Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Павел Чагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Ненаписанный роман. Повесть 1. Перерождение.

Глава 1. Странная скала.

Есть старая восточная мудрость, которая гласит: не дай тебе Бог жить в эпоху перемен. Древние мудрецы были правы. Жаль они не знали, что время перемен единожды начавшись сильно затянется. За свои неполные пятьдесят лет я пережил крах великих держав, вероломство целых государств, свинство невиданных доселе масштабов и моральную деградацию доселе великих народов. Я пережил шесть войн, в двух из которых пришлось поучаствовать, не смотря неизлечимый недуг. Хотя, когда пришло время постоять за свою страну, лекарство, способное его заглушить, необъяснимым образом появилось. Его поставили прямо в военкомате, мне и десятку таких же бедолаг. Нет, я не жалуюсь. Ведь пришел я сам, потому как пришло время защитить свою семью, которую я, и так, редко видел из за постоянной потребности выживать. Но, в моей стране по крайней мере был мир, пища и бесплатная медицина с образованием. Да память предков, что чтилась веками. А в это время огонь войны пожинал все вокруг. Островок спокойствия начал рушиться не сразу. Была надежда что все они там за границей перебьют друг друга и этим все кончится. Но прикусив друг другу глотки, шакалы вдруг объединились, чтобы напасть на большую жирную добычу – мою страну.

То единственное за что мы хватались перестало существовать. Сначала пришло уныние, скорбь… а потом и злость. Мой народ издревле подвергался нападкам и со временем научился хорошо воевать. Лучше всех. Прозвучит нелепо… но стремление к миру дети войны впитали вместе с умением воевать – генетически. С кровью дедов, отцов и матерей. Вот и у меня, помимо нескольких мирных профессий, неожиданно открылся военный талант. Хотя я никогда не был связан с армией и оружие держал разве что для развлечения, не настоящее. Однако, скудного опыта военно-тактических игр оказалось достаточно для толчка. М… да.

Пройдя сквозь ад огня и крови, мы смогли раздавить корни мировой войны. Так сказать, отрубили голову змее. Хотя все и так знали где она находится. Но гниль, поразившая общество до самых верхов, не позволила сделать это сразу. Расправа была беспощадной. Бунт обнищавших народов захлестнул весь мир. Армии дезертировали, повернулись против своих хозяев, словно оголодавшие, обезумевшие псы… Все было кончено за какие-то дни. Моя страна смогла сохранить почти все, что было создано. Новые главы растоптанных держав пришли на поклон к новому гегемону. Пришлось принять эту роль, ведь опыт предыдущих столетий показал, что мирное сосуществование независимых народов вещ недолговечная. Всего три поколения достаточно для того, чтобы народился новый выводок амбициозных идиотов, не знавших лишения и потерь.

Настала эпоха возрождения. Я сохранил семью, но радость была не долгой. Вскоре умерла любимая жена… Единственный во всем свете человек, с которым я мог поделиться своими бедами и тревогами. И я вдруг понял, что весь этот громадный мир без нее перестал существовать. Как-то давно, лет в шестнадцать, я начал создавать в голове иной мир. Сначала не всерьез, но потом это занятие стало увлекательным способом ухода от реальности. Будь то в окопе или на работе. Ведь жизнь никогда не была легкой. Тот мир был справедливый, фантастичный, не похожий на действительность. Из этого мог получиться неплохой роман. За долгие годы я детально проработал его, на столько, что иногда путался в двух реальностях. В своих снах я проживал совершенно другие жизни. Я тешил себя мыслью, что в старости обязательно напишу глобальное всеобъемлющее произведение. И я часто делился с женой своими планами и задумками. Она посмеивалась по началу, но потом втянулась, и даже начала делать правки. Образно, конечно.

Сбыться этой мечте было не суждено. После ее кончины я ушел в себя. Детей мы потеряли задолго до этого. В плане воспитания и контроля. Война сильно меняет людей. Они быстро взрослеют и меняют приоритеты. Из общего у нас осталась лишь память о тех скудных моментах, когда жизнь отпускала свою хватку и давала небольшой продых. Теперь я работал меньше, но опыт мой хорошо ценили и дефицита в еде и лекарствах не было. Но делала я все скорее по привычке, да от скуки. Ведь мой собственный мир рухнул, а коротать время как то было надо. Вскоре уныние и вовсе сменилось тяжелой депрессией. Я окончательно осознал, что кроме гибели миллионов людей на этой планете ничего не изменилось. К власти пришли новые элиты, началась жестокая борьба за власть и поиск виноватых. Вернее их назначение. Известие о своем аресте я принял спокойно. Ведь за мной пришел собственный сын. Он решил, что так будет лучше. Все правильно… новая власть избавлялась от тех, кто привел ее на вершину и был в состоянии оттуда скинуть. В который раз?

Последнее что я мог сделать – это лишить сына выбора. Тяжелого, мучительного и бесповоротного. Ведь он выбрал свой путь, счел правильным и благородным. Как сотни людей до него в разные эпохи истории человечества. Сколько же их таких было. Бедолаги… Дождавшись, когда он уйдет, я затеял драку с хмурыми дегенератами, что меня конвоировали. Это был славный бой. Стены в крови, руки тоже. Я выбил немало зубов и сломал пару запястий, кого-то, наверное, оставил инвалидом. Да ни наверное, а точно. Ведь опыт то уже был… Странно то, что меня не застрелили. Уложив человек десять, я посчитал, что этого достаточно для суровой кары и сдался. Потом пришел какой-то высокий чин и с тревогой осведомлялся о моем здоровье. Что тоже странно. Позднее я узнал, от сына, что прежние власти в строжайшем секрете собирают людей подобных мне, чтобы дать широкие полномочия и полную свободу действий во благо страны и истерзанного мира. Оставалось лишь улыбнуться, да пустить скупую слезу надежды.

На улице стояло жаркое лето. Рядом дремала дочь, так быстро повзрослевшая и ставшая медиком, как и ее прекрасная матушка. Она улыбалась, но я знал, что дела мои ни к черту. Тихонько погладив ее по волосам, я кажется задремал. Сон снился отвратительный. Сначала меня трясли, потом хлестали по щекам, кололи какую-то гадость в вены, от которой кровь закипала и дышать было тяжело. Потом моя дочь зачем-то залезла верхом и принялась скакать на мне как одержимая. Била в грудь кулаком, что-то кричала. А потом вдруг все стихло. Стало так хорошо… прохладно. Все мысли куда-то ушли, тревоги пропали. Пришло странное понимание того, что ты уже никому ничего не должен, никому ничем не обязан. Только спокойствие, шум леса в ушах, тьма и прохлада…

Однако стало холодать. Я, грешным делом, подумал, что меня поместили в морг не разобравшись. Но холод действительно становился собачим. Спина и ноги конкретно промерзли. Я поводил рукой в поисках одеяла, но вместо этого наткнулся на каменный пол. Поверхность была шероховатой, пыльной и местами покрыта льдом. Он таял на пальцах. На мне снова кто-то прыгал. Не уж то кошмар все еще не кончился?

С величайшим трудом я открыл глаза и приподнял голову. Но чьи то сильные руки сразу заткнули мне рот.

– Ну хватит уже! – прохрипел я незнакомым простуженным голосом.

Однако давление лишь усилилось. Такими темпами можно и челюсть сломать и шею. Я привычным жестом просунул предплечье меж чужих рук, и пользуясь им как рычагом, избавился от захвата, отбросив обидчика в сторону. Открывшаяся картина немало озадачила. Я лежал на черной гранитной площадке, образованной скалистым выступом. Вокруг шумел зимний лес, стояли ели и вековые сосны. Чуть дальше, в стороне темнеющего горизонта виднелся обрыв. Над головой, словно ломоть отрезанного торта высился громадный кусок породы. Он стоял идеально ровно, под прямым углом к плоскости, на которой я сейчас лежал. Поверхность скалы была ровной, местами отполированной до блеска. Примерно по середине ее мерцала бледным светом рельефная, вдавленная в камень, цифра «7».

Я понял три вещи: сейчас вечер, здесь холодно и… тварь что напала на меня, явно собиралась сделать это снова. Кроме того, оказалось, что я абсолютно голый и… да, это определенно был стояк. Вот только тело мое от чего-то стало смуглым и мускулистым. Кажется, в росте я тоже прибавил. Тварь перешла в атаку и осмотр пришлось отложить. Проведя элементарный, известный каждому школьнику бросок через себя, я откинул ее метров на пять. Ударившись о скалу, она ненадолго осела. А это была именно она. На вид молодая, крепкая женщина, одетая в странную одежду, изобилующую ремнями, шитьем и пуговицами, длинные теплые сапоги, большой шерстяной плащ. Такие носили в средние века. Ни рукавов, ни ворота, только заколка на груди. Выше сапог виднелись теплые чулки и… больше ничего. Белья под юбкой не наблюдалось. Сопоставив факты, я задумался, а что же она, собственно, собиралась делать? Или уже делала?

Женщина пришла в движение. Встала на ноги и сжала кулаки. Я тоже встал, но далось это с трудом. Замерзшие ноги почти не слушались. Пальцы скрючило так, что равновесие было держать трудновато. Опять же скользко… Но теперь можно было разглядеть лицо противника. Кожа ее была темной, даже синеватой, глаза и губы ярко выделялись на этом фоне. Цвет волос в потемках понять не удалось, но они были темными. Голову женщины венчали рога. Небольшие, толстые и крутоизогнутые. Я думал, что показалось, но при близком контакте догадка подтвердилась. На сей раз она оказалась проворнее. Перехватив руки, девка с плотоядным оскалом заставила меня опуститься на колени. Хватка была железной. Навалившись всем весом, она опрокинула меня на спину и надавила коленом на грудь. Дышать стало тяжелее. Какое знакомое чувство…

Подмяв меня под себя, она высвободила одну руки и принялась душить. Силы и так уже были на исходе, а теперь еще и это. Бить женщин мне приходилось, но тогда это был враг, и стоял вопрос жизни и смерти. Но в привычку это не вошло. Мерзкое занятие. Однако ситуация требовала немедленных мер. Что ж на войне, как на войне! Я резко выдохнул, переместил вес и щедро приложил ее с локтя. Удар получился звучный и пришелся прямо в висок. Охнув, незнакомка закатила глазки и повалившись набок, уткнулась рогом в пол.

Я спихнул ее с себя и отдышался. Похоже местность была дикая. На сколько хватало взгляда простирались леса и девственные сугробы. Сердце мое успокоилось. Адреналин ушел, мышцы остыли. Однако стало холодать. Густой пар белой пеленой вырывался изо рта. Благо хоть ветра не было. Стоял полный штиль. Иначе меня бы уже продуло до костей. Обыскав поверженного противника, я наткнулся на солидных размеров кинжал. Тут же на поясе висел кожаный кошель с монетами и небольшая связка ключей. На сколько серьезный урон я нанес, было не понятно. Да и вообще, был ли это я? Ну, тот «Я» которого привык видеть в зеркале. Пульс, хоть и слабый у девки прощупывался. Выживет она или нет – мне как-то не было интересно. Но тело ее было еще теплым, если не сказать – горячим, а я реально замерзал. Встал вопрос о выживании. Нужно было срочно согреться и немного поспать, чтобы принимать взвешенные, правильные решения. Куда и как я попал было неизвестно, но предстоящие трудности были очевидны…

Странно, но снег на каменной площадке таял. Наледь присутствовала лишь по краю. А следовательно температура ее выше окружающей среды. Побродив по граниту босыми ногами, я обнаружил что на стыке с вертикальной скалой камень заметно теплее. Наломав сухих мерзлых веток, я тщательно стряхнул снег и соорудил из них толстую подстилку. Сделать это было не сложно, учитывая, что вместо ногтей на моих странных пальцах теперь росли короткие, аккуратные, но все таки когти. Причем весьма крепкие, ибо они оставляли царапины на граните.  На запястьях болтались браслеты из цепочки с плоской пластинкой. Не сумев их снять, я забил на это дело.

Я оттащил девку в уголок на ее же плаще. Она весила как молодая кобыла. Перекатив это тело на еловую подстилку я соорудил подобие шалаша и теряя терпение протиснулся внутрь, невольно столкнувшись с ее прелестями, так сказать, лицом к лицу. Забившись между ней и каменной стеной, я подопнул ее ноги, чтобы поджать свои. Благо плащ у нее был огромным и толстым, не то, что больничные одеяла. Ну эти, что с тремя полосками поперек. В общем, прижавшись к еще теплой обидчице поплотнее, я закутался в ее шерстяной плащ. Снизу немного поддувало, но теперь это уже были такие мелочи! Когда ноги согрелись, и пальцы начали гнуться, я уже не мог сохранять бдительность. Силы покинули меня и веки сами собой сомкнулись…

Глава 2. Картина мира.

Когда я проснулся, сквозь еловые ветви пробивался свет яркого, но холодного зимнего солнца. Я отлежал руку, но было уютно. Ноги в тепле, руки в тепле и… член тоже в тепле! Если учесть обстоятельства, он мог и сам туда попасть, случайно. Ведь белья то на девке не было, а инстинкт размножения древний как мир. Но то, что ожившая девка ерзала на нем по тихому, случайностью уже не было.

– Вот и познакомились… – констатировал я вслух.

Она вздрогнула и замерла в ожидании своей участи. Но я не собирался навязывать новый бой. Ведь если подумать, утро то было добрым. Стояк, опять же. Когда он последний раз был то? Лет пять назад? В общем, нащупав широкий ремень, я ухватился за него по крепче и оприходовал девку так, что она заскулила. Выбираться из теплого укрытия на встречу неприятностям особо не хотелось, так что удовольствие я растянул.

– Еще! – попросила она тихо, но настойчиво.

– Обойдешься, – грубо ответил я, попутно понимая, что у нас завязался диалог.

Девка всплакнула, и утерла нос. Кажется, вчера я разбил ей лицо. На правом ее виске, в аккурат под заостренным рогом виднелась хорошая шишка и кровоподтек.

Рогатая девка зашевелилась, ломая импровизированное укрытие и сползла на гранит, лишая меня плаща. Встав на колени, она опустила голову. Выругавшись про себя, я уселся на еще теплые ветки голым задом и ощутил мошонкой все прелести елового леса.

– Ты вообще кто? – спросил я для начала.

– Суккуб… разве не ясно?  – буркнула она.

Я протянул руку и бесцеремонно подергал ее за рог. Он оказался не бутафорским.

– Да ладно… А где это я? Что за место?

– Седьмой обелиск, – покорно сообщила она, кивнув на цифру в стене. – Ты перерожденный.

– Допустим и это, – усмехнулся я. – А ты здесь за каким чертом? По мою душу?

– Ну… в общем то да, – призналась она. – Кормлюсь я здесь… Ты тут неделю валяешься в беспамятстве, вот я и прихожу. Стояк то у тебя знатный и силушки в избытке. Мне же немного надо чтобы жить…

– Ага… – взбрыкнул я вдруг. – Значит тот факт, что человек лежит на холодном камне посреди зимы тебя не смутил?!

– Да что тебе сделается то, перерожденному?  – хмыкнула девица. – Ну переродишься снова на худой конец. А мне жить хочется. Кто ж знал, что ты такой резвый...

– Нашла значит коса на камень?

– Значит нашла… – вздохнула она удрученно.

Оглядев свое тело при свете утреннего солнца, я нашел его весьма занимательным. Оно было высоким, стройным, мускулистым и смуглым. Ладно когти, но зубы тоже были заостренными и плотно смыкались между собой. Так же имелись крепкие клыки, хоть и не большие. Ощупав лицо, я пришел к выводу, что оно вполне себе человеческое. Зрение надо сказать, стало куда лучше, чем прежде.

– А кто я вообще? Ну вид или раса, как это у вас называется?

– Хрен его знает… – фыркнула девка. – Я таких еще не встречала. Гибрид какой-то. Сильный зараза…

– А ты у нас, кажется, демоница?

– Ну разумеется... причем чистокровная – с гордостью сообщила она.

– Поди еще и суккуб? – усмехнулся я.

С обрыва подул холодный ветерок, и я отвлекся. Вместо ответа дрянная девка распрямилась словно пружина и нанесла мощный удар в ребра. Отлетев к краю обрыва, я инстинктивно замедлил движение когтями. Следующий бросок уже не прошел даром. Сил явно прибавилось после отдыха. Но и она набралась дури. Я сам, не подумав, помог ей в этом. Получив короткий встречный удар под диафрагму, суккуб потеряла равновесие и рухнула на холодный камень. Скользя по тонкой блестящей наледи, девка едва не свалилась с обрыва. Я чудом схватил ее за ногу и оттащил от края метров на пять, чтобы наверняка. Сила так и бурлила внутри меня! Или это было в желудке? Вдруг резко захотелось жрать…

– Сожрать тебя что ли… – подумал я вслух. – Ляхи то вон какие мясистые.

Прокашлявшись и отдышавшись, она снова встала, но теперь уже на разбитые коленки. Кажется, она сильно приложилась лицом. Кровь тяжелыми каплями срывалась с кончика носа.

 – Похоже ты все-таки сильнее меня… – констатировала она. – Но попытаться стоило.

Зачерпнув снега из ближайшего сугроба, я сжал его в ком и протянул ей.

– Приложи, легче станет, – привычно бросил я.

– А смысл? Добей и дело с концом.

 – Успеется, – резонно заметил я. А потом добавил для острастки: – Живое мясо дольше не портится.

– Тварь… – выругалась она зло.

– Тут уж прости. Никогда не знаешь кто тебе попадется.

Я мину десять обдумывал ситуацию, попутно заметив, что холод сегодня меня не беспокоит. Так легкий дискомфорт и только то. Диковато это все было. Внезапно так… Задремал в теплой постельке и на тебе! Очнулся уже здесь. Но дивиться сейчас было некогда, нужно было срочно решать проблемы насущные.

– Встань! – приказал я, и демоница повиновалась.

Ощупав ее одежду, я обнаружил хорошую подкладку. Везде, за исключением промежности. Видимо она предпочитала быть всегда готовой к… трапезе. В любом случае, замерзнуть она была не должна.

– Раздевайся.

Она принялась расстегивать свое короткое приталенное пальто и потянулась к юбке.

– Ты чего делаешь, дура? Плащ снимай! И тесемки.

– Ага… – разволновалась она.

Отобрав у девки плащ, я при помощи ее же кинжала отрезал от него два одинаковых куска. Намотав их на ноги на манер портянок, я закрепил все тесемками. Получилось сносно. Остатков плаща хватило для того, чтобы закутаться в них как в одеяло. Позаимствовав ремень, я сделал вырезы для рук и соорудив некое подобие восточного халата, подпоясался им. Стало совсем хорошо, хоть и смотрелось нелепо.

– Ну пошли, горюшко… – вздохнул я, глядя на поникшую девку.

– К… куда? – вздрогнула она.

– В гости к тебе. Вещей при тебе нет, провизии тоже… Значит живешь где-то поблизости. Давай, показывай дорогу. Жратва то дома есть?

– Есть… – угрюмо буркнула она. – Да не про вашу честь…

– Шагай давай!  – Я слегка подопнул ее портянкой. – Пока не передумал.

Убивать сие существо я конечно же не собирался. Ведь хорошо же сложилось. Мы вдали от городов, вокруг леса, а она то уж точно знает, что к чему. Опросить носителя культуры о его среде обитания лучше всего в спокойной обстановке. Я уже понял, что это иная действительность, а не мой бред. Уж больно реалистично тут все. Вернее, больно и реалистично…

Недалеко – это понятие неопределенное. Шли мы по плотному слежавшемуся насту, заметая за собой следы пушистой еловой веткой. При чем не я, а она настояла на этом. Легкий пушистый снежок, падавший с неба, должен был завершить начатое. Километров пять я волочил за собой этот веник, следя за тем, чтобы следов не оставалось. Часа через два мы набрели на пещерку, выдолбленную в известняке. Она скрывалась в низине оврага, который служил одновременно и двором. Деревья надежно скрывали жилище от посторонних глаз. Снег тут был утоптан, у входа заготовлена солидная скирда дров. Неподалеку журчал незамерзающий ручей под толщей снега. Стена, отделяющая пещеру от улицы, была сработана из массивных, обтесанных кольев, пролита смолой и законопачена. Выступ над входом служил природным козырьком, а толстые стены и наст из снега сохраняли внутри тепло.

Разумеется, тут были и ловушки. Я с иронией посмотрел на деву и пропустил ее вперед. Пошурудив палкой в сугробе она разрядила спрятанный там арбалет. Стрела глубоко засела в бревне напротив входа.

– Милости прошу… – безрадостно пригласила она. – Жратва там…

В остывшем за ночь очаге висел средних размеров котел. Внутри, подернувшись холодным жиром, плескалась какая-то похлебка. Пахло едой, так что выбирать не приходилось.

– Ты хозяйка, ты и угощай гостя. Только давай без глупостей. Зла я на тебя не держу, но, если что сразу отвечу, – предупредил я.

– С чего вдруг? – спросила она, подкладывая дрова.

– Видишь ли, кроме всего прочего я человек военный. Хорошей дракой меня не удивить. Так что давай, шевели ручками.

– Ты… помнишь прошлую жизнь? – насторожилась она.

– Ясно и четко. А что, не должен?

– Хреново это… – вздохнула она. – Мы тут вашего брата ненавидим, если что. Такие как ты редкие, но самые опасные. Откуда хоть? – Из мира… машин, – подумав ответил я. У нас там была большая война, и я, в общем то не сильно жалею, что помер. Хотя и не верится до сих пор.

– Такие к нам уже приходили…

– А звать то тебя как, кобылица?

– Чего сразу кобылица то?! – возмутилась она.

– Весишь как молодая кобыла. Хрен поднимешь…

– Венге, мое имя. А твое?

– Как Венге…?!

Я вдруг осекся, почуяв неладное. Сердце дрогнуло…. Прикрыв глаза, я мысленно перенесся к созданному когда-то описанию и прочел его вслух:

– Венге – одинокая демоница, изгнанная своим родом из за иных взглядов на жизнь. Не смотря на вечно мучающий ее голод отказывается есть людей, и пить их кровь. Хотя особой любовью к оным не отличается. Будучи сильнейшим чистокровным суккубом, сама не зная того, она довольствуется малым, совращая мужчин, забредших в южные топи и лишая их памяти. Тварь редкая, но без нужды не убивает. Живет одна, в уединении, проклиная судьбу и свою мать, вставшую во главе кровавого клана…

– Ты это чего… – насторожилась она. – Знаешь меня?!

– Этот лес… называется северный Фортрейн? – спросил я осторожно.

– Да… – еще больше перепугалась демоница.

 – А война семи наций уже была?

– Уж лет сто прошло…, да кто ты такой вообще?! – вскрикнула она.

– Интересно… не помню, чтобы здесь были обелиски для перерожденных… – протянул я задумчиво. – Вот так сюрприз.

Моя нечаянная догадка внезапно обрела подтверждение. Наверное, это чья то злая шутка, но я, похоже попал в мир, который сам же и создал. Да, да… тот самый ненаписанный роман. И Венге являлась его персонажем. Правда здесь ее быть не должно…

– А чего тебе в южных топях не сиделось? – Это был тестовый вопрос.

– Так это когда было… Там люди все леса вырубили, торф теперь добывают. Уж лет двадцать, наверное. Пришлось уйти оттуда.

– Ясно…. А кто правит сейчас?

– Король Олаф, кажется. Я давно в люди не выходила, знаешь ли.

– Чего там с едой? – спросил я, почуяв приятный мясной запах.

Венге помешала похлебку и накрыла котел крышкой. Подойдя ближе, она присела у моих ног. Лицо ее раскраснелось. Нет, не от смущения, а то того, что оно и должно быть красноватым, по природе своей. Видать на морозе кожа теряет свой естественный цвет, и я не заметил этого. У Венге были красивые, голубоватые глаза и длинные черные ресницы. Да и лицом она была хороша. Конечно… я ведь сам создавал ее внешность. Причем не с первого раза. Уж больно личность противоречивая.

– Так кто же ты? – спросила она. – Откуда столько знаешь?

Отвечать ей нужно было осторожно. Ложь она чуяла за версту. Но и правду сказать я не мог, потому как сам еще не знал ее. Да и раскрывать карты ой как не хотел…

– Книга бытия… – проговорил я медленно, следя за ее реакцией.

– А разве такая есть? – вкрадчиво спросила она.

– Только здесь… – Я указал пальцем на свою голову. – Вся до единой странички.

– Ты прочел ее… а потом, наверное, сжег? – сама додумалась она.

– Что-то в этом роде.

– Разумно… – усмехнулась она недобро. – Будь у меня такая книга, я поступила бы так же. Жаль, что не знала о ней раньше… Очень жаль.

– Не сомневаюсь, – криво усмехнулся я. – Тебе только волю дай, быстро переплюнешь свою матушку. Но с этим все понятно. Остался один вопрос…

– Какой же?

– Меня в этой книге нет… – ответил я честно. Ведь такого персонажа я точно не создавал.