Текст книги "Пионер.Прощай СССР (СИ)"

Автор книги: Павел Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 8

В этой новой жизни я уже перестал чему-то удивляться. Так мне казалось. Но… Нельзя недооценивать окружающую меня реальность. Убедился в этом снова.

Только Петя Ванечкин мог оказаться в ситуации, в которой он оказался. То есть я оказался. В вонючем подвале, в компании таких же рукожопых недоумков. Просто вместе с этим нелепым сосудом мне, похоже, передалась его нелепая способность вхерачиваться в жир ногами. За все годы своего существования, прежнего, конечно, я не попадал столько раз в какие-то дурацкие обстоятельства, сколько за эти недели.

Если проследить цепочку всех событий, которые привели нас к этой двери, то отправной точкой я и был. Мне пришла в голову мысль, как остаться в лагере. Я надоумил Дашку отправиться на поиски знамени. Вернее, тут, конечно, не только я. Тут дядя Родя еще постарался. Но тем не менее, побег девчонки тоже связан со мной. Я отправил Мишина и Ряскина составить компанию сестре Ванечкина. Ну, и дальше, каждое событие цеплялось друг за друга, напоминая конструкцию из домино. Толкнешь одну костяшку, автоматом полетят все, по очереди, падая друг на друга.

И вот теперь дверь…

Сначала желающих ее открыть было много. Если говорить более конктерно, то все. Мишин, Ряскин, Селедка, Маша, даже Богомол. Только у меня имелось сильное опасение. И оно, кстати, на фоне предыдущих событий, обоснованно. Просто в этой новой жизни, как в суде, все сказанное может быть использовано против вас. Так и здесь. Каждый следующий шаг может оказаться хреновее предыдущего.

Поэтому в первые несколько минут я тупо держал оборону. В полном смысле этого слова. Встал, прижимаясь спиной к дверце, раскорячился, и упорно не хотел кого-то к ней подпускать.

– Ну, как⁈ Ты что? – Мишин аж подпрыгивал на месте от нетерпения. – Как не будем открывать? А если там, к примеру, пристанище Белой Дамы. Если мы, наконец, раскроем секрет ее существования⁈

– Белой Херамы! – Я рявкнул на Васю, уже не особо переживая о его тонкой душевной организации. – Угомонись ты с этой дамой. Нет привидений. Не существует! И загробной жизни тоже нет! Ерунда это! Ты умрешь, тебя зароют в землю и дальше не будет ничего. Ясно? Фокина! Скажи ему!

– А что я? – Маша посмотрела на меня выразительным взглядом. Мол, ты что творишь? Палишься со страшной силой!

В общем, минут десять ещё вся компания одновременно уговаривала меня открыть эту чертову дверь.

Я сопротивлялся. А зря… Но в тот момент меня прямо крыло от крепкого опасения, что за дверью будет еще большая задница, чем сейчас. Могу представить состояние взрослых, когда в лагерь прибежит Дашка с рассказом о Богомоле, провалившимся сквозь пол старого дома. Но более ярко могу представить состояние взрослых, когда явившись для спасения одного придурка, они дополнительно найдут в яме еще пятерых не особо умных.

Наконец, доводы товарищей возымели на меня определённое действие. Впрочем, не все, конечно. Убедила Фокина.

Потому что версии, выдвигаемые остальными, были настолько фантастические, что у любого взрослого адекватного человека вызвали бы смех. Просто я уже не видел во всем ни черта смешного. Самые нелепые поступки этих детей неожиданно приводили к таким последствиям, от которых точно смеяться не захочется.

Мишин упорно настаивал на Белой Даме, Ряскин был уверен, что за дверью – клад. Селедка считала, там – тайный ход, которым могли пользоваться, к примеру, в войну. И это ход выведет нас… Куда-то. Здесь фантазия Тупикиной дала сбой и с местом она определиться не могла. Даже Богомол что-то усиленно мычал, размахивая руками. Видимо, тоже пытался убедить меня прислушаться к общему мнению.

А я, в отличие от остальных, ничего хорошего не ждал. Потому что стоит хоть немного дернуться в сторону, начинается какой-то вселенский мандец.

Тем не менее, самым весомым аргументом стали слова Фокиной.

– Слушай…Я сейчас скажу странную вещь…особенно странную для нас с тобой. – Она подошла совсем близко, чтоб остальные, которые в этот момент были заняты активными спорами по поводу привидений и золота, не услышали наш разговор. – Но тебе не кажется, что все складывается, как по сценарию? У тебя нет ощущения, будто нас кто-то ведет в определённом направлении?

Я с удивлением посмотрел на Машу. О чем она, вообще? Во всякие вселенские перста́ и предопределения псионики не верят. Причина та же. Мы знаем, что вне пределов земли нет ничего. Пустота. Вакуум. Космос с миллиардами холодных или наоборот – пылающих звезд. Нет ничего, что могло бы считаться Высшим разумом. Высший разум – это мы. Это я и Маша. Надеюсь не только были им, но и остаемся.

– Просто давай откроем ее…– Фокина поняла мой взгляд правильно, но продолжала стоять на своём. – Я уверена, не просто так мы тут оказались. Предлагаю проверить мою теорию. Доверься обстоятельствам. Если за этой дверью есть нечто важное для нас, то значит, я права. И тогда, выходит, наше попадание именно в эту точку, в эти сосуды точно является результатом чьих-то действий. Помнишь? Мы же с тобой уже задавались вопросом, по какой причине книга отправила двоих людей в один временной промежуток, в одно место.

– Черт…– Я развернулся и с сомнением уставился на дверцу. Выглядело она очень подозрительно. Чисто на мой взгляд. Высотой где-то с половину человеческого роста, ржавая, старая. Такое чувство, будто ее лет сорок не трогали.

– Хорошо! – Крикнул я громко остальным участникам нашего вынужденного заточения.

Там как раз спор достиг своего апогея. Селёдка пообещала откусить Мишину ухо если он сейчас же не заткнётся со своей Дамой. Или ударить его сильно в нос. Зная эту девчонку, вполне допускаю серьезность подобных заявлений. Тем более Вася со своим привидением реально всех достал. Ряскин пообещал прибить их обоих, если они не прекратят лаяться, пока где-то там лежит клад, ожидая, когда его найдут. Богомол просто метался по скромному периметру нашей вынужденной темницы, наталкивался на бегу на всех подряд, и драл волосы на голове.

Стоило мне произнести это вслух, моментально наступила тишина. Спорщики обернулись к нам с Машей.

– Что «хорошо»? – С недоверием спросила Селедка.

– Хорошо. Давайте открывать. – Пояснил я и отошел в сторону.

Тут же весь энтузиазм у моих товарищей пошел на убыль.

– Что? Прям откроем? – Мишин с недоверием посмотрел сначала на меня потом на Машу.

– Угу. Дерзайте. – Я сделал широкий жест рукой в сторону двери.

– Так, это…может, ты сам? – Антон даже как-то забыл о своем желании найти клад.

– Вот молодцы вы, конечно! – Я повернулся к двери лицом, несколько секунд внимательно изучал, а затем подошел ближе. Внешний вид ее, честно говоря, вообще не внушал доверия.

– Может, там соленые огурцы с помидорами хранятся. – Нервно хохотнул Мишин.– А что? Сделали люди себе погреб, а когда уезжали, забыли про него, вот и вся загадка.

– Кому что…– Селедка оглянулась на него со скептическим выражением на лице. – А Васе лишь бы еда…

Я взялся за ручку двери и попробовал потянуть створку на себя. Хрена там. Попробовал толкнуть, тоже не особо получилось.

– Да погоди ты. – Ряскин, не выдержав, подскочил ко мне и принялся изучать дверь. – Нет. Надо от себя. Смотри, как расположены петли. Ну-ка, давай…

Мы с Антоном попробовали вдвоем. Навалились одновременно. Ни черта не вышло. Тогда Мишин, Селедка и Фокина, будто сговорившись, сорвались с места и кинулись на помощь. В итоге, мы облепили эту дверь, как муравьи. Видимо, из-за долгого времени, которое прошло с момента, как ее открывали последний раз, створку заело или заклинило.

– А ну…сейчас…Секундочку…

Толстяк отошёл подальше, к противоположной стене, а потом, примерившись к точке удара, с криком стартанул с места вперед. Мы даже не успели в сторону отскочить. Хотя бегущий и орущий Мишин – пугающее зрелище.

В итоге, дверь не просто открылась, она буквально отлетела в сторону вместе со всей нашей компанией, ввалившейся кучей внутрь.

– Да что ж за твою мать…Почему мне так везет? – Я снова барахтался под чьим-то весом. Конечно же во время падения на меня сверху кто-то приземлился. Иначе просто и быть не могло.

Я активно начал бороться за свободу действий, спихнув с себя Ряскина. В этот раз ухитрился оказаться под Антоном. Одним движением толкнул его в сторону и вскочил на ноги. Ну, как вскочил… Со всей дури усандалился головой о земляной потолок и тут же присел обратно.

– Мляха муха! – Вырвалось у меня вслух. Не сказать, чтоб было очень больно, все-таки земля в этом плане помягче, чем искусственная, твердая поверхность, но приятного тоже мало.

– Черт… Он длинный…Очень длинный. Конца не видать…– Высказался Мишин, глядя в темноту.

Он оказался неожиданно умнее и стоял, немного наклонившись, чтоб иметь возможность не упираться башкой в потолок этого земляного тоннеля.

К тому же, учитывая, что Вася был той самой ударной силой, которая открыла дверь, он, в отличие от нас всех вполне успел сгруппироваться и с самого начала всего лишь шлепнулся на колени. Теперь, оценив обстановку, принял ту позу, которая в данном месте подходила больше всего. В полный рост здесь даже подростку невозможно выпрямиться.

По итогу, после короткой оценки места, я пришел к выводу, что оказались мы в каком-то лазе. Иначе это не назовешь. Хотя, выглядел он вполне себе добротным. Стены явно утрамбовывали долго, а в некоторых местах даже укрепили деревянными подпорками.

– Ничего себе… – Ряскин прополз немного вперед и теперь разглядывал подземный ход, поворачивая башку, как флюгер, в разные стороны. Селедка и Фокина вообще притихли.

Богомол оказался дальше всех. Впереди. Не знаю, как он так ухитрился. Перекувыркнулся только если через нас с Антоном. Мы ведь первые стояли, грубо говоря. И влетели в тоннель тоже первые.

– Жутко…– Тупикина поёжилась. – И что дальше? Там, в далеке, совсем темно. Здесь свет хоть попадает из дома. Частично.

– А дальше надо ползти или идти. Кому как удобнее. Спички есть? Мало ли, может балуетесь на досуге вредными привычками… – Я по очереди посмотрел сначала на Васю, потом на Антона. Те переглянулись между собой.

Пока мы играли в «гляделки», Богомол мои слова про «ползти» принял за команду и очень резво двинулся по тоннелю вперед. Но мы пока ещё этого не заметили. Решали, как быть дальше.

– Ванечкин…– Антон нахмурился. Голос его звучал несколько напряжённо. – Это опасно. Вдруг ход может обвалиться? Или что-то такое?

– Может. Но не думаю. – Я посмотрел по сторонам. – В ширину лаз достаточно просторный. Если раскинуть руки, то я вполне помещаюсь. А вот вверх – нет. Низко. Странная конструкция. Скажем прямо. Но обрушиться… Сомневаюсь. Иначе он уже бы обвалился. Судя по расположению двери в подвале, тоннель идет от моря, а не к нему. Уверен, было сто пятьдесят возможностей этому тоннелю рухнуть. Дверь видели? Ей черт его знает, сколько лет…

– Ты куда⁈ Эй! Ребят! Ребята, смотрите, он побежал в темноту. Ну… То есть попоз. – Окликнула нас Селёдка. Они с Машей сидели на коленках, чуть позади, но прекрасно рассмотрели манипуляции Богомола.

– Млять… – С чувством высказался я, уже не обращая внимание на остальных и не думая, мог ли Ванечкин раньше ругаться матом. Пусть думают, что хотят. Просто вдалеке, очень вдалеке, мелькнула светлая рубашка Богомола и все… Окончательно пропала. Этот придурок реально уполз вперед. Причем очень быстро уполз. Теперь нам по-любому надо идти за ним. Или кому-то одному или всем.

Глава 8.2

– Когда мы догоним этого придурка, я его убью. – Категорично заявила Селедка. – Ноги просто отваливаются. Идём как гуси… Все! Не могу больше. Думайте обо мне, что хотите!

Тупикина плюхнулась на колени и поползла. Хватило ее ненадолго. Ноги у девчонки были ничем не прикрыты. Шорты можно не считать. Мало радости тереться коленками о твердую землю.

– Да блин! – Селёдка снова поднялась, приняла позу «полуприсядью» а потом пошла следом за Ряскиным и Мишиным, что-то тихо высказывая себе под нос.

Мне кажется, это были проклятия, предназначенные Богомолу. И мне кажется, смерть – не самое страшное, что желала ему Тупикина. Если тоннель скоро не закончится, лучше бы этому неадеквату убиться самому. Селедка, похоже, будет убивать его с особой жестокостью.

Мы с Фокиной процессию возглавляли, как самые основные в этом странном походе. Топали впереди.

Ноги реально гудели из-за того, что идти приходилось на полусогнутых.

И вообще… может, это, конечно, оптический обман, но такое чувство, будто тоннель – бесконечный. Полное ощущение, что прошло уже минут сорок. Хотя, Селедка, на руке у которой были маленькие часики, уверяла, всего лишь десять. Но и этого времени достаточно, чтоб оказаться на приличном расстоянии от разрушенного дома. Вопрос…Кому, а главное – для какой цели понадобился этот тоннель?

Я, если честно, вообще уже был готов плюнуть на Богомола и вернуться в дом. В любом случае Дашка должна скоро добраться до лагеря. Расскажет взрослым. Те приедут. Надеюсь, на машине. Потому что я больше не готов идти куда-то своими ногами. Даже прямыми.

А Богомол…Ну, если он псих, пусть бегает по этому подземному ходу, как долбаный призрак. Будет тогда у лагеря точно свое привидение. Не Белая Дама, конечно, но, думаю, Богомол покруче сыграет.

– Он очень странный…– Выдала вдруг Маша. Она чуть ускорилась и теперь шла почти на одном со мной уровне. Правда, мы прижимались достаточно крепко плечом друг к другу, но Фокиной, видимо, очень хотелось поговорить.

– Кто? – Я повернул голову и посмотрел на нее вопросительно.

– Богомол этот…Очень странный…Знаешь, какое у меня ощущение? Будто я смотрю на психологический тест. Ну, такой…с картинками…Когда тебе показывают картинку, ты оцениваешь, и видишь сначала одно. А потом сто́ит прищуриться, а картинка совсем другая. Вот я о чем.

Я замолчал, переваривая слова Фокиной.

А ведь она права. Этот неадекватный оказывается всегда там, где его, вроде, быть не должно. И самое интересное, как только он возникает на горизонте, все идёт через задницу. Можно, конечно, списать на роковое стечение обстоятельств. Однако, Маша права. Слишком странные эти обстоятельства с самого начала.

– Дверь! – С облегчением крикнула Селедка. Я даже удивился, честно говоря, как она ее разглядела. Топала ведь самая последняя.

– Если мы ее откроем, а там опять яма или очередной подземный ход, я заплачу. – Сообщил Мишин. – А если вы начнете надо мной смеяться, я с вами вообще больше разговаривать не буду.

– Не начнем. – Мрачно ответил Антон. – Я и сам готов уже рыдать. Мы – как дети подземелья. Очень хочется увидеть солнышко.

Я ускорился, насколько это было возможно, конечно.

Оказался возле двери первым. Выглядела она так же хреново, как и первая. Но ее очевидно недавно открывали. На земле осталась борозда. Створка словно немного вросла в пол. Поэтому двигалась с трудом.

– Ну, давай…– Мишин остановился и уставился на меня с ожиданием.

– Опять⁈ Ну, вы, блин…хорошо.

Я подошел к двери, а затем решительно потянул ее на себя.

В первые секунды просто стоял и хлопал глазами. Передо мной была землянка. Так, наверное, можно назвать. Достаточно просторное помещение. Возле одной из стен были сделаны лежаки. Что-то типа того. Двухъярусные. Дальше стоял стол. За ним, собственно говоря, сидел наш всеми обожаемый товарищ и дебильно улыбался. Еще дальше – несколько ящиков. Крышка с верхнего была снята. Сверху лежала солома. А перед Богомолом, который радовался, будто нашел смысл жизни, на столе, лежала самая настоящая граната. Ровно над столом имелось небольшое оконце. Вернее, это больше напоминало дыру в земле. Но тем не менее, света хватало, чтоб рассмотреть всю картину в целом.

– Ептвоюжмать! – Высказался я от души.

При этом замер на месте, не зная, как лучше поступить. Судя по всему, граната – боевая. Старая. Старая, для меня, естественно. Но я знаю, что это такое. Видел. Пару раз даже использовал. В моем времени на черном рынке достаточно популярны подобные штуки из прошлого. Рариритет, можно сказать. И вроде бы, у неадеквата хватило ума ничего с ней не делать. Чека была на месте. Но сам факт, что рядом с Богомолом лежит нечто, способное взрываться, напрягал изрядно.

– Чего там? А? Да подвинься! – Бубнила Фокина и пыталась вылезти из моей спины. Она попробовала высунуть голову. У нее это получилось.

– Ептвоюжмать! – Повторила девчонка мою фразу. Громко, от души, четко выговаривая каждую букву.

– Маша! – Тут же возмутилась сзади Селедка. – Общение с Ванечкиным очень плохо на тебя влияет. Что это за выражение! Ты так никогда не говорила прежде.

– Отстань, Лен. Раньше не говорила, но сейчас и не то могу сказать. – Бросила Фокина подруге через плечо.

– Так…– Я выставил обе руки вперед в успокоительном жесте и сделал шаг к Богомолу.

Хотя, зачем? Он и так был вполне спокоен. Даже счастлив.

– Вот! – Сказал неадекватный и ткнул пальцем в гранату.

– Вижу…вижу…На хрена ты ее взял, придурок? – Я медленно, маленькими шажочками двигался к столу.

Вполне очевидно, Богомол вынул эту штуковину из ящика. Солома, которой ящик был прикрыт, выглядела разворошенной. А значит, там может быть еще что-то. Например, несколько таких же «игрушек». И если он сейчас натворит дел, то рванет знатно. Выскакивать за дверь, закрыв ее – вариант не очень. Тоннель может просто завалить землёй к чертовой матери. И тогда – все. Пишите письма. На могилку. Это если будет могилка.

– Ты главное не волнуйся… Сейчас я возьму эту штуковину и уберу ее, куда подальше. Хорошо?

Богомол слушал меня с улыбкой, но, к счастью, не двигался.

– Офигеть! Граната! – Раздался за моей спиной радостный голос Мишина.

Я еле сдержался, чтоб не ответить ему грубо. Чему радуются эти детишки? Они не понимают, что это опасно?

Фокина просочилась мимо меня в сторону ящиков. Осторожно подняла солому.

– Петя… Тут – целый арсенал…– Сказала она растерянным голосом. – И еще… Кое-какие вещи…

Я старался ни на что не отвлекаться, дабы держать под контролем Богомола. Хотя интонации, с которыми говорила Маша, волновали. Она теперь явно не просто была растеряна. Она сильно удивилась. Я бы сказал, охренела. Это гораздо точнее передаёт состояние девчонки.

Между мной и Богомолом оставалось буквально пару шагов, когда он встал с ведра, на котором сидел. А это реально оказалось перевернутое вверх дном ведро.

– Ты куда? – Немного прибалдел я. Однако, радовало то, что гранату он не трогал.

Богомол пожал плечами, а потом направился к дальнему углу землянки. Там пол шел куда-то вверх. Так понимаю, к выходу.

– Петя… – Позвала меня Фокина.

– Ух, ты! Настоящая граната… – Мишин буквально пребывал в экстазе.

– Стоять! – Рявкнул я на Толстяка. – Быстро за Богомолом. На выход. Бегом!

Вася надулся, но меня, как ни странно, поддержала Селедка. Хотя, почему же странно? Она, наверное, из всех пионеров самая ответственная.

Тупикина чуть ли не за шиворот потащила и Васю, и Антона в ту сторону, где предположительно мы могли выбраться на улицу.

– Маша… – Позвал я Фокину, которая по-прежнему стояла возле ящиков.

– Иду. Сейчас только прихвачу кое-что…

Девчонка повернулась ко мне. В руках у нее была… Тетрадь? Реально. Старая, помятая тетрадь.

– Давай, уходим. – Маша подскочила ко мне. – Потом покажу. Тебе это понравится.

Я не стал упираться и требовать объяснений сразу. В отличие от подростков, мы с Фокиной точно знаем, насколько опасно то, что находится в этом помещении.

В той стороне, куда убежал Богомол и правда оказался выход. Это было похоже на нору. Очень большую нору. Видимо, с внешней стороны ее прикрывала трава.

– Офигеть… – Сказала Маша, как только мы оказались на земле, а не под ней. – Это же лагерь.

На приличном расстоянии, но тем не менее, в зоне видимости, реально был наш лагерь.

Глава 9

– Товарищи, давайте поблагодарим наших пионеров за бдительность и дружно, всеми им поаплодируем. – Элеонора с энтузиазмом захлопала в ладоши.

К ней моментально присоединились все присутствующие, которых построили на торжественной линейке, завершающей этот сумасшедший день. Причем, взрослые, судя по их уставшим лицам, уже хотели быстрее вернуться домой. Пионеры желание родителей вполне разделяли.

Улыбалась Элеонора при этом так широко, что мне кажется, ее лицо имело все шансы лопнуть от усилий. Искренности в ее улыбке не было ни грамма. Это так же верно, как то, что я ни черта не Ванечкин.

– А теперь поднимем знамя. Для почётного и торжественного момента я приглашаю сюда Петю из второго отряда. Именно Петя Ванечкин помог сотрудникам милиции обнаружить старый склад с боеприпасами, которые находились там долгое время. Пожалуйста, Петя. Выходи.

Элеонора посмотрела в мою сторону с таким выражением, будто с гораздо бо́льшим удовольствием вместо этого знамени она бы подняла меня. Прицепила бы к флагштоку и начала бы медленно тянуть вверх. Медленно, чтоб получить настоящее удовольствие. Потому как в глубине души заместитель директора лагеря явно в историю, которую ей рассказали, не поверила, но сделать с этим ничего не могла. Я тоже не совсем был согласен с формулировкой, что кто-то кому-то помог, но черт с ним. Лишь бы уже быстрее закончился этот цирк.

После того, как, выбравшись из землянки, наша компания оказалась рядом с лагерем, мы первым делом рванули к администрации. Ну, как мы? В основном – я. Мнения остальных членов нашего внезапного поискового отряда разнились.

Селедка просто без конца почитала, Богомол бестолково улыбался, Фокина настоятельно советовала сделать вид, будто ничего не было и никто не заметил никакого оружия. Мишин и Ряскин утверждали, что идти надо прямо в милицию. По сути мы совершенно случайно нашли заначку с боеприпасами. Правда, пока не понятно, что это за боеприпасы и кто их там прятал.

– Сейчас взрослые скажут, будто это они молодцы и все. Не видать нам благодарности. – Нудел Вася, пока бежал следом за мной. – А если сами в милицию пойдём, глядишь, нам грамоту выпишут. Может, подарок памятный сделают.

– Ага…Непременно. Табельный пистолет с гравировкой подарят. – Бросил я Толстяку через плечо. – Так и напишут, Василию Мишину за то, что он есть.

– Серьезно? – Толстяк замер, уставившись вдаль туманным взглядом. Судя по всему, он уже представлял себе процесс вручения наград.

– Нет, конечно. Шутит он. Давай, уже, шуруй. – Селёдка, пробегавшая мимо Васи, со всей дури шлепнула его по спине, намекая, что стоять в лесу просто так – идея не очень разумная.

– Точно.– Поддакнул Ряскин. – Дадут…Потом догонят и еще раз дадут. Но я лично за то, чтоб в милиции все рассказали мы сами.

Вообще, хотелось как можно быстрее оказаться в лагере, дабы, наконец, прекратить эту круговерть потерявшихся и нашедшихся. Сейчас если Дашка потащит взрослых спасать Богомола, придётся опять возвращаться к старому дому. А мне этого сильно не хотелось. Тем более, когда рядом пыхтела Фокина с таинственной тетрадью под мышкой. Вид у Маши был настолько озадаченный, что я до ужаса хотел быстрее эту тетрадь увидеть. Что там такого интересного написано. Ну, и, конечно, задолбался кружить от лагеря к морю и от моря к лагерю. Тем более, обратный путь, скажем прямо, был совсем непрост. Ноги гудели и ныли до сих пор.

Не успели мы нырнуть в дыру, которая имелась в заборе, ту самую, где не так давно застрял Мишин, как вдалеке показался Прилизанный. Он тоже куда-то бежал, причем очень целенаправленно.

– Константин Викторович! – Заорал я с таким восторгом, что сам охренел. Никогда не думал, будто появление Прилизанного способно вызывать у меня столь радостные эмоции.

– Ванечкин! Маша! Лена! Вася! Антон! – Не знаю, зачем Костик по очереди выкрикивал наши имена.

Тем более, что с Богомолом у него явно случился затык. После Ряскина вожатый замолчал, уставившись на неадекватного. Наверное, пытался безуспешно вспомнить его имя. А вообще, он, надо признать, отреагировал на наше появление с огромным восторгом.

– Ребята! Ребятушки! – Прилизанный подскочил ко мне, а потом вдруг обнял и крепко прижал. Очень крепко. Аж глаза на лоб полезли. – А мы вас искать собрались. Сестренка твоя прибежала. Говорит, не пойми что. Еркнду какую-то. Будто Антон и Вася в море утонули. И она их найти не смогла. А этот…да е-мое…

Прилизанный снова завис, уставившись на Богомола. Буквально несколько секунд потупил, а потом продолжил.

– В общем вот он, вроде как, в яму какую-то провалился. Еще кинулись, и Маши нет, и Ванечкин пропал. А вы все. Здесь. Вот они. Целёхоньки. Идем же. Быстрее! Надо отбой дать, а то уже и милицию вызвали, и спасателям сообщили, и поисковый отряд собираем.

– Константин Викторович, погодите. Там…– Я обернулся к лесу и махнул рукой, показывая нужную сторону. – Мы нашли склад оружия. Старое, так понимаю. Подземный ход от домов идёт до самого лагеря. И землянка…

– Вот черт…– Прилизанный вытаращился на меня с сомнением. – Ты уверен?

Я, конечно, хотел ему ответить, что из нас двоих на звание идиота претендует только он. У меня с головой все в порядке. Я в состоянии отличить гранаты от чего-то другого. Но решил, сейчас не время доводить Костика.

– Точно. Давайте покажем, где именно.

– Подожди…– Константин Викторович поймал меня за руку, когда я уже хотел развернуться и бежать обратно. – Надо директору сообщить. И милиции. Там более, они уже должны, наверное, быть на подъезде. Это ведь очень серьёзно.

В итоге, мы всеми отправились к Гоблину.

Родители, увидев своих драгоценных детей, от радости только что не плакали. Расстроилась только Дашка. Она эти десять минут от момента, когда прибежала в лагерь, и до нашего появления, чувствовала себя настоящей звездой. Хотя врала, конечно, безбожно. Особенно про Мишина и Ряскина, которые утонули чуть ли не на ее глазах. И чуть ли не собственноручно она пыталась их спасти.

В итоге, вместо того, чтоб искать нас, взрослые дождались милицию, а затем я отвел их к землянке. Что было дальше, не видел. Меня отправили обратно в лагерь.

Потом еще несколько часов стояла суета. И это, между прочим, было прекрасно. Потому что мать Ванечкина, благодаря случившемуся, несколько раз сказала, будто веду я себя странно, но тут же сама оправдала странности всеми произошедшими событиями. Уверен, если бы не переполох, который приключился сначала после исчезновения Дашки, потом после нашего побега, и, в конце концов, после обнаруженного схрона, она точно заподозрила бы, что ее сын либо сошел с ума, либо его подменили. А так, на каждый удивлённый взгляд матери Пети я разводил руками и говорил:

– Мама, ну, ты понимаешь…Стресс, детская травма…

Сам Ванечкин, кстати, тоже притих и никаких признаков активности не подавал. Такое чувство, будто пацан опять спрятался. То ли был доволен тем, что нашлась Дашка, которая как бы и не терялась, на самом деле, а вполне неплохо проводила время, то ли просто отключился.

Закончилось все тем, что сотрудники милиции вызвали еще и военных. А вот уже военные, к огромной радости Мишина, официально объявили нам благодарность. Мол, мы совершили чуть ли не героический поступок. Грамоту обещали привезти позже, а на вопрос Васи про табельное оружие, Элеонора пообещала ему другой подарок, лично от нее. И взгляд у заместителя директора лагеря был такой выразительный в этот момент, что Вася решительно отказался от любых подарков. Потому как очевидно, кроме люлей от Элеоноры мы ничего не дождемся.

И только после этого до взрослых, наконец, дошло, что не мешало бы выяснить, а как мы вообще оказались на море. Зачем полезли в старый дом.

Благодаря суматохе и коллективной счастливой истерике, которая была связана с тем, что дети нашлись и все они живы, даже здоровы, история нашего побега как-то сгладились. Особенно сгладились многие несрастухи, которые нестрастались слишком очевидно.

Военным и милиции мы рассказали немного изменённую версию, перескочив через некоторое нюансы. Все члены нашей команды в голос уверяли, будто хотели найти Дашку сами. Да, глупость, но исключительно от желания сделать что-то хорошее. И, да, это – косяк. Но в итоге мы ведь нашли целый склад боеприпасов. Это – хорошее дело. Значит, вроде как искупили вину.

Дашка пыталась, конечно, вставить своё веское слово, что она вообще-то не терялась и что Ряскин с Мишиным были с ней изначально, но, к счастью, после рассказа об их утоплении девчонке уже никто не верил. Ее особо даже не слушали. Решили, она преувеличивает и привирает.

После наших официальных признаний и раскаяний, перед Гоблином с Элеонорой обозначился крайне важный вопрос. Это было видно по тому, как многозначительно они переглядывались. Вспоминать произошедшую недавно драку, да и остальные косяки, немного уже стало ни к месту. Тем более, когда нас чуть ли не героями объявили. Плюс, на секундочку, в лагере могло приключиться чрезвычайное происшествие. Как минимум, один ребенок точно терялся. В общем, тяжело вздыхая и всем своим видом демонстрируя душевные мытарства, Элеонора поблагодарила родителей за столь прекрасных детей, которым, правда, еще не мешало бы научиться не принимать ответственные решения самостоятельно.

А в итоге все вообще закончилось торжественной линейкой, на которой почему-то именно меня пригласили поднять флаг. Наличие флага, кстати, убило Дашку сильнее прочего. Она отказывалась верить, что знамя вообще не терялось.

– Это вы его нашли, да? Вы… – Шипела сестра Ванечкина на Ряскина и Мишина, стоявших рядом с ней. Те в ответ, на зло девчонке, ехидно улыбались, не говоря ни «да», ни "нет. Типа, месть с их стороны за пережитое.

Когда, наконец, все закончилось, на улице был уже вечер. Я всячески старался оказаться рядом с Машей и спросить про тетрадь, но нам постоянно мешали. Поэтому, когда взрослые загрузились в автобус и уехали, я с облегчением выдохнул, а затем отправился на поиски Фокиной.