Текст книги "Будущее неизбежно (СИ)"

Автор книги: Павел Фёдоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Да, вы правы, но это объективный процесс, вы не находите, что первопричина с самого начала предполагала именно такой ход развития общества, разве не так? – Стив, чуть наклонившись вперёд к Андрею, смотрел тому в глаза и улыбался одними уголками рта.

– Конечно, это объективный процесс, несомненно, по-другому он не может возникнуть из первопричины. Понятие искажения первопричины, далеко не решённый вопрос, должен признаться я не до конца понимаю, почему творец не просто допустил, а прямо ввёл искажение первопричины. Сам факт появления изолированной системы, как прямое ограничение ресурса жизнеспособности первопричины практически поставило мир перед неизбежным хаосом и самоуничтожением, но, несомненно, это объективный процесс.

– Хорошо, но вот вы утверждаете, что мир всё-таки поделён на два порядка. Значит, есть выбор на уровне, как вы говорите строго на уровне человека, отдельного человека, между чем и чем?

– Да, вы правы, собственно это конечная цель моей работы, доказать, что процесс двойственен. Человек вне общества не имеет возможности выбора, а в обществе объективно сформирован принцип управления на основе изолированных систем, это так, а вот на уровне человека в обществе существует выбор: между его индивидуальным истинным формированием для себя идеального общества и это уже не может быть изолированной системой, она опять же объективно заложена Творцом в сущность первопричины существующим принятием принципов развития миропонимания во времени на основе изолированных систем. Несколько витиевато, но в этом, на мой взгляд, заложена Творцом двойственность в первопричине сущего.

– Таким образом, по-вашему, отдельный человек в принципе не является и, более того, не может ни при каких условиях стать изолированной системой, а наделён по умолчанию возможностями Творца, то есть, если я правильно вас понял, наделён изначально и является носителем вечной жизни, так? На основании чего вы сделали такой вывод?

– Да, да это очень важно понять – это основное противоречие в моей работе. Как это возможно? – что изолированная система, объективно имеющая ограничение жизненного ресурса, именно в силу своей изолированности от первопричины сущего в процессе её искажения, в тоже время создана и состоит из участников, её составляющую, не имеющих такого ограничения. Парадокс, вот это есть принцип двоичности – два в одном. Ещё это называется лабиринтом.

– Тогда получается, что если допустить, что если хотя бы один из участников любой изолированной системы передаст свой бесконечный ресурс жизнеспособности Творца этой самой изолированной системе, то она приобретает свойства Творца – бесконечной жизнеспособности, правильно?

– Совершенно верно, именно так, – Андрей был крайне удовлетворён пониманием Стивом его идеи, – в истории это много раза пытались реализовать, через миссии, пророков, учителей... и прочее, но пока это не достижимо.

– А как, по-вашему, этого можно добиться, или это в принципе невозможно? – Стив внимательно смотрел на Андрея.

– Почему невозможно, достижение этого обществом через человека, как раз и заложено в двоичности первопричины сущего, изначально это предполагалось, как естественный процесс при согласии всех участников составляющих изолированную систему, – вдруг, при слове согласие, Андрея как током ударило, он вдруг увидел их музыкальное трио, как материализация согласия, именно того, что он только что сказал, – ему даже стало трудно дышать от переполнившего его волнения от этого открытия.

– Что с вами, вам нехорошо? – Стив внимательно наблюдал за Андреем, заметив изменение, произошедшее в нем.

– Да, знаете, что-то мне не очень хорошо, наверно давление подскочило, дурно как-то стало, – стал отговариваться Андрей, – извините меня, я, пожалуй, пойду, пройдусь по свежему воздуху.

– Да, да конечно, но я надеюсь, что мы продолжим нашу интересную беседу, всего хорошего, – Стив наблюдал, не отрываясь за Андреем.

Андрей вышел на улицу и, не чувствуя под собой ног, шёл и все твердил: "Согласие, согласие... вот что определяет единство системы, причём любой, независимо от её масштабов и значения, только согласие всех её участников..., а что такое согласие? Это же ведь естественный порядок, перед границей обмана... он основан исключительно на согласии – это же множество в едином, бесконечность многообразия в единстве, вот что это значит!"

"Мне ли не знать всю тщетность усилий

Стремление ввысь и как суетны смыслы

Не ты ли спросил о доле и смерти

Постиг тебя свет от жизни отняв

Материя пусть будет теперь для людей

Ты потерял Его не сознавая"

Андрей позвонил Вите в институт, он никогда раньше не звонил, но здесь ему просто необходимо было с ним посоветоваться. Витя снял трубку. Андрей, даже не поздоровавшись, сразу начал что-то несвязно объяснять, Витя слушал, не перебивая, пока Андрей не закончил свою импульсивную и сумбурную речь.

– Привет Андрей, что случилось? – Витя как будто не слушал Андрея.

– Ничего не случилось, ты, что не слышал, что я только что тебе говорил? – Андрей нервничал

– Слышал, только я не могу ничего тебе посоветовать, пока не увижу рукописи, а со слов я плохо, что воспринимаю. Приезжай.

Они сидели в комнате Вити в общежитие и тот, сидя на стуле и разложив листы рукописи на коленях, как-то быстро листая, скорее их просматривал, а не читал.

– Ну и что ты хочешь от меня услышать? – закрыв папку, спросил Витя, глядя на ерзающего, на стуле Андрея, – а всё-таки Поля права, у тебя все так аккуратно, ничего не надо искать..., ну, вот чего ты так нервничаешь, прямо на себя не похож?

– Вить, ты вот в последнюю нашу встречу сказал тогда: "... как мы играли концерт...", что это, что ты хотел мне этим сказать, я теперь стою перед тем, что твой ответ может перечеркнуть всю мою работу, я неправильно даже не то что понимал, а даже и близко не подошёл к пониманию. Что же получается вся работа ни к чему, все заново начинать, так что ли, а ты знал это и молчал? Только намекнул, что я вообще не туда иду? – Андрей не успокоился, а сник вдруг и рассеянным и растерянным взглядом шарил бесцельно по полу.

– Ты целую книгу написал, а говоришь, не туда шёл. Как можно что-то сделать, не делая, это невозможно. Куда шёл туда и прошёл, разве не так? Что ты так огорчился, не пойму.

– Не смейся надо мной, мне и так плохо, а ты потешаешься. Ну, ведь все неправильно, все, понимаешь, я вдруг увидел, что совсем неправильно.

– Забавный ты Андрей, – Витя усмехнулся, – я тебе сказал в прошлый раз, что вспоминай почаще, как мы репетировали, а ты воспринял мои слова напрямую и привязался к ним. Ну, вот скажи мы правильно или неправильно репетировали? Как ты думаешь?

– Правильно, ну а как может быть иначе, – не совсем поняв вопроса, удивился Андрей.

– Ты судишь по конечному результату, раз концерт состоялся, и приняли наше выступление хорошо, значит все правильно, так?

– Так.

– Но я же тебя просил вспоминать репетиции, а не сравнивать их с чем-то, пусть даже и с успехом выступления, мы же не этого добивались, мы не думали об успехе, разве не так? А самое Главное, какую цель мы перед собой поставили, разве похвалу или успех, или..., что в конечном итоге?

– Так, – Андрей начал понимать ход мысли и наводящие вопросы Вити, – ты хочешь сказать, что некая единая, связующая не материальная субстанция в едином первичное соединяет, а не разделяет на все многообразие, как раз это и было во время репетиции, то есть это проявленное естественное или другими словами – согласие..., так? – Андрей задумался. Потом потупив глаза и наморщив лоб, он вдруг выдохнул, – знаешь Вить, ты только не обижайся, с тобой очень трудно разговаривать, вот сейчас, я что-то понял, а стоит выйти за дверь и все становится не так однозначно.

– То, что ты сейчас мне сказал, ты напрямую утверждаешь в своей книге, не рассуждаешь об этом, а устанавливаешь и используешь в дальнейших своих выводах, опираясь на это утверждение, а, не предполагая его возможность. Вот что это такое, – Витя потряс папкой с рукописью в руке над головой.

– Стив хочет это использовать в своих, как он говорит, практических целях, не очень понимаю, пока, как, но он готов напечатать мою работу, – Андрей погрустнел и выглядел растерянным.

– Ну и пусть использует, ты не мешай ему, что он решит, пусть так и будет.

– Но это же просто слова, причём настолько отдалённые от действительности, что я даже и не знаю, что это, я уже сам сомневаюсь в правоте.

– Философ, единственный, кто поставил себя вровень с Государством и Законом. И беседовал с ними наравне, как мы с тобой. Почему? Ведь они же ему прямо сказали, что именно они породили его. А Кого они породили, в процессе чего произошло рождение? Но при этом они его ставят впереди себя – как ты решишь, так и будет, убеди нас, если мы не справедливы. Именно Это ты утверждаешь, что в основу положено согласие между государством, законом и человеком, разве не так!? Разве не это было тогда главным для нас?

– Ты знаешь, я даже не предполагал этого, – Андрей безвольно только покачал головой.

– Да, все основано в мироздании на согласии, но это только среда, всего лишь то пространство – единое пространство, в котором и мы тоже с тобой находимся, то есть существуем. Она живёт и умирает, снова рождается и снова умирает. Творец не просто творит жизнь, он творит вечную жизнь. И если согласие проявило себя, а именно это ты утверждаешь в своей работе, или как говорит философ, ты убедил в этом государство и закон, то теперь очередь за творцом ввести в этот процесс последний ингредиент – вечный источник жизни, вот о чем сказано в твоей книге и чего ищет Стив.

– Он хочет этого для себя? А как это?

– Он ищет философский камень.

– Да брось Вить, ну какой философский камень, я серьёзно, а ты опять шутить.

– Ну, если хочешь, считай это шуткой.

– А что такое, по-твоему, философский камень, ну это же просто иллюзия, поиски несуществующего.

– Философский камень, это начало цикла и его конец, какая энергия сконцентрирована в нем – та и является движущей силой мироздания. Именно эта энергия лежит в основе первопричины сущего. Он всегда находится в самом центре бытия, Он и есть по существу дух бытия, его истинная сущность, потому что структура его энергии состоит исключительно из истинных мотивов и поступков, не из чего другого. Более чистой субстанции в природе не существует – это материализация истины. Новый цикл будет уже последним циклом мироздания, потому что он становится вечным, или разрушится и больше никогда не возродится, как идея несбыточности надежд. Выбрать можно только один путь, как на развилке дорог, но уже не вернёшься, если ошибся.

– А как выглядит этот камень, если он действительно существует и у кого он, кто его хозяин?

– У него нет хозяина, да по существу и камня, как такового, можно сказать, что нет, просто камень, каких миллионы, как семян осенью на земле. Никто никогда не отличит его от обычного камня, потому его как бы и нет ни для кого. Просто его создал Творец, это начало, должно же быть с чего-нибудь начало всего, вот с него все и начнётся, – засмеялся Витя.

– Ну, Творец его создал, для себя, или для кого, как он его запустит, что-то я не очень понимаю тебя? – Андрея скорее забавляла их беседа о камне, чем серьёзно интересовала.

– Помнишь, мы с тобой как-то говорили, что творцу не нужна книга, он не пишет её и не нужна ему власть над чем либо, или богатство, или вечная жизнь, или... и ещё все, что человек придумал для себя он приписал это творцу, мол, это все его воля!, а человек только исполнитель воли творца. В твоей книге сказано, что мир условно поделён по границе обмана, которую ты ввёл искусственно, потому, как никакой границы естественно нет и быть не может, но её можно провозгласить или объявить. А через некоторое время она уже будет настолько ощущаться, что даже станет видимой и порой непреодолимой. Как так границы нет, а она, в тоже самое время, есть? Как возникло искажение истины, и почему оно возникло? Ведь понимаешь, самое забавное, это то, что люди-то, по сути, не обманывают, никто. Об одном и том же увиденном, но с разных точек увиденного люди будут рассказывать совершенно разное, и при этом каждый утверждает, что только то, что он видел, правда, а остальное ложь. Не всегда конечно, но это самый часто встречающийся вариант противоречий. Границы нет, но она все же есть – она искусственная, рождённая самим человеком его сегодняшним отношением к понятию правды и лжи, или одним словом – справедливости! – он хочет быть её хозяином и потому отстаивает своё право на неё, так как он это понимает. И все же граница есть – это искажение истины, потому что ты о ней сказал: она находится в руках людей, использующих её, она материализовалась, как мы с тобой говорили о репетициях – материализация согласия. Кто же эти люди? Кого судил Князь? – маленького человека в рясе, провозгласившего себя прямым исполнителем воли творца на Земле, и предателя – только два человека искажают истину первопричины сущего. Только они провозгласили то, чего быть не может – этого в естественной природе нет и никогда не было, но самое главное – никогда не будет! Творец творит вечную жизнь, а не властвует! Мы с тобой это уже определили, так зачем ему философский камень? Потому что все по-настоящему – так как мы репетировали, он абсолютно реален, как реальны согласие и обман, они материализованы уже в этом мире. И как только вступит в свои права эра согласия, сразу вступит в реакцию с ней энергия истинных намерений и поступков, сконцентрированная в точку потенциала внутри этого кристалла – цикл запущен, только он теперь вечный. А если на престоле останется обман – цикл остановится и больше уже никогда не будет существовать – нет источника энергии жизни, нет её движущей силы.... Нет ничего! У творца нет выбора, он не господин, никого не заставляет и не наказывает, все в руках человека, и именно человек либо получит в руки философский камень, либо он останется лежать под камнем на перепутье, где он сейчас ждёт. Для него времени не существует, он вне желаний и надежд, он не судья и не друг – он Истина!

– Может и правда он есть, раз ты говоришь, и книга, где всё записано и прыжок, и репетиции..., они ведь правда были. Да всё, что ты говоришь по-настоящему, ну а почему человек?

– А человек и был сотворён для этого, это наша с тобой и всех людей обязанность, человека творец не просто так поставил над законом и государством, а для того чтобы мы убедили их в справедливости, то есть материализовали понятие справедливости на основе согласия, все по-настоящему, а не просто так, потому мы с тобой играли в до миноре, и вторую симфонию слушали и партита зазвучала у Поли, не просто все это, а именно так.

– У Поли партита, что это?

– Поля звучит в до миноре и когда она появляется, мы как бы слышим партиту, не замечал, потому и концерт наш получился таким, она там главная, она центр всего, его сущность, всего того, что ты и я... в общем, все в её власти, а не творца, по большому счету, так всегда было... – Витя озадаченно смотрел на Андрея, а тот внутренне улыбался, видимо представляя себе Полю.

– Да она волшебная, я тоже заметил, что все становится таким, каким есть, естественным, простым и... трудным, – вдруг опять сник Андрей. – А кто такой Стив, что ты о нем знаешь, вообще ему можно верить, а то он возьмёт мою книгу, да испортит её, ты бы видел его кабинет, это что-то скажу тебе, знаешь какой он богатый, тебе даже не представить.

– Да..., не представить, – Витя задумался, – Стив вообще-то не человек, точнее человек, но он скорее виртуальный, придуманный. Хотя он живой и его можно потрогать, поговорить, но он собирательный образ. Собственно, его можно охарактеризовать одним словом – Властелин. Это прозвище ему больше всего подходит. Помнишь: "В начале было Слово...", – так вот он за этим словом и стоит, так сказать, властвует над ним. Человек разговаривает его словами, слышит только его слова, знает только с его слов и не знает себя, опять же, по его словам, судит обо всем слушая его слова. Все принадлежит ему, потому что человек без слова не человек, а со словом Стива уже никогда не станет человеком, потому так редко наступает момент истины, но... – Витя замолчал, – потому так важна твоя книга, человек носитель от рождения истинного знания, он мера всех вещей, а самое главное он знает о существовании справедливости, не обман и правду, а справедливость – на основании которой только могут существовать законы и государство. Знания нужны человеку, ему необходимо их передать, человек достоин истинного знания, а не придуманного и переданного пустым словом.

– Ты думаешь, в моей книге всё-таки есть крупицы знаний?

– Есть, потому пусть Стив делает с книгой, что захочет, не волнуйся, знания звучат в том диапазоне, в который ему нет доступа, а сам он не может их увидеть или услышать, ему на них нужно указать, как Иуде. Только тогда он может их исказить, а по-другому никак, он просто, как всегда воспользуется врождённой способностью и тяготению человека к искренности и доверию. Это главное его оружие, он располагает человека к тому, чтобы тот доверился ему, тем самым, по сути, властвуя на Земле.

Из тетради Андрея:

"Мир, без вести пропавший, и суета, округлыми глазами, вдруг ужаснулась, без пристали, смотря в упор, стреляли шаровые пули и яблоко раздора, упав, стремглав уносится и, унося с собой раздор, безрадостно взирает глазами старца.

В возможности старца предречь, но его убила страсть к невежеству, и всевозможные слова. Поступки уступили место "ей" – требующей старухе, за свои годы получать почёт. Вновь возник реальный мир идей. И смысл речей, без умолку, в словах, на обречённых мыслях ликовал. Расследовать убийство дело рук немногих, и, праздность – замыслов убогих, баюкает своих детей.

Если даже и были мысли высказаны вслух – то, в своём физическом воплощении они потеряны для своего логического завершения и возможности реализации, и потребности провидения безгранично уступают и далеки от реальности.

Во все, закладывая границы, тем самым пытался понять смысл происходящего, а происходит просто возможное перенесение своего физического в окружающее. И невозможно передать какой-то смысл существующего и происходящего, потому что он обречён на вымирание, за счёт собственной ограниченности и не возможности иметь свободу в выборе. Просто его нет! Предлагаемый же выбор ограничен субъективизмом, пусть и расширенным до гениальности".

"Виновен я и оправдания мне нет нигде

Повинен в смерти я друзей богов

Никто я здесь зачем рождён

Рождён для смерти не более близких

И все же нет разве чего-то в мире

Помимо потерь и несчастий

Нет и нигде не найти это разве только выше"

Андрей приехал домой от Вити, в надежде, что тот прав и что его сомнения, всего лишь от неуверенности, невозможности объяснить свои идеи кому либо. Потому он все время сомневается в их истинности или как говорит Витя в том, что они настоящие, серьёзные, как репетиции их трио, ведущие к согласию, а не к заблуждению.

Через месяц позвонила женщина из редакции и попросила принести рукопись. Главный редактор, мужчина лет сорока, даже не взглянув на неё, поблагодарил Андрея и сказал, что с ним свяжутся, когда примут решение издавать её или нет. Андрей пришёл домой и сел на диван, он теперь вдруг понял, что не знает, чем ему заняться. Раньше была его книга, а теперь её нет, она уже не его, она зажила своей независимой от него жизнью и как это жизнь у неё сложится, ведь это его труд. Эта книга была единственное, что он пока сделал в своей жизни. Прошло несколько месяцев, Андрей уже начал беспокоится, когда неожиданно его пригласили в редакцию. Приехав в назначенное время, его сразу провели в кабинет Стива. Тот, как всегда, приветливо встретил Андрея, и они сели, как в прошлый раз в кресла друг против друга.

– Андрей, как вы смотрите на то, чтобы прочитать несколько лекций в ряде университетов по той теме, которую вы излагаете в своей книге, не скрою, эти лекции не совсем публичные, на каждой из них будут присутствовать не боле десяти человек, или меньше. Мы серьёзно рассматриваем возможность открытия, что-то вроде новой дисциплины, для молодых, и ищущих студентов, не для всех, пока это только эксперимент, проба, так сказать, чтобы набрать некоторый опыт, посмотреть, как эти новые и прямо скажу пока туманные идеи, не найдут понимания в определённых и порой скептически настроенных кругах. Что вы на это скажете?

– О, конечно, я буду только рад возможности изложить свои взгляды и услышать критику, – Андрей был взволнован открывшимися перед ним возможностями, снова работать над книгой, через открытый диалог.

– Сейчас я вам кое-что покажу, и думаю, что вас это заинтересует, – Стив встал с кресла и пошёл к столу, взяв что-то он вернулся и положил перед Андреем на стеклянный столик книгу, это была великолепно оформленная, в толстом плотном, отделанной тончайшей кожей переплёте, тиснённая желтоватым металлом, довольно толстая, но уменьшенного формата книга, это было поистине великолепное произведение искусства, – вы возьмите её посмотрите, – Стив улыбался уголками рта.

Андрей осторожно взял книгу в руки и открыл, вся книга до мельчайших деталей была выполнена в стиле старинного фолианта, настолько точно, что нельзя было сказать определено, что перед вами не оригинал хорошо сохранившегося средневекового экземпляра. Пробежав глазами некоторые фрагменты текста, у Андрея все похолодело внутри, он взглянул не понимающе на Стива потом стал листать книгу и читать, это его книга.

– Это что..., моя книга? – Андрей с трудом выговаривал слова.

– Хорошо сделано, не правда ли? – Стив был явно удовлетворён тем эффектом, который произвела книга на Андрея. – Да это именно ваша книга. Я готов издать для начала пятьсот таких экземпляров, конечно, это немного, но сейчас идёт разговор об экспериментальном, я бы сказал даже новаторском подходе. Это не для продажи и общественных, так называемых, слушаний, мы разошлём их предметно, совершенно конкретным людям, с которыми вы собственно и встретитесь и уже в устной беседе изложите им ваши взгляды. Договорились?

– Договорились, – Андрей понимал, что это конец, его надеждам, идеям... их уже никогда никто не услышит и не прочитает. Наверное, это должно было ему понятно с самого начала, но он витал в облаках, конечно, как же, он что-то там доказал. Себе, может быть. Но Андрей, как ни странно сразу успокоился, стал ко всему безразличным, в конце концов, пусть так, но книга же есть, вот он держит её в руках, Витька же предупредил его – пусть Стив делает с ней, что хочет... действительно... пусть..., а там видно будет. – А лекции где и когда читать?

– В приёмной секретарь, вам даст подписать некоторые бумаги и все вам объяснит, всего хорошего, – они пожали друг другу руки и Андрей ушёл.

Андрей бродил бесцельно по улицам, а устав, зашёл в первое попавшееся пустое кафе и просто сидел, смотрел в окно, потом решил пробежать глазами, хоть вскользь, ту программу его лекций, которую ему дала секретарь.

"Небесный свод воздвигнут как призрак из миров тех дальних

Не высший суд а здесь пророков предрешенье сбывается сейчас

Придут и за тобой

Останови мгновение – твоя здесь воля правит

И ты – здесь мир покинув

Обретший дух пророком будет"

Все в жизни Поли было хорошо за исключением одного – она с Вадимом виделась за эти полтора года не более месяца. Он все время в длительных командировках за границей, она на работе. Но не это самое главное, а то, что в те короткие встречи они уже больше не были так рады друг другу, как раньше, они все больше и больше отдалялись, и уже мешали, вплоть до раздражения. Поля снова была одна, как в детстве. Как-то Вадим пришёл домой в ярости от того, что натворил его руководитель по связям с общественностью. Он его выгнал и не знал где найти быстро другого. Тогда Поля и предложила ему попробовать взять её подругу Катю – та с журналистским образованием, очень неглупая и внешне очень эффектная девушка. Вадим решил попробовать, так Поля устроила свою подругу из штатной журналистки в каком-то издательстве сразу на должность руководителя крупной компании. Поля с Катей все время поддерживала контакты. Катя, как всегда была в курсе всех событий. Потому Поля узнала, что Андрей живёт с мамой, окончил аспирантуру в университете и там же преподаёт, кандидат наук, что он якобы даже написал книгу, правда она не знает издали её или ещё нет. Витька окончил биофак, работает в НИИ и где-то все время пропадает в экспедициях.

В сентябре в одном крупном отеле проходила конференция региональных представителей корпорации, в которую входил и сектор Поли. Она как региональный представитель тоже пришла, но неожиданно её пригласили занять место среди высшего руководства. Она хорошо всех знала и потому общалась свободно, шла оживлённая беседа за закрытыми дверями, где Поля в общих чертах сообщила о тех принципах, которые она использует в своём секторе при разработке долгосрочных планов развития. Особо руководство интересовало, как она сумела сориентировать весь сектор, что, те намётки, которые она задумала, за такой короткий срок уже начали практически себя проявлять и что ей предлагается подумать о возможности использования этих разработок в целом по корпорации. Фактически Поле было сделано предложение занять пост в высшем руководстве.

В перерыве между сессиями Поля нашла маленькое кафе, чтобы побыть вдали от шума, людей. Она заказала кофе и пирожное, сидела и смотрела просто бездумно в окно, где в небольшом сквере на детской площадке играют дети, сидят и разговаривают между собой мамы. В кафе было совсем пусто, только недалеко в углу у небольшого окошка, сидел молодой мужчина и читал какую-то брошюру. Скользнув мельком взглядом в сторону мужчины, Поля думала о том, что она видит и уже в целом понимает, как Стив всем управляет, как он сказал, так все и происходит и в её карьере, и во всем, что она видит, с чем или с кем сталкивается, о чем думает. Мы для него как серая масса в лабиринте, а он нас пасёт, кого погоняет, кого поощряет, как и меня сегодня. Сказал: после года посмотрим – и вот я уже фактически прыгнула через несколько ступеней наверх. Вдруг неожиданно как кто-то толкнул её, она повнимательней взглянула на мужчину, сидевшего в углу. Тот повернул голову и посмотрел в окно, так ведь это Андрей, поняла Поля. Как он изменился, я его даже сразу не узнала, совсем не похож на того охламона, каким был. В костюме, правда все равно, с усмешкой констатировала Поля, это не его стиль, все топорщится, висит, ему явно неудобно в нем, сразу видно, что он редко так одевается. Сколько ему... так ему уже под тридцать, а мне? Так и мне же уже двадцать семь, вдруг констатировала Поля с грустью. Как давно, уже ведь лет десять прошло, как мы не виделись. Поля, что-то решив для себя, уверенно встала, взяла чашку, тарелочку с пирожным и пошла к столику Андрея.

– Разреши я с тобой посижу, если ты не против конечно? – спросила Поля, остановившись напротив Андрея и глядя на него с усмешкой и вопросом одновременно.

Андрей мельком взглянул на неё, и вдруг узнав, просто застыл, глаза широко удивлённо раскрылись, и Поля увидела на мгновение в них даже страх. Потом он вскочил в явном замешательстве, начал отодвигать ей стул, чтобы она села. Сев напротив он сразу успокоился, стал самим собой.

– Поля, вот это встреча, как же ты изменилась, я бы, наверное, встретив на улице, и не узнал тебя, – Андрей смотрел на неё, чуть улыбаясь. Видно было, что он искренне рад ей.

– Да брось ты, чего такого во мне может измениться, а вот ты действительно стал совсем другим. А вообще-то мы оба с тобой, наверное, изменились всё-таки, ведь десять лет прошло. Как живёшь, семья есть?

– Нет..., нет семьи. Я по-прежнему с мамой живу, она на инвалидности. Книгу всё-таки мою издали, правда, тираж небольшой, только пятьсот экземпляров, но....

Поля слушала Андрея, не перебивая. Что у него за жизнь, жить с мамой, пятьсот экземпляров, что же это за книга, только для библиотек, и что это за профессия – философ, с грустью вспомнила Поля слова мамы Андрея. Она смотрела не на него, а в его глаза: спокойные, умные, глубокие, как же они отличаются от тех глаз, с которыми она встречается каждый день. Поговорив немного с Андреем Поля заторопилась, время обеда заканчивалось и надо было спешить. Они расстались.

В конце октября, сидя у себя в кабинете и глядя грустно в окно, Поле вдруг неожиданно, просто нестерпимо захотелось посреди недели взять выходной и поехать загород, погулять по лесу, по опавшей листве, пока ещё стоит золотая осень. На следующий день светило солнце и, собирая небольшой прогулочный рюкзак, Поля решила даже отправиться не на машине, а на электричке. В вагоне было почти пусто, из тамбура в вагон зашёл мужчина и, проходя вдоль кресел, ненадолго задержался рядом с Полиным купе, потом забросил большой рюкзак на верхнюю полку и уселся прямо напротив Поли. Она поджала ноги под сиденье, "Ну, неужели мест свободных мало, обязательно надо мешать друг другу", – с раздражением думала Поля, не обращая внимания, на мужчину.

– Сидит и молчит, совсем никого не замечает вокруг, – сказал мужчина сам себе в полголоса.

Поля подумала, что мужчина видимо обращается к ней, она посмотрела на него – бородатый, лохматый парень, в тёмно-зелёной походной куртке и таких же брюках со множеством карманов, он сидел и самым серьёзным видом вопросительно смотрел на неё. Кто такой, что ему от меня надо, Поля равнодушно смотрела на парня, пока не заметила крохотные шаловливые искорки в глазах, он смеялся над ней.

– Витька, – выдохнула Поля, узнав парня, она хотела обнять его, но остановила себя, лишь пожала ему руку, да улыбнулась.

– А я заметил тебя на перроне, дай думаю, посмотрю ты или не ты, а это действительно ты.

– Это действительно я, а ты все такой же..., охламон, как всегда, – Поля от души засмеялась, уже не скрывая своей радости, – смотри у тебя свитер отовсюду наружу торчит.

Они вдвоём целый день гуляли по лесу, тропинкам, лесным дорожкам. Поля рассказала, что она руководитель крупного объединения, и у неё намечаются большие перемены, связанные с серьёзным повышением, она сейчас, по сути, принимает дела. Что она не замужем, но в гражданском браке с Вадимом уже несколько лет, но все не очень пока складно в их личной жизни. Главное для неё и Вадима работа.

Витька, оказывается, стал заведующим лабораторией биохимических исследований в НИИ, рассказывал ей с энтузиазмом об исследованиях, которые они проводят, но для Поли терминология была совсем не понятна и она даже не вникала, что это за исследования, а просто слушала и молчала.