Текст книги "Голос монстра"

Автор книги: Патрик Несс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Патрик Несс
Голос монстра

Предисловие автора

Посвящается Шивон

– Молодость бывает раз в жизни, но долго ли длится она?

– Дольше, чем вы сможете вынести.

Хилари Мантел «Эксперимент в любви»

Никогда не встречал Шивон Доуд. [1]1
  Шивон Доуд (1960–2007) – британская писательница. (здесь и далее прим. переводчика)


[Закрыть]Знаком с ней как обычный читатель – через ее превосходные книги: четыре отличных юношеских романа, два из которых были опубликованы уже после того, как она ушла из жизни. Если вы их не читали, то немедленно исправьте это упущение.

Это сочинение могло бы стать ее пятой книгой. Она придумала героев, разработала сюжет и написала начало. Но, к сожалению, у нее не осталось времени.

Когда меня попросили превратить ее наброски в книгу, я засомневался. Чего я не мог сделать – ну никак! – это написать повесть, подражая ее языку. Это было бы неуважением к ней, к читателям, да и к самой истории. Не думаю, что это было бы правильно.

Но свойство хороших идей именно в том, что их хочется развивать. Шивон заставили меня задуматься. Еще не приступив к работе, я чувствовал зуд, знакомый каждому писателю, – немедленно начать писать, рассказывать историю.

Мне кажется – а сейчас я это знаю! – история Шивон, будто эстафетная палочка, которую она вручила мне со словами:

– Давай! Расскажи ее. Взбудоражь всех.

И я попытался. Все время работы я помнил: нужно написать книгу так, чтобы она понравилась Шивон. В первую очередь ей.

Теперь пора передать эту эстафетную палочку вам. Истории не заканчиваются после того, как автор ставит точку в конце последнего предложения, – они только начинаются. Как для Шивон, так и для меня. Бегите. И передавайте эстафету другим бегунам.

Взбудоражьте всех.

_{Патрик Несс}

_{Лондон, февраль 2011.}

Появление чудовища

Чудовище появилось после полуночи. Как всегда.

Конор тотчас проснулся.

Ему опять снился кошмар. Тот же самый. В последнее время он видел его постоянно. Тьма, ветер, крики. И еще руки, соскальзывающие с его запястий, как бы он ни пытался удержать их. Заканчивался сон одинаково…

– Убирайся, – прошептал Конор во тьму собственной спальни, пытаясь отогнать ужас, не дать ему выбраться в реальный мир. – Убирайся.

Конор посмотрел на часы, которые мама положила на столик рядом с кроватью. Семь минут после полуночи. Слишком поздний час для школьника, особенно накануне понедельника.

Он никому не говорил о кошмаре. Ни маме, ни папе, когда он звонил по вечерам, ни – уж конечно – бабушке. Никому в школе. Абсолютно никому.

В этом кошмаре происходило то, о чем не должен знать никто.

Сквозь сонные веки Конор всматривался во тьму комнаты. Чего-то явно не доставало. Он огляделся еще раз, постепенно приходя в себя. В ускользающем кошмаре таилось нечто такое, что необходимо вспомнить… нечто особенное…

Пытаясь уловить это нечто, он прислушивался, но вокруг царила абсолютная тишина, лишь изредка поскрипывали ступени старой лестницы и слегка шуршали простыни, на которых спала мама в соседней спальне.

Больше ничего.

Вдруг появилось что-то. Звук, от которого он проснулся.

Кто-то звал его по имени.

–  Конор.

На секунду его охватила паника, свело живот. Кто-то пришел за ним? Этот кто-то выскользнул из кошмара и?..

– Не дури, – сказал себе Конор. – Ты уже слишком взрослый для чудовищ.

Так и было. В прошлом месяце ему исполнилось тринадцать. А всякие монстры – они для малышей. Для всяких писунов. Все эти монстры для…

–  Конор.

Снова этот голос. Мальчик проглотил комок в горле. В этом году октябрь выдался необычно теплым, и окно в его комнате до сих пор было открыто. Может, это ветерок качнул занавески и те, шурша, породили звук, похожий на…

–  Конор.

Нет, не ветер. Определенно чей-то голос, только вот невозможно понять, чей. Не мамин, это точно. Вообще не женский голос. В какое-то мгновение у Конора промелькнула безумная мысль: «А может, это папа внезапно прилетел из Америки? Сейчас слишком поздно, чтобы позвонить, поэтому он…»

–  Конор.

Нет. Это не папа. Звук голоса такой… Чудовищный, дикий и пугающий.

Конор услышал, как затрещало деревянное крыльцо, точно кто-то огромный ступил на него.

Даже не хочется встать и посмотреть, что происходит. Но надо, надо взглянуть хоть одним глазком.

Окончательно проснувшись, Конор скинул одеяло, вылез из кровати и подошел к окну. В бледном свете луны можно было отчетливо разглядеть шпиль старого храма на небольшом холме и железнодорожные рельсы – их стальные линии тускло мерцали в ночи. Надгробия на кладбище рядом с церковью. Приглядевшись, можно даже прочесть надписи на них.

Посреди кладбища возвышалось огромное тисовое дерево – такое же древнее, как и камни, из которых сложен храм. Впервые о тисе рассказала Конору мама, когда он был совсем маленьким. В прошлом году заговорила о нем снова. Со странным выражением лица она посмотрела в окно. Заокно.

– Знаешь, это дерево – тис…

И снова:

–  Конор.

Нет, он не кажется, этот голос, его хорошо слышно.

– Что? – пробормотал Конор. Сердце прыгало от ужаса: вот-вот что-то случится.

Набежавшее облако закрыло луну, и весь мир погрузился во тьму. Порыв ветра с холма ворвался в комнату, надув парусами занавески. Конор вновь услышал треск дерева. И сразу после стон – так стонет огромное живое существо. Голодное. Ненасытное.

Облако унеслось, и в небе вновь заблестела луна.

На самой верхушке тисового дерева.

Оно стояло уже в садике возле дома.

Тот самый монстр. То самое чудовище из сна.

Конор увидел, как верхние ветви дерева собрались вместе, сложились в гигантское лицо: зияющая пасть, нос, глаза. Ветви извивались, потрескивая, поскрипывая, складываясь дальше. Вот уже появились две длинные руки, рядом со стволом опустилась на землю вторая нога, завязался узловатый мощный торс – казалось, он вздымается от дыхания. Хвоя покрывала тело – жесткая и колкая, точно шерсть животного.

Могучее чудовище – монстр – высился над домом и пристально наблюдал за мальчиком. Из огромного рта со свистом вырывалось тяжелое дыхание. В стену дома, по обе стороны от окна Конора, уперлись огромные руки. Монстр опустил голову и сквозь оконное стекло сверлил мальчика взглядом. Дом стонал от навалившегося веса.

–  Конор О’Молли, – проговорил монстр раскатисто, и запах гнилых листьев вместе с ветром ворвался в окно, сметая волосы со лба Конора. Ужас сковал мальчика.

–  Я пришел за тобой, Конор О’Молли, – монстр с силой навалился на дом, книги, электронная мелочь и старый никчемный игрушечный робот посыпались на пол.

«Чудовище, – подумал Конор. – С ума сойти, настоящее чудовище! Не во сне, а тут, за окном».

Пришло за ним.

Но Конор не бросился спасаться бегством.

Он вдруг понял, что даже не испугался. Все, что он чувствовал с того момента, как увидел монстра, – растущее разочарование.

Конор ждал совсем не его.

– Ну так зайди и достань меня, – предложил мальчик.

* * *

Молчание.

–  Что ты сказал? – переспросило чудовище.

Конор скрестил руки на груди.

– Я сказал: зайди и достань меня.

Монстр помолчал, но потом, взревев, вдруг обрушил кулаки на стену дома. Потолок комнаты выгнулся под ударами, стены пошли трещинами. В комнату ворвался ветер, воздух разрывали яростные завывания.

– Ори сколько влезет, – чуть громче объявил Конор, пожав плечами. – И пострашнее видал…

Чудовище заревело еще громче и сунуло руку в окно, разбив стекло, выворотив кирпичи, разломав деревянную раму. Огромная, искривленная ветка – рука – крепко обвилась вокруг пояса Конора, приподняла его и тут же выдернула из комнаты в ночь. Над темным садом. Высоко-высоко. Так, что лишь луна освещала его силуэт. Пальцы-ветки так сильно впились мальчику под ребра, что он едва мог дышать. Из открытой пасти монстра вырывалось горячее дыхание.

Помолчав, он вдруг проговорил:

–  Ты в самом деле не боишься меня?

– Нет, – ответил Конор. – Тебя – уж точно нет.

Монстр прищурился и вдруг заявил:

–  Будешь бояться. Будешь бояться, когда придёт конец.

Гигантская пасть раскрылась, чтобы проглотить мальчика… Это последнее, что он запомнил.

Завтрак

– Мам? – позвал Конор, спускаясь на кухню. Он знал, что матери там нет: не слышалось звука вскипающей воды, а ведь первое, что делала мама, оказавшись на кухне, – ставила чайник. Он всегда звал её, входя в любую комнату в доме. Но тихонько, стараясь не потревожить, – вдруг она где-то прикорнула в уголке.

Кухня пуста. Наверняка мама еще не встала. А завтрак можно приготовить и самому, что-нибудь легкое. Вот и хорошо. Отлично!Особенно в это утро.

В первую очередь Конор подошел к пластиковому ведру и бросил туда пакет, который принес из своей комнаты.

– Вот, – объявил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и глубоко вздохнул. Потом кивнул сам себе и добавил. – А теперь завтрак.

Хлеб – в тостер, пшеничные хлопья – в миску, сок – в стакан. Закончив, он присел за маленький кухонный столик. Для себя мама покупает другие продукты – в магазине здоровой пищи. Хорошо, хоть его ими не кормит – слишком уж неаппетитно они выглядят.

Конор взглянул на часы. Оставалось двадцать пять минут. Он уже был в школьной форме, а сложенный накануне рюкзак ожидал у дверей. И все это он сделал сам.

Он сидел спиной к окну. Вид за ним простирался тот же самый, что и у Конора в комнате: задний двор с маленьким садиком, железнодорожные пути и старая церковь, окруженная могилами.

И огромное тисовое дерево.

Конор зачерпнул ложку хлопьев. Во всем доме царила полная тишина.

* * *

Это же был сон. Ну, а как иначе?

Проснувшись утром, он первым делом посмотрел на окно. Целехонькое. Ну конечно – сон. Только какой-нибудь глупец мог поверить, что дерево – дерево! – спустилось с холма и напало на дом.

Конор мысленно посмеялся над собственными глупыми фантазиями и вылез из постели.

Что-то зашуршало у него под ногами.

Весь пол в спальне оказался засыпан тисовой хвоей.

* * *

Мальчик жевал хлопья и изо всех сил старался не смотреть на мусорное ведро, куда бросил пакет.

Просто в эту ночь было ветрено. Через открытое окно что угодно может влететь в комнату.

Точно.

Конор доел свой завтрак, ополоснул посуду и сунул ее в посудомоечную машину. Осталось двадцать минут. Можно вынести мусор – чтоб этот мешок с колючками не маячил перед глазами. Простыни – сунуть в стиральную машину.

Вернувшись на кухню, мальчик посмотрел на часы.

Прошло еще десять минут.

И до сих пор в доме ни шороха…

– Конор? – услышал он откуда-то сверху.

Он даже не сознавал, что задерживает дыхание, – и теперь разом выдохнул.

* * *

– Завтракал? – спросила мама, прислонившись к косяку двери.

– Да, мам, – сказал Конор, подхватив рюкзак.

– Уверен?

–  Да,мам.

Она с сомнением смотрела на сына. Конор закатил глаза.

– Тост, пшеничные хлопья, сок, – перечислил он. – Тарелки убрал в посудомойку.

– И вынес мусор, – спокойно добавила мама, осматривая кухню.

– И стирку загрузил тоже, – добавил Конор.

– Хороший мальчик, – протянула мама грустно. Конор не мог этого не заметить даже не смотря на то, что она улыбалась. – Жаль, что меня тут не было…

– Все в порядке.

– Если это…

– Да, все в порядке, – заверил Конор.

Мама помолчала, продолжая грустно улыбаться. Этим утром она не повязала на голову шарф, и ее лысая голова в ярком утреннем свете выглядела слишком уязвимой, слишком хрупкой. Словно голова новорожденного младенца. От этого зрелища у Конора засосало под ложечкой.

– А что было вчера? – поинтересовалась она.

Конор замер.

– Когда?

– Вскоре после полуночи, – сказала она, щелкнув кнопкой чайника. – Мне казалось, что я сплю, но я точно слышала твой голос.

– Может, я просто говорил во сне, – неуверенно предположил Конор.

– Возможно, – зевнула мама и сняла кружку с полки над холодильником. – Да, забыла тебе сказать: завтра приедет бабушка, – словно невзначай, бросила она.

Конор только плечами пожал.

– Угу.

– Я знаю, что ты не слишком рад этому, – продолжала она. – Зато завтракать в одиночку больше не придется.

– Не придется? – с удивлением повторил Конор. – И сколько она собирается у нас пробыть?

– Конор…

– Да не нужна она нам…

– Ты же знаешь, что мне нужна помощь, Конор…

– Нам и без нее хорошо.

–  Конор! – воскликнула мама так резко, что они оба мигом замолчали в недоумении. После долгой паузы мама снова улыбнулась. Да, выглядела она действительно очень уж измученной.

– Ладно, постараюсь, чтобы ее визит к нам был как можно короче. Знаю, ты не любишь оставлять свою комнату. Я не просила бы ее приехать, если бы в самом деле не нуждалась в уходе, понимаешь?

Всякий раз, когда приезжала бабушка, Конор спал на кушетке. Но не это главное. Конору не нравилось, какона разговаривала с ним – точно начальник, который собирался отказать от места своему подчиненному. Кроме того, они ведь с мамой всегда справлялись с хозяйством, даже если мама плохо себя чувствовала. Так зачем нужна бабушка?

– Всего на несколько дней, – добавила мама, словно прочитав его мысли. – Не переживай, ладно?

Он молча застегнул молнии на рюкзаке, стараясь думать совсем о других вещах. А потом вспомнил о пакете с хвоей, который выбросил в мусорное ведро.

Бабушка займет его комнату, так что ее визит – отнюдь не самое плохое, что может случиться.

– Люблю, когда ты вот так улыбаешься, – проговорила мама, потянувшись, чтобы выключить чайник, и добавила с наигранным испугом: – Слушай, мне кажется, я похожа на Маргарет Тэтчер, когда говорю так!

– Я уже опаздываю, – заметил Конор, покосившись на часы.

– Ладно, милый, – встрепенулась мама, едва удержавшись, чтобы не поцеловать его в лоб. – Ты – хороший мальчик, – повторила она. – Даже слишком.

Уже стоя на пороге, он заметил, как она наливает чай, подходит с чашкой к окну и бормочет:

– Ах, этот древний тис…

Школа

Поднявшись, он почувствовал кровь во рту. Видимо, лопнула губа, когда он упал на землю. Металлический, соленый сгусток, который хотелось немедленно выплюнуть.

Но вместо он проглотил его. Гарри вместе с приятелями очень уж порадовались бы тому, что у Конора пошла кровь. Он слышал, смех Антона и Салли у себя за спиной, представлял, что написано на лице Гарри. Он даже знал, что тот скажет.

– Осторожнее ходи, – менторским взрослым тоном проговорит Гарри. – Ты можешь упасть.

Да, примерно так.

* * *

Только так было не всегда.

Из года в год одноклассник Гарри слыл Белокурым Ангелочком, первым учеником, всеобщим любимчиком. Вперед всех вздергивал руку, если кого-то спрашивали, все время так и рвался затмить остальных. Но настоящих друзей у Гарри не было никогда – только подпевалы. Типа Антона и Салли, всегда стоящие за его спиной и поддакивающие каждому слову. Гарри никогда не был врагом Конора, казалось, он его вообще не замечал.

Но в прошлом году что-то изменилось.

Этот всеобщий любимчик вдруг понял, что у него есть один такой одноклассник, который… Нет, дело даже не в больной матери. Вообще, все случилось гораздо позже, когда стало ясно, что здоровье ее слишком пошатнулось. А Конор начал видеть тот самый кошмарный сон. Тот самый. И вовсе не про дерево. Тот сон, в котором он падал и кричал, в котором чьи-то руки соскальзывали с его запястий. Ни одна живая душа не знала об этом сне, но Гарри… Он точно заметил некую печать, тайный знак, который появился на Коноре, как только он начал видеть этот кошмар.

В первый же день учебного года Гарри подставил ему подножку на школьном дворе, и Конор, кувыркнувшись, полетел на тротуар.

Так все началось.

Так все и продолжалось.

* * *

Антон и Салли засмеялись. Конор повернулся, провел языком по внутренней стороне губы: глубока ли рана. Ничего страшного. Все в порядке, а если постараться, то ничего больше не случится.

Но вышло по-другому.

– Оставьте его! – услышал Конор и вздрогнул при звуке этого голоса.

Он повернулся и увидел, как раскрасневшаяся от ярости Лили Эндрю подступает к Гарри. Антон и Сали захохотали еще громче.

– Твой пудель выручит тебя, – насмешливо пропел Антон.

– Это несправедливо, – воскликнула Лили. Ее тугие кудряшки все время рассыпались, как бы она ни старалась убрать их.

– Да я смотрю, ты истекаешь кровью, – сказал Гарри, совершенно игнорируя Лили.

Конер слишком поздно заметил, как капля крови показалась в уголке его рта.

– Да, пусть его поцелует его лысая мамочка, – злорадствовал Салли.

В животе Конора, точно бомба, разорвался огненный шар. Но раньше, чем он успел что-либо сделать, Лили сорвалась с места. С яростным криком она толкнула оторопевшего Салли в кусты, и тот, пролетев их насквозь, вывалился с другой стороны.

– Лилиан Эндрю! – донесся грозный голос с другого конца двора.

Все замерли. Даже Салли замер, поднявшись с земли. К ним приближалась мисс Кван – их классная руководительница. Казалось, вот-вот разразится гроза.

– Это они начали, мисс, – переходя к защите, объявила Лили.

– Не хочу даже слышать об этом, – отрезала мисс Кван. – С тобой все в порядке, Салливан?

Салли мельком взглянул на Лили, а потом скривился от боли.

– Не знаю, мисс, – пробормотал он. – Мне нужно пойти домой.

– Даже не думай! – отрезала мисс Кван. – А ты, Лилиан – в мой кабинет.

– Но, мисс, они…

– Сейчас же, Лилиан!

– Они насмехались над матерью Конора!

Все примолкли. Еще одна бомба разорвалась в животе Конора.

В глазах потемнело…

– Это правда, Конор? – спросила мисс Кван, и лицо ее стало серьезным, как у проповедника.

От привкуса крови тошнило. Он взглянул на Гарри и его подпевал. Антон и Салли выглядели испуганными, вот только Гарри смотрел на него невозмутимо и спокойно, словно ему и в самом деле было любопытно, что скажет Конор.

– Нет, мисс, это не так, – пробормотал Конор, проглотив металлический сгусток. – Я просто упал. Они помогли мне подняться.

Лили от изумления только открыла рот, но не сказала ни слова.

– Все займитесь своим внешним видом, – распорядилась мисс Кван. – Кроме тебя, Лилиан.

Лили еще смотрела на Конора, но мисс Кван уже тянула ее прочь. Мальчик лишь отвел глаза.

Гарри протянул ему рюкзак:

– Хороший ход, О’Молли.

Но Конор резко вырвал рюкзак из его рук и отправился в класс.

Жизнеописание

Надо что-то делать, – со страхом думал Конор, возвращаясь домой.

Уроки закончились, нужно было спасаться. Оставшуюся часть дня он провел, избегая Гарри и остальных, хотя, возможно, они понимали, что устроить сразу еще одну «случайность» означало бы возбудить подозрения мисс Кван. На Лили тоже нельзя смотреть. Девочка вернулась в класс с красными опухшими глазами, мрачнее осенней тучи. Когда прозвучал последний звонок, Конор стрелой вылетел из класса, свернул на одну улицу, на другую, убегая как можно быстрее. И дальше.

Надо что-то делать, – снова промелькнуло у него в голове.

«Запишите ваши собственные истории, – объявила миссис Марл на уроке английского. – Вряд ли ваша жизнь настолько коротка, что вы не хотите ничего рассказать».

« Жизнеописание» – так звучала тема сочинения. Где главный герой – ты сам. Твой род, твоя жизнь, каникулы или счастливые моменты.

Важные события…

Конор закинул рюкзак на плечо. Он и так бесконечно думал о своих «важных событиях». Только не хочется писать о них. Отец ушел из их семьи. В один день, точно вышел погулять и больше не вернулся.

В какой-то момент – уже после ухода отца – мама сказала, что ей нужно серьезно поговорить кое о чем…

Продолжая шагать, мальчик нахмурился. Снова вспомнил день перед тем самым днем. Они вместе с мамой отправились в старый индийский ресторан и объелись там виндалу [2]2
  Национальное индийское блюдо с острыми и пряными приправами.


[Закрыть].

Мама смеялась и все время приговаривала:

– Страшная вещь – эта экзотика!

Животы их взбунтовались, едва они успели добраться до машины. По дороге домой оба едва могли говорить, заходясь от смеха, и оглушительно пукали.

Конор улыбнулся, вспоминая об этом. Вместо того, чтобы оправиться домой, они зарулили в кино на ночной сеанс. И не беда, что фильм оказался старым – оба видели его не раз. Но все равно продолжали веселиться и поедать попкорн. И пить кока-колу.

Конор почти догадался. На завтра, когда мама заговорила с ним кое о чем, ему стало не до смеха. Зато вечер накануне целиком остался в памяти. На всю жизнь. И он продолжал верить в чудо. Случись оно – ни мама, ни он не удивились бы ему.

Но в сочинении этого не напишешь…

– Эй! – мальчик даже застонал, услышав этот голос. – Эй, Конор, подожди!

Лили.

* * *

– Эй! – снова позвала она, догоняя Конора.

Тяжело дыша, девочка с сердитым лицом встала прямо перед ним, так что он почти налетел на нее.

– Оставь меня в покое, – сказал Конор, оттолкнув ее в сторону.

– Почему ты не сказал мисс Кван о том, что произошло на самом деле? – упорствовала Лили, следуя за ним по пятам. – Почему ты сделал так, что у меня из-за тебя теперь неприятности?

– А ты почему вмешалась не в свое дело?

– Я пыталась помочьтебе.

– Не нужно мне твоей помощи, – фыркнул Конор. – Я и сам великолепно справляюсь.

– А вот и нет! – возразили Лили. – У тебя шла кровь.

– Это не твое дело, – снова фыркнул Конор и прибавил шаг.

– Теперь меня всю неделю будут оставлять после уроков.

– Твои проблемы.

– Но это же произошло по твоей вине.

Конор резко остановился и посмотрел на нее с такой ненавистью, что она отступила, замерла от испуга и поражения.

– Сама виновата, – сказал он. – Ты сама во всем виновата.

И сошел с тротуара.

– Но мы же были друзьями, – пробормотала Лили ему вслед.

– Были, – бросил Конор, не оборачиваясь.

* * *

Он знал Лили всегда. Или с тех пор, как себя помнил, что, в общем-то, одно и то же.

Их матери дружили еще до того, как Конор и Лили родились, и Лили больше напоминала сестру, которая живет в другом доме. Матери по очереди сидели с ними двумя. И хоть никакой романтики между Конором и Лили не наблюдалось, в школе их порой дразнили. Да Конор и не воспринимал ее как девушку. Да и как такое возможно, если вы вместе – пятилетние – играли овечек на рождественском утренике? Как такое возможно, если вы отлично помните, что она все время ковыряла в носу? Как такое возможно, если она знает, что после ухода папы мальчик долго не мог спать без ночника? Так что они просто дружили. Как все обычные дети.

Но потом мама кое о чем рассказала Конору. И тогда-то – совершенно неожиданно – все изменилось.

Никто не знал о ее болезни.

Кроме матери Лили.

Узнала и девочка.

А потом все вокруг. Каждый. Буквально в один день.

И он не собирался прощать это Лили.

* * *

Улица за улицей, а вот и его дом – маленький, но отдельный. Это была единственная вещь, на которой мать настояла во время развода. Дом остался в их полном распоряжении после того, как папа со своей новой женой Стефани уехал в Америку. Это случилось шесть лет назад, так давно, что Конор и не помнил, как выглядел их дом, когда тут жил отец.

Хотя это не значит, что он об этом не задумывался…

Уже у самого дома Конор взглянул на холм – шпиль церкви буквально проткнул облачное небо.

И тис возвышался над кладбищем, словно спящий гигант.

Конору пришлось собрать в кулак всю силу, чтобы посмотреть на него, убеждая себя, что это всего лишь тис, обыкновенное дерево, точно такое же, как любое другое, растущее вдоль железной дороги.

Дерево. Просто дерево, И всегда было таким. Дерево.

Дерево же, пока он наблюдал за ним, сложило ветви в огромное лицо, которое в свою очередь уставилось на мальчика, разглядывая его в солнечном свете. А потом оно вытянуло руку и пробормотало:

– Конор.

Мальчик так быстро отпрянул, что едва не растянулся на улице, в последний момент удержавшись за крышу какого-то припаркованного автомобиля.

Когда он снова осмелился посмотреть в сторону церкви – на вершине холма росло обычное дерево.