Текст книги "Из недр царского флота к Великому Октябрю"

Автор книги: Павел Дыбенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

На сей раз буржуазия и правительство, не сумевшие разгромить революционный Петроград и Балтфлот при помощи Корнилова, замышляли предать их во власть вильгельмовского штыка и сапога, будучи уверены, что в конечном итоге Петроград будет возвращен Вильгельмом буржуазии, но без "Советов" и "разложившегося" Балтфлота, а в виде Риги, где водворен "порядок", возвращены жандармы и городовые. Вся буржуазная и правительственная пресса лила по адресу Балтфлота нескончаемый поток грязи, лжи и провокаций.

Разглагольствованию Керенского о подготовке к обороне Петрограда никто во флоте не верил, так как сам же Керенский видел в петроградских рабочих и балтийских моряках своих злейших врагов, с которыми наступает подходящий момент свести все счеты.

Все эти факты не только раздражали, но одновременно и вооружали флот. Чем больше было клеветы, чем больше нависала угроза, тем сильнее была сплоченность моряков. Флот судорожно готовился к решительной схватке не только с внутренними врагами, но и с врагом внешним... Центробалт и судовые комитеты не покладая рук работали над укреплением моральной стойкости флота, но не во имя оправдания от гнусной клеветы желтой прессы и Керенского, а для защиты подступов к цитадели революционного Петрограда. В то время как коалиционное правительство вместе со всей буржуазной сворой собиралось сдать Петроград немцам, Балтфлот не на словах, а на деле своей грудью защитил столицу и цитадель революции от захвата немцами.

В грозные для флота дни, впервые за время революции, восторжествовала сплоченность матросов и командного состава. Митингам и праздным разговорам не было больше места. Флот превратился в единую, монолитную семью. Приказы Центробалта и командующего Балтфлотом выполнялись беспрекословно и точно На кораблях и в командах была установлена жесткая революционная дисциплина. Все, как верные часовые революции, стояли на своих постах. Матросы не знали страха перед могуществом наступавшего немецкого флота. Показательным примером сознательности, твердой революционной дисциплины и понимания своего весьма ответственного долга служит случай налета немецкой воздушной эскадрильи на Гельсингфорс. По окончании работ команды кораблей находились на берегу. В 20 часов из Або была получена телеграмма: "В направлении Гельсингфорса проследовала немецкая воздушная эскадрилья. Пролетая над городом, сбросила бомбы". Одновременно от сторожевых миноносцев была получена другая радиограмма: "В море появилась немецкая эскадра".

На кораблях сыграли боевую тревогу. Катера и буксиры быстро подходили к пристани, издавая тревожные звуки сирен. Ровно через 10 минут в городе не осталось ни одного матроса. Все спешили на свои корабли, все спешили занять вовремя свои боевые посты.

На следующий день был отдан приказ (помимо правительства, так как такового для Балтфлота не существовало) : прекратить кратковременные отпуска и увольнения на берег. Находящимся же в кратковременных отпусках немедленно вернуться на свои корабли. Приказ не только не встретил возражений со стороны команд, но был в точности выполнен.

В эти дни испытаний Балтфлот был действительно на высоте военной доблести и революционной сознательности. Шаткости и колебаниям не было места. Открывшийся 27 сентября II съезд моряков Балтийского флота, с первого же дня своего заседания отказавшийся признать Временное правительство и пославший проклятье изменнику и предателю Керенскому за его гнусную клевету, выпустил воззвание к морякам Балтфлота следующего содержания: "Товарищи моряки! Враг приближается. Каждый шаг его движения к центру революционной России с болью отзывается в сердце свободного народа. Войска Вильгельма не слышат лозунгов русской демократии. Перед лицом смертельной опасности Балтийский флот должен забыть все разногласия и личные интересы. Пусть наше единение послужит примером для братьев в тылу и будет броней, охраняющей их труд и свободу. Товарищи, докажем всему миру, что революционный Балтийский флот, защищая революционную Россию, погибнет, но не отступит перед флотом германского императора".

5 октября съезд принял воззвание "К угнетенным всех стран" следующего содержания: "Братья! В роковой час, когда звучит сигнал боя, сигнал смерти, мы возвышаем к вам свой голос, мы посылаем вам привет и предсмертное завещание. Атакованный превосходными германскими силами, наш флот гибнет в неравной борьбе. Ни одно из наших судов не уклонится от боя, ни один моряк не сойдет побежденным на сушу. Оклеветанный, заклейменный флот исполнит свой долг перед великой революцией. Мы обязались твердо держать флот и оберегать подступы к Петрограду. Мы выполним свое обязательство; мы выполним его не по приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостию долготерпения революции. Мы идем в бой не во имя исполнения договора наших правителей с союзниками, опутывающих цепями русскую свободу. Мы исполняем верховное веление нашего революционного сознания. Мы идем к смерти с именем великой революции на недрожащих устах и в горячем сердце. Русский флот всегда стоял в первых рядах революции. Имена моряков вписаны на почетном месте в книгу великой борьбы с проклятым царизмом, и в яркие дни развивающейся революции моряки всегда шли в авангарде борцов за ее конечные цели-до полного освобождения всех трудящихся. И эта борьба с отечественными хищниками, борьба не на жизнь, а на смерть, дает нам святое право призвать вас, пролетарии всех стран, призвать вас твердым перед лицом смерти голосом к восстанию против своих угнетателей. Сбросьте с себя оковы, угнетенные! Поднимайтесь на борьбу! Нам нечего терять в этом мире, кроме цепей. Мы верим, мы дышим верою в победу революции. Мы знаем, что свой долг наши братья по революции выполнят до конца на баррикадах последнего боя. Разгорается великая борьба, дрожит горизонт пламенем восстания угнетенных всего мира. В час, когда волны Балтики окрашиваются кровью наших братьев, когда смыкаются темные воды над их трупами, мы возвышаем свой голос; с уст, сведенных предсмертной судорогой, мы поднимаем последний горячий призыв к вам, угнетенные всего мира.

Поднимайте знамя восстания!

Да здравствует всемирная революция!

Да здравствует справедливый общий мир!

Да здравствует социализм!"

Немецкий флот вследствие полного бездействия французского и английского флотов по сговору французских, английских и русских господ родзянко повел наступление своими главными силами в Балтийском море. Немецкая эскадра превосходила наши силы в несколько раз, но Балтийский флот решил, погибая в неравной битве защитить подступы к Петрограду. Как ответили команды кораблей, находившихся на передовых позициях?

А вот как: "Радио. Морские силы Рижского залива шлют привет, дорогие товарищи. Будьте стойки, умрите, но не уступайте наступающему извне врагу, посягающему на нашу революцию. По первому зову мы готовы и с вами умрем, но не допустим посягательств. Сообщайте о себе: "Рюрик", "Богатырь", "Олег" и "Андрей Первозванный".

Приходившие из боя с пробоинами миноносцы быстро залечивали свои раны и снова уходили на позиции. Операциями в бою руководил один из талантливых адмиралов Развозов. Накануне сражения он прибыл на съезд Балтфлота и задал вопрос, может ли он быть уверен, что за все время сражения его приказы будут выполняться беспрекословно. Ему ответили: "Ваш приказ в бою – закон. Тот, кто осмелится не исполнить боевого приказа, явится врагом революции и будет расстрелян". Флот не признавал сентиментальностей Керенского и жестоко расправился бы со всеми, кто осмелился бы не выполнить боевого приказа. Когда несколько офицеров с "Рюрика", будучи на позициях, позволили себе во время боевой обстановки напиться пьяными, они были немедленно осуждены и разжалованы в кочегары.

Если в этом генеральном морском сражении немецкий флот и имел стратегический успех благодаря своему значительному качественному и численному превосходству и занятым более выгодным позициям для развертывания крупных боевых судов, то все же офицеры кайзера должны были убедиться, что взятие первой оборонительной линии им стоило весьма значительных потерь и что они встретили не развалившийся, по заверениям Керенского, красный флот, а тех, кто геройски умирал в морских пучинах, окрасив своей кровью морские волны. Они также убедились, что взятию второй оборонительной линии будет предшествовать решительное морское сражение, где будет введен в бой весь Балтийский флот. При таком положении вопрос о достижении победы над Балтфлотом являлся весьма сомнительным.

Беспримерная стойкость наших моряков, бесстрашие атакующих миноносцев и подводных лодок, вероятно, убедили немцев, что Балтфлотом руководят не анархия, которая сулит легкость победы, а сознательная и дисциплинированная воля революционных моряков и знания талантливого флотоводца Развозова, поддержанного в проведении данной операции Центробалтом.

Моряки с тонущих кораблей слали проклятья не только завоевателям-немцам, покорным Вильгельму, но и Керенскому как предателю. Керенский же в эти тяжелые дни испытаний для Балтфлота, когда волны Балтийского моря окрашивались кровью революционных моряков, прислал позорную телеграмму: "Настал момент, когда Балтийский флот ценою своей крови должен искупить свои преступления и свои предательства перед родиной". Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения моряков. Она глубоко возмутила сердца тех, кто в течение нескольких дней не выходил из боя; она еще более обострила ненависть и презрение к Временному правительству.

Флот, с яростью отражая немецкое наступление, ни на одну минуту не забывал о своей главной и основной задаче. Отразив первую атаку немецкого флота, Балтфлот сам готовил поход на Петроград.

Боевая жизнь кипела. Выведенные из строя корабли приходили в доки, быстро ремонтировались и снова уходили на позиции, между тем как другие готовились к битве на другом фронте – революционном. Матросы не знали в эти дни отдыха, но они были бодры, жизнерадостны, полны веры в свою окончательную v победу. Они работали день и ночь. Их героизму не было пределов. Вот слова и оценка адмирала Развозова: "Я не верил до этих дней в боеспособность флота. Теперь я преклоняюсь перед геройством флота и знаю, что новый немецкий поход нам не страшен, – мы сумеем отстоять честь России".

Через восемь дней после начала сражения пороховой дым, застилавший Балтийское море, начал рассеиваться. Гул орудий смолк. Немцы, прорвавшие Моонзундские позиции, все же заняли укрепленные острова Эзель, Даго, Моон и Вормс. Но этими потерями не была поколеблена вера моряков в свою боевую мощь. Флот твердо удерживал вторую оборонительную линию и снова готовился к схватке, но на сей раз на два фронта:

против завоевателей со стороны Германии и против внутренних врагов русской буржуазии.

II съезд Балтфлота

25 сентября. Под грозно нависшими тучами над Балтфлотом открывается II съезд моряков.

Гудит призывной набат к морякам Балтфлота: "Все по местам! Настал час трудный, час испытаний. Матрос революции, докажи, что ты не спустишь красных знамен, что ты не сдашь своих позиций, что ты отстоишь подступы к революционному Петрограду". Такими призывами пестрели столбцы нашей большевистской газеты "Прибой", она же и наша флотская.

Сплотилась матросская семья. Зорко следит за врагом. Враг окружает и замыкает кольцо. Все на местах. Нет паники, нет слабовольных, беспомощных, мечущихся.

Один за другим, вздымая морскую пучину, спешат корабли на позиции. Миноносцы, шныряя в заливах, сторожат вражеский флот. Подводные лодки в открытом море спокойно подстерегают тех, кто вздумал бы потопить революционный Балтфлот.

Бешеный грохот и раскаты орудий не наполняют сердца беспокойством и страхом. Нет паники. Нет и растерянных лиц. Все спокойно и стойко ждут грядущих событий. Бессильные и злобные угрозы Керенского не смущают съезд. Керенские для флота не существуют. II съезд Балтфлота руководит операциями и отвечает за них; он через дымовую завесу призывает моряков драться до последнего.

День открытия II съезда Балтийского флота, несмотря на несмолкаемый грохот орудий, невзирая на потери, понесенные нами, явился днем великого торжества всего флота, днем грозной, вооруженной демонстрации против внешних и внутренних врагов революционных рабочих и крестьян. С 10 часов утра от пристани потянулись стройными рядами, сверкая на солнце штыками, одна за другой колонны демонстрантов-моряков по направлению к Брунс-парку, к яхте "Полярная Звезда", где съезд представителей Балтфлота окончательно должен решить, с кем он и против кого направит свои грозные вооруженные силы. Тысячи демонстрантов-моряков дополняют роты солдат крепостных полков. Они солидарны с флотом, они неразрывно спаяны в единую семью тружеников, измученных трехлетней кровавой бойней. Демонстранты требуют мира и передачи им земли. Они требуют вырвать власть из рук врагов трудового народа. На их плакатах нет больше лозунгов поддержки Временного правительства "демократии". Их плакаты пестрят грозным призывом к оружию против душителей революции, против врагов трудящихся. В рядах демонстрантов нет обывателей и разодетых буржуа. Финская буржуазия объята ужасом перед этой грозной, спаянной единой волей и желанием серой солдатской и матросской массой. Сегодня повторяется день 4 марта. Но тогда эти стройные, грозные колонны вместе с финскими рабочими тянулись к Брунс-парку, провожая в могилу павших в борьбе с царским произволом. Тогда, под грохот салюта на берегу моря, над свежими могилами павших борцов моряки дали клятву довести революцию до конца.

И только теперь, через 7 месяцев, они, перестроив свои ряды, сомкнули их вокруг большевиков, вокруг их лозунгов; они готовятся нанести последний и решительный удар контрреволюции, выполнить свою клятву и разбить оковы рабства навсегда.

13 часов. Делегаты съезда, выстроившись на борту яхты "Полярная Звезда", приветствуют демонстрантов, заявляя: "Мы собрались не для улаживания бывших раздоров и споров, а чтобы спаять вас всех воедино, сковать единой волей и вести на борьбу, на баррикады".

Громовые раскаты "ура" мощным эхом пронеслись над заливом Балтийского моря, посылая привет тем, кто геройски защищает подступы к Петрограду.

В 14 часов под гром аплодисментов открывается II съезд. Деловито, без потери драгоценного времени, проходит парадная часть. Избран президиум. Его состав: четыре большевика, два левых эсера и один анархист{18}. После утверждения повестки съезда и регламента как председатель оглашаю приветственные телеграммы кораблей с позиций, отдельных баз, флотских и армейских комитетов. Эти приветствия полны надежд и уверенности, что съезд бесповоротно решит и выработает пути и методы, как свалить ненавистное теперь всем правительство Керенского. Телеграммы и приветствия вызывают бурю оваций. Читаю приветствие передового авангарда – кронштадтцев. Все с затаенным вниманием слушают голос мятежного Кронштадта, непокорного даже в дни разгула реакции Керенского после июльских событий. Кронштадт, верный революции, на сей раз был объявлен всем флотом как рубеж, от которого начнется атака контрреволюции. Он – база, на которую Балтфлот будет опираться в дни баррикадных боев.

Начало работ съезда было нарушено внеочередным заявлением растерянного лейтенанта Демчинского (представитель штаба комфлота), который доложил, что в городе распространяются листовки, которые пестрят угрозами команд кораблей расправиться самосудом с офицерами, и что якобы 22 офицера за самосуды поклялись отомстить, не останавливаясь перед взрывами кораблей. Лейтенант Демчинский говорит:

– Это чистейшей марки провокация, я являюсь председателем Офицерского республиканского союза и заявляю, что когда поступило заявление о принятии устава из ставки офицеров армии и флота явно контрреволюционного характера, то мы отвергли его. Я обращаюсь к вам, как к высшему органу демократии, и прошу сделать все, чтобы предотвратить могущие быть волнения и эксцессы, которые теперь начали прекращаться, и надеюсь, что вы скажете свое могучее слово.

С ответом лейтенанту Демчинскому выступают делегаты съезда Ермак и Савоськин, которые заявляют:

– Революция сильна и всегда сумеет предотвратить подобную подлость провокации.

В ответ на провокационные листовки, которыми контрреволюция старалась внести раздор и смятение в ряды революционного флота, съездом было выпущено воззвание к морякам и солдатам Финляндии не верить листовкам, не поддаваться провокации, а еще больше сплотить и сомкнуть свои ряды.

По первому пункту повестки съезда товарищ Баранов Алексей (большевик) -делает доклад о демократическом совещании, как о сборище и демонстрации контрреволюционных сил, решивших покончить с революцией, с Советами, с армейскими и флотскими организациями. Выступавшие в прениях делегаты Викторский-Железняк, Олич, Ермак, Аверичкин и др. единодушно заявляли: "Демократическое совещание – это новая уловка контрреволюционного правительства остановить развитие революции; революции грозит смертельная опасность, и время от слов и лозунгов перейти к решительным действиям". В заключение единогласно принята предложенная мной резолюция следующего содержания: "II съезд представителей Балтийского флота, обсудив вопрос о демократическом совещании, создавшемся предпарламенте и безответственном перед демократией министерства коалиции, усматривает, что страна и революция находятся перед угрозой новой атаки со стороны контрреволюции, прикрывающейся "революционностью", а потому еще более грозной, чем корниловщина. Международный союз капиталистов и буржуазии в тесном единении с русской контрреволюцией подготовляет совместные шаги для удушения русских революционных рабочих, матросов, солдат и крестьян. Контрреволюционные организации, прикрывающиеся революционностью, развиваются и организуют свои силы, чтобы нанести удар в спину русской революции и тем подавить в зародыше развивающуюся мировую революцию.

С искусственной подтасовкой сколоченное демократическое совещание, созванное в целях соглашения с корниловцами-кадетами и цензовыми элементами, создало предпарламент, так же сконструированный, как и само демократическое совещание, не способный бороться против контрреволюции, разрухи в стране и вести неуклонную борьбу за демократический мир. Правая же часть как демократического совещания, так и предпарламента ставит ультиматумы и идет на прямой разрыв с революционной демократией и на поддержку безответственного правительства в его контрреволюционных шагах. Временное правительство рядом своих распоряжений и постановлений явно стремится к дезорганизации революционного авангарда рабочих, солдат и матросов; оно распускает наши высшие организации флота, вводя реакционные силы в состав правительства корниловско-кадетских заговорщиков, назначает изобличенных в предательстве революции и страны в состав военных и адмиралтейских советов. Все это ставит революционных солдат, матросов и рабочих перед лицом надвигающейся контрреволюции.

Отпор надвигающейся контрреволюции в подкрашенном социализмом наряде может быть дан лишь организованными центрами революционной демократии – Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, являющимися истинными выразителями (интересов) революционных масс. Во избежание дальнейших контрреволюционных атак и выступлений, разрушения страны и для достижения скорейшего демократического мира без аннексий, контрибуций и на основе самоопределения наций II съезд представителей Балтийского флота требует от ЦИК немедленно созвать Всероссийский Съезд Советов, в случае отказа съезд Балтфлота предлагает Петроградскому Совету рабочих и солдатских депутатов взять на себя инициативу созыва Всероссийского Съезда Советов, который и должен взять власть в свои руки.

Безответственному же министерству и выделенному из искусственно подтасованного демократического совещания предпарламенту, отвергшему защиту интересов обездоленных классов, доверия и поддержки от революционного Балтийского флота не будет ни на йоту: для них поддержка и доверие Государственная дума и корниловско-кадетские заговорщики".

После принятия этой резолюции и посылки телеграммы всем флотам и армии с просьбой поддержать наши требования съезд приступил к рассмотрению вопроса о комплектовании флота. Во время доклада вдруг – изрыв аплодисментов и крики "ура". Все встают. По залу, где заседал съезд, медленными шагами, с опущенной головой, проходит Антонов-Овсеенко. Это его, недавно вернувшегося из заточения в "Крестах", встречает съезд. Товарищ Антонов-Овсеенко делает доклад по текущему моменту и о конструировании современного правительства. В своем приветствии Антонов-Овсеенко указывает, что съезд, приняв резолюцию в первый день заседания и послав телеграммы всем флотам и армии о поддержке принятой резолюции, занял правильную позицию борьбы за освобождение обездоленных классов. В заключение он заявляет, что, может быть, скоро придется увидеть баррикады, но мы будем знать, что через них мы идем прямо к социальной революции.

В последующие дни съезд заслушал отчетный доклад членов Центробалта, работавших после 3-5 июля; утвердил устав Центробалта, рассмотрел вопрос о выборности начальствующего состава, об Учредительном собрании и в конце произвел выборы на Всероссийский Съезд Советов.

4 октября на съезд явились товарищи матросы с погибшего в бою миноносца "Гром", которых съезд встретил овациями. Один из них, тов. Визденев, заявляет:

– Первого октября, в полдень, были замечены на горизонте неприятельские корабли, после чего "Гром" тотчас же снялся с якоря и пошел с другими миноносцами и канонерской лодкой "Храбрый" навстречу неприятелю. Отойдя на небольшое расстояние от места стоянки, мы заметили, что в то место, где только что стоял миноносец, стали падать снаряды с неприятельского дредноута, который обстреливал нас из-за острова. Вскоре в наш миноносец стали наблюдаться попадания, от которых получились серьезные повреждения, – был пробит борт и испорчена машина. Несмотря на полученное повреждение, команда сражалась до последней возможности. Когда же были повреждены орудия и миноносец от полученных пробоин не мог своими средствами успевать откачивать воду, к нему на помощь подошла канонерка "Храбрый", пытавшаяся взять "Гром" на буксир. Под напором превосходящих сил противника этого сделать не удалось: концы, которыми были прикреплен "Гром" к "Храброму", оборвались. Лишь после этого команда с миноносца стала переходить на "Храбрый". Раненый машинист Самончук не пожелал перейти на "Храбрый", остался на миноносце и, чтобы миноносец не достался противнику, взорвал его. "Храбрый" же продолжал бой с неприятелем, причем им было потоплено на глазах у всех два неприятельских миноносца. Спасшаяся с "Грома" команда, перейдя на "Храбрый", принимала участие в этом продолжавшемся бою, и часть ее была убита уже на "Храбром". За потерю "Грома" мы отомстили тем, кто пытался потопить революционный Балтийский флот. Но мы просим съезд принять самые решительные меры борьбы с желтой прессой и правительством, которые называют нас предателями и обливают грязью.

5 октября съезд, приняв резолюцию с требованием немедленного освобождения из тюремных застенков товарищей Рошаля и Раскольникова, а также всех арестованных в дни 3-5 июля, подводил итоги своей десятидневной работы. Эти десять дней являются историческими в жизни и деятельности Балтийского флота в 1917 году, накануне Великого Октября. День 5 октября является историческим еще и потому, что с этого дня флот больше не знал приказов Керенского. Во флоте восторжествовала власть Советов. Закрывая съезд, обращаюсь к делегатам: "В этот грозный час, когда мы находимся в окружении мировой буржуазии, когда эти хищники стараются проглотить нас, а вместе с нами – революцию, не только русскую, но и назревающую мировую, наш второй съезд представителей Балтийского флота своей объединенной работой в эти короткие дни заседаний доказал, насколько мы представляем сплоченную массу, которая за конечные цели революции будет сражаться до последней капли крови, которая призывает угнетенных всего мира сплотиться в единый фронт и встать против своих угнетателей и поработителей. Второй съезд далеко превзошел по своему значению первый съезд, где не было единения и не было той сплоченности, которая проявлена в настоящий момент. Я верю, что, разъезжаясь по местам, мы не покладая рук будем работать, чтобы стальным кольцом сплотить всю массу и по первому призыву наших истинных вождей выступить на баррикады, дать открытый бой нашим вечным угнетателям. Наш флот, который заклеймен желтой прессой и на который посягает мировой блок хищников буржуазии, должен напрячь последние силы и с еще большей энергией выступить на борьбу против своих вековых врагов. За единение флота, за его бесстрашные подвиги борьбы против угнетателей – ура!"

Под долго несмолкающие крики "ура" делегаты разъезжаются на корабли, чтобы не опоздать организовать поход и быть своевременно готовыми к баррикадным боям" (из протокола заседания от 5 октября 1917 г.).

Северный областной съезд

Грохот немецких пушек, еще покорных Вильгельму, у Эзеля и Даго постепенно стихал. Последней жертвой геройской борьбы на подступах к Петрограду стал доблестный броненосец "Слава". Весь израненный, он медленно опускался в морскую пучину. Море уже собиралось скрыть в своих объятиях броненосец. Раздался последний выстрел с носовых башен; корабль содрогнулся в последний раз. Моряки, геройски сражавшиеся до последней минуты и не хотевшие расстаться со своим гибнущим кораблем, постепенно, в кипящих волнах, уплывали к спасательным шлюпкам и миноносцам. Гордо развевавшийся на реях "Славы" красный стяг захлестнуло волной. Последний водяной столб пыли взлетел в воздух. Неистовым гулом пронеслось по морю эхо от взрыва котлов и пороховых погребов геройски погибшей "Славы"... Сравнялась морская пучина. Гладкое, еле пенящееся море похоронило его навсегда. Долгими взглядами провожали моряки уходивший в морскую бездну свой гигант, на котором еще в 1912 г. под руководством товарища Волкова (унтер-офицер электрик) началась подготовка восстания против царского произвола.

Погибли миноносцы "Гром", "Охотник" и другие, но с потерей их не ослабевали мощь и революционный энтузиазм балтийцев.

Флот с небольшими потерями отходил на вторые позиции, а его представители после Финляндского областного съезда и только что закончившегося II съезда моряков Балтфлота уезжали на передовые позиции в революционный Петроград – на Северный областной съезд.

Там, где еще продолжало доживать свои последние дни Временное правительство, зарождалась новая революционная власть.

На Северный областной съезд съехались представители армий, флота, Финляндии, латышских стрелков и 23 Советов. Всего делегатов на съезд прибыло 150. Среди них не было русской "демократии", этих лжесоциалистов. Здесь были те, кто был с массой, кто знал настойчивые требования фронта и тыла – рабочих, солдат и матросов. Представители армии на этом съезде заявили:

– Армия не может дольше ждать; она разута, раздета и голодна. Надвигается зима. Солдаты изверились в лживых фразах Временного правительства и лжедемократии. Солдаты требуют мира. Спасение революции – захват власти Советами и предложение немедленного перемирия на всех фронтах.

Представитель 40 000 латышских стрелков заявил:

– Наши силы и боевая мощь – в распоряжении съезда, но не Временного правительства, которое в течение семи месяцев обманывало армию и рабочих.

От имени Балтийского флота я заявляю:

– Спасти Балтийский флот, революционный Петроград и революцию может только Советское правительство, которое предложит мир всем народам. Флот категорически отказался выполнять какие бы то ни было приказы Временного правительства. Он выполнит приказы комиссаров Советов и Советского правительства. Все силы и средства Балтийского флота – в распоряжении съезда. В любой момент флот по вашему зову готов к выступлению. Промедление в деле захвата власти и передачи ее в руки Советов грозит волнениями на кораблях.

Северный областной съезд, с одной стороны, сделал смотр вооруженным и организованным силам Советов, услышав истинный голос армии, флота и рабочих, а с другой – явился съездом, выделившим генеральный военный штаб для подготовки и руководства боями против контрреволюции.

Избранный съездом Северный областной комитет из 17 человек, в том числе 11 большевиков и 6 левых эсеров, во главе с Антоновым-Овсеенко и Крыленко явился тем штабом, который руководил баррикадными боями в дни Великого Октября. В состав областного комитета от Балтфлота вошел автор этих строк с местонахождением в Гельсингфорсской базе Балтфлота.

Взамен Антонова-Овсеенко после Северного областного съезда в Финляндию приехал Смилга...

При выходе из Смольного у подъезда встречаю Ф. Ф. Раскольникова.

– Ты как? Освободили? Поздравляю! Вот хорошо, работы хватит теперь. Чудаки: правительство всех своевременно освобождает, знают, что нам люди нужны.

В этот вечер Ф. Ф. Раскольников только что был освобожден из "Крестов" после ареста в июльские дни. Он был все тем же жизнерадостным, бодрым, готовым как можно скорее окунуться с головой в работу.

Раскольников: Ты куда?

– Некогда, говорю, рассказывать; еду в Колпино, надо немного почистить петроградских меньшевиков. А там – скорее в Гельсингфорс.

По дороге в Колпино, сидя в автомобиле, расспрашиваю своих спутников о работе на заводах, о заработной плате, об условиях жизни рабочих. Расстояние кажется коротким, даже не успел в уме набросать канву, о чем говорить. Ну, да ладно, придется экспромтом. Ведь теперь одна тема: долой Временное правительство, вся власть Советам.

Автомобиль остановился. Входим в громадное ярко освещенное помещение, битком набитое рабочими. С трибуны несется уже охрипший голос Церетели. Мелькает мысль: трудно будет говорить после него – этого знаменитого оратора. Впрочем, наше дело маленькое: "по-матросски", вроде того, как в Гельсингфорсе с председателем старейшин Авксентьевым. Своей двухчасовой речью на митинге в Гельсингфорсе на Сенатской площади он совершенно обворожил матросов, чуть "ура" не стали ему кричать. Боялись, что еще качать начнут, но когда я ему задал вопрос: "Вы – эсер и представитель крестьянской партии – скажите, с какой стороны приворачивается лемех к сохе?" – Авксентьев покраснел, замялся, да так и не ответил. После этого совсем провалился, и его со свистом проводили с трибуны.