Текст книги "Гарем"

Автор книги: Патриция Грассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Почему Халид не может понять, что ей нужно церковное освящение их брака? Она носит в себе его ребенка, но по христианским законам он станет незаконнорожденным.

Через какие-то мгновения Эстер поняла, что здесь, на вершине башни, она не одна.

Ее рыдания сопровождали еще чьи-то всхлипывания. Сначала Эстер приняла эти звуки за эхо, но какое эхо может быть на обдуваемой ветрами вершине башни?

Эстер посмотрела направо – никого. Посмотрела налево. В тумане она разглядела фигуру и лицо женщины без чадры, устремившую взгляд в сторону моря. По лицу женщины – призрачной или реальной – катились крупные слезы. Эстер проследила за ее взглядом и увидела в густой пелене тумана очертания какого-то судна.

Она в страхе перекрестилась и обратилась к женщине-призраку:

– Кто ты?

Женщина молча уставилась на Эстер. На лице отражалась душевная мука, терзающая ее. Эстер отступила на шаг и вновь перекрестилась.

– Эстер! Где ты? – позвал снизу Халид, разыскивающий ее.

Призрак тотчас растаял в тумане.

Эстер едва держалась на ногах. Она прижала руку к груди, сердце ее бешено колотилось, голова кружилась. Она была близка к обмороку.

Принцесса-христианка, разлученная со своим возлюбленным-мусульманином, трагически рассталась с земной жизнью, но душа ее не нашла успокоения. Не поучительный ли это урок? Сможет ли Эстер жить, расставшись с Халидом?

Внутренний голос говорил ей: «Нет!»

Халид был прав. Она полюбила его и уже давно. Если он не уступит, уступить должна она.

Халид взбежал по лестнице на вершину башни. Едва взглянув на Эстер, на ее побелевшее, как мел, личико, он понял, что она встретилась с призраком принцессы.

– Помоги мне! – Эстер протянула руку, и Халид едва успел подхватить ее.

– Ничего не бойся! Пока я жив, ты под моей защитой.

– Я люблю тебя! – Эстер спрятала лицо, найдя себе убежище на его груди. – И верю тебе!

Халид огляделся. Везде господствовал туман – плотный, почти осязаемый. Халид мысленно поклялся обратиться к аллаху с молитвой за упокой души несчастной принцессы, обрекшей себя на смерть ради любви.

22

– Как ты себя чувствуешь? – спросил принц, взглянув на закутанную в чадру супругу с высоты.

Он уже гарцевал на могучем жеребце. Малик и множество всадников только и дожидались сигнала принца, чтобы рвануться вперед и заняться первой зимней охотой. – Прекрасно себя чувствую, мой господин, – ответила Эстер, чуть погладив свой округлившийся животик.

– Как ты собираешься развлекать свою кузину?

Эстер лукаво скосилась на Эйприл.

– Она очень хочет подняться на ту площадку, где появляется привидение. Я проведу ее на башню.

– Я совсем не хочу туда идти и не верю в привидения, – возразила Эйприл. – Это она хочет, а не я.

– Надеюсь, вы как-то договоритесь! – Халид усмехнулся. – До свидания, любимая!

– До скорого свидания! – поправила его жена. – Поймай кабана, мне хочется жареной свинины.

Лицо Халида исказилось в гримасе отвращения, а Эстер рассмеялась.

Так, на веселой ноте, они расстались. Эстер была убеждена, что ни ему, окруженному толпой друзей и вооруженных охранников, ничего не грозит, ни ей, нашедшей себе убежище в Девичьей Башне, выдержавшей столько осад за множество веков.

Однако у Халида на душе было тревожно, и он решил, что еще до наступления темноты он обязательно вернется с охоты.

Эстер проводила нетерпеливую Эйприл и дрожащего от непонятного озноба Омара на верхнюю площадку башни.

– Я стояла вот здесь, а она была там и смотрела на залив. Там, в бухте, причаливал корабль… О, черт побери!

Корабль действительно причалил, и группа вооруженных головорезов устремилась к настежь открытым воротам крепости.

Эту банду возглавляли двое. Один из них был с пышной шевелюрой, другой, наоборот, лыс. Хоть на них и были надеты маски, но Эстер по мерзким усикам над верхней губой, вспомнив портрет на миниатюре, догадалась, что это ее «жених» Хорек.

– Бежим!

Они все трое скатились вниз по лестнице. Эстер прежде всего устремилась в свою прежнюю комнату, где близняшки Лана и Кира пестовали младенца.

– Ценой жизни берегите его! – крикнула она сестрам.

Эйприл догнала ее и задала, как всегда, глупый, совсем неуместный вопрос. Неужели жизнь так и не научила ее ничему?

– Что с тобой будет?

– Форжер охотится за Халидом. Но если Халид умрет, умру и я. Ты должна спасти моего сынишку! Возвращайся к нянькам и спрячься с ними и малышом в саду. Я встречу этих негодяев здесь.

– Я останусь с тобой, – заикнулась было Эйприл.

– Убирайся! Тебе я доверяю своего сына! Женщина ты или по-прежнему пустоголовая птичка? Омар! И ты будь на страже нашего Кемаля.

Омар хотел было возразить, так же как и Эйприл, что он лучше умрет, чем оставит свою госпожу, но пламенный взгляд Эстер заставил его немедленно повиноваться.

Отправив евнуха с малышом и почти невменяемую от страха Эйприл в сад, Эстер приготовилась к самому худшему.

И оно наступило. Запертая ею на засов дверь после нескольких мощных ударов дала трещину. Носок кованого сапога расширил дыру, засов откинулся, и тот самый Хорек, что был изображен в миниатюре, предстал перед ней.

– Так вот каково звериное логово, где тебя спрятал Пес Султана?

– Не он спрятал, а я спряталась от тебя. Форжер подошел, размахнулся и нанес ей пощечину. Эстер прошипела, как змея:

– Спасибо за свадебный подарок. Форжер решил, что уже добился победы, но вдруг острие ножа уперлось ему в горло.

– Будь милосердна, – сразу захныкал Хорек. – Я пришел освободить тебя…

Эстер расхохоталась, но смех ее был мрачен.

– Пожалуйста, убери кинжал, мадемуазель. Давно она не слышала подобного обращения.

– Если ты, шлюха, не бросишь немедленно кинжал, я тебя убью! – раздался за ее спиной уверенный голос, и кончик ножа пощекотал ее затылок.

Она подчинилась приказу и обернулась.

– Граф Орсиони, к вашим услугам, мадемуазель! – сказал заросший, с давно не стриженной шевелюрой черноволосый мужчина.

– На обращение «шлюха» я не откликаюсь! И на мадемуазель тоже! Я замужем, поэтому говорите мне мадам. Я супруга принца Халид-бека.

Форжер презрительно хмыкнул и, подобравшись к сундуку, стал заталкивать в объемистый мешок все ее наряды.

– Эй! Остановись, мой нареченный жених! – издевательским тоном обратилась к нему Эстер. – Я должна переодеться. Неужто ты похитишь меня в турецком платье?

– Заткнись! – грубо, без всякой французской галантности, оборвал ее речь Хорек. – То, что я ищу, тебе не понадобится.

Граф Орсиони захихикал, как будто это была удачная шутка. Закончив обыск, Форжер и его сообщник вывели пленницу на дорогу, ведущую к заливу.

Здесь Форжер и его не менее мерзкий приятель занялись совсем уже непонятным делом. Хорек разорвал ее кафтан на две половины, без всякого уважения относясь к изысканной шелковой ткани. Один кусок он бросил на дорожке, другой оставил на песчаном пляже.

После этого ее заставили забраться в шлюпку, и гребцы приналегли на весла. Эстер не имела понятия, куда ее везут и какова будет ее участь.

Пока матросы знаменитого пиратского капитана, налегая на весла, уводили шлюпку вдоль изгибов береговой линии к потаенной бухте, где бросил якорь их корабль, Форжер последовательно раздевал пленницу и выбрасывал части ее туалета за борт.

– Какого дьявола ты это делаешь? – спросила Эстер.

– Оставляю след для твоего Пса. Как я смогу заманить его в засаду, если он не пойдет за мной по следу?

Засада! Сердце у Эстер сжалось. Один раз Хорек уже успешно поймал в ловушку ее супруга. Нельзя, чтобы подобное злодейство повторилось.

– Ты, подлый трус! Почему ты не сразишься с ним лицом к лицу, как настоящий мужчина?

Ответом со стороны ее бывшего жениха стал меткий удар кулака в челюсть. Граф Орсиони едва успел перехватить потерявшую сознание Эстер, прежде чем она свалилась бы за борт.

– Портить ей внешность совсем необязательно. Если тебе не повезет, Форжер, ты сполна уплатишь Зверю за эти побои, и я тебе не позавидую, – предупредил Хорька Орсиони.

Тот злобно оскалился в ответ.

Очнулась Эстер не скоро, на земле у костра.

– Где мы? – спросила она и тотчас ощутила боль. Ее челюсть была, наверное, сломана.

Граф Орсиони приветствовал ее насмешливой улыбкой.

– Неподалеку от Стамбула, моя принцесса. До твоего защитника так же далеко, как до звезд.

Она уловила запах еды. Что-то варилось в двух котлах, подвешенных над костром.

– Где Хорек? Убрался в свою нору? – Каждое произнесенное слово давалось Эстер ценой мучений, но она не желала признаться в этом своим палачам.

Форжер не замедлил явиться ее взору, прикрикнув:

– Заткнись, дрянь!

Эстер огляделась, высматривая, где расположились сообщники Хорька. Их не было видно. Может быть, они стерегут подступы к костру, у которого собрались ужинать их хозяева. Она была уверена, что и тем и другим недолго осталось жить.

Она приподнялась, села и устремила на него взгляд.

– У тебя есть выбор, Хорек, – или ты умрешь быстро, если отпустишь меня, или будешь умирать долго-долго и в мучениях, если тронешь меня еще хоть раз!

Форжер обнажил кинжал, но Эстер рассмеялась ему в лицо.

Поигрывая кинжалом, Форжер обратился к своему дружку графу Орсиони:

– У нее зеленые глаза, как у болотной ведьмы. Не испытать ли ее огнем? На костер ее!

Эстер набралась мужества, чтобы ответить негодяю:

– Все, что ты сделаешь со мной, отыграется на тебе же. Так что будь поосторожней и в словах, и в поступках, Форжер. – Голос ее звучал уверенно, но в душе ее такой уверенности не было – одна лишь отчаянная надежда на скорое появление Халида. – Принц, мой супруг, выручит меня и ребенка, которого я ношу.

– Ты беременна? – взвыл от злобы Форжер, делая шаг к ней.

– Держи себя в руках! Вспомни, что я тебе говорил! – Граф Орсиони предупреждающе повысил голос.

Форжер с недовольным рычанием отступил. Как он был похож сейчас на маленького коварного хищного зверька.

Орсиони помешал содержимое в котлах.

– Ужинать засветло не в обычаях цивилизованных людей, – пробормотал он.

– А зажигать огонь ночью опасно, – возразил Форжер.

– Ты выразил желание, чтобы принц отыскал нас. Лучшим маяком для него как раз будет костер в ночи.

– Я хочу заранее знать о его приближении, глупец! – презрительно оборвал приятеля Форжер.

– Глупец? Это я, по-твоему, глупец?!

– Прости, прости. Мои нервы пошаливают, – тотчас извинился Форжер, стараясь избежать ссоры. – Смотри, чтобы твое варево не подгорело.

Орсиони недовольно проворчал:

– Сассари самый умный из нас. Он смылся домой.

– Что вы там такое готовите? – с гримасой отвращения поинтересовалась Эстер. От запаха ей становилось дурно.

– Путанская паста – так называется это блюдо, – ответил Орсиони.

– Она смердит, как тухлая рыба.

– Мы, итальянцы, прозвали его «Соусом потаскушек», – объяснил граф. – Все из-за его особого аромата. Оно воняет, как шлюха, которой много раз попользовались…

Форжер громко расхохотался, заглушая окончание фразы Орсиони. Однако похабный смысл изречения вполне дошел до нее.

– Когда мы попользуемся тобой всласть, ты будешь пахнуть точно так же, – сказал Форжер.

Эстер сделала попытку убежать от костра. Форжер догнал ее, толкнул, и она упала на землю. Он замахнулся ногой, нацелившись ей в живот.

С силой, рожденной отчаянием, Эстер схватила его за сапог и отвела удар. Форжер дернулся, освобождая ногу, но, потеряв равновесие, свалился на камни, сильно ударившись затылком.

– Только попробуй навредить моему ребенку! Тогда и адово пекло покажется тебе раем, – пригрозила Эстер.

– Хорошо сказано, принцесса! – прозвучал голос за спиной у двух негодяев.

Орсиони и Форжер оглянулись и вскочили, будто сама земля подбросила их вверх.

С обнаженным ятаганом в руке их поджидал Султанский Пес.

– Нас двое против одного! – усмехнулся Форжер. – Готов ли ты умереть?

– Один трус и один сутенер вряд ли достойные противники для мужчины-воина, – сказал Халид.

– Нападай на него, чего ты ждешь? – приказал Форжер графу, но Орсиони отказался.

– Нападай ты, ведь он твой враг. Вот и убей его! Форжер взглянул на приятеля.

– Тогда, может, вместе?

Орсиони кивнул и нагнулся за своим, мечом, лежавшим на земле возле костра, но Эстер оказалась проворней. Она успеха схватить меч и направить острие в грудь Орсиони. Тот отшатнулся.

– Двое против двоих! – объявила Эстер. – Силы равны.

– Оставайся на месте, принцесса, – распорядился Халид. – Используй меч только для самозащиты.

Форжер обнажил свой меч, а граф – кинжал. Вместе они ринулись на принца, и все трое принялись кружить вокруг костра в зловещем танце.

Орсиони пятился, потому что обладал лишь жалким оружием. У него не было желания атаковать воина с ятаганом, да к тому же, несомненно, искусного бойца.

– Вы танцуете или сражаетесь? – подначивал их Халид.

Неожиданно Форжер сделал выпад, и Халид отпрыгнул. Принц так долго ждал этого поединка, что намеревался насладиться им сполна.

– Когда мы прикончим тебя, – шумно дыша, произнес Форжер, – Орсиони поместит твою возлюбленную в портовый бордель. Любой мужчина будет использовать ее за умеренную плату.

Халид никак не реагировал на издевки Хорька. Чтобы справиться с двумя противниками, требовалось прежде всего хладнокровие.

– После того, как я попользуюсь ею сам, – добавил Орсиони, – я привяжу ее голую к кровати, и мои клиенты добавят к твоему семени еще и своего.

Халид невольно взглянул на графа. Уж слишком мерзок на язык был этот титулованный содержатель притонов. Заметив, что Халид отвлекся, Форжер замахнулся мечом и сделал шаг вперед, в пределы круга, который Халид описывал своим ятаганом.

С ловкостью опытного воина Халид отклонился в сторону от рубящего удара и мгновенно восстановил равновесие. Сам он нанес ятаганом разящий удар слева по Орсиони. К внезапной атаке граф был не готов. Его голова легко отделилась от шеи, но сила замаха Халида была столь велика, что по инерции ятаган вылетел из его руки.

– По-прежнему двое на одного, – злобно ощерился Хорек, преграждая принцу путь к потерянному оружию. – Мой меч и я против тебя!

С дикой яростью он стал наседать на Халида, но тот ловко избегал опасности.

– Кинь мне кинжал! – крикнул Халид Эстер. Однако вряд ли Эстер могла его услышать. Расширенными от ужаса глазами она смотрела, как из обезглавленного трупа Орсиони хлещет потоком кровь, а в видениях ей представлялась схожая картина гибели ее отца.

– Эстер, кинжал!

Словно откуда-то издалека донесся до нее голос принца и вернул ее к реальности, Эстер сжала рукоять меча и бросилась в атаку на Хорька. Форжер изловчился и лягнул ее сапогом в низ живота. Прижав руки к животу, Эстер осела на землю. Страшная боль пронзила ее.

Халид, хотя и безоружный, устремился на Форжера с тыла, но граф успел развернуться и взмахнуть мечом. Острие прочертило на груди Халида полосу, которая тотчас начала набухать кровью.

Оступившись, Халид упал навзничь, выкрикивая:

– Эстер!

– Халид! – простонала Эстер. Ее взгляд застилал кровавый туман. Она все еще боролась со своим кошмаром.

– Эстер! – взывал к ней Халид.

Не обращая внимания на жгучую боль в животе, Эстер схватила кинжал, заставила себя сесть и метнула тяжелое лезвие в Форжера. Прицел ее был точным. Кинжал вонзился в затылок Форжера с такой силой, что кончик лезвия вышел из его горла под подбородком.

Одновременно меч Хорька опустился на Халида, но удар был нанесен плашмя, и принц отбил его рукой. Больше Форжер уже не угрожал ему. Захлебываясь кровью, граф выронил меч, поднес руки к горлу и упал, уткнувшись лицом в камни.

Халид вскочил на ноги и поспешил к Эстер. Она лежала на боку, мучаясь от невыносимой боли, закрыв глаза и жадно ловя ртом воздух.

Халид опустился рядом с ней на колени, попытался приподнять ее.

– Очнись, принцесса.

Эстер открыла глаза и застонала.

– Он ранил меня, – пожаловалась она.

– Все будет хорошо. Я тебе помогу. Скоро мы будем дома.

– Я перебил всю стражу Хорька, но это заняло больше времени, чем я рассчитывал, – раздался позади голос Малика. – Прости, что я запоздал.

– Моя жена ранена. – Тон Халида был ровен, безжизнен. Так люди произносят слова в момент великой печали.

– Боюсь, твоя жена потеряла ребенка, – сказал Малик. – Отвези ее к Михриме, это ближе, чем Девичья Башня.

Халид взглянул на жену. На остатках ее одежды, порванной Форжером, проступало, все увеличиваясь в размерах, кровавое пятно.

И тогда легендарный Пес Султана, безжалостный каратель, наводящий страх на жителей империи, поднял лицо к небу и издал жалобный, леденящий душу вой, оплакивая свою потерю.

23.

Эстер выплыла из темных глубин беспамятства, но никак не могла выбраться на поверхность, полупрозрачная пелена никак не отпускала ее. «Я умерла, – возникла у нее в сознании пугающая мысль. – Или это всего лишь страшный сон?»

Как будто издалека доносились до нее чьи-то приглушенные голоса. В невнятном говоре ей удалось разобрать слова: ребенок и кровотечение. Хлопнула дверь и наступила полная тишина.

Эстер открыла глаза и уставилась в потолок. Ей хотелось убедиться, что она все-таки жива, но обречена терпеть невыносимую боль.

Сильные руки нежно, но настойчиво заставили ее вновь опуститься на подушки. Она чуть повернула голову и увидела осунувшееся, печальное лицо мужа. Ее муки, ее боль передались ему.

Он присел на край кровати и ласково коснулся ее щеки.

– Тебя слегка ранили, любимая.

– А мне кажется, что я ранена смертельно. Халид сделал попытку улыбнуться, хотя это не очень-то хорошо у него получилось.

– Ты еще будешь лазить по деревьям через несколько дней, обещаю.

Какая у нее рана? Почему такая боль? Эстер терялась в догадках. Перед ее мысленным взором мелькали в жуткой пляске кинжалы, мечи, ятаганы, но она не могла припомнить, чтобы какое-то оружие ранило ее.

– Твое умение обращаться с кинжалом спасло мне жизнь, – сказал Халид. – Это был воистину мастерский бросок. Аллах направил твою руку!

Он наклонился и поднес кубок к ее губам. Каждый мускул ее тела противился любому движению, но настоящий кратер, исторгающий боль, располагался в нижней части ее живота. Там было сосредоточие ее мучений. Вместе со страданием пришло и ужасное воспоминание.

– А ребенок? – Эстер едва шевелила губами, задавая этот вопрос.

– Лекарь обещал, что ты родишь еще дюжину здоровых детишек.

– А этот наш первенец? – Сердце ее почти остановилось, в глазах помутилось. Она уже знала ответ.

– Мы его потеряли…

Слезы покатились по лицу Эстер. Она жалела не родившегося ребенка, жалела себя.

– Ты пострадала, спасая мне жизнь, – сказал Халид. – Я виноват перед тобой.

Но Эстер не услышала его покаянных слов. Даже короткий разговор и последующие за ним слезы истощили ее силы. Она вновь впала в забытье.

Халид нежно поцеловал ее. На губах он ощутил вкус снадобья, которое она послушно выпила. Теперь его Эстер будет спать долго-долго, и спасительный сон оградит ее от боли и от горечи утраты.

– Прощай, принцесса, – прошептал Халид, встал, выпрямился, стер с лица предательскую, недостойную мужчины соленую влагу.

За дверью его поджидала Михрима.

– Не будем тревожить ее до завтра, – сказал он матери.

Та кивнула, но тут же поинтересовалась:

– Ты сказал ей?

– Да. – Настойчивость матери вызывала в нем глухое раздражение.

– И как она восприняла новость?

– Поплакала, а потом уснула. Лекарство подействовало быстро.

– А ты? Как себя чувствуешь ты?

– Могла бы догадаться сама, как я себя чувствую, – вырвалось у него почти грубо.

– Я беспокоюсь о тебе, мой сын.

– Ты? Беспокоишься обо мне? – Халид не верил своим ушам.

– Тебе трудно в это поверить, я знаю. Михрима дотронулась до руки сына, и он вдруг ощутил нежность этого прикосновения. Глаза ее наполнились слезами. Она приподнялась на цыпочки и дотронулась пальцами до его изуродованной шрамом щеки. Впервые в жизни она позволила себе обласкать сына.

– Мое сердце разрывается от горя из-за твоей утраты. Ты, единственный из моих сыновей, оставшийся в живых, и я дорожу тобой.

Халид смягчился.

– Ты дорожишь мною?

– Да, я люблю тебя, Халид.

– Спасибо тебе за это, мать. – Он положил руку ей на плечо и повел по коридору прочь от комнаты Эстер. – Не сделаешь ли ты кое-что для меня? – спросил он.

– Все, что ты попросишь, сын мой.

– Возьми на себя заботу о моей жене и каждый вечер докладывай мне, как протекает ее выздоровление.

– Докладывать тебе о ней? – от неожиданности Михрима даже оступилась на ходу. – А что у тебя, нет своих глаз, чтобы увидеть ее воочию? Или ты опять куда-то собрался уезжать?

– Я никуда не уезжаю, – глухо сказал Халид. – Однако я ее больше не увижу.

– Ты что, с ней разводишься?

– Я отправляю ее домой.

– Дом твоей жены там, где ты.

– Ее дом в Англии.

– Но ты же любишь ее, не отрицай. Все давно это поняли.

– Я очень люблю свою жену, – подтвердил Халид, – но отсылаю ее домой. Я сделал ее своей рабыней, а потом вынудил выйти за меня замуж, но она не приняла душой и сердцем наш брачный обряд. И все же, рискуя собой, она спасла тебе жизнь, а потом и мне. Мы обязаны хоть в малой степени вознаградить ее. Все, что она хочет, – это возвратиться к своей семье в Англию.

– Она говорила тебе об этом?

– Много раз. Вправе ли я теперь отказать ей в том, что желает ее сердце?

– Значит, ты объявишь о разводе с ней в присутствии свидетелей? Так положено.

– Я не разведусь с ней. Эстер моя жена. Никакая другая женщина не займет ее место в моей жизни.

– Не намереваешься же ты оплакивать ее до конца дней своих? – Михрима повысила голос почти до крика.

Халид остановил ее неожиданным поступком. Он расцеловал ее в обе щеки, затем повернулся и, не оглядываясь, удалился. Михрима проводила взглядом одинокую фигуру сломленного горем мужчины – своего единственного сына.

Если б это только было возможно, то Эстер чувствовала себя еще хуже, чем накануне своего продолжительного сна. И тело и душа ее мучились одинаково.

– Доброе утро! – приветствовала ее пробуждение Михрима.

Эстер обвела комнату взглядом.

– А где мой муж?

– Моего сына вызвали во дворец к султану, – ответила Михрима, удивляясь ее интересу к тому, что делает и где находится принц. – Как ты себя чувствуешь?

– А как бы ты себя чувствовала, если б потеряла своего первого ребенка?

– Лекарь сказал, что ты родишь еще много детей. – Михрима подала ей чай.

– Действительно, он так сказал?

– Буду ли я тебе лгать, когда речь идет о таких важных вещах? Ты отдыхай сегодня, а завтра тебе можно будет встать с постели и немного пройтись.

Эстер вернула свекрови пустую чашу и зевнула.

– Я навещу тебя чуть позже, – пообещала Михрима.

Оставшись одна, Эстер стойко боролась со сном, ожидая появления Халида, но глаза ее закрылись помимо ее воли. Она проспала весь день, один раз проснувшись среди ночи. Место в кровати возле нее было пусто. Где же Халид? Почему он не рядом с ней, со своей женой? Слишком одурманенная снадобьем, Эстер была не в силах разгадать эту загадку и вообще напрячь свой ум.

Вскоре она опять забылась сном без сновидений.

Когда на следующее утро Михрима вошла в ее комнату, Эстер уже сидела, свесив ноги с кровати. Улыбка тотчас погасла на ее лице, когда она увидела свекровь.

– А, это ты! – произнесла Эстер, не скрывая своего разочарования. – Я думала, что это Халид.

– Твой муж отправился с поручением султана, – сообщила ей Михрима.

– Он уехал прошлой ночью?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Он не ночевал в нашей постели.

– Вероятно, он не желал беспокоить тебя, – солгала Михрима.

Эстер удивленно посмотрела на свекровь. Раньше Халид не избегал супружеской постели.

Что-то здесь не так. Неужели муж возложил на нее ответственность за смерть их ребенка?

– Где Тинна? – спросила Эстер, силясь говорить беспечным тоном. – Я давно не виделась с нею.

– Тинну пригласила к себе Шаша на несколько дней. Молодым девушкам есть о чем поговорить, не так ли?

Михрима улыбнулась. Эстер заставила себя улыбнуться ей в ответ.

– Не хочешь ли умыться?

– Да, хочу. Спасибо тебе, Михрима.

Эстер не находила себе места в ожидании мужа. К вечеру гнев в ней пересилил физическую боль. Она была более сердита на него, чем обижена его пренебрежением. При первой же возможности она выложит ему все, что у нее на уме. Как смеет он обращаться с ней подобным образом после того, как она потеряла свое дитя, спасая ему жизнь? Как он смел говорить ей о своей любви, а потом исчезать и оставлять ее в одиночестве?

Эстер прождала много часов, но Халид так и не пришел.

Наутро, едва отворилась дверь, Эстер чуть не взвилась.

– Где он?

– Кто? – осведомилась Михрима.

– Мой муж, глупая старуха! Михрима жалела ее, но сказала правду:

– Халид отказывается тебя видеть.

Это был удар, которого Эстер никак не ждала.

– Отказывается меня видеть?!

– У меня для тебя хорошие новости, – поторопилась сказать Михрима. – Халид договорился о твоем возвращении в Англию.

– Он отсылает меня домой?

С сияющим лицом Михрима утвердительно закивала.

– Через несколько дней Малик заберет тебя с собой в Алжир. Там ты сможешь сесть на английский корабль и скоро воссоединишься со своим семейством.

– Прочь отсюда! – вскричала Эстер в отчаянии.

– Что?!

– Я сказала, убирайся!

Халид возненавидел ее из-за потерянного ребенка, так решила Эстер. Какова же ирония судьбы в том, что, когда она всем сердцем полюбила Халида, его любовь к ней угасла.

Упав на постель, Эстер дала волю слезам.

Следующие несколько дней Эстер прожила с ощущением, что она умерла, что она всего лишь ходячий труп. Вставая на рассвете после ночей, проведенных без сна, она умывалась, ела, одевалась, а затем в полной безнадежности ожидала прихода мужа, который так и не появлялся. Она вежливо улыбалась Михриме, но не заводила с ней разговоров, не отвечала на ее вопросы.

В последнее утро своего пребывания в доме Михримы Эстер решилась все-таки выйти в сад. Она уселась в одиночестве на каменную скамью под тем самым персиковым деревом, с которого когда-то Халид снимал ее. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.

– Слезы радости? – поинтересовалась подсевшая к ней на скамью Михрима.

– Как ты можешь задавать мне такой вопрос? Какая радость, если мой супруг возненавидел меня?

– Возненавидел? – удивленно переспросила Михрима.

– Он не может простить мне смерти нашего первенца. Ненависть его так сильна, что он даже не желает сказать мне последнее прости, – захлебываясь в плаче, произнесла Эстер.

– Мой сын любит тебя, – возразила Михрима.

– Такая у него, значит, сильная любовь, что ему отвратителен мой вид!

– То, что он избегает тебя, доставляет ему великие муки. Но Халид любит тебя настолько, что согласился выполнить твое заветное желание.

– Какое желание?

– Желание вернуться в Англию.

– Ты говоришь мне это в утешение? Ведь так? Скажи! – настаивала Эстер.

– Зачем мне тебя утешать? Ты мне по-прежнему не нравишься, – призналась Михрима. Эстер усмехнулась ей в лицо.

– Вот как! Ты смеешься над страданиями Халида?

– Не смей так думать! – Эстер поднялась со скамьи. – Я люблю своего мужа.

– Теперь поздно что-либо менять. Халид уже на пути в Топкапи, а тебя носилки доставят на корабль Малика.

– Для любви никогда не бывает поздно. – Эстер наклонилась, запечатлела благодарный поцелуй на щеке свекрови и поспешила в дом.

Закутанная в яшмак, лишь с узкой прорезью для глаз, ступила Эстер на борт «Саддама» два часа спустя. Малик с фальшивой приветливостью встретил ее.

– Добро пожаловать, мадемуазель, – сказал он по-французски.

– Пожалуйста, обращайся ко мне как положено – принцесса, – заявила Эстер на языке своего супруга. – Сколько времени займет путь домой?

– Месяц, если не больше.

– Месяц, чтобы доставить меня в Девичью Башню?! – удивилась Эстер.

– Ты плывешь в Англию.

Сквозь прорезь в ткани глаза Эстер сверкнули.

– Мой дом там, где мой муж и мой сын. Я их люблю и никогда не покину.

– Очень хорошо, принцесса. – Теперь Малик улыбался от души. – Берем курс на Девичью Башню.

Шлюпка с корабля принца Мурада приближалась к Девичьей Башне. Сидя на носу, Халид разглядывал сквозь вечерний туман свое неприступное владение, которое будет когда-нибудь принадлежать его приемному сыну. Без Эстер Халид теперь уже никогда не заведет собственных детей. Таков был данный им обет.

И тут Халид заметил на вершине башни женскую фигуру. Призрак принцессы-христианки? Лодка уже уткнулась носом в берег, а Халид уже мчался по крутой тропинке к воротам крепости. Ворвавшись в холл, он, не отвечая на приветствия собравшихся людей, устремился по коридору, ведущему к заветной лестнице. Только бы успеть застать призрачную женщину на башне. Ее появление могло означать многое, какой-то поворот судьбы.

Омар материализовался в полутьме коридора.

– Чудесные новости, мой принц!

– Прочь с дороги! – рявкнул на него Халид.

Омар отлетел куда-то в сторону вместе с подносом, который нес в руках. Но маленький человечек не обиделся. Жизнь входила в нормальное русло – на его взгляд.

Халид взлетел по лестнице на башню. Видение вместо того, чтобы по обыкновению растаять в воздухе, двинулось плавной походкой навстречу ему. Плотный покров откинулся, и взгляду Халида открылась грива медно-рыжих волос, раздуваемая ветром.

Эстер робко улыбнулась, и вдруг мужество оставило ее. Она замерла на месте и опустила глаза.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Халид, приблизившись к ней настолько, что меньше дюйма пространства разделяло их. – Я отослал тебя домой…

Эстер вскинула голову.

– Мой дом там, где ты.

Со вздохом облегчения Халид заключил ее в кольцо своих рук. Он прижался губами к ее губам, таким теплым и жаждущим поцелуя, но фигура за спиной Эстер привлекла ее внимание.

– Посмотри, – прошептал он жене.

Эстер оглянулась.

Принцесса-призрак стояла у парапета и вглядывалась в затягиваемый туманом залив. Туман, клубясь, поднимался кверху, и вместе с туманом возносился к ней ее возлюбленный.

Он протянул ей руку, она в ответ устремилась к нему. Их пальцы сплелись, и они оба бесследно исчезли в тумане.

– Он явился за ней, – убежденно сказала Эстер.

– Да, – согласился Халид. – Куда они отправились, как ты думаешь?

– В рай, – убежденно сказала Эстер. Она прижалась щекой к его груди, он прижался подбородком к ее головке. Так они стояли долго-долго, соединенные единым чувством.

– Я люблю тебя, – первой нарушила молчание Эстер.

– И я люблю тебя, – сказал Халид. – Будем ли мы теперь всегда так согласны друг с другом?

– Один бог знает это.

– Ты подразумеваешь аллаха, – поправил жену Халид.

– Кто бы он ни был, мне все равно. Халид улыбнулся.

– А как мы отпразднуем твое возвращение домой? В глазах Эстер вспыхнул лукавый, но чарующий огонек.

– Давай поедим свинины.

– Очень хорошо, – согласился Халид. – Завтра мы зажарим самую большую свинью, какую я смогу отыскать.

– Завтра пятница, – напомнила ему Эстер. – Есть мясо запрещено.

– Я знаю.

Рыжая бровка Эстер чуть приподнялась вверх.