твоё описание напоминает одну из придворных барона. Извещает, что после совета с бароном по общему решению этим делом теперь занимается двор епископа. И милостиво велит встретить отца-дознавателя не позднее завтрашнего дня.

   – Вот я и спрашиваю, Холл. – Лорд Бриджуотер подошёл ко мне вплотную. Мы с ним одного роста, но из-за меха на его плечах он кажется шире и больше. Кажется, здесь ещё сильно влияет фамильное древо и наследственный титул.

   – Какого беса тебя потянуло в Дог Грасс?

   Я потянул паузу. Нужно было выдержать взгляд. Выставил колючий подбородок вперёд. Ругать он может сколько угодно, но если есть работа, я ее делаю до конца. За то и платят.

   – Вы же знаете, милорд, с каким перепуганным лицом прибежал гонец из деревни. Женщины в дворянском платье редко оказываются на тех берегах с признаками насильственной смерти.

   Лорд Бриджуотер поморщился, как от зубной боли.

   – Раз ты такой рассудительный, тебе и встречать дознавателя. И сопровождать его на моих землях вплоть до окончания его дел здесь. Понятно, бейлиф?

   – Да, милорд. – С согласием поклонился. Как чувствовал, что не от большого добра лорд выдернул мою ногу из стремени.

   – Ступай. По делам отправь сегодня и завтра помощника, если не можешь, то отложи до приезда дознавателя. Ступай. – Повторил лорд Бриджуотер и вернулся на высокое кресло.

   Только теперь я заметил, каким усталым он казался. Внимание со стороны барона и епископа к его землям радовало его так же, как меня его же внимание к моей работе. Генрих Лайам Макгаффин, лорд Бриджуотер, приложился к кружке с элем и перестал обращать внимание на кого-либо в зале.

   Я поклонился ещё раз и тихо вышел.

   ***

   За плечо меня схватила чья-то рука. Рывком я поднялся с кровати, перехватил руку в запястье и рванул на себя, приставив к шее кинжал, который держал под подушкой.

   – М-м-мистер Холл! Это я, Эндрю Финеас!

   У мальчишки были круглые глаза. Я надавил слишком сильно, и под лезвием появилась капля крови. Резко убрал кинжал, завёл руку за спину, пытаясь незаметно спрятать его под подушку.

   – Прости, Эндрю Финеас, я привык к другой побудке.

   Сон еще опускал мои веки. Я сел на кровати и растер руками лицо, пытаясь рассмотреть, какое время суток на улице. Ставни были закрыты.

   – Ещё рано. Как давно сыграли приму?

   – Только закончилась утреня, мистер Холл.

   Прискорбная новость. Встав с кровати, я подошел к рукомойнику и сполоснул лицо ледяной водой.

   – Приехал...

   – Я знаю.

   Вытирая лицо, обернулся и посмотрел на Эндрю. У пажа были такие же круглые глаза, когда я приставлял кинжал к его шее.

   – Только сыграли утреню, и спит добрая половина замка. Ты мог разбудить меня либо с очень хорошей, либо с очень плохой, либо с той новостью, которую я ждал.

   – Так вы знали, что он должен...

   – Знал. – Кивнул, чтобы он закончил с вопросами. – Где он сейчас?

   – Пожелал сам помочь конюхам с лошадью, она чуть не пала в конце пути.

   – Ещё бы, так гнать...

   Я распахнул окно. Рассвет едва вырастал над стенами замка. На самом светлом участке неба чернела фигура часового. Из распахнутых ворот конюшни струился тёплый свет и доносились чьи-то негромкие голоса.

   – Перехвачу его в конюшне. – Хлопнул по подоконнику и закрыл ставни. Нужно торопиться, раз сам отец-дознаватель чуть не загнал лошадь.

   – Проследи, чтобы известили милорда, как только он проснется. И Эндрю! – Окликнул мальчика уже на пороге. – Постарайся, чтобы остальные о его приезде не знали как можно дольше.

   – Мистер Холл... – Он собирался обидеться, но я захлопнул дверь перед его носом. Осталось накинуть куртку и приладить пояс с мечом. Неизвестно, что дознавателю захочется дальше.

   Мне довелось узнать, что эти ребята двужильные.

   Одевшись, я спустился вниз. На улице морозило. Вдалеке у ворот ночная смена грелась у большого костра. На главных башнях трепетали стяги Бриджуотера. Я поднял ворот куртки выше, жалея, что не додумался захватить плащ.

   Чья-то высокая фигура показалась из конюшни. Следом вышел Стивен, замковый конюх.

   – Не беспокойтесь, отец-дознаватель, позаботимся, откормим. Вы насколько к нам?

   – Пока мой господин не скажет, что работа закончена.

   Стивен примолк, гадая, какого именно господина дознаватель имел ввиду. Я подошёл и склонил голову перед гостем.

   – С прибытием, отец-дознаватель. Меня зовут Орвуд Холл, я бейлиф Бриджуотера и окрестных земель во владении лорда Генриха Макгаффина. Милорд поручил мне сопровождать вас на его землях.

   – И оказывать любую посильную поддержку в ваших делах. – Добавил я и поднял голову, открыто рассматривая гостя.

   Мне понравилась его окладистая борода. Она говорила, что ее владелец добродушный и миролюбивый человек. Так открыто Церковь ещё никогда не лгала.

   Отец-дознаватель улыбнулся и кивнул мне. И даже сделал шаг и протянул руку для приветствия. Рукопожатие было крепким и долгим. Мне не понравилось, как он на меня смотрел в тот момент. Изучал, словно книгу на продажу.

   Или меч.

   – Мистер Холл, да хранит вас Господь в ваших трудах и заботах. Меня зовут отец Мартин. Наслышан о вас. Полон надежд на совместную работу.

   Он напоминал дровосека, облаченного в рясу. Бордовый цвет казался чёрным в тусклых сумерках рассвета. Конюх продолжал стоять рядом. Я хотел уйти в одну из зал или определить отца-дознавателя в покои.

   – Вы устали с дороги, отец Мартин? Желаете прилечь или подкрепиться?

   – Благодарю, но дорога была лёгкой. Дела не будут ждать нашего отдыха. Могу я взять лошадь из конюшни лорда? Вы покажете мне место?

   Лошадь чуть не пала, но для него дорога была лёгкой. Удивительные люди эти дознаватели. Я обратился к Стивену:

   – В стойле найдётся хороший конь для отца Мартина?

   – Да, думаю, Зеленоглазка вполне подойдёт. Вынослива и спокойна, то, что нужно, если день собираетесь провести в седле.

   – Седлай ее и Парна. – Повернулся к дознавателю и сказал: – Если вы готовы, то можем выходить прямо сейчас. Мне нужно будет надеть плащ и взять пару вещей.

   И доложить лорду, что нам попался худший из дознавателей. Трудолюбивый, въедливый, полный сил. Прямо как я, только с неистовой верой в сердце и на службе у епископа.

   Отец Мартин кивнул мне.

   – Я буду ждать вас у ворот.

   Стивен скрылся в конюшне, а я вернулся в замок. В моей комнате меня ждал лорд Бриджуотер. Он наблюдал за ранним гостем через окно. Ему хватило опыта встать в глубине комнаты. Когда я вошёл, он не обернулся.

   – Мой господин... – Я поклонился.

   – Тебе он тоже не понравился?

   – Хочет ехать прямо сейчас на берег. Осмотреть место.

   – Что он здесь ищет...

   Я задавал себе тот же вопрос. Лорд Бриджуотер обернулся ко мне.

   – Постарайся не разочаровать отдел дознаний, чтобы не подвести меня.

   – Не впервые работаю с ними. – Пожал плечами, подбирая с настенного крюка арбалет и болты в подсумнике.

   – С этим – впервые.

   – Будьте спокойны, мой господин. Если после Дог Грасса его понесет ещё куда-нибудь, я дам знать с посыльным.

   Лорд Бриджуотер кивнул, промолчав. Он продолжал наблюдать за одинокой фигурой дознавателя во внутреннем дворе. Наш гость медленно осматривал замок. В какой-то момент мне даже показалось, что он увидел Генри Макгаффина в окне. Лорд, по-видимому, пришёл к такому же выводу, и отступил назад.

   – Мартин, Мартин... Даже не слышал о таком имени в отделе епископа.

   Я не стал спрашивать, откуда он вообще узнал его имя.

   Походный мешок оказался лёгким, как вся прошлая жизнь. Осмотрел комнату. Убедился, что взял все необходимое. И шагнул к порогу.

   – Орвуд. – Обратился ко мне лорд, когда я стоял в дверях. – Не задерживайся там.

   Я кивнул на прощание, воздержавшись от слов, и спустился во двор.

   Дознаватель ждал меня у ворот. Он медленно пил из фляги стражника и переговаривался с ним, улыбаясь в густые усы. Когда я приблизился, отец-дознаватель отдал флягу и спросил меня:

   – Готовы?

   Я кивнул. Мы взобрались на коней и выехали на дорогу. Отъезжая, я чувствовал, как нас провожали взглядами от ворот, со стен и из замка.

   ***

   В Дог Грасс мы прибыли до обеда. Не заезжая в деревню, я сразу привёл священника на берег. Мы оставили лошадей у деревьев, и отправились к тому месту, где нашли труп.

   – Что стало с убитой?

   – Я приказал провести обряд.

   – Одежда или какие-то вещи сохранились?

   – Не знаю, нужно будет расспросить старосту.

   – Ее нашли здесь?

   Даже я не сразу смог определить, здесь ли лежал труп девушки или нет.

   – Да, примерно в этом месте.

   Дознаватель в молчании обошёл место, где лежал труп. Никаких следов крови, только тёмная галька была разбросана в стороны, и ещё читались следы ног. Отец Мартин смотрел, втягивал ноздрями воздух, бросал взгляды на реку. Наконец, он присел и провел рукой над галькой. Затем еще раз, более медленно. Потом подобрал пару камней из-под ног и рассмотрел их вблизи. Я не мешал и стоял в стороне.

   – Жаль, если одежду тоже сожгли. Какого цвета было платье, вы помните?

   – Серое, с зелёной и коричневой вышивкой. Шерсть хорошего качества.

   – На платье была кровь?

   Я взглянул на отца-дознавателя с плохо скрытым интересом.

   – Да, была.

   Он поднял голову. Солнце светило ему в глаза. Отец Мартин даже не пытался сдержать улыбку.

   – Ее было много?

   – Достаточно.

   – На платье, но не на земле?

   – Было темно, и у нас был только один факел.

   – Конечно. – Он согласился со мной слишком быстро, встал и отправился к самой кромке воды.

   На этот раз я последовал за ним.

   – В сообщении вы упомянули, что в ее волосах были водоросли.

   – Да, так.

   – Сейчас не прилив, река спокойна, выше по течению есть рыболовецкая заводь. Как думаете, сколько труп должен провести в воде, чтобы запутаться в водорослях, но сохранить на платье следы крови?

   Последнего, кого я ожидал увидеть из двора епископа, так это въедливого и умного служителя церкви.

   – Кем она была? – Спросил я, наблюдая за рекой. Никогда не любил, когда меня выставляли дураком.

   Отец Мартин это понял и улыбнулся. Улыбался он часто. Это тоже не вызывало доверия к нему.

   – Кэтрин Блэкхилл, судя по описанию, что вы отправили в Кентфорд. Незамужняя дама, которая долгое время была близкой подругой дочери барона. Можно сказать, что они росли вместе. Ей только минуло восемнадцать.

   Ещё моложе, чем я о ней думал. Что же, смерть добавляет нам всем несколько лет в качестве утешительного подарка.

   – Как она оказалась в этих краях, у вас есть идеи?

   – Есть. – Ответил священник и замолчал. Он развернулся ко мне. Пауза затянулась. Я переступил на месте, но выдержал его взгляд. Когда он отвернулся опять, я опять задал вопрос:

   – Кем были другие пропавшие при дворе барона?

   Отец Мартин посмотрел на меня уже без улыбки.

   – Мне нравятся люди, которые не так просты, как кажутся на первый взгляд. Они часто слишком явно стараются создать самое обычное впечатление, но зачастую имеют второе и третье дно. Из таких получаются либо умнейшие мужи, либо отчаянные еретики.

   – Отец Мартин, мой лорд приказал мне быть для вас проводником и помощником в его землях. Но я не могу помогать, если не знаю сути дела. В ином случае я прекращу задавать вопросы и буду молча вас сопровождать.

   Он погрузился в молчание и опять отвернулся. Я вспомнил совет Эдварда и понял, что только что его нарушил. Но отец-дознаватель раздумывал. У меня все ещё оставался шанс.

   – За два дня до того, как здесь нашли труп, утром в замке барона недосчитались трёх девушек. Леди Кэтрин Блэкхилл, которая была при дворе уже больше десяти лет, леди Агата Шемгроув, которая была в свите баронессы второй месяц... Третьей девушкой была Анна Карстайн, дочь Лайона Карстайна, барона Кентфорда. Если вам нужна суть дела, бейлиф, – отец Мартин развернулся ко мне и соединил руки на груди, переплетя пальцы, – то мы здесь для розыска пропавших и наказания виновных.

   Я глубоко вздохнул. Настал мой черед смотреть на реку. Спустя время я задал ещё один вопрос:

   – Почему прислали только вас?

   – Об этом, бейлиф, я не ведаю и сам.

   Он улыбнулся, когда смотрел на меня, и я опять ему не поверил.

   – Отправимся в деревню и расспросим старосту, что стало с телом и вещами. Вы готовы?

   Теперь улыбнулся я.

   – Больше, чем когда-либо.

   ***

   После расспросов Фредерика, который от переживаний заикался и поминал святых больше, чем обычно, мы поехали к месту сожжения. Найти опушку по дороге к Йеллоуфилдсу оказалось легко. Мы оставили коней у деревьев и вышли на открытое пространство. В центре его возвышался обугленный остов погребального костра.

   – Благодарю вас, бейлиф, вы можете меня оставить.

   Отец Мартин вышел вперёд. Он не оглянулся, но тон его звучал беспрекословно. Я счел лучшим остаться с конями. К этому времени я знал довольно много, и не желал большего.

   Парн был недоволен. Он вскидывал гриву и крутил головой, рассматривая то священника у костра, то меня. Протянув руку, я похлопал его по загривку и прошептал, что все хорошо.

   На опушке раздалось песнопение. Это было что-то из Книги Отпущения. Вокруг кострового места высветился белый круг, поднявшись на несколько дюймов от травы. Парн громко всхрапнул и дернул головой в сторону от меня. Я осознал, что сдавил его гриву слишком сильно.

   Песнопение стало громче. Я почти не разбирал слова. Дознаватель развел руки широко в стороны и запрокинул голову вверх. Пение было таким громким, словно священник пел прямо над моим ухом.

   Круг у земли резко сомкнулся и исчез. Вместо него над пепелищем появился силуэт девушки в сером платье. Я продолжал держать Парна за поводья и шептать ему, что все хорошо. Ему нечего бояться. Это скоро закончиться. Все будет хорошо, приятель, только подожди. Зеленоглазка, лошадь священника, перетаптывалась рядом с моим конем. Теперь я понял, почему дознаватель намеренно привязал ее головой к дороге. Сквозь ржание коней и собственный шепот до меня доносились обрывки разговора.

   – Когда вы решили уплыть?..

   – Капитан был ее знакомым?

   – Кто еще сошел с корабля?

   – Вы начали спорить еще в лодке?

   – Кто вас ждал на берегу? Сколько их было?

   – Леди Анна не согласилась с вами, и тогда..?

   Было странно слышать одного священника. Когда я взглянул на пепелище, то увидел, что девушка отвечала ему, ее губы двигались, но сам я не мог уловить ни звука. Парн немного успокоился, и я смог услышать другие вопросы отца-дознавателя.

   – Чему леди Шемгроув учила ее? Леди Анна попросила первой? Что изменилось в ее поведении?

   Перестав шептать Парну успокаивающие слова, я подумал начать про себя Спасение Огня. Но отец Мартин ещё задавал вопросы, а я никак не мог вспомнить третью и четвертую строчки молитвы.

   – Что вспоминала Агата? Куда она стремилась?

   – Нет, я не могу спасти тебя, дочь моя. – Первая фраза, которую священник произнёс с сожалением, обрушилась лавиной на долгое молчание. – Я не могу исправить дела других. Это не в моей власти.

   Силуэт девушки приподнялся над остовом костра. Поднял обе руки к священнику и устремился к нему. Я видел, как лицо девушки искажено отчаянием и злобой.

   Отец-дознаватель опять развел руки в сторону, а затем резко свел их, хлопнув в ладони. Силуэт исчез. Белый свет осыпался вниз, теряясь в выжженной траве. На опушке стало очень тихо.

   Отец Мартин застыл над пепелищем. Он поглаживал свою бороду и смотрел на обугленные ветки. Спустя время он, наконец, обернулся и зашагал ко мне.

   – Можем отправляться, бейлиф. Вы готовы?

   Вместо ответа я отвязал поводья и взобрался в седло.

   Мне не понравилось, как долго и пристально дознаватель смотрел на меня.

   ***

   – Я и не подозревал, что вы обладаете настолько безграничным терпением. – Заметил отец Мартин.

   День клонился к закату. Деревья отбрасывали длинные тени на дороги. Редкие крестьяне возвращались домой из лесов и полей. Мы провели в дороге большую часть дня, успев только однажды перекусить. И сейчас мы не возвращались в Бриджуотер. Священник прокладывал дорогу сам, я большую часть времени молчал.

   – Приятно, что смог вас удивить.

   – Что, действительно ни одного заданного вопроса за весь день? Бейлиф, так скоро я сам изведусь от нетерпения.

   У него было хорошее настроение. Тем больше было причин молчать. В Дог Грассе отец-дознаватель направился прямиком к отцу Александру. Написал у него два письма, которые приказал отправить в Бриджуотер, а оттуда в Кентфорд. И провёл беседу с сельским священником за закрытыми дверями. За это время я успел поесть, передать послание в Бриджуотер и запастись болтами для арбалета. Последнее оказалось чистой воды везеньем.

   – Тогда позвольте задать вопрос мне. Почему вы взяли ещё один подсумник с болтами?

   – Предчувствие. – Я пожал плечами.

   Священник обернулся, чтобы посмотреть на меня. Я ехал на полкорпуса позади него. Его карие глаза были внимательны, как и всегда. Но на губах уже не было улыбки.

   – Пора набрать скорость. Мне кажется, лошади уже достаточно разогрелись.

   Мы поехали рысью, а затем пустили коней галопом. Меня действительно пожирали вопросы, но картина, которая складывалась из доступных мне обрывков, все больше твердила уезжать в Бриджуотер или на другой конец земли. А я следовал за безумным дознавателем, гнавшим лошадей в закат.

   ***

   Привал мы сделали, только когда животные окончательно выдохлись. Было за полночь, мы остановились далеко от дороги. Отец Мартин попросил не разжигать костра. Моё молчание было нестерпимым.

   – Никогда не задумывались о служении Богу, бейлиф?

   Я поперхнулся водой из фляги. Медленно вытер подбородок. Посмотрел на тёмный овал лица дознавателя. Луны и звёзд за ветвями деревьев не было видно. Мы сидели в темноте и тишине, и лес вокруг нас предательски молчал.

   – Когда было время задумываться, стало уже слишком поздно.

   – А о служении Церкви?

   – Я доволен своей работой, отец-дознаватель.

   Готов поспорить, что он улыбнулся.

   – В вас все задатки для хорошего служителя Церкви.

   Я спрятал флягу в сумку и закинул ее под голову.

   – Мне трудно определить только одно... Как сильно вы веруете, бейлиф?

   Тон его изменился. Отец Мартин не пошевелился, но я почувствовал смену настроения, будто домашний пёс.

   – Когда мы были на опушке, я раз десять сбивался в Спасении Огня.

   – Я спросил о вашей вере, а не о вашем знании молитв.

   – Моя вера слаба, отец-дознаватель. – Быстро ответил я, не успев пожалеть о сказанном. – Но её хватает для работы и служения.

   – Туда, куда отправляемся мы... – Заговорил отец Мартин после паузы. – Вам понадобится вера, бейлиф. Куда больше веры, чем вы привыкли отдавать.

   – Я сделаю все, что в моих силах.

   – И даже больше. – Он прервал меня, и я сквозь темноту ощутил его пристальный взгляд. – Но вера не заключается в силах. Она в сердце. И в надежде. И в любви. В вас есть надежда и любовь, бейлиф?

   – Во мне есть желание наказать виновных. И это желание крепче веры многих.