Текст книги "Последний шанс"

Автор книги: Патриция Нолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Ну что ж, хорошо.

Бекки понимала, что прозвучало это без всякого энтузиазма, но она действительно не хотела, чтобы они увидели Клея и подумали о ней Бог знает что. Показаться невежливой ей тоже не хотелось. Она кисло улыбнулась.

– Тогда поехали?

Когда Барри вернулся с кухни, она рассказала ему об их намерениях, глаза ее при этом молили о понимании. Он же посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом и пошел в спальню за их пальто.

Когда они уже были в пути, а родители Барри следовали за ними в своей машине, Барри на секунду оторвал взгляд от дороги и снова испытующе посмотрел на Бекки.

– Что происходит, Бекки?

Она оглянулась на Джимми, занятого какой-то игрушкой, обнаруженной им в кармане.

– Барри, нам надо поговорить.

– Сейчас родители увидят твоего бывшего мужа, пребывание которого в твоем доме слишком уж затянулось и который, судя по всему, не собирается освобождать помещение. Поговорить нам надо было гораздо раньше, – раздраженно произнес Барри.

Опешив от его гнева, Бекки возразила:

– Ты же считал это хорошей идеей – чтобы я ухаживала за Клеем.

– Правильно, только я не предполагал, что ты так этим увлечешься. Для тебя идея состояла в том, чтобы внутренне освободиться, а не подбирать то, что бросила.

Он посмотрел в зеркальце на Джимми, переставшего играть и наблюдавшего за ними с заднего сиденья.

– Барри, я… и не увлеклась, – заикаясь проговорила Бекки.

Барри собрался ответить, но Джимми заерзал и наклонился к ним, поэтому он только бросил:

– Поговорим потом.

Пока они въезжали на ее подъездную дорожку и припарковывались позади «эксплорера» Клея, Бекки не покидало ощущение, что очной ставки не избежать. Она молила только о том, чтобы достойно выйти из этого испытания и поскорее объясниться с Барри.

Когда они вошли в дом, она с облегчением обнаружила, что Клея нигде не видно. Бекки надеялась, что он останется у себя, пока гости не уйдут.

Она ждала, что Джимми сразу пойдет в свою комнату или к Тодду, но он почему-то не торопился оставлять ее с гостями. Он не отставал от нее, когда она повела миссис Уэлкер в гостиную, потом на кухню, где они делились восторгами по поводу старинного стекла. Мужчины тоже прошли на кухню. Джимми прижался к ноге матери, отчего Бекки не могла двигаться.

Тут-то миссис Уэлкер и начала выказывать свои симпатии к будущей невестке:

– Я так рада, что вам нравится заниматься домашним хозяйством. О Сьюзен этого не скажешь.

Бекки заметила непонятную ей тревогу в лице Барри.

– Сьюзен?

– В прошлом невеста Барри. – Дама сочувственно посмотрела на сына. – Она разорвала помолвку как раз перед тем, как Барри приехал сюда. А заодно разбила ему сердце. Он, конечно, сказал вам об этом.

Бекки заморгала. О невесте она слышала в первый раз.

– Гм… видите ли… нет. Мы никогда об этом не говорили.

– Все в прошлом, мама, – заметил Барри.

– Знаю. Только я хочу, чтобы ты был счастлив, а с ней, я считала, ты не будешь. Она не расположена заниматься домом, а вот Ребекка свой дом уже устроила. Это вселяет надежду.

Прежде чем кто-нибудь успел среагировать на это громкое заявление, Бекки услышала приближающийся стук костылей. Повинуясь инстинкту чующего опасность животного, она в страхе повернулась и увидела подходящего к двери Клея. Он остановился на пороге и внимательно оглядел присутствующих. Улыбнулся сыну, прильнувшему к Бекки, и сосредоточил внимание на ней.

– Ты не предупредила меня, Бекки, что ждешь гостей, – добродушно посетовал он.

Бекки приняла бы это за насмешку, если бы не увидела сочувствия на его лице. Ему было жаль ее, но он не спешил на выручку, ведь она сама довела до этого.

– Ой, Клей, – сдавленно прошептала Бекки. – Привет. – И беспомощно взмахнула руками. – Это родители Барри. – Она глубоко вздохнула с ощущением, что набрала в легкие не воздух, а множество тупых лезвий. – Мистер и миссис Уэлкер, это мой муж Клей.

Оба одновременно повернули к ней ошеломленные лица, и Бекки поспешила поправиться.

– Секс-муж, – выпалила она, – то есть я хочу сказать, экс-муж.

Последовало долгое напряженное молчание. Его прервал Клей, процедивший:

– Здравствуйте.

– Он живет у вас? – недовольно поинтересовался мистер Уэлкер. – Смею надеяться, в ваши планы не входит оставлять его здесь, когда вы с Барри поженитесь.

– Нет… я… нет… Он залечивает сломанную ногу, – едва слышно произнесла Бекки, указывая на гипс.

Ей внезапно надоела роль злодейки, за которую ее тут считают, и, понимая всю свою несправедливость, она бросила раздраженный взгляд на Барри. Мог бы помочь ей, если бы заранее рассказал родителям о Клее. И сейчас мог бы прийти на помощь, однако Барри молча стоял уставившись в пол.

– Мама не собирается на нем жениться, – закричал вдруг Джимми, заставив их всех подскочить.

Бекки словно стегнули, когда она увидела исказившееся лицо сына. Джимми ткнул в нее пальцем.

– Лучше женись на моем папе. – Мальчик резко повернулся к Клею. – Ты ведь не дашь ей жениться на нем, правда, папа?

Клей обвел взглядом комнату и остановил его на Бекки.

– Нет, сын, не дам.

Глава десятая

Все неловко замолчали. Первым заговорил Джимми.

– А теперь уходите, – мальчик перешел на фальцет, который всегда прорезался у него, когда он бывал взволнован или расстроен, – вы нам тут не нужны.

Бекки ужаснул его тон. Она взяла сына за плечи и, отстраняя его от себя, проговорила:

– Джимми, ты говоришь грубости. Сейчас же извинись.

Он строптиво надулся, демонстрируя неповиновение.

– Не буду. Они не должны быть тут. Должны быть ты, я и папа. Я не люблю Барри, и ты не женись на нем. Папе это не понравится, и он тебе не разрешит.

Джимми вырвался и побежал к Клею, который протянул к нему руки, но охваченный горем мальчик не остановился и бросился в свою комнату. Звук хлопнувшей двери эхом прокатился по дому.

Бекки на дрожащих ногах повернулась к Уэлкерам, всем своим видом показывавшим, что они предпочли бы сейчас быть где угодно, только не у нее на кухне. Осуждать их Бекки не могла. Она испытывала то же самое.

– Простите нас, пожалуйста, – запинаясь, пробормотала она. – Мой сын…

– Думаю, нам лучше уйти, – перебила ее мать Барри. – Пошли, Фред. Барри, ты идешь?

– Я задержусь ненадолго.

Он был очень рассержен и, конечно, хотел объясниться. Бекки не отрицала, что заслуживает любых упреков.

– Делай как знаешь.

Миссис Уэлкер поспешила к двери, муж последовал за ней. Клей отодвинулся, чтобы дать им пройти.

Когда дверь за ними захлопнулась, он посмотрел на убитое лицо Бекки, потом на злое лицо Барри.

– Похоже, вам надо поговорить.

Он вышел, оставив их одних.

– Извини, пожалуйста, – тут же начала Бекки, – не знаю, что нашло на Джимми.

– Джимми ни при чем, – сердито оборвал ее Барри. – Виновата во всем ты. И давно ты поняла, что не хочешь быть моей женой? Что все это просто фарс?

Бекки сгорала от стыда.

– Два дня назад, – ответила она, не в силах смотреть Барри в глаза.

– Думаю, что гораздо раньше, только ты ведь этого не признаешь. А я-то пребывал в счастливом неведении, строил планы и не догадывался даже, что ты не собираешься доводить дело до конца. Я с самого начала был честен с тобой, чего не могу сказать о тебе.

– Подожди минутку. А как насчет дамы по имени Сьюзен? О ней ты ничего мне не сказал.

Барри смутился.

– Хорошо, я не отрицаю, что начал ухаживать за тобой, как говорится, с горя…

– И по той же причине, вероятно, сделал мне предложение.

– Что бы там ни было, твой сын прав. Бывший муж не даст тебе выйти за меня. Да ты и сама не хочешь, потому что все еще любишь его. – Барри направился к двери. – Что ж, прости, но треугольник меня не устраивает.

Бекки покоробили его слова. Не взглянув на нее, Барри пересек гостиную и вышел из дома, плотно притворив за собой дверь.

Бекки совсем упала духом. Плечи ее поникли, руки безвольно повисли. Ей хотелось пойти к себе, упасть на постель и в слезах дать выход отчаянию и гневу. Но прежде нужно было поговорить с Джимми. Правда, Бекки не знала, что скажет ему, кроме того, что попросит прощения за собственную глупость.

Расправив плечи, она пошла из кухни в гостиную, где ее неожиданно перехватил Клей, который с лукавой улыбкой смотрел на нее.

– Будем считать, что помолвка расторгнута?

Она подняла дрожащую руку.

– Клей, оставь меня. На сегодня, по-моему, достаточно.

Голос ее дрогнул, и она осудила себя за трусость. С отчаянием взглянув на Клея, она выбежала в коридор.

Через секунду Бекки уже захлебывалась слезами. Не заходя к Джимми, она направилась сразу в свою комнату – единственное желанное для нее сейчас место. Не обращая внимания, плотно ли прикрыта дверь, Бекки бросилась на кровать. Однако у нее хватило выдержки прижать к губам подушку, чтобы Джимми не услышал ее громких отчаянных рыданий.

Бекки осуждала себя за все, что она сделала, самонадеянно полагая, что поступает абсолютно правильно, в то время как совершала одну чудовищную ошибку за другой, и одной из ее жертв стал Джимми. Она плакала, пока совсем не успокоилась. Потом пошла в ванную, умылась, поправила макияж, готовясь к разговору с Клеем и Джимми.

Выйдя из ванной, Бекки обнаружила Клея там, где оставила его полчаса назад. Он сидел в гостиной, подперев рукой подбородок. Услышав ее шаги, он поднял на нее глаза.

– Если ты кончила оплакивать своего жениха, то пора нам поговорить о нашем сыне, а заодно и с ним самим. Я уже пытался, но он просил оставить его одного.

Бекки было что сказать Клею, но все это могло подождать, пока они не успокоят Джимми. Она тихо постучала ему в дверь.

– Джимми, – ласково окликнула его Бекки, – это мама. Можно мне войти?

Не получив ответа, она открыла дверь и заглянула внутрь. В постели его не было, на полу в окружении оловянного войска – тоже. Бекки оглядела комнату, и, когда ее взгляд упал на окно, у нее перехватило дыхание. Несмотря на холодную погоду, окно было открыто, защитный экран сдвинут.

С колотящимся сердцем Бекки подбежала к окну и выглянула наружу. Джимми нигде не было видно. Мороз пробежал у нее по коже. Бекки не сомневалась, что Джимми нет в доме. Она бросилась в ванную – там тоже было пусто.

– Клей!

Бекки повернулась и побежала в гостиную. Отчаяние в ее голосе заставило Клея немедленно подняться.

– Что случилось? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.

– Джимми ушел.

Она торопливо сообщила ему об открытом окне и сдвинутом экране.

– Что-нибудь исчезло из комнаты?

– Не знаю… Я не обратила внимания.

Бекки снова бросилась в комнату и скоро обнаружила, что Джимми забрал свой старый рюкзак и шахтерское снаряжение.

С отчаянием в глазах она смотрела на Клея.

– Куда он мог пойти?

– Успокойся, Бекки. Позвони его товарищам. Может быть, он у кого-то из них.

– Правильно.

Бекки кинулась к телефону и быстро обзвонила приятелей сына. Никто его не видел.

Дрожащей рукой она положила трубку и безнадежно покачала головой.

Опираясь на костыль, Клей обнял ее и прижал к себе. Она позволила себе на секунду расслабиться.

– Он ведь маленький. Далеко не сможет уйти, – утешал ее Клей.

– Какая разница, далеко или недалеко, – с болью в голосе возмутилась Бекки. – Несчастье может случиться и рядом с домом.

– О несчастье не думай, – строго сказал Клей, – а то ты действительно начнешь паниковать.

Кивнув, Бекки постаралась справиться с подступавшей истерикой. Она была благодарна Клею за его уверенность и поддержку. Отодвинувшись от него, провела рукой по волосам и прижала пальцы к вискам.

– Надо представить себя на его месте.

– Он был здорово расстроен, – заметил Клей.

Бекки грустно кивнула. Она это знала и чувствовала свою вину.

– Зачем он взял рюкзак? – задал вопрос Клей, обращаясь больше к себе.

– Он берет его всегда, ты же знаешь.

– Но не шахтерское снаряжение!

Бекки резко выпрямилась, лицо ее побледнело.

– Клей, ты думаешь, что он…

– «Люси Белль», – мрачно заключил Клей.

– Только не это!

– Когда мы там были, вспомни, как ему хотелось попасть внутрь. Он говорил, что там можно жить, когда у тебя нет дома.

– Но до шахты две мили. Ему не одолеть это расстояние.

– Если он в таком нервном возбуждении, он туда доберется – и в самое короткое время. В этом я не сомневаюсь.

– Пожалуй, ты прав. – Бекки медленно кивнула, в ее голове уже рисовалась жадная мрачная пасть шахты. – Надо ехать искать его. Если он пошел в том направлении, мы на него наткнемся. Может, позвонить в Службу спасения?

– Давай сначала попробуем сами. А то их активность напугает его. Если мы через полчаса его не обнаружим, тогда вызовем спасателей.

– Хорошо. Едем.

Они сели в «эксплорер» и тронулись в путь. Двигаясь на минимальной скорости, они пристально вглядывались в поля и придорожные канавы, но Джимми так и не обнаружили. Когда они выехали на грунтовую дорогу к шахте, Клей закричал:

– Вон там!

Бекки нажала на тормоз и стала крутить головой во все стороны, но увидела только красное пятно. Выскочив из машины, она побежала к подозрительному пятну.

– Это куртка Джимми! Он здесь был! – Она бросила куртку в машину. – Должно быть, он запарился, пока шел, поэтому снял куртку, а потом обронил ее по дороге.

Сердце Бекки готово было выскочить из груди. Она включила самую большую скорость, и машина начала подниматься по крутой дороге. Преодолев в предельно короткий срок подъем, Бекки резко затормозила у самого входа в шахту.

Выйдя из машины, они начали звать сына. Бекки бросилась к входному отверстию, Клей, с трудом передвигаясь, стал исследовать усыпанную щебенкой землю, ища следы. Бекки вопросительно посмотрела на него, но он покачал головой.

– Следов не видно. Но это ничего не значит.

– О Господи, – выдохнула Бекки.

– Остается искать его внутри, – невесело сказал Клей. – Принеси из машины фонарик.

Они вместе вошли в шахту и двинулись вперед, тихо окликая Джимми, чтобы его не испугало громовое эхо их голосов под сводами пещеры. На костылях и в гипсе Клей продвигался очень медленно, однако никому из них и в голову не пришло отказаться от поисков.

Они прошли уже сотню ярдов и приблизились к месту, где земля шла под уклон, когда услышали всхлипывания.

– Джимми, Джимми, откликнись! С тобой все в порядке?

– Да-а-а, – послышался дрожащий голос. – Мама, папа, это вы?

– Мы, сынок. Мы уже близко, – успокоил его Клей.

Они немного свернули, и тут луч фонарика выхватил из темноты Джимми, скорчившегося на земле и прижимавшего к себе рюкзак.

Увидев свет, мальчик поднялся и спотыкаясь пошел к ним.

Бекки обхватила его и приподняла над землей, Джимми обвил руками ее шею. Клей бросил костыль и обнял их свободной рукой, прижимая к себе. Бекки прильнула к нему, испытывая радостное облегчение оттого, что сын теперь в безопасности.

Когда все немного пришли в себя, Клей поднял костыль и они направились к выходу.

Выбравшись на воздух, Бекки отняла руки Джимми от своей шеи, отстранила его немного и спросила:

– Джимми, почему ты сюда пришел?

Он пожал плечами.

– Не… не знаю. Я на вас ужасно рассердился и не хотел больше с вами жить. Пришел жить сюда.

Бекки укоризненно покачала головой.

– Хотел взять еду, но побоялся, что вы меня заметите на кухне, – стал объяснять Джимми, – поэтому ушел так. А в шахте я упал, и мой фонарик больше не работал. – Губы его задрожали. – Мне было так страшно. Я хочу домой.

– Сейчас едем, Джимми, – сказал Клей. – Все вместе.

Бекки вела машину. Клей держал на руках Джимми, поглаживал его спину и говорил слова утешения, пока мальчик выплакивал свои страхи. Когда подъехали к дому, он совсем обессилел. Бекки внесла его, положила на кровать, и они с Клеем сидели рядом, пока Джимми не заснул.

Видя, что он крепко спит, Бекки устало поднялась. Переживания настолько вымотали ее, что думать она уже ни о чем не могла. С обреченным видом взглянув на Клея, она потащилась в свою комнату. Упала на кровать и во второй раз за этот день дала волю слезам. Только теперь это были слезы облегчения.

Бекки услышала, как в комнату вошел Клей.

– Слезы теперь ни к чему, Бекки. Джимми цел и невредим. Не надо плакать.

– Это тебе так кажется, – сказала она сдавленным голосом. – Он убежал из-за меня. – Ее захлестнуло чувство вины. – Если бы с ним что-нибудь случилось…

Клей подошел к постели, где, съежившись, лежала Бекки.

– Не накручивай себя. Плохого ничего не произошло, разве только перепугался до смерти. Зато теперь хорошенько подумает, прежде чем делать что-нибудь подобное. – Клей печально усмехнулся. – По крайней мере будем на это надеяться.

Бекки согласно кивнула и подняла голову. Ей не хотелось, чтобы Клей видел ее в таком виде.

– Клей, мне хочется побыть одной.

Он понимающе улыбнулся и покачал головой.

– Извини, Бекки, но, боюсь, это невозможно.

– Уйди, Клей. Разве трудно оставить меня хоть раз в покое?

Он снова покачал головой, взгляд его был твердым и решительным.

– Нет, Бекки, теперь я этого не сделаю. У тебя сегодня был не самый легкий день, и, нравится тебе это или нет, я тебе нужен.

– Мне нужно побыть одной, – упрямо повторила Бекки.

– Я оставлял тебя одну, когда ты переживала смерть отца. Я оставлял тебя одну после неудачных родов. Я считал, что тебе нужно время, чтобы залечить раны. Но я ошибался. Надо было заставить тебя выговориться, признать случившееся, и тогда тебе легче было бы его пережить.

– Психоанализ мне ни к чему, – ледяным тоном произнесла Бекки.

– Я разбираюсь в себе самом.

Клей сел к ней на постель и, устраивая поудобней ногу, откинулся на спинку.

– Я не вникал в твои беды, не помогал тебе справиться с ними лишь потому, что не сознавал, как от меня ждут этого.

– Что ты хочешь сказать?

– А ты подумай, Бекки. Всю жизнь я избегал эмоций, закрывал глаза на пьяные выходки матери, старался не обращать внимания, когда меня перебрасывали из одного приюта в другой. – Клей опустил голову, вытянул руки и сжал кулаки. – Я не представлял, что от меня требуется, когда у человека такое горе – сначала смерть Хэла, потом эти выкидыши. У меня в жизни не было большего испытания, чем видеть, как ты страдаешь.

Бекки села в постели, не отрывая глаз от Клея. Его слова поразили и озадачили ее.

– Ты казался мне таким… непробиваемым. Я представления не имела, как ты ко всему этому относишься.

– Я знаю. Это был способ защиты от слишком глубоких переживаний. Уже в возрасте Джимми я уразумел, что раскрываться перед людьми – значит навлекать на себя несчастье. Но что такое настоящее несчастье, я понял только тогда, когда ты забрала Джимми и ушла.

– Несчастным ты тогда не казался, скорее рассерженным.

– Я был в ярости, и продолжалось это многие месяцы. Ученик я нерадивый, поэтому мне понадобилось так много времени, чтобы осознать, что в твоем уходе виноват я. Но это уже не имело значения. Ты ушла, а преодолеть наши трудности и найти решение мы могли только вместе.

– Я виновата не меньше, чем ты, Клей.

– Возможно. У нас обоих на редкость горячие головы. Узнав, что ты выходишь за Барри, я рассвирепел. Не мог свыкнуться с мыслью, что теряю тебя. Затем этот несчастный случай. Когда очнулся в больнице и увидел тебя, твое встревоженное лицо, я впервые за эти месяцы почувствовал надежду. Понял, что мне надо не упрекать, а вновь завоевывать тебя. Сломанная нога давала мне такую возможность. Впервые в жизни я смог расслабиться и дать событиям идти своим ходом. Мне не надо было что-то пробивать, планировать, о чем-то тревожиться.

– Ты меня просто очаровал, – улыбнулась Бекки. – Я не могла сопротивляться твоему юмору, подтруниваниям, твоей теплоте.

– Да, теплота и обаяние. К таким средствам я раньше не прибегал.

– Они сработали. Но я бы никогда не подумала, что ты заинтересован в том, чтобы их найти.

– Заинтересован, – проговорил Клей хрипло, протягивая к ней руки. – Если заинтересована ты.

– Конечно, – всхлипнула Бекки.

Клей притянул ее к себе и впился губами в ее губы, давая понять, какие муки он испытывает, желая ее так же страстно, как и она его.

– Я не переставал любить тебя, даже когда не подавал вида, как сильно тебя люблю.

– Клей, – дрожащим голосом сказала Бекки, – я тоже всегда любила тебя. Но я была так эгоистична, думала только о себе. Считала, что поступаю как лучше для меня и Джимми, а на самом деле просто сбежала. Я оправдывала себя тем, что устала переезжать, что хочу иметь свой дом, но это не вся правда. В наших отношениях было много такого, что не совпадало с моими романтическими представлениями о браке, а я не отказалась от них даже после пяти лет замужества. Потому и ушла. Я поступила очень неправильно. Мне следовало остаться и взглянуть на вещи более трезво.

Клей снова поцеловал ее.

– Трусихой я тебя никогда не считал.

– Я себя тоже.

Они продолжали разговаривать, перебирая в памяти все случаи, когда заблуждались относительно друг друга. Клей обнимал прильнувшую к нему Бекки. Пришли наконец открытость и понимание, которых ей так не хватало в Клее. Убеждаясь сейчас в этом, Бекки чувствовала, как растет ее любовь.

Клей повернул ее лицо к себе. В его глазах и улыбке она увидела все то, о чем так долго мечтала. Он снова приблизил свои губы к ее губам. Его поцелуй был долгим и страстным. Бекки почувствовала возбуждение, которое всегда вызывали в ней его поцелуи. Она обняла его и ответила на поцелуй со всей любовью и страстью.

– Ты понимаешь, что это означает? – спросил Клей.

– Нет. А что?

– Что ты собираешься выйти за меня вторично. Считаю, что теперь наш брак оправдает надежды.

– Правда? – Бекки неуверенно засмеялась. – Почему ты так считаешь?

– Хотя бы потому, что к этому приложит усилия наш сын.

– Спорить не стану.

Бекки прислонилась к его плечу, чувствуя, как долгожданные теплота и спокойствие сливаются с его страстным желанием.

– Ты счастливчик. Станешь героем в глазах Джимми за то, что не дал мне выйти за Барри.

– Думаю, что для него я давно герой.

Они рассмеялись. Потом Клей задумался.

– Я не смогу зарабатывать на жизнь по-другому.

Снова переезды, подумала Бекки, но на этот раз без привычных опасений. Клей другой теперь, и она другая.

– Я это знаю. И ничего не требую.

– Но кое-что изменить я могу.

– Что именно?

– Эти старые шахты. Для безопасности населения лучше закрыть их совсем, чем вывешивать предупредительные знаки.

Бекки выпрямилась и посмотрела на него. В его глазах был глубокий интерес и озабоченность.

– И какие у тебя соображения?

– Я могу создать собственную компанию. Мы заключили бы соглашение с владельцами шахт и местной администрацией и нашли бы способ закрыть эти шахты. Владельцы захотят, конечно, сэкономить на гарантиях безопасности, но с этим я справлюсь. Очень хочется попробовать. Руководство можно осуществлять из Тарранта. Вечерами я практически всегда буду дома, и в выходные тоже.

Бекки бросилась ему на шею.

– Мистер Сондерс, я не в силах отказаться от подобных перспектив.

Клей засмеялся и поцеловал ее.

– Слава Богу. Я очень надеялся, что ты разрешишь мне остаться, и счастлив, что не надо приводить в исполнение план «Л».

Бекки отодвинулась и посмотрела ему в глаза – там сверкали искорки, которые она уже успела полюбить.

– Что за план такой?

Клей наклонился к ее уху и прошептал:

– Ломать другую ногу.