Текст книги "Хобо"

Автор книги: Павел Гросс

Соавторы: Екатерина Счастливцева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Я и не дергаюсь, – наигранно сказал Сэм, пытаясь разглядеть в зеркале заднего вида того, кто приставил к его затылку ствол.

Он слегка наклонился, и на мгновение Хриплому показалось, что его собрат по несчастью готовиться к нападению. Но… хрена! От Сэма такого не стоило ждать… Кто он? Бывший научный сотрудник, наверняка, доселе не державший в руках ничего тяжелее микроскопа. Хотя, говорят, и микроскопом можно гвозди в стену заколачивать. Или в лоб кому дать, к примеру… Но Сэм и к этому не был приучен.

– Ты, – прошептал незнакомец, – сиди за баранкой, и покуда я не разрешу, ни о чем не думай.

– У меня даже в мысл…

– Не свисти, водила хренов! Сейчас, – позади что-то зашуршало, – повернешь направо. Потом еще раз направо, дальше все время прямо – километра три. У «кирпича» остановишься.

– У кирп…

– Не тупи, я говорю о дорожном знаке!

Хриплый кивнул, вдавив педаль газа в пол. Оценивая обстановку, он вдруг сообразил, что с подобным он еще никогда в жизни не сталкивался. Дабы убедиться в правоте своих измышлений хобо спросил:

– А потом, что мы будем делать потом?

– Потом вы пойдете своей дорогой, я своей… поеду, конечно.

– Вы за машину не беспокойтесь.

– Да знаю я, знаю. «Мерседес» вам нужен, как собаке «пятая нога». У твоего приятеля на коленях лежит пять пушек. Вы их на по сотке на рыло хотите загнать.

– Загоним?

– Загоните, первому встречному нигеру! – бандит засмеялся.

– Ваши бы слова, да богу в уши.

– Считай, что он уже услышал тебя…

Bon monsieur, подумал Сэм, чувствуя, что начинает потихоньку успокаиваться. Ежели так было на самом деле: подумал о чем-то хорошем и, на тебе – услышал боженька, хлопнул в ладошки. Желание твое, только что обросшее мыслю, тут же исполнилось. Да-а, плохо, что так не бывает на самом деле. То есть, совсем не бывает!

– Отчего же не бывает? – равнодушно обронил жулик, опустив пистолет. – Разве вера не творит чудеса?

«Надо же, как заговорил, – мысленно Хриплый, конечно верил в слова бандита, – но, черт возьми, чья бы корова мычала!»

– Я всегда говорю то, что думаю, дружок. Вот тебя, к примеру, взять… Скажи, кто виноват в том, что ты стал таким? Твои бывшие коллеги?.. Не-а! Сам виноват. На кой черт нос совал не в свои дела? Решил стать народным любимцем, поймав наркодиллеров… А они, между прочим, с твоим боссом были заодно. Тебе что, больше всех нужно? Или вот ты, Сэм…

Хобо, чье имя только что было произнесено, широко раскрыл глаза, уставившись на ныряющую под брюхо «Мерседеса» дорожную нить. Откуда этот тип мог знать, как его зовут?

– Не терзай себя, я много чего еще знаю. И про тебя, и про Хриплого, и про других. Работа у меня такая – знать все обо всех! Так вот…

– Да кто же вы такой?.. – неожиданно для самих себя в унисон спросили дрифтеры.

Немного помолчав, бандит с ухмылкой ответил:

– Не положено вам это знать! И вообще, чего-то вы слишком разговорились. Ты, – он ткнул Хриплого стволом в плечо, – рули давай. А ты вообще помалкивай. Одну ногу таскаешь?

Дядя Сэм, молча и испуганно кивнул.

– Если хочешь, чтобы со второй ничего не случилось, помалкивай дальше!

– Как скажите, так и будет.

Только теперь хобо смог увидеть отражение в зеркале лица незнакомца. Судя по всему, он был высокого роста, плечистый. Да что там, сложенный на славу. Даже из-под напрочь промокшего черного плаща с воротником-треуголкой выпукло выставлялись его могучие мышцы. Таким мышцам все Шварценнегеры мира могли позавидовать. Гладко выбритая борода (что попка младенца) прекрасно подходила его суровому и мужественному лицу; из-под круто вогнутых бровей смело глядели небольшие голубые глаза. Бандит, поймав глазами, затаенный взгляд Сэма, отраженный в зеркале, мгновенно посуровев, гаркнул:

– Что уставился! Лучше слоников считай, нам еще как-никак примерно час ехать…

Они ехали, ехали, ехали. Казалось, дороге не будет видно конца-края. Черные силуэты домов, редкие дорожные знаки и указатели. И ни одного огонька, ни единого проблеска света. Ни одной встречной машины. Все превратилось в однообразный пейзаж тихо подыхающего во тьме пригорода самого крупного мегаполиса в мире. Внезапно картинка сменилась – «Мерседес», подпрыгнув, начал быстро катиться вниз. Через несколько секунд вдалеке, наконец-то, забрезжил свет.

– Так, – бандит явно нервничал, – сбавь скорость. Постарайся к «кирпичу» слишком быстро не подъезжать.

Хриплый, коснулся рычага, не задавая встречных вопросов.

– Остановишься метрах в пятидесяти от «кирпича», понял?

Хобо кивнул, покосившись на дядю Сэма, держащего один из пистолетов наизготовку.

– Я, конечно, извиняюсь, но мне кажется, что у «кирпича» стоят два джипа, – бывший коп прищурился, – точно такой, как эти, наверное, до сих пор у помойного бачка стоит, посапывая движком.

– Шит, вот уроды, – в салоне послышалась нецензурная брань, – пригнали свои горшки педальный, членососы! Тормози!

– Нет, ну ты посмотри, что делается… – дядя Сэм ткнул пальцем в стекло, прежде бросив на приборную панель визитку, оставленную бандитом. – Они же его сейчас прикончат! Или калекой сделают!

И действительно, крепыш, выскочив из «Мерса», не долго думая, достал «Парабеллум». Оказавшись в тени, он несколько раз выстрелил. Бандиты, доселе стоящие «под кирпичом», тоже выхватили оружие. Началась перестрелка.

– Не будем испытывать судьбу, – Хриплый резко выкрутив руль, направил машину в противоположную сторону.

– Господи, не могу понять, они взрываются что ли?..

– Кто они? Кто взрывается?

– Бандиты, – дрожащим от волнения голосом ответил хобо, – наш… Тот которого мы высадили, стреляет в тех, которые поджидали его у «кирпича».

– И что? Скажешь тоже: стре-ля-ет. Что ему еще остается делать? Он же обыкновенный бандит!

– Да то, что пули при попадании… взрываются… Или… Нет, взрываются сами бандиты. Вот, – он, развернувшись, приподнялся и начал взахлеб тараторить: – снова выстрелил… А стоящего у джипа, тут же разнесло на куски, но прежде он как-то странно засветился. О-о-о… еще одного братка разнесло к чертовой матери!

Хриплый остановил машину и с многозначительным видом открыл дверь.

– Не дай бог, – сказал он, обращаясь к собрату по несчастью, – не дай бог окажется, что ты вре…

Хриплый с сомнением всмотрелся в полутьму, которая распростерлась сумрачным покрывалом вплоть до того места, где происходила перестрелка. И то, что он успел рассмотреть, повергло его в шок. Пули, при попадании в людей, действительно взрывались. Но не сразу. Несчастного разрывало на куски только после того, как его тело начинало источать яркий свет. Вернее… тело человека начинало искриться. Силуэт, будто обрастал светящимся контуром. По прошествии трех-четырех секунд того, в кого попадала пуля, буквально разрывало на части. Хриплый от волнения даже зажмурился. То, о чем ему минуту назад рассказал Сэм, и то, что он только что увидел собственными глазами, не могло происходить на самом деле. По крайней мере, не здесь, и не сейчас. В каком-нибудь романе или на худой конец фильме ужасов – пожалуйста, но только не в жизни. Не в реальной жизни, которая, впрочем, для него и для дяди Сэма некоторое время назад, возможно, перестала существовать…

– Рвем когти, – Хриплый с силой хлопнул дверью, – не нравится мне все это. Лучше убираться, да поскорее.

Он быстро снял с себя пальто, напрочь забыв, о хранящихся в привязанных к нему сумках, бутылках. Как только пальто упало на заднее сиденье, послышался звук, напоминающий бой стекла.

– Вот, – хобо плюнул в открытое окно, – бутылки разбил. И все из-за каких-то долбаных бандитов. Гори они в аду!

Послышался рев двигателя – Хриплый выжимал из «глазастого» максимальные обороты на холостом ходу.

– Что написано на визитке? Он, вроде бы говорил: если возникнут проблемы… не важно с кем, просто предъявите визитку, ничего не говоря при этом.

Дядя Сэм пошарил рукой по приборной доске. Вот она – маленькая заламинированная пластиночка. Гладкая, как поверхность льда. Послышался щелчок, после чего в салоне стало значительно светлее. Хриплый включил лампочку, примостившуюся под крохотным прозрачным колпачком над зеркалом заднего вида.

– Читай.

– «СБГБ»… Больше на ней, увы, я не вижу никаких надписей…

Хриплый повернулся к Сэму, бросив в сердцах:

– Ну-ка дай ее сюда. Тоже мне, научный сотрудник. Очки купи, профессор.

Он, выхватив из рук хобо визитку, буквально впился в нее своими въедливыми глазами. Странно, но старина Сэм был абсолютно прав! На бандитской (конечно, если так можно выразиться) визитке, кроме четырех заглавных букв: «СБГБ», ничего не было написано. Только четыре заглавные буквы: «СБГБ»… и ничего больше.

– А я тебе что говорил?.. – обиженно произнес хобо, заметив приближающийся к «глазастому» свет фар. – Кажется, за нами…

Когда уже начало светать, «Мерседес», движущийся на высокой скорости по дороге, остановил дорожный патруль.

Полицейская машина появилась, словно джину из бутылки… из ниоткуда. Хриплый, проклиная, всех и вся на свете, стукнул кулаками по рулю:

– Кажется, приехали. Сейчас они попросят нас предъявить права. Хе-ех-х… а их ни у меня, ни тем более у тебя, нет.

– А я тебе говорил, я предупреждал! – произнес Сэм, крутя в руках визитку. – Что теперь будем делать?

– Что, что! Ничего. Даже если нас с тобой сейчас арестуют, так, по крайней мере, зиму скоротаем в какой-нибудь каталажке. И то ничего, там хотя бы халявный хавчик дают три раза в день. Не помрем с голодухи.

– Ко-неч-но… Еще в тюряге, говорят, гораздо теплее, чем в подвале или на чердаке. Да?.. А сколько за угон дают?

Хриплый пожал плечами:

– Хрен его знает, а вот за это, – он показал на пистолеты, лежащие на коленях у хобо, – влепят на полную катушку. Уж поверь мне, брат.

Хриплый поднял голову, заметив копа, неспешно приближающегося к «Мерседесу». Он шел так, будто уже знал, что в «глазастом» для его глубоких карманов уж точно что-то припасено. Черные лакированные сапоги, синяя форменная куртка, жетон на груди, темные очки – а-ля Сталлоне-Рэмбо. Все как положено, все, как в настоящих голливудских боевиках.

– Приготовься, – прошептал Хриплый, открывая окно, – если удастся, убежим на хрен. Кто кинется искать двух вшивых дрифтеров!

Дядя Сэм, кивнул, пряча в бардачок последний пистолет.

– Может быть, пронесет.

– Надежда умирает последней, брат…

Коп заспанным голосом промычал:

– Позвольте, – он еще не успел, как следует рассмотреть сидящих в «Мерседесе», – ваши права.

– А-аа… в чем дело, сэр?

– Вы превысили скор-рр…

У копа отвисла челюсть, когда он увидел высунувшееся из окна «глазастого» чумазое лицо. Лицо не какого-то распальцованного делапута, а самое обычное, измученное… Лицо обычного дрифтера. Он, постояв недолго в нерешительности, одним движением расстегнул кобуру и, выхватив пистолет, навел его на Хриплого.

– А ну! – крикнул ошалело коп, целясь в лоб хобо. – Живо! Из машины!

У Сэма, недвижимо сидящего в салоне «Мерса», от крика даже заложило уши. Он, искоса взглянув на Хриплого, осторожно открыл дверь. После чего буквально выпал из машины, совершенно не чувствуя ни рук, ни ног. Палка, единственная отрада при ходьбе, с грохотом покатилась под «Мерседес».

– Не греми костылями! Руки!

Дядя Сэм, кое-как проковыляв к капоту, распластав руки, повалился на него.

– И ты, – коп кивнул Хриплому, – живо наружу. Попробуй только выкинуть что-нибудь! Понял?..

– Конечно, по-ня-л, – пробормотал хобо, вылезая из злополучного «Мерседеса».

Стоило ему только встать на землю, оглушительный удар, пришедшийся в переносицу, едва не лишил его чувств. Ноги подкосились, но… Хриплый все же устоял…

– На капот! – прокричал рассвирепевший Сталлоне-Рэмбо, держа пистолет перед собой.

Хобо, чувствуя легкое головокружение, лег рядом с Сэмом.

– У кого тачку стырили?

Дрифтеры промолчали, прекрасно понимая, что любой ответ мог стоить им жизни. Что на уме у едва продравшего глаза копа одному только богу известно. Да и не всегда, только временами, и то… только под настроение.

– «Саманта», – прохрипел коп в микрофон рации, пристегнутой к груди, – это «Джуллиан»…

После непродолжительного шума и скрежета послышался ответ:

– «Саманта» слушает. Что у тебя?

– Задержан черный «Мерседес», номер BEA 13 TCH. Проверь на угон. Как слышишь, «Саманта»?

– «Джуллиан», слышу хорошо. Одну минуту…

Коп, опустив руку с пистолетом, осторожно обошел «глазастого» со стороны капота.

– Куда намылились, хобо? – спросил он с презрением.

Хриплый поднял глаза и тут же увидел дядю Сэма, ошалело взирающего на копа. Он смотрел на него, ни жив, ни мертв – едва дыша. Даже на капоте от его дыхания появилось мутное пятно.

– Мы… – начал Хриплый, – никуда вроде и не направлялись, сэр.

– Ты еще поговори мне! Скажи, что и «Мерс» вы ни у кого не тырили. Да?..

– Э-э…

Хриплый договорить не успел, ибо из динамика донеслось:

– «Джуллиан», машина в угоне не числится.

– Не понял?!..

– Чистая, «Джуллиан», машина.

Коп снял фуражку и вытер пот. Как такое могло быть: на четырехколесной безделушке стоимостью десятка полтора зеленых едут хобо, уж точно не являющиеся ее хозяевами? А машину, тем не менее, никто в угон не подавал. Бред какой-то…

– «Саманта», понял. До связи!

– До связи, «Джуллиан»!

Коп, отключив рацию, вплотную приблизился к хобо, лежащим на капоте.

– Повторяю, права есть?

Хриплый не успел ничего ответить, так как поднявшийся с капота Сэм, прошептал:

– Прав у нас нет. Всего остального, вроде паспортов и прочего, собственно, тоже.

Вот кретин, едва не закричал Хриплый, видя выпрямившегося во весь рост Сэма. Ночная встреча с бандитами на пустыре его так ничему и не научила. Членоголов хренов!

– Вы же должны понимать, – продолжал хобо, направляясь прямиком к копу, – что документами для людей, лишенных всего на свете, могут быть только их души…

«О-ой, ду-ра-к – Хриплый, разрываясь от мыслей, уже начал царапать ногтями капот „Мерса“, – „усы, лапы и хвост – вот мои документы!“… Тьфу. Идиот идиотом!»

– Заткнись, – коп, не выдержав, снял пистолет с предохранителя и направил его на дядю Сэма, – еще шаг, и в твоей башке появится дырка.

Он занес руку над Сэмом, и у последнего через мгновение потемнело в глазах…

Сэм, открыв глаза, увидел сидящего на корточках у капота Хриплого, который внимательно рассматривал визитку.

– Пришел в себя? – спросил хобо, вставая.

Тот кивнул. У него почему-то сильно болела голова.

– Что произошло?

Хриплый, оторвав взгляд от визитки, буркнул:

– Коп ударил тебя пистолетом в висок. Посмотри, наверное, еще кровь не успела высохнуть.

Дядя Сэм дотронулся рукой до виска. Точно, кровь еще не свернулась – от виска к шее и далее под воротник тянулась липкая кровавая ниточка.

– А где?..

– Этот идиот, ты хотел спросить?

– Да, – Сэм, нащупав дрожащей рукой палку, смог, наконец-то, подняться, – он самый.

– Сли-ня-ял, как миленький, – ответил Хриплый, протягивая визитку еще не успевшему придти в себя Сэму, – видел бы ты, как он вприпрыжку помчался к своему «Форду». Я, конечно, все понимаю, но такого отродясь не видел. У тебя выпала из рук эта фиговина, – визитка с загадочной надписью «СБГБ» уже оказалась в руках у дяди Сэма, – ну, и коп не был бы настоящим копом, если бы не поднял ее. Что случилось потом, даже трудно рассказывать… Он быстро заморгал глазами, вытянулся по струнке и, отдав мне и тебе, валяющемуся у его ног без сознания, честь, побежал, спотыкаясь к машине. Через минуту его уже и след простыл.

Сэм, ничего не понимая, еще раз прочел надпись: «СБГБ». Что могли означать эти буквы, он даже не представлял.

– Я думаю, – продолжил Хриплый, – вернее, у меня сложилось впечатление, что странное поведение копа было вызвано…

Он показал на визитку.

– Визиткой?.. – спросил хобо, прищурив оба глаза.

– Да. Коп странно повел себя только после того, как прочел эту чертову надпись.

– Не может быть.

– Я и сам не верю в это, тем не менее… Одним словом, я все видел вот этими самыми, – Хриплый показал на свои глаза, – понимаешь, э-т-и-м-и самыми глазами. И еще… только не падай. Иди… иди сюда скорее!

В багажнике ничего не было, кроме кейса цвета полированной стали. Хриплый, озираясь по сторонам, достал его, тут же коснувшись рукой к замка. Дядя Сэм остановил Хриплого со словами:

– Давай лучше откроем его в машине. По крайней мере, мы успеем удрать, ежели что…

Они так и поступили. Хриплый положил кейс себе на колени и включил свет.

– Открываем?

– А если, – мрачно сказал Сэм, – в нем бомба…

– Тю-ю, – с уст Хриплого слетела усмешка, – разве бандиты носились бы бомбой, как курица с яйцом?

– Хорошо… Пусть не бомба, но… А вдруг в кейсе лежат деньги, похищенные из какого-нибудь банка? Ты о таком раскладе думал?.. Какой срок полагается за кражу денег?

– Даже если деньги краденные, мы же не станем их бросать посреди дороги.

– И все же.

– Все же, – отрезал Хриплый, – себе дороже. Открываем…

Он замолчал, коснувшись руками заветных замков. Не прошло и пары секунд, как послышались щелчки, подсказавшие дяде Сэму и Хриплому то, что тайна кейса цвета полированной стали, вот-вот будет разгадана.

– Бо-о-же мо-о-ой… – Сэм, увидев аккуратные кирпичики новеньких долларов, обтянутые полиэтиленовой пленкой, начал заикаться, у него засосало под ложечкой. Казалось, мир рухнул в глубокую пропасть.

В салоне «глазастого» воцарилась тишина. Застыли в оцепенении даже мыслительные шумы. Все вокруг вдруг померкло перед зеленым цветом бумажек, отражающихся в зрачках Сэма и Хриплого портретами американских президентов, обведенных аккуратными овалами. Все умерло…

– Хриплый, Хриплый!.. Что теперь будем делать?.. Одно дело стволы, – хобо случайно дотронулся до бардачка, из которого с грохотом вывалились на пол пять пистолетов.

Хриплый, все еще находясь в нирване, едва шевеля языком, прошептал:

– Не знаю, брат. Честное слово не знаю.

– В этом кейсе денег… Э-ээ…

– До хрена, Сэм. Половина… Нет лимон баксов!

– Мама, – хобо нагнулся, собирая пистолеты, – роди меня обратно.

Дядя Сэм случайно нажал на курок, за что тут же был наказан. Прогремел выстрел. Пуля навылет прошила его больную ногу.

– Оо-й, вот дерьмо… Как же мне больно!

Хриплый, напрочь забыв о содержимом кейса, захлопнул крышку и кинул набитое под завязку «баксохранилище» на заднее сиденье. Заметив следы крови на одежде Сэма и на полу, он с тревогой прошептал:

– Тебя нужно срочно показать врачу…

– Никогда бы не подумал, что есть средства, – сказал дядя Сэм, направляясь в большую комнату, расположенную на третьем этаже отеля «Вальдорф-Астория» (Нью-Йорк, Парк Авеню 301), – способные облегчить боль за какие-нибудь десять-пятнадцать минут.

Хриплый, распрощавшись со статным с виду человеком, плотно закрыл двери, хрустнул ключом в замочной скважине и быстро прошмыгнул в апартаменты.

– Главное средство, – буркнул он, бросив кейс на двуспальную кровать, – Франклины и Рузвельты, хрустящие в твоих или моих руках.

Апартаменты представляли собой настоящее произведение искусства…

Известно, что в отеле «Вальдорф-Астория», находящейся на Парк Авеню 301 есть пять восхитительных президентских номеров, названных в честь всемирно известных композиторов. Есть номер, носящий имя Иоганна Себастьяна Баха, номер имени Вильгельма Рихарда Вагнера, Джузеппе Фортунио Франческо Верди, Карла Мария фон Вебера и даже Юхана Сибелиуса. Конечно, сами композиторы, будь живы, вряд ли бы дали свое согласие на подобные игры со своими именами. Но, как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Упомянутые номера поражают изысканностью и роскошью обстановки любого, кто решил посетить сие чудное место. Что говорить о двух, еще вчера влачащих жалкое существование хобо!

Дядя Сэм, остановившись перед круглым столом для обеденных церемоний, буквально обомлел:

– Хриплый, я глазам своим не верю. Неужели я…

– Не верь, не верь. Закрались сомнения?.. Хи-хи! Пройди по коридору направо. Там есть две двери, ведущие в туалеты.

– В туалеты? – спросил Сэм.

– Их здесь два: один для постояльцев, другой для гостей.

Хобо, минуя стол, осторожно погладил рукой скатерть цвета беж.

– Самое интересное, – слышалось из-за двери, за которой над кейсом колдовал Хриплый, – здешние служаки тоже клюнули на визитку. Даже паспортов для регистрации не потребовали. Это нонсенс. Ведь здесь даже уборщицы подрабатывают стукачеством.

– Это как? На бандитов работают?

– Мелко плаваешь. Жулью в таких отелях нечего ловить. На ФБР или ЦРУ, брат, работают…

– Ну, да. Ну, да.

Хобо, подойдя к дверям, о которых ему только что рассказал Хриплый, осторожно приоткрыл их. Обе, и почти одновременно. Комнаты, увиденные дядей Сэмом, блистали от великолепия убранства. Их только с большой натяжкой можно было назвать туалетными комнатами. Гигантская ванна, с полотенцами на краю; зеркало в человеческий рост; умывальник (метра полтора длинной) с двумя позолоченными кранами; ярко белый подвесной потолок с аккуратными стеклышками галогенных ламп по всему периметру; пол из мрамора того же белого цвета. Все искрилось. У него даже на какое-то мгновение закружилась голова.

Он поднял крышку на унитазе, и собрался, было справить нужду, но…

– Не могу!

Из коридора донеслось:

– Что не можешь?

Сэм, чувствуя острую нужду, скрестив ноги, беспомощно обронил:

– Ссать не могу…

Через секунду в дверях появился Хриплый: с кейсом в одной руке и бутылкой «Русской Водки» в другой. Увидев Сэма, стоящего со скрюченными ногами перед унитазом его буквально разорвало от смеха.

– Че-е… хикс… Чего ты… хи-хикс… Ссать-то не можешь?..

Сэм смущенно ответил:

– Я просто не привык.

Хриплый зашел в туалетную комнату и, поставив бутылку на полированную столешницу умывальника, однако, не освобождая вторую руку от кейса с деньгами, подошел ко второму унитазу.

– Смотри, и делай, как я, брат!

Он расстегнул ширинку… Послышалось журчание, эхо которого уносилось высоко вверх, к потолку. И все благодаря колоссальным размерам президентских апартаментов.

На двуспальную кровать были ворохом высыпаны все наличные доллары, Сэм же и Хриплый сидя у изголовья, пили водку, закусывали ананасами и курили толстые Гаванские сигары.

– Хрип-п-лый, – взгляд у хобо был косым… косее некуда, – вот скажи… Что мы бб-удем делать, когда нас с тобо-оой пойм-м-ают-т?

– Гм-м, – Хриплый нахмурив брови, оторвал от ананаса довольно большой кусок, – не поймают.

– Э-э нет, как это не поймают? Лимон… А ведь у нас с тобой лимон?

– Ааг-а!

– Так вот, лимон баксов не может быть ничейным. У него есть хозяин. Или, – Сэм осушил высокий бокал, – того хуже – хозяева. И они, навер-р-ное-е нас уже давно и-и… Ик!..щут…

– Да и хрен с ними. С… Ик. Хозяевами. Если такие есть, они сволочи…

Дядя Сэм, положив бокал на покрывало, с недоверием покосился на пьяного вдрызг Хриплого.

– Почему они сволочи?

– Ик… Кто-то из велик-к-ких сказ-зал: за больш… ими деньгами всегда-а-а стоит пр-реступление. Слышал такое?

Хобо покачал головой.

– То-то и оно, – многозначительно заключил Хриплый, – и за нашими баксами тоже какой-нибудь хвост тянется. Убий-йство там или ограбление.

Сэм опустил голову на плечо Хриплому.

– А мы с тобой и не при делах, да?

– Ты кого-ниб-будь прик-к-ончил?

– Э-э… Нн-не помню.

– И я не помню…

Хобо поднял голову и посмотрел на бокал, под которым лежала визитка. Сэм, слегка протрезвев, увидел надписи, которые ни он, ни его спутник доселе не замечали. Эти надписи можно было прочесть благодаря выпуклому богемскому хрусталю, из которого был изготовлен бокал. Он в некотором роде превратился в увеличительное стекло.

– Да, – человек, утянутый в черные одежды, старался говорить в телефонную трубку как можно мягче, – деньги пропали, но… Нет, что вы! Как можно! Мои оглоеды уже идут по их следу. Да… Безусловно, это так, но… Почему? Совершенно верно, они слили…

Он достал из кармана блокнот.

– Двести тысяч долларов в некий фонд инвалидов. Триста тысяч упали на счет фонда ветеранов вьетнамской войны. Нет, не триста пятьдесят тысяч. Именно триста – ни цента больше. Еще триста тысяч эти негодяи слили организации, помогающей больным СПИДом. Почему?.. Я слежу за своими словами. Уверен. Да, на все сто…

– Сэм, – простонал Хриплый из противоположного угла, – как ты?

Хобо ответил не сразу:

– Выпить хочется. А так… – он потрогал ногу (она, как не странно, перестала болеть), – ничего.

В полутьме послышался шорох и через полминуты Хриплый уже сидел рядом, у стены.

– Как нога?

– Представляешь, совсем не болит.

– А-а… большие деньги могут творить чудеса. Говорил тебе: не жмотись, раз док просит за работу пятьсот баксов, стало быть, их нужно отдать.

– Видимо, я перестал что-то понимать в этой жизни. Или… ничего не понимал и в прошлой.

– Брось! – Хриплый обнял Сэма. – Помнишь девчонок?

Хобо покачал головой, так как у него сохранились лишь обрывки воспоминаний о том, как они проводили время в отеле.

– Почти ничего не помню.

– Жаль, девчонки были самый сок. Ты, между прочим, принимал ванну сразу с двумя…

– Этого не может быть.

– Да говорю же тебе.

За дверью раздались тяжелые шаги, и потом все стихло.

– Сейчас за нами придут, – Хриплый улыбнулся, – но, знаешь, мне совсем не страшно.

Он встал и начал разминать ноги.

– Не пройдет и получаса, как все будет кончено. Главное, не бойся, когда какой-нибудь урод приставит к твоей башке пушку. Представь, что все это происходит не с тобой… С кем-то другим. Увидишь, сразу же полегчает. Смотри на происходящее, как на экран телевизора и о плохом даже мысли не допускай. Понял?

Сэм, не проронив и слова, покачал головой, словно он и не человек вовсе, а китайский болванчик.

– И вот еще что! Пусть режут нас, убивают, но баксы ушли на дело. Все остальное… Ничего, спишется на том свете.

– Я тоже так думаю, Хриплый.

Сэма и Хриплого дотащили волоком до большого, с высоким потолком зала. Здесь ничего не было, кроме кресла и полки за ним, с единственной, довольно старой книгой. Справа от кресла дрифтеры заметили человека, утянутого с ног до головы в черные одежды. Человек стоял, перебирая пальцами тонкие полосочки кожи, которыми заканчивалась плеть с увесистой рукоятью.

– Можете быть свободны, – крикнул незнакомец, и его слова прокатились по залу тревожным эхо, – оставьте их и убирайтесь прочь!

Люди удалились бесшумно, подобно загадочным теням, всяко возникающим в предрассветные часы.

– Что ж, – начал незнакомец, шагая к центру зала, – есть у меня к ва… К тебе, Сэм, есть несколько вопросов. Не возражаешь?

Хобо овладела легкая оторопь. Казалось странным слышать, что совершенно незнакомый ему человек знает его имя. Вернее, кличку среди бруклинских дрифтеров, прилипшее с тех самых пор, как Сэмьюэль Карро стал хобо. Дядя Сэм от волнения припомнил свои настоящие имя, фамилию и отчество, чего с ним не случалось на протяжении последних полутора лет. Он отрешенно кивнул, склонив голову необычайно низко.

– Не стоит… поклоны хороши ко времени, а оно еще не наступило.

Хобо незамедлительно последовал совету. Выпрямился.

– Итак, – Сэм заметил, что лицо незнакомца самым невероятным образом изменилось: оно стало малиновым, брови сузились, глазки стали блестеть, будто стеклянные, а кончики ушей оттопырились немного кверху, – ты признаешь, что истратил вместе с…

Незнакомец как-то странно фыркнул и с заметным пренебрежением махнул рукой в сторону Хриплого.

– …с этим!.. один миллион долларов!

Было бы глупо противиться, говоря всякую чушь вроде: нет, я вовсе не хотел в этом участвовать! Это все он… Он! Он-он-он! Хриплый подбил меня! Хобо, чувствуя учащающийся пульс, пока молчал, пытаясь подобрать слова, которые (как он полагал), безусловно, отразились бы (в той или иной степени) на жизни человека, который…

Внезапно к хобо вернулись воспоминания. Он будто снова проснулся от грохота обрушившихся стропил. Дядя Сэм проснулся в тот момент, когда рядом с ним с грохотом обрушились стропила. Гадство какое, подумал он, отползая от извивающихся языков пламени, едва-едва не хватающих его за дырявые башмаки. Какой-то пьяный ублюдок поджег чердак. Поджег, кол ему в задницу! Договаривались ведь не разжигать костер ночью. Нет, кому-то… холодно стало… Или?!..

Неожиданно он увидел несколько обгорелых тел. Это были его приятели, которых… Джезус Мария, хотел, было закричать он, но не смог, ибо легкие заволокло дымом и теперь Сэму едва хватало сил на то, чтобы хватать воздух ртом. Мертвецы, будь они трижды прокляты, словно подмигивали ему пустыми глазницами, напоминая, что это именно он поджег чердак. И все из-за какой-то сотни баксов, вырученных утром от сдачи бутылок.

– Не может быть, не может быть… – шептал Сэм, отползая от разрастающегося огня, – я не мог этого сделать… не мог… не я. Не мог!

Справа от него что-то с хлопком взорвалось и он, чуя запах курносой… коснулся чьей-то холодной ладони. В слуховом окне появилась чумазая физиономия Хриплого.

– Давай руку, черенок хренов!

– Ты как сюда попал?..

– Так как, – голос незнакомца стрелой вонзился прямо в сердце Сема, он вздрогнул, – потратил лимон?

Что ответить? Что?.. Сказать правду? А как же Хриплый? Хобо покосился на него, стоящего чуть поодаль. Конечно, думал Сэм, если разобраться, я ни в чем не виноват. Но по совести… По совести… Хриплому точно черепок прострелят. А я вовсе и не при чем.

– Я не вино…

Хобо замолчал от того, что заметил на щеке собрата по несчастью… слезинку. Маленькую, не больше росяной капельки.

– Пот-ра-тил, – произнес дядя Сэм, чуя, как с его плеч свалился тяжелый камень. Ему вдруг стало необычайно легко. Подобное чувство (заметил хобо) он еще никогда в жизни не испытывал.

Глаза Хриплого в это мгновение стали стеклянными, да и сам он, похоже, перестал подавать признаки жизни. Его лицо даже почернело. Сэм попытался подбежать к Хриплому, но грозный голос тут же остановил его:

– Это бесполезно!

В смятении хобо был готов разорвать на куски странного незнакомца. Но тот смотрел на него завораживающим взглядом, и Сэм от этого взгляда не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Тело перестало подчиняться ему.

– Закрой глаза, – спокойно сказал незнакомец, – закрой, и ты сразу все поймешь…

Дядя Сэм поднял голову и посмотрел на бокал, под которым лежала визитка. Сэм, немного протрезвев, увидел надписи, которые ни он, ни его спутник до сих пор не замечали. Эти надписи можно было прочесть благодаря выпуклому богемскому хрусталю, из которого был изготовлен бокал. «Стекляшка на длинной ножке» в некотором роде превратилось в увеличительную линзу.

– Служба Безопасности Господа Бога, – прочел Сэм, цепенея от ужаса.

– Чего-чего?.. – спросил пьяным голосом Хриплый.

– Читай сам, – хобо осторожно поднял бокал, а вместе с ним и визитку, – читай!

Хриплый, щурясь, прочел:

– Служба Безопасности Господа Бога.

– Что это значит?