Текст книги "Любовь и слава"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
– Я теряю терпение, Джером. Убирайся отсюда! Я разберусь с тобой, когда вернусь.
Джером упрямо покачал головой:
– Не уеду! Я не хочу, чтобы ты совершила преступление. Ты моя жена и будешь делать то, что скажу я.
Нэнси подняла бровь, и глаза ее сверкнули от явного изумления.
– О, так, значит, теперь приказы отдаешь ты? Не зли меня, Джером. Единственное, почему я тебя не застрелила, так только потому, что я знаю Китти и знаю, как она, ведьма, околдовывает всех вас. Я понимаю, что и ты ничего с собой поделать не можешь. Только сейчас ты уж прояви благоразумие и не вмешивайся. В конце концов, тебе бы следовало знать, что мне известно про все твои темные делишки за все эти годы. И уж если я расскажу, что мне ведомо о твоих хитрых уловках в бизнесе, то ты всю свою оставшуюся жизнь сможешь провести за решеткой.
Джером задохнулся от ярости и не сразу ответил.
– Ты сама не знаешь, какую чепуху несешь! Смешно слушать твои глупые угрозы!
– Ах ты, желторотый ублюдок! – Визг Нэнси перекрыл шум грозы. – Если ты сейчас же отсюда не исчезнешь, я пристрелю вас обоих, и дело с концом.
– Давай, давай! Пристрели ее! И пусть тебя повесят! Ведь они женщин вешают, чтоб ты знала. – Джером говорил, а сам медленно отступал к двери. – Да плевать мне, что бы ты там ни делала, женщина. Ты просто сумасшедшая. И всегда была такой! А я, дурак, на тебе женился.
Добравшись до двери, он повернулся и бросился на улицу, мгновенно исчезнув среди завывающего ветра и бешеного ливня.
Сразу же промокнув насквозь, Джером поспешил залезть в повозку и не заметил стоявшего рядом человека. С полей его низко надвинутой на лицо шляпы падали капли воды. Незнакомец промок до самых костей, но не обращал на это никакого внимания. Он упорно смотрел на хижину, стараясь разглядеть, что там происходит. Его ожиданию почти пришел конец.
Глава 5
Нэнси злобно усмехнулась:
– Ну и ну, Китти! Надо признаться, нервы у тебя крепкие. Я стою с ружьем, нацеленным прямо тебе в сердце, а ты ничуть не волнуешься. Может, ты и правда ведьма и даже сейчас навела на себя колдовство, чтобы быть сильной и смелой. Чтобы не дать мне удовольствия видеть, как ты будешь корчиться от страха, словно червяк.
Китти, не моргая, смотрела в глаза Нэнси.
– Если бы я могла наводить колдовство, то я давным-давно превратила бы тебя в змею, Нэнси.
Верхняя губа Нэнси скривилась, обнажая острые зубы.
– Я ведь, знаешь, не планирую тебя убивать. И никогда не планировала. Но ты своим гадким языком можешь меня к этому принудить.
– Послушай, Нэнси, – спокойно сказала Китти, – можем мы обо всем поговорить? Я вовсе не нацелилась на твоего мужа, как ты, по-видимому, думаешь. Так уж получилось, что я очень люблю Тревиса. Джером пытался меня изнасиловать, и я рада, что ты оказалась тут и ему помешала. Надеюсь, это ему будет уроком. А теперь мне бы действительно хотелось отправиться домой.
Но Нэнси не опустила ружья.
– Неужели ты думаешь, что я так и буду постоянно беспокоиться о своем муже только потому, что ты сейчас не можешь повиснуть на своем Тревисе? – Не дав Китти возможности хоть что-то ответить, Нэнси завопила: – Я знала, что для такого мужчины, как Тревис, ты недостаточно страстная женщина. И женился он на тебе только потому, что ты родила от него сына. Специально, чтобы привязать к себе на всю жизнь. Ничего удивительного, что он тебя бросил. – Нэнси не могла остановиться, словно заведенная пружина. – Джерома тебе не заполучить. Возможно, он и не самый красивый в мире мужчина, возможно, и любовник он не самый лучший. Но Джером богат, а меня только это и интересует. Он принадлежит мне, и я его никому не отдам.
– Ну и не отдавай! Я тебя на это от всей души благословляю! – Китти очень устала и сердилась все больше и больше. – О Боже праведный! Послушай же, Нэнси! Мне ничего от твоего Джерома не надо. Убери свое ружье и отпусти меня домой. Меня ждет мой малыш, и я уверена, Мэтти с ума сходит от беспокойства.
Нэнси злорадно рассмеялась:
– То ли еще будет! Твой сын не дождется своей мамы. Ты домой не вернешься, Китти. Ни сегодня и ни завтра! Никогда! Раз и навсегда я избавлюсь от тебя.
Терпение у Китти кончилось.
– Тогда тебе придется пустить в дело твое проклятое ружье! Потому что я не собираюсь долго тут стоять и выслушивать твой бред.
Она прошла по хижине и оказалась у того места, где была привязана кобыла. Сняв с гвоздя поводья, Китти направилась к двери, ведя за собой кобылу. Она знала, что в любую минуту может раздаться выстрел. Но не воспользоваться хотя бы этим единственным шансом не могла.
Китти вывела лошадь из хижины. Дождь лил с прежней силой. И тут Китти вдруг остановилась, словно ее парализовало.
Нет, не может быть! Из самой глубины ее души вырвался крик отчаяния.
Мужчина стоял всего в нескольких метрах в стороне, расставив ноги и уперев руки в бедра. С полей его шляпы стекали струйки дождя, а черное пончо насквозь промокло. Он победно улыбнулся, обнажив зубы с поломанными краями.
– Это именно я, Китти, – раздался знакомый голос. – Как же давно я ждал этого момента!
– Нет! – Выронив поводья, Китти попятилась назад, к двери. – Только не ты! О Господи, только не ты! Ты ведь умер. Тебя убили.
– Кто, эти ищейки? – захохотал он. – Ну уж нет! Знаешь, женщина, чтоб убить меня, нужно куда больше, чем горстка помешанных. Я все время тут крутился. И однажды подумал, что мы с тобой непременно встретимся снова, если тебя не убьют на этой войне. А теперь я сам вижу, что ты все такая же отчаянная, как всегда, и выглядишь на все сто.
Мужчина попытался приблизиться, чтобы коснуться Китти, но она отпрянула, по-прежнему дико разглядывая его.
– Не прикасайся ко мне, Люк Тейт. Я скорее умру, нежели позволю тебе до меня дотронуться.
Люк взглянул поверх плеча Китти. Там, у двери, стояла Нэнси, которая с улыбкой смотрела на оцепеневшую от ужаса Китти. Потом Нэнси шагнула вперед и, кивнув Люку, передала ему ружье. После этого она с усмешкой повернулась к Китти:
– Мы с Люком старые приятели. Он один из тех немногих, кто помнит, как мы с Натаном друг друга любили, пока не вмешалась ты.
– Это верно, Нэнси, – кивнул Люк, ни на миг не сводя глаз с потрясенного лица Китти. Ему явно нравилось наслаждаться ее страхом перед неизбежностью. – Да, эти двое и впрямь любили друг друга, но ты злая колдунья. Посмотри сама на все зло, которое ты вынудила меня сотворить.
Смех у Люка был глубокий и гортанный.
– Я рассказала Люку, как ты пристрастилась строить Джерому глазки, – продолжала Нэнси. – И я ему сказала, что теперь, когда Тревис уехал, я уверена, ты снова примешься за Джерома. Он согласился мне помочь за определенную сумму. – Она в упор взглянула на Люка.
Тот среагировал быстро и за словом в карман не полез.
– Ты ведь сказала, что хочешь, чтобы я ее увез отсюда подальше. А я тебе ответил, что сижу на мели. Черт! Я уже собрался было обчистить банк, но эта сделка куда лучше, не надо будет убивать зеленоглазого шерифа, который сменил Бачера.
Страх потихоньку отпускал Китти. А теперь гнев придал ей силы, и она обрела дар речи.
– Это безумие. Не знаю, что вы, два дьявола, задумали, но вам никогда этого осуществить не удастся.
Рука Люка обхватила талию Китти, и он изо всех сил прижал женщину к себе. Она вытянула свободную руку и впилась ногтями ему в лицо, при этом вскрикнув от ярости. Люк влепил ей увесистую пощечину, и Китти рухнула на пол. Нэнси захлопала в ладоши.
– Ох, как мне все это нравится! – кричала она, и лицо ее сияло от удовольствия. – Как бы мне хотелось еще понаслаждаться! Но к сожалению, мне и в самом деле надо возвращаться домой.
Китти изо всех сил пыталась встать на ноги, но Люк опустил ей на живот облепленный грязью сапог и придавил ее к полу. Перекрывая стоны Китти, он закричал Нэнси:
– А ты придумала какую-нибудь причину, чтобы объяснить своему муженьку, что забираешь из банка его деньги?
– Конечно! Я как раз и собираюсь рассказать ему всю правду.
Брови Люка взвились вверх.
– Ты что, рехнулась? Ведь мы договорились – никто не должен знать, что я был в городе.
– Ну и что? А откуда мне было знать, что Джером сегодня ночью поедет вслед за ней сюда? – воинственно прошипела Нэнси. – Я бы что-нибудь насчет денег сумела бы придумать, – поспешила добавить Нэнси, заметив подозрительный взгляд Люка. – А теперь он станет задавать уйму всяких вопросов, как только по городу поползет новость об исчезновении Китти. Ведь этот идиот и впрямь решит, что это я ее убила, а тело спрятала. Так что лучше уж я скажу ему правду: что я кое-кому заплатила, чтобы убрать ее с дороги раз и навсегда.
– А вдруг он надумает пойти к властям и обо всем им рассказать?
– Не надумает. – Нэнси хитро прищурила глаза. – Я про него знаю столько, что вполне хватит, чтобы засадить его в тюрьму. Уж ты мне поверь, он и рта не раскроет. Тебе совершенно нечего бояться. Только поскорее забирай ее отсюда и катись. – Она взглянула на корчившуюся на полу Китти, явно упиваясь своей победой.
Люк задумчиво пожевал нижнюю губу, потом изрек:
– Ну что ж, все правильно. К тому же я буду отсюда так далеко, что вряд ли меня смогут поймать. Так ты говоришь, этот сукин сын Колтрейн не вернется?
– Я ведь тебе рассказала про сценку на вокзале? – взорвалась Нэнси. – Да если он и вернется, то только чтобы забрать своего ублюдка.
– Он обязательно вернется! – закричала Китти, ударяя кулаками по полу. – И вас обоих убьет!
– Заткнись же ты, черт побери! Меня тошнит от твоих причитаний. – Люк наклонился, запустил пальцы в волосы Китти и больно их рванул. Китти по-прежнему кричала, и он дернул ее за волосы еще сильнее, предупредив: – Если не заткнешь свою глотку, женщина, я вырву все твои волосы. У тебя еще будет повод для крика!
Китти замолчала, и Люк отпустил ее волосы. Опустившись на пол, он рывком поднял ее на ноги.
– А сейчас мы отсюда поспешим уехать, девочка, потому что я хочу к рассвету быть как можно дальше от этого города. Если издашь хоть один звук, я сразу же остановлю коня и выбью из тебя всю дурь. Ясно?
Китти кивнула. Голова у нее раскалывалась, а лицо все еще горело от пощечины Люка. Китти молча в упор посмотрела на Нэнси, пытаясь передать во взгляде всю свою ненависть. И от этого взгляда Нэнси, потрясенная, отступила на шаг к стене.
– Я с тобой за все рассчитаюсь, Нэнси, – тихо с угрозой прошептала Китти. – А если этого не получится у меня, можешь не сомневаться, настанет день, когда ты за все свои злодеяния ответишь в аду.
Но тут Китти вскрикнула от резкой боли, потому что Люк снова ее сильно дернул за волосы.
– Я велел тебе заткнуть глотку. А я слов напрасно не трачу. А теперь поехали. – И он подтолкнул Китти к кобыле. – Влезай-ка на свою клячу и не вздумай сделать какую-нибудь глупость, иначе я тебя привяжу поперек седла.
Китти споткнулась и изо всех сил ухватилась руками за шею лошади, чтобы не упасть. Она с ненавистью смотрела на своих мучителей, в ее душе кипела ярость.
– Я тебя не боюсь, Китти, – глумилась Нэнси. – Никогда не боялась. Ты заслуживаешь всего того, что получила. Может быть, теперь, когда ни тебя, ни Тревиса Колтрейна здесь, на юге, больше не будет, душа бедняжки Натана наконец-то обретет покой.
– Тебе бы лучше меня опасаться, Нэнси, – возразила Китти, заставив себя сдержаться и не броситься на эту самодовольную, презренную женщину. – День, когда тебе придется ответить за все, еще впереди.
– Я велел тебе сесть на эту проклятую клячу. – Люк угрожающе направился к лошади, и Китти поспешила сесть в седло.
Тейт повел лошадь к дороге. Нэнси торопливо засеменила рядом.
– Я поеду с вами до города.
– Не поедешь, черт побери! Мы в город не будем возвращаться. Поедем в другую сторону.
– Но ведь… ведь ты сказал, что довезешь меня обратно в город, – заикнулась было Нэнси. Ее вдруг охватил страх. – Ехать далеко, а уже полночь. И дождь идет. А я совсем одна. Для леди в такую пору быть одной небезопасно.
Люк зло расхохотался:
– Мне жаль парня, которой окажется на тебе, Нэнси. Для Джерома Дантона будет лучше, если в него сегодня ночью по дороге домой ударит молния и его убьет, тогда уж ему больше никогда не придется платить за твои причуды!
– Это… это ты говоришь, получив от меня огромные деньги! – завопила Нэнси. Она поскользнулась и чуть не свалилась в липкую грязь, но быстро выпрямилась и снова бросилась в атаку: – Я заплатила тебе сполна, по-честному. И Китти теперь твоя. Ты ведь сам сказал, что всегда о ней мечтал.
– Я чувствую себя еще счастливее, как подумаю, что увожу ее от этого сукина сына янки, который поубивал всех моих людей, – вслух радовался Люк.
– Послушай! – визжала Нэнси. Ветром задуло ее фонарь. – Ты ведь не можешь вот так уехать и оставить меня здесь. Я заплатила тебе все деньги!
– Заплатила, черт побери, заплатила. Тебе надо было, чтобы я убрал ее с твоей дороги, и я это сделал. А что касается денег, так ведь их навечно не хватит, сама знаешь. И я хочу добыть серебра. Говорят, в Неваде люди богатеют на добыче серебра. Только сейчас у меня главная забота о другом – как можно быстрее удрать из этих проклятых мест, пока не начнут искать Китти. А это произойдет очень скоро.
Китти слушала их разговор, заглушаемый шумом ливня. Ни холод, ни голод, ни то, что она вся насквозь промокла, уже не имели для нее никакого значения. Думать она могла только о малыше Джоне. Что с ним будет, когда он узнает, что его мама не приехала домой? Что скажет ему Мэтти? И как сейчас ей, Китти, надеяться на чью-либо помощь, если никто, кроме Нэнси, ничего не знает о том, что случилось?
«Думай! – приказала себе Китти. – Думай! В скверные ситуации ты попадала и раньше, так что спасешься и на этот раз. Ты была целых четыре года на той проклятой войне, а ведь выжила. Теперь у тебя сын, и думать надо о нем».
И вдруг где-то в глубине ее измученной души забрезжила надежда. Китти закричала:
– Хоть один из вас подумал о Тревисе? А ведь он сдвинет горы, чтобы найти меня. И вас обоих убьет.
– Еще поговори, женщина, и, клянусь, я тебя пристукну и привяжу поперек седла! – заорал Люк. – Об этом ублюдке можешь забыть. Он даже знать не будет, где тебя искать.
– Уж я-то точно ничего ему не скажу, – визгливым голосом сообщила Нэнси. И снова взмолилась: – Люк, отвези меня обратно в город. Ты не можешь оставить меня здесь одну.
С трудом продвигаясь по липкой грязи, они добрались до темной опушки рощи прямо у дороги. Люк нашел свою лошадь, привязанную к дереву, и взобрался на нее. Взглянув сверху на причитавшую Нэнси, он спокойно произнес:
– Я уже сказал тебе, что не собираюсь ехать в город. Если же ты боишься добираться одна, то лучше всего тебе вернуться в хижину и там дождаться рассвета. А мы отсюда уезжаем.
Вопли и проклятия Нэнси перекрыли шум грозы, а Люк, держа под уздцы кобылу Китти, двинулся в направлении, обратном городу.
Они отъехали не очень далеко, когда Китти вдруг поняла, что у нее есть шанс спастись. Наверняка Нэнси свою лошадь оставила где-то поблизости. А ей, Китти, сейчас надо лишь сползти со своей кобылы, раствориться в темноте и идти вслед за Нэнси, чтобы забрать у нее лошадь.
Затаив дыхание, Китти перебросила правую ногу через спину кобылы и спрыгнула на землю, погрузившись по щиколотку в грязь.
– Эй! – вскрикнул Люк, заметив ее движение. Услышав его крик, Китти бросилась бежать.
Она мчалась изо всех сил, подгоняемая диким отчаянием.
– Ты еще об этом пожалеешь! – ревел разъяренный Люк где-то совсем близко. – Я все равно тебя поймаю, женщина.
На какой-то миг небо вдруг резко высветилось желтым светом. Но и этого вполне хватило для Китти, которая заметила метрах в пяти вниз по дороге Нэнси, пытавшуюся влезть на свою лошадь. Китти еще быстрее устремилась по хлюпающей под ногами топи, чтобы добраться до Нэнси. Ни секунды не колеблясь, она столкнула ее с лошади. Не обращая внимания на крики свалившейся в грязь соперницы, Китти обхватила лошадь за шею, выпрямилась и вскочила в седло.
– Нет, проклятие! Ты не уедешь!
Китти почувствовала, как в нее вцепились руки Нэнси. Лошадь присела на задние ноги, забив копытами. И тут перед ними возникла фигура Тейта. Он одним прыжком оказался у лошади и схватил поводья.
– Больше, потаскуха, от тебя беспокойства не будет.
Люк сдернул Китти с лошади и со всего маху ударил ее кулаком по голове. Китти упала лицом в холодную грязь. И в этот миг она ощутила, как погружается в глубокое темное никуда. Но за миг до этого перед ее взором вдруг возникло личико малыша Джона.
Китти ощущала резкую, пронизывающую все тело боль, которая проникала сквозь тяжелую завесу, отделявшую ее от реального мира. Голова ныла. Китти не хотелось возвращаться, что-то внутри ее повелевало оставаться тут, в этом черном бездонном пространстве. Но боль ее толкала, пробуждала, заставляла открывать глаза.
Китти взглянула наверх и вскрикнула. Она кричала до тех пор, пока Люк Тейт не сжал ей горло.
– А теперь слушай меня, – произнес он спокойно. – Если ты заметила, уже светло. Мы далеко от Голдсборо и в самой глубине леса. Так что здесь тебя вряд ли кто-нибудь услышит. Да и я устал от твоих воплей и хочу только одного – чтобы ты заткнулась.
Китти издала странный, глухой звук.
– Ты, милая, так задохнешься, а я тебя убивать не хочу. Я хочу наслаждаться тобой долго, очень-очень долго. И хочу, чтобы ты дышала. Но если начнешь снова кричать, то мне придется заткнуть тебе глотку навсегда. И пусть мне ужасно жаль убивать такую прекрасную женщину, как ты, я это сделаю. Ты все поняла?
Люк резко ее отпустил, и Китти жадно глотнула воздух, прикоснувшись рукой к занывшему горлу. Тейт опустился на колени, не спуская с нее горящих глаз. Китти огляделась. Они находились в лесной глуши. Что это за место, у нее не было ни малейшего представления.
– А сейчас мы вот что сделаем, Китти, – говорил Люк так, как говорят с детьми. – Я достану кое-что из седельного вьюка, и ты приготовишь нам еду. После обеда мы немножко отдохнем. А может, даже найдется время и для любви. Тебе это нравится, ты ведь сама знаешь.
Люк сверху взглянул на Китти и ухмыльнулся, пытаясь ущипнуть ее за грудь. Она вскрикнула, а он захохотал во весь голос.
– Нам ехать еще далеко, – продолжал Люк, внимательно глядя на Китти. – До самой Невады. Спорю, ты даже и не знаешь, где находится эта Невада, верно?
Китти ничего не ответила. Она молча, в диком ужасе, в упор смотрела на Люка. Теперь гнев сменился страхом. Страх обуял ее так же сильно, как минуту назад сжимали ей горло пальцы Люка. Этот страх лишал ее власти над собой.
А Люк все говорил и говорил. Он стал нежно гладить груди Китти, а потом кончиками пальцев коснулся ее живота.
– Ну так вот. Мы проедем вверх по Теннесси, а потом все время на запад. Пересечем Миссури, Канзас, Колорадо, а затем Юту. Это красивые места, Китти, очень красивые. Я там один раз был, когда бежал после индейского рейда. Тогда я решил, что по уши сыт войной и всем, что с ней связано. Так что дорогу я знаю. А теперь, говорят, в тех местах начался серебряный бум. И я хочу в нем участвовать.
Пальцы Люка заскользили по бедру Китти. Прикосновение было властным, но не грубым. А Китти лежала не шевелясь, в упор, не моргая, смотрела на Люка.
– Я собираюсь разбогатеть, Китти. Ты будешь жить как королева. Это я тебе обещаю.
Люк сердечно улыбнулся. Китти ничего не понимала. Этот Люк Тейт – известный злодей, исчадие ада, воистину чистый дьявол. И тем не менее сейчас он ласкает ее так нежно, а говорит так тихо и улыбается так, словно… она ему действительно очень дорога. Ведь он наверняка знает, что, будь у нее хоть какая-то возможность, она бы тут же вонзила ему в сердце нож. Что же случилось с Люком? Почему он себя так ведет?
Люк наклонился пониже, чтобы коснуться губами щеки Китти, и взволнованно произнес:
– Сейчас я тебе собираюсь кое-что сказать, Китти. Хочу, чтобы ты знала: я говорю истинную правду. Раньше я с тобой так скверно поступал, но я этого вовсе не хотел. Клянусь, не хотел. Для меня ты всегда была особенной.
Он откинулся назад, и на его морщинистом лице появилось совершенно невероятное выражение.
– Клянусь, Китти. Я знаю, ты считаешь, что я негодяй. Но ты заставила меня быть таким, потому что всегда со мной боролась. Твой характер мне был по душе, но не твое сопротивление. Вот если бы ты со всем своим пылом показала мне, как тебе нравится то, что я с тобой делаю в постели!
Люк провел кончиками пальцев по лицу Китти, словно оно было прекрасным произведением искусства.
– Красивая! Клянусь, ты самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо видел за всю свою жизнь. Тогда, давно, когда я был надсмотрщиком у этих зазнаек Коллинзов, а их сынок Натан за тобой ухаживал, я всегда следил за вами. Уже тогда я желал тебя так сильно, что мне приходилось искать негритянскую девку, чтобы успокоить себя с ней. И все это время я будто видел перед собой твое лицо и касался твоего, а не ее тела…
Люк выпрямился и сел. Его темные глаза были широко раскрыты, словно умоляя Китти его понять.
– Ты, Китти, только мне поверь, обязательно поверь. Я пытаюсь тебе сказать, что, несмотря на грубое обращение с тобой, где-то в глубине души я всегда тебя любил. Вот почему я хочу, чтобы ты была со мной теперь. И я прикончу любого сукина сына, который попытается тебя у меня отнять. Никто тебя у меня не отнимет, Китти, никогда. Обещаю!
Люк крепко сжал Китти за плечи и, приподняв ее, посадил.
– С этого момента наступят прекрасные времена, Китти, моя любимая. Ты увидишь. Я знаю, ты скучаешь по своему малышу, но ведь у нас тоже будут дети. Мне все равно, только бы ты не растолстела, понимаешь? – Он негромко засмеялся. – Я очень люблю это твое тело и не хочу, чтобы что-нибудь его изменило. Там, в Неваде, у нас начнется новая жизнь. Может, сейчас ты так не думаешь, но ты отдохнешь и поверишь, что все так и будет. И ты станешь счастливой.
Люк склонил голову набок и уставился на Китти. Он вопросительно вглядывался в ее лицо.
– Ну же, Китти! – Люк слегка встряхнул ее, но Китти не ответила, а лишь по-прежнему молча смотрела на него. Тогда Люк встряхнул ее сильнее, так что голова Китти откинулась назад, как у тряпичной куклы. – Ну же! – завопил Люк. – Что с тобой? Скажи хоть слово! Я тут сижу и выворачиваюсь перед тобой наизнанку, женщина, а ты глазеешь на меня как лунатик. Отвечай мне! Скажи мне, что все, что я тебе говорю, тебе очень нравится. Что ты понимаешь: именно так все и должно быть. Что ты будешь отныне и навсегда моей женщиной, потому что ты знаешь, что я говорю всерьез. И если ты мне это скажешь, я буду с тобой обращаться по-хорошему.
Китти казалось, что она где-то далеко-далеко и смотрит на себя откуда-то свысока. А молчаливое создание рядом с этим гадким человеком вовсе не она, а какое-то другое, незнакомое существо. Оно живет и в то же время мертво. В нем нет души, оно уже не может больше выносить ни боли, ни страха, ни тревоги. Все, чем когда-то была Китти, куда-то исчезло.
– Будь ты проклята, скажи хоть что-нибудь! – заорал Люк и в бешенстве хлестнул Китти по щеке. – Видишь, ты меня заставила снова тебя ударить. Тебе нравится, чтобы я тебя мучил? Ведь я тебе сказал, что буду с тобой хорошо обращаться, потому что, черт бы тебя побрал, я, похоже, тебя люблю!
И Люк влепил Китти еще одну крепкую пощечину.
– Сейчас же скажи что-нибудь, или я убью тебя, Китти Райт! – Он был на грани истерики, в ярости и из-за нее, и из-за себя самого. – Скажи мне, что сделаешь все как можно лучше, потому что, клянусь, я скорее соглашусь увидеть тебя мертвой, чем позволю снова от меня уйти.
– Мне бы хотелось… – Голос у Китти был как дуновение ветерка. – Мне бы хотелось умереть.
Люк отпрянул.
– Я думаю, – с силой проталкивала Китти слова сквозь онемевшие губы, – я думаю, что уже умерла.
Глаза у Китти закрылись, длинные шелковые ресницы опустились на бледные, как слоновая кость, щеки, тело стало безжизненным. Люк осторожно опустил ее на землю.
Китти еще дышала. Люк знал, что она жива, но его охватил холодный озноб, когда он понял, что в ней и в самом деле что-то умерло. Какая-то часть души. Глядя вниз на лежавшую на земле Китти, Люк подумал, что вряд ли она когда-либо снова станет прежней.
