Текст книги "Альфа и Омега"

Автор книги: Патриция Бриггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Это – Кара, моя соседка снизу, – представила Анна, вручая ему ободок для волос, потом ускользнула назад в главную комнату. – Извини, мне надо было представить тебя. Кара, это Чарльз Корник из Монтаны. Чарльз, это Кара Мосли, моя соседка снизу. Теперь встряхнись и будь помилее.

Последнее адресовывалось Каре, которая могла быть очень едкой, если невзлюбит кого-то, но Чарльз поднял бровь и протянул руку с длинными пальцами.

– Из Монтаны? – спросила Кара, когда приняла его руку и крепко ее встряхнула.

Он кивнул и начал по-французски заплетать волосы быстрыми, опытными движениями.

– Мой отец послал меня сюда, потому что услышал о мучающем Анну мужчине.

И этим одним заявлением, поняла Анна, он одолел Кару.

– Джастин? Вы позаботитесь об этой крысе? – Кара оценивающим взглядом прошлась по Чарльзу. – Вы в хорошей форме, не поймите меня превратно, но Джастин – плохой человек. Я жила в Зеленом Кабрини, пока моя мама не поумнела и не вышла замуж за хорошего человека. Все ее бывшие, каждый отражал определенный вид хищника – вид, любящий насилие ради самого себя. Такой же и Джастин, его мертвые глаза состарили меня на двадцать лет в первый раз, когда я их увидела. Он причинял людям боль и любил это. Ты его не спугнешь одними угрозами.

Уголки губ Чарльза поднялись, а потеплевшие глаза полностью преобразили его внешность.

– Спасибо за наблюдения, – сказал он ей.

Она по-королевски ему поклонилась.

– Я знаю Анну и знаю, что у нее в квартире нет ни грамма еды. Вы должны кормить эту девочку. В сумке есть рогалики и сливочный сыр, а я сама остаться не могу. У себя в квартире уже неделю не убиралась, но не могу уйти, не будучи точно уверенной, что Анна хоть что-нибудь поест.

– Я за этим прослежу, – пообещал ей Чарльз с улыбкой на лице.

Кара подошла к ней и материнским жестом погладила щеку.

– Спасибо тебе. – Она быстренько обняла Анну и положила рядом с рогаликами конверт. – Это за то, что ты ухаживала за котом, мне не хочется отправлять его в питомник, он ненавидит собак, а с меня возьмут в четыре раза больше. Но если я снова найду его в формочке для пирога, то отвезу в приют лишь бы только насолить, и чтобы ты не чувствовала себя виноватой.

После этих слов она ушла.

Анна подождала, пока не стихнут ее шаги, и только потом сказала:

– Как ты мог так быстро обернуться?

– Тебе с чесноком или с черникой? – Спросил в ответ он, открывая сумку.

Когда она не ответила на вопрос, он положил обе руки на стол и вздохнул.

– Ты не слышала сплетен о Марроке и его индийской девы?

Она не могла прочитать его голос, а его лицо было наклонено в сторону, так что тоже было не читаемое.

– Нет, – сказала она.

Он издал короткий смешок, но ей показалось, что за ним не стоит никакого юмора.

– Моя мать была красавицей и это спасло ей жизнь. Она собирала травы и наткнулась на лося. Он погнался за ней и убил, шум привлек моего отца и он пришел за ней. Браян спас жизнь моей матери, превратив ее в оборотня.

Он достал из сумки рогалики и положил их на стол на салфетки. Сел и указал ей на другой стул.

– Начни есть и я расскажу тебя остальную часть истории.

И дал ей рогалик с черникой. Она села напротив него и укусила. Чарльз удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Это была, как называют, обоюдная любовь с первого взгляда. И так оно и было, ведь общаться они сначала могли только глазами, потому что оба говорили на разных языках. И все было хорошо, пока она не забеременела. Отец моей матери был человеком, верящим в магические силы, и он помог ей, когда она рассказала ему, что должна была остаться человеком, пока не рожусь я. Так каждый месяц, когда мой отец и брат охотились под луной, она оставалась человеком. И с каждой луной она все больше слабела. Мой отец часто спорил с нею и с ее отцом, волнуясь, что так она себя убьет.

– Почему она это делала? – спросила Анна.

Чарльз свел брови.

– Как долго ты была оборотнем?

– В прошлом августе было три года.

– Оборотни-женщины не могут иметь детей, – сказал он. – Перекидывания вредят зародышу. Он умирает на третий или четвертый месяц.

Анна уставилась на него. Никто этого ей не сказал.

– Ты в порядке?

Она не знала, чем ему ответить. Анна точно не планировала наличия детей в ее жизни, тем более в той странной жизни, что была у нее в течение прошлых нескольких лет. Но она также и не планировала жизнь без детей.

– Тебе должны были все это объяснить до перевоплощения, – осторожно поддел он.

Настала ее очередь смеяться.

– Никто ничего мне не объяснял. Нет. все в порядке. Пожалуйста, до расскажи свою историю.

Он долго на нее смотрел, а потом странно торжественно кивнул.

– Несмотря на протесты моего отца, она дотянула до моего рождения. Ослабленная постоянной борьбой с луной, мама не пережила роды. Я родился оборотнем, при этом не обращаясь. Что дало мне несколько особых талантов, как, к примеру, быстро перекидываться.

– Это должно быть классно, – с чувством сказала Анна.

– Это все еще больно, – добавил он.

Она игралась с остатками рогалика.

– Ты собираешься искать пропавшего мальчика?

Его рот напрягся.

– Нет, мы и так знаем, где Алан Фрейзер.

Что-то в его голосе насторожило ее.

– Он мертв?

Кивок.

– Есть несколько хороших людей, изучающих его смерть, и они узнают, кто ответственен за нее. Его перевоплотили без его согласия, а девочку, которая была с ним, убили. Его просто продали в качестве подопытной морской свинки. Ответственные заплатят за это.

Она уже собралась начать расспрашивать его, но дверь в ее квартиру резко распахнулась и ударилась об стену, показывая Джастина, стоящего в открытом дверном проеме.

Она так хорошо чувствовала себя в обществе Чарльза, что даже не услышала поднимающегося по лестнице Джастина. И забыла запереть дверь после ухода Кары. Не то, чтобы это хотя бы что-то изменило. У Джастина имелся ключ от ее квартиры.

Она не могла не вздрогнуть, когда он шагнул за порог так, как будто это была его собственность.

– День платежки, – разгласил он. – Ты задолжала. – Он окинул взором Чарльза. – Вам пора идти. У нас с леди есть кое-какие дела.

Анна не могла поверить, что Джастин осмелился так говорить с Чарльзом. Она посмотрела на него, угадывая его реакцию и поняла, почему Джастин так оплошал.

Чарльз возился с тарелкой, уперев взгляд на свои руки. А вся его удивительная индивидуальность была глубоко закупорена, что не показывалась.

– Не думаю, что мне стоит уходить, – пробормотал он все еще смотря вниз. – Ей может понадобиться моя помощь.

У Джастина скривились губы.

– И где ты раздобыла этого, сучка? Вот подожди и я расскажу Лео, что ты нашла беспризорного и не рассказала ему об этом. – Он пересек комнату и взял ее за волосы. Волосы больно натянулись, Анна вынужденно поднялась со стула и подошла к стене, к которой он ее отпихнул бедром – жест одинаково сексуальный и насильственный. Он прислонил свое лицо к ее. – Просто подожди. Может быть, он разрешит мне снова тебя наказать. Я буду этому рад.

Она вспомнила прошлый раз, когда ему разрешили наказать ее и не могла подавить свою реакцию. Он наслаждался ее паникой и прижался достаточно близко, чтобы она могла это почувствовать.

– Не думаю, что она – та, кого будут наказывать, – сказал Чарльз все еще мягким голосом. Но что-то в Анне расслабилось.

Он не позволил бы Джастину причинить ей боль. Она, возможно, и не могла сказать, почему знала это, ведь то, что волк обещал не причинять ей боль, не означало, что он не будет мешать никому другому причинить ей боль.

– Я не разрешал тебе говорить, – забрюзжал Джастин, повернув голову так, что мог впиться взглядом в другого мужчину. – Я разберусь с тобой, когда закончу с ней.

Ножки стула Чарльза грубо скрипнули по полу, когда он встал.

Анна могла услышать, как он слегка потер руки.

– А вот мне кажется, что с ней ты уже закончил, – сказал он абсолютно безразличным тоном. – Отпусти ее.

Она почувствовала, как сила этих слов прошлась по ее костям и скопилась в животе, оледеневшим от страха.

Джастину нравилось причинять ей боль даже больше, чем ее несклонного тела. Она боролась с ним, пока она не поняла, что это ему даже больше нравилось. И быстро поняла, что у нее нет шансов одолеть его.

Он был сильнее и быстрее, и единственный раз, когда она смогла отвязаться от него, остальная часть стаи удерживала ее для него.

От слов Чарльза, тем не менее, Джастин так быстро отпустил ее, что она качнулась в сторону, но все равно рванулась от него на кухню. Взялась за мраморную скалку, которой пользовалась еще ее бабушка и осторожно подняла ее.

Джастин стоял к ней спиной, но Чарльз заметил ее оружие и его глаза кратко ей улыбнулись прежде, чем он вернулся свое внимание к Джастину.

– Кто ты, черт возьми? – выплюнул Джастин, но Анна кроме гнева услышала еще и страх в его словах.

– Хочу задать тот же вопрос, – сказал Чарльз. – У меня есть список всех оборотней в чикагских стаях, и твоего имени там нет. Но это только часть из того, что мне здесь нужно. Пойди домой и скажи Лео, что Чарльз Корник здесь и хочет поговорить с ним. Я жду его здесь в семь этим вечером. Он может принести с собой первых шестерых своей стаи и супругу, но не больше.

К шоку Анны, Джастин без слов ушел.

Глава 2

Волк, так сильно испугавший Анну, не хотел уходить, но он не настолько силен, чтобы противостоять взгляду Чарльза. Чарльз подождал несколько секунд и спокойно последовал за ним вниз по лестнице.

Этажом ниже, Джастин встал перед какой-то дверью и уже собирающегося в нее постучать. Чарльз был абсолютно точно уверен, что это дверь в квартиру Кары. Это его не удивило. Джастин воспользуется любым другим способом наказать Анну за унижение. Палач пошаркал ботинком по лестнице и следил взглядом, как другой волк высокомерно опустил руку.

– Кары нет дома, – указал ему Чарльз. – И нападение на нее будет не желательным.

Чарльз спросил себя, надо ли ему теперь его убить … отцу бы это не понравилось. Он мог убивать только тех, кто нарушал правила Маррока, и только после того, как их вина была доказана.

Анна сказала его отцу, что это Джастин обратил Алана МакКензи Фрейзера против его желания, но так как в этой стае было много неправильного, то, возможно, есть и смягчающие обстоятельства. Анна уже как три года оборотень, и никто не уведомил ее, что у нее не могло быть детей. А если она знала так немного, то вполне возможно, что этот волк знал не больше.

Был ли волк осведомлен о своих преступлениях или нет, Чарльз все же хотел его убить. Когда Джастин обернулся и встал лицом к нему, Чарльз позволил своему животному показаться в глазах и наблюдал, как другой волк побледнел и попятился вниз по лестнице.

– Найди Лео и передай ему сообщение, – приказал палач.

На сей раз, он дал понять Джастину, что последовал за ним, дал понять, что значит стать добычей для более крупного хищника.

Джастнин был жестоким. Он постоянно оборачивался, пытаясь противостоять Чарльзу, но отворачивался вновь, встретив его взгляд. Преследование возбуждало его волка; и Чарльз, все еще в ярости от того, как Джастин прижал к стене Анну, освободил волка немного больше, чем было нужно. Затребовалось много усилий, чтобы остановиться у входной двери и позволить Джастину выйти на свободу. Волку дали поохотиться, и это оказалась слишком короткой охотой.

Брату-волку еще не понравилось видеть Анну испуганной. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не убить Джастина прямо в квартире Анны. И только сильное подозрение, что она отвернется от него, начнет его бояться, пригвоздило Чарльза ко стулу, пока он не был уверен, что в состоянии управлять собой.

Четыре лестничных пролета должны были дать ему достаточно времени, чтобы заставить волка умолкнуть. Вот только Анна ждала его, со скалкой в руке, на площадке одним этажом ниже своей квартиры. Он остановился на лестнице, а она без слов развернулась и стала подниматься вверх. Пришлось последовать за ней в ее квартиру, там в кухню, где она повесила скалку на специальный для нее крючок – прямо рядом с маленьким держателем для ножей.

– Почему скалка, а не нож? – Его голос шипел от потребности в действии.

Она впервые посмотрела ему в лицо с того момента, как он появился на лестнице.

– Нож его не замедлит, а вот сломанные кости будут долго заживать.

Ему это понравилось. Кто бы мог подумать, что в дело войдет девушка со скалкой?

– Все в порядке, – сказал он. – Все в порядке.

Он резко отвернулся и оставил ее на кухне, потому что если бы он хоть на секунду задержался бы рядом с ней, то просто взял бы ее, обольстил бы ее. Жаль, что в квартире не так много места, чтобы можно было достаточно далеко отойти от нее. Ее запах, смешанный со страхом и возбуждением, опасен. Ему необходимо отвлечься.

Он вытянул один из стульев, сел на него и откинулся на спину, пока стул не накренился на две ножки. Сложил руки за головой и расслабился, наполовину прикрыв глаза, и попросил:

– Расскажи мне о своем перевоплощении.

Не хватает улик, – додумал он. Она слегка вздрогнула. Что-то не так с тем, как ее перевоплотили. Он сконцентрировался на этом.

– Зачем? – Спросила она, бросив ему вызов.

Остатки адреналина от посещения Джастина – условился он.

Она осознала свою ошибку и съежилась, как будто ожидала, что он взорвется. Он полностью закрыл глаза. Секунду он обдумывал вариант забыть все джентльменские манеры, которыми отец так старательно его обучал, и взять ее прямо сейчас, хочет она или нет.

Ох, но так она станет еще больше его бояться – решил он.

– Мне нужно знать, как Лео управляет стаей, – терпеливо вразумил он, что для него было очень трудно. – Я хочу узнать твои впечатления, а потом я задам тебе несколько вопросов. Так я лучше пойму что и зачем он делает.

***

Анна осторожно на него посмотрела, но он не шелохнулся. Она все еще чувствовала запах гнева в воздухе, но, возможно, это остатки от прихода Джастина. Чарльз был возбужден – она отметила это, хоть и знала, что это их общий результат от победы. Он ее игнорировал, она могла играть по тем же правилам. Анна глубоко вздохнула, и его запах заполнил ее легкие. Откашлявшись, она начала:

– Я подрабатывала в музыкальном магазине в Лупе, когда в первый раз встретилась с Джастином. он назвался гитаристом (каким была и я) и несколько раз в неделю захаживал туда и покупал струны, пластинки... и всякую мелочь. Он флиртовал и дразнил меня. – Она рассердилась на свою собственную глупость. – Я считала его милым. И когда он пригласил меня на ужин, то сразу согласилась.

Она посмотрела на Чарльза, но создавалось такое впечатление, будто он заснул. Плечи расслаблены, дыхание медленное и легкое.

– Мы встретились пару раз. Он водил меня в ближайший ресторанчик и в парк, даже в один раз сводил в заповедник. В итоге он пригласил меня прогуляться по лесу. "Полюбуемся луной" сказал он. – И даже теперь, когда она говорила обэтом, то у нее дрожал голос. – Он попросил меня подождать минутку и пообещал, что скоро вернется.

Она помнила, что он был очень взволнован, почти в бешенстве от чего-то. Он похлопал по карманам и объяснил, что забыл кое-что в машине. Она даже разволновалась, что он пошел за обручальным кольцом. Раздумывала как бы понежнее отказать ему. Ведь они совсем не долго были знакомы, а химии между ними вообще не было. Хотя он казался очень хорошим, ее все равно что-то в нем отталкивало, интуиция кричала Анне, бросить его.

– Прошло несколько минут, и я уже собиралась пойти искать его, когда вдруг услышала шелест в кустах.

От воспоминаний, кожу на лице начало покалывать.

– Ты не знала, что он был оборотнем?

Голос Чарльза напомнил ей, что она в безопасности, в своей квартире.

– Нет. Я считала, что оборотни – это только сказки.

– Расскажи, что было после нападения.

Ей не надо было рассказывать ему, как Джастин часами гонялся за ней, и всякий раз, когда ей казалось, будто она смогла оторваться, он из ниоткуда возникал у нее за спиной. Ему нужна только лишь стая Лео. Анна вздохнула от облегчения.

– Я проснулась в доме Лео. Сначала он был взволнован. В его стае была только одна девушка. Потом они обнаружили, кто я.

– И кто же ты, Анна?

Его голос похож на дым, подумала она, мягкий и невесомый.

– Покорная, – сказала она. – Низшая. – Его глаза так и остались закрытыми, она добавила: – Бесполезная.

– Они так тебе сказали? – Вдумчиво пробубнил он.

– Это правда.

В принципе, ее это должно было расстраивать: все те волки, кто не презирал ее, то просто жалели. Но она не хотела быть доминантом и причинять другим боль.

Он ничем не ответил, так что она продолжила свой рассказ, пытаясь поведать ему о всех деталях, которые могла припомнить. Он задал несколько вопросов:

– Кто учил тебя контролировать своего волка?

(Никто, она училась сама. Еще одна марка бесполезности, как объяснили ей, ведь она не доминант.)

– Кто дал тебе телефон Маррока?

(Третий Лео, Бойд Гамильтон.)

–Когда и почему?

(Прямо перед тем, как супруга Лео помешала ему отдать Анну любому мужчине, которого он хотел вознаградить. Анна пыталась избегать сильных волков и понятия не имела, почему он дал ей номер и вообще не хотела спрашивать.)

– Сколько новичков вошло в стаю начиная с тебя?

(Три, все мужчины, но двое из них не могли управлять собой, и их пришлось убить.)

– Сколько сейчас членов стаи?

(Двадцать шесть).

Когда он, наконец, остановился, то она удивилась, поняв, что прислонилась спиной к стене на другой стороне комнаты. Медленно, Чарльз поставил стул на пол и потер переносицу. Он глубоко вздохнул и впервые с того момента, как она начала говорить, посмотрел на нее.

Она задержала дыхание, увидев яркое золото его глаз. Он был очень близок к изменению, вызванному каким-то сильным чувством, и как бы она не всматривалась в его глаза, не старалась прочитать это в его теле или его аромате – все равно не получалось, ему удалось скрыть это от нее.

– Есть несколько правил. Во-первых, никого нельзя обращать без их согласия. Во-вторых, никого нельзя обращать, пока его не проконсультируют и пока он не пройдет простой тест, чтобы продемонстрировать, что они понимают, что означает обращение.

Она не знала, чем ответить, но она наконец-то вспомнила, что должна опустить глаза.

– Судя по тому, что ты сказала, Лео добавлял новых волков, и он не сообщал об этом Марроку. В прошлом году он приехал на наше годовое собрание с супругой и первыми четырьмя, (в том числе с Бойдом Гамильтоном) и объявил нам, что его второй и третий поженились.

Анна нахмурилась.

– Бойд был третьим, начиная с момента, как я попала в стаю, а Джастин вторым.

– Ты упомянула, что кроме тебя в стае только одна женщина?

– Да.

– Должно быть четыре.

– Про них мне никто не рассказывал, – ответила она.

Он проверил ее холодильник.

– Они берут с тебя плату. Сколько они просят?

Его голос был кипящим низким басом.

– Шестьдесят процентов.

– Ах. – Он снова закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Она чувствовала мускусный аромат его гнева, хотя его плечи все еще были расслаблены. Больше он ничего не сказал, она прошептала:

– Я могу чем-нибудь тебе помочь? Вы хотите, чтобы я уехала или говорила или включила музыку?

У нее не было телевизора, но было старое стерео.

Его глаза остались закрытыми, но он улыбнулся, точнее, слегка подернул губами.

– Обычно я лучше себя контролирую.

Она ждала, но, казалось, все только ухудшалось.

Его глаза неожиданно распахнулись, холодный желтый взгляд приковал ее к стене, где она сидела, он пересек комнату. Ее пульс неустойчиво подскочил и она прижала голову к груди, пытаясь стать еще меньше. Она скорее почувствовала, а не увидела, что он сел перед ней. Его руки прижались к ее щекам, придав им чашевидную форму, они были такими горячими, что она вздрогнула.

Он рухнул на колени, прижавшись носом к ее шее, дал отдохнуть телу, твердому как железо, заманив ее в ловушку между ним и стеной. Он положил руки по обе стороны от нее и застыл. Его горячее дыхание обжигало ее шею.

Она села как могла, в ужасе от того, что могло настолько сильно выбить его из колеи. Но что-то в нем не давало ей действительно испугаться, что-то, что говорило ей: он не причинит тебе боли. Он никогда не причинит тебе боль.

Что само по себе было глупо. Все доминанты причиняли боль тем, кто был слабее их. Ее так много раз избивали. И то, что она могла быстро исцеляться, не делало это ничуть не приятнее. Но вне зависимости от того, что она себе говорила, она должна его бояться, он – доминант, этого странного мужчину она впервые увидела прошлой ночью (ну, или точнее, очень ранним утром). Тем более от него пахло гневом, а еще весенним дождем, волком и мужчиной.

Она закрыла глаза и перестала бороться, позволив сладкой резкости его аромата смыть весь страх и злость, вызванную ее рассказом. Как только расслабилась она, то и ему стало лучше. Твердые мускулы смягчились, руки скатились со стены и оперлись ей на плечи.

Через некоторое время, он отодвинулся, но все равно остался сидеть, только приподнял голову выше ее. Он поднял большим пальцем ее за подбородок до уровня его глаз. Если бы она могла всю оставшуюся жизнь видеть эти глаза, то была бы самым счастливым оборотнем в мире. И это испугало ее намного больше его гнева.

– Ты что-то сделал, чтобы я себя так чувствовала?

Спросила она, не успев как следует обдумать это. Он не разрешал ей ничего спрашивать. Вместо ответа, он наклонил голову, волчий жест, но не разорвал зрительный контакт, хотя в его запахе не ощущалось вызова. Ей даже показалось, что он точно также изумился, как и она.

– Не думаю. Может быть, но не специально.

Он придал ее лицу чашевидную форму двумя руками. У были него такие большие и грубые ладони, они даже немного дрожали. Он наклонился, положив подбородок на верхушку ее головы.

– Я никогда ничего подобного не чувствовал.

***

Он мог бы вечно так сидеть, даже не смотря на боль в коленях. Он никогда ничего подобного не чувствовал – естественно, не с женщиной, с которой знаком меньше двадцати четырех часов. Он не знал, что делать, да и не хотел ничего делать, он был готов отложить все на неопределенное время до тех пор, пока мог так сидеть перед ней.

Но, конечно, вскоре ему придется что-то сделать, потому что, если он не ошибался, то к ним кто-то поднимался по лестнице. Четыре лестничных пролета, видимо, не задержали злоумышленников. Он закрыл глаза, и его брат-волк принюхался к запахам, пробуя инденфицировать их новых гостей. Стук в дверь.

Анна дернулась, резко втянув воздух. Часть его радовалась, что он смог отвлечь ее настолько, что она не заметила приближения посетителей. А другая часть заволновалась о ее уязвимости.

Неохотно он отдалился от нее.

– Входи, Изобель.

Дверь открылась и показалась голова супруги Лео. Она бросила взгляд на Анну и злобно усмехнулась.

– Я прервала что-то интересное?

Ему всегда нравилась Изобель, хотя он старался не показывать этого. Как палач отца, он давно научился не увлекаться никем, которого ему, возможно, когда-нибудь придется убить, что сделало его круг друзей очень маленьким: а точнее, состоящим из одного только отца и брата.

Анна встала и застенчиво улыбнулась Изобель, хотя все еще легко можно было заметить, как она потрясена. Тем не менее, к его удивлению, она сказала:

– Именно так. Но все равно входи.

Как только она получила приглашение, то сразу же понеслась словно мартовский ветер, одновременно закрывая дверь и протягивая руку Чарльзу.

– Чарльз, снова рада тебя видеть.

Он взял предложенную руку и наклонился к ней, слегка ее поцеловав. От нее пахло корицей и гвоздиками. Он и забыл, что она душится духами с глазной точностью, присущей лишь оборотням. Достаточно сильно, чтобы замаскировать себя и дать в каком-то роде защиту от острых носов ее соплеменников-волков. Даже если она будет очень сильно взволнована, то никто этого не узнает из-за парфюма.

– Вы прекрасно выглядите, – сказал он, зная, что именно этого она и ждала.

И оказался прав.

– А мне следует выглядеть нервной, – сказала она, проведя рукой, которую поцеловал Чарльз, как расческой, по волосам, при этом распушив ее перистые волосы, скрепленные огромным количеством всяких заколок. Это делало ее похожей на сказочную принцессу. Она была ниже Анны и, пожалуй, слишком тонкокостной, но Чарльз никогда ошибочно не принимал ее за хрупкую. – Прибежал Джастин, бормоча о какой-то ерунде с встречей сегодня вечером. Было так несвязно – почему же ты довел мальчика до такого состояния? – я пообещала Лео, что зайду за более точными сведениями.

Поэтому то они и не стали друзьями.

– Лео получил мое послание? – Спросил Чарльз.

Она кивнула.

– И сильно напугался, и что, как я ему честно ответила, не красило его. – Она наклонилась вперед и слишком по-свойски сжала его руку. – Что принесло тебя на нашу территорию, Чарльз?

Он отстранился. Ему не нравились касания, о чем он почти забыл за время, проведенное с Анной. Его Анной.

С трудом он перенес внимание к делу.

– Я приехал, чтобы встретиться с Лео сегодня вечером.

Обычно дружелюбное лицо Изобель огрубело, он ожидал вспышки гнева. Изобель была также сильно известна своим характером, как и красотой. Она была одной из немногих людей, кто может взорваться при Марроке и выйти сухим из воды (отец Чарльза тоже не остался к ней равнодушным). Но она ничего ему не сказала. Вместо этого она повернула голову в сторону Анны, которую, как он внезапно понял, до этого просто игнорировала. А когда вернула свой пристальный взгляд Чарльзу, то начала говорить, но не ему.

– Моя дорогая Анна, и что же ты ему нарассказывала? Жалобы о своем месте в стае? Выбери себе супруга, если не нравится. Я уже это тебе говорила. Уверена, что Джастин взял бы тебя.

В голосе не слышалось яда. Возможно, что если бы Чарльз не встретился с Джастином прежде, то не заметил бы, как побледнело лицо Анны. И, возможно, не услышал бы угрозы.

Анна ничем не ответила.

Изобель продолжала смотреть на Чарльза, хотя осторожничала и не встречалась с ним глазами. Он знал, что она изучала его реакцию, но прекрасно понимал, что его лицо ничего не выражало – он уже был готов к способу, каким его собрат волк возрастал в гневе, подталкивающем защищать Анну.

– Ты с ним спишь? – Спросила Изобель. – Он хороший любовник, не так ли?

У Изобель был супруг, но она все равно часто ходила на сторону, и Лео позволял ей удовлетворять любые свои желания, по-настоящему уникальная ситуация среди оборотней. Но при этом она сама ревнивой не была; Лео также поглядывал на других женщин. Чарльзу всегда казалось, что это были ненастоящие отношения, но они держались уже довольно долго. Когда она однажды начала с ним заигрывать, то он спокойно ей отвечал тем же, понимая, что он сам ей не нужен. Поэтому и не удивился, когда она стала уговаривать его попросить отца разрешить расширить Лео свою территорию. И приняла его отказ с чудовищной долей юмора.

Для них двоих секс ничего не значил, но не для Анны.

– Слушай и внимай, Изобель, – велел он ей. Позволив проникнуть в голос немного силы, он продолжил: – Возвращайся домой и передай Лео, что я поговорю с ним сегодня вечером.

В ее глазах засветился гнев, но она лишь передернула плечами.

– Я – не мой отец, – уже мягче проговорил он. – Ты ведь не хочешь проделывать со мной те же трюки.

Страх охладил ее – и его тоже. Духи, возможно, и скрывали ее запах, но не расширенные глаза вместе со сжатыми кулаками. Ему не нравилось пугать людей – не всегда.

– Изобель, иди домой. И проглоти свое любопытство.

Он закрыл за ней дверь и на мгновение упер на нее взор, не желая смотреть на Анну – хотя сам понятия не имел, с чего же чувствовал себя таким виноватым за что-то, что совершил за долго до того, как встретил ее.

– Ты собираешься ее убить?

Он посмотрел на Анну, не способный понять ход ее мыслей.

– Еще не знаю.

Анна подкусила губу.

– Она была добра ко мне.

Добра? Насколько он знал, все, что произошло с ней после обращения, не подходило под описание "добра". Но из-за отразившегося на ее лице беспокойства, он проглотил свой едкий ответ.

– Что-то не так в стае Лео, – сказал он ей. – И сегодня вечером я пойму что.

– Как?

– Спрошу их. Они прекрасно знают, что не смогут солгать мне, к тому же если откажутся отвечать на мои вопросы или встречаться со мной, то это автоматически будет считаться признанием вины.

Она выглядела озадаченной.

– Почему они не могут солгать вам?

Он постучал пальцем по носу.

– Учуять ложь довольно просто, если ты не имеешь дело с кем-то, кто не может отделить правду от лжи, но есть и много других способов для нахождения правды.

У нее заурчал живот.

– Хватит об этом, – сказал он, решив, что пришло время по-настоящему ее накормить, одного рогалика не достаточно. – Надень пальто.

Он не хотел брать машину в Луп, где, скорее всего, будет трудно найти парковку, потому что его характер был весьма неустойчивым рядом с ней. Но не смог уговорить ее на такси, что стало для него новым опытом, не много людей отказывались повиноваться ему, когда он говорил им, что делать. Но она была Омегой, не ограниченной инстинктивной потребностью повиноваться более доминирующему волку. Чарльз вздохнул в уме и помчался за ней по лестнице на улицу, потом на станцию.

Он никогда не был в чикагском подземном поезде раньше, и, если бы не кое-какая упрямая женщина, то не стал бы ехать на нем и в этот раз. Хотя он признал (но только самому себе), что ему даже понравились эти шумные толпы головорезов под видом подростков, пока они не стали его мучить.

– Эй, Индейчик, – сказал мешковато одетый парень. – Ты приезжий в городе? Рядом с тобой сидит одна рыженькая, если ее интересует лишь коричневое мясо, то многие из нас хотели бы показать ей преимущества белого.

Он стукнул себя по груди.

По Чикаго бродили настоящие банды с девизами на подобие: "ешь или тебя съедят". Но эти парни простые имитаторы, возможно, они сейчас на школьных каникулах и им скучно. Поэтому они придумали такое развлечение – пугать взрослых, которые не могли отличить настоящую банду от стайки любителей. Не то, чтобы группа мальчишек вообще не была опасной....

Пожилая женщина, сидящая рядом с ними, сжалась от страха, запах ее испуга смыл последние остатки терпения.

Чарльз поднялся на ноги, улыбнулся, и наблюдал, как самодовольство стирается с их лиц.

– Эта рыженькая, – вкрадчиво сказал он. – Принадлежит мне.

– Эй, мужик, – сказал парень позади первого говорящего. – Без обид, мужик.

Он позволил появиться на лице улыбке и наблюдал как, они поспешно ретировались.

– Сегодня прекрасный день, не так ли? Думаю, что вам следует пойти присесть на те пустые места, оттуда вы будете яснее его видеть.

Они поплелись в начало поезда, и, после того, как они заняли сидения, Чарльз присел рядом с Анной.