Текст книги "Прекрасная колдунья"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
Глава 27
Рождество 1746 года
Эйлин проснулась оттого, что муж осыпал поцелуями ее нежную шею. За дверью слышался плач голодного младенца.
– Дрейк? – сонно пробормотала молодая мать, и в тот же момент сильная рука обхватила ее за талию и перевернула на другой, бок. Теплые губы Дрейка прижались к ее губам. От страстных поцелуев Эйлин проснулась окончательно и, отвечая на ласку, принялась нежно гладить мужа по спине. Резкий стук прервал их занятие.
– Боюсь, что тебе придется подождать, милорд. Сейчас потребности двух маленьких человечков у нас на первом месте, – со вздохом сказала Эйлин.
Не отрываясь от ее губ, Дрейк пробормотал что-то нечленораздельное, затем принялся ласкать через тонкую ткань рубашки сосок ее набухшей от молока груди. Наконец, приподнявшись на локте, он посмотрел на свою жену, лежащую под ним.
– Я так ревнив, что готов запереть тебя в четырех стенах, чтобы любоваться твоей красотой мог только я один. Но сейчас мне не остается ничего другого, как уступить право наслаждаться твоим обществом своему сыну. С Рождеством, любовь моя. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Эйлин обхватила его голову руками и, прежде чем отпустить, запечатлела на его губах долгий поцелуй. Затем разжала пальцы и села на постели. Дрейк невольно залюбовался ее темно-рыжими волосами, облегающими тонкий стан жены, и с великим трудом поборол искушение прикоснуться к длинным шелковистым прядям. Свесив ноги с кровати, он встал и пошел за одеждой.
Обнаженный, Дрейк уверенно прошел через комнату, и Эйлин завороженно смотрела на его сильные мышцы и гладкую кожу. С тех пор, как он в последний раз вот так ее обнимал, прошло несколько месяцев. И еще несколько недель пройдет, пока она сможет снова пустить его в свою постель. Эйлин ни разу не приходила в голову мысль отвергнуть его. Ее юное тело уже изнемогало от столь долгой разлуки, и она была уверена, что Дрейк чувствует то же самое.
Когда Дрейк исчез в примыкающей к их спальне комнате, Эйлин крикнула няне, чтобы та входила. В то время как Эйлин приняла из рук девушки малыша, который разрывался от плача, требуя еды, в комнату вошла горничная и принялась разводить огонь в камине, чтобы прогреть остывший за ночь воздух. Эйлин спустила рубашку с одного плеча, и в тот же момент маленькие ручки призывно заколотили по ее полной от молока груди. Молодая мама, откинувшись на подушки, поудобнее расположила малыша, и тот жадно припал к большому соску. Переполненная нежными чувствами к своему беззащитному сыну, Эйлин крепче прижала к себе малыша и принялась поглаживать его нежную маленькую щечку.
Когда Дрейк, уже одетый, снова вошел в покои, горничная и няня быстро откланялись и покинули комнату, оставив молодую пару наедине со своим новорожденным сыном. При виде жены с младенцем на руках маркиз ощутил такой трепет, что напрочь забыл о свертке, который держал в руках. Он осторожно опустился на край кровати и как завороженный смотрел на маленького человечка, теребящего крошечной ручонкой грудь матери. Эти двое сейчас находились в своем особом мирке, где не существует ничего, кроме нежности и любви. Это он, уложив ее в постель, лишил невинности, заронил в ее утробу свое семя и дал жизнь этому маленькому существу. Просто невероятно, что несколько мгновений удовольствия коренным образом изменили всю их жизнь. И Дрейк понял, что каждая секунда, проведенная вместе с женой и детьми, – это невыразимое счастье, и мысленно возблагодарил Господа за столь щедрый дар.
Полностью поглощенная ребенком, Эйлин не обращала внимания на мужа, пока Ричард не насытился. Но когда она наконец подняла глаза и встретилась взглядом с Дрейком, ее сердце забилось. Маркиз нежно улыбнулся, и по телу Эйлин пошли теплые волны.
– Я когда-нибудь говорил, как сильно тебя люблю? – мягко спросил Дрейк. Аккуратно вытянув прядь ее темно-рыжих волос из детского кулачка, он взял из рук жены засыпающего младенца и прижал к себе. Но глаза его смотрели только на завораживающую игру серебряных искорок под ее длинными ресницами.
От этих слов Эйлин буквально задохнулась от счастья и, растерянная и удивленная одновременно, коротко кивнув, принялась машинально расстилать на плече Дрейка кусок чистой ткани, чтобы младенец, срыгивая, не запачкал костюм своего отца. Когда она удостоверилась, что Ричард лежит удобно, то, поправив рубашку, подняла глаза на мужа, все еще завороженная его словами.
В синих глазах Дрейка она увидела немой вопрос. На губах Эйлин заиграла ослепительно-радостная улыбка.
– Я просто надеялась, что когда-нибудь вы разделите со мной то чувство, которое я испытываю к вам, милорд.
Дрейк посмотрел ей в глаза, и его сердце наполнилось гордостью и любовью: все ее чувства были написаны на лице. Нежно держа в руках сына, Дрейк, наклонившись, поцеловал Эйлин в лоб. И тут, вдруг вспомнив, что все еще держит под мышкой небольшой, очень красиво упакованный сверток, Дрейк с улыбкой протянул его жене.
– Ты простишь меня за то, что я был таким слепцом и не видел, что любовь гораздо важнее гордости?
Значит, он все-таки понял.
Впервые за то время, что они снова были вместе, Эйлин почувствовала, что они с мужем снова одно целое. Мягко улыбнувшись, она принялась аккуратно разворачивать подарок. Внутри маленькой, обшитой бархатом коробочки лежал прекрасный перстень с бриллиантами. Эйлин открыла рот от удивления и посмотрела на Дрейка. Тот, аккуратно: вынув символ их единения, надел его на палец жены.
– Теперь весь мир будет знать, что ты моя, – прошептал он.
Потеряв дар речи, Эйлин наконец осознала, что принадлежит Дрейку полностью, безвозвратно, и скоро об этом узнает весь свет. Все еще не придя в себя, она пыталась придумать слова благодарности и любви, но ничего не приходило ей в голову. На пути к их счастью все еще было много преград. Но как объяснить ему это?
Внезапный стук в дверь лишил Эйлин возможности хоть что-нибудь сказать.
Дрейк чертыхнулся.
– Неужели в этом доме нас не могут хоть па пару минут оставить наедине?
– Это, наверное, няня принесла Эмили. Я сейчас же отошлю ее, не волнуйся, – быстро заверила его Эйлин и повернулась к двери. – Входи!
На пороге появился встрепанный лакей. Увидев, что его светлость здесь, он облегченно вздохнул.
– Милорд, к вам приехал лорд Уэстли. Он непременно желает говорить с вами.
Дрейк нахмурился:
– Уэстли? Я думал, он уехал на континент. – Дрейк бросил взгляд на Эйлин. Маркизу ужасно не хотелось уходить от нее, но он отчетливо понимал, что дела требуют очень много времени. На этот раз придется пожертвовать удовольствием побыть рядом с собственной женой.
Эйлин, казалось, уже смирилась с тем, что ее муж – занятой человек. Но прежде чем она успела сказать хоть слово, в комнату, грубо оттолкнув лакея, ворвался сам лорд Уэстли. Мрачный и ужасно раздраженный, с глубокими морщинами на лице, он коротко кивнул в знак приветствия юному маркизу и его леди.
– Прости, что помешал, Шерборн, но мне нужно поговорить с вами обоими. А этот трус не должен нас слышать. – Он бросил гневный взгляд на трясущегося от страха лакея. Немного озадаченный, Дрейк постарался скрыть свое любопытство. Послав лакея за няней, он указал своему несостоявшемуся тестю на одно из мягких кресел с высокой спинкой. Пока лорд Уэстли устраивался поудобнее, в комнату вошла няня и взяла ребенка из рук отца, а горничная тем временем помогла Эйлин накинуть халат.
Уэстли смотрел на все это с немного унылым видом. Когда няня собиралась унести ребенка, он сделал ей знак, что хочет взглянуть на нового наследника Шерборнов. Внимательно изучая личико спящего младенца, лорд Уэстли пришел к выводу, что подбородок мальчик унаследовал от Невиллов. Старик одобрительно кивнул, и в тот же момент няня унесла ребенка в детскую.
– Лихой у тебя парень, Дрейк. И дочка тоже ничего, насколько верно дошли до меня слухи. – Лорд Уэстли оперся о свою трость и внимательно посмотрел на сидящую на кровати молодую пару. Маркиз, словно защищая свою жену, собственнически обхватил рукой ее тонкий стан. Странный блеск в серебристых глазах Эйлин заставил старого лорда тревожно сощурить глаза.
– Да, они же близнецы, – миролюбиво отозвался Дрейк. – А как Памела?
Юная маркиза с печалью наблюдала за стариком, который словно ушел в себя. Его глаза затуманились, а складки на лице стали еще глубже.
– Умерла. Послеродовая лихорадка. Она не протянула и недели. – Уэстли отвернулся, чтобы не видеть сидящей на кровати счастливой семейной пары, и задумчиво уставился на огонь.
Эта новость ошеломила Дрейка, и не успел он собраться с мыслями, как заговорила Эйлин:
– А ребенок?
Требовательность ее тона заставила старого лорда быстро поднять глаза. Во взгляде Эйлин он увидел понимание и сожаление. Поразительно, как люди могут понимать друг друга без слов. Неудивительно, что Дрейк полюбил эту очаровательную девушку. Лорд Уэстли заговорил, обращаясь к Эйлин:
– Мальчик здоров. После всех этих девчонок, будь они неладны, Бог наконец-то наградил меня внуком, который родился ублюдком… – Его отчаяние постепенно сменилось негодованием.
– Мне очень жаль, сэр. – Открыв один из шкафов, Дрейк извлек оттуда небольшую флягу и протянул ее лорду. – Из слов Эдмунда я понял, что он собирался жениться на Памеле.
Уэстли, сделав несколько больших глотков, отмахнулся от извинений Дрейка:
– Сожалениями ее не вернешь. Я испортил ее. Я никогда не следил за ней так, как нужно. Вот почему я здесь. Я не хочу, чтобы мой единственный внук вырос таким же, как его мать или его отец. Я не могу вырастить его и в то же время не могу допустить, чтобы его растил Эдмунд. Нравится тебе это или нет, но он – Невилл, и тут уже ничего не попишешь, Дрейк. Я хочу заключить с вами договор.
Маркиз нахмурился, но Эйлин не задумываясь ответила:
– Привозите ребенка сюда, милорд. У нас хорошая детская. Можете быть уверены, что мы вырастим его как собственного сына.
Тут Дрейк взорвался:
– Подождите-ка минутку! Я не хочу, чтобы мой сын пережил то же, что выпало на мою долю! Отпрыск Эдмунда может вырасти еще большим задирой, чем его отец. Он и так на несколько месяцев старше Ричарда. Я не хочу, чтобы мой сын…
Лорд Уэстли яростно ударил своей тростью об пол:
– Да выслушай же меня, черт тебя побери! Неужели ты думаешь, что я предложил бы тебе такое?
Эйлин яростно потянула Дрейка за рукав, заставляя повернуться к себе.
– Не обязательно все должно сложиться точно так же. Неужели ты хочешь, чтобы твой племянник вырос у чужих людей?
– Дорогая, ты не понимаешь, что… – начал было Дрейк, но Уэстли не дал ему закончить.
– Я понимаю, Шерборн. Незаконнорожденный не может унаследовать титул и имение. Но я думаю, что мы можем исправить это. Король обожает россказни о неблагодарных детях, к тому же он в долгу у меня. Как-то раз или два я имел дело с его собственным отпрыском. Нам нужно только убедить Эдмунда признать мальчика своим сыном, и король позаботится о том, чтобы мои земли и титул перешли к моему внуку. Он вырастет, зная, что все мое состояние станет его. Я лично позабочусь об этом. Тогда у него не будет повода завидовать твоему сыну и стараться всячески превзойти его, ведь так?
Дрейк тяжело опустился на кровать, но умоляющий взгляд жены мешал ему трезво мыслить. Наконец он вздохнул и повернулся к ней. Ее серебристого цвета глаза были наполнены болью.
– Я не могу позволить, чтобы еще один ребенок рос в таких же условиях, как и я, Дрейк. – Она смотрела ему прямо в глаза. Она знала, что Дрейк никогда не оставит родного ему человечка в беде, даже если этот ребенок – сын его подлого брата Эдмунда.
Дрейк нервно провел рукой по волосам и грустно усмехнулся над ее верой в него. Как он может вести себя по-другому, если она видит в нем только хорошее?
– Это значит, что ты все же останешься здесь? – спросил он у Эйлин. В серебристой глубине ее необыкновенных глаз он увидел ответ на так давно мучивший его вопрос. Значит, есть на этом свете узы, способные удержать ее. С победной улыбкой он взял ее за руку и притянул к себе.
– Думаю, что я смогу помочь вам заставить Эдмунда признать ребенка. Если вы обещаете обучить его искусству разумно распоряжаться своим наследством, когда он подрастет, то я беру на себя обязательство вырастить его вместе с моими детьми.
Лорд Уэстли, глубоко вздохнув, поднялся с кресла и протянул Дрейку руку.
– Мне ужасно жаль, что ты так и не стал моим зятем, Шерборн, но мне будет намного легче жить, зная, что мой мальчик в хороших руках.
Подняв шляпу и трость, старик повернулся к Эйлин, которая только теперь хорошо рассмотрела его. Напудренный парик был длинным и слегка старомодным. Красные чулки и туфли на каблуке не очень соответствовали возрасту лорда. Но когда он с восхищением посмотрел на юную маркизу, она заметила в его глазах молодой блеск, говоривший о том, что душой лорд Уэстли еще молод.
– Я хорошо помню твою мать, дитя. Если ты так же похожа на нее внутренне, как и внешне, каждый мужчина, встретив тебя однажды, полюбит на всю жизнь. Лучшей матери для своего внука я не могу и желать, – немного напыщенно произнес лорд.
Услышав, что он открыто льстит ей, она рассмеялась:
– Если ваш внук будет похож на вас, милорд, он вскружит мне голову красивыми словами и вырастет ужасно избалованным. Попробуйте свое красноречие на моей матери. Она, должно быть, где-то внизу. Думаю, ей было бы очень интересно освежить в памяти воспоминания своего детства. Привозите вашего внука, как только ему можно будет путешествовать. Мне не терпится познакомиться с ним.
Глаза старого лорда засветились от удовольствия, и он, кивнув на прощание, вышел из комнаты. Дрейк тут же откинулся на подушки и, схватив Эйлин за талию, увлек ее за собой:
– Вы чертовски испорченная женщина, миледи, – беззлобно прошептал он.
– А ты слишком красив, чтобы я могла разрешить тебе выйти из дома, – весело парировала Эйлин, обнимая его за плечи. – И я люблю тебя почти как безумная.
– Почти, – согласился Дрейк. Обхватив рукой ее затылок, он приник губами к ее рту. Эйлин застонала от желания и выгнулась ему навстречу, жаждая большего.
Несколько дней спустя Дрейк попрощался с молодой женой и неохотно покинул Шерборн. Возможно, с помощью Уэстли Эдмунда можно будет переправить на континент или найти ему какое-нибудь занятие в колонии. Это была главная причина, заставившая Дрейка ехать в Лондон. Но в то же время и в имении было много дел, которыми маркизу нужно было заняться. К тому же он еще не был уверен, что их отношения с Эйлин наладились и его жена счастлива.
– Скоро приедет внук лорда Уэстли. Неужели тебе нужно уезжать именно сейчас?
Эйлин также была расстроена из-за предстоящей разлуки. В последнее время Дрейк был сам не свой, и это очень волновало ее. Но она не знала, вправе ли вмешиваться в его дела. Ей было очень интересно, сколько времени его не будет. Но сам Дрейк не говорил об этом, а Эйлин стеснялась спросить его. Кроме того, она боялась, что, если начнет расспрашивать, узнает случайно нечто неприятное для себя.
Одетая в коричневое бархатное платье с золотыми вставками, обшитыми тесьмой, Эйлин ощущала себя в это утро маленькой птичкой в золотой клетке. Она подошла к окну и взглянула на раскинувшийся внизу озябший сад. Дрейк не разрешил ей покидать пределы комнаты.
Маркиз заметил, что ее обычно румяные щеки заметно побледнели, и у него защемило сердце. Хотя доктор клялся, что она хорошо себя чувствует и прекрасно оправляется после родов, но Дрейку казалось, что его жена все еще слаба и нуждается в его опеке. Он погладил Эйлин по плечу, и она повернулась к нему. Заглянув в ее огромные серебристые глаза, он объяснил:
– Если я не поеду сейчас, то потом не смогу выехать из-за погоды. Здесь ты будешь в безопасности. С тобой будут Диана, Майкл и твоя мать. Я вернусь, как только позволят обстоятельства. У меня есть один замысел… Но сначала ты должна полностью поправиться.
Заинтересовавшись, Эйлин поймала мужа за руку:
– Какой замысел? Расскажи мне!
Дрейк, улыбнувшись, поцеловал ее в лоб и сказал, что у него много идей и, чтобы их реализовать, понадобится ее помощь. Подумав немного, сообщил, что собирается занять свое место в палате лордов.
Эйлин прикусила губу. Решение Дрейка испугало ее. Значит, ей придется большую часть времени жить без него или же жить с ним в Лондоне. Ни того ни другого ей не хотелось, но она понимала, что ее муж жаждет перемен, поэтому хочет вернуться в политику. Даже ее мать резко отзывалась о несправедливых законах, запрещавших католикам владеть землей и лишавших их права голоса. Дрейк же хотел внести свою лепту в решение этих и многих других вопросов. Для нее было очевидно, что он – высокообразованный мужчина, а она – невежественная женщина, выросшая в деревне, и ей никогда не стать настоящей леди, соответствующей положению мужа в светском обществе. Поддразнивая его, Эйлин спросила:
– А мы можем построить мне домик в Лондоне?
Маркиз вздохнул с облегчением и рассмеялся. Его порадовало, что Эйлин быстро схватила суть дела. Он боялся ее негативной реакции на его планы, но оказалось, что она смирилась со своим положением. Он пообещал, когда приедет, подыскать подходящий участок земли.
– Если обещаешь представить меня Хогарту, то считай, что мы заключили сделку, – медовым голосом произнесла Эйлин.
Согласившись и на это, он поцеловал ее на прощание и ушел, оставив с тревогой на сердце. Хотя Дрейк и был в приподнятом настроении и шутил с ней, она знала, что его что-то беспокоит, и, если бы была здорова, уехала бы вслед за ним. Но теперь она, к сожалению, не может совершать безрассудные поступки, как раньше. Эйлин понимала, что сейчас на ней лежит ответственность за мужа и детей и дни абсолютной свободы закончились. И если она случайно забудет об этом, рев двух младенцев живо вернет ей память.
Глава 28
Наступил март, а Дрейк все еще не возвращался домой. Но он регулярно посылал Эйлин письма, в которых подробно и ярко писал о своих мыслях и планах, окружавших его людях и событиях. В каждом письме он говорил о любви к ней, и ей легче было переживать разлуку. Эйлин с нетерпением ждала каждого нового письма и по нескольку раз перечитывала его. Маркиза не сомневалась, что Дрейк совершенно искренне описывал боль и чувство одиночества, которые испытывал из-за разлуки с ней, и что каждый раз, ложась в постель, он думал о ней и страстно хотел оказаться рядом. Ведь она испытывала те же чувства.
Когда Эйлин в третий раз читала очередное письмо, Диана выводила сложные трели на клавесине, стараясь таким образом привлечь к себе внимание.
Маркиза, посмотрев на выражение лица своей золовки, рассмеялась:
– Я очень эгоистична? Надеюсь, эти письма для тебя так же много значат, как и для меня.
Эйлин протянула Диане страницы, где Дрейк описывал свой разговор с герцогом Ньюкаслом и их спор по поводу нынешнего состояния сельского хозяйства. Те страницы, в которых муж писал о том, что подыскивает подходящее место для маленького домика и скучает, она оставила у себя. Диана мельком взглянула на письмо и спросила:
– А он пишет что-нибудь о Майкле? Я знаю, что нам не нужно разрешение Дрейка на свадьбу, но все же было бы намного проще, если бы… – Она замолкла, задумавшись.
– А Майкл официально просил разрешение у твоего брата? – Слишком поглощенная собственными делами, Эйлин едва ли замечала проблемы окружающих. То, что Майкл и Диана сильно влюблены и в скором, времени поженятся, она считала само собой разумеющимся.
– Я знаю, что они говорили об этом. – Диана наигрывала необычайно грустную мелодию.
Помня их драку в деревне, где Эйлин рожала близнецов, Диана не решалась снова затрагивать эту тему.
Эйлин с интересом изучала выражение лица Дианы. Сейчас она выглядела более жизнерадостной, чем прошлой весной. Обычно острая на язычок, Диана стала на удивление нежной, и колкости уже не сыпались из ее рта. Одно только упоминание о Майкле заставляло ее глаза сиять. Инвалидное кресло, казалось, не мешает ее любви, но все же Эйлин волновало положение подруги. Рождение близнецов изменило ход мыслей юной маркизы.
– Вы с Майклом говорили о детях? – осторожно спросила Эйлин.
Диана густо покраснела.
– И даже более того.
Улыбнувшись, Эйлин посмотрела в лицо подруге:
– Ты полагаешь, что я не должна вмешиваться в твои интимные дела?
Услышав смех и заметив снисходительное выражение на лице Эйлин, Диана с облегчением вздохнула.
– Нет, если ты собираешься доносить Дрейку все, о чем мы будем говорить.
Эйлин, решительно помотав головой, ответила, что не умеет сочинять письма и предпочитает молчать, и спросила, хочет ли она детей.
Диана наконец получила возможность поговорить о тем, что лежало у нее на душе.
– Да, я хочу родить Майклу ребенка, но он боится за меня. Видя твои мучения, Майкл не хочет, чтобы я тоже страдала. Я попыталась убедить его, что все это из-за того, что ты маленькая и хрупкая и к тому же рожала близнецов. Но он скептик и решил поговорить с моим врачом. Правда, я надеюсь, что нам с доктором все-таки удастся уговорить его.
В глазах Дианы сверкнул озорной огонек, а ее счастливая улыбка рассеяла все сомнения Эйлин. Юная маркиза, восхищенная своей подругой, весело улыбнулась в ответ. Ей хотелось, чтобы все ее друзья были так же счастливы, как и она сама, а Майкл с Дианой, бесспорно, заслуживали самого лучшего.
– Он был у тебя в комнате, ведь так? – восторженно спросила Эйлин. Когда Диана, опустив глаза, кивнула, она воскликнула: – Дрейк убьет его!
Диана натянуто рассмеялась, но в ее глазах было беспокойство.
– Мне просто нужно было убедиться, что все будет как у всех, – объяснила она. – Я не хотела, чтобы Майкл до конца жизни был прикован к ущербной, бесполезной женщине.
– Бесполезной? Бог с тобой, Диана! Ты за свою жизнь сделала столько полезного, что мне и не снилось! На тебе держится весь дом, ты распоряжаешься слугами, договариваешься с арендаторами, ты прекрасно играешь и не даешь окружающим скучать! У тебя уйма талантов! Майклу было бы достаточно, если бы ты обладала хотя бы одним из них. – Сказав это, Эйлин заволновалась. – Значит, Майкл увезет тебя отсюда? Пожалуйста, скажи, что нет, а иначе мне придется расстроить ваш брак!
Глядя на серьезное лицо своей подруги, Диана рассмеялась.
– Я полностью скомпрометировала себя и теперь просто обязана выйти за него замуж. – Немного помолчав, она заговорила уже серьезно: – Я думаю, что тебе нужно стать хозяйкой собственного дома. Когда вернется Дрейк, я планирую переехать в домик, что достался мне от отца в качестве приданого. Тебе захочется многое тут изменить, и я не хочу мешать.
В последние недели Эйлин очень много думала о своем несоответствии роли маркизы. Эйлин никогда еще не принимала гостей. Как вести себя, когда все благородные друзья и знатные родственники Дрейка приедут, чтобы взглянуть на его молодую жену? От этих мыслей Эйлин впадала в растерянность. То же она чувствовала и сейчас, но постаралась скрыть свое состояние за веселым смехом.
– Изменить? Избави Боже! Я ведь даже не знаю, что именно нужно менять. Ты хочешь, чтобы Дрейк думал обо мне как о полной дурочке? Я понимаю, что вам с Майклом хотелось бы иметь собственный угол и жить отдельно, но все же прошу вас остаться ради меня. Если нужно, я буду учиться…
– Но с большим удовольствием будешь рисовать или играть с детьми! – рассмеялась Диана, понимая замешательство Эйлин. – Я вынуждена согласиться, чтобы облегчить твою участь. Но не только по этой причине я останусь. Я люблю Шерборн, но Майкл очень гордый человек. Если мы уедем, он будет настаивать, чтобы я жила на его средства. Оставшись здесь и помогая вам вести хозяйство, мы честно будем отрабатывать расходы Дрейка на нас и вместе с тем жить в удобстве и роскоши. Как ты думаешь, это очень эгоистична с моей стороны?
Одной проблемой стало меньше, и Эйлин облегченно вздохнула.
– Я бы сказала, что это здорово. Майклу нравится управлять поместьем, а у Дрейка на это почти нет времени. Мы с тобой будем вместе заниматься домом, я буду смотреть за детьми, навещать арендаторов, ходить в деревню – словом, я стану твоими ногами. Мне кажется, что это будет просто замечательно!
Увлеченные обсуждением планов на будущее, девушки не заметили, как в комнату вошла леди де Лейси. Шуршание; письма в ее руке привлекло их внимание.
Эйлин взглянула на мать с любовью и кивнула на стоящее рядом кресло.
– Присоединяйся, мама. Ты получила еще одно письмо из Ирландии, да?
Элизабет де Лейси, сидя возле дочери, машинально сворачивала и разворачивала письмо. Ее взгляд, так же как и в последние недели, был отсутствующим.
– Да, еще одно письмо, – неторопливо проговорила она. – Пока вы обсуждаете свое будущее, мне нужно подумать о своем. Его светлость пишет, когда собирается возвратиться? – спросила она у дочери.
– Твое будущее здесь, конечно, вместе с нами, – немного растерянно ответила Эйлин. – Дрейк не пишет, когда вернется, но ты же знаешь, что он рад тому, что ты живешь здесь. И если тебя раздражает то, что дети шумят, ты всегда можешь поехать к тете Эмме. Она будет счастлива, если ты…
Элизабет решительно покачала головой:
– Детей и я обожаю, но не могу прожить остаток своей жизни с вами. Теперь, когда Питер не может мне помешать, я хочу вернуться в Ирландию. Там есть друзья, которые ради меня рисковали жизнью. И дом Ричарда ждет меня.
Эйлин хотела возразить, но счастливое выражение на лице матери заставило ее замолкнуть на полуслове.
– Ты хочешь жить там одна? – только и спросила она.
Элизабет в очередной раз развернула письмо.
– Законность наследования мною поместья де Лейси стоит под вопросом, но я собираюсь бороться за то, что принадлежит мне. Это значит, что мне придется присоединиться к англиканской церкви, но это беспокоит меня меньше всего. Бог есть Бог. Он – в душе каждого человека. Вот что главное. У Ричарда были на эти земли определенные планы, и я хочу, чтобы все было так, как он хотел, И сейчас, когда ты ни в чем не нуждаешься, я хочу воплотить мечты своего мужа в жизнь.
Эйлин расширила глаза от удивления.
– Ты хочешь сказать, что собираешься продать землю и построить школу?
– Именно так. Как еще можно отблагодарить людей, которые помогли нам, кроме как попытаться помочь их детям?
Это «нам» задело Эйлин. Как помогли ей? Бросили на произвол судьбы! Одинокую, никому не нужную маленькую девочку оставили жить в бедности, и единственный человек, которому было до нее дело, – это она сама. Мать, взглянув на свою дочь, поняла, о чем она думала.
– Не суди Мэг слишком Строго, любовь моя. Она была стара и не совсем в здравом уме. Если бы она не нашла тебя в тот день, ты могла бы истечь кровью и умереть задолго до того, как тебя обнаружил бы кто-нибудь другой. Так уж получилось, что никто не знал, что с тобой произошло. Когда священник нашел Мэг, она была совершенно невменяемой. Он подозревал, что ты жива, но все же он так и не смог убедиться в этом.
Эйлин в замешательстве потрясла головой.
– Я не понимаю! Почему Мэг не отвела меня к священнику или к кому-нибудь еще, кто мог бы помочь мне? Почему я оказалась у Нэн?
– По-видимому, у Мэг было две дочери. Одна работала в соседнем поместье, а вторая вышла замуж и уехала жить к мужу в Корнуолл. Я узнала, что незамужняя дочь уехала из Ирландии сразу после… – Элизабет замолчала, потом продолжила: – после смерти твоего отца и умерла вскоре после приезда в Англию. Я думаю, что Нэн – замужняя дочь Мэг. Нэн не знала, кто ты, думая, что ты ее племянница. Она вырастала тебя как собственного ребенка.
Эйлин задумчиво посмотрела на свою мать. Она все это время старалась забыть свои детские годы, полные страданий. Но теперь Эйлин поняла, что Нэн растила немую, грубую и никого не любящую девчонку, хотя у нее едва хватало средств, чтобы поднять на ноги собственных детей. Единственная ошибка Нэн заключалась в том, что она вышла замуж не за того человека. Ее не в чем больше обвинять. Когда-нибудь Эйлин найдет ее и отблагодарит за все.
Резкий стук отвлек женщин от мрачных размышлений, и они нетерпеливо посмотрели на дверь. Ведь это мог быть посыльный с письмом из Лондона от Дрейка. Диана громко предложила войти.
На пороге стоял, заметно нервничая, лакей. Широко распахнув массивную двустворчатую дверь, он провозгласил:
– Мистер Эдмунд желает видеть леди Шерборн.
Диана задохнулась от неожиданности, а Эйлин зажала рот рукой. Позади испуганного лакея показалась темная и грозная фигура Эдмунда. Невероятно, но это был он.
Он бесцеремонно отодвинул слугу в сторону и прошел в комнату. Эдмунд, одетый в элегантный кожаный камзол, высокие блестящие сапоги, с аккуратнейшим образом расчесанными на пробор волосами выглядел настоящим джентльменом. Холодный взгляд его бездонных черных глаз заставил всех присутствующих насторожиться. К тому же всем было известно о его предательстве Дрейка.
Когда лакей закрыл за собой дверь, Эдмунд вежливо поклонился.
– Милые дамы… – он с любопытством посмотрел на Элизабет, – не припомню, чтобы имел удовольствие…
Эйлин не оставалось ничего другого, как представить свою мать.
– Мама, это кузен Дрейка, Эдмунд Невилл. Моя мать, леди де Лейси.
Имя «де Лейси» тяжело повисло в воздухе, и самоуверенность Эдмунда мгновенно улетучилась. Но он быстро пришел в себя и галантно склонил голову.
– Чрезвычайно рад знакомству, миледи. – Он самодовольно ухмыльнулся, отметив необыкновенное сходство между матерью и дочерью. Затем повернулся к Эйлин. – Мне сказали, что мой сын здесь. Надеюсь, вы не посчитаете наглостью мое желание увидеть его?
У Эйлин остановилось сердце. Она знала, что ему нельзя доверять. Он, несомненно, имел право увидеть сына, но не сейчас. Рядом не было ни Майкла, ни Дрейка, ни лорда Уэстли. Он слишком удачно выбрал время для визита.
Эйлин, мило улыбнувшись, предложила ему присесть.
– Сейчас дети гуляют с моими дядюшкой и тетушкой. Скоро они должны вернуться, а пока я попрошу принести нам чаю.
Диана и Элизабет немного удивленно посмотрели на нее, но благоразумно промолчали. Саммервиллов не было в Шерборне уже более двух недель, а малыши мирно спали наверху, в своих кроватках. Что Эйлин задумала, ни ее мать, ни Диана не могли понять, но предпочли не вмешиваться.
Маркиза встала и выскользнула за дверь отдать приказание насчет чая, хотя достаточно было позвонить в колокольчик у кресла Дианы. Она закрыла за собой дверь и, приподняв юбки, побежала по лестнице наверх, в детскую.
Не успев подняться, услышала, что дверь в гостиную снова открылась. Она знала, что это Эдмунд вышел в холл и, возможно, видит ее. Но беспокоиться об этом было поздно. Эйлин со всех ног мчалась по длинному коридору по направлению к детской.
