Текст книги "Чудесная пестрокрылка"
Автор книги: Павел Мариковский
Жанр:
Природа и животные
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Веселый хоровод поденок постоянно пополняется новыми, летящими со всех сторон насекомыми.
Один взмах сачком по дружной компании приводит охотника в недоумение: вместо мух в сачке самые настоящие поденки, маленькие и изящные, с широкими крыльями, исчерченными множеством жилок, с большими выпуклыми глазами, коротенькими усиками и тремя длинными хвостовыми нитями.
Как известно, личинки поденок – типичные обитатели воды. Перед тем как стать взрослыми, личинки обычно выбираются из воды на растения и линяют. Выходящее крылатое насекомое еще не является взрослым, оно снова линяет, только тогда превращаясь в настоящую взрослую поденку. Поденки живут очень недолго, около суток, и гибнут, отложив яички. За это они и получили такое название. Отчасти вследствие короткой жизни появление взрослых поденок бывает очень дружным, одновременным.
Еще несколько взмахов сачком – и мы убеждаемся, что рой состоит преимущественно из самцов. Их легко отличить от самок по более темному цвету и меньшим размерам. Самки составляют лишь незначительный процент к общей массе. Зато одиночные поденки, летящие к рою или вылетающие из него, почти все оказались самками.
Какова дальнейшая судьба самок?
И вот начинается трудная и упорная ловля одиночных поденок. Каждый улов как маленький снимок; из множества снимков складывается впечатление обо всей картине, а потом уже нетрудно проследить и остальное просто глазами.
Вылетев из роя, самка почти тотчас же выделяет из двух яйцеводов парные симметричные пакеты, состоящие из множества мелких яичек. Они висят сбоку, у основания хвостовых нитей, двумя зернистыми серо-желтыми комочками. С этим грузом самка некоторое время продолжает полет, нигде не останавливаясь и не приземляясь. Потом внезапно она подгибает брюшко, и… один из комочков оказывается подвешенным сбоку груди, под прозрачным крылом. Вслед за первым второй комочек повисает на другой стороне груди. В том месте, куда прилипает комочек яиц, грудь лакированно блестящая и без волосков. Видимо, на гладкую поверхность легче прилипают яички и лучше на ней держатся. В таком виде, с двумя пакетами яичек под крыльями, поденка имеет совсем необычный вид и немного напоминает бомбардировщик с подвешенными бомбами.
Где и как маленькая поденка освободится от своего груза, зачем нужна столь сложная перестановка яичек и почему этого не делают поденки, обитатели обычных, не пустынных, водоемов? Быть может, так легче поденкам летать – яички под крыльями перемещают столь важный для полета центр тяжести на прежнее место. Если это и так, то не проще ли совсем не выделять яйца до момента, когда нужно их класть в воду?
Все эти вопросы – пробные пути, по которым должен пройти исследователь в поисках истины, и требуют специального внимания.
Каждый день жизни в Каракульдюке приносил маленькие новости. В сумерках раздался тоненький писк выдергиваемых молодых побегов тростника. Это из тугайных лесов в саксаульники забрели косули и лакомились сочными зелеными растениями. Прилетела скопа и долго не могла уместиться на тоненьких веточках саксаула: ей обязательно нужно посидеть около воды, чтобы заметить в ней рыбу. В саксаульниках царило множество мелких муравьев. Вскоре они обнаружили наш бивак и потянулись к нему целыми вереницами. Они забирались во все съестное, неожиданно оказывались под одеждой, свирепо кусая челюстями кожу, и были так деятельны, что и ночью не прекращали своих набегов. Муравьи грозили нас выселить с Каракульдюка.
В день отъезда на поверхности речки, свободной от тростника, случайно удалось увидеть самок поденок. Распластав свои нежные, прозрачные крылья и расправив в стороны хвостовые нити, они лежали на поверхности воды мертвые. Светило яркое солнце, и под крыльями у некоторых поденок были хорошо различимы комочки яиц. Тогда появилось еще одно предположение: если бы поденки откладывали яички сразу в воду, то на дне глубокого водоема, где и прохладнее, и больше солоноватость стоячей воды, и даже могут оказаться вредные газы, яички, погибли бы. Под прозрачными же крылышками из яичек, согретых солнцем, скорее выйдут личинки и сами найдут себе места, удобные для жизни.
Понятно, что, помещая яички под крылышки, поденки делали это инстинктивно, не имея никакого представления о судьбе своего потомства.
Изумрудная псиллида
В пустыне много солянок. Эти растения совсем лишены листьев, роль которых выполняют зеленые веточки: без листьев ведь меньше испаряется влаги, столь драгоценной в пустыне. Веточки сочны, водянисты и содержат запас влаги на время жаркого, сухого лета. Так приспособилось растение к климату пустыни.
Веточка солянки, положенная в гербарную сетку, сразу не засыхает и долго остается как живая. Иногда на ней как ни в чем не бывало продолжают развиваться маленькие цветки и плоды. Высохнув же, солянка покрывается беловатым налетом соли и навсегда теряет зеленый цвет.
Почти все солянки – маленькие, приземистые кустарники и травы. И только саксаул, это дерево пустыни, среди солянок выглядит настоящим гигантом. Кривые стволы его очень хрупки и настолько тяжелы, что, даже высушенные, тонут в воде.
Саксауловый лес ранней весной совсем прозрачен. Корявые стволы деревьев раскинулись в стороны и застыли, как неказистые лапы сказочных чудовищ, и ветер свистит в их жестких, голых ветвях. А кругом тишина, прерываемая криками песчанок, нестройной песней одинокого чекана, шорохом шагов джейранов…
С первыми теплыми днями саксауловый лес пробуждается и начинает поспешно одеваться зелеными стволиками. Тонкие и хрупкие, состоящие из коротеньких члеников, они напоминают хвою. В местах соприкосновения члеников видна пара маленьких заостренных чешуек. Это остатки когда-то бывших у растения листьев. Вскоре за появлением зеленых стволиков, около заостренных чешуек можно заметить невзрачные желтоватые маленькие пятнышки. Это цветы. Весной саксауловый лес обильно зацветает, но без красок и запаха.
Одновременно с появлением цветов на некоторых зеленых веточках показываются небольшие утолщения. Иные деревья обильно усеяны ими. Что это такое?
На зеленых веточках саксаула оказались утолщения, сложенные из маленьких зеленых чешуек.
Каждое утолщение сложено из десятка маленьких зеленых чешуек. Утолщения очень быстро увеличиваются и через десять дней после появления достигают длины одного сантиметра. Теперь уже видно, что это типичные галлы – болезненные наросты, вызванные какими-то насекомыми. И уже легко различить, что галл сложен из плотно прижатых друг к другу листочков и по внешнему виду немного напоминает еловую шишечку. У основания галла листочки крупные, к вершине они становятся мельче. Каждый листочек слегка заострен, вогнут на внутренней поверхности, и с наружной стороны по самой середине на нем имеется ребрышко, как главная жилка на обычном листике. Какая сила заставила растение вырастить то, что деревом давно уже утеряно?
Между листочками галла помещаются какие-то маленькие копошащиеся существа. Они располагаются по одному под наиболее крупными листочками, и в каждом галле их не более трех – пяти штук. Но то, что едва выдает себя слабо заметными движениями, настолько мало, что лупа беспомощна и в нее ничего нельзя рассмотреть.
Весна в разгаре. Пробудились муравьи и открыли двери своих муравейников. По поверхности земли зашмыгали серые пауки, мокрицы, черные медлительные жуки-чернотелки. Вышли из кубышек маленькие кобылки и энергично запрыгали по земле в поисках корма. Галлы еще больше увеличились в размерах, заостренные кончики каждого листика на них стали слегка отгибаться в сторону.
Неспроста открылись листики галла. Под ними сидят уже сильно подросшие маленькие обитатели галла, длиной не более полутора миллиметров, зеленые, с черными точечками глаз, какими-то паучьими ногами и бесформенными зачатками крыльев. Тело их слегка вогнуто на брюшной стороне и выгнуто на спинной – как раз по форме узкого промежутка, который образует при основании каждый листочек. Насекомому помещение тесно, и вот почему, оказывается, листочки внутри такие гладкие, будто отполированные: в тесном, но гладком помещении все же легче повернуться, когда надо.
У обитателей галла имеется хоботок, которым они добывают соки из растения. Хоботок выдает представителя отряда равнокрылых. Но кто это: тля, алейродида, хермес или псиллида? Сейчас это узнать еще нелегко. Но маленькая щетинка на кончике хоботка сразу выдает псиллиду.
Скоро, видимо, псиллиды станут взрослыми и покинут свои галлы-колыбельки. Но до того как это произойдет, на галлах-шишечках появляются черные тли. Вялые и неповоротливые, с большим раздутым брюшком, они сосут листочки галла, спрятавшись на его теневой стороне от жарких лучей солнца.
Откуда появились тли? Наверно, они провели долгую зиму где-нибудь в земле, в трещинах коры и теперь, ко времени созревания галла, выползли на дерево.
Около каждой тли вскоре появляется множество мельчайших тлюшек. Это дети тли-основательницы. Они рождаются живыми и тотчас же, не отходя от матери, вбуравливают свой хоботок в сочную мякоть листочка галла. Тля-основательница рождает через несколько часов по детенышу. Семейство вскоре быстро увеличивается, становится тесно, и тли постарше уже расползаются в поисках незанятых галлов.
Тлям непременно нужны галлы, а сочные стебли дерева почему-то непригодны для их питания. Быть может, стебли слишком богаты солями, а листочки галла их не содержат.
Видимо, очень издавна приспособились тли к галлам, бесповоротно связав свою жизнь с плоскими насекомыми с паучьими ногами. Хорошо, если есть галлы, тогда тли размножаются. Если же их нет, тли гибнут.
А не приносят ли тли вред обитателям галлов? Видимо, нет. Тли появились как раз в то время, когда галлы стали раскрываться, как бы подготавливаясь к выходу псиллид, собирающихся в последний раз линять. Линька наступает внезапно. Еще больше отворачиваются в стороны листочки галла, и он становится совсем лохматым и чуточку начинает темнеть. Лакированно блестящая каморка, в которой жила неказистая личинка, пустеет, и только сброшенная «одежда» – шкурка личинки – свидетельствует о когда-то жившем здесь квартиранте.
Бегство из домика-галла происходит ночью, когда враги спят и воздух неподвижен[4]4
Процесс линьки у насекомых – ответственнейший момент в жизни. В это время небольшое механическое повреждение приводит к гибели. Вот почему для линьки наиболее удобны ночные и безветренные часы суток.
[Закрыть]. А утром на зеленых ветвях саксаула уже оживленно перепархивают маленькие псиллиды. Да какие они стали нарядные – изумрудно-зеленые, с янтарно-коричневыми глазами! Они оживлены, подвижны и энергичны. Им не нужно заботиться о пище: запасов, накопленных еще при жизни в галле, достаточно для десяти дней существования.
Вскоре самки откладывают яички в мельчайшие зачатки почек, и все взрослое население изумрудных псиллид погибает.
Но жизнь галла, покинутого псиллидами, не закончена. Около тлей появляются маленькие энергичные муравьи, а от ближайших муравейников налаживается оживленное сообщение и возникают торные тропинки, ведущие к наиболее пораженным деревьям.
Каждый муравей, как всегда сильно торопясь, поглаживает тлю своими подвижными усиками. Иногда в ответ на это тля выделяет большую прозрачную каплю сахаристой жидкости. Ухватив ее челюстями, муравей отскакивает в сторону и жадно выпивает этот подарок. Две-три капли – и муравей сыт и спускается с дерева.
Муравей поглаживает тлю своими усиками.
Иногда муравей не подоспевает во-время. Тогда капля жидкости падает тут же на галл, подсыхает и становится липким пятнышком. На этом месте, как на земле, обильно удобренной навозом, начинают расти тонкие черные ниточки и плодовые тела какого-то грибка. Видимо, этот грибок способен развиваться только на таких, политых выделениями тлей, галлах. И там, где много нитей грибка, в галле поселяются мельчайшие, продолговатой формы насекомые – трипсы. Они энергично сосут плодовые тела грибка и тут же в галле откладывают яички, из которых вылупляются красные личинки.
Вскоре к трипсам присоединяются маленькие жуки-коровки. Поблескивая на солнце нарядными желтовато-коричневыми надкрыльями, они оживленно обследуют деревья. Коровки питаются только черными тлями и, кроме саксаула, нигде не встречаются. Но не всегда удается насытиться тлями. Там, где много муравьев, коровкам не подступиться к тлям, и приходится искать деревья, не занятые муравьями, а то и голодать.
Временами самки коровок откладывают на веточки саксаула вблизи галлов кучки оранжевых яичек, из которых вскоре выходят маленькие, неказистые личинки. Они также прожорливы, и много тлей им нужно съесть, прежде чем стать взрослыми.
Припекает южное солнце. Уже давно жуки-чернотелки и мокрицы перестали днем выползать из убежищ и превратились в ночных животных. Не узнать и маленьких головастых личинок кобылок. Теперь это большие, с ярко расцвеченными крыльями насекомые; они наполняют пустыню громкими песнями.
Галлы на саксауле совсем почернели, высохли, а сильно пораженные деревья стали лохматыми и безобразными. Черные тли расползлись и, забравшись в укромные уголки, замерли. Те же из них, у которых перед этим выросли большие крылья, разлетелись. Исчезли трипсы, они тоже, видимо, запрятались. Замер грибок с созревшими спорами. Божьи коровки, которые так энергично откладывали яички, погибли, а их личинки выросли, стали взрослыми жуками и тоже запрятались в глубокие щели. Муравьи больше не стали лакомиться выделениями тлей и занялись другими делами.
И все население галла: псиллиды, тли, трипсы, коровки и грибки – прекратило свою жизнь на долгое жаркое лето, прохладную осень и суровую зиму, до пробуждения природы. Весной из яичек, отложенных изумрудными псиллидами, выйдут микроскопически маленькие личинки и начнут сосать ткань растения. Тогда под влиянием веществ, выделяемых личиночками, начнет расти галл, и история повторится снова.
Расселение паучков
Знаете ли вы, сколько рождается паучков у каракурта и тарантула? При хорошей жизни одна самка каракурта изготовляет до двенадцати коконов и в каждый из них откладывает двести – семьсот яичек. В потомстве одной самки каракурта может быть до семи тысяч паучков.
Коконы каракурта находятся все вместе в логове. Паучки, выйдя из яичек, не покидают кокона, а сидят в нем, сбившись плотным клубочком, остаток лета, осень и зиму. Мать паучат погибает осенью, и кокон остается их единственной защитой.
Как ловко сделан кокон: плотная паутинная ткань очень прочна и упруга; клубочек паучков обложен слоем из рыхлой паутинки, мелких оболочек яиц и линочных шкурок. В таком домике тепло и уютно.
В логове каракурта тепло и уютно.
Как только наступает весна, паучки пробуждаются и принимаются за энергичную работу. Вначале какой-нибудь особенно смелый и быстрый паучок начинает теребить ткань кокона коготками щипчиков-хелицер, а затем к нему присоединяется другой, и вот, быстро сменяя друг друга, общими усилиями паучки прогрызают отверстие жилища, изготовленного матерью. В дырочку пробивается свет, виден кусочек яркосинего неба. Нетерпеливые и стремительные паучки один за другим вырываются из кокона и бегут к свету, к теплу, к солнцу. Но они не покидают сразу своего жилища, а тут же, вблизи старого логова с коконами, сообща выплетают густую паутинку и, скопившись кучками, греются на солнце.
С каждым часом кучка паучков растет, и вскоре все многочисленное население коконов, потомство одной самки каракурта, братья и сестры, собирается вместе на густой паутинке. Рано утром здесь особенно хорошо оседает роса, и паучки жадно выпивают мельчайшие капельки воды. Только напившись, они очищают свой кишечник от гуанина[5]5
Гуанин – продукт обмена, близкий к мочевой кислоте.
[Закрыть]. Ведь в коконе при таком скоплении паучат этого делать было нельзя.
Конечно, паучки вели себя чистоплотно в коконе инстинктивно. Если бы этого не было, то в загрязненном коконе они могли погибнуть от различных болезней.
В пустыне всюду царит весеннее оживление: буйно растут травы; каждый день распускаются новые цветы; всюду ползают насекомые, ящерицы, черепахи; стаи журавлей тянутся на родную северную сторону.
Как же паучки-хищники смогут жить вместе? Ведь взрослый паук – одинокий хищник и решительно никого не терпит даже вблизи своего жилища. Весь мир для него разделяется на тех, кого следует бояться, и тех, на кого можно нападать.
Но проходит несколько дней, и паутинка пустеет, а от паучков не остается и следа. Они все куда-то исчезли, расселились. Как же все это произошло?
Летом, когда пустыня выгорает и становится блеклой и безжизненной, на солончаках зеленеют солянки. Издали они выделяются темными пятнами на покрытой солью снежно-белой поверхности земли. В таких местах нетрудно найти норы паука тарантула. Они довольно крупны, диаметром в несколько сантиметров, и совершенно отвесно опускаются вниз. Возьмем карманное зеркальце и направим в нору солнечный луч. Глубоко под землей внезапно вспыхнут и загорятся ярчайшим блеском два маленьких огонька, начнут искриться и переливаться радужными тонами. Топнем ногой. Огоньки мигнут, погаснут на мгновение, чуть переместятся в сторону и вновь загорятся. Это глаза тарантула так сильно отражают свет.
Из норы показался тарантул.
Приходит время, и норы тарантулов начинают исчезать, с каждым днем их становится все меньше. Оказывается, они закрываются сделанными из паутины колпачками. К паутинной ткани колпачка прилепляются мелкие частицы почвы, палочки и соломинки. Поэтому вход в нору становится совершенно незаметным. Приспособление хорошее и делается не зря! В это время самки тарантула изготовляют свой единственный кокон и нуждаются в строжайшем покое. Вот коконы сделаны, колпачки открыты, и вновь светлый солончак запестрел темными дырочками нор.
Кокон тарантула почти такой же величины, как и кокон каракурта. Но в нем всего только триста – семьсот паучков, а так как он у тарантула единственный, то потомство этого паука почти в десять раз меньше, чем у каракурта. Оболочка кокона тонка, как папиросная бумага, никакой мягкой обкладки нет, и он туго набит яичками.
Теперь внимание самки занято только своим единственным детищем. Она все время греет его на солнце: в тепле из яичек скорее разовьются паучки. И действительно, не проходит нескольких дней, как в коконе уже копошится розовая масса паучков.
Вот почему оболочка кокона такая тонкая. Ведь кокону недолго выполнять назначение домика, зимовать в нем паучкам не придется, а чтобы успешнее прогревать на солнце кокон, совсем не нужна и даже вредна теплоизоляционная прослойка.
Самка ни на минуту не расстается с коконом, все время носит его за собой, привязав нитями к брюшку, и не отлучается из норы. Незначительная тревога – и тарантул падает на дно норы. Он поворачивается головой к входу и, выставив сильные передние ноги и широко раздвинув в стороны ядоносные крючки, готов вступить в бой с любым, кто посмеет переступить порог жилища.
Незначительная тревога – и тарантул принимает позу угрозы.
Теперь понятно, почему самка тарантула имеет только один кокон: паучки не брошены на произвол судьбы, их оберегает мать, они не подвержены многочисленным опасностяй, как паучки каракурта, и поэтому их может быть меньше.
Вскоре самка становится еще более беспокойной, расширяет шов кокона, расправляет его и проделывает в нем несколько отверстий. Паучки, уже окрепшие и потемневшие, поспешно вылезают из кокона, взбираются на туловище матери и облепляют ее со всех сторон.
Наконец пустой кокон брошен на дно норы. Теперь самка совсем не похожа на паука – это какой-то бесформенный клубок копошащихся паучков, из-под которого лишь кое-где выглядывают крепкие полосатые ноги. В этом клубке столько маленьких тарантулов! Видимо, им тоже придется как-то расселяться, потому что тарантул – настоящий хищник и не выносит ничьего соседства.
После того как паучки выбрались из кокона, норы тарантула пустеют и самки с паучками куда-то исчезают.
Что же происходит с паучками каракурта и тарантула? Может быть, есть что-либо в книгах о том, как расселяются каракурты и тарантулы? Но в книгах этот вопрос обходится молчанием.
Ну что же! Придется нам разрешать эту загадку. Начнем с каракурта.
В надежде разгадать тайну вооружимся терпением и с лупой в руках посидим у кучки паучков. В многочисленном их обществе царит спокойствие. Паучки слабо шевелят ногами. Иные совсем неподвижны.
Но что это за паучок, суетливо бегающий в сторонке? Иногда он принимает причудливые позы. Вот он подбежал к высокой былинке, забрался на самый кончик листика, что-то там долго ищет, спустился вниз, вновь поднялся. На самой верхушке листика он как-то странно изогнулся, вытянувшись на ногах и приподняв кверху брюшко. В этой позе паучок весьма забавен. Из конца брюшка поднимается тоненькая ниточка. Она удлиняется, пока конец ее не зацепился за ближайший кустик верблюжьей колючки. Словно почувствовав закрепление нити, паучок быстро проносится по натянутой паутинке к кустику. Пока он взбирается выше, по его следу – паутинной нити – уже бегут двое других паучков. На конце веточки паучок опять застывает в забавной позе. Снова появляется ниточка. Но куда она зацепится? Ведь кустик – самый высокий среди поля травинок. К тому же он на небольшом бугорке. Однако у паучка имеется в запасе другой прием. Внезапно съежившись, он бросается вниз, но не падает. Влекомая воздухом паутинная нить тянет его. Паучок плавно плывет в воздухе. От него к кустику тянется вторая ниточка паутины; внезапно у самого кустика она отрывается[6]6
Ниточка всегда обрывается у самого кустика, так как в этом месте она наиболее тонка.
[Закрыть], и, подхваченный легким ветерком, паучок исчезает в голубизне неба, сверкнув на солнце серебристым отблеском паутинной нити.
Паучок забрался на самый кончик растения.
Точно так же поступают другие паучки. Конечная веточка становится чем-то вроде аэродрома.
Итак, паучки каракурта отправились в воздушное путешествие. Что их ждет и куда их занесет весенний ветер?
Паучок каракурта отправился в воздушное путешествие.
Теперь последим за тарантулом.
Тут дело сложнее. Паук очень осторожен, и много времени приходится тратить в ожидании у норы, прежде чем удается увидеть следующее.
Поздно вечером едва заметной серой тенью, осторожно и неторопливо из норы выбралась самка. Потягиваясь, как кошка после сна, легко и бесшумно она поползла через траву, неся на себе многочисленное потомство. Вот она направилась вниз, прямо к реке, и, подойдя к низкому берегу, жадно припала к воде. Маленькие волны подступали к ее телу, грозя смыть паучат. Но они ничуть не испугались этого, а, напротив, дружной толпой спустились по ногам матери к воде и тоже стали пить.
Прошло много времени, прежде чем самка напоила паучат и напилась сама. Потом вместе с паучатами она побежала по берегу. Наконец она смело вступила в воду и… пошла по воде так же быстро и ловко, как по суше. Вскоре силуэт паука скрылся в ночной темноте.
Обычно, сколько ни путешествует тарантул, его конечным пунктом оказывается влажный луг поблизости от какого-нибудь водоема. Здесь тарантул долго отдыхает, затаившись в траве, а с восходом солнца приступает к совсем необычным действиям: взмахнув над собой задней парой ног, самка ударяет ими по спине, по самой гуще крепко уцепившихся друг за друга паучат, и, сбросив с себя кучку детенышей, отбегает в сторону. Паучата, оказавшись на земле, остаются неподвижными несколько секунд, потом поспешно разбегаются в разных направлениях.
Паучкам тесно на теле матери, и освободившееся на спине место сейчас же занимается другими паучатами. Снова взмах ногами, удар по спине – и другая партия паучат падает комочком на землю. Степенно ползает по лугу мать, сбрасывая с себя детенышей. Громадное, безобразное, похожее от множества паучат на шишку, тело тарантула становится тоньше, появляются контуры сильно похудевшего брюшка.
Паучкам тарантула очень тесно на теле матери.
Поднявшееся солнце припекает землю. Усталая самка, избавившись от последнего паучка, прячется в тени травы и застывает в неподвижности – это долгий и глубокий сон. Расселение молодых тарантулов закончено.
Значит, кто по воздуху, а кто верхом на матери!
Так раскрываются загадки расселения паучат тарантула и каракурта.
Три соседа
В одном месте ущелья Кызыл-Аус горы широко расходятся, образуя долинку, поросшую разнообразной растительностью. Здесь изобилие саранчовых и громче, чем где-либо, звучит хор сверчков и кузнечиков, летают стремительные мухи-ктыри, порхают бабочки. В тенистых уголках под камнями или кустами виднеются похожие на трубу старинного граммофона белые тенета паука-агалены. Труба переходит в тоненькую трубочку из плотной паутины, которая ведет глубоко в тенистое укрытие. Там, в полутьме, сидит, поблескивая глазами, серовато-желтый паук средних размеров.
Бросьте на раструб паутинного жилища кобылку. Паук быстро выскочит из убежища. Молниеносный рывок, укус, скачок в сторону от добычи, и… считайте секунды: раз, два, три – кобылка мертва. Убедившись в неподвижности кобылки, паук осторожно приближается к ней, хватает ее и тащит в свое логово.
Как быстро действует яд агалены на насекомое! Он вызывает почти молниеносную смерть. Но на млекопитающих, в том числе и на человека, яд агалены не оказывает никакого влияния.
Не всегда у паука бывает удача. Иногда, прежде чем он выскочит из логова, кобылка успевает спастись бегством. Случается и так, что молниеносный укус приходится в заднюю ногу. Тогда раздается щелчок – и, оставив отравленную ногу в тенетах, кобылка скачет уже вдали от гнезда разбойника. Иногда в таких случаях, оторвав ногу, кобылка, ощущая рядом присутствие паука, замирает в неподвижности. Не замечая «хитрости», плохо видящий паук захватывает оторванную ногу и, обращаясь с нею, как с настоящей добычей, тащит в логово. Как только паук удалился, кобылка выскакивает из ловушки.
Иногда агалена захватывает только оторванную ногу кобылки.
Где имеются логовища паука-агалены, там почти обязательно обитает другой паук – каракурт. Места обитания этих двух пауков совпадают, но паутинные тенета каракурта для неопытного глаза незаметны. Беспорядочные, тянущиеся во всех направлениях, сравнительно редкие и блестящие нити тенет располагаются над самой землей. К ним примыкает небольшое, густо оплетенное логово, запрятанное в глубокую щель, в норку. В нем и проводит большую часть суток бархатисто-черная самка каракурта, известная своей ядовитостью.
Биология этого паука довольно сложна. К осени самки погибают, отложив многочисленные яички в несколько белых шариков – коконов. Из яичек выходят паучки и остаются зимовать в коконах. Весной паучки прогрызают стенку кокона, выходят наружу и при помощи паутинок разлетаются по ветру в разные стороны. Приземлившись, они строят несложные тенета среди травинок и быстро растут. Паучки-самцы ярко раскрашены – черные с белыми, впоследствии краснеющими пятнами. Как только начинается лето, они отправляются путешествовать в поисках самок.
Став взрослыми, крупные черные самки начинают бродить в поисках теневых укрытий для постройки постоянных жилищ. Во время путешествий самки протягивают на ходу особую двойную нить, по которой можно угадать, в каком направлении полз паук. По этой нити самцы находят самок.
Брачный период бывает непродолжительным. Оплодотворенные самки пожирают своих супругов и принимаются за усиленное питание и изготовление коконов.
Каракурт – боязливый и робкий паук. Кусает он обычно спящего человека, случайно на него заползая и защищаясь, когда его придавливают. Отравления от укусов тяжелые, но смертью заканчиваются сравнительно редко.
Подбросьте кобылку в логово каракурта. После первого стремительного броска к добыче хищник начнет осторожно облеплять насекомое жидкой паутиной. Затем, подтягивая нити с одной стороны и ослабляя с другой, он постепенно поднимет добычу на воздух, лишив ее опоры, и только тогда, трусливо приблизившись, нанесет свой укус. Тут не придется считать до трех. Кобылка долго будет проявлять признаки жизни, погибнет постепенно, минут через пять – двадцать.
Почему же такая разница в действии яда каракурта и паука-агалены?
В природе существует строгая специализация и редко бывает всестороннее совершенство. Яд паука-агалены специализирован для насекомых, преимущественно саранчовых, и совершенно недеятелен по отношению к теплокровным животным. Яд каракурта слабо действует на насекомых, но зато смертелен для многих млекопитающих.
Каракурт приобрел ядовитость по отношению к грызунам. Это произошло в борьбе за норы грызунов – единственное теневое укрытие в лёссовой пустыне, жителем которой является каракурт. Новое качество появилось за счет ослабления ядовитости к своей собственной добыче – насекомым. Первое оказалось важнее второго и закрепилось по наследству.
Если яд приспособлен к грызунам, живущим в норах, почему же он действует и на человека? Грызуны в известной степени родственны человеку, относятся вместе с ним к классу млекопитающих и, следовательно, в некотором отношении имеют общую физическую природу, к которой и приспособлен яд каракурта.
В соседстве с каракуртом и агаленой в маленькой долинке ущелья можно увидеть раскидистые тенета третьего паука – дольчатой аргиопы. Они построены по строгим правилам геометрии, концентрическими кругами, и представляют собой то, что в общежитии принято называть паутинной сетью. По одному из радиусов сети сплетена яркобелая зигзагообразная толстая линия, о значении которой существуют пока только одни плохо обоснованные догадки. Паук, распластав цепкие ноги в стороны, сидит в центре тенет брюшной стороной кверху. Серебристое блестящее брюшко, обращенное к солнцу, хорошо отражает лучи и предохраняет паука от перегревания. На попавшуюся в сеть добычу паук бросается моментально и, захватив ногами, начинает быстро ее вертеть, одновременно опутывая широкой лентой из паутинных нитей. За минуту добыча оказывается плотно спеленатой и, как в смирительной рубашке, лишена возможности сопротивляться.
Паук-аргиопа сидит в центре тенет.
Потревожьте паука, и он начнет раскачиваться на упругих тенетах, да так быстро, что контуры его тела исчезнут и паук станет невидимкой.
Три паука, три соседа, но какие разные повадки и образ жизни!
Неуловимый воришка
Приходит время, когда непомерно жадная к еде самка ядовитого паука-каракурта становится вялой и равнодушной к окружающему. Ее матовочерное брюшко делается большим, почти круглым и слегка лоснится. Наступает пора откладывать яйца. Обычно в утренние часы самка внезапно оживляется. Полная и грузная, ползает она по своим беспорядочно раскиданным над землей тенетам, протягивает в логове новые нити, убирает старые. Затем паук начинает еще больше торопиться и, быстро-быстро перебирая задними ногами и подхватывая ими паутинную пряжу, выходящую из сосочков на конце брюшка, выплетает комок рыхлой паутины. Потом каракурт прижимается к нему брюшком и замирает… Из яйцекладущего отверстия показывается оранжево-красная тягучая жидкость с плавающими в ней яйцами.
