Текст книги "Общий враг"

Автор книги: Павел Мамонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

8. Сэнсэй

Я проснулся в середине дня, по крайней мере, так подсказывали мне мои внутренние часы. Шторы были неплотно задёрнуты, в просвет между ними пробивались солнечные лучи, игравшие на стене. Я медленно потянулся под тёплым одеялом, тело было вялым и расслабленным. Я не в восторге от себя, когда нахожусь в такой форме, но всё равно ощущения были приятные. Вот ведь странно, когда лежишь в тепле, расслабленный, или когда, допустим, в рейде убьёшь кабана, зажаришь на костре и ешь его мясо, ситуации разные, а удовольствие одинаковое. Нет, вру, не так, когда отдыхаешь дома, то чувствуешь покой и блаженную негу, а рейд… рейд – это совсем другое. Дом, он как… мёд, а рейд – как… наркотик. И никуда от него не уйдёшь. Коля и Саша, к примеру, очень любят охотиться на всяких животных Мира, конечно, только с холодным оружием, иначе не так интересно. Мне же такая охота, после рейда тем более, кажется пресной. Разве что охотиться на коренных жителей Мира: неандертальцев, троллей и им подобную мерзость, но на них спокойно не поохотишься, даже с огнестрелом. Поэтому рейд со своей сладостной остротой ощущений всегда так манит разведчиков. Не знаю, если честно, смог бы я такую жизнь оставить даже ради Лики. Наверное, смог бы, но тогда, очень давно, когда мы с сестрой первый раз сильно поссорились из-за моей профессии, я хотел стать разведчиком не ради острых ощущений. Я шёл защищать Город, родную Колонию, Лику в конце концов. Меня ради этого учили, и учили хорошо. Я бы не смог жить, да и неправильно это. Кто лучше меня справится с заданиями в рейде? Немного таких в Зелёном Городе найдётся. А выставлять вместо себя в рейд того, кто слабее, глупо и подло. И обернётся в конце концов против тебя.

Я ещё раз потянулся, мышцы заныли в сладком напряжении, захрустели кости. Я несколько раз скрутился и раскрутился под одеялом, разминая мышцы, а потом одним движением выпрыгнул из постели, приземлился на руки, согнулся, перекувыркнулся через голову и встал в боевую стойку. Тело, разгорячённое прыжком, само подсказало нужные движения. Я выдал серию жёстких прямых ударов, добавил пару раз локтём по невидимому противнику. Быстро крутанулся на месте, обозначил начало удара ногой, бить в полную силу помешала стена. Снова развернулся, ударил ногой, затем ещё раз по нижнему уровню и напоследок в лихом прыжке выполнил сокрушительный удар пяткой с разворота прямо в воздухе. И всё это с резким выкриком «киай».

– Не шуми, – донеслось насмешливо из соседней комнаты.

Я зашёл на кухню, к Лике, я нежно обнял её сзади за живот, сказал на ушко:

– Так это я должен не кричать?

– Ну а кто же, по-твоему?

– Ну ладно, как скажешь, тебе виднее.

– Иди лучше оденься, герой. Суп будешь?

– Угу.

В спальне я чуть не споткнулся о Баську, бросившегося к моим ногам.

– Брысь, – прикрикнул я на кота.

Он старый, ленивый, давно живёт у нас.

А на стене, на полке прямо перед окном, зашипела лилия-мухоед, купленная в прошлом году. Она вполне соответствовала своему названию. То есть была похожа на лилию и жрала мух. Мне, если честно, она гораздо меньше нравится, чем рыжий пушистый кот, но ничего не поделаешь – Лика их обоих любит.

Я оделся, пришёл на кухню, там уже стояла дымящаяся тарелка супа. Лика сидела за столом и пила кофе. Я принялся за еду.

– Ну как? – спросила Лика.

– Вкусно.

– Я про рейд.

– Да нормально всё, как обычно.

– А, понятно. Как думаешь, много тебе дадут за того волкулака?

Я поперхнулся супом.

– Лика, откуда ты знаешь? Кто рассказал?

– Да никто не рассказывал.

– Хватит ломаться, – говорю, – кто проболтался, мне надо знать, кто в группе язык за зубами держать не умеет.

– Да как тебе сказать, иду я по улице, мне навстречу телега, на ней Гаврик с Сашей, обсуждают, сколько они получат за волкулака в бидоне. Я даже не знала, что подумать. Ну остановила их, спросила, что и как, они мне не смогли отказать, ты же знаешь.

– Знаю, болтуны хреновы, и что они тебе там наплели?

– Ну, если вкратце, то сказали, что ты и до ветра сходить не можешь, чтобы какой-нибудь подвиг не совершить.

– Не, ну вот что они городят! Я просто первым услышал шум на улице, пока остальные дрыхли.

– Конечно-конечно, – с издёвкой поддакнула Лика.

– Лика, я правду говорю.

Сестра засмеялась.

– Хорошо, я тебе верю. Честно. Раз ты так сказал, значит, так оно и было.

– Ещё бы, – довольно подтвердил я и наставительным тоном добавил: – Не надо верить всяким невнимательным разведчикам, – глаза Лики продолжали смеяться. – А теперь расскажи, как у тебя дела, я, кхм… вчера тебя забыл об этом спросить.

– Ничего страшного, у меня…

Тут зазвонил телефон, Лика сама подошла:

– Аллё, привет, Виталик, да, а что такое, здесь рядом, сейчас позову. Это тебя, Осипов звонит, что-то важное.

Я взял трубку:

– Да.

– Витёк, какого хрена ты харю давишь? – заорал в трубку Осипов. – Сэнсэй вернулся!!! Через десять минут тренировка начнётся. Пулей в Спортзал.

И отключился, в телефоне ныли короткие гудки, а я всё ещё держал трубку, переваривая информацию.

– Что такое? – спросила сестра.

– Сэнсэй вернулся, – совершенно ошеломлённый, ответил я ей.

– Ничего себе, – очень медленно проговорила Лика, – что, правда? И что теперь, ты как?

– Меня на тренировку зовут, через десять минут, – сказал я, положив трубку и отходя от шока. – Слушай, Лика, мне правда очень-очень быстро надо идти. Ты тогда тут… сама, ладно?.. Я скоро… я постараюсь… в общем…

– Конечно, я всё поняла, иди быстрее.

Я бросился к шкафу, быстро покидал в сумку спортивные принадлежности, выбежал в прихожую, накинул куртку.

– Пока, я постараюсь не задерживаться, – крикнул я, открывая дверь.

– Счастливо! – услышал я уже на лестнице.

От дома до Спортзала десять – двенадцать минут пешком или три минуты быстрого бега. Я бежал так быстро, как только мог. Из подъезда направо, по Западной улице в Центр – самую богатую и обустроенную часть Города. Это совсем рядом. По прямой сквозь Центр, дальше обогнуть слева угол военной части и опять прямо.

Эх, Сэнсэй, ты вернулся, впрочем, как и обещал мне тогда, в лесу Факторий, вот только зачем исчезал? Сэнсэй был лучшим разведчиком Города, а может, и лучшим воином Мира Колоний. Это я знаю совершенно точно. Об этом мне говорил мой отец. Он тоже был одним из лучших разведчиков Колонии и входил в число тех семи воинов (вместе с Сэнсэем), которые создали систему отбора и подготовки элитных бойцов Колонии. Так появились Спортзал и Разведка. Конечно, тренировать уже взрослых солдат, даже прошедших обучение на Внешней Земле, было сложно, но, когда подросли дети, родившиеся после Прорыва, стало легче. Как бы мне хотелось, чтобы Сэнсэй и отец снова встретились. Интересно, что бы они тогда сказали друг другу? Я бы с удовольствием их послушал.

Справа белая стена – гарнизон Зелёного Города, но там сейчас только охрана складов и автопарка, главные силы Колонии либо находятся в рейдах, либо на стенах Зелёного Города. Слева – жилые застройки, а чуть западнее – Кинотеатр, за ним опять жилые дома, а потом стена Города и Северные Развалины. Но мне совсем в другую сторону.

Направо по переулку, потом налево. Я выскочил на широкий проспект, далеко впереди пестрел разноцветными лавками Восточный рынок, а совсем рядом возвышался ярко-белый квадрат Спортзала. Четырёхэтажное здание, в просторных залах которого обучались и тренировались все разведчики Города. Нынешний глава Совета военных генерал Рогачёв тоже был одним из тех, кто основал Разведку, как и мой непосредственный командир, полковник Анатолий Голубев. Но с давних пор из основателей Разведки тренирует в Спортзале только Голубев, несмотря на увечья. Хотя стоп, уже не только он.

Я подбежал ко входу. Там привычно дежурил пацан лет тринадцати, в армейских штанах. Такая охрана – скорее дань традиции и форма поощрения. Пост доверяли только отличившимся ученикам, но сейчас это больше походило на наказание. Паренёк прямо-таки изнывал от желания попасть внутрь.

По лестнице я взбежал на четвёртый этаж. Там было полно людей: они стояли в коридоре, жались к стенам. Все теснились поближе ко входу в зал мастеров – помещение, так сказать, для особых случаев. Я нагло вбуравился в толпу, растолкал локтями особо упорных и прорвался внутрь.

В зале мастеров свет лился через высокие окна, на стенах висели портреты основателей Разведки, стенды с описанием особо важных эпизодов из истории Зелёного Города. Здесь было и описание моего подвига, как в прошлом году моей группе вместе с батареей гаубиц удалось уничтожить целую колонну бронетехники Факторий.

Много стендов было о разведчиках так называемого «Первого призыва». Их ещё называют полуразведчиками. Когда Разведка только была создана, в неё набирали парней шестнадцати-семнадцати лет. Разумеется, после долгой подготовки и соответствующего отбора. Только подготовка эта начиналась не как в случае со мной с шести лет, а с десяти – двенадцати.

А главное, первые разведчики родились ещё на Внешней Земле и не имели особых способностей: не могли видеть в темноте, плохо чувствовали магию, зато были чрезвычайно подвержены её воздействию. Большинство бойцов из «Первого призыва» погибло. Но они позволили накопить Разведке бесценный опыт, которым воспользовалось уже второе, моё, поколение разведчиков.

На зеркально отдраенном паркете плечом к плечу стояли сорок разведчиков. Лучшие. Отобранные специально для семинара, проводимого Сэнсэем. Все в белых кимоно – дань традиции, – лица довольные, стойка расслабленная, тренировка ещё не началась, кто-то переговаривался внутри строя. Перед ними, в потоке света, стоял сам Сэнсэй.

– Ахромеев, быстрее в строй, не задерживайся! – раздался его окрик.

Я в ответ только улыбнулся, зашёл в раздевалку, выгнав оттуда несколько зевак, быстро переоделся и вернулся в зал.

Я встал в строй – второе место справа во втором ряду. Сразу за Серёгой Матвеевым. Сергей погиб в прошлом году, ничего не исправишь, его место занято незнакомым мне разведчиком, и я тоже занял своё. Взрослые мужики, битые разведчики, некоторым уже за двадцать пять перевалило, а стоим, улыбаемся, как юнцы перед девушкой.

Сэнсэй медленно прошёл вдоль рядов, казалось, заглянул каждому в глаза.

– Тоё!!! – резкий выкрик хлестнул по ушам и задел что-то внутри. Правый кулак Сэнсэя взметнулся вверх.

– Тоё!!! – выдохнул-выбросил строй в ответ. Разведчики в едином движении повторили жест наставника.

– Ну что? – весело крикнул Сэнсэй, голос его облетел весь зал. – Теперь побегаем?

И сам побежал, задавая темп остальным.

Через час бега, после упражнений на ускорение, Сэнсэй приказал остановиться.

– Теперь поработаем, – сказал он спокойным, ни капли не запыхавшимся голосом, будто и не тренировался вместе с нами. Сэнсэй начал выкрикивать фамилии. Те, кого он называл, выходили из строя.

– Осипов.

Мой старый друг Виталик. Человек с идеальной фигурой. Русоволосый, чуть ниже меня ростом.

– Волобуев.

Крупный парень, коренастый, невысокого роста, со здоровенными покатыми плечами. Из пятого батальона, зовут то ли Боря, то ли Жора. А вот кличку помню, она у него подходящая – Вол.

– Шамилов.

Рустам, высоченный парень, за два метра, с рыжей копной волос и длинным горбатым носом.

– Уфимов.

Данила Уфимов – самый молодой из нас. Выносливый, сильный, но с Сэнсэем ещё не тренировался по-настоящему.

– Емелин.

Этот чуть ли не выбежал из строя. Черноволосый, жилистый, быстрый и подвижный, чем-то он напоминал Рикки. Звали его Никита, был он из первого батальона. Прозвище носил – Шмель. Иногда его дразнили Шмелёк, но таких было немного.

– Ахромеев.

Ну и я. Все мои сто девяносто два сантиметра роста и девяносто килограммов веса. Параллельно я отметил, что группа подобралась хорошая, интересная и разносторонняя. У каждого есть свои слабые и сильные стороны. Похоже, наставник решил провести интересный урок, во время которого каждого ученика ткнёт носом в его… кхм, собственные ошибки. А остальные будут смотреть и тоже учиться.

– Шесты, – наш тренер указал на стеллаж, на котором лежали двухметровые палки.

Разобрав «оружие», наша компания вшестером встала полукругом. Мы с Виталиком, не сговариваясь, замкнули фланги. В центре строя стоял Данила.

Вшестером мы сомкнулись, подровнялись и начали надвигаться на тренера, одиноко стоявшего в центре зала, ощетинившись длинными, гладко отполированными палками.

Первым не выдержал Данила, когда Сэнсэй, до которого оставалось метра три, нагло повернулся боком и выставил левую ногу вперёд. Данила ударил шестом, но, вместо того чтобы попасть по цели (подбить ногу), шест пролетел мимо, а нога странным образом убралась. Данилу же отбросило на остальных парней. Строй сломался. Вол и Шамилов кинулись атаковать Сэнсэя, который, как они полагали, оказался в невыгодном положении. Виталик тоже рванулся вперёд, заходя сбоку на своего учителя.

Сэнсэй в это время прорвался в ближний бой к Емелину и Шмелю, тот попытался набрать дистанцию и ударить, но не успел. Я хотел было достать Сэнсэя, но его от меня уже закрывали спины Вола и Шамилова. Мой наставник легко толкнул Шмеля и подсёк его правую ногу, Шмель рухнул точно на Данилу, который уже лежал на полу. В образовавшуюся кучу с ходу врезались Вол с Рустамом, частично перелетев через неё. А Сэнсэй отошёл подальше от шевелящейся груды тел, пригнулся, пропуская удар Виталика, легко обошёл его и одновременно подцепил ему ногу. Тогда же я попытался ткнуть своего учителя шестом из-за плеча поднимающегося Рустама, не достал, увидел, как Виталя потерял равновесие, но не упал. Сэнсэй же никого атаковать не стал, отошёл на пять метров и остановился, невозмутимо взирая на нас.

– Стоять, – рявкнул я и чуть ли не дёрнул за воротник Рустама. Мгновением позже такой же крик издал Виталик. Упавшие поднялись, строй собрался.

– Кто первым выйдет из строя, тому затылок проломлю, – мрачно пошутил Виталик, он, похоже, разозлился не на штуку.

Всё повторилось снова: шестеро человек с палками идут на одного, – медленное сближение, шаг за шагом.

Так продолжалось, пока учитель не атаковал сам.

Рывок в одну сторону, на фланг на Виталика, и плавное, будто смазанное, движение к центру на Шмеля с Данилой. Сэнсэй смог увернуться от нескольких шестов, бивших по нему тупыми, но всё же очень опасными (никто не церемонился и не пытался ослабить удар) концами. И снова прорвался в ближний бой, но на этот раз мы успели перестроиться. Рустам и Волобуев развернулись, я был за ними, на другом фланге маячил Виталик. Мы слитно ударили, причём по разным уровням, но достать своего учителя всё равно не смогли. Наш противник двигался плавно, будто перетекал из одного положения в другое, но всё равно очень быстро, а ещё он предугадывал все наши намерения. Что это было, опыт или магия, не знаю, но голову свою я старался держать «пустой» – не позволял задерживаться мыслям о том, куда нанесу удар. Виталик ударил снизу, чуть присев параллельно полу. Вол – тоже снизу горизонтальным ударом на уровне бёдер. Шамилов бил колющим точно в грудь. А я ударил сверху наискось. Изо всех сил, как алебардой, целя в спину или плечо. Вот она, спина в сером выцветшем кимоно, казалось, ещё чуть-чуть – и древко опустится на неё, но вместо этого – только сухой треск.

Мой шест столкнулся с шестом Шамилова, Виталика развернуло, его оружие, не встретив сопротивления, полетело дальше, увлекая за собой хозяина, а Вол просто не удержался на ногах. В последний момент я успел заметить руку в знакомом кимоно, мелькнувшую над затылком Волобуева. Железные пальцы нежно, почти ласково коснулись его затылка и шеи, но этого было достаточно.

Шест заскользил в руках, я пытался вывести его на более удобную дистанцию боя, когда на меня натолкнулся Шамилов, а потом согнулся, держась за живот.

Я отступил на шаг, ударил шестом косо, снизу вверх, одновременно с движением корпуса выбросил вперёд правую ногу – между своих выбывших из строя соратников.

От шеста Сэнсэй уклонился, а удар ногой принял на железные мышцы пресса и чуть довернул туловище. Меня вынесло вперёд энергией собственного удара, и я упал, споткнувшись о кого-то из лежащих на паркете, но перед этим в «полёте» успел ткнуть шестом куда-то назад – вроде попал. Погасив падение, мягко сгруппировавшись, я перекувыркнулся и, не вставая с колен, горизонтально махнул шестом.

Сэнсэй подпрыгнул, а мой шест с глухим стуком ударил в голень Шамилова, всё ещё державшегося за живот. Рустам вскрикнул и повалился на бок.

Через меня перепрыгнул Виталик, его шест вращался, выписывая замысловатые узоры, так что очертания его смазывались. А мой наставник просто отступил назад и махнул рукой, Виталя вскинул ногу, будто поскользнулся, и упал.

Я рывком встал с коленей, но меня опередил Шмель, а за ним бежал, подволакивая ногу, Данила.

– Постой! – успел крикнуть я, Шмель остановился, но это не помогло.

Сэнсэй продолжал так же стоять на месте, просто провёл двумя пальцами вертикальную волнистую линию, и Емелин согнулся, приседая на корточки, как будто его ударили в солнечное сплетение. Отчасти так оно и было.

А Данила не нашёл ничего лучше, кроме как нападать в одиночку, даже попробовал применить какой-то ложный замах. Сэнсэй сделал плавный шаг, «перетёк» вперёд, поймал разгоняющуюся палку, чуть довернул и отправил молодого разведчика в свободное падение.

И вот тут я не упустил момента. Толчок обеими ногами, прыжок и удар с разворотом прямо в воздухе. Я бил на силу, неважно, куда придётся удар, пусть даже на середину шеста, – всё равно снесёт одной только массой.

Сэнсэй, стоя ко мне полубоком, вдруг развернулся на месте, выбрасывая назад ногу. Навстречу мне. Я, как и мой учитель несколькими секундами ранее, напряг пресс и довернул корпус, пытаясь ослабить удар. Твёрдая как камень пятка вонзилась куда-то между диафрагмой и печенью. Я выдохнул сквозь зубы, сбавляя боль. Меня развернуло, и я врезался в спину Сэнсэя.

Мой учитель стоял на одной ноге ко мне спиной, когда я в него влетел всем своим весом. Но на паркет задницей плюхнулся почему-то не он, а я.

– Закончили, – раздался надо мной голос наставника и хлопки в ладоши.

Я поднялся, кряхтя, коротко поклонился учителю и пошел, потирая живот. Но никаких серьёзных травм у меня, да, собственно, почти ни у кого, не было. Кроме Рустама, которому я голень рассёк.

– Прости, Рустам, – виновато сказал я.

– Да ладно, забыли, – отмахнулся он, – только пойду перевяжу ногу, а то кровью пол испачкаю.

С этими словами он пошёл, прихрамывая, из зала. Толпа в коридоре и в дверях возбуждённо гудела. А занятия продолжались.

Тренировка закончилась через полтора часа. Привычные занятия, ничего необычного. Спаррингов больше не было. По окончании проговорили еще около часа. Те, кто создали Разведку, чьи имена в Колонии будут помнить всегда, на собственном опыте узнали, как выживать в Мире Колоний, и научили этому остальных. Причём не просто выживать, а побеждать, гнуть этот Мир под себя. Поэтому каждый разведчик очень многим обязан своим учителям.

Сэнсэй выгнал из зала всех зевак и давал советы тем, кто сегодня тренировался. Он, как всегда, всё замечал, даже то, что сам ученик не видел. Поэтому, наверное, ему и дали прозвище. Сэнсэй. Тем более что было в нем что-то восточное. После «работы над ошибками» Сэнсэй объявил, что тренировка окончена, но меня попросил остаться. Я немного удивился и поймал на себе несколько завистливых, не самых дружелюбных взглядов. А Сашок Загорный и Коля Викинг, которые тоже тренировались, украдкой показали мне большой палец.

Все прощались с нашим наставником, я подождал, пока закончится церемония прощания. Разведчики, командиры групп наперебой приглашали нашего тренера как-нибудь отметить встречу, тот каждому обещал прийти. Наконец, минут через десять, народ разошёлся. Мы вдвоём остались в пустом зале, за окнами начинало темнеть, Сэнсэй остановился в пяти шагах от меня.

– Ты справился, – сказал мне Сэнсэй, – я рад за тебя.

Он не уточнил, что конкретно имел в виду: его поручение о мире с Факториями, которое я доставил в штаб Зелёного, или тот случай, когда я снова схлестнулся в Спортзале с ведьмой из Южного и чудом одержал победу, или вообще что-то третье. Но мне было приятно.

– Сядь, – Сэнсэй сопроводил свою просьбу движением рукой.

Я, скрестив ноги, опустился на паркет пола, а учитель начал неспешно обходить меня по кругу.

– Тебе нужна моя помощь, – его голос приглушённым эхом отражался от стен.

Я промолчал.

– Тебе нужно идти дальше, – продолжил он.

– Те маги-южане и та ведьма… они… – наконец выдохнул я.

– Знаю, я тебе помогу.

Учитель встал у меня за спиной, но я чувствовал его взгляд. Сэнсэй сделал несколько шагов и оказался сбоку. Чуть наклонил голову, опять внимательно посмотрел на меня, будто пронзил взглядом.

– Ну что ж, придётся научить тебя нескольким приёмам, чтобы так просто тебе голову не морочили. Закрой глаза.

Я прикрыл веки и опять услышал лёгкие шаги и тихий голос рядом:

– Ты знаешь, что человек может управлять энергией внутри себя. Энергией, которая движется не хаотично, а течёт в определенных направлениях внутри тела и вне его. Можешь называть это каналами силы. Эти каналы напрямую влияют на физическое состояние тела и его возможности. Но с помощью этой энергии можно воздействовать и на другого человека. Разными способами проникнуть в его энергетические связи и сломать волю, затуманить разум, парализовать тело или попросту убить. Причём воздействовать можно и на расстоянии. Это можно назвать магией, но есть разница. Не будем сейчас об этом.

Бегаешь и стреляешь ты хорошо, но вот защите от, хм… назовём это энергетическими атаками, так вот защите от энергетических атак тебя придётся научить.

Я ощутил холод внутри живота и лёгкую дрожь в руках, с нетерпением продолжая слушать.

– Несколько способов защиты ты уже знаешь, – продолжал Сэнсэй. – Первый – это выкинуть из головы все мысли, успокоиться. По аналогии с прозрачным стеклом, сквозь которое свободно проходит свет, так же и в пустом разуме не за что зацепиться магии. Этот способ имеет свои плюсы и минусы. Второй метод – это обращение к Богу, но, как ты понимаешь, мы его, увы, из-за своей людской природы не всегда можем использовать. Я хочу рассказать тебе о третьем методе защиты, его можно назвать – сила на силу. Энергетические каналы имеют свои входы и выходы внутри и вокруг физического тела. При этом подсоединиться к ним чужой силе, особенно на расстоянии, крайне трудно. Если ты сможешь правильно использовать и концентрировать свою силу, ты сумеешь заблокировать себя от другого, даже значительного более мощного энергетического воздействия. Теперь встань, открой глаза, вытяни правую руку. Для начала вспомни и почувствуй основные потоки силы. Многие ты уже знаешь.

Наставник, не касаясь меня, провёл двумя пальцами линию от печени через подмышку к запястью вытянутой руки. Сразу по телу в этом направлении хлынула тёплая волна, прошлась по руке, буквально ударила в сжатый кулак, наливая его силой. Закололи огненные татуировки, я чувствовал тепло и энергию в самой руке и вокруг неё. Тут же захотелось во что-нибудь ударить, при этом была полная уверенность, что, по чему бы я ни нанёс удар, оно разлетится в пыль.

– Молодец, – сказал Сэнсэй с улыбкой. – Ты знаешь, что делать.

И схватил меня за запястье, как раз там, где были вытатуированы языки пламени. У меня мелькнула мысль, что наставник обожжётся, – татуировка казалась мне настоящим огнём. Но вместо этого тёплая волна ушла, осталось только лёгкое ощущение пустоты.

– Теперь смотри.

Не отпуская моего запястья, он свободной рукой сделал несколько жестов, будто что-то хватал в воздухе в районе моей печени, над правой ключицей и головой.

– Это входы каналов силы, каждый из них влияет соответственно на тело, разум и дух. Сейчас ты почувствуешь их в себе.

Я вздрогнул, ощутил, как внутри меня поочерёдно протекли три извилистых потока тепла. Нечто подобное я испытывал, когда разгонял тело при переходе в «форсированный режим». Только тогда эмоции били ключом, некогда было прислушиваться к себе.

– Эти каналы и называются «канал души», ну и так далее? – спросил я.

– Конечно, нет, просто ты их так называй. Запомни точки выхода и в случае необходимости сконцентрируй на нужном канале свою энергию. Понял?

– Примерно.

– Ну хорошо, теперь потренируемся.

Сэнсэй отпустил мою руку, отошёл на пять шагов и вдруг развернулся, выставив скрещённые ладони. Меня будто пронзило холодным ветром, ледяная игла вошла в затылок, проникла глубже, до позвоночника, и растеклась от него по спине морозными осколками. Я чуть присел, пытаясь выдавить крик сквозь зубы. В глазах потемнело, но я не потерял сознания. Сориентировался, вспомнил нужный энергетический канал, ощущение тепла, бегущее внутри тебя, и собрал в него всю силу, которую только смог. «Игла» сразу растаяла, осталась лишь дрожь вдоль позвоночника.

Прояснившимся зрением я увидел, как Сэнсэй чуть сместился и изменил положение рук. После этого пришло онемение в конечностях, появилась какая-то вялость, слабость внутри, сонливость. Я повторил процедуру, сконцентрировался на канале тела, «уплотнил» энергию в нём. Вдобавок провёл рукой там, где Сэнсэй указал выход канала.

Сонливость ушла, а мой учитель тем временем снова изменил положение тела и рук. В голову начали лезть разные мысли, вместе с ними накатил страх, неосознанная боязнь чего-то. На этот раз собираться с мыслями я не стал. Глубоко вдохнул и с резким выкриком «киай» одновременно тряхнул головой и выплеснул энергию – не по каналу, а просто наружу. Страх исчез, как не бывало.

– Молодец! – выкрикнул Сэнсэй и хлопнул в ладоши. – На этом закончим. Неплохо, неплохо. Очень неплохо, – продолжил он. – Ты схватываешь на лету. Ну что ж, теперь следующий урок, смотри и запоминай…

После общения с Сэнсэем я шёл с тренировки разболтанной походкой, довольный и весёлый. В Городе было темно, лишь изредка горели фонари. Я испытывал чувство легкости, уверенности и силы. Так и хотелось горы свернуть, но ничего сворачивать я не стал, а по какому-то наитию забрел в ближайший переулок. И тут же узнал это место. Здесь находился салон нательной живописи, где мне набили «огненные» татуировки. Заведовал им мой старый не то чтобы близкий друг, но хороший знакомый, отличный художник по кличке Заман. Здоровенный мужик с необхватным животом, весь в синих и красных узорах, он начал промышлять своим ремеслом ещё на Внешней Земле, а потом со всем городом оказался в Мире Колоний. Было ему уже под шестьдесят, но жизнерадостности он не утратил.

– О, какие люди! – басовито прорычал он, когда я зашёл в салон: обыкновенную маленькую комнатушку с двумя большими зеркалами, двумя креслами и несколькими яркими лампами.

– Что пришёл? Что-нибудь на себе наколоть?

– Не без этого.

– Тогда раздевайся, садись, – Заман указал на кресло.

Но садиться я не стал. Повесил куртку на вешалку, снял свитер, майку.

– Ого, кто это тебя так? – удивлённо спросил татуировщик, глядя на четыре горизонтальных шрама у меня на левой лопатке. – Лев, что ли?

– Ну почти, – усмехнулся я.

– А делать-то что хочешь? Наколоть что-нибудь на них? – предположил Заман.

– Типа того. Можешь сделать как здесь? – Я показал ему свои запястья. – Языки огня вокруг шрамов.

– Сделаем, только за один раз я столько не смогу набить, да и закрываюсь скоро.

– Сделай сколько сделаешь, я ещё загляну.

– Как скажешь, заказчик, садись в кресло.

Уже уходя из салона, я с интересом подумал: а как Лика провела свой день?

* * *

Лика была дома в гостиной. Свет был выключен. Сидя в позе лотоса, она делала дыхательную гимнастику, которой её научил отец, и повторяла разные упражнения, которым тоже научилась у отца. Родительские чувства Александра Ахромеева и настоящий профессионализм не позволяли ему халатно относиться к своим отцовским обязанностям, поэтому он обучал свою дочку таким умениям, которые девушкам, может быть, и не стоит знать.

Лика сложила вместе, а потом вытянула перед собой руки, сконцентрировалась на ощущениях внизу живота. Почему-то это вызвало сексуальное возбуждение. Она улыбнулась.

Перед ней стояли две маленькие фарфоровые чашечки, накрытые салфетками. Рядом лежала раскрытая тетрадь в коричневой обложке, та самая, которую она отобрала с боем у ведьмы, и тетрадь с записями Аглаи. Лика взяла один из стаканчиков и выпила, поморщившись от отвращения. Ощущения внутри и снаружи сразу стали другими. В теле появилась необыкновенная лёгкость, воздушность, а по стенам комнаты разлилось тусклое свечение. Именно по стенам и как бы внутри них. Защита? От чего? И как она действует?

Девушка повернула голову, в углу комнаты на вешалке висела кобура с пистолетом брата, который он забыл (редчайший случай), когда убегал не тренировку. Сквозь рукоять светились красным цветом зачарованные патроны в обойме.

Большая часть записей в тетрадке ведьмы оказалась бесполезной, но кое-что пригодилось. И некоторые рисунки, которые ей отдала Аглая, тоже пришлись кстати. Она страшно обрадовалась, что Лика заинтересовалась магией, хотя до этого не обращала внимания даже на тот скромный магический дар, что у неё имелся. И Аглая была только рада тому, что может чему-то обучить Лику. Ведь раньше только старшая подруга её… хм… обучала. К их обоюдному удовольствию.

Комната, где сидела Лика, будто просвечивалась розоватым сиянием и этим сиянием как бы соединялась с остальным домом, а дом с самим Городом. Лика уже не раз наблюдала нечто в этом роде, когда принимала «особые вещества», сейчас же ей захотелось проверить некоторые свои возможности. Она встала (тело будто само взлетело вверх) и приблизилась к окну. Протянула руку, стекло не помешало – рука прошла сквозь него. Снаружи мерцал и переливался огромный Мир, трудноописуемый, смертельно опасный для человека, пусть и на время, но оставившего физическую оболочку.

Лика протянула руку сквозь стекло, разглядывая окружающий Мир. Снаружи у нее над рукой извивались какие-то бесформенные сгустки, похожие на чёрные кляксы. «Чёрные ёжики» – так называл их Виктор, когда рассказывал Лике, как ему самому удалось «полетать» после приёма «особой» пластинки. И эти «чёрные ёжики» сразу метнулись к Лике, покружили вокруг вытянутой руки, не в силах прорваться в дом, а потом всё-таки бросились на неё, воспринимая её как добычу. Лика сразу ощутила острый холод там, где неизвестная чёрная субстанция прикоснулась к её руке. Ещё было ощущение слизи. Но сестра разведчика не испугалась и знала, что делать. Она с криком испустила такую волну гнева, что чёрные кляксы разлетелись в разные стороны, кроме одной, которая оказалась в ладошке у девушки.