Текст книги "Ренегат"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Лошади беспокойно перебирали ногами в стойлах. Сюзанна знала, что ей надо побеспокоиться о жеребце, но не было ничего важнее наступающего события. Вес и Эрин знали, что она задержится в конюшне. Брат сообщил ей, что Райс там, что он волнуется, и она предупредила Веса, что должна поговорить с Реддингом. Вес оглянулся на Эрин и, заметив ее одобрительный кивок, согласился.
Но Райс находился в странной растерянности, в нем не было мощной мужской энергии.
– Почему? – снова и снова повторяла Сюзанна. – Почему я не могу любить вас?
Реддинг съежился и как бы подобрался.
– Я уже говорил вам, что я сын лорда. Может, это правда, а может и нет. Так говорила мне мать, но не думаю, что она знала это точно. Она была… знаете ли… проституткой… в небольшой грязной гостинице в Уэльсе, – голос Райса дрожал и срывался. В словах и тоне была агонизирующая искренность. – Мать не уставала рассказывать мне, как пыталась избавиться от меня еще до моего рождения… Она говорила, что я дьявол или семя дьявола, потому и выжил.
Сюзанна почувствовала себя полубольной. Женщина не подозревала, что мать может так заставить страдать собственное дитя. Как ни старался Райс сделать свой рассказ бесстрастным, детский стыд слышался в его голосе.
Сюзанна боялась промолвить хоть слово. Боялась, что Реддинг отвергнет ее жалость, как он отвергал любое слово сострадания, участия, заботы. Сейчас она начинала понимать, почему.
Райс помедлил. Он был готов к тому, что Сюзанна уйдет, не дослушав его исповеди до конца. Так поступили бы многие женщины, узнай они о его низком происхождении. Когда Реддинг убедился, что Сюзанна не тронется с места, он продолжил рассказ, стараясь заставить ее понять, что она не должна любить такого человека, как он. Разгадкой всех его загадочных поступков было одиночество.
– Мать умерла, когда мне было семь, – печально вел рассказ Реддинг. – Я недолго оплакивал ее, скорее, ее смерть я принял с облегчением. Больше никто не будет бить или травить меня. Хозяин гостиницы не прогнал меня, но обращался едва ли лучше, чем с рабом. Я ухаживал за лошадьми, подавал еду мужчинам и женщинам, слишком занятым, чтобы спуститься поужинать вниз. Однажды, – продолжал Реддинг, – я не слишком быстро вывел коня для одного из гостей, лорда. Хозяин испробовал свой хлыст на мне, и тогда я поклялся, что ни один человек не останется в живых, если посмеет ударить меня. Не уцелел ни один из тех, кто попробовал. До поры до времени таскает ноги Харди… Понимаете, любовь моя? Так что я остался только для того, чтобы выполнить свою клятву. В одиночку… Это моя месть.
Сюзанна этого не слышала. Она была еще с маленьким мальчиком. Каким образом сын проститутки приобрел великосветские манеры, речь, свойственную высшему кругу, получил образование?
– Что же произошло с этим мальчиком дальше? – нетерпеливо спросила женщина.
– Он сбежал и стал вором, – без всякого лукавства ответил Райс. – Школу жизни он проходил на улицах Лондона. Если не украдешь, то умрешь с голоду, и я крал. Я был мастером своего дела, непревзойденным карманным воришкой. За пенни я мог бы продать душу дьяволу. Воры не имеют друзей. Если вдруг тебе в голову придет обзавестись другом, на другое утро тебя могут найти с перерезанным горлом из-за того немногого, чем твой новоявленный друг решил поживиться. Убийцы не ведают привязанностей и симпатий. Очень быстро привыкаешь не доверять никому.
– А… Африка?
– Ах, Африка! В Африке я отшлифовал свои умения. Охота. Жульничество. Я стал более изощренным мошенником. У меня был хороший наставник. Его звали Натан. Вот он-то был лордом или по крайней мере настоящим сыном настоящего лорда. Отец отрекся от него за то, что тот обокрал своего папочку.
– Он был вашим другом? – задала наивный вопрос Сюзанна.
– Другом? – горько переспросил Реддинг. В тоне его больше не было издевательских ноток. – Нет. Он никогда не был моим другом. Я уже говорил вам, у головорезов не может быть друзей, а Натан был изощренным, искусным преступником. Он обнаружил во мне некий талант и пользовался мною. Натан был моим учителем. В нашем деле важно произвести впечатление, поэтому Натан обучил меня хорошим манерам, правильной речи, научил меня читать и писать, познакомил меня с жизнью элиты общества, а попутно – бесчисленным способам воровства, мошенничества, нечестной азартной игры. Я был талантливым учеником с природной склонностью ко всякого рода обману, лукавству, мошенничеству. У меня была способность к языкам. Натан очень быстро сообразил, как использовать мой дар. Я мог воплощаться в кого угодно, в любой необходимый в нашей игре персонаж. Я был хамелеоном, существом без сущности, оболочкой, камуфляжем. Вот что я собой представляю, прелестная Сюзанна, – заключил Реддинг ровным, равнодушным тоном, скрывающим какое бы то ни было чувство. И добавил:
– Я не герой. Не сказочный князь на белом коне. Я обыкновенный вор.
Услышав слово «обыкновенный», Сюзанна неожиданно улыбнулась. Улыбка загнала его в тупик.
– Это просто…
Сюзанна пришла в ужас сама от себя: она начала хихикать и не могла остановиться. Женщина понимала, что это бессознательная, неконтролируемая реакция на то эмоциональное напряжение, в котором она пребывала во время рассказа Райса, и на сексуальное напряжение, которое сковывало ее до сих пор. Если она не будет подхихикивать, то начнет кричать или плакать, и он непременно сбежит.
– Просто… я хотела сказать… в вас нет ничего… обыкновенного, – попыталась она объяснить свое состояние.
Райс собрался было нахмуриться, насупить брови и бросить грозный взгляд Ястреба, но неожиданно улыбнулся. Сюзанна всегда была непредсказуема. Тогда почему он решил, что в ответ на его откровенный рассказ последует примитивная женская реакция?! А может, она до сих пор не осознала сущность его угрюмого, мрачного характера?
– Мне есть что добавить к моему рассказу, – Реддинг решил идти до конца.
Сюзанна постаралась успокоиться и взять себя в руки. Райс сел поближе и обнял женщину. Не делай этого, говорил он себе и нарушал собственные приказы, Сюзанна казалась беспомощной и беззащитной. По губам ее блуждала улыбка. Темные вьющиеся волосы струились по плечам. Она была невероятно женственна, ее хотелось защищать.
Черт возьми! Ему хотелось стать ее героем, принцем на белом коне, словом, тем, кем бы она хотела его видеть.
Но ведь ничего не изменилось. Он оставался для нее подобием яда, туманящего сознание. Должно быть, эта мысль отразилась в его глазах, потому что Сюзанна внезапно прекратила смеяться и вдруг посмотрела на него преданно, почти подобострастно. Так щенок смотрит на человека, в котором надеется обрести своего будущего хозяина. Это привело Райса в замешательство. Он оторопел. Тем не менее он решил продолжить.
– Лет через восемь мы заработали приличную сумму денег, и я начал подумывать о возвращении в Англию. Натану путь на родину был заказан. Может быть, именно это обстоятельство и вынуждало меня все чаще возвращаться к мысли о Лондоне. Натан бросался в неоправданно рискованные предприятия, как будто искал смерти.
Райс замолчал, вспоминая и подбирая слова.
– Черт возьми! Не знаю, почему меня тянуло домой. Может быть, хотелось доказать свою самостоятельность. Натан приходил в ярость от моего желания уехать и бросился на поиски сокровищ. Кто-то недалекий объявил во всеуслышание, что нашел алмазные россыпи. Натан сейчас же отправился в Викторию и накануне моего отъезда был обладателем превосходного алмаза, одного из лучших, которые мне довелось увидеть. Кроме алмаза, он стал обладателем лихорадки, скрутившей его за четыре дня. Я никогда так и не узнал, каким образом он достал алмаз. Это была последняя загадка его жизни. Он хотел, чтобы я знал, что он нашел алмазную жилу, что она ждет добытчиков, а я никогда не узнаю, где она. Для этого он и уезжал.
Райс хмыкнул.
– Но это не имело уже для меня никакого значения. У меня было вполне достаточно, чтобы вести безбедную жизнь в Англии, а алмаз, подаренный Натаном, сделал меня очень состоятельным человеком. Я никогда не забывал о своем отце, и все эти годы в глубине души я надеялся… занять подобающее мне место. Но общество не приняло меня. Положения в обществе я не смог купить на «африканские деньги», как не смог проникнуть в высший свет благодаря хорошим манерам. Элита смотрела сквозь меня, меня не замечая. И тогда я решил отомстить за оскорбление. Я всегда был искусным игроком. Мне везло, даже когда я вел честную игру, а молодые лорды передергивали. Я выиграл поместье. Старинное родовое поместье. И для меня не имело значения, что человек, который проиграл его, позже поставит дуло пистолета к виску и выстрелит.
Сюзанна замерла, затаив дыхание. Теперь она поняла, почему он никому не доверял и не посвящал в свои планы ни ее, ни Веса. Он привык жить так и не знал, как измениться. Душа ее разрывалась от жалости к человеку, который, очевидно, истосковался по родственной душе, которая проявила бы к нему участие.
Несмотря на свою неприглядную жизнь, он все-таки был преисполнен внутреннего благородства и достоинства. Он очень много сделал для нее и для Веса. Его суровая внешность скрывала жалостливую, нежную душу, думала Сюзанна.
Она провела рукой по его лбу, по морщинам вокруг глаз, по подбородку, потом нагнулась и горячо, благодарно поцеловала его в губы. Райс немного расслабился.
– Я люблю вас, Райс Реддинг, – мягко, но решительно проговорила Сюзанна. – Я всегда буду любить вас.
– Вы не можете любить меня.
– А вы почему-то продолжаете присваивать себе право решать, что я могу, а что нет, – укорила Райса молодая женщина.
– Но…
– Я не могу изменить того, что есть, Райс… И вы не можете.
В горле у Райса пересохло как после многодневной жажды.
– Я никогда не смогу дать вам того, что вам нужно, чего вы заслуживаете… Я не знаю, как принято… любить… Я не умею…
– Думаю, что вы знаете и умеете, – медленно и задумчиво проговорила женщина. – В противном случае вы бы этого не сказали.
– Сюзанна…
Но она заставила его замолчать, молча завладев его губами, заставляя его оставить воспоминания и подумать о настоящем, о любви, которая превыше всего.
ГЛАВА 28
Ночью Сюзанна не смогла сомкнуть глаз, вспоминая историю жизни Райса. Он рассказал о себе так жестоко и искренне, что она не подвергала сомнению ни единого эпизода его жизни.
Ей пришла в голову мысль, что, к сожалению, она никогда не сможет понять его до конца.
До войны она всегда чувствовала себя в безопасности даже когда оставалась одна среди дикой природы. Сначала ее опекали отец и брат, потом Марк. Даже во время войны она знала, что если не на их присутствие, то на любовь и поддержку она может рассчитывать. Сюзанна купалась в любви, никогда не чувствуя ее недостатка.
Любовь была главным чувством в жизни Сюзанны. Собственно она была самой жизнью. Глубокая, внутренняя уверенность, что близкие любят тебя, верят в тебя, поддерживала Сюзанну во всех начинаниях. Только вера в ответную любовь и привязанность позволила женщине четыре года заниматься тяжким трудом на ранчо, добраться до Ричмонда, привезти Веса на Край Света и сражаться против тех, кто посягал на ее дом и землю.
Райсу Реддингу было неведомо блаженство заботы и любви. Он не знал даже дружбы. Он мог надеяться только на себя. Сюзанне хотелось разрыдаться над судьбой этого мальчика, над суровой жизнью этого мужчины, но слезы были слишком банальным средством, не способным выразить силу горя и сострадания, которое испытывала Сюзанна к Райсу Реддингу.
Ей впору было оплакать и свою несчастную долю, она боялась, что Райс не сможет сломать крепость, воздвигнутую, чтобы охранять его гордое одиночество, не сможет отказаться от мысли, что только надежда на себя поможет ему выжить в этом мире и что любые личные привязанности несут человеку разрушение.
Понимание – это еще не решение. Решение – не действие. Рассказ Райса заставил ее понять, что Реддинг пытался убедить ее в том, что он недостаточно хорош для нее, в то время как она опасалась того, что он не сможет по-настоящему полюбить уроженку Техаса, женщину в брюках, чумазую и загорелую, в то время как его ждут красотки Англии.
Это открытие потрясло и напугало Сюзанну. Почему мужчины так своенравны и бессмысленно упрямы?
Вечером они не были близки. После долгого терпкого поцелуя Райс приподнялся, подал ей руку и предложил проводить домой. Сюзанна не хотела идти в дом, но он вновь спрятался в броню равнодушия, лицо его явно стало бесстрастным. Может быть, он сожалел, что открылся ей?
Последнюю мысль она отвергла. Райс Реддинг ни разу не сказал лишнего, того, что не входило в его планы. Открыв ей историю своей тяжелой, не праведной жизни, он хотел, чтобы она оттолкнула его, отказалась от него, а может, он напоминал себе, что между ними – барьер. Если бы только ей удалось убедить любимого, что то, что он воздвиг, не прочнее бумажной изгороди, что это призрачное препятствие, что только его ритуальная вера делает этот барьер между ними непреодолимым.
В эту ночь Сюзанна поняла одну очень важную вещь: больше Райс Реддинг не исчезнет. Не исчезнет, не предупредив ее. Он не сможет причинить ей боль.
Вес не проронил ни звука, когда она вошла поздно вечером в дом. Брат бросил взгляд на ее вспыхнувшее лицо и сообщил, что поедет проводить Эрин, а заодно скажет соседям, что она нашлась.
Сюзанна кивнула и поднялась к себе, мечтая о том, чтобы рядом с нею был Райс. Ей было о чем подумать. Если бы с самого начала их отношений ей были известны правила игры, она давно вела бы себя тонко и умно, как Макиавелли. Слаба Богу, она начала это постигать хотя бы сейчас.
* * *
Все утро Ловелл Мартин наблюдал, как арендаторы один за другим платят налоги. Они выстроились в очередь перед конторой, где принимали плату и, улыбаясь, весело переговаривались. Из болтовни арендаторов и донесений шпионов Ловелл Мартин составил представление о том откуда появились деньги. Снова Ночной Ястреб.
Черт! Где этот проклятый хищник достал деньги и почему он роздал их? Похоже, что на глазах у всех создавался образ героя. Нечто вроде техасского Робин Гуда и тому подобной чепухи.
Все происходящее было абсурдом, а Ловелл Мартин привык иметь дело с конкретными вещами. Но то, что мифы и легенды – коварное дело, он понимал очень хорошо. Многих арендаторов заставил убраться из этих мест страх. Вдохновить оставшихся на открытое сражение могла надежда. Надежду давал Ночной Ястреб.
Ловелл тщательно взвесил свои возможности и спланировал действия по выживанию землевладельцев из Техаса. После внезапного исчезновения долговых расписок он не опустил руки, а решил разыграть следующую карту: поторопить военных со сбором налога за прошлый год. Он мечтал быть хозяином этих мест. Мартин хотел взять верх и поставить на место всех, кто свысока смотрел на него и его семью, когда он был мальчиком, кто ухмылялся, когда он женился, кто высмеивал его честолюбие и жадность.
Теперь они не смеялись. Он был богаче, чем все его недоброжелатели вместе взятые. Но этого Ловеллу было недостаточно. Он желал заставить их утереться, глядя на его богатство. Он мечтал, чтобы соседи подходили и подобострастно лизали ему пятки, а он бы раздавал милости и наказания, он бы награждал и казнил. Ловелл Мартин мечтал быть царьком этой долины.
И он добьется этого. Вернее, он бы добился этого и стал бы самым влиятельным человеком, если бы не Ночной Ястреб.
Кто этот Ночной Ястреб?
Шпионы ничего об этом не знают. Владельцы ранчо изумлены не меньше, чем он сам. Может, это Сэм? А может, один из братьев Эйблов? Ловелл вновь и вновь перебирал в уме знакомые имена. Ничего путного на ум не приходило. Ни у одного из них не могло найтись столько денег, чтобы заплатить налоги за всех. Деньги внесли все арендаторы, кроме Сюзанны Фэллон и Веса Карра.
Ну что ж… К ним относились как к отверженным. Некогда так относились к нему, Ловеллу Мартину.
Ловелл со злостью стукнул кулаком по столу. С тех пор как появился проклятый Ястреб, каждый шаг Мартина был обречен на провал. Необходимо срочно установить личность этой хищной твари и избавиться от него, чтобы грядущие планы Мартина имели шанс осуществиться.
Но как это сделать?
Ловелл сообразил, что его брат был ранен сразу после того, как стреляли в Сюзанну Фэллон. Из кармана связанного караульного торчала записка «Жизнь за жизнь!». Совершенно очевидно, что таинственный незнакомец в маске… опекал женщину, нес на себе бремя ответственности за ее жизнь.
Может быть постараться расставить сети, а женщину использовать как приманку?
И он знал, какую именно женщину. Ловелл не сомневался, что местные жители не обратятся за помощью к военным: капитану Осборну они не доверяли. И правильно делали. А шериф был на его стороне.
Ловелл собирался предложить жене пожить в их старом городском доме. Он скажет, что после двух налетов Ястреба на ранчо небезопасно. А потом он заманит или силой привезет ее сюда. Она будет жертвой, наживкой, приманкой.
Ловелл старался не думать, что у него есть и другой, личный мотив.
И он отправился излагать план действий братьям.
* * *
Эрин Макдугал слегка покрикивала на лошадок, запряженных в одноместную коляску. Она правила сама. Это была легкая коляска, совсем не такая, на какой они до войны выезжали всей семьей. Сейчас роскошная, удобная коляска, в которой хватало места всем членам семьи, казалась верхом богатства и насмешкой над их нынешней нищенской жизнью.
Эрин улыбнулась, вспомнив Веса Карра и часы, которые они провели вместе в беспокойстве о Сюзанне. Сначала Вес ковылял по комнате из угла в угол, опираясь на костыль, а потом сел к ней поближе, взял ее руки в свои, как часто делал это до войны. Он поцеловал ее. Впервые после его возвращения на ранчо Эрин разглядела в глазах Веса любовь и желание обрести в ней близкого друга. Она всегда готова была стать ему поддержкой. А потом, когда Сюзанна нашлась, в глазах Веса Эрин прочитала приглашение разделить с ним покой и радость.
На очереди было следующее воспоминание. Его Эрин смаковала с особым удовольствием.
Когда они вошли в дом, Вес прислонился к стене, обнял ее и прижал к себе, шепча: «Спасибо, дорогая, за то, что ты здесь, со мной». А потом их губы сомкнулись.
Эрин любила Веса всей душой. Она любила его темно-синие глаза и темные волосы, выцветшие на солнце. Она любила выражение отваги на его лице и смелость характера. Ей нравилось, что, вернувшись раненым, он не смирился и продолжал борьбу за свою честь и достоинство, не шел ни на какие компромиссы с совестью.
Единственное, что ей не нравилось в женихе, так это его твердолобая уверенность в том, что одноногий инвалид ей не пара. Девушка не могла убедить любимого в том, что ей совершенно безразлично, две у него ноги или одна. Он оставался для нее лучшим, честнейшим из всех, кого она знала. Эрин хранила воспоминания об их поцелуях и никогда не отрекалась от мысли пройти с ним рука об руку мистическим путем близости и страданий, коим проходили все мужчины и женщины со дня основания бренного мира. То что у Веса не было ноги, Эрин воспринимала как доказательство его храбрости, но Карр смотрел на это иначе.
Погруженная в приятные воспоминания, нежась в лучах улыбки любимого, Эрин не расслышала нарастающего топота копыт. Девушка направлялась в город с намерением продать владельцу продовольственного магазина несколько корзинок яиц, а на обратном пути намеревалась заглянуть к Сюзанне.
С тех пор как Макдугалы лишились большинства работников, Эрин каждую неделю ездила в город по делам одна. Беспокоиться было не о чем. Дорога была безопасна, но на всякий случай под сиденьем лежала винтовка.
Наконец, она различила топот копыт и насторожилась. Оглянулась. Сзади скакал человек, облаченный в черное. Он несся на гнедом жеребце. В тот момент, когда девушка оглянулась, незнакомец поднял винтовку и прицелился. Эрин стегнула лошадей, и они рванули во весь опор. Раздался выстрел. Лошади понесли еще быстрее, и она потеряла управление. Коляску мотало из стороны в сторону, лошади не слушались. Потом коляска накренилась, повалилась на бок и перевернулась.
* * *
На закате на ранчо Макдугалов доставили записку. Мисс Макдугал у нас. Мы обменяем ее на преступника, который называет себя Ночным Ястребом. Далее в записке говорилось, что на следующий день на закате Ночному Ястребу следует явиться к старому дому в центре гористой части округа. Если вместо Черного Ястреба явится кто-нибудь другой, мы убьем мисс Макдугал. Этим мрачным предостережением сообщение заканчивалось.
Сэм послал всех работников оповестить соседей об исчезновении Эрин. К Весу он отправился сам.
Сэм приехал, когда Вес, Сюзанна и Райс сидела за ужином. Сэм, не глядя на Реддинга, протянул записку Весу. Сэм знал, как Эрин относится к Весу, и, несмотря на свои политические взгляды, противоположные взглядам Веса, посчитал себя должным выполнить обязательства перед сестрой своей жены.
Вес прочитал записку и протянул ее Реддингу. Полковник сжал кулак и в отчаянии грохнул им по столу.
– Я знаю это место. Оно просматривается со всех сторон.
Сэм согласно кивнул.
– Я знаю. Сначала я хотел собрать людей и атаковать но…
– …ее могут убить, – завершил мысль Карр. Голос его дрожал.
– Мы нашли перевернутую коляску, в которой Эрин ехала в город. Лошади исчезли, – рассказывал Сэм. – Может быть… вы не догадываетесь… кто этот Ночной Ястреб?
Вес покачал головой, избегая встречаться с Сэмом глазами.
– Нет… Но судя по тому, что я слышал о нем он пожертвует собой ради женщины.
На лице Сэма были написаны недоумение и нерешительность.
– Но… мы не вправе рассчитывать на это… после того что он для нас сделал. Мартины, несомненно, убьют его. Они не допустят…
Тогда Вес предложил:
– Любой из нас может выдать себя за Черного Ястреба.
Он взглянул на Сюзанну. Она сидела, не шелохнувшись, белая как полотно. Сэм снова кивнул.
– Я уже думал об этом. – Он смущенно хмыкнул и продолжал:
– Завтра около полудня у меня соберутся люди… соседи… Если хочешь… приходи.
Предложение повисло в воздухе.
Вес, Сюзанна и Райс не произнесли ни слова, пока не услышали удаляющийся топот копыт. За эти несколько минут Вес постарел, глаза его потухли.
– Если что-нибудь…
– Ничего не случится, – уверенным, звучным голосом произнес Райс. Было ясно, что он принял решение.
– Нет, – резко отверг его невысказанное решение полковник, – пойду я. Это… моя девушка.
Райс красноречиво посмотрел на костыли.
– У меня есть шанс. У вас его нет, – жестко констатировал он. – Эту игру затеял я, а не вы. И я ее закончу.
– Вы не можете. Не ценой свой жизни.
– Неужели вы верите, что они ее убьют?
Вес кивнул. Он не был уверен, что это захочет сделать Ловелл, но Харди своего не упустит. Если на закате Харди будет вблизи места обмена, а процедура обмена нарушится, Вес ни на секунду не сомневался, что средний брат убьет Эрин. И получит от этого удовольствие.
– Тогда тем более я займусь этим сам. У меня в запасе есть пара трюков, подходящих для нашего случая. Но вы дадите мне слово, что не поедете туда, иначе мне придется вас связать.
Вес в отчаянии закрыл лицо руками, лихорадочно раздумывая, как спасти Эрин. Он никогда не избегал честной драки, особенно, если надо было защищать близкого человека. Но сейчас он вынужден был частично согласиться с Райсом. Ему может не хватить скорости или ловкости, необходимых, чтобы спасти Эрин. И он верил в Райса Реддинга. Он доверял его опыту, сметке, хладнокровию, силе.
– Иди на собрание, Вес, – Райс впервые обратился к нему на ты и по имени. – Там ты сделаешь больше.
– Как калека, ты хочешь сказать, – горько уточнил Вес.
– Нет, – быстро ответил Райс. – Я хочу сказать совсем другое. Ты будешь всего лишь калекой, если распустишь нюни и позволишь себе быть убогим.
На Веса требовательно смотрели глаза хищника. Когда Райс взглянул на бледную женщину, взгляд его потеплел.
– Где эта хижина? Я хочу взглянуть на нее.
Вес стоял, балансируя на одной ноге, держась за стол.
– Ну, я сгожусь хотя бы на то, чтобы показать местность. Поехали.
– Если ты обещаешь, что сделаешь, как я сказал.
Вес согласился.
– Я тоже с вами поеду, – Сюзанна решительно поднялась со стула.
– Ну нет! – в один голос закричали мужчины. Впервые в жизни они выступали единым фронтом. Сюзанна разозлилась.
– Почему? – в свою очередь повысила она голос. Райс подошел к ней и, глядя сверху вниз, принялся терпеливо объяснять:
– Вы должны остаться дома на случай, если кто-нибудь прибудет с новыми сообщениями. Кроме того, три всадника более заметны, чем два. Или один, – добавил он, давая понять, что расстанется с Весом где-нибудь по дороге. Он провел пальцем по ее щеке. – Я не сомневаюсь в вашем мужестве… Но вы сможете принести пользы больше здесь, дома. – Он усмехнулся. – Не волнуйтесь, я доставлю Веса обратно в целости и сохранности.
– А вы… вернетесь домой? – голос Сюзанны дрожал. – Сегодня?
Она знала, какой завтра опасный день. Она боялась не увидеться с ним до завтра.
– Хорошо, я приеду домой, – пообещал он.
Это было первое обещание, данное Райсом Реддингом. Слово надо было держать.
* * *
Ловелл смотрел на прелестную фигурку, изящно раскинувшуюся на кровати. Худенькая. Золотистые волосы в беспорядке рассыпались по белоснежной наволочке.
Когда вошел человек с этим прекрасным, но бездыханным телом на руках, он в гневе чуть не убил родного брата.
Дело было необычным. Харди, переодетый в черное, должен был напасть на девушку и начать угрожать ей, а люди Ловелла должны были неожиданно появиться и спасти ее из лап преступника. Затем они должны были доставить Эрин к нему на ранчо, чтобы она оправилась и привела себя в порядок. Ловелл собирался опоить ее снотворным. По его плану, Эрин проснется, когда с Ночным Ястребом все будет кончено. Итак, она очнется, преисполненная благодарности к своему избавителю. Вина за смерть Ночного Ястреба, находящегося вне закона, ляжет на кого-нибудь из ранчеро, кто мог его подстрелить в лесу во время охоты.
Ловелла совершенно не волновало, что соседи ему не поверят. Главное, чтобы шериф и капитан Осборн сделали вид, что верят. Может, Эрин тоже поверит. Поверит, что он ее спас. Находясь здесь, на ранчо, девушка, быть может, оценит, каким прекрасным мужем он может ей стать… если, конечно, ему удастся избавиться от своей жены.
Ловелл не собирался причинять Эрин никакого вреда. Он был почти готов послать за доктором, но это могло расстроить его планы. Итак, Мартин решил подождать и посмотреть, не придет ли она в себя в течение ближайшего времени. Ловелл созерцал прекрасную пленницу, а Харди, отправился к хижине, прихватив с собой человек двадцать. На этот раз Ястребу не избежать силка.
* * *
Вес проделал с Райсом большую часть пути к старой, заброшенной лачуге, оставленной много лет назад, когда пересох колодец рядом с домом. На расстоянии примерно мили от хижины Райс попросил Веса остаться и посторожить лошадей. Дальше он пойдет пешком и посмотрит, каким образом можно спасти Эрин, не подвергая её жизнь опасности.
В безоблачных прекрасных небесах огромным серебряным блюдом висел круглый диск луны. Райс, как змея, скользил на брюхе, пробираясь в высокой траве. Примерно через полмили он заметил первых караульных. На пустынной, голой земле, некогда подготовленной под посадки, через каждый десяток дюймов виднелись часовые. Черт возьми! Не особенно приглядываясь, Райс насчитал их с дюжину. Реддинг распластался на земле и пополз. Через несколько минут он заметил хижину, венчающую вершину холма. Из трубы уходил к небу дымок. Ползти дальше означало подвергнуть риску свою жизнь и жизнь Эрин Макдугал.
Райс пустился в медленный обратный путь. Он обдумывал возможные варианты завтрашнего обмена. Их было немного. Наиболее вероятным была его смерть в обмен на жизнь девушки. Впервые его существование оценили так высоко. Последние недели его жизни были так прекрасны и наполнены такими яркими чувствами и впечатлениями, что вся предыдущая жизнь не шла с этим временем ни в какое сравнение. Похоже, что дьявол, простерший над ним свои мохнатые лапы, заманил его плодом вечной любви, а потом показал грязный кукиш, когда Реддинг протянул руку, чтобы схватить обещанное.
Но он начал игру, и расплачиваться за непродуманные ходы придется ему. Он не учел, что Мартины в отместку за свои потери могут подвергнуть смертельной опасности жизнь невинной, беззащитной девушки. Райс привык сам расплачиваться за свои ошибки. Иногда ему даже казалось, что в этом есть доля благородства.
* * *
Сюзанна с нетерпением ожидала возвращения мужчин. Светало.
Вернувшись, Вес, угрюмый, с крепко сжатыми зубами, отправился в спальню, наотрез отказавшись даже от капли виски.
Райс взял стакан, одним глотком осушил его и направился к двери. Сюзанна едва успела остановить его.
– Вы действительно собираетесь туда завтра, не так ли?
Райс мог бы утонуть в ее бездонных умоляющих глазах.
– Пожалуйста, не надо, не ходите, – просила Сюзанна.
– Что вы предлагаете? – поинтересовался Реддинг.
– Военные… закон…
– Вы ведь знаете, что и шериф, и капитан в кулаке у Мартина. Я говорил вам когда-то, что играю в азартные игры. Я забыл сказать, что всегда доигрываю игру до конца, особенно ту, которую сам начинаю.
– Это не игра.
Сюзанна ненавидела слово «игра». Впервые Райс произнес его несколько месяцев назад на привале в лесу, пытаясь напугать ее. Тогда это только раззадорило женщину. Теперь это приводит ее в ужас.
– Если вы поедете один…
Райс протянул руку и погладил Сюзанну по щеке. Она вздрогнула и потянулась к нему.
– Сюзанна, любовь моя, разве вы не знаете, что я почти бессмертен? Природа даровала мне девять жизней. Это значительно больше, чем есть у человека, который похитил женщину, чтобы свести счеты со мной, – светло и печально улыбаясь, уговаривал ее Реддинг.
– Не ходите, – молила его Сюзанна.
Ее преданный, любящий взгляд бередил ему душу, и все внутри его сжималось от любви к этой женщине. Он понял, что такое настоящая боль.
Райс не собирался умирать. Он дал себе слово выжить. Сюзанна выглядела такой жалкой, такой печальной… Ни разу в жизни никто не поинтересовался, жив он или уже умер, и было мучительно больно осознавать, что вдруг он обрел человека, болеющего за его жизнь душой, а сам он находится на волосок от смерти.
Горькая сладость. Сладкая горечь. Глупые слова. Слишком поздно судьба даровала ему родную душу. Обидно.
Реддинг перевел дыхание. То что происходило с ним, было похоже на то, что перед тем как сбросить его в ад, ангелы показали ему кусочек рая.
Не следует усугублять страдания. Не следует целовать, гладить эту женщину на прощание. Но… трудно сдержаться. Райс склонил голову, прижался к ее губам и передал женщине в поцелуе свою любовь, страсть и последнее «прости».
