Текст книги "Лунный свет"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Сохраняя серьезное лицо, Хит подтвердил:
– Харли, вы сваляли дурака. У вас есть, что к этому добавить, дорогая?
Он повернулся к Обри, приподняв бровь.
Чувствуя жалость к этому человеку, Обри качнула кудрями.
– Думаю, я предпочту объяснения и знакомство. Он только что заставил меня опасаться за мою жизнь, и я хочу узнать о нем побольше.
Харли сглотнул и нервно поправил галстук, когда испытующий взгляд проницательных синих глаз Хита впился в него.
– Я хотел всего лишь извиниться, но она бросилась наутек. Я не представлял, что вы не объяснили… – выдавил он.
Остин посмотрел на него тяжелым взглядом.
– Мою жену нелегко испугать. Если вы только хоть чем-то навредили ей…
Обри нетерпеливо прервала его:
– Наоборот. Это я ударила его хлыстом. Мы должны осмотреть его руку. А сейчас, если кто-то удовлетворен объяснениями, я хотела бы заняться чем-то более приятным, чем смотреть, как вы сцепились, будто два барана на мосту.
Двое мужчин недоверчиво посмотрели па нее, губы Хита расплылись в улыбке, и напряженность рассеялась.
– Ваши метафоры оставляют желать лучшего, – с улыбкой сообщил ей Остин. Прежде чем она успела спросить, почему, он мягко продолжил: – Я счастлив, представить вам Харли Сотби. Полагаю, вы знаете мою жену, леди Обри!
Молодой человек осторожно склонился над ее рукой, с опаской косясь на мужа леди.
– Я более чем счастлив, леди, встретить вас, и я должен извиниться перед вами за весь нанесенный ущерб.
Обри увидела широкую полосу на замшевой перчатке в том месте, где хлыст ударил его.
– Наверное, вам лучше снять перчатку, господин Сотби, и позволить мне взглянуть на вашу руку. Я не хочу быть ответственной ни за рапу, ни за инфекцию.
Харли посмотрел на графа и, обнаружив на его лице усмешку, беспомощно промямлил:
– Рука в порядке, миледи. Ущерб невелик, уверяю вас.
– Хорошо. Тогда вы должны пройти внутрь и пообедать с нами. Возможно, я сумею получить от вас обоих больше разъяснений, чем вы мне дали сейчас.
Обри подобрала юбку и приготовилась провести их в дом, но Хит удержал ее за руку. Она обернулась и увидела, как мистер Сотби залился краской от смущения, а Остин смотрит на нее со смешанным чувством разочарования и насмешки.
– Сожалею, леди Обри, но я должен вернуться домой. Я прибыл сюда только чтобы убедиться в вашей… – Он поймал взгляд Хита и поспешно поправился: – Чтобы принести свои извинения. Но я не счел бы свою миссию законченной, если бы не пригласил вас к нам домой. Мои сестры, я полагаю, почти одного возраста с вами, и они хотят встретиться. Надеюсь, вы примете приглашение.
От осознания, что поблизости были люди, с которыми она могла бы подружиться, Обри заметно оживилась, но когда речь джентльмена стала нервной, у нее возникло странное подозрение. Когда он закончил, она холодно поблагодарила его.
– Я была бы не менее счастлива, познакомиться с вашими сестрами, господин Сотби. Если мой муж окажется так добр, чтобы однажды отвезти меня к ним, я буду счастлива, навестить вас.
Харли с волнением посмотрел на бесстрастное лицо Хита.
– Хорошо, но, видите ли, мой отец стар и придерживается своих правил на этот счет. Было бы лучше, если бы я приехал за вами. Возможно, его сиятельство сможет пояснить…
– Не нужно ничего объяснять, сэр, – ответила Обри с обманчивой мягкостью. – Я не хожу туда, где не принимают моего мужа. Передайте вашим сестрам мои извинения…
Она повернулась и отправилась прочь, но отрывистый возглас Остина остановил ее гневный уход.
– Не глупи, Обри. Мария и Анна очень интеллигентные и приятные молодые леди. Тебе понравится их общество.
Она гордо вздернула голову.
– Тем более я сожалею, что у меня не будет возможности повстречаться с ними. Доброго дня, сэр.
Она царственно кивнула, отпуская рыжего молодого человека, и не оборачиваясь, зашагала прочь.
Остин с благодарностью посмотрел ей вслед и повернулся, чтобы пожать плечами в ответ на недоуменный взгляд Харли.
– Если вы еще не заметили, она крайне щепетильная молодая женщина, – пробормотал он в оправдание.
– Она права, и вы это знаете, – примирительно предположил Харли. – Однако я надеялся… Кажется, это будет чертовски трудно, Хитмонт, – закончил он почти со злостью.
– Такова Обри. – Хит усмехнулся и протянул молодому человеку руку. – Это не ваши проблемы, Сотби. Я ценю ваше участие.
Харли взглянул на протянутую руку и с внезапной решимостью крепко пожал ее.
– Я должен извиниться перед вами, сэр. Очень трудно изменить сложившуюся ситуацию, но я намерен исправиться.
Хит устало пожал плечами.
– Осмелюсь заметить, что вы без Особых трудностей испортите свою репутацию. Сожалею, что вы не смогли пообедать с нами. Доброго вечера.
Харли посмотрел вслед уходящему графу. Его хромота стала заметнее. Он предоставил Хитмонту возможность жестоко отомстить, но граф великодушно не пожелал поминать старое. Он не мог считать его трусом, особенно после того, как он так отчаянно сражался, думая, что женщина в опасности. Скорее, его можно считать джентльменом до мозга костей, вопреки всем слухам, утверждающим обратное.
Как жаль, что его одурачили сплетни и что они навредили графу и его прекрасной юной жене, которая здесь совершенно ни при чем.
Когда Хит вошел в холл, он услышал Обри, болтающую со служанкой его матери, и решил, что они готовятся к обеду. Сейчас он не мог к ней войти. Объяснения подождут до более удобного случая.
Войдя в свои покои, он услышал плеск воды в ванной, доносившийся из покоев жены. Он сбросил просоленный сюртук и захотел отыскать хоть кувшин теплой воды, чтобы помыться. Джон, должно быть, вытирает сейчас взмыленных лошадей, он всегда в первую очередь заботился о животных, а потом о хозяине. Груму не приходило в голову, что граф регулярно нуждается в ванне.
Остин уселся, снял башмаки с усталых ног, а затем пропитанную потом сорочку. Он работал наравне со своими людьми на починке корабля в сухом доке, но должно пройти еще несколько недель, прежде чем судно спустят на воду. У него было шесть месяцев, за которые нужно починить и оснастить корабль и успеть перевезти груз, достаточный, чтобы вернуть деньги Обри и поправить свое финансовое положение.
Легкое царапанье в дверь, соединяющую его спальню со спальней Обри, прервало мысли Остина. Не подумав, он предложил войти. То, что он полуодет, он осознал, только когда из-за двери показалась золотистая головка Обри.
Краска залила щеки Обри, когда она заглянула в покои мужа и обнаружила его раздетым по пояс и явно собравшимся мыться.
Она скорее обрадовалась этому, хотя и понимала, что он оберегал ее от подобных интимных мелочей. За исключением утра после их брачной ночи она никогда по-настоящему не видела мужа полураздетым, и это зрелище вызвало у нее интерес. Ее щеки запылали сильнее.
– Вода в ванной еще теплая, милорд. Думаю, она вам понравится больше, чем холодная в тазике. А Дельфина говорит, что у вас есть зеркало, которым мы сможем воспользоваться, пока вы будете купаться.
Несмотря на краску на щеках, голос ее звучал уверенно, а глаза не бегали, когда она вошла и прислонилась к двери.
От нее исходил запах свежей сирени и дождевой воды, и капля влаги еще оставалась в ямочке у шеи, там, где пуговица блузки осталась расстегнутой.
– Кажется, это честный обмен, дорогая, – одно зеркало за одну ванну.
Он продолжал разглядывать ее, пока ее щеки не стали пунцовыми.
Не зная, как себя вести в присутствии полуодетого мужчины, Обри отвернулась и приказала служанке внести наряды с таким видом, словно в любой момент могла свободно входить в покои мужа. Миниатюрная служанка-француженка, проходя мимо Остина, опасливо покосилась, но, подражая Обри, решила не обращать на него внимания и всецело сосредоточилась на золотых локонах.
С улыбкой на губах Остин перешел из своих новых покоев в старые и прикрыл дверь. Понимая, что он вряд ли сможет найти жену, похожую на Обри, Хитмонт медленно погрузился в ванну. Он хотел многого и был уверен, что в один прекрасный день добьется своего. Обри была золотым солнцем его дней. Но кто может надеяться достичь солнца? На нем долго не проживешь.
Глава четырнадцатая
Обри удалось уговорить кухарку начать заботиться обо всех жителях аббатства, и она решила порадовать эту женщину дорогими приправами. Пейшенс было неудобно носить готовый обед из Дауэр-Хаус в горшках до кухни аббатства, но Обри еще не додумалась, как преодолеть эту проблему. Жалкие остатки карманных денег, полученных в последний раз три месяца назад, могли исправить только мелкие неудобства.
Она улыбнулась Джону, когда он подвел к ней ее игривую кобылу, и неразговорчивый валлиец кивнул чубом. Невысокий, жилистый и не склонный к разговорам, грум служил Остину около десятка лет или больше того.
– Я сожалею, что Остин счел нужным оставить вас присматривать за мной, Джон, но мои слуги должны скоро прибыть, и тогда вы сможете вернуться к вашим прямым обязанностям. Но раз уж он оказался настолько великодушным, что оставил вас здесь, я надеюсь, вы покажете дорогу в деревню. Мне нужно сделать покупки.
Громкое карканье и хлопанье черных крыльев позади них заставило грума настороженно оглянуться. Черной тенью, скользнув над головой Джона, ворона Мина подлетела к Обри, уселась на плечо и, удовлетворенная насестом, каркнула еще раз.
– Да, мэм, – пробормотал грум, прежде чем забраться в седло своей лошади. Еще раз, с подозрением глянув на ворону, он направил скакуна к воротам.
Сразу за городом им навстречу вылетел знакомый серый мерин и остановился, когда наездник увидел Обри и ее грума.
– Леди, как мне повезло! Я собирался пригласить вас на верховую прогулку, но вы встаете раньше, чем мои сестры.
Харли удерживал свою лошадь на месте, пока Обри не подъехала, чтобы присоединиться к нему.
– Я еду за покупками. Прогулка подождет до другого дня, а вы сейчас можете сопроводить меня, – предложила она.
Лицо Харли просветлело.
– Это доставит мне удовольствие. За неделю я смогу сделать кучу визитов, чтобы ввести вас в общество графства. Откуда вы хотели бы начать?
Хотя он говорил с легкостью, Обри сомневалась, что он говорит правду. Хит предупреждал, что его отношения с соседями не из лучших, а сельские жители еще меньше склонны прощать, чем городские. Было бы легче, если бы она хоть что-то знала о событиях, порождавших слухи, но Хит не хотел просвещать ее на этот счет. Она шла вслепую по неведомой земле.
– Мне нужен кто-то, торгующий специями, – уклончиво ответила она. Нужно было взвесить свои возможности, прежде чем штурмовать цитадель. До конца этого дня она хотела, чтобы вся деревня знала, что она разбирается в делах.
Харли провел ее к маленькому магазинчику посреди главной улицы деревни и помог сделать покупки. Внутри магазинчика запах сухих трав смешивался с ароматами камфары и мазей, и Обри заморгала, привыкая к полумраку помещения. Хозяин с рыхлым лицом уставился на них с откровенным любопытством.
Обри протянула свой список и вежливо поинтересовалась:
– Вы сможете снабдить меня этим, сэр?
Присутствовавшая в магазине пожилая женщина, облаченная в черное, придирчивым взглядом окинула Обри, оценивая стоимость элегантно скроенного желтовато-коричневого верхового костюма. Улыбнувшись, она спросила:
– Вы из особняка, не так ли? Не одна ли из ваших сестер, мистер Харли?
– Я из аббатства. Господин Сотби был так любезен, что согласился сопровождать меня этим утром в моих странствиях.
Оба, и хозяин, и пожилая женщина, посмотрели на нее так, как если бы она заявила, что живет на луне. Человек за прилавком обернулся и начал медленно возвращать на полки заказанные специи.
– Сожалею, мисс, мы не предоставляем аббатству кредит.
Он говорил неприветливо, но не грубо, просто констатировал факт.
Обри плотно сжала губы и открыла кошелек.
– Я привыкла оплачивать свои покупки, сэр, – сообщила она с твердостью.
Старая женщина радостно закудахтала:
– Она заплатит наличными, Барнаби. Или ты не слышал? Наш граф нашел богатую жену. Тебе бы следовало следить за своими манерами, парень.
Она смотрела то на Харли, то на Обри и конце концов адресовала свой вопрос знакомому лицу.
– Как случилось, что вы снова в хороших отношениях с аббатством, мистер Харли? Знает ли об этом ваш отец?
Харли держался с суховатой сдержанностью на протяжении всего разговора, как и подобает джентльмену.
– Мой отец не имеет претензий к графине, госпожа Грин, и я полагаю, мы сделаем все возможное, чтобы оказать ей гостеприимство. – Он посмотрел на владельца магазина. – Я ручаюсь за кредит этой леди. Не уверен, что графиня должна носить золото с собой, как заурядный ростовщик. Отошлите ее покупки в аббатство. Леди Обри, если вы готовы…
Он протянул руку, показывая всем в лавочке, что им с Обри пора.
Хозяин лавочки заметил блеск монет и величину кошелька леди и охотно уступил. Он мог не одобрять представителей дворянства, но не имел предубеждений против того, чтобы брать у них деньги.
Старушка поспешно присела в реверансе, когда Обри оперлась о руку своего спутника. Она была вознаграждена теплой ответной улыбкой, прежде чем молодая пара удалилась к следующей остановке на их пути.
К тому времени, как Обри совершила половину покупок, весь город знал, что к ним прибыла новая графиня, и к ней стали обращаться почтительно и немного опасливо. Обри слышала шепот и ловила любопытные взгляды с апломбом, пресекающим любые вопросы и намеки, говорила, что аббатство могло бы принять людей на работу, если они предложат свои услуги. Она не ожидала немедленных результатов, но хотела дать пищу для размышлений.
Прежде чем они успели войти в лавку портного, легкая двуколка прогрохотала по улице и остановилась перед ними. Две хорошо одетые пассажирки поздоровались, и Харли, широко улыбнувшись, представил их.
– Леди Обри, я рад представить вас моим сестрам, Анне и Марии. Если бы они не просыпались так поздно, они давным-давно присоединились бы к нам.
Обри не смогла сдержать улыбку при виде явно продуманного плана знакомства: если она отправилась завоевывать деревню, то семейка Сотби отправилась завоевывать ее.
– Очень приятно, – сказала она, пока Харли помогая сестрам выбираться из экипажа. Анной была старшая, более высокая сестра, такая же рыжая, как и брат, но если волосы Харли были глубокого медного цвета, у Анны они отливали оранжевым оттенком. Она ответила на приветствие Обри, и оказалось, что у нее приятная улыбка и хорошо поставленный голос.
Мария выпрыгнула из экипажа сама. Больше всех остальных подходившая по возрасту Обри, она лучилась самодовольством оттого, что их план познакомиться с новой соседкой удался. Рыжие волосы, свойственные всем Сотби, были у Марии более нежного оттенка, скорее, ее следовало называть рыжеволосой. Она говорила не так чопорно, как сестра, и намного стремительнее.
– Я так рада, что Харли не удалось окончательно выставить себя на посмешище, и что вы согласились поговорить с ним. Я бы умерла с досады, зная, что рядом, в аббатстве, есть моя ровесница, а я не могу с ней поговорить. Вы только что приехали из Лондона? Вы были в Королевском театре? А прогуливались верхом в Гайд-Парке? Конечно, да. Какая я глупая…
Она осеклась под строгим взглядом сестры. Их брат забрался в двуколку и обратился к Обри:
– Я отведу экипаж к конюшням. Скажите девочкам, куда вам нужно, и они вас проводят.
Он хлестнул лошадей, пустив их рысью, и укатил.
К тому времени, как Харли вернулся, «девочки» уже углубились в оживленное обсуждение достоинств повестей сэра Вальтера Скотта и преимуществ ромашки при тошноте, хотя он совершенно не мог понять, что между этими темами общего.
Однако разговор тут же перескочил на неизбежность покупки нового ковра, обнаруженного Обри в лавочке, и на то, как лучше всего доставить его в аббатство в целости и сохранности, поскольку надвигался дождь. Харли тут же решил эту проблему, предложив использовать новый крытый экипаж Хита, чем настолько обрадовал лавочника, что он позабыл напомнить графине, что не предоставляет кредита аббатству. Молодые люди ушли, оставив хозяина радоваться тому, что он наконец-то спихнул экстравагантный ковер, и опасаться, что за него так никогда и не заплатят.
Когда они добрались до маленькой чайной, укрывшейся в парадной комнате коттеджа в конце улицы, со стороны деревни к ним верхом приблизилась странно знакомая фигура. Судя по покрою сюртука, блеску сапог и шляпы, это был богатый джентльмен, и Обри с ее спутниками не оставалось ничего другого, как остановиться и подождать его.
– Джеффри? – изумленно пробормотала Обри, когда молодой человек натянул поводья и остановился перед ними, галантно сняв шляпу.
Ее спутники не нашли в его появлении ничего удивительного и приняли как старого друга. Джеффри спрыгнул с лошади, кивнул Обри, и сестры Харли тут же взяли его под руки. Так они и вошли в чайную – Джеффри между двумя сестрами, а Обри под руку с Харли. Не понимая до конца, как и почему Джеффри мог оказаться здесь, в Девоне, вдали от лондонской цивилизации, которой он так дорожил, Обри хранила молчание.
Хотя мужчины были явно знакомы, между ними чувствовалась напряженность, мешавшая непринужденно разговаривать друг с другом. Кузена Джеффри ожидали позже, и длительность их пребывания в гостях зависела от планов двух сестер на лето.
Отвечая на последний вопрос, молодой человек поднял голову и посмотрел Обри прямо в глаза.
– Я буду здесь, пока я нужен, и даже дольше.
Его намек заставил Обри стиснуть зубы, а Харли беспокойно заерзать, но Мария и Анна, по-видимому, ничего не заметили. Молодой человек, присоединившийся к их узкому кругу, был достаточно интересен и без того, чтобы вникать в смысл, крывшийся за его словами.
Обри пришлось дожидаться, пока все допьют чай и она сможет извиниться и уйти. К ее радости, Харли дал понять своему другу, чтобы он остался, пока Харли проводит Обри на улицу, и она отыщет своего грума.
Джон уже ожидал снаружи, держа поводья лошадей. В небе сгущались тучи, и он обрадовался появлению Обри.
Харли, однако, на мгновение задержал ее.
– Леди Обри, я знаю, что до моего фиаско в Гайд-Парке вы были обручены с Джеффри. Мне кажется, что он прибыл сюда в самый неподходящий момент. Ваш муж почти на пять лет старше меня. Он и я оказались в школе и на войне в разное время и не имели случая близко познакомиться. Но, кое-что, зная о его прошлом, я не могу представить, что он благожелательно отнесется к присутствию Джеффри. Вы позволите мне предложить Джеффри уехать? Будет лучше, если он услышит это от меня, а не от Хитмонта.
Обри потупила взгляд и обдумала предложение. Однажды она уже использовала Хита, чтобы возбудить ревность Джеффри, и результат оказался плачевным. Она не решалась повторять этот эксперимент. Но Хит женился на ней не по любви и без какой-либо надежды на сохранение брака, так что она сильно сомневалась, что ревность как-то изменит его поведение. Гордость – да, возможно, но она не думала, что гордость позволит ему просить Харли отшивать ее поклонников. Нет, эту задачу Хит взялся бы решать сам. Она отрицательно тряхнула головой.
– Нет, Харли, вы не мой брат и не мой муж. Вам не подобает говорить с Джеффри так, как если бы вы были кем-то из них. Сомневаюсь, что я его еще увижу. Остин редко посещает здешние приемы. – Ее губы растянулись в улыбке, когда она на прощанье повернулась к нему. – Спасибо, что познакомили меня с вашими сестрами. Что бы ни было между вами и вашим отцом, я надеюсь, мы сможем видеться на нейтральной территории. Мне бы очень хотелось подружиться с вашей семьей.
Харли наклонился к ее руке.
– Как пожелаете, миледи. – Он выпрямился, и в его глазах промелькнули озорные огоньки. – У вас не будет недостатка в друзьях, или я ничего не понимаю.
Она радостно улыбнулась в ответ.
– Мои друзья зовут меня Обри. Надеюсь вскоре снова увидеть вас и ваших сестер.
Помахав на прощанье, она позволила Джону помочь ей забраться в седло.
Первые капли дождя застали их на полпути домой, и Обри пришпорила коня. Из-за верхушек деревьев с отчаянными воплями вынырнула ворона и села на плечо Обри именно в тот момент, когда из леса появился всадник. Не обращая внимания на грума и странно посмотрев на ворону, Джеффри пустил скакуна рядом с Обри.
– Обри, нам нужно поговорить.
Обри подождала, пока Мина успокоится, и ответила:
– Я уже говорила вам, Джеффри, что слишком поздно для разговоров. Вы можете только доставить мне новые неприятности, продолжая в том же духе.
– Давайте останемся друзьями, – сказал он, но, помня о молчаливом слуге, скачущем позади них, не стал распространяться на эту тему. – Вы позволите мне навещать вас?
Обри удивленно обернулась к нему, заставив Мину возмущенно захлопать крыльями.
– Аббатство совершенно не готово к приему гостей, но я не прогоню вас прочь. Вы уже виделись с Хитмонтом?
– Я хочу видеть не Хитмонта, а вас.
Блеклые глаза грустно вглядывались в ее лицо, пока он придерживал лошадь, переходя на шаг.
Обри припомнила, как хорошо им было вместе, шутки, танцы и прогулки вдвоем, которые убедили ее, что она может соединить свою жизнь с ним. На ее лице отразилась боль утраты, когда она увидела страдание в его глазах, но более свежие воспоминания заставили ее держаться избранного курса.
– Если вы действительно хотите остаться моим другом, вы должны повидаться с Хитмонтом, – заявила она, прежде чем пришпорить коня и умчаться вскачь.
Когда Обри ускакала, оставив Джеффри позади, ворона с криком взлетела. Джон с тайным удовлетворением увидел, что птица, сделав над молодым денди круг почета, оставила ему памятку, более откровенную, чем ее обычное мрачное карканье. Валлиец не предложил помочь, проехав мимо сыпавшего проклятиями молодого джентльмена, яростно стиравшего с элегантной черной шляпы безобразное пятно.
Когда вечером Хит въехал в конюшню, Джон приветствовал его с обычной молчаливостью. Оба мужчины принялись вместе вытирать разгоряченного скакуна.
– Сегодня леди взяла вас на прогулку, Джон? – спросил Остин, вещая потное седло на перекладину.
– Только до деревни и назад, милорд.
От такой новости брови Остина взлетели вверх.
– До деревни? Надеюсь, ее приняли хорошо? Последнее прозвучало со скрытым раздражением.
– Конечно, милорд. Ее сопровождал молодой мистер Харли и его сестры, – поспешил он развеять подозрения хозяина.
Брови Остина распрямились.
– Хорошо. У Анны есть голова на плечах. Она удержит маленькую чертовку от глупостей.
С улыбкой на лице Хит закончил вытирать коня и направился к двери, но, вспомнив, как среди дня промок под дождем, с иронией взглянул на грума.
– Харли и леди вернулись с ней? Может быть, нужно отвезти их в карете домой?
– Нет, милорд, с ней был только другой молодой джентльмен, но он вернулся, прежде чем началась гроза.
Джон сомневался, стоит ли говорить об этом, но поставленный перед прямым вопросом, не смог солгать.
– Другой джентльмен? – удивленно уточнил Остин.
– Блондин, модно одетый, – буркнул Джон и вернулся к своим обязанностям. Ему не понравился заносчивый молодой человек, и он счел за лучшее предупредить хозяина, что тот слоняется поблизости. Вспомнив взаимную неприязнь вороны и этого парня, Джон бросил коню лишнюю горсть овса.
Сразу догадавшись, о ком шла речь, но, отказываясь в это верить, Хитмонт повернулся и вышел. В голове не укладывалось, что испорченный молодой денди мог бросить свои дела и отыскать Обри в такой глуши, особенно после того, как она вышла замуж. Мог ли он ошибиться в том, что на самом деле связывало эту парочку?
Решив не спешить с выводами, Остин поспешил войти в дом. Когда он появился в холле, топот башмаков на лестнице заставил его удивленно поднять взгляд. Лохматый парень с пустыми ведрами в руках испуганно остановился, затем низко поклонился и поспешно скрылся на кухне. Ошеломленный появлением незнакомца в его холле, Остин окончательно был сбит с толку в коридоре наверху появлением молодой служанки, несущей ворох полотенец. И ему ничего не оставалось, как отправиться к Обри за разъяснениями.
Когда Остин вошел, Обри выскользнула из рук Матильды и бросилась к нему.
– Вы насквозь промокли! Разве Джейми вас не видел? Я послала его, чтобы он снял с вас этот ужасный редингот. – Она помогла ему сбросить мокрую одежду.
– Джейми? Высокий худой малый с ведрами? – Остин искал предлога, чтобы продлить наслаждение легким ароматом сирени, исходящим от жены, но Обри уже отобрала сюртук, развесила его над камином, и у него не было повода идти за ней.
– Вы видели его? Я поговорю с ним. Он не привык к работе по дому, но научится.
Молодая служанка заглянула через внутреннюю дверь, но уже без полотенец.
– Все готово, мэм. Что еще делать?
– К графине обращаются «миледи», Джоан. Забудь о коровнике и научись хорошим манерам, – терпеливо разъяснила ей Матильда. – А сейчас забери мокрую одежду хозяина и высуши на кухне у огня, да скажи своему очумелому братцу, чтобы вернулся и помог Его сиятельству. Он закоченеет от холода, пока вы, трясогузки, разведете огонь.
Когда молодая служанка убежала с его одеждой, Остин вопросительно посмотрел на жену:
– Полагаю, это те самые близнецы?
Обри кивнула, подавив смешок. Из-под кровати осторожно высунулся длинный золотистый хвост, а вскоре за ним появились влажный черный нос и умные глаза. Обри поспешно расправила юбки и уселась на краю кровати, чтобы скрыть собаку, но, соскучившись в заточении, Леди умоляюще заскулила. Губы Остина растянулись в улыбке.
– К нам присоединилась Матильда, близнецы и собака. Никого не забыли?
Сияющие зеленые глаза стали ярче.
– Вы заметили? Она так скулит, когда я пытаюсь отвести ее на конюшню, что я не могу устоять. Она ужасно грустная.
Обри щелчком по носу отправила собаку под кровать, но мгновение спустя клубок золотистой шерсти выкатился наружу и прыгнул на Остина.
Остин подхватил собаку на руки и сел с ней в кресло, почесывая животное за ухом. Леди сомлела.
– Здесь она ничего не испортит. Ковры превратились в лохмотья много лет назад.
Он заметил яркий ковер на полу рядом с ее кроватью, но удержался от вопросов по поводу его появления.
– О, спасибо вам, милорд! – воскликнула Обри. – Папа никогда бы не позволил держать Леди в доме, и тете Кларе это не нравилось. Я научу ее не обижать котят. Они, кстати, на кухне, у Пейшенс. Если здесь еще и остались мышки после ухода плотников, они их всех истребят.
Остин расслабился, наслаждаясь тем, что просто сидит, обсыхая у пылающего камина, слушая прекрасную женщину и лаская собаку.
– Тогда Пейшенс может не хватить мяса на жаркое. Вам лучше держать поменьше котят.
Обри недоверчиво посмотрела на графа, но, заметив в его глазах усмешку, смягчилась.
– Пейшенс будет только приносить вашу еду. Кухарка вашей матери согласилась готовить вам обед в Дауэр-Хаус. Думаю, что котята вне опасности.
Его рука сама собой потянулась погладить золотые локоны, переливавшиеся в свете камина. Дождь бил в ставни, но в комнате было сухо и уютно.
– Вот как вы устроили! Эта карга служит только моей матери и отказывается переступать порог моей комнаты. Вы, должно быть, околдовали ее каким-то заклинанием.
Обри загадочно улыбнулась.
– Сейчас вы должны принять ванну, не то она остынет. Ваша мать присоединится к нам за обедом и, я думаю, не захочет ждать.
Остину не хотелось покидать уютное кресло. Он не помнил, когда еще чувствовал себя так хорошо, и покой притягивал его. Однако он не мог долго прохлаждаться.
– День прошел хорошо? – спросил он, вставая с кресла и пристально вглядываясь в ее лицо.
– Прекрасно, милорд. Я встретила Анну и Марию, – добавила она поспешно, так же, как и он, недовольная, что эти мгновения закончились. – Они такие, как вы описали, и даже лучше!
– Хорошо. Теперь у вас будут друзья, чтобы развлекать вас. Он выжидающе смотрел ей в лицо.
Внезапно осознав, что Матильда еще в комнате, Обри не решилась выказать свои чувства. Вместо этого она только улыбалась.
Остин почувствовал, как сердце забилось у него в груди при взгляде на манящий свет в ее глазах. Он хотел, чтобы она рассказала о встрече с Джеффри или хотя бы с Харли, но у него не было права заставлять ее это делать. У него вообще не было никаких прав, кроме права ждать того дня, когда к нему вернутся незапятнанная репутация и удача, чтобы предложить их ей.
С таким же успехом он мог ждать, когда скалы Дувра рухнут в море.
