Текст книги "Единственный, кто знает"
Автор книги: Патрик Бовен
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 13
Сейчас
– Вы живы.
Марион слушала, что говорит врач, стоящий рядом. Это был темноволосый человек лет сорока, на нагрудном кармане его халата она различила инициалы: «П. Б.».
– Вы почти не пострадали, и это просто чудо, если учесть серьезность ДТП.
Он показал ей снимки с результатами сканирования мозга.
– Вы ударились головой о потолок кабины, но подушки безопасности смягчили удар. Внутричерепных кровоизлияний не было. Все результаты осмотра положительные. Вы отделались одними царапинами.
Он убрал снимки в конверт.
Марион колебалась, не решаясь спросить о Коре: она боялась, что ответ услышит неутешительный.
Она помнила внезапный резкий толчок, потом удар подушки безопасности прямо в лицо… Спустя несколько секунд машина неподвижно замерла в поле у обочины шоссе. Марион удалось расстегнуть ремень безопасности и выбраться наружу.
Шоссе с его ярко горевшими фонарями было совсем недалеко. Марион обошла машину кругом.
Особенно ей запомнилась глухая непроницаемая тишина, пока она набирала «15» на мобильном телефоне.
«Скорая» прибыла через несколько минут. Марион не могла вспомнить, видела ли она кровь, но, во всяком случае, Кора была без сознания, когда ее извлекли из машины. Марион увезли в больницу первой.
– Где мы? – спросила она.
Врач назвал больницу.
– Сколько сейчас времени?
– Семь утра. Вам дали немного поспать. Все ваши вещи в шкафу…
Он снял с ее головы электроды, подключенные к монитору.
– Это вам больше не нужно. Через пару дней навестите своего лечащего врача для контрольного осмотра. Но, на мой взгляд, с вами все в порядке. Можете отправляться домой.
Набравшись храбрости, Марион все же решилась задать мучивший ее вопрос.
Дуня, ваша венгерская подружка…
Она умерла…
– А что с моей подругой, Корой Шеновиц?
– С ней все хорошо. Она тоже здесь.
У Марион словно гора с плеч свалилась. Однако она заметила в тоне собеседника некоторую сдержанность.
– Вы уверены? Вы провели все необходимые тесты? Проверили зрачковые рефлексы? Синдром Бабинского?
Врач улыбнулся:
– Я смотрю, вы разбираетесь в медицине.
– Немного.
– Мы сделали все что нужно, не беспокойтесь. И не обнаружили у вашей подруги ничего страшного. Ее беспокоят лишь небольшие боли в спине. Чтобы убедиться наверняка, что спинной мозг не задет, чуть позже мы сделаем МРТ [5]5
МРТ (магнитно-резонансная томография) – методика лучевой диагностики головного и спинного мозга и других внутренних органов.
[Закрыть].
Спинной мозг?!
О, боже мой!
– Она может двигать ногами, так что все в порядке, – прибавил врач, словно прочитав ее мысли. – Но ей придется провести здесь еще несколько дней.
– А можно мне ее увидеть?
– Конечно. – Он протянул ей листок бумаги: – Вот номер ее палаты. Если у вас будут еще вопросы или вам что-нибудь понадобится – обращайтесь без всякого стеснения.
После этого пожелал счастливого возвращения домой и вышел.
Марион осталась в одиночестве.
По обе стороны от нее сквозь огромные окна от пола до потолка открывался вид на густой хвойный лес. Все здесь дышало покоем и умиротворением.
Врач сказал, что с ней все в порядке. Она и сама не чувствовала никакой боли. Тем не менее ей не удавалось расслабиться.
Что же на самом деле случилось? Как могла произойти авария на ровном пустынном шоссе? Она помнила только глухой удар, после которого «хаммер» сразу вынесло на обочину.
Марион покусала губы.
По сути ее интересовал только один вопрос: причастен ли к этому Троянец?
Незадолго до аварии она выбросила айфон. Отказалась продолжать игру и разгадывать загадки. Получается, что это она виновата в случившемся?
Марион размышляла.
Нет, все же ее прямой вины здесь нет. К тому же Кора осталась жива.
В палату вошла медсестра, неся поднос с завтраком. Марион хотела было отказаться, но неожиданно поняла, что страшно голодна. Она взяла две порции тартинок с джемом и, стоя перед окном, с аппетитом их съела, запивая кофе из большой чашки.
Она заметила промелькнувшую среди деревьев косулю. Ненадолго остановившись, та пощипала траву на опушке, затем исчезла.
Марион отодвинула поднос, затем пошла в ванную, умылась и оделась.
Теперь она готова.
Выйдя в коридор, она спросила у медсестры, как найти палату, номер которой написал на листке бумаги врач. Подойдя к нужной двери, она на секунду остановилась, глубоко вдохнула, а затем вошла.
– Привет, красотка! – воскликнула Кора.
Она лежала в кровати с пультом от телевизора, рассеянно переключая каналы. Подруги обнялись. Спустя некоторое время Кора произнесла:
– Тут что-то не так. Сначала был какой-то странный звук, потом вдруг руль перестал слушаться. Слава богу, что мой «хаммер» – это настоящий монстр и что мы съехали с шоссе на абсолютно гладкое поле.
– Думаешь, это он? Троянец?
– Не знаю. Но как бы он смог выследить машину?
Марион не ответила, о чем-то сосредоточенно размышляя.
– Что ты собираешься делать? – наконец спросила Кора.
– Сначала позвоню отцу, наверное. Потом вернусь в Париж…
Ваша подружка умерла.
– Хочу разобраться в этой истории до конца.
– Снова пойдешь в полицию?
– Да, конечно, – ответила Марион, отводя глаза.
На прощание они снова обнялись, и Марион вышла.
Она вызвала такси и доехала прямо до дома. Войдя в квартиру и закрыв за собой дверь, некоторое время молча разглядывала ряды книг – утешительные приметы размеренной, спокойной и заурядной жизни. Однако она уже не ощущала это место своим домом. Весь ее привычный мир внезапно перевернулся.
«В сущности, не так важно, сколько вам осталось жить, – сказал когда-то Натан. – Важно то, что вы успеете сделать за это время».
Она села у барной стойки в кухне.
Включила компьютер и вошла в «Фейсбук».
Как она и думала, Троянец был на сайте.
Она отправила ему «poke» и прибавила:
– Я здесь.
Глава 14
– Чего вы ждете от меня? – напечатала Марион.
– Прежде всего – новостей.
Онаневольно взглянула на лейкопластырь в локтевой ямке – в том месте, куда вводили обезболивающее.
– Я хорошо себя чувствую.
– А ваша подруга?
– Тоже.
– Прекрасно.
Марион ждала продолжения.
– Я мог бы сделать с вами и кое-что похуже, – написал Троянец.
Пауза.
Маленькое панно-индикатор внизу экрана указывало на то, что он пишет новую фразу.
– Я вполне мог подойти к машине, пока ваша подруга была без сознания. Две одинокие женщины в безлюдном месте… Я бы легко с вами расправился.
Марион представила его пальцы, стучащие по клавиатуре… Итак, он всегда где-то рядом.
Может быть, он и сейчас сидит в ближайшем интернет-кафе, в двух шагах от ее дома. Почему бы и нет?
– Я приняла к сведению ваше послание, – напечатала она. – И что теперь?
– Продолжим игру.
– А если я откажусь?
Разумеется, это был чисто формальный вопрос. И она заранее знала ответ.
– Я – не один из сотен виртуальных психопатов, – написал Троянец.
Снова пауза. И мигание индикатора. Затем:
– Игра «Спасаем жизни» – это не опция, которую можно принять или отвергнуть. Дело не в том, чтобы узнать, согласитесь вы играть или откажетесь – у вас нет выбора. Вопрос состоит в следующем: стоит ли мне вовлекать кого-то еще в эту игру? Если вы не хотите играть свою партию, я без труда найду людей, ради которых вы это сделаете.
Марион подумала об отце, таком старом и слабом, каким видела его совсем недавно, под уличным фонарем на улице Ломбардцев. Ей совсем не хотелось проверять, на что еще способен Троянец.
Раздался звуковой сигнал – уведомление о доставленном сообщении.
– Это видеофайл. Откройте его.
Марион повиновалась.
Запись длилась меньше двадцати секунд. Марион досмотрела ее до конца, собрав все свое мужество. Она вслушивалась в слова, одновременно убеждая себя быть сильной. Но к концу глаза ее увлажнились, а пальцы дрожали так, что с трудом попадали на нужные клавиши.
– Вы сделаете то, о чем просит вас человек на этой видеозаписи?
– Да, – ответила Марион.
– Хорошо. Тогда следуйте моим инструкциям…
* * *
Час спустя Марион упаковала чемодан, поручила кота заботам соседки, после чего, в последний раз окинув взглядом квартиру, закрыла дверь, вышла на улицу и села в такси.
Между тем как ее дом и ее прошлая жизнь удалялись все дальше, на память Марион пришла одна фраза из прошлого. Еще в студенческие годы она прочитала «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Ей захотелось прочитать этот роман, поскольку больница Отель-Дье, в которой она проходила стажировку, находилась в двух шагах от знаменитого собора. Когда звонили колокола, ей казалось, что смех Квазимодо эхом отдается в больничных коридорах.
Один отрывок ей особенно запомнился – тот, в котором Клод Фролло, архидьякон, переводя печальный взгляд с печатной книги на собор, говорит: «Одно убьет другое». Подразумевалось, что появление книгопечатания убьет Историю, которая прежде воплощалась в цветные фрески на стенах соборов. Пришествие книги знаменовало отмену господства Церкви. Книга стала символом свободы. Но Марион рассматривала эту фразу в более широком смысле – как отражение сути любых перемен.
Как неизбежный переход от одной эпохи к другой.
В каждой человеческой жизни случаются переломные моменты. Первый выпавший молочный зуб. Первые месячные. Первый поцелуй. Первое занятие любовью. Первая смерть пациента. И каждый такой момент фактически убивает всю предшествующую эпоху. Вы меняетесь, пересекая границу, за которой открывается новая эра. Вы осознаете ход времени, собственную смертность, хрупкость и недолговечность всего и вся. И огромную важность тех счастливых мгновений, которые хочется запомнить навсегда – восход солнца, обед за семейным столом, веселящуюся компанию друзей…
Вы подводите итоги.
В такие моменты вам приходят на память юношеские мечты и желания. Контраст между вашим прошлым и нынешним существованием зачастую слишком резок, чтобы спокойно его перенести. Он может вызвать серьезный душевный кризис. Такое случается и в семь лет, и в сорок. Но результат всегда один: стены, в которых замкнуто ваше существование и которые кажутся вам весьма прочными, внезапно обрушиваются с легкостью карточного домика. Будущее, которое представлялось вам четким и очевидным, вдруг заволакивается туманной дымкой, сквозь которую брезжит новый рассвет. Вы делаете первый глоток свежего воздуха. И одновременно с восхитительным, пьянящим ощущением новизны испытываете страх.
Одно убьет другое.
Такси остановилось перед зданием, где Марион работала.
– Подождите немного, – попросила она водителя. – Я вернусь через пару минут.
Поднявшись на свой этаж, она сразу направилась в кабинет Катрин Борман.
– Вы рассчитываете сделать из меня журналистку? – спросила она без всяких предисловий.
Патронесса взглянула на нее округлившимися от изумления глазами:
– Вы ни с того ни с сего врываетесь ко мне после двухдневного отсутствия – и только затем, чтобы задать этот вопрос?
– Ответьте на него, пожалуйста.
– Вы не так уж молоды.
– Да, я опоздала на несколько лет.
– Журналистика – это ремесло.
– Я быстро учусь.
– У вас нет никакого сюжета для расследования.
– Ошибаетесь. У меня есть великолепный сюжет.
– Вы к этому не готовы.
Марион кивнула:
– Ну что ж. Я просто хотела лишний раз убедиться, что, уйдя от вас, ничего не потеряю. – Она положила на стол запечатанный конверт. – Это мое заявление об увольнении. До свидания, мадам Борман.
И, повернувшись, Марион направилась к двери.
– Подождите.
Марион обернулась.
Катрин Борман поднялась из-за стола:
– Я не знаю, что вы задумали. Но, скорее всего, это не лучшее решение. В моей жизни тоже были нелегкие моменты. Что бы с вами ни произошло, какую бы глубокую рану вы ни получили, поверьте мне, нужно продолжать идти вперед. Никто не в силах изменить прошлое.
Марион, пристально посмотрев на патронессу, возразила:
– Ошибаетесь. Это можно сделать.
И вышла, уже не оглядываясь.
Она попросила таксиста высадить ее у сектора F, поставила свой чемодан на тележку, вошла в аэропорт и остановилась у стойки компании «Эр Франс»:
– У меня заказан билет.
– Какое направление? – спросила служащая.
– Лос-Анджелес, рейс шестнадцать тридцать.
Служащая взяла ее паспорт и сверила данные в компьютере.
– Дату возвращения указывать?
– Нет. Мне нужен билет с открытой датой.
Девушка за стойкой пощелкала клавишами компьютера, затем протянула Марион картонный прямоугольник:
– Счастливого пути.
Марион взяла его и вошла в терминал.
Троянец перевел на ее счет деньги, которые, согласно его инструкциям, она должна была потратить на авиабилет, а также на покупку нового айфона. Сейчас она включила айфон и зашла в «Фейсбук», чтобы пересмотреть недавно присланную ей видеозапись.
Она вновь увидела Натана Чесса.
Имея очень жалкий вид, он лежал на больничной койке под капельницей, страшно исхудавший, в каком-то плохо освещенном тесном помещении без окон.
И, что самое ужасное, был прикован за щиколотки обеих ног наручниками к прутьям спинки кровати.
– Здравствуй, Марион… Мне очень жаль, что я вынужден говорить с тобой в таком состоянии… После стольких лет, стольких загадок… Я понимаю, до какой степени это для тебя тяжело… Я так хотел бы все тебе объяснить, ответить на все вопросы… – Он прервался, закашлявшись. – Но у меня… слишком мало времени. Поэтому… выслушай меня. Тебе придется предпринять это путешествие… о котором сказал тебе Троянец… если ты хочешь еще хоть раз меня увидеть. Сделай это, Марион, прошу тебя. Моя жизнь… не единственное, что стоит на кону в этой игре.
И всё.
Марион в последний раз набрала номер отца. Снова автоответчик. Ну что ж, тем лучше, подумала она. И проговорила:
– Я уезжаю, папа. Извини, что сообщаю тебе об этом вот так, но через минуту я сажусь в самолет. И отправляюсь в США…
На секунду она замолчала, прикрыв глаза. Потом добавила:
– Натан не умер. Он жив. Не знаю, где он сейчас, но ему нужна моя помощь. Я собираюсь его отыскать.
Отец Марион выслушал ее сообщение и положил трубку.
Внезапно он ощутил слабость. Не в силах оставаться на ногах, опустился в кресло.
Затем с силой провел ладонями по лицу, по жесткой щетине на щеках. Ну, вот и настал момент, который он пытался отдалить все эти годы. Хотя и знал, что рано или поздно всё случится.
Он встал и направился к буфету. Отыскал в одном из ящиков конверт – старого образца, из тех, что надо было заклеивать языком. На внутренней стороне, под треугольником с клейкой полосой, был записан телефонный номер.
Но сначала отец Марион позвонил в справочную телефонную службу:
– Добрый день. Я хотел бы сделать звонок за рубеж. Но не знаю, действителен ли еще номер…
Номер оказался действителен.
Изменился лишь код региона. Ему объяснили, как дозвониться. Он поблагодарил оператора, затем набрал нужную комбинацию цифр.
Гудок был долгим и низким – не таким, как во Франции. Затем кто-то снял трубку.
– She’s coming [6]6
Она скоро прибудет (англ.).
[Закрыть], – сказал отец Марион.
Ответа не последовало.
На всякий случай он еще раз повторил эту фразу и положил трубку.
Затем в последний раз обвел глазами квартиру.
Ему тоже пора собирать чемодан.
Часть II
За оранжевой вуалью
Глава 15
В это утро погода была такая замечательная, что Хлоя решила удрать с уроков.
Она подняла одну руку и одновременно прижала другую к животу, изобразив на лице невыразимое страдания. Учитель поднял глаза к потолку, затем сделал ей знак, что можно идти. Она вышла, пряча победную ухмылку.
Такой предлог всегда действовал безотказно.
Хлоя дошла до туалета, но даже не стала туда заходить, а сразу направилась к своему шкафчику. Открыв его, она забрала свои вещи и вышла на улицу через боковую дверь, предназначенную для служебного персонала.
Школа в Лагуна-Бич, графство Оранж, была построена в традиционном стиле американских школ: массивное здание из красного кирпича с высокими окнами, расположенными на довольно большом расстоянии от пола, что позволяло Хлое проскальзывать вдоль стены, не будучи замеченной из класса.
Она дошла до баскетбольной площадки, на которой тренировалась женская команда, затем, пробравшись сквозь кусты к кирпичной ограде, взобралась на дерево. Уцепившись за ветку, подтянулась на руках, встала на ограду и спрыгнула с другой стороны.
Затем осторожно вытащила велосипед из-под вороха веток и листьев. Натянула кожаную куртку «Перфекта», которую когда-то носил ее отец.
Наушники от айпода вставила в уши, звук сделала максимально громким.
Она прогуливала уроки уже третий раз за эту неделю. Само собой, всё это добром не кончится. С другой стороны – живем только раз, так ведь?
Хлоя уселась в седло, нажала педаль и покатила по тропинке.
В девятнадцатом веке переселенцы, спасающиеся от гражданской войны, построили Лагуна-Бич на омываемой океаном скале. Вначале спускаться с нее по крутым обрывистым тропинкам могли только козы. Но со временем тропинки сменились хорошими дорогами, ведущими к частным особнякам, а маленький городок постепенно превратился в отдаленное предместье Лос-Анджелеса, обитель богачей. Отныне роскошные особняки соседствовали со старыми домиками на сваях, буквально повисшими над бездной. И козы по-прежнему были здесь: пару раз в год пастухи перегоняли их на новые пастбища, куда-нибудь повыше, где еще можно было найти подножный корм. Часть города в свое время выгорела – ко многим домам пожарные просто не смогли приблизиться, – после чего муниципалитет распорядился сократить до минимума площадь дикой растительности и еще увеличить количество дорог.
По одной из них и спускалась сейчас Хлоя. Велосипед катился под уклон сам по себе, она же, прикрыв глаза, с удовольствием подставила лицо лучам солнца. Внезапно резкий звук автомобильного сигнала вырвал ее из блаженной расслабленности: сама того не замечая, она едва не выехала наперерез небольшому грузовику.
– Hola!
Хлоя резко повернула руль, желая остановиться. Она не услышала шум мотора из-за музыки в наушниках. Хлоя стянула их и сунула в карман. Ей нравилась музыка, но не настолько, чтобы ради нее так по-дурацки умереть.
Смертей в ее семье и без того хватало.
Она поехала дальше, сделав извиняющийся жест в сторону грузовика. Над ее головой пролетела чайка, подгоняемая ветром. В воздухе пахло свежестью. Хлоя позволила ветру обдувать ее щеки и трепать пряди волос, выкрашенные в разные цвета. Спустя какое-то время она поняла, что проголодалась.
Она свернула направо, на Боат-Каньон-драйв, и остановила велосипед возле булочной.
На вывеске красовалась надпись: «Французская булочная Жана. Лучшие круассаны в городе!» – на французском и английском языках.
В те времена, когда у Хлои еще была полноценная семья, они все вместе часто бывали здесь. И каждый раз этот самый Жан или ворчал, или откровенно хамил. Это вызывало у Хлои даже не столько раздражение, сколько любопытство: она постоянно спрашивала себя, все французы такие или этот экземпляр – исключение из правил.
Она натянула на голову шерстяной шлем с прорезями для глаз, который купила специально, и вошла в магазин. Жан обслуживал клиентов. Она подкралась к корзине со свежими круассанами, стоявшей на прилавке, схватила две булочки и бросилась бежать.
Спустя несколько секунд вслед ей понеслись гневные вопли.
Хлоя сунула круассаны под куртку, вскочила на велосипед и изо всех сил закрутила педали.
Жан выскочил на улицу, потрясая кулаками:
– Хлоя! Паршивая мелкая воровка! Я прекрасно знаю, что это ты!
Она помчалась еще быстрей.
– Вернись сейчас же! Предупреждаю – на этот раз ты так дешево не отделаешься! Я вызову полицию!
Но лицо Хлои оставалось безмятежным. Она свернула за угол. Теперь вопли Жана уже были не слышны. Хлоя стянула шлем и поехала в сторону пляжа.
Вскоре она снизила скорость.
Вот уже в третий раз она воровала круассаны из булочной. Почему? Она и сама этого не знала толком. Сейчас она испытывала даже разочарование. Ей хотелось этим рискованным поступком слегка прибавить себе позитивного настроя, а получилось наоборот.
Она остановилась на перекрестке Пасифик-Коаст-хайвей. За спиной у нее поднимались холмы Лагуна-Бич с их роскошными особняками, внизу набегали на песчаный берег волны Тихого океана. Некоторое время Хлоя наблюдала за молодежной компанией: кто-то катался на сёрферных досках, другие разводили костер. Еще одна вечеринка на пляже…
Когда-то она была счастлива.
Но сегодня не испытывала вообще ничего.
Только огромную пустоту, сходную с ощущением огромной дыры в груди.
Она слезла с велосипеда и оставила его у деревянной ограды небольшого торгового центра. Затем направилась в магазин, торгующий телевизорами, и, войдя, остановилась перед огромным плазменным экраном, на котором шло какое-то дебильное шоу.
Через пару секунд стоящий за стойкой продавец, подняв глаза от каталога заказов, спросил:
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет.
Но он продолжал на нее смотреть.
– Ты разве не должна быть в школе?
– Сейчас весенние каникулы.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– Вообще-то сейчас каникулы только у студентов.
Продавец внимательнее посмотрел на нее, прищурившись:
– Погоди-ка, я тебя знаю…
– Что?
– Ты воровка! Другие продавцы мне про тебя рассказывали!
Он выскочил из-за стойки в тот самый момент, кода в магазин вошла пара посетителей. Они хотели о чем-то спросить, но продавец предостерегающе поднял палец.
– Ну-ка, стой! – резко сказал он Хлое.
Она бросилась к двери.
Продавец устремился за ней.
Хлоя помчалась по тротуару в сторону пляжа, но преследователь без труда ее нагнал:
– Что ты стащила, а? Я уверен, ты взяла что-то в моем магазине!
– Вы с ума сошли! Я ничего не брала!
Продавец занес руку для удара.
В этот момент у него за спиной выросла чья-то тень.
– Я на вашем месте не стал бы этого делать.
Ноги продавца оторвались от земли. Он испустил полузадушенный вопль, судорожно изворачиваясь, чтобы разглядеть обидчика.
Это был высокий худой мужчина в черном костюме. Он без труда держал продавца над землей на вытянутой руке. Рядом стоял его напарник, человек совершенно противоположных пропорций: невысокий и круглый, весом как минимум сто двадцать килограммов.
– Эй, парни, вы вообще кто такие? – завопил продавец, по-прежнему висевший в пустоте.
– О, черт! – выдохнула Хлоя. – Микадо и Брауни!
Двое мужчин даже не шелохнулись.
– Ты их знаешь? – с трудом произнес продавец. – Черт! Скажи им, чтобы меня отпустили!
Низенький толстяк вынул из-под пиджака нож с длинным, сантиметров тридцать, лезвием и сунул его между ног продавца.
– Вы и в самом деле хотите, чтобы вас отпустили?
Гигант хихикнул. Продавец побледнел.
– Ладно-ладно, – проговорила Хлоя. – Хватит.
Мужчины в костюмах переглянулись, потом гигант выпустил продавца, который предпочел поспешно удалиться, не вступая в дальнейшие дискуссии.
Хлоя посмотрела ему вслед.
Толстяк шутливым жестом нацелил свой нож на нее:
– Вообще-то ты должна быть в школе.
– Именно, – кивнул гигант. – На уроке.
– Большой Па будет в ярости.
Хлоя пожала плечами. Один мужчина принес ее велосипед, другой, распахнув перед ней дверцу машины, сказал:
– Залезай.
