Текст книги "На 127-й странице"

Автор книги: Павел Крапчитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Все освещение электрическое, – вещал стюард с таким видом будто это он его изобрел. – Вот здесь звонок. Вы приписаны к капитанскому салону. Это налево из вашей каюты. Сегодня ужин в 7 вечера, капитан просит всех не опаздывать. Мужские туалетные комнаты – тоже налево.

– Под потолком, видите? – Он указал на серый раструб. – Это громкоговоритель. По нему объявляются срочные сообщения. За время плавания будет одна учебная тревога. Вам надо будет подняться на прогулочную палубу, ту что у трубы.

Я вручил стюарду полдоллара и тот довольный ушел. Я еще с удовольствием оглядел свое временное пристанище. Надо бы разобрать вещи. Но я решил вернуться на палубу, а вещами заняться позже.

Сцена 31

«Пасифик», разворачиваемый небольшим паровым буксиром, медленно отходил от пристани. На ней, старясь быть незаметными, стояли два английских джентльмена. Один – помоложе, другой – постарше. Вокруг еще шумели остатки тех, кто пришел проводить отважную путешественницу, Терезу Одли. Но не это занимало двух джентльменов.

– Винсент, что нам теперь делать? – с отчаяньем в голосе спросил тот, что по моложе.

– Ничего, Арчи.

– Но как же?! Мы упустили Деклера! Даже с ним не поговорили!

– Все не так плохо, как ты думаешь, Арчи. Деклер ничего не знает про наследство, а значит не будет делать никаких шагов в этом направлении. Это – раз. Он отправляется в кругосветку, а это опасно. И с ним может произойти что угодно. Это – два. Он сопровождает эту журналистку, а значит мы всегда будем знать, где он. Это – три. Про четыре и пять я еще не придумал, но к встрече с твоей матерью обязательно придумаю. А что до разговора с Деклером, то считай, что он у нас просто в запасе.

– Как ты всегда здорово можешь все повернуть в свою сторону, Винсент!

– Учись пока я жив! Кстати, прямо сейчас мы отправляемся на вокзал и отбываем в сторону восточного побережья.

– А как же гостиница? Мы же не рассчитались!

– Какие глупости ты говоришь, Арчи! Эти жалкие лавочники не обеднеют.

– А где ты взял деньги на обратную дорогу?

– У местных жидов.

– А отдавать будешь?

– Конечно, но потом. Пошли, Арчи. Я вижу свободный экипаж.

В толпе на пристани стоял еще один примечательный провожающий. Хороший светло-зеленый костюм в мелкую клетку, дорогой котелок и легкие блестящие туфли. Только одно «но». Этот провожающий был индейцем. Он стоял неподвижно, наблюдая за уходящем в океан пароходом. «Надеюсь, брат, ты знаешь, что делаешь,» – подумал индеец и, слегка скосив глаза в сторону, заметил, что у выхода из порта появилась пара полицейских. «Пора,» – подумал он и двинулся в сторону ближайших зданий. Вслед за ним двинулись и стражи порядка. Через минуту индеец уже бежал, а вслед неслись крики «Стой!». Интересно, кто-нибудь, когда-нибудь останавливался, услышав за собой такие слова?

Индеец подбежал к двухэтажному зданию, бывшему частью ограды порта, привычно сбросил туфли и легко, по углу здания забрался на крышу. Видя, что тот уходит, полицейские начали стрелять, совершенно не заботясь о том, что пули могут задеть случайных прохожих. «Охотники» были раздосадованы видом уходящей дичи, которую они уже считали пойманной. Индеец перебежал крышу, спрыгнул на соседнюю улицу и почти сразу забрался на крышу другого дома. Здесь дома уже стояли почти впритык к друг другу, и беглец не сомневался, что сможет уйти.

Отчаянная стрельба полицейских, к счастью, никого не задела. Если, конечно, не считать одного английского джентльмена средних лет, которому не повезло. Пуля, скорее всего, отрикошетила от стены здания и попала ему точно между глаз. Ни документов, ни багажа этого джентльмена так и не смогли найти.

В это время с вокзала Сан-Франциско, гулко дернувшись, начал набирать скорость Юнион Пасифик Экспресс, которому предстояло пересечь весь Американский континент, чтобы на небольшое время, перед обратной дорогой остановиться на вокзале в Омахе. В салоне первого класса с выпученными от ужаса глазами сидел Арчи, а у его ног стояло два чемодана. Он старался вспомнить, что говорил Винсент в последние минуты, но в голове у него мелькали только «Это – раз, это – два, это – три». Как только он собирался продолжить счет дальше, его мысли сбивались, и приходилось начинать все с начала «Это – раз, это – два, это – три…». И так бесконечно.

Сцена 32

Я вернулся на палубу. Какое-то время наблюдал за пассажирами, которые поднимались по трапу на корабль, но мне это быстро надоело. На прогулочной палубе для пассажиров первого класса или класса Салун, как сказал капитан, я нашел деревянный шезлонг и расположился в нем. Прогулочная палуба была на небольшом возвышении. Расположенная рядом труба, начавшая уже дымить, ничуть не мешала. Во-первых, она была достаточно высокой, а, во-вторых, морской ветер отгонял дым прочь.

На душе было спокойно и даже благостно. Так бывает, как мне кажется, у многих отъезжающих в момент начала путешествия. Все сомнения позади, деньги на билет потрачены, с родными и знакомыми простился и обратной дороги нет. От тебя уже ничего не зависит и тебе нечего терять. Прошлое уже позади, будущее еще не наступило, а настоящее дарит минуту оправданного безделья и самоуспокоения.

Но моя минута спокойствия быстро прошла. С момента расставания с Маккеланом меня беспокоили несколько вопросов. Первый – приятный, второй – менее приятный и третий – совсем неприятный.

На первый вопрос «Почему я согласился поехать вслед за отважной путешественницей Терезой Одли?» я ответил легко и непринужденно. Кто хоть раз в жизни не мечтал отправиться в кругосветное путешествие? Новые страны и города, увлекательные приключения и яркие впечатления! Не знаю, как вы, а я мечтал. И вот тебе преподносят такой подарок, да еще оплачивают все твои расходы.

Второй вопрос был, как я уже говорил, менее приятным. «Ты взялся оберегать и защищать совершающую кругосветку женщину, редактора журнала „Метрополитен“. А сможешь ли ты это сделать? Непростой вопрос. Тут надо главное понять, от чего ее надо защищать и оберегать? Что с ней может случиться по дороге? Для ответа на этот вопрос самое главное я уже сделал – купил блокнот. Каждую страницу блокнота я разделил пополам вертикальной линией. В левую колонку стал записывать возможные опасности, а в правую – способы их нейтрализации.

Кража. Это действие совершается, как правило, незаметно для клиента. Что мог сделать с этим Деклер, чего не могу сделать я? Здесь наши возможности с Деклером, как мне кажется, равны.

Ограбление. Тут проблема разбивается на две маленькие проблемки. Чтобы защитить мисс Одли я должен быть рядом с ней. Поэтому мне надо с ней сблизиться. Совместный осмотр достопримечательностей, посещение магазинов. Что-то в этом роде. Вторая проблемка, смогу ли я ее защитить? Деклер, скорее всего, смог бы. Воевал, работал экспедитором грузов, обидчиков своих порезал. У меня такого опыта нет. Немного владею разными боевыми искусствами: от бокса до айкидо, но практический опыт применения маленький. Надо как-то проверить, не осталось ли в теле Деклера какой-нибудь мышечной памяти? Ну, там, как всадить нож ближнему в печень или выстрелить в упор? Бр-р-р…

Нападения, похищения. Данная опасность похожа на предыдущую. Также надо находиться рядом. Тоже надо уметь дать отпор. Кроме того, наверное, надо следить за окружением мисс Одли. Возможно, такие «опасности» требуют подготовки, и кто-то подозрительный обязательно будет крутиться рядом с ней.

Различные опасности, в результате которых мисс Одли не сможет продолжить путешествие? Список таких опасностей был достаточно широк.

Болезнь. Надо познакомиться с судовым врачом, а в дальнейшем всегда знать, куда можно обратиться за врачебной помощью. Наблюдать за подопечной: цвет лица, сопли, кашель, наличие аппетита.

Опоздала на поезд, пароход и т.д. По прибытии сразу же собирать информацию о возможных вариантах передвижения в нужный пункт. Примерный план путешествия Маккелан мне вручил.

Влюбилась в «принца», прекратила кругосветное путешествие, уехала в путешествие свадебное. Маккелан говорил, что ему надо, чтобы мисс Одли благополучно совершила кругосветку. Значит, никакого свадебного путешествия до окончания выполнения поручения редакции. Но как бороться с этой опасностью, пока не знаю.

Я закрыл блокнот, и вместе с блокнотом закрылись и мои глаза.

Самый неприятный вопрос был в том, почему с поручением сопровождения мисс Одли Маккелан обратился ко мне? Судя по эмоциям Деклера, Маккелан ему не нравился. Как, впрочем, и мне. Какой-то слишком крученный, а строит простачка. Бухгалтера он, видите ли, боится.

Почему я не поверил в честность намерений Маккелана? В то, что он действительно считает, что для данного поручения нужен именно я со своим благородством? Не знаю. Как-то все ненатурально. Проще и дешевле было бы найти в своем окружении бывалого немолодого моряка, дать ему четкие инструкции, мотивировать премией в случае успешного завершения путешествия. Нет, надо было приглашать на эту работу английского лорда!

Еще Маккелан проговорился, что пару дней назад узнал, что я приехал в город. Значит мой приезд его как-то заинтересовал? Потом, что у них было с Деклером во время войны, то что надо забыть? Ну, и, конечно, эмоции Деклера. А еще взгляд Маккелана, когда я быстро пожал протянутую им руку. Так что, скорее всего, у Маккелана есть еще какая-то цель, с которой он отправил меня вслед за мисс Одли.

Что мне делать в такой ситуации? Прибыть в Японию и пусть мисс Одли идет своим путем, а я попробую пойти своим? А если я все это выдумал? Получится, что взял деньги, дал обещание и оставил слабую женщину без защиты? Нет, пока не буду принимать окончательного решения. До Йокогамы не меньше двух недель пути. За это время, что-нибудь придумаю.

Я не заметил, как задремал.

– Сэр! Мистер Деклер!

Кто-то осторожно тряс меня за плечо. Я открыл глаза и увидел Гила, стюарда, который показывал мне каюту.

– Сэр, уже 7 вечера. Капитан приглашает вас на ужин.

– Спасибо, Гил. Прекрасная новость! Покажи еще раз, в какую сторону двигаться?

– Прошу сюда, сэр.

Сцена 33

Бруно Эспозито тяжело поднимался на третий этаж редакции «Нью-йорк пост». Каждый раз, когда ему приходилось это делать, он ругал себя за каждый кусок пиццы, который он, запивая пивом, съедал на ночь. «Ты можешь уехать из Италии, но Италия никогда не уедет из тебя». Его друг и нынешний босс, Джозеф Эпштейн, частенько вспоминал это изречение и подсмеивался над Бруно. «Ты можешь распрощаться с голодным детством, но голодное детство никогда не распрощается с тобой». Потеряв родителей, помотавшись в детстве по улицам и закоулкам Нью-Йорка и вдоволь поголодав, Бруно приобрел одну пагубную привычку. «Видишь пищу, надо ее съесть, не откладывая на потом». Потому что это «потом» может не наступить.

В дверях кабинета главного редактора Бруно столкнулся с выходящим корреспондентом.

– Не перепутай! 9 часов 45 минут 7 секунд! – Это вслед корреспонденту кричал хозяин кабинета Джозеф Эпштейн.

– Привет, старый еврей, – сказал Бруно, тяжело опускаясь в кресло в углу кабинета.

– Привет, старый макаронник, – не остался в долгу Джозеф.

Бруно было 39 лет, Джозефу – 41, а приветствие «старый еврей, старый макаронник» было их обычным приветствием. Познакомились они давно, на судне, на котором их семьи перебирались из Старого света в Новый. Потом в Нью-Йорке их пути разошлись, чтобы вновь пересечься 6 лет назад. Джозеф создавал свою газету «Нью-Йорк пост» и с радостью взял Бруно свои заместителем, невзирая на его криминальное прошлое и, чего уж там лукавить, полукриминальное настоящее.

Постепенно так сложилось, что Бруно стал разгребать в газете все возникающие конфликты с внешними организациями: типография необоснованно задирает цены, арендодатель не хочет продлевать аренду, мэрии не понравился заголовок передовицы, журналист перепродал материал конкуренту и так далее. Джозеф был ему за это благодарен и целиком погрузился в творчество, если творчеством можно было назвать целенаправленную политику газеты на поиск и издание горячих новостей и сенсаций. С таким «товаром» случались проколы. Но выигрышных материалов было все равно больше. Тираж газеты рос, как на дрожжах. У жителей Нью-Йорка стало привычкой начинать день с «Нью-Йорк пост». Не прочтешь – можешь пропустить что-то важное, не о чем будет поговорить с друзьями, поддержать разговор со знакомой дамой.

Так они друг друга и дополняли. Худой еврей, с университетским образованием и толстый, макаронник со своими уличными «университетами». Они могли себя называть, как угодно. Те десять дней на судне, везущим людей из прошлого в будущее, сроднили их навсегда.

– Как все прошло? – спросил Бруно, раскуривая сигару.

– Хорошо, – ответил Джозеф. – Пароход отчалил в 9 часов 45 минут 7 секунд. Лично засек. Завтра будет в номере. Вот рисунки. Посмотри.

Он пододвинул поближе к краю стола пачку черно-белых рисунков. Бруно, кряхтя, выбрался из кресла и стал рассматривать рисунки.

– До этого помощник мэра сказал пару слов, – продолжил Джозеф. – Народу было много. Наши друзья-конкуренты так суетились и сверкали вспышками, что можно было подумать, что это они, а не мы, отправляют свою корреспондентку в кругосветку.

– Ну, это нам на руку, – пыхнул дымом Бруно. Он уже вернулся в кресло.

– Представляешь, Ева взяла с собой только небольшой саквояж, – переменил тему Джозеф. Он вышел из-за стола, достал из книжного шкафа бутылку и два стакана. – Давай, выпьем за ее успешное путешествие.

– Надеюсь, что ты положил ей деньжат в этот саквояж. – Бруно взял протянутый ему стакан. – Наша Ева – крутая бабенка. Уверен, что с ней будет все хорошо.

– Что-то я твоего человека не видел? – глотнув виски, спросил Джозеф.

– А должен был? Я же не «громилу» посылаю, а «живчика», – засмеялся Бруно. – Ты не увидел, не увидят и другие. Опытный и проверенный человек. Где надо подмажет, где надо и подтолкнет, а ты и не заметишь. Ха-ха.

– Это хорошо, потому что мы пишем, что она путешествует в одиночку.

– А что там у «Метрополитена»?

– Вчера стартовали. Маккелан своего не упустит. Тот еще старый лис.

– А им то зачем это нужно?

– А нам зачем?

– Ну, – Бруно глотнул из стакана. – Ева пишет, мы печатаем, люди раскупают наш тираж, рекламодатели с радостью отстегивают денежки. Есть на что выпить виски.

– Ты забыл сказать «каждый день». Мы каждый день пишем о путешествии. И старый хитрец Маккелан этим решил воспользоваться. Его «Метрополитен» выходит один раз в месяц и здесь на востоке пока не очень известен. А теперь, как только мы или какая-нибудь другая газета напишет про Еву, про ее путешествие, тут же у читателя появится вопрос «А как обстоят дела у другой женщины, редактора „Метрополитена“, которая тоже едет вокруг света?»

– Но мы же не будем писать про их журналистку, – возразил Бруно.

В это время в кабинет заскочил молодой журналист, протянул какие-то листки Джозефу. Тот их быстро прочитал и поставил подпись. Когда дверь за журналистом закрылась, Джозеф продолжил:

– Мы можем делать вид, что никакой второй путешественницы не существует, но про это уже все знают и все равно будут спрашивать. Что там у букмекеров?

– Им только дай событие, – недовольно сказал Бруно. – Сначала были ставки на то, за сколько Ева обогнет шарик. Теперь принимают ставки на то, кто быстрее это сделает? Наша Ева или их … как ее… Тереза Одли. Видел я фотку этой Терезы. Симпатичная, наша Ева попроще. Но в этом деле я бы поставил на Еву.

– Уже поставил?

– Нет, конечно. Ты же знаешь, что я играю только в покер и только на те деньги, что есть в моих карманах. Так, вот. Пока букмекеры оценивают шансы, как равные. Ждут. Может шторм будет или еще чего произойдет.

– А почему ты думаешь, что это Маккелан-старший придумал, – переменил тему Бруно. – Вроде бы его сынок сейчас в журнале рулит. Он где-то год назад здесь в городе крутился. Люди говорят, что способный парень.

– Может быть, Маккелан-младший и способный парень, но я уверен, что это задумка старшего, – с жаром возразил Джозеф. – Этот, как увидит кусок пожирнее, так сразу вонзает в него свои зубы. Это мы с тобой живем с одной газеты, а у него и заводик, и чуть ли не своя китобойная флотилия.

– Фью, – присвистнул Бруно. – Откуда же он взял капиталец? У него же нет родственников евреев. Ха-ха.

– Все бы тебе хаханьки, – недовольно посмотрел на приятеля Джозеф. – Капитал он заработал во время войны.

– Не знал, что война такой прибыльный бизнес!

– Теперь знаешь!

– И как у него это получилось? – все, что касалось денег, интересовало Бруно. Он даже иногда называл себя коллекционером способов по «зарабатыванию» денег.

– В твоей коллекции этот способ уже есть, – разочаровал его Джозеф. – Называется «ограбление». Во время войны он с отрядом рейнджеров ходил по южным штатам и «чистил» брошенные усадьбы плантаторов-южан. Говорят, что не только брошенные.

– Молодец, – задумчиво протянул Бруно.

– И еще говорят, но это не проверенные слухи, что, когда он «чистил» одну такую «не брошенную» усадьбу, его застали на месте грабежа. Маккелан потерял половину своего отряда, но сумел уйти. Как раз тогда началась «золотая лихорадка» в Калифорнии. Маккелан со своими дружками дезертировал из армии и подался в Калифорнию. Деньги у него были, и он закрутил там бизнес с продуктами. И на этом хорошо разбогател.

– Чтоб тебя! Джозеф, а тем ли мы занимаемся?

– Каждый занимается тем, чем может заниматься. Теперь ты понимаешь, какой человек решил сесть нам на хвост?

– Понимаю. Действительно хитрец, – согласился Бруно. – Что будем делать? Стряхивать с хвоста?

– Зачем? Что нам это даст?

– Ну, не знаю. Так, чтобы не заходил на нашу улицу, – нашелся Бруно.

– А он и не заходит на «нашу улицу». Ни один из наших читателей не станет покупать «Метрополитен». Ни один из наших рекламодателей не откажется от рекламы у нас, ради рекламы в их журнале. Слишком мы разные. А потому пока просто наблюдем. Вот если Маккелан действительно «зайдет на нашу улицу» тогда будет думать, как отучить его от этой дурной привычки.

– Договорились, ты только мигни мне, – заверил Бруно, и они подняли бокалы.

Сцена 34

(через несколько дней после отъезда Деклера из Сан-Франциско)

Кабинет Майкла Вебера больше напоминал комнату для пошива одежды. Так оно сначала и было. Пока бизнес не разросся, Вебер в этой комнате принимал клиентов, которые хотели заказать у него пиджак, брюки, жилет – вместе или по отдельности. Здесь было все для этой работы: стол для раскройки материала, манекен для наметки и шитья, зеркало, примерочная, швейная машинка и многое другое, что могло потребоваться портному.

Веберу повезло, его бизнес стал расти. Все больше и больше портняжной работы выполняли нанятые портные. А с появлением магазина готовой одежды Вебер и совсем прекратил шить. Дел хватало и без этого.

Клиенты перестали заходить к Веберу, а сама портняжная комната стала рабочим кабинетом преуспевающего бизнесмена. Однако, все портняжные атрибуты Вебер сохранил. Во-первых, он к ним привык, а во-вторых, они сразу давали понять тем, кого принимал у себя в кабинете Вебер, что они пришли не в строительную фирму, не в винокурню и не в банк, а именно в компанию по пошиву одежды.

Вот в этом кабинете, за столом и сидел Вебер, разбирая накопившиеся за день бухгалтерские документы, когда в дверь постучали.

– Заходите, – Вебер никого не ждал и, наверное, это был кто-то из его сотрудников.

Так оно и оказалось. В кабинет вошел Генри, один из старших продавцов.

– Мистер Вебер, только что-то со станции доставили наш заказ из Лондона. Партию брюк, которую мы заказали в прошлом месяце.

– Ну, и…? – поднял голову от бумаг Вебер.

– Мы раскрыли на складе тюк. У всех брюк есть стрелка. Все, как говорил тот лорд.

– ???

– Хотите посмотреть?

Они быстро прошли на склад, посреди которого лежал большой тюк с брюками. Упаковочный брезент был открыт, снята полотняная обшивка товара, под которой и лежали брюки: темные и светлые, гладкие и в рубчик, на теплую погоду и на холода, в общем, на любой «вкус и цвет».

– Смотрите, сэр, – Генри взял брюки из тюка, встряхнул и на вытянутых руках показал их Веберу.

На брюках четко была видна стрелка от верха до низу. Конечно, не такая ровная, как та, что получилась у Мэри, работницы Вебера, которую обучал Деклер, но очень похожая.

– Может быть, просто так брюки неудачно сложили? – предположил Генри. – Вот они так и замялись.

– А как быть с тем, что рассказывал лорд Деклер?

– Не знаю, сэр.

– Покажи другие.

Они просмотрели еще десяток брюк. На них всех, так или иначе, была пресловутая стрелка Деклера.

– Это не совпадение, – выдал вердикт Вебер. – Мир меняется.

– Собери всех портных, – продолжил командовать Вебер.

Он почувствовал, что чуть было не упустил свою удачу, забыв о встрече с Деклером.

– Всем клиентам предлагать стрелку на брюках. Разыщи Джона. Он обслуживал Деклера. Пусть вспомнит все, что говорил Деклер про стрелку. Передай его слова другим. Пусть наизусть выучат! Дай объявления в парочку наших газет и парочку нью-йоркских о нашем, именно нашем, новом фасоне брюк. Придумайте, какой-нибудь броский заголовок. Как там говорил Деклер «Это подчеркнет мой статус»? Да, и этой Мэри, что наглаживала стрелки, слегка прибавьте жалованье, чтобы не переманили конкуренты. Фуххх… Кажется, мы сможем утереть нос этим нью-йоркским задавакам.

Сцена 35

Капитанский салон, в который меня пригласили на ужин, представлял собой довольно просторную комнату. В центре стоял длинный стол вишневого цвета на десять-двенадцать персон с удобными креслами. Каждое кресло было прикреплено к полу стальным тросиком на случай шторма.

Когда я пришел, за столом сидело несколько мужчин с капитаном во главе стола и две дамы.

Поскольку знания здешнего этикета у меня полностью отсутствовали, я решил быть максимально вежливым.

– Добрый вечер, дамы и господа. Позвольте представиться, лорд де Клер.

После чего я занял место на противоположном от капитана конце стола. Капитан удивленно посмотрел на меня, но никак не прокомментировал мои действия.

– Сейчас принесут аперитив, – начал капитан Хемпсон. – Я пока представлю вам присутствующих.

Понятно. Значит, я немного опередил капитана. С другой, стороны, зайти букой, сесть молча за стол было бы, на мой взгляд, хуже.

– С лордом Деклером вы уже знакомы, – капитан сделал небольшой жест рукой в мою сторону. – Поэтому я представлю сначала дам, которые своим присутствием безусловно сделают наше плаванье незабываемым.

– Справа от меня миссис Донахью, которая, повинуясь супружескому долгу, следует к своему мужу в Токио. Он занимает важный пост в дипломатической миссии САСШ.

Миссис Донахью была приятной молодой женщиной в бежевом платье с массой кружев и оборочек, как того, очевидно, требовала текущая мода. Она с улыбкой, как бы здороваясь, посмотрела на каждого из сидящих за столом. Последним в ее списке оказался почему-то Деклер.

– Мне очень приятно, – сказала она.

«Мне тоже», – подумал я и пожалел, что опоздал к «раздаче» мест.

– Слева от меня, – продолжил капитан. – Известная журналистка, редактор журнала «Метрополитен», мисс Одли. Она по заданию редакции совершает кругосветное путешествие.

Он хотел еще что-то добавить, но молодой военный, сидящий напротив Терезы Одли не смог сдержать восторга и захлопал. Захлопали и остальные. Один из мужчин, грузноватый, средних лет даже вышел из-за стола, достал откуда-то небольшой букет цветов, подошел к мисс Одли, сказал что-то приветственное и поцеловал руку. Мисс Одли была явно растроганна таким оборотом событий. Она раскраснелась, но потом взяла себя в руки и не менее грациозно, чем миссис Донахью, раскланялась с присутствующими. Одета она была в серое дорожное платье. То ли не успела переодеться, то ли просто у нее не было возможности взять столько же багажа, как миссис Донахью.

Дальнейшее представление было не столь эмоциональным. Молодой военный, аплодировавший мисс Одли, оказался первым лейтенантом кавалерии армии САСШ. Другой военный, сидящий рядом с ним и недовольно на лейтенанта поглядывающий, был его непосредственным начальником, майором той же кавалерии. Оба ехали в Японию по приглашению правительства этой страны. Им предстояло принять участие в обучении японской армии нового образца. Сидящий напротив майора и рядом с капитаном мужчина, в строгом черном костюме, оказался священником-кальвинистом. Он и еще пятнадцать последователей этой ветви христианской церкви ехали в Японию проповедовать и обращать в свою веру заблудших во тьме язычников. Пожилой мужчина, целовавший руку мисс Одли, оказался промышленником, разбогатевшим на торговле с Китаем. Япония была для него промежуточным пунктом. Он следовал дальше в Гонконг.

В качестве аперитива два стюарда принесли холодное шампанское. Пока собравшиеся пробовали напиток и разговаривали между собой, стюарды принесли меню основных блюд. Поскольку я сидел с краю, разговаривать мне было не с кем, и я углубился в чтение меню. Там было что почитать.

Меню было отпечатано типографским способом, и в нем были указаны только разделы: рыба, мясо, салаты, сыр, фрукты и десерт. Напротив каждого раздела оставалось свободное место, куда можно было вписать то конкретное блюдо, которое было приготовлено коком в этот день. Так стюарды и поступили.

Супов по понятной причине не было. На первом месте в разделе Рыба стояли «фиш&чипс». Наверное, как дань британским корням «Пасифика». Потом шло несколько наименований салатов. Ни «Цезаря», ни «Греческого» я не обнаружил, а остальные названия мне ничего не говорили. Брать что-то незнакомое мне не хотелось. Дальше шли ветчина, мясной рулет и стейки. Затем – сыр и фрукты. Завершали меню десерты: яблочный пирог и какие-то синнабоны.

Перед отъездом я зашел в «Старую индейку», где основательно подкрепился. Голод меня не мучил, и я решил на ночь не наедаться. Заказал ветчину и сыров, каждого понемногу, из тех что были указаны в меню. Из напитков попросил принести воды и по бокалу сухого красного и белого вина. Цены на блюда, указанные в меню, были смешные, а с учетом тех денег, которые мне достались от индейца-в-зеленом-костюме и которые были выданы Маккеланом на путешествие, очень смешные. Самым дорогим оказалось вино и, скорее всего, потому что было, как написано в меню, итальянским. Конечно! Что стоит довезти до западного побережья вино из Италии?!

А капитан Хемпсон тем временем продолжал:

– Дамы и господа, еще минуту вашего внимания, – попросил он. – Хочу от лица компании предложить вам абонемент на ужин на ближайшие 10 дней. Все, что вы видите в сегодняшнем меню, вы сможете получать каждый вечер с 50% процентной скидкой.

– Хм, а если я не захочу брать этот вот, Уолдорфский салат? – задал вопрос промышленник, едущий в Гонконг. Джеймс Томпсон, кажется. Его имя, как-то сразу запомнилось мне, а вот, как зовут майора и лейтенанта, я не запомнил. Может быть потому, что к ним можно запросто обращаться без имени, по званию: майор, лейтенант?

– Не захотите салат, возьмете стейк, – бодро ответил капитан.

Томпсон был бы плохим бизнесменом, если бы не спросил:

– Но за салат-то я уже заплачу, когда куплю абонемент?

– Да, но именно поэтому и дается такая большая скида, господа! 50%! Все за полцены! – как заправский ярмарочный зазывала продолжал уговаривать капитан. Я решил его поддержать.

– Отличное предложение, капитан! Я согласен, – сказал я, вскинув при этом, как на аукционе руку.

– Правильное решение, лорд, – кивнул мне капитан. – Стюард зайдет к вам в каюту и все оформит.

Я поблагодарил его кивком головы.

Чуть погодя, и все остальные выразили желание приобрести абонемент на ужин. Ни я, ни другие тогда не поняли, что это предложение с подвохом.

Принесли еду. В отличие от меня аппетит у остальных был отменный. Одно блюдо сменяло другое. И все почему-то недовольно поглядывали на меня с моими двумя тарелками ветчины и сыра.

Наконец, когда первый голод был утолен, майор не выдержал и спросил:

– Лорд, а почему вы совсем не едите?

Ну, что ему ответить? Что не ответишь, этот человек, который только что съел рыбу с картошкой, а потом еще стейк, все равно меня не поймет. Поэтому уходим от прямого ответа и напускаем тумана.

– Знаете, майор, считается, что в борьбе головы и сердца побеждает желудок. – Я сделал паузу, давая всем возможность оценить фразу. – Но сейчас мое сердце занято присутствующими дамами, голова – предстоящим путешествием, поэтому про желудок я просто забыл.

– Браво! – это сказал Томпсон. Наверное, он решил поддержать гражданское лицо в «борьбе» с военными. – Предлагаю выпить за присутствующих дам.

Вот так вот. Что не скажи, каждый услышит свое. Мы все подняли бокалы и выпили.

– Скажите, мисс Одли, – поставив бокал, продолжил Томпсон. – Вы будете что-нибудь писать для своего журнала во время путешествия?

– Да, конечно, – ответила Тереза Одли. – Как только мы прибудем в порт, и я доберусь до ближайшего телеграфа, я отправлю, наверное, сразу несколько репортажей о плавании.

– О! – раздалось со всех сторон.

Наверное, только я и миссис Донахью восприняли спокойно, сказанные Терезой Одли слова.

– Напишите про доблестную американскую армию! – это просил лейтенант.

– Про наш корабль, который борется со стихией! – это были слова капитана.