Текст книги "Пионер в СССР (СИ)"

Автор книги: Павел Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мы решили отправить с письмом того, кого не жалко. И того, кто не сможет ответить разумно ни на один вопрос. Если таковые будут у Костика или Элеоноры. Для ответственного дела по передаче записки было решено выбрать кандидатуру Богомола. Этого неадекватного хоть пытай, ни хрена не узнаешь.

В общем, я всеми силами изображал из себя великого художника, чтоб Бегемот пялилась только на меня. Ряскин, Мишин и Богомол писали каждый по письму. При этом они еще успевали мазюкать на листах красками, прикрывая от взгляда Нины Васильевны записки, которые предназначались Костику.

Задание было свободным, без конкретной темы. Бегемот приказала нам нарисовать то, что мы любим больше всего. Наивная женщина…

Мишин изобразил цветное пятно, которое напоминало то ли суп, разлитый по столу, то ли пресловутую кашу, которую не только вывалили кучей, но еще сверху накидали цветного конфетти. В любом случае, даже у меня его мазня вызывала четкие ассоциации со жратвой.

Ряскин нарисовал гигантские горы разных цветов, которые, если честно, сильно напоминали мне женские сиськи. Старик Фрейд обязательно уделил бы картине Рыжего внимание.

Удивил Богомол. Он достаточно быстро нарисовал великолепный портрет неизвестного кота. Причем нарисовал очень талантливо.

Я тоже попытался нарисовать Елену Сергеевну, но на полпути понял, что рисунок мой совсем на нее не похож. Да и вообще даже близко не напоминает человеческое существо. Главное, башкой знаю, как нужно правильно. В своей настоящей жизни увлекался ради интереса подделкой картин. Оно мне, конечно, на хрен было не надо. И без подобных умений жил отлично. Просто от нечего делать расширял свой кругозор. Но сейчас, в теле Ванечкина, мое сознание в некоторых вещах с этим телом не справлялось. Видимо, играли роль навыки самого пионера. А навыков там как раз и нет. Удивительно бесполезное существо этот Ванечкин.

Поэтому я переиначил неудавшийся образ вожатой под странное дерево с большими буферами. Кстати, про буфера… Похоже, это не Ряскин нарисовал сиськи, это мне они везде мерещатся. Пубертат и мое сознание в данном случае очень даже едины. Оба намекают, что не помешало бы удовлетворить некоторые потребности. Будто я сам этого не хочу. Умрёшь, вообще. Только в образе Ванечкина мне точно ни черта не светит.

Нина Васильевна пришла в восторг, увидев творчество Богомола. Заявила, будто у него талант к рисованию, и попросила изобразить автопортрет. Богомол взялся за карандаши, сосредоточенно высунул язык, а затем нарисовал…кота. Бегемот немного растерялась, не понимая, как реагировать. Поэтому она захлопала в ладоши и объявила Богомола крайне творческой личностью. Ну, не дура тебе?

Видимо, я – единственный, кому стало очень интересно, в чем суть? Богомол умеет рисовать только кота? Причем даже не котов. Кота. Одного и того же. Или он считает себя котом? В обоих случаях основания для беспокойства имеются.

Бегемот, вдохновлённая результатом, решила, что она педагог от бога и нельзя останавливаться на достигнутом. Приказала нам следом нарисовать натюрморт.

Она притащила для этого из своей комнаты большую тарелку с яблоками и почему-то, огурцами. Сверху лежали веточки зелени. Мишин сразу нервно задышал. Он видел перед собой еду, но эта еда была ему недоступна. А еще, мне кажется, Нина Васильевна сейчас сделала роковую ошибку, дав Толстяку понимание, что в ее комнате можно разыскать какую-то жратву.

Ряскин изобразил два яблока и между ними огурец. Увидев его творение, Бегемот зарделась, захихикала и высморкалась в носовой платок, который вынула из кармана. Слава богу. Значит, всё-таки это не меня плющит на тему секса. Антон просто либо слишком наивный, либо глумится над воспитателем в открытую. Думаю, первый вариант ближе к истине. Они тут все на тему отношения полов не особо сообразительные.

Мишин нарисовал просто одно яблоко, но оно получилось у него весьма близким к оригиналу. Богомол изобразил…кота.

Нина Васильевна, наконец, поняла, в таком поведении есть нечто странное и обеспокоилась тем, что этот неадекватный не может рисовать ничего, кроме кота. Она тщетно пыталась заставить его изобразить что-то другое, но Богомол упорно отказывался, снова рисуя то же самое животное. Конкретное. Не знаю, может у него какая-то психологическая травма связана с определённым котом.

Правда, похоже, никто кроме меня не заметил очевидного факта. Богомол переступил новую грань безумия и окончательно стал невменяемым. Спасибо Нине Васильевне за ее педагогические эксперименты. Псих, который спит на соседней кровати, стал ещё большим психом.

К счастью, в этот момент в комнате появилась Елена Сергеевна. Вожатая посоветовала Бегемоту прекратить творческий урок и отпустить нас на улицу. Дети, мол, должны перед сном подышать свежим воздухом. Знала бы Леночка правду. Она только что помогла нам в предстоящем мероприятии по выманиванию Прилизанного из корпуса…

Мы, наконец, смогли сбежать из этого художественного безумия, оставив Бегемота с тремя картинами одного и того же кота. Ну, и соответственно приступили к финальной подготовке. Занялись письмом, которое должно было попасть к Костику.

Путем долгих споров все-таки правильным был признан мой вариант. И вожатому, и Элеоноре мы написали одинаковый текст. Место и время. Только одну записку подписали именем Елены Сергеевны, а вторую – словом «влюбленный». На эту вольность меня уговорил Мишин. Да и потом, в данном случае, учитывая, что отправитель Константин, он вполне мог вести себя, как придурок.

Теперь все было готово и мы приступили к воплощению задуманного.

Глава 9

Удивительное дело, но с записками, после их окончательно утвержденного варианта, даже не возникло особых проблем. Вернее, как…

С одной запиской все было хорошо. Можно даже сказать, отлично.

Готовое послание для Константина Викторовича мы положили на тумбочку в его спальне. Если говорить более точно, голубем, принесшим благую весть, выступил Мишин. Он проскользнул в комнату вожатого, чтоб оставить свернутый вчерверо лист на тумбочке, и…пропал. Не буквально, конечно.

Просто мы ждали его минут десять под закрытой дверью. Ряскин рвался даже войти и проверить, что так задержало Толстяка, но я его притормозил. Понял уже по опыту общения с этими пионерами, в одно лицо они могут натворить что-то безобидное. Когда их больше, чем один, жди какой-то херни. Всеми переться в комнату – тоже полное идиотство.

Наконец, Мишин появился из спальни Прилизанного, довольно улыбаясь. В уголке его рта виднелись крошки.

– Ты что, жрать там удумал? – Ряскин с подозрением уставился на Васю.

У Рыжего от возмущения даже воздух в груди закончился. Он нервно вздохнул несколько раз, то ли успокаиваясь, то ли пытаясь этот воздух вернуть обратно.

– Ничего я не удумал. – Толстяк бочком попытался проскочить мимо нас.

Учитывая, что прятались мы за углом, его попытка сразу была обречена на провал. Единственный путь к свободе имелся лишь там, где ошивалась наша троица. Впрочем, «прятались», не самое подходящее слово. Скорее, стояли на стрёме. Следили, чтоб не появились лишние свидетели. Мало удовольствия потом кому-то объяснять, какого черта Мишин делает в комнате Прилизанного. Особенно, если объяснять придётся самому Прилизанному. Он, того и гляди, должен был вернуться.

– Да точно говорю. Жрал… – Ряскин схватил Васю за руку. Рука эта тоже была испачкана чем то серовато-коричневатым. – Халва? Ты дебил? Своровал у Константина Викторовича халву?

Антон поднял кисть Мишина вверх, показывая всем остальным следы преступления. На пальцах Толстяка и правда прилипли крохотные кусочки странной субстанции. Богомол осуждающе заугукал. Наверное, осуждающе. Это был какой-то новый звук, который прежде я от него еще не слыхал. Но и Богомол до этого момента никому не выражал осуждения.

– Не воровал! Ты чего? Я же пионер всё-таки. Просто…подумал, ему одному слишком много будет. Там вот такой кусок! – Мишин вырвал свою конечность из хватки Ряскина, а потом развел обе руки в стороны. Либо фантазия у Васи чрезвычайно богатая, либо этой халвы у Костика лежало сразу на весь отряд.

– Скажи еще, о нем позаботился. – Хохотнул Ряскин. – Переживал, как бы вожатый не объелся.

– Конечно! – Вася был абсолютно невозмутим. – Нельзя столько халвы есть. Плохо станет. Да я немного. И обратно все завернул. Просто она лежала на тумбочке…такая…такая вкусная…

– Кому что…– Антон покачал головой, но от Мишина отстал. Тем более время поджимало, а нам еще нужно было разыскать Элеонору.

Мы выбрались из корпуса через окно туалета, которое выходило на прямо противоположную сторону. Там росли деревья, кусты и гарантировано можно было надеяться, что никто не заметит побега. Выходить через дверь опасно. Во-первых, все наши товарищи ошиваются на площадке и появление четверых подростков, имеющих репутацию ходячей катастрофы, сразу привлечет общее внимание. Ну, а во-вторых, вместе с пионерами там находятся Елена Сергеевна и Бегемот, которая после нашего творческого задания сказала, что ей очень нужно подышать свежим воздухом. Видимо, гениальность творческого порыва Богомола оказалась для нее слишком сильна. Переоценила Нина Васильевна свои возможности.

Я, Ряскин и Богомол вылезли осторожно, не производя лишнего шума. Следом за нами двигался Вася. Он с глухим стуком свалился с подоконника в кусты. Будто мешок картошки кто-то кинул. Пару минут Мишин кряхтел, поднимаясь на ноги, а потом вообще сказал, что его немного мутит. Видимо, при падении что-то себе повредил. Опять же, со словов Толстяка. По мне, Васей можно стены ломать, особого вреда не будет. Васе, естественно. От стен ни черта не останется.

– Слушай, – Я подошел к Толстяку и одним рывком, ухватив его за футболку, поднял на ноги. Чему, кстати, сам изрядно удивился. Просто весу в этом подростке было килограммов сто, не меньше. Списал на злость, которая мной в тот момент руководила. – Я тебе сейчас что-нибудь сломаю. Честное слово. Просто так. Ради собственного спокойствия. Ну, и заодно, чтоб ты ныл по реальному поводу. Выбирай, рука или нога? Могу сразу и то, и другое.

– Да все, все… – Вася вырвался, отряхнулся, поправил штаны, которые врезались ему в живот. – Я готов, идем. Два слова уже нельзя сказать…

Толстяк резво направился прочь от корпуса. Остальные, переглянувшись, двинулись за ним.

А вот дальше все немного пошло не в ту сторону. Правда, я пока еще об этом не знал. К сожалению. Иначе ночь сложилась бы по-другому. Однако в тот момент я свято верил, что все идёт просто отлично.

Письмо было вручено Богомолу в тот момент, когда Толстяк, испугавшись моей угрозы, рванул вперёд. Вручено Ряскиным, который протянул свёрнутый лист Богомолу, напомнив, кто именно является адресатом. Наш странный товарищ зажал записку в руке, при этом неадекватно улыбаясь. Впрочем, как всегда.

Мы планировали вместе дойти до административного здания, разыскать Элеонору, потом спрятаться где-нибудь в кустах и проконтролировать, чтоб Богомол наверняка отдал записку ей. Но когда отошли от окна и направились в сторону аллеи, из-за угла появилась Селедка.

– Ванечкин! – Она быстрым шагом двинулась ко мне. – Ищу тебя везде.

– Пацаны, идите, я подожду вас здесь. – Махнул рукой своим товарищам, намекая, чтоб они свалили. Потому как с Селедкой надо говорить наедине. Тема слишком важная.

Пришлось отправить эту команду почтальонов одних, без моего присмотра. И в этом была самая большая ошибка. Но опять же, пока я не догадывался, к чему приведёт совершенно безобидный, единственный поступок, от которого, чисто теоретически проблем быть не должно. От этих одаренных требовалось лишь разыскать Элеонору, и проконтролировать, чтоб Богомол молча отдал ей записку. Кто же знал, что даже с таким простым заданием они ухитрятся обосраться. В данный момент я пока пребывал в святом неведении и не чувствовал приближающейся беды.

– Все сделано. – Селедка с важным видом посмотрела на меня и даже несколько раз кивнула, подтверждая свои слова.

Я оглянулся на своих друзей. Дождался пока они скроются из виду за кустами. Просто Богомол раз двадцать останавливался и поворачивался к нам с Тупикиной, многозначительно играя бровями. Видимо, на что-то намекал. При этом он еще перебирал губами, явно что-то причитая вслух. Выглядел Богомол еще более безумным чем обычно.

Вообще, я, например, прежде считал, что людей, которые постоянно бубнят себе под нос какую-то нечленораздельную ересь, называют сумасшедшим. Но очевидно здесь, в пионерском лагере поведение Богомола ни у кого не вызывало вопросов.

– Ты договорилась с Машей? Она согласилась? – Я замер, ожидая ответа Селедки.

Потому что ответ этот был очень важен и даже в некотором роде принципиален. Если она сейчас скажет, что Фокина послала ее с предложениями о ночных прогулках, куда подальше, то варианта два. Либо Маша реально звезданулась. Чему, честно говоря, я уже не удивлюсь. Либо псионик, засевший в Фокину, гораздо хитрее, и придется действовать более осторожно. Меня бы, конечно, вполне устроил вариант с сумасшествием Фокиной. Одним психом больше, одним меньше. Вообще не играет никакой роли. В любом случае это гораздо лучше, чем реально столкнуться с «коллегой».

– Ты знаешь…это странно. Я думала, Маша откажется. Она никогда не тяготела к приключениям. Но…

– Согласилась. – Ответил я вместо Селедки, испытывая с одной стороны удовлетворение от собственной правоты, а с другой – нервное возбуждение из-за того, что рядом находится еще один псионик. А у меня к нему до черта вопросов. Начиная от «Как ты сюда попал?» до «Сохранились ли способности?».

– Да. – Селедка кивнула. – Через час после отбоя мы выберемся через окно в женском туалете. А то остальные девчонки могут задавать вопросы или, что еще хуже, пойти с нами.

– Нет, других нам точно не нужно. Мне вас двоих вполне достаточно.

Глава 9.2

В общем, с Селёдкой мы разошлись почти довольные друг другом. По крайней мере, я точно был доволен. Тем, что, наконец, смогу разобраться в причинах столь странного поведения Фокиной. Была ли довольна Селедка не уверен. Мне показалось, перспектива ночных прогулок вовсе не виделась ей привлекательной. Но для себя я решил считать, что Селедка счастлива оказать мне помощь. И вообще, между прочим, для Тупикиной это – честь. Она принимает участие в событиях, имеющих огромное значение. Возможно, даже для ее страны в частности. А там, как пойдет… От всего мира я бы тоже не отказался.

В конце концов, если сегодняшняя беседа с Машей, а точнее, с тем, кто сидит в ней, сложится успешно, это приблизит меня к одной из двух целей. Либо узнаю, как выбраться из ловушки этого дурацкого времени и нелепого тела, либо смогу понять, как снова запустить свои способности. Во втором случае, планы насчет мирового господства станут реальными.

Человек я благодарный, с чем, возможно, кое-кто из моих прошлых знакомых вполне справедливо не согласился бы. Потому как с расплавленными мозгами сложно вообще думать о чем-то, а особенно думать хорошо о том, кто эти мозги расплавил. Прежде, в своей настоящей жизни я поступал импульсивно. Да. Не могу не признать. Но сейчас однозначно решил, Селедка получит от меня вознаграждение. Пока не знаю, какое. Просто на эмоциональном подъёме от предстоящей встречи я подумал, надо ее отблагодарить.

Будем считать, Тупикина, сама того не ведая, стала моим помощником в этой сложной ситуации. Черт…приятно чувствовать себя благодетелем. Мне всегда нравилась эта роль. Я примерял ее иногда…Очень редко… Ну, ладно…Практически никогда. Но те, кто в силу обстоятельств оказывали мне содействие, а таких людей было очень мало, в основном находились желающие заполучить мою голову, а не благодарность, всегда имели порцию приятных бонусов.

Буквально сразу после того, как мы с Селедкой закончили обсуждение предстоящей прогулки, и она ускакала к остальным девчонкам, вернулись члены моей команды. Они отчитались, что письмо доставлено адресату. Само собой, я поинтересовался, своими ли глазами Ряскин и Мишин видели, как Богомол передал записку Элеоноре. Получил от этой парочки утвердительный ответ и успокоился. А зря…

В любом случае, на тот момент я был уверен, все идет, как запланировано. Тем более, очень скоро объявился Прилизанный. Сначала Константин был немного раздражён и взвинчен. Видимо, процесс обсуждения предстоящей игры в пионербол прошел не совсем так, как хотелось вожатому. Видимо, особа, на которую он возлагал надежды, эти надежды не оправдала. Правда, тут же стало понятно, в чем причина его раздражения. Девица, похоже, не сообразила, для чего явился Костик и реально посвятила время вожатским делам.

– Так…был сейчас в старшем отряде. – Сообщил нам Константин Викторович с недовольным лицом. Он собрал всех пацанов в спальне и замер напротив нас, как генерал перед армией. – Они там ввели очень хорошее, полезное новшество. Чтоб всяким отдельным личностям не приходили в голову безумные идеи, этих личностей загрузили дополнительными обязанностями. Я посоветовался с Ниной Васильевной и мы решили воспользоваться опытом ваших старших товарищей. Сейчас я сообщу, кто конкретно за что будет отвечать в нашем отряде.

Прилизанный замолчал и обвёл нас взглядом. Возникло ощущение, будто Костик выискивает жертв для своих дебильных идей. Однако, его глаза сразу же остановились на Ряскине. Ожидаемо, в принципе. Думаю, следующими будем я и Мишин. Костик собрал всех чисто для значимости ситуации.

– Итак…Антон с сегодняшнего дня – дежурный по спальне мальчиков. То есть…то есть!

Прилизанному пришлось повысить голос, чтоб перекричать поднявшийся в комнате шум. Причем, возмущались все разом. Ряскин – потому что ему вообще не улыбалось отвечать за остальных. Пусть даже в спальне. Остальные – потому что им вообще не улыбалось подчиняться Ряскину.

– Антон будет следить за порядком в тумбочках, шкафах и под кроватями! – Продолжил Константин. – Советую всем прямо сейчас замолчать и дослушать меня до конца.

Подростки моментально заткнулись. Видимо, даже в их не очень умные головы пришла мысль, что драконить и без того злого вожатого точно не сто́ит.

– Так…– Костик снова принялся изучать пацанов, которые стояли напротив него. – Ванечкин…

Взгляд Прилизанного стал подозрительно добрым. Учитывая, что наши с ним отношения не сложились с самого начала, подозреваю, мне он приготовил нечто особое.

– Ванечкин будет каждый день оформлять стенгазету нашего отряда. В которой Петя осветит успехи и достижения в максимально интересной форме.

Я молча смотрел на Костика и не подавал виду, что мне в хрен не вперлась его стенгазета. Так понимаю, «спасибо» надо сказать Бегемоту. Скорее всего, именно она предложила проучить меня таким образом. Рассказала о моих феноменальных «способностях» в рисовании. Теперь, благодаря этой чудной женщине из целого дня можно вычесть еще несколько часов.

– Мишин… – Прилизанный тем временем уставился на Толстяка. – Вася у нас будет отвечать за физическую подготовку отряда.

Едва Константин Викторович произнёс эту абсурдную фразу, наступила тишина еще более плотная, чем была до этого. Я бы даже сказал, тишина, которую можно резать ножом, как масло. Видимо, идиотизм слов вожатого поразил всех присутствующих. Кое-кто из подростков даже повернулся в сторону Васи и посмотрел на него с удивлением. Мол, это жирное чмо и физкультура? Реально? Вот такие у них были лица.

– Завтра утром, перед завтраком Василий организует вам пробежку по территории лагеря. – Добил Толстяка Константин Викторович.

– А я? – Спросил вдруг Богомол.

Все присутствующие теперь сменили объект внимания и уставились на нашего неадекватного друга. Во-первых, любая его фраза вызывала интерес, потому что звучали от него связные предложения редко. Во-вторых, никто не понял столь странного энтузиазма. Очевидно же, дополнительные обязанности Костик придумал в отместку за наше поведение. Это, может сказать, наказание. Ни один человек в здравом уме не будет нарываться на геморрой добровольно. Ключевое слово «в здравом». Думаю, наконец, не только мне стало понятно, что Богомол – удивительный псих.

– Тебе? – Константин Викторович посмотрел на него так, будто вообще впервые видит. Еще одно свойство Богомола. О нем постоянно забывают. – А ты…Ах, да… Ты тоже…Ну…Ты будешь отвечать за поведение товарищей в душевой и туалете. То есть, контролировать, чтоб там никто не баловался. А то вечно на полу какие-то лужи непонятного происхождения. Чтоб не бегали втихаря курить, о чем, кстати, я тоже в курсе…

Прилизанный сурово уставился на подростков.

Договорить он не успел, потому как Богомол расплылся счастливой улыбкой и рванул из спальни в неизвестном направлении.

– Куда это он? – Костик изумлённо посмотрел ему вслед.

– Контролировать душевую и туалет. – С усмешкой ответил я вожатому. – Вы же за эти несколько дней не смогли понять, что данному индивиду лучше вообще ничего не доверять. Он все понимает буквально.

– Так…Ванечкин! – Костик зыркнул на меня злым взглядом. – Немедленно догони его. И объясни, что конкретно я имел в виду… Дурдом…

Бросив последнюю фразу с которой я был впервые солидарен, Прилизанный крутанулся на месте и отправился в свою спальню.

Бедный Мишин попытался зареветь, как только вожатый вышел из комнаты. Мы с Ряскиным начали его успокаивать, но Вася был уверен, стоит ему пробежать более пятидесяти метров, как у него случится аневризма мозга, взорвется голова и он умрет на бегу от адской боли в жесточайших муках. Ткнув пальцем в свой большой живот, он сказал:

– Вы только посмотрите. Похож я на человека, который рожден бегать?

И я, и Ряскин согласились, что точно не похож.

– Даже совсем не похож. – Поддакнул один из пионеров, направляясь к своей кровати.

– Тебя не спрашивали. – Рявкнул на него Мишин и вытер ладонью три одинокие слезы, которые до этого размазывал по физиономии.

Я же в этот момент прислушивался к звукам, которые раздавались со стороны комнаты вожатого. Судя по хлопнувшей двери, Костик зашел к себе. Через минуту мы услышали его радостный голос, который принялся напевать что-то весёлое. Видимо, адресат получил письмо.

– Ладно, пойду Богомола разыщу. – Сообщил я своим друзьям.

Оба они заявили, что отправятся со мной. Тем более, в душевую все равно идти. Нужно помыть ноги. Тоже, кстати, удивительный факт. Все эти подростки ухитрялись принимать душ частями. Буквально. То есть утром они мыли лицо. Днём и вечером – ноги. Это происходило относительно добровольно. Затем перед сном в спальне появлялась Нина Васильевна, которая морщила нос и в приказном порядке отправляла их мыть все остальное.

В душевой Богомола не оказалось.

– И где его искать? – Растерянно спросил Вася.

– Думаю, во втором месте, за которое он теперь отвечает. – Я развернулся и направился к сортиру. Вообще, их на этаже было два. Один считался девчачьим, второй числился за мальчиками. Мы, что вполне логично, пошли в тот, который «наш». Однако там Богомола тоже не оказалось.

– Черт… начинаю нервничать. – Высказался я вслух.

Просто именно сейчас мне точно ни к чему, чтоб этого неадекватного пацана искали хрен его знает сколько. До отбоя осталось всего минут двадцать. Срочно надо всех распихать по местам, чтоб они заснули быстрее.

В этот момент наше внимание привлёк шум в соседнем помещении. Оно, как раз, являлось женской частью туалета.

Мы переглянулись, а потом, не сговариваясь, выскочили из одной двери и забежали в другую, соседнюю. Просто, судя по звукам, там кто-то сильно возмущался голосом, похожим на голос Богомола.

Так и есть. В женском сортире имелись кабинки, которые были даже с дверьми и защелками. Не знаю, по какой логике кто-то решил, что девочкам уединение нужнее.

Рядом с одной из кабинок, стоял Богомол. Он возмущённо что-то высказывал непонятно кому. В руках неадекват держал неизвестно откуда появившийся блокнот и карандаш. За дверью раздавались тихие всхлипывания. Вся эта картина напоминала сумасшедший дом.

Буквально через секунду мы поняли, о чем талдычит наш не вполне здоровый друг. Его возмутило, что кто-то осмелился рыдать в туалете без спросу. Без его личного разрешения. Богомол вырвал лист из блокнота, написал на нем предупреждение и подсунул бумажку под дверь. Я пытался было остановить его, но он пригрозил настучать на меня Прилизанному за непотребное поведение в туалетах и на прилегающей территории. Откуда в его башке взялась подобная формулировка, затрудняюсь даже предположить.

Затем Богомол начал дубасить в дверь. Однако, ответа не последовало, а тихие рыдания стали чуть громче.

Наш друг психанул еще сильнее, нацарапал второе предупреждение и снова просунул его в кабинку. К сожалению, записка попала в лужу сортирной воды, которая вытекла из-под двери. Пока Богомол в ярости строчил вторую версию второй предупредительной записки, гневно бурча себе под нос, как ненормальный, Ряскин догадался поинтересоваться, что вообще происходит. Богомол сказал, что в туалете засел преступник. Ряскин вдохновился неожиданным квестом и ответил, мол, единственный способ выманить крысу из норы – затопить сортир сверху.

– Затопить сортир, – завороженно повторил Богомол, будто Ряскин только что раскрыл ему секрет лекарства от смертельной болезни.

Антон заржал, а потом, не долго думая, набрал в ведро воды из маленького крана, расположенного внизу, и плеснул ее в кабинку через верх двери. Раздался треск, писк, стон а затем наступила тишина. Богомол яростно застучал в дверь и приказал преступнику покинуть укрытие. Щелкнула задвижка, из кабинки, пошатываясь, вышла Нина Васильевна. Глаза у нее были заплаканы, а в дрожащих руках она держала промокший лист бумаги.

– О, черт… – Пробормотал Ряскин. Мишин просто застыл, открыв рот, я не сказал ничего. Бегемот, что удивительно, прошаркала мимо и скрылась за дверью. При этом она не произнесла ни слова.

– Что это было? – Наконец нарушил я тишину.

– Это было странно. – Ряскин посмотрел на дверь, за которой исчезла Бегемот. – Может, они поругались с Родионом Васильевичем?

– Ага. – Мишин почесал затылок. – Видели, у нее была какая-то записка. Он, наверное, сообщил ей, что их роман окончен и Нина Васильевна не смогла спокойно пережить такой поворот.

– Ну, ты вообще… – Ряскин повернулся к Богомолу и покрутил пальцем у виска. – Тебе просто сказали следить, чтоб в мужском туалете и в мужской душевой никто не творил разной ерунды. А вообще, Константин Викторович на тебя даже не рассчитывал. Он хотел наказать только нас. Вот и ляпнул, что первое в голову пришло. Придурок…

Богомол явно расстроился. У него только что забрали недавно полученную власть. Он больше не являлся Повелителем Сортиров и Королём Душевых.

– Все… Идем. – Велел я своим товарищам. – Быстро моемся и шуруем в спальню. А ты…

Я посмотрел на Богомола, который выглядел теперь совсем несчастным. Блокнот он, кстати, спрятал в карман брюк. Похоже, таскает его с собой.

– Ты проследишь, чтоб все очень быстро помылись, а потом рысью вернулись в комнату.

Богомол разулыбался и кивнул в ответ. Мы, наконец, смогли покинуть женский сортир. Не хватало, чтоб Нина Васильевна очнулась, пришла обратно и вкатила нам по первое число.

К моему заданию Богомол подошел ответственно. Встал посреди душевой и каждые две минуты сообщал всем присутствующим, что им немедленно нужно покинуть данную территорию или он донесет Прилизанному о неподобающем поведении. Думаю, еще никогда подростки не мылись с такой скоростью, как в этот раз. Их явно пугала настойчивость Богомола и его фанатичный взгляд. Да и вообще, мыть различные части тела, когда за твоей спиной несет ахинею странный тип, весьма сомнительная радость.

Когда пришло время укладываться спать, в комнате снова обозначился Константин Викторович. Он притащил раскладушку, поставил ее возле дверей, но при этом по его довольной роже было вполне понятно, на сон там настроя нет совсем. Вожатый напялил белую рубашку с коротким рукавом, брюки и туфли, которые блестели, будто их покрыли лаком. Ещё они подозрительно пахли подсолнечным маслом. Про масло я не сам придумал. Это сказал Мишин. А насчёт еды, в любых ее проявлениях, Вася редко ошибается. Практически никогда.

– Так! Что бродим? Что шатаемся? Ну-ка быстро по кроватям и спать! Прилизанный сразу начал укладывать подопечных. Он явно хотел сделать это побыстрее, потому что до времени, указанного в записке, оставалось около часа.

– А вы? – Спросил один из пацанов, за что получил раздраженный взгляд вожатого.

– Иванов, а я разберусь без тебя и твоих глупых вопросов.

Константин закрыл дверь спальни, придвинул раскладушку и демонстративно на нее улегся. Прямо, как был. В одежде и обуви. Вытянулся поверх одеяла, уставившись в потолок. Потом оторвал голову от подушки, посмотрел на ошалевших пионеров, которые, видимо, столь странного поведения вожатого не поняли, и рявкнул на всю комнату.

– Быстро спать!

Пацаны, которые застыли кто-где и пялились на Костика, моментально кинулись к своим кроватям. Хотя по-прежнему косились на Прилизанного с удивлением. Ибо реально странно выглядит, когда человек планирует отойти ко сну, наряженный и благоухающий одеколоном.

– Вдруг он решит зайти в комнату к Нине Васильевне и Леночке. – Шёпотом спросил меня Ряскин.– А все на своих местах.

Я в этот момент сделал вид, будто снимаю штаны, а сам быстро нырнул под одеяло. Решил лечь, как и Костик, в одежде. Лазить потом по спальне в темноте, чтоб натянуть портки, не было никакого желания.

– Не зайдёт. – Так же шёпотом вместо меня ответил Вася. – Воспиталка может испортить ему всю малину. Не рискнет. Думает, раз они с вожатой договорились, то теперь все хорошо.

– Мишин! – Прилизанный приподнялся на локтях, чтоб лучше видеть Васю. – Тебе нужно отдельное приглашение? Сказать же, всем спать!

Подростки еще немного провозились в своих постелях, а потом затихли. Я закрыл глаза, изображая глубокий сон. На самом деле, просто ждал нужного момента.

Буквально через полчаса со всех сторон раздавалось равномерное сопение. Кто-то даже невнятно бормотал во сне.

Со стороны двери послышался скрип раскладушки. Потом – тихие шаги по проходу между кроватями. Видимо, Костик проверял, все ли заснули. Я лежал, не шевелясь. Еще пара минут, и меня порадовал звук открывшейся двери. Все. Прилизанный свалил.

Я резко сел и покрутил головой, оценивая ситуацию. Подростки спали, раскладушка была пустой. Можно приступать к воплощению задуманного.