Текст книги "Выгодный жених"

Автор книги: Патриция Грассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Он женился на совершенной женщине.

Михаил стоял в своем кабинете у окна, выходившего в сад. Он пытался сосредоточиться на работе с документами, но дочь своим звонким смехом вытащила его из-за письменного стола.

У Белл Фламбо было все, что он хотел видеть в жене и матери своих детей. Любящая и воспитанная, она сделает их семейную жизнь счастливой.

Братья Казановы были от рождения наделены огромным состоянием и высоким титулом, но этого мало для счастья. Отец упрятал их мать в приют для умалишенных. И она оставалась там, пока ее оттуда не вызволил Рудольф. Он вывез мать в Англию, где она обрела покой и надежную защиту в его поместье, в Сарк-Айленд. Для ее смятенного ума Белл будет целебным бальзамом. Михаил был уверен, что его мать полюбит ее.

Князь Федор Казанов был не только плохим мужем, но и плохим отцом. Он любил только Владимира, его наследника, а на Михаила и его братьев не обращал никакого внимания.

Поэтому они вчетвером – он сам, Рудольф, Виктор и Степан – сорганизовались и создали свою собственную семью. Они включили в нее также их осиротевшую кузину Эмбер, впоследствии вышедшую замуж за графа Страт-форда.

Михаил желал для своей дочери, равно как и для других детей, которые у него появятся, лучшей жизни. Поэтому он никогда не рассматривал вопрос о женитьбе на Лавинии или любой другой из пустоголовых светских мисс. О Боже, сейчас он, пожалуй, не женился бы даже на своей первой жене, ныне покойной.

Женщины – странные существа. До замужества ведут себя в определенной, заданной манере, но возвращаются к своей исходной сущности, как только наденут обручальное кольцо.

Белл оказалась исключением.

Его размышления прервал стук в дверь.

– Войдите.

В кабинет вошел Бумер.

– Здесь курьер леди Смит, он ждет вашего ответа, – сказал дворецкий, передавая князю запечатанное послание.

Михаил прочел его и перевел взгляд на дворецкого.

– Будь вы на моем месте, пустили бы Пруденс Смит в свой дом? – спросил Михаил.

– Я могу говорить откровенно?

– Пожалуйста.

– Леди Смит – бабушка княжны Элизабет, – ответил Бумер, – но я не оставлял бы эту женщину наедине с княгиней Белл.

– Я ценю вашу мудрость. Передайте курьеру, что мой ответ «да».

Как только дворецкий ушел, Михаил вернулся к письменному столу и сосредоточился на документах. Однако вскоре мысли его снова вернулись к бывшей родне.

Бумер прав, подумал Михаил. Нельзя держать дочь в отдалении от Смитов. Но ему не хотелось до конца жизни оберегать от их злобы дочь и жену.

Но пока он не знал, как решить эту проблему. Быть может, ситуация изменится, как только Лавиния выйдет замуж.

Через час Бумер снова постучал в дверь и объявил:

– Леди Пруденс и леди Лавиния прибыли.

– Формальности здесь ни к чему, – сказала Пруденс, и обе женщины стремительно прошли мимо дворецкого.

– Приведите Бесс, – попросил его Михаил.

– Подождите минуту, – сказала Пруденс, останавливая дворецкого. – Нам нужно несколько минут поговорить наедине.

Михаил наклонил голову.

– Приведете Бесс через пять минут, – сказал он Бумеру.

Он указал Пруденс и Лавинии на диван у камина, а сам сел в кресло рядом.

– Так что вы хотите обсудить? – спросил Михаил с вежливой улыбкой.

– Вчера Лавиния оказалась свидетельницей некоего весьма тревожного события, – ответила Пруденс, – и обратила на это мое внимание.

Михаил перевел взгляд на свою бывшую золовку. Без сомнения, это «весьма тревожное событие» касалось его жены. Он предвидел, что трудности не кончатся с его женитьбой.

– Если бы это не затрагивало Бесс, – сказала Лавиния, – я бы не стала рассказывать эту историю.

Михаил поднял брови.

– Рассказывайте, я жду.

– Та женщина брала мою внучку на свои садовые работы, – заявила Пруденс злобным тоном.

– Та женщина – княгиня, – сказал Михаил, – и вы должны это крепко запомнить.

– Мама не имела в виду неуважительного отношения, – вступилась за мать Лавиния, – но, узнав, что ваша жена берет с собой Элизабет на садовые работы, обеспокоилась.

Михаил сохранял бесстрастное лицо. Эту привычку он приобрел за карточным столом и вращаясь в высшем обществе. Но сейчас в нем медленно закипал гнев. Тем не менее муж и жена – единое целое и в любой ситуации должны поддерживать друг друга.

– Моя жена в своих действиях подотчетна мне, а не вам, – заявил он.

– Что вы имеете в виду? – Пруденс, казалось, была ошеломлена его ответом.

Михаил переводил взгляд с одной женщины на другую.

– Княгиня Белл отправилась на экскурсию с моей дочерью с моего разрешения.

– Вот уж не думала, – сказала Лавиния.

– Какое шокирующее поведение! – возмутилась Пруденс.

– Мы с женой рассматриваем ее садовые работы как благотворительность, – объяснил Михаил с притворным спокойствием, – так как весь полученный ею доход идет на пожертвования бедным.

– Она раздает деньги?! – воскликнула Пруденс.

– Ну что ж, – Лавиния натянуто улыбнулась, – тогда нам нет надобности беспокоиться.

Дверь открылась, и в кабинет вбежала Бесс. Но, увидев бабушку и тетю, остановилась как вкопанная. Михаил заметил настороженность на ее лице.

– Иди сюда, Бесс, – сказал он, обнимая дочь. – Бабушка и тетя Лавиния хотят с тобой поговорить.

– Мы пришли, чтобы извиниться, – произнесла Лавиния, – за то, что нехорошо вели себя на твоем вечере чая.

– Мы хотим взять тебя в кондитерскую, – добавила Пруденс.

Девочка радостно захлопала в ладоши.

– Что ты там себе закажешь? – спросил Михаил.

Бесс приложила к своим маленьким губкам указательный палец, как это делал отец, когда о чем-то думал.

– Мне нравится ореховая помадка и черная патока. А ты что хочешь, папа?

Михаил тоже приложил указательный палец к губам и подмигнул дочери.

– Я бы хотел фадж с инжиром и изюмом.

– А что захочет мама Белл?

– Мама Белл любит апельсиновую и лимонную помадку. – Михаил встал, чтобы проводить их вниз.

– Мы непременно принесем домой сладости, – сказала Пруденс с улыбкой, хотя глаза ее злобно сверкали.

– Пойдем, Элизабет. – Лавиния взяла ее за руку.

– А у моей мамы Белл будет ребенок, – сболтнула она. – Я хочу сестричку. Она будет у меня на вечерах чая.

Открывая дверь, Михаил краем глаза перехватил взгляд бывшей тещи. Ее улыбка скорее походила на гримасу. Он не подумал о том, что дочь расскажет о беременности Белл.

В полном молчании они спустились по винтовой лестнице и вышли через французские двери.

После их ухода Михаил отдал распоряжение дворецкому:

– Подождите минут пять, а потом попросите мою жену зайти ко мне в кабинет.

– Хорошо, ваша светлость.

Вернувшись наверх, Михаил налил себе рюмку водки и выпил залпом. Их первая семейная ссора была предрешена.

Он занял место за письменным столом, зная, что если сядет слишком близко к жене, поцелует ее, вместо того чтобы отчитать.

Через несколько минут Белл стояла у его кабинета, собираясь с духом. Бумер шепнул ей на ухо, что приходили с визитом Смиты и увезли с собой Бесс. Белл знала, что Смиты – будь они прокляты Богом и чтоб им сгореть в аду! – сообщили Михаилу о том, что она накануне уезжала из дому, взяв с собой Бесс, и занималась своим садовым бизнесом.

Белл расправила плечи, постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла. Ее муж, сидевший за своим письменным столом, казался чопорным и официальным.

Спасибо мачехе за ее уроки. Сейчас они пригодятся, чтобы сбить его с толку.

Наградив его теплой улыбкой, Белл прошла в кабинет. Князь жестом показал ей на кресло у стола. Белл обошла стол и наклонилась к мужу, чтобы поцеловать его в щеку.

– Мм-м… как я люблю твой запах, – сказала Белл. – Я не видела тебя с самого завтрака. Мне так тебя недоставало.

Уголки его губ тронула улыбка. Значит, он не сердится на нее.

– Сядь вон там, жена.

– Я предпочла бы сесть к тебе на колени.

Белл видела, что мужу стоило немалых усилий не поддаться на ее уловку. Советы мачехи пошли Белл на пользу.

– Нам нужно серьезно поговорить, – сказал Михаил, – но я не могу сосредоточиться, пока ты виснешь на мне.

Белл выпрямилась и, обиженно посмотрев на него, промолвила:

– Ну, тогда я не буду к тебе прикасаться.

Обходя письменный стол, она краем глаза взглянула на мужа. Вид у него был виноватый, он чувствовал, что обидел ее.

Белл села в кресло, и какое-то мгновение пристраивала юбку своего платья, как ее научила Блейз. Затем подняла свои фиалковые глаза и спросила:

– Куда исчезла Бесс?

– Приезжали Пруденс и Лавиния, – сообщил Михаил. – Извинялись за свое плохое поведение на вечере чая, а потом повезли ее в кондитерскую, чтобы загладить свою вину.

Белл наградила его самой обворожительной улыбкой:

– Я рада за Бесс. Обожаю сладости, но никогда не могу решить, каких именно мне больше хочется.

– Я послал за тобой, чтобы обсудить твое плохое поведение, – заявил Михаил.

Белл отмахнулась от него:

– Я всегда веду себя хорошо.

– Куда ты ездила вчера?

– Ты видел, как мы вернулись домой, – уклончиво ответила Белл.

– Это не ответ. – Михаил строго взглянул на нее.

– Мы с Бесс хотели отправиться в Инверари-Хаус, – продолжала она, – и моя сестра предложила нам прокатиться в фаэтоне. Блейз сейчас отрабатывает навыки вождения.

На его лице отразилась досада.

– И куда же твоя сестра вас возила?

– Почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

– Отвечай на вопрос, – сказал Михаил.

– Ты требуешь подробностей?

– Я был бы тебе очень признателен.

– Мы поехали на север по Парк-лейн. У Камберленд-Гейт Блейз повернула карету… извини… повернула фаэтон на юг.

– Белл! – В голосе Михаила прозвучали предостерегающие нотки.

– Ты хотел подробностей, – возразила она.

– Ты ездила вчера на садовые работы, – с укором произнес Михаил.

– Если ты знаешь, куда я ездила, – парировала Белл, – зачем спрашиваешь?

Михаил провел рукой по лицу, потер лоб.

– У тебя болит голова? – Белл поднялась с кресла. – Я могу помочь…

– Сядь, – приказал Михаил. – У меня не болит голова. Меня раздражают твои увертки.

Белл прищурилась, давая ему понять, насколько ей это неприятно.

– «Белокурая троица» потерпела полное фиаско, – сказала она. – Поэтому они отыгрались на мне, воспользовавшись моим пристрастием к саду.

– Поясни, пожалуйста.

– Я получила три запроса подлечить розы, но все три куста оказались совершенно здоровыми. И в каждом из трех домов оказалась одна из тех белокурых ведьм.

– Ты научила мою дочь лгать мне.

– Ничего подобного, – возразила Белл. – Я только сказала, что такое выражение, как «я не помню», позволяет избежать правды без лжи. Политики постоянно это делают, но никто не обвиняет их во лжи.

– Бесс не политик, – парировал Михаил, – а садоводство – неподобающее занятие для моей жены и дочери.

– Значит, ты тоже лгал, – заявила Белл, ткнув в него пальцем. – Когда я выходила за тебя замуж, ты говорил, что я могу лечить хоть каждое растение в Англии.

Михаил опешил, пойманный на слове.

– Да, говорил, но…

– …но тебе лгать дозволено, – договорила за него Белл. – Отлично. – Михаил промолчал. – Ты солгал, потому что хотел жениться на мне?..

– Я очень хотел на тебе жениться, – сказал Михаил. Лицо его смягчилось, и он нехотя улыбнулся.

Белл старалась этого не замечать, чтобы не проявить слабость. Их первую ссору она должна выиграть.

– Я спасала жизнь растениям – это не садоводство. А те блондинки…

– Они не выкручивали тебе руки, – прервал ее Михаил, – и не принуждали тебя и мою дочь выполнять лакейскую работу. Я не хочу, чтобы моя дочь или ты садовничали для других, понимаешь?

Она все поняла правильно. Подчиняться ли – вот вопрос.

– Я прекрасно тебя понимаю.

Михаил заметно расслабился.

– Хорошо. А теперь можешь сесть ко мне на колени.

Белл поднялась с кресла.

– Я не сяду к тебе на колени во спасение своей души.

Она круто повернулась и выбежала из кабинета. Михаил окликнул ее, но она хлопнула дверью.

А хлопать дверью, оказывается, хорошо. Блейз с ее взрывным характером выбрала правильную тактику, никого не оставляя безнаказанным. Око за око. Зуб за зуб.

Белл спустилась с лестницы и прошла через холл, кивнув дворецкому, когда он открыл дверь.

– Вам заказать экипаж, ваша светлость? – спросил Бумер.

– Нет, спасибо.

– Если его светлость спросит меня, где вы, что ему сказать?

– Скажите, чтобы шел ко всем чертям!

Белл прошла два квартала до Инверари-Хауса и в сердцах забарабанила в парадную дверь, вспомнив выражение лица своего мужа, когда он предложил ей сесть к нему на колени.

– Ваша светлость, какой приятный сюрприз! – приветствовал ее дворецкий.

– Добрый день, Тинкер. Блейз дома?

– Посмотрите в саду, ваша светлость.

Белл прошла в дом и поспешила к лестнице, ведущей к садовой калитке. Вышла в сад и позвала сестру.

– Блейз, что там делает Паддлз?

Блейз подошла к ней.

– Копает нору.

– Как ты думаешь, он может выкопать яму для князя?

Блейз расхохоталась:

– Чует мое сердце, что «белокурая троица» донесла на тебя Михаилу.

– Пруденс и Лавиния исполнены решимости отравлять мне жизнь. Михаил обвинил меня в том, что я учу Бесс лгать. Когда я выходила за него, он заверял меня, что я смогу лечить каждое растение в Англии. Так кто настоящий лжец?

– Успокойся! – Блейз усадила сестру на каменную скамью, – а то родишь желчного ребенка.

– Мой муж начинает вводить новые правила.

– Говори ему «да-да-да». А поступай так, как хочешь.

– А что, если он узнает?

– Ну и что будет, если он узнает? Небо упадет тебе на голову? Земля под тобой разверзнется? Или Темза выйдет из берегов, чтобы тебя утопить?

Белл засмеялась:

– Лучшей позиции не придумаешь.

Блейз дружески обняла сестру:

– Поверь, князь Михаил из любви к тебе не станет возражать против твоих садовых занятий.

– Я в этом не уверена.

– Сама подумай, как сильно должен любить мужчина, чтобы жениться на тебе дважды.

– Как это – дважды? – улыбнулась Белл.

– Ой! – крикнула Блейз. – Паддлз, хватит рыть! У тебя будут неприятности, если не перестанешь!

– Не уклоняйся от ответа, Блейз. Объясни, что значит дважды.

– Михаил женился на тебе по доверенности, еще до того, как пришел в коттедж.

Белл ушам своим не верила.

– Но я никогда ничего не подписывала.

– София подделала твою подпись, – сказала Блейз. – Только не выдавай меня, пожалуйста.

– Я не выдам тебя. – Белл поднялась, собираясь уйти. – Спасибо тебе за то, что дала мне оружие в руки.

Воспрянув духом, Белл вышла из сада и, покинув Инверари-Хаус, отправилась на Гросвенор-сквер. Пока она поднималась по парадной лестнице, Бумер уже открывал для нее дверь.

– Добро пожаловать домой, ваша светлость. – Губы дворецкого изогнулись в улыбке. – Его светлость спрашивал о вас. Я передал ему ваше послание.

Белл улыбнулась:

– Спасибо, Бумер.

– Его светлость у себя в кабинете.

Она поднялась на второй этаж. От волнения у нее появилась изжога и тошнота.

Белл не стала стучаться и с силой рванула дверь. Дверь ударилась о стену, и на пол посыпалась штукатурка. Дверь рикошетом отскочила от стены и закрылась, когда Белл прошла в комнату.

Михаил встал. Вид у него был расстроенный.

– Я надеялся, что ты уже успокоилась.

Белл, подбоченившись, остановилась перед письменным столом.

– Ты, значит, ценишь честность?

– Я не терплю лжи.

– Но ты притворялся слепым и изображал амнезию, – крикнула Белл. – И как оказалось, женился на мне по доверенности.

Михаил пристально посмотрел на нее, затем схватил за плечи и рванул к себе так, что тела их соприкоснулись.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда, – сказал он, запечатлев на ее губах поцелуй.

– Ты украл у меня право выбора! – парировала Белл.

– Ты любишь меня.

– А если бы не полюбила?

– Отчего же меня не полюбить? Я красивый, состоятельный князь. – Михаил очаровательно улыбнулся.

– Какая самонадеянность! Ты совершил мошенничество. Я могу потребовать аннуляции.

Михаил прикоснулся к ее животу.

– Сомневаюсь, что аннуляция имеет право на жизнь. К тому же тебе потребуется мое согласие на развод.

Белл прищурилась, не желая сдаваться.

– От твоего лицемерия у меня изжога и боль желудке.

– За это прошу прощения, – произнес Михаил. – Пруденс привела меня в бешенство.

– Что ты ей сказал? – спросила Белл.

– Сказал, что разрешил тебе заниматься садоводством.

Браво, муж поддержал ее! Улыбка тронула губы Белл.

– Значит, я могу продолжать свой бизнес? – Белл обвила его шею руками.

– Я же обещал тебе, – сказал Михаил и снова поцеловал ее в губы. – Ты можешь лечить каждое растение в Англии. Только при одном условии.

– Что за условие?

– Моя дочь будет оставаться дома. Вместо нее садовая богиня будет брать с собой ее молчаливого партнера.

– Кто этот молчаливый партнер? – с улыбкой спросила Белл.

– Я буду сопровождать тебя на место твоего назначения, – ответил Михаил. – И гарантирую тебе: когда я буду рядом с тобой, твое увлечение войдет в моду. Все, даже старушки, будут ползать по земле на коленях, ухаживая за розами.

Белл привстала на цыпочки и чмокнула мужа в подбородок с ямочкой.

– Я люблю тебя, мой князь.

– Так ты рада, что я не пошел ко всем чертям?

– Прости меня за то, что я так сказала.

У нее было дурное предчувствие.

Одетая в черное, Рейвен скрипнула дверью и выглянула из спальни в пустынный коридор. Она оглянулась на свою кровать. Несколько взбитых подушек, накрытых покрывалом, можно было принять за спящего человека.

Тихо закрыв за собой дверь, она прокралась к лестнице для слуг и через нижний этаж вышла в сад. У калитки она остановилась и прислушалась. Никто не должен знать, что они с Сереной предприняли эту вылазку.

В ночном небе сияла полная луна. Ее свет, падавший в сад, отбрасывал тени. С примолкшими птицами и насекомыми сад превратился в глухую зону, где царила полная гармония. Тишину нарушал только журчащий фонтан. Воздух был напоен пьянящим ароматом цветов.

Рейвен быстро зашагала по каменной дорожке мимо фонтана, серебристой березы и глициний. Поднявшись по ступенькам, она вышла через ворота в аллею, где ее ждали Тьюлип и Серена. Ее сестра тоже была в черном, Тьюлип – в одежде покойной проститутки, алом платье с обтягивающим лифом и смелым декольте.

Вскоре в аллее появился фаэтон Блейз. Рядом с ней на облучке восседал Паддлз.

Блейз так резко остановила фаэтон, что Рейвен подумала, как бы сестра их не угробила раньше, чем они поймают маньяка. Блейз явно недоставало практики вождения.

– Пампкин, стой и не двигайся, – приказала она лошади.

Блейз с мастифом сошли на землю. Лошадь, как ни странно, стояла неподвижно, как статуя. Рейвен повернулась к Тьюлип:

– Я опять буду приманкой.

– Нет. – Тьюлип покачала головой. – Приманкой буду я. Это мою сестру убили.

– Сегодня мы обязательно его встретим, – сказала Рейвен.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Тьюлип.

– Я знаю, потому что я знаю, – ответила Рейвен.

– Хорошо. Тогда я отомщу наконец за смерть сестры.

– Блейз, ты взяла папин пистолет? – спросила Рейвен. Сестра передала ей незаряженный пистолет.

– Сначала вышиби ему мозги, а потом задавай вопросы.

– Серена, – обратилась к сестре Рейвен, – в случае чего молния может пригодиться.

Сестра улыбнулась при упоминании ее особого дара.

– Я приложу все усилия.

– Мы опять поедем к «Грязному Дику»? – спросила Блейз. – Последняя жертва маньяка вышла из той таверны.

– Он не станет рисковать, – промолвила Рейвен. – Поэтому вряд ли появится в таверне так скоро.

– Давайте подежурим у «Слепого попрошайки» на Уайтчепел-стрит, – предложила Тьюлип.

Блейз и Рейвен взобрались на место кучера. Тьюлип, Серена и Паддлз втиснулись на заднее сиденье.

Они покинули безопасный Парк-лейн и взяли курс на Оксфорд-стрит, в самые грязные кварталы Лондона, прибежище всяких темных личностей. Проехав Бишопгейт, где находился «Грязный Дик» и далее Олдгейт, они оказались на Уайтчепел-стрит.

Блейз остановилась в двух кварталах от «Слепого попрошайки». Все, за исключением Серены, занявшей место на козлах, вышли из фаэтона.

– Я с пистолетом спрячусь в аллее рядом с таверной, – проговорила Рейвен. – Блейз, а ты и Паддлз – на другой стороне. – Она посмотрела на сияющий диск луны. – Держись в тени у входа в аллею и не спускай глаз с Тьюлип.

– Я знаю, что мне делать. – Блейз нагнулась к мастифу. – Паддлз, чтобы никакого шумного дыхания! Иначе монстр может нас услышать.

– Ну, все готовы? – спросила Тьюлип. – Пошли.

Они направились к таверне. Рейвен остановилась у первой аллеи. Тьюлип задержалась с ней, пока Блейз с Паддлзом проследуют в свое укрытие.

– Мы с Айрис видели, как Руби делает свой бизнес, – прошептала Тьюлип. По голосу девушки чувствовалось, что она улыбается. – Так что я знаю, как соблазнять мужчину. Мне бы еще грудь побольше! Вы только не нападайте на него, пока он меня не схватит.

Тьюлип спустила лиф на дюйм ниже и медленно зашагала к таверне, соблазнительно покачивая бедрами. Дойдя до следующей аллеи, повернула обратно.

– Ну, как у меня получается, голубушка? – прошептала она, проходя мимо Рейвен.

– Будь начеку, – предупредила ее Рейвен. – Он уже почти здесь.

Она наблюдала за Тьюлип, которая направлялась к таверне. Рейвен изо всех сил сжимала пистолет, готовая к самому худшему.

Дверь таверны открылась, и на улицу вышел высокий, крепко сложенный мужчина. Даже на расстоянии было видно, что он одет как джентльмен. Впрочем, это не обязательно маньяк, за которым они охотятся. Многие аристократы из любопытства заглядывают в такие районы.

Мужчина лениво последовал за Тьюлип. Рейвен почувствовала исходящие от него волны безумной ярости и ужасающей ненависти. У нее захватило дух, сердце учащенно забилось. Рейвен поняла, что это он, маньяк.

– Пойдем со мной в аллею, – услышала она, – и я дам тебе соверен.

Тьюлип круто повернулась, встретившись лицом к лицу с мужчиной.

– Ты мертва! – воскликнул он. – Я убью тебя!

– Маньяк! – крикнула Тьюлип.

– Наивные, бездарные, безмозглые тупицы!

Большего унижения Рейвен еще никогда не испытывала. Лицо ее горело. Она не смела поднять глаз, глядя на свои руки, сложенные на коленях. Она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь и сейчас, во время этой аудиенции с головомойкой.

Александр Боулд стоял в кабинете ее отца, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Амадеус Блэк – рядом с ним, в то время как герцог Эссекс восседал за письменным столом ее отца, а ее мачеха в соседнем кресле.

Герцог Инверари расхаживал взад-вперед перед ней и другими заговорщицами, усаженными в ряд. Паддлз сидел рядом с Блейз, понурив голову.

Когда Александр и констебль Блэк подъехали к «Слепому попрошайке», они были ошеломлены, застав там всю эту компанию. И тут же им была прочитана первая из нескольких лекций о том, какому риску они себя подвергли.

Рейвен понимала, что они правы. Она, как никто другой, должна была хорошенько подумать над тем, что они затеяли. Ведь она в отличие от остальных видела жертв маньяка.

Она бросила короткий сердитый взгляд на своего без пяти минут суженого. Пусть только попробует над ней посмеяться! Но Александр благоразумно отвел взгляд.

Ее и всех ее сообщниц схватили и, как преступников, притащили домой. Отец тут же послал слугу за герцогом Эссексом.

Александра, видимо, злило то, что молодые леди и собака почти поймали убийцу. Им удалось подойти к преступнику ближе, чем команде профессионалов.

Герцог Инверари в очередной раз прошел вдоль всего ряда, взглядывая по очереди на каждую из них. Когда его взгляд остановился на Паддлзе, бедняга жалобно завыл.

Тьюлип вскинула голову:

– Ваша светлость…

– Держите рот на замке, – гаркнул на нее герцог Инверари. – Я не одну пару ботинок сносил задолго до того, как вы появились на свет. – Вас могли убить, – продолжил он свою проповедь. – Думаете, вы умнее констеблей?

– Дорогие мои, леди не подобает вот так бродить по Лондону, – пропела герцогиня Инверари. – Вы должны ловить мужей, а не убийц.

Рейвен прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Александр тоже едва сдерживал смех. Констебль Блэк, и тот заулыбался.

Герцог Инверари посмотрел на жену:

– Рокси, прошу тебя.

Герцогиня улыбнулась ему своими ямочками.

– Я просто пытаюсь помочь.

– Я ценю твое стремление, дорогая, – промолвил герцог, – но ты слишком мягкосердечна, чтобы справиться с этими негодницами. – Он посмотрел на герцога Эссекса. – Вы хотите что-то добавить, Барт?

– Послушай, Тьюлип! – В голосе герцога Эссекса прозвучали строгие нотки. – Я восхищаюсь твоей находчивостью.

– Барт!

– Хотя, конечно, твоя находчивость была использована не по назначению.

– Констебль, что скажете?

– Ваш энтузиазм мог стоить вам жизни, – обратился к девушкам Блэк. – Хорошо еще, что вы взяли с собой мастифа.

– Прежде чем негодяй пнул Паддлза в брюхо, пес чуть не оторвал ему левую руку, – произнесла Рейвен. – Наш подозреваемый высокого роста, шатен, с инициалами К.У. Он носит ботинки от Марчелло и теперь – повязку на левой руке.

– Он принял меня за Айрис, – добавила Тьюлип.

– Если ты была от него так близко, – сказал Александр, – ты сможешь его опознать.

– Я никогда не забуду его лицо.

– Если Тьюлип может его узнать, – сказал Амадеус Блэк, – значит, он тоже может узнать ее и заставить замолчать. Навсегда.

– Барт, я думаю, ваша внучка должна остаться под моей опекой, – сказал герцог Инверари. – Стеречь трех или четырех простофиль – не все ли равно?

– Дело в том, что Тьюлип превосходит их в бесстрашии, – произнес Александр, – а Твигс слишком стар, чтобы следовать за ней по пятам.

Герцог Эссекс посмотрел на внучку.

– Мне будеттебя недоставать, Тьюлип, – сказал он, – но я согласен с Алексом.

Александр обратился к Рейвен:

– Как ты думаешь, если Тьюлип опишет маньяка, София сможет сделать его набросок?

– Думаю, сможет.

– Хорошо, – сказал Амадеус Блэк, – София сделает два-три наброска, и мы сможем показать их нашим людям, особенно вблизи таверн Ист-Энда.

– Как только будет получен его портрет, – обратился Александр к герцогу Инверари, – мы с Рейвен сможем совершить обход светских вечеринок. С вашего разрешения, конечно.

– Я подумаю.

– Вообще, – сказала герцогиня Инверари, – прежде чем Рейвен появится вместе с вами на публике, мы с мужем предпочли бы, чтобы был подписан брачный контракт. Не правда ли, дорогой?

– Полностью согласен с тобой, дорогая.

– Поскольку с Белл уже все устроилось, – сказал Александр, – дайте объявление в «Таймс» о нашем бракосочетании.

Рейвен перехватила взгляд Александра и наградила его сладчайшей улыбкой. Будущее уже не выглядело таким унылым, если скоро можно будет исчезнуть из Инверари-Хауса. Ее мачеха не даст Александру времени изменить свое решение.

Поскольку Рейвен знала, что она может управлять своим надменным скептиком и превратить его в своего сторонника, перспектива выглядела вполне привлекательно.