Текст книги "Целомудрие и соблазн"
Автор книги: Патриция Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 12
Брейден Грэнвилл в третий раз вытащил из жилетного кармана свои часы. Он бесцеремонно встряхнул этот тонкий механизм на двадцати четырех камнях в золотом корпусе, а потом поднес его к уху. Еще раз посмотрел на циферблат и сверил его показания с массивными часами из золоченой бронзы, украшавшими каминную полку напротив его рабочего стола.
И там, и там стрелки замерли на пяти минутах пятого часа пополудни. Ошибки быть не могло. Его карманные часы отличались завидной точностью, а каминные часы Проныра добросовестно заводил каждый вечер перед тем, как сторож запирал контору.
Значит, можно было не сомневаться: она не придет.
Не то чтобы он действительно ждал, что Кэролайн появится. Скорее просто надеялся. Он понимал, что вчера поступил крайне неосмотрительно, не устояв перед искушением напомнить ей о своем существовании. Собственно говоря, он вообще не собирался с ней разговаривать. Он твердо запретил себе даже думать об этой особе, как только заметил ее в противоположной ложе.
И не придумал ничего лучше, как пойти наперекор собственному здравому смыслу.
Брейден упорно пытался оправдать столь неуместный интерес к Кэролайн Линфорд. Безусловно, любой нормальный человек заинтересуется девицей, явившейся средь бела дня к нему в контору со своим весьма оригинальным предложением. Ничего удивительного, что теперь она не идет у него из головы. Ему еще не приходилось сталкиваться с такими необычными леди.
Но это было далеко не все. Он знал, что в его поступках есть еще некий подспудный мотив.
А вот определить этот мотив Брейдену никак не удавалось, и это не давало ему покоя.
Впрочем, следовало учесть еще и происшествие, имевшее место вечером того памятного дня, когда Кэролайн нанесла ему визит. Поздно вечером к нему в дом с шумом ввалился Проныра. На бедре у него зияла колотая рана, и кровь выплескивалась из нее алым фонтанчиком. По словам незадачливого сыщика, его ударил ножом какой-то тип, подобно ему самому следивший за таинственным любовником Жаклин Селдон.
Брейден считал, что такого просто не может быть. Не слишком ли много для одного хлыща: два соглядатая сразу? Но Проныра клялся и божился, что все обстоит именно так.
– Он спросил, – повествовал секретарь, скрипя зубами от боли, пока хирург обследовал и промывал ему рану, – кто меня послал. И из какой я шайки.
Брейден, испытывавший вину перед своим помощником, несмотря на твердое заявление хирурга, что нож повредил только мягкие ткани и что Проныра скоро снова будет на ногах, велел ему молчать и беречь силы. Но Проныра не успокоился, пока не выложил ему все подробности ночного происшествия.
– Я сказал, чтобы он не совал нос не в свое дело и катился к черту, – продолжал Проныра между двумя стопками виски, старательно подливаемого ему Брейденом из большой бутылки. – А потом я спросил, кто послал сюда его. Тут он меня и пырнул. Он наверняка прикончил бы меня там же, на месте, если бы получил такую возможность. Да не на такого напал! Я сразу дал деру. Наверное, залил кровью всю улицу, пока бежал. А уж бежал я так, как никогда в жизни не бегал! В два счета от него оторвался и ушел подворотнями. Видать, он совсем новичок в здешних местах.
– Ничего не понимаю. – Брейден устало плюхнулся в кресло возле кровати Проныры. Он еще долго будет корить себя за то, что отправил других выполнять за себя грязную работу. К сожалению, его физиономия слишком примелькалась благодаря карикатурам, постоянно публикуемым на страницах «Тайме».
Но чтобы его близкий друг проливал кровь вместо него… нет, этому больше не бывать!
– А за кем именно он следил, этот твой парень? – спросил Брейден. – Может, ему нужна была Жаклин? Или все-таки ее любовник?
– Любовник! Клянусь тебе, Мертвяк, этот тип возник неведомо откуда. Ну, тот, что таскается к Жаки. Должно быть, неслышно подобрался к ее дому пешком. В этот раз он зашел со двора, через черный ход, и я его чуть не прохлопал. Глядь – а он уже скребется в дверь. Она была наготове и открыла ему сама: я успел разглядеть ее лицо, потоку что из коридора падал свет. А он опять напялил на себя этот чертов капюшон. Закутался так, что едва торчал кончик носа…
– Конечно, – сухо заметил Брейден.
– Конечно. А секунду или две спустя явился этот, другой прохвост, и пыхтел он так, будто едва поспевал за первым, да старался держаться от него на расстоянии, чтобы не спугнуть. И двигался он тише мыши. Провалиться мне на этом месте, Мертвяк, это был профессионал.
– Ты уверен, что никогда не встречался с ним прежде? – спросил Брейден своего старого друга.
– Нет, этот тип не из наших, – твердо заявил Проныра. – Я не видел его ни в порту, ни на вокзале, ни в одной из тех забегаловок, где бываю в последнее время. Он даже говорил как-то чудно… не так, как парень из Ист-Энда. Похоже, он вообще не из Лондона, Мертвяк. Но в своем деле он был хорош. Чертовски хорош!
Иначе и быть не могло. В противном случае ему ни за что не удалось бы захватить Проныру врасплох. Роналд Эмброуз заслужил свою кличку не только благодаря острому уму. В драке это был чрезвычайно ловкий и опасный противник – конечно, если атака не была такой предательской и коварной, как в этот раз.
Собственно говоря, больше всего Брейдена беспокоила именно эта неоправданная жестокость, с какой набросился на Проныру загадочный противник. А потому он первым делом отозвал своих людей и отменил слежку. Он не желал больше рисковать жизнями своих друзей. Это была бы непомерно высокая цена за имя любовника его недостойной невесты. Кроме того, оставался еще один способ добиться желаемого результата.
Честно говоря, этот способ ему совсем не нравился. И он вовсе не собирался к нему прибегать. Но с некоторых пор его лишили выбора. Он не позволит Жаклин одержать верх. Он не позволит ей наложить лапу на его деньги, заработанные тяжким трудом… особенно после того, как убедился, что именно его способность трудиться вызывает у его спесивой невесты такое откровенное презрение.
Только это и заставило его вернуться к Кэролайн Линфорд. Ибо леди Кэролайн Линфорд, каким бы шокирующим ни было ее предложение, отныне оставалась его единственной надеждой выиграть тяжбу с Жаки. Хотя Брейден шел на это скрепя сердце, как еще он мог заставить платить по счетам эту коварную, алчную вертихвостку? Он не хотел втягивать в грядущий скандал ни в чем не повинную девушку, но еще меньше ему хотелось, чтобы Жаки вышла сухой из воды.
А потому ничего другого ему не оставалось, как только заручиться помощью леди Кэролайн.
Но сохранила ли она желание с ним сотрудничать? По ее вчерашнему поведению он бы так не сказал. Брейден здорово разозлил ее своим первоначальным отказом и теперь мог лишь уповать на то, что легкая ласка, когда его палец скользнул снизу вверх по чуткой шейке, принесла желаемый результат. А именно – подогрела в ней угасший интерес. И направила мысли по нужному руслу.
Он посмотрел на часы. Четыре двенадцать. Определенно она уже не придет.
Ну что ж, очень жаль. Как это ни странно, но Брейден ждал их новой встречи. И не только ради возможности лишний раз доказать правильность своей теории относительно того, что Кэролайн Линфорд принадлежит к тому типу женщин, чьи достоинства невозможно оценить при мимолетном светском знакомстве. Он успел утвердиться в этом мнении еще вчера, наблюдая за ней во время спектакля в опере. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассматривать ее во все глаза. А беззаветная борьба за права бедных животных, измученных тугой уздечкой? Любая другая женщина на ее месте выглядела бы смешной и глупой, тогда как Кэролайн Линфорд, оживленная праведным гневом, произвела на Брейдена неизгладимое впечатление.
Да, она необычная девушка. Мало кто из знакомых Брейдену женщин не побоялся бы сделать выговор вдовствующей герцогине за жестокое обращение с лошадьми.
И уж наверняка ни одна из них не посмела бы обратиться к практически незнакомому мужчине с требованием обучать ее искусству любви.
Брейден решил, что все это говорит в ее пользу. И вот почему он был доволен, что рана, полученная Пронырой, давала ему повод продолжить с ней знакомство.
Брейден старался уверить себя в том, что его заинтересовал исключительно ее выдающийся характер, а вовсе не пухлые розовые губки или бездонные карие глаза.
И в тот момент, когда он уже готов был расстаться с последней надеждой и собирался отправиться домой, чтобы провести вечер у постели раненого друга, развлекая его игрой в карты, в дверь постучали. Змей, добровольно возложивший на себя обязанности Проныры, заглянул в кабинет и сообщил:
– Тут к вам пришла леди Кэролайн Линфорд, сэр.
Еще минута – и она перешагнула порог. Не спуская с Брейдена настороженного взгляда, девушка подошла к столу. На одной ее руке болтался на шнурке сложенный зонтик, на другой – шитый бисером ридикюль.
– Мистер Грэнвилл, – поздоровалась она без тени улыбки, как только Змей закрыл за ней дверь. Она застыла перед его столом, всем своим видом демонстрируя дерзкое упрямство. Ни дать ни взять взбунтовавшаяся школьница, вызванная на расправу в кабинет директрисы.
Он ошалел настолько, что даже не встал ей навстречу. Он оцепенел в своем кресле, ошеломленный ее неожиданным появлением. И, глядя на нее, он в который уже раз подумал о том, что маркиз Уинчилси, должно быть, круглый болван, если только она сказала правду о том, что он к ней совсем равнодушен.
Он произнес первое, что пришло ему в голову, и лишь потом сообразил, что сморозил глупость:
– А где Вайолет?
– Ах, Вайолет! – Она подняла руки и стала развязывать узел ленты, удерживавшей ее шляпку. – Она там, в приемной. Наложенные вами чары все еще продолжают действовать. Она теперь доверяет вам больше, чем самой себе.
– Но вы… – он в каком-то ступоре следил, как она аккуратно кладет свой зонтик и шляпку на низкий столик возле одного из кожаных кресел, – не разделяете ее отношения ко мне, не так ли?
– Вы хотите сказать, что я вам не доверяю? А с какой, собственно, стати? – Кэролайн села в кресло и принялась стаскивать с рук перчатки. – До сих пор вы вели себя так, будто сами не знаете, чего хотите.
– А как насчет вас? – Он не удержался от ответного укола. – Помнится, кто-то вчера говорил мне, что не собирается сюда приходить!
– Да, вы правы, – призналась она. – Ну что ж, мы оба не можем отрицать, что были вчера не до конца искренни. – Она достала из ридикюля записную книжку в кожаном переплете, карандаш и некий загадочный предмет, заботливо завернутый в носовой платочек. – Я сказала, что не приду, а вы сказали, что не случилось ничего особенного, побудившего вас с удвоенной энергией искать способ отделаться от леди Жаклин. – Кэролайн не поднимала на него взгляд. Она занималась тем, что разворачивала платок. – И мы оба знаем, что ни одно из этих утверждений не было правдой.
Наконец платок был с успехом расправлен. Кэролайн взяла спрятанный в нем предмет и водрузила его себе на нос. Брейден был немало удивлен, когда обнаружил, что это очки.
– Ну вот. – Кэролайн раскрыла книжку – скорее всего девичий дневник – и с видом прилежной ученицы занесла над чистой страничкой остро отточенный карандаш. – Не пора ли нам начать?
Брейден смотрел на нее с изумлением и снова сказал первое, что пришло ему в голову, и снова понял, что сморозил глупость:
– Что вы делаете?
Она посмотрела на дневник, а потом подняла глаза на Брейдена.
– Ну… – огромные глаза за линзами очков растерянно моргнули, – я делаю заметки на память.
– Заметки?! – не поверил он.
– А почему бы и нет? – Она подняла руку и немного приспустила очки, чтобы взглянуть на Брейдена поверх оправы. – Я не хочу что-нибудь упустить или забыть. Да и вам тогда не придется повторяться.
Он смотрел на нее как на чудо. Эти очки хотя и придавали Кэролайн сходство с весьма молодой, но отнюдь не строгой гувернанткой, вовсе не портили ее внешность. Напротив, благодаря очкам ее облик приобрел некую тонкую пикантность.
– Видите ли, я стеснена во времени, – виновато пояснила она. – Не позднее чем через час меня хватятся и будут искать. Так что, мистер Грэнвилл, с вашего позволения я бы начала с вопроса о том, что же заставило вас передумать?
– Да, – кивнул он. – Пожалуй, это будет справедливо. И в любом случае вам не помешает это знать, тем более что вы, по вашим словам, достаточно хорошо знакомы с интересующим нас обоих господином. Возможно, вам даже удастся передать ему от меня предостережение.
– Простите? – Темные брови взлетели вверх, выражая искреннее недоумение.
– Тот мужчина, о котором вы сказали, что застали его с моей невестой в крайне компрометирующих объятиях. – Брейден строго и внимательно смотрел ей в лицо со своего края широкого полированного стола. – У меня есть веские основания полагать, что ему грозит опасность.
Маленький круглый ротик испуганно приоткрылся, а карие глаза широко распахнулись.
– От кого? – уточнила Кэролайн, причем с изрядной долей подозрения, вспыхнувшего в ее взоре в ту же секунду, едва она совладала со своим страхом. – Кажется, я достаточно ясно дала вам понять, что не потерплю…
– Нет, не от меня! – поспешил заверить ее Брейден. – Я ведь даже не знаю, кто он такой!
– Но тогда как вы можете знать, что ему грозит опасность?
– Потому что я установил слежку за домом леди Жаклин и его окрестностями, – пояснил Брейден с некоторым смущением, хотя сам не понимал, почему он должен смущаться перед этой особой. Ведь это именно она была свидетельницей его личных неурядиц – и в прямом, и в переносном смысле. – И не далее как прошлой ночью посланный мной человек подвергся жестокому нападению со стороны другого человека. Судя по всему, этот другой тоже был послан следить именно за вашим… приятелем.
– За моим приятелем, – как эхо повторила Кэролайн. – Человек, посланный вами следить за вашей невестой, подвергся нападению другого человека, по вашим словам, следившего за моим приятелем… то есть за мужчиной, с которым ваша невеста поддерживает компрометирующую связь.
– Да, – кивнул Брейден. – Вы все поняли совершенно правильно. И могли бы посоветовать своему… приятелю поостеречься. Особенно если он вам действительно дорог.
Карие глаза, достигшие невероятной величины за стеклами очков в золотой оправе, снова смерили его подозрительным взглядом.
– Дорог?..
Он старательно подбирал слова, чтобы ответить.
– Если это, к примеру, ваш… – показалось Брейдену, или эти невероятные глаза стали еще больше, – брат?
Ее искренний смех рассыпался по кабинету, как чистый жемчуг.
– Так вы вообразили, будто это мой брат вскружил голову вашей невесте?
– Ну… – заметил он с некоторым разочарованием, что удар не попал в цель, – вы же сами как-то упомянули о том, что в него стреляли…
– Незнакомые бандиты! – отрезала она. – Право же, мистер Грэнвилл, вы заблуждаетесь! Мой брат не может похвастаться успехами по этой части. Да вдобавок и сама Жаклин никогда в жизни не…
Он резко взмахнул рукой, не позволяя ей договорить. И так было ясно, что все это правда. Брейден ошибся, поддавшись мимолетному подозрению, но в данной ситуации он считал своим долгом проверить и этот вариант.
– Ну в любом случае, – продолжил он, – этот парень впутался в какие-то темные дела. Я уже прекратил слежку и отозвал своих людей ради их безопасности. В отличие от них ваш приятель наверняка справится с этой проблемой, – добавил он нарочито небрежным тоном. – Этот малый обладает поразительной способностью ускользать из-под носа у сыщиков. Мои ребята так и не смогли его опознать и даже не вполне уверены в его существовании. Они считают, что имеют дело с каким-то призраком, способным возникать ниоткуда и растворяться в ночи.
Устремленный на него взгляд был полон такого удивления, что Брейден уже знал, каким будет следующий вопрос:
– Мой приятель… Вы имеете в виду мужчину, которого я видела с леди Жаклин?
– Да. Именно его, и никого другого.
– Мужчину, с которым я застала Жаклин у леди Эшфорт? Этого самого мужчину?!
– Да, да, – резко кивнул он, начиная терять терпение. – Этого самого мужчину!
И тогда, к полному его недоумению, леди Кэролайн опять засмеялась.
– У меня не укладывается в голове, – наконец заговорил Брейден, в течение нескольких минут вынужденный слушать милое девичье хихиканье. Он знал, что это неизбежная кара за опрометчивое решение связаться с кисейной барышней, – как вы можете утверждать, что этот человек ваш близкий друг, если находите такой забавной смертельную опасность, угрожающую ему от наемного убийцы?..
– Убийцы!.. – Это породило новый взрыв хохота, да такого, что леди Кэролайн пришлось снять очки, чтобы вытереть глаза, из которых полились слезы. – О Господи! – воскликнула она, всхлипывая после приступа неудержимого веселья. – Простите меня! Но стоит мне подумать… стоит подумать, что кто-то мог назвать его призраком…
Брейден не без причины испугался, что милое девичье хихиканье может возобновиться, и поспешил заговорить:
– Ну, по крайней мере я был с вами честен и рассказал все, что знаю. Дойдут эти сведения до вашего приятеля или нет, зависит исключительно от вас…
– Не думаю, что мне стоит пугать его попусту. – На губах у Кэролайн все еще играла слабая улыбка. – Потому что я не в состоянии представить, чтобы кто-то мог счесть моего приятеля призраком. Вряд ли это одно и то же лицо. Вам, случайно, не приходило в голову, что Жаклин могла развлекаться не с одним любовником?
– Спасибо на добром слове, – ответил Брейден, не в силах скрыть досаду.
Кэролайн Линфорд моментально стало не до смеха. Улыбки на ее лице как не бывало. Она воскликнула с виноватой миной:
– Ой, я вовсе не хотела… я не хотела намекнуть, будто леди Жаклин такая… Ой, батюшки! Простите меня!
– Не важно. – Он нетерпеливым жестом пресек поток ее извинений. – Мы оба прекрасно знаем, кто такая моя невеста. Именно это и привело вас сюда. И боюсь, у меня нет иного пути, как принять ваше предложение, леди Кэролайн. Мне по-прежнему претит впутывать вас в мои личные дела, но увы, иначе мне пришлось бы рисковать жизнью моих людей, поручая им продолжать слежку.
Он искоса глянул на Кэролайн, внезапно испугавшись, что придуманное им объяснение показалось ей таким же фальшивым, как ему самому. Но даже если Кэролайн и догадалась о том, что могло заставить его принять ее предложение, она не подала и виду.
– Ну-с, итак, – начал он, старательно прочистив горло. – Насколько я понимаю, мне полагается выдать что-то вроде научной лекции?
– Да, будьте так добры, – с энтузиазмом кивнула Кэролайн, уже вернувшая свои очки на место.
Он снова прокашлялся и осторожно поинтересовался:
– И сколько примерно… лекций вы потребуете от меня, леди Кэролайн, чтобы считать их справедливой платой за ваши свидетельские показания?
– Ну, – задумчиво произнесла Кэролайн, явно захваченная врасплох этим вопросом. – Ну, наверное, по ходу дела станет ясно. А как по-вашему, сколько уроков мне нужно взять, чтобы считаться достаточно… образованной?
– Полагаю, это станет ясно по ходу дела, – с запинкой ответил он, не замечая, что повторяет ее слова. Его мысли мчались как бешеные и в отличие от слов принимали все более конкретный характер. Брейден и сам не заметил, как стал прикидывать про себя, что случится, если он встанет, сорвет с ее носа эти дурацкие очки, швырнет их на пол, схватит ее в охапку, прижмет к себе и поцелует? Что тогда? Выскочит ли она из его кабинета как ошпаренная? Залепит ли ему оплеуху? Или поцелует в ответ?
– Ну… – Кэролайн прервала его внутренние терзания, – тогда не проще ли нам будет сразу начать, а уж потом попытаться сделать какие-то выводы?
– Хорошо, – поколебавшись, ответил Брейден. И снова прокашлялся. С каждой секундой он нервничал все сильнее, хотя и сам не понимал, что вызывает в нем такую нервозность. Разве что необычность самого факта, что он вынужден объяснять столь… интимные детали юной девице, воспитанной в строгих правилах современной морали.
И к которой, как оказалось, он начинал испытывать довольно сильное влечение.
По счастью, предмет, выбранный им в качестве темы для первой лекции, был почти нейтрален.
– В общем, вы должны понимать, леди Кэролайн, – начал он, – что интимная связь, в которую вступают мужчина и женщина в уединении спальни, не может быть описана достаточно адекватно в той обстановке, что окружает нас в данный момент. Как вы наверняка заметили, мы находимся в моем кабинете, и вряд ли деловая атмосфера может считаться романтической.
Это прозвучало весьма внушительно. Он приободрился и решил развить столь удачно выбранную тему.
– Я считаю, что нельзя недооценивать важность окружающей обстановки для создания соответствующего настроения. Найдется немало желающих утверждать, что любовью не следует заниматься при ясном свете дня и солнечный свет отнюдь не способствует откровенному проявлению нежных чувств. Но в то же время я могу утверждать, что нет ничего более волнующего, чем женщина, средь бела дня сбросившая с себя одежду вместе с ложной стыдливостью…
– Простите, – перебила Кэролайн деловым тоном. Ее карандаш перестал чиркать по бумаге и замер неподвижно.
Брейден умолк и посмотрел на нее. Провалиться ему на этом месте, но ведь именно так должна была бы выглядеть живая наяда, вольготно раскинувшаяся на берегу ручья во всем блеске своей юной красоты и распустившая по плечам дивные золотистые волосы. Интересно бы только узнать, бывают ли наяды в очках?
– Я слушаю, – произнес он.
– Как я уже говорила, в моем распоряжении не больше часа, – сообщила она с вежливой улыбкой. – Не могли бы мы на время отложить обсуждение деталей обстановки – поверьте, на меня произвели сильное впечатление ваши рассуждения на эту тему – до более подходящего случая? Вы не против сразу перейти к поцелуям?
– К поцелуям? – Он недоуменно поднял брови.
– Да, – кивнула Кэролайн. – К поцелуям. А потом я бы хотела обсудить то, что вы сделали вчера вечером. Эту штуку с пальцем.
Он поперхнулся и закашлялся. Ничего себе нейтральная тема!
Ну что ж, он ведь сам напросился. И приказал себе думать о том, какая физиономия сделается у Жаклин. Вот именно: он должен думать о том, как будет выглядеть Жаклин Селдон в тот момент, когда услышит показания леди Кэролайн Линфорд…
Это помогло ему обрести надежду на то, что животные инстинкты не возьмут над ним верх и он сможет держать их под контролем ради такого захватывающего зрелища.
– Хорошо, будь по-вашему, – согласился он. – Поцелуи. Прекрасно. Вам наверняка довелось услышать немало рассуждений по поводу поцелуев, но это еще не гарантия того, что вы правильно оцениваете всю важность поцелуя для…
Но леди Кэролайн снова его перебила:
– Я бы хотела обсудить совершенно определенный тип поцелуев, а именно тот, которому нечаянно стала свидетельницей. Во время этого поцелуя партнеры не только соприкасались губами. Они прямо-таки совали языки друг другу в рот. При этих словах взгляд Брейдена намертво прикипел к ее губам. Это были весьма милые губки, влажные, розовые, так и напрашивавшиеся на поцелуй. Он совершил героическое усилие, чтобы заставить себя посмотреть в другую сторону.
– Вы имели возможность это наблюдать?
– О да, – с энтузиазмом кивнула она. – Все происходило именно так, как я описала. Я не могла ошибиться.
Напрасно Брейден попытался припомнить, был ли он хоть когда-нибудь – пусть даже в самом розовом детстве – таким же бессовестно наивным. Нет, таким он никогда не был.
Ему в который уже раз пришлось прокашляться, чтобы собраться с мыслями.
– Хорошо. Итак, описанный вами только что тип поцелуя можно считать весьма и весьма…
– Отвратительным, – закончила Кэролайн со знающим видом.
Брейден ошалело хлопал глазами, уставившись на свою «ученицу». Он ничего не понимал, как такое может быть? И о чем думает этот ее, с позволения сказать, жених? Может, дело обстоит гораздо хуже, и он не просто придурок? Вывод напрашивался сам собой: ее маркиз либо извращенец, либо балбес, каких свет не видывал. Либо и то, и другое вместе.
– Это не совсем отвратительно, – возразил Брейден Грэн-вилл, отчаянно стараясь сохранить нейтральный тон. – Точнее, это совсем не отвратительно.
– Ну а я, – заявила Кэролайн, – все равно не пойму, что в этом может быть приятного. Ну, я имею в виду… что кто-то будет орудовать своим языком у меня во рту.
– Никто и не говорит о том, чтобы «орудовать»! – воскликнул Брейден, теряя терпение. – Но если Слейтер позволяет себе что-то в этом роде, когда вас целует, то я не удивляюсь, что вы находите это отвратительным.
Кэролайн напустила на себя неприступный вид – и ей было нетрудно это сделать, пряча глаза за стеклами очков.
– Если под фамильярным обращением «Слейтер», – отчеканила она, – вы имеете в виду моего жениха, маркиза Уинчилси, то мой ответ – нет, мистер Грэнвилл! Он никогда не целовал меня подобным образом.
Ну, это его нисколько не удивило. А удивила его та откровенная тоска, что прозвучала в ее голосе. И Брейден поспешил заверить Кэролайн:
– Не сомневаюсь, что в один прекрасный день он это сделает, и вам не помешало бы заранее подготовиться. Да будет вам известно, леди Кэролайн, что такой тип поцелуев принято называть французским, или поцелуем душ. Существует мнение, что во время такого поцелуя партнеры обмениваются друг с другом частью своей души.
У Кэролайн отвисла челюсть.
– Никогда не слышала ничего более омерзительного!
– Что поделаешь – французы. – Брейден виновато пожал плечами. – Тем не менее я считаю своим долгом поставить вас в известность о том, что этот тип поцелуев успел завоевать популярность и в нашей стране. И если вы достаточно искренни в своем желании стать для своего будущего мужа и супругой, и любовницей, боюсь, вам непременно придется его изучить.
Кэролайн протяжно вздохнула, перевернула исписанную страницу и снова взялась за карандаш.
– Очень хорошо. И как же это делают?
Произнеси эти слова любая другая женщина – и Брейден ни минуты бы не сомневался, что услышал самое откровенное приглашение. Во всяком случае, именно так подействовала на него ее последняя фраза. Его охватило такое неистовое желание сию же минуту поцеловать леди Кэролайн, что Брейден едва усидел на месте, хотя его бросало то в жар, то в холод.
Но он изо всех сил боролся с собой.
– Возможно, – заговорил Брейден, от всей души надеясь, что она не заметила, как хрипло звучит его голос, – нам стоило бы вернуться к способам создания романтической атмосферы?
– Поцелуи, пожалуйста, – с легким нетерпением попросила Кэролайн, постукивая карандашиком по чистой странице своего дневника.
Черт побери! Нет, это уж слишком! Даже ее сердитый вид и то, как шевельнулись ее губки: «Поцелуи, пожалуйста!» – возбуждали его так, что от страсти темнело в глазах.
А с чего, собственно говоря, он так всполошился? Какой вред будет от одного-единственного ничтожного поцелуйчи-ка? Подумаешь, делов-то!
– Это невозможно описать словами, – вздохнул он, теперь уже открыто глядя на ее губы. Эти губы явно не знали, что такое помада. Чем выгодно отличались от многих губок, к которым он прикасался на протяжении последних лет. – Может, вы согласитесь, чтобы я продемонстрировал это на деле?
Она аккуратно отложила в сторону карандаш. И когда Брейден перевел взгляд с ее рта на ее глаза, он обнаружил, что Кэролайн смотрит на него очень серьезно.
– Мистер Грэнвилл, – строго проговорила она, – возможно, вы меня неправильно поняли. Я пришла сюда вовсе не для того, чтобы пополнить собой ваш гарем. Меня совершенно не привлекает перспектива завязать с вами любовную интрижку. Поскольку я, как вам известно, давно обручена.
Его охватила какая-то странная вспышка радостного возбуждения. Брейден не понимал, чему он радуется. Никогда в жизни ему не доводилось испытывать столь бурную и в то же время беспричинную радость.
– В равной степени как и я, леди Кэролайн, – произнес он, широко разведя руками. – И тем не менее я не считаю для себя зазорным учить вас таким вещам. Так почему же вы считаете зазорным учиться? В конце концов, это не я, а вы пришли ко мне за советом, разве не так?
– И все же, – возразила она, но уже не с таким апломбом, как прежде, – я не вижу причины, по которой вы не могли бы просто объяснить мне на словах…
– Я уже сказал вам, – он оттолкнул кресло и встал, – есть вещи, не поддающиеся словесному описанию. – Он обошел стол как можно быстрее, чтобы не передумать и застать Кэролайн врасплох. – Но я должен вам показать. Это единственный способ, – добавил Брейден, наклоняясь к ней и осторожно вынимая из ослабевших пальцев дневник и карандаш, – вас научить.
– Но… – слабо пискнула Кэролайн.
– Вы ведь хотите произвести на маркиза благоприятное впечатление, не так ли? – Он взял ее за руку и властно поднял с кресла.
– Да, – ответила Кэролайн все тем же дрожащим голоском. – Но…
Брейден вдруг подумал, что очки наверняка свалятся на пол и разобьются. Он осторожно снял их, приговаривая что-то ласковое глубоким выразительным басом. Так терпеливый конюх увещевает норовистую кобылку.
– Все будет хорошо, – шептал он. – Вот увидите. Кто знает, может, вам и самой понравится?
– Что-то я так не думаю, – пролепетала Кэролайн. Ее огромные карие глаза были полны откровенного животного страха.
– Зато я думаю, – возразил Брейден. Он поднял руку и осторожно отвел шелковистый локон с ее лба. Пока ее внимание было отвлечено этим незамысловатым маневром, он наклонился и, чувствуя, как все внутри кипит от возбуждения, приник к ее губам.
