Текст книги "Смерть в стране грез"

Автор книги: Пат (Пэт) Кадиган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава 14

На берегу веселилась какая-то компания. Все пространство от парапета до кромки воды было заполнено людьми. Если прислушаться, то можно было бы разобрать, что они говорят, но слушать разговор, не зная его предмета, было неинтересно.

Дор села на парапет и стала думать, что ей делать дальше. Вновь пойти по набережной, повторить маршрут Шанти и посмотреть, что из этого выйдет? Она окинула взглядом улицу. На проезжей части и на обочинах по-прежнему пылали искореженные автомобили, но, как ни странно, они не выгорели дотла и не превратились в дымящиеся груды металлолома. Машины горели так же бойко и весело, и Дор невольно подумала, что в мире, где может произойти что угодно, на самом деле мало что происходит.

Дор перевела взгляд на компанию, устроившую вечеринку на берегу.

– Включить воспроизведение записи в полном режиме, – тихо приказала она.

Гвил Плешетт сейчас станет плохо, подумала Дор, наблюдая за тем, как в воздухе появилась туманная дымка. Сейчас маленькая администраторша, наверное, хватается за сердце и начинает возмущенно вопить. Повод для беспокойства у Гвил, понятно, весьма серьезный: кто будет платить по двойному тарифу за просмотр записи в виртуальном сеансе?

Может быть, менеджер действительно кричала на весь салон, но Дор в своем звуконепроницаемом шлеме ничего не слышала.

Хоть он и звуконепроницаемый, но дал изрядную течь, словно корабль, напоровшийся на рифы, подумала Дор, дотронувшись до раны на шее. В этот момент перед ней возник Шанти Лав. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, и она видела его изумительно смуглую, атласную кожу и золотистые крапинки в красивых, сделанных на заказ глазах, в которых застыла тревога.

Шанти Лав двинулся вдоль набережной, начав свою роковую прогулку, а Дор пошла следом слева от него. Она была поражена тем, что ее виртуальное тело точь-в-точь повторяет движения рук и походку виртуального «я» Томойоки Игучи. Безусловно, Игучи не знал, что его персонаж скоро подвергнется нападению и погибнет, но Дор видела: Шанти охвачен недобрыми предчувствиями – он то и дело тревожно оглядывался. Когда она просматривала запись в кабинете Гвил, он не показался таким испуганным. Вероятно, это ускользнуло от ее внимания потому, что картинки на плоском экране с заданными редакторскими параметрами не шли ни в какое сравнение с живым действом, которое разворачивалось перед ней.

Воспроизведенное пространство накладывалось на существующее, окутывая его легким туманом, и участники вечеринки, словно по команде, повернулись к набережной, чтобы посмотреть на эксцентричную личность, которая бахвалится своим богатством. Подобное поведение считалось вызывающим даже для постапокалиптического Нью-Йорка – города, где история подошла к концу.

Дор усмехнулась. Ее бывший муж, возможно, был прав, когда утверждал, что она ни во что не верит, потому что ничего не уважает.

Несколько человек отделились от толпы на берегу и бросились догонять свои изображения, чтобы слиться с ними и на какой-то миг вернуться в прошлое. Дор не ожидала такого развития событий, но отказываться от первоначального плана было уже поздно. На парапет вскочила и выпрямилась во весь рост тварь, которая преследовала Шанти. Теперь ее очертания были не расплывчатыми, как раньше, а абсолютно четкими. Сейчас она была не намного безобразнее, чем Майлз Мэнк после полуторамесячного запоя.

В нескольких метрах от «Мэнка» появилась какая-то девица. Оседлав парапет, она принялась внимательно следить за его действиями. Многоцветная татуировка покрывала ее тело густым, причудливым узором. Дор была уверена, что не встречалась с ней в виртуальном мире, но что-то в ее манере держаться показалось ей знакомым. Развязная поза и цепкий взгляд, хищное выражение лица и легкий наклон головы – все выдавало в ней журналистку, гоняющуюся за сенсациями для какого-нибудь сетевого агентства вроде «Полис блоттер».

Была ли она той же самой корреспонденткой, что крутилась в игровом салоне, или представляла конкурирующую фирму, Дор не знала и, по правде говоря, не хотела знать.

Почувствовав на себе взгляд Дор, девица повернула голову и с улыбкой принялась ощупывать ее оценивающим взглядом. Узоры на теле журналистки пришли в движение, и Дор с изумлением обнаружила, что они живые. Разноцветные линии беспрестанно двигались, свиваясь и сливаясь в новые, еще более замысловатые рисунки, и Дор невольно задумалась, что бы это могло значить.

Еще не зная, запугать ли ей узорчатую журналистку или просто попросить ее убраться, пообещав эксклюзивное интервью со всеми – как с живыми, так и мертвыми – участниками расследования, Дор решительно направилась к парапету, чтобы помешать ей вести прямой репортаж. В ту же секунду Шанти неожиданно шагнул назад, их пути пересеклись, и она почувствовала, как видеоизображение втянуло ее в себя.

Когда произошло слияние двух образов Шанти в один, пространство вокруг Дор мгновенно раздалось во все стороны. Предметы превратились в размытые пятна, но вскоре постепенно обрели прежние очертания. Шанти – и Дор внутри него – шел по песчаному берегу. Краем глаза она заметила, что Мэнк, обросший щетиной и косматый, спрыгнул с парапета, и в ту же минуту почувствовала, как ноги сами понесли ее вперед, когда Шанти, увязая в песке, бросился бежать. Развязка приближалась, и Дор попыталась вырваться из плена. Сперва ей казалось, что у нее это получится, но воспроизводимое изображение Шанти вновь и вновь втягивало ее в себя, стоило ей хоть немного выдвинуть вперед руку или ногу. Видимо, в системе произошел сбой, который привел к слиянию записи и программы.

Дор очень хотелось верить, что это действительно техническая неисправность, а не ловушка, которую устроило для нее жирное существо, пыхтящее у нее за спиной – или его тайный сообщник.

Сердце неистово стучало в груди Дор, когда она из последних сил карабкалась по каменным ступенькам, ведущим на набережную. Со странной отрешенностью она подумала, что у большинства нормальных людей сердце не выдержало бы, даже если бы они просто представили себя в подобной ситуации, требующей огромного напряжения, не говоря уже о том, чтобы испытать подобные нагрузки в действительности.

Наверху Дор предприняла еще одну отчаянную попытку высвободиться из изображения, заточившего ее, но ощутила сильнейшее сопротивление. Ее движения, мысли и воля были парализованы – словно оказались скованы мощным силовым полем. Мир внутри мира; уровень внутри уровня; парень выдает себя за японца, затем преображается в андрогина и называет себя Шанти Лавом; полицейская преображается в андрогина Шанти и выдает себя… За кого она себя выдает? Кто она?

Дор споткнулась. Казалось, прежде чем она упала на землю, прошла целая вечность. Грохнувшись об асфальт, она застонала от боли и рванулась, силясь вскочить на ноги, но Мэнк уже навалился на нее своей необъятной тушей. Она даже не успела позвать на помощь, а он уже запрокинул ей голову здоровенной лапищей. В другой его руке сверкнул клинок, а у Дор не было под рукой ничего, что могло бы ее спасти: ни оружия, ни каталога, ни справочных файлов – абсолютно ничего.

Что-то обожгло ей ладонь. Дор скосила глаза на руку Шанти Лава, в плену которого находилась, и ее сердце радостно екнуло. У нее есть то, чего не было у Шанти. Артефакт, который не позволит случиться тому, что уже произошло. «Он изменит прошлое. – Эта мысль сверкнула в ее голове, как молния, как последняя надежда. – По крайней мере, должен изменить…»

Ей надо лишь подбросить монету и угадать, что выпадет. «Как ты определишь, где «орел», а где «решка», если на одной стороне символ бесконечности, а на другой Уроборос?»

Нет времени на решение загадки. Лезвие ножа уже коснулось ее горла, и Дор вскинула руку, преодолевая силу, которая удерживала ее внутри изображения Шанти, и, запустив монетку в ночное небо, произнесла…

Слово, которое слетело с ее губ, было совсем иным, не тем, которое она хотела услышать, но в тот момент Дор не могла знать, какое будет истинным, а какое – ложным, как не могла знать, что же на самом деле она произнесла.

Но что бы это ни было – слово ли, связующее альфу и омегу, тайное ли имя Уробороса или одно из бесконечного множества имен Бога, – Дор произнесла его в тот момент, когда монета, крутясь в воздухе, возносилась к небу. Круг замкнулся. Знание, не доступное ей прежде, пришло в тот миг, когда были выполнены все условия и монета обрела силу.

Нож не причинил ей боли. Лезвие все еще стремительно опускалось, но Дор так же стремительно удалялась от него, проваливаясь в разверзнувшуюся под ней бездну.

Глава 15

Она была совершенно сбита с толку, хотя и понимала: происходит что-то весьма необычное и странное – или она внезапно вышла за пространственные пределы уровня, или сам уровень внезапно сместился в пространстве и начал удаляться, а она осталась на прежнем месте. Происходящее не имело объяснения. Дор лишь чувствовала, что перемещается в пространстве с нарастающим ускорением, но это не было похоже ни на полет, ни на падение, зато подозрительно напоминало умопомешательство. Может быть, она сошла с ума, испугалась Дор… Но если бы она действительно потеряла рассудок, то, скорее всего, не испытывала бы сейчас ледяного страха, сковавшего тело.

Она попыталась свернуться, словно ребенок в утробе, но сделать это оказалось непросто. Руки и ноги были на месте, но в то же время их как будто отняли. Пока Дор разбиралась со своими конечностями, невесомое тело вновь наполнилось тяжестью, и она обнаружила себя в старинном кожаном кресле за огромным круглым столом. Напротив сидела красивая смуглая женщина. Ее длинные черные волосы, откинутые со лба и струящиеся по плечам, напоминали львиную гриву.

– Я знаю – ты искала меня. – Женщина обладала удивительным голосом. Он был расчленен на объемные звуки разной тональности и в то же время звучал невероятно чисто. Дор казалось, что он существует сам по себе и повсюду, в том числе и в ее сознании.

Она ответила кивком, но не сразу, а спустя какое-то время. Сколько секунд или минут у нее ушло на то, чтобы изобразить обычный кивок, Дор не знала, но пауза, видимо, длилась долго, очень долго. Впрочем, Боди Сатива этого даже не заметила, а может быть, здесь просто никто никогда не спешил, и любое событие длилось ровно столько, сколько ему было отмерено.

– Происходит то, что происходит. Иногда вмешательство бывает совершенно недопустимо из-за возможных последствий воздействия, которое выбрано… неправильно. Вот почему важно отыскать путь. Найти связь. Разыскать связующее звено – дорогу, мост, тоннель или что-то другое.

Боди Сатива произнесла иные слова, но именно так услышала ее Дор. Затем Боди Сатива протянула руки над столом ладонями вверх, и через какое-то неизмеримое время Дор увидела, что столешница засветилась, превращаясь в экран или телескоп, а может быть, став и тем, и другим одновременно.

Пребывая в лапах птеродактиля-спасателя, Дор наблюдала постапокалиптический Нью-Йорк с высоты птичьего полета, таким же она видела его и сейчас, но стоило ей задержать взгляд на какой-нибудь точке, как масштаб объемного изображения изменялся так, что становилась видна каждая песчинка. Город… Это был все тот же одурманенный эфиром больной, только вместо операционного стола он лежал на пиршественном блюде. Трапеза и собравшиеся вокруг гости… все зависело только от того, на какой стороне окажешься ты.

– Смотри глубже.

Дор показалось, будто она раздвоилась. Она где-то слышала или читала, что иногда человек может видеть себя как бы со стороны. При других обстоятельствах Дор непременно задалась бы вопросом, как такое возможно, но сейчас она даже не удивилась. Город рос, надвигался, по мере того как приближалась к нему отправившаяся в путешествие частица ее сознания. Узкие полоски улиц превратились в зияющие провалы-каньоны, обрамленные похожими на утесы зданиями с окнами из зеркального стекла, с фасадами, украшенными каменными изваяниями, с затейливыми фронтонами, шпилями и колоннами, стены которых, сложенные некогда из отполированного камня, были черны от копоти, покрыты щербинами от пуль и осколков и испещрены непристойными надписями. Пляшущие языки пламени, охватившие исковерканные остовы машин, тянулись к небу, образуя странные огненные фигуры, которые ежесекундно меняли свои очертания. Повсюду Дор видела иконки и значки, большей частью ей не знакомые; иногда встречались символы, иногда – иероглифы.

«Игучи, я нашла их! Вот они, те самые тайные места, которые, как говорят, доступны только японцам. Может, я не заметила, как сама стала японкой? В следующий раз займусь поисками дверей в виртуальное бессмертие!»

Словно в ответ на ее мысли, впереди показалась какая-то дверь, и Дор стремительно понеслась к ней. Когда столкновение казалось неизбежным, дверь распахнулась, пропуская ее внутрь. На мгновение Дор окутал мрак, но почти сразу она поняла, что находится в полутемной комнате – центр ее занят креслом, где сидит человек в игровом шлеме. Он пристегнут ремнями, но они, скорее, поддерживают его, нисколько не ограничивая свободы движений.

Человек медленно поднял голову в шлеме…

«Как все просто. Слишком просто, хотя и странно, – подумала Дор. – А с другой стороны, ведь это всего лишь сказка!..»

Ее нервы превратились в натянутые струны. Сказка это или нет, Дор пока не знала, ей ясно было только одно: она пока не готова понять. Может быть, она еще недостаточно японка?

Стоило ей подумать об этом, как перед глазами все замелькало, словно при обратном воспроизведении записи, а еще через секунду Дор уже сидела за столом напротив Боди Сативы, которая теперь превратилась в юную девушку.

Боди Сатива с улыбкой смотрела на Дор.

– У тебя есть монета. Когда ты поймешь, что готова вернуться, произнеси слово.

Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем Дор смогла сказать:

– Погоди!.. – При звуке своего голоса она невольно поморщилась. Иначе как лягушачьим кваканьем такой голос не назовешь. – Кто-то убил…

– Да, кто-то убил. Когда ты будешь готова все узнать, то произнеси слово.

…Дор лежала на набережной. Шанти Лав торопливо уходил прочь, зажимая ладонью распоротое горло. Когда он оглянулся, Дор увидела его лицо – опухшее от пьянства, одутловатое и небритое лицо Майлза Мэнка.

– Все. конец, – прошептала Дор, привыкая к своему голосу. – Выход. Конец сеанса!

Казалось, прошла вечность, прежде чем Дор почувствовала, как жесткий асфальт, на котором она лежала, превратился в мягкую, упругую спинку кресла. Медленно, стараясь избегать резких движений, она освободила застежки-зажимы на шлеме и удивилась, когда кто-то помог ей снять его.

Однако еще больше удивилась Дор, увидев рядом с собой Тальяферро со шлемом в руках. Это было, пожалуй, самое невероятное из всего, с чем ей довелось сегодня столкнуться.

Поймав ее изумленный взгляд, Тальяферро сунул руку в карман и извлек оттуда белый пластиковый ингалятор.

– Вот, называется «Антиклаустрофоб». Здорово помогает. Я теперь могу горы свернуть.

– Что ж, это достойный девиз… – прошептала Дор и вновь поморщилась, услышав свой абсолютно бесцветный, невыразительный голос. Она оглянулась, но в комнате, кроме нее и ее напарника, больше никого не было.

– Ну как, удалось что-нибудь узнать? – В голосе Тальяферро неожиданно зазвучали нетерпеливые, почти начальственные нотки. Должно быть, это побочный эффект, который оказывает препарат, решила Дор, сделав вид, будто ничего не заметила.

– О, да. – Освободившись от ремней, она подошла к стене, на которой примерно на уровне ее глаз находился небольшой рычаг. Дор ударила по нему ребром ладони – из ниши в стене откинулся шезлонг. Его быстрое – вперед и вниз – движение неожиданно напомнило Дор, как дразнят друг друга дети, показывая язык и приговаривая: «Ня-ня-ня».

– На самом деле все очень просто, – усталым голосом начала Дор. – Селестина и Дипьетро, как всегда, прошляпили важную деталь. Убийца прятался в этой нише. Он дождался момента, когда Игучи настолько увлекся игрой, что забыл обо всем на свете, вышел из своего укрытия и перерезал ему горло. – Она снова нажала на рычаг. Ня-ня-ня – шезлонг сложился и убрался в стену.

Тальяферро недоверчиво посмотрел на нее:

– Ты уверена?

– Да. – Дор кивнула. – Абсолютно. «Бритва Оккама» – вот что я упустила из виду. Самое простое объяснение часто является единственно правильным.

– У тебя есть какие-нибудь предположения насчет того, кто мог прятаться в нише?

Какую-то долю секунды Дор колебалась. Это мгновение показалось ей неимоверно долгим, но Тальяферро ничего не заметил. Впрочем, он ведь не был Боди Сативой. Лишь та была способна понять, как краткий миг превращается в вечность, и терпеливо дожидаться ответа.

– Да. Это был Мэнк. Он злопамятен, к тому же у него не все в порядке с психикой. Мэнк рассчитывал стать менеджером, но взяли другого, и он затаил обиду. Как сотрудник компании, он получал большую скидку на виртуальные сеансы. Пользуясь этим, Мэнк стал проводить в постапокалиптическом Нью-Йорке все свое свободное время. Я сама побывала там и могу засвидетельствовать, что такие игры не для людей со слабой психикой. Поначалу Мэнк убивал только там, но затем, войдя во вкус, стал разделываться со своими виртуальными жертвами и в реальном мире. Он превратился в маньяка-убийцу.

– Ты говоришь с такой уверенностью, словно все это видела собственными глазами. – Тальяферро с сомнением покачал головой.

– Если бы ты отправился туда вместе со мной, то не сомневался бы… В виртуальном мире полным-полно самых разных артефактов, там ты можешь выбрать себе практически любое оружие. Затем тебя подробно проинструктируют насчет того, кого, когда и каким способом удобнее отправить на тот свет. Мэнк прошел этот курс. Его необходимо срочно задержать. Боюсь только, в «Полис блоттер» уже что-то пронюхали и в ближайшее время дадут в Сеть свежие новости. Мне кажется, в виртуальном Нью-Йорке за мной шпионила журналистка.

Тальяферро что-то проворчал себе под нос, вдохнул лошадиную дозу препарата и опустил ингалятор в карман.

– Понятно, – кивнул он. – Значит, вот оно как…

– Да, именно так.

– Понятно, – повторил он и, помолчав, добавил: – Я позабочусь, чтобы тебе принесли одежду.

– Спасибо. – Кого она благодарила, было не совсем понятно, поскольку Тальяферро уже не слышал ее слов. Он пулей вылетел из кабинки и помчался по коридору, несомненно торопясь поскорее оказаться на открытом месте. Похоже, что бы там ни утверждал ее напарник, ингалятор оказался довольно слабым подспорьем. Что ж, в конце концов, все на свете имеет вполне определенные свойства, которые почти невозможно изменить. То есть буквально все – человек ли, вещь или «бритва Оккама»…

Вспомнив о бритве, Дор подумала, что в семи предыдущих убийствах у Мэнка, несомненно, было другое оружие. Надо отдать ему должное, со сверкающим лезвием в руке он выглядел по-настоящему жутко. На такого посмотришь, и кровь стынет в жилах. Да, он действительно был хорош… чересчур хорош, поскольку немного перестарался с виртуальным образом. Хотя Мэнк знал, что образ его изобличает, он не побоялся появляться в нем в виртуальном мире и совершать убийства. Его «эго» не позволило ему взять себе другое лицо – он взял свое. Хотя, быть может, подобная практика в виртуальном мире не редкость?..

Разве можно чему-то удивляться в том мире, подумала она. В сказочной стране грез, в виртуальном раю, где у тебя есть все, что и в реальном мире – в том числе смерть.

Страна, где все можно и все возможно, а раз так… Мэнк очень изворотлив, и если власти не смогут доказать его вину, тут уж ничего не поделаешь, вот только в другом мире его будет ждать сюрприз, и сюрприз не из приятных. Он больше не сможет распоряжаться чужими жизнями и на собственной шкуре испытает все прелести страны, где все можно и все возможно. Я не прощаюсь, Мэнк, а говорю до свиданья. До встречи, Мэнк. Мы увидимся… хм, так когда мы увидимся?

Дор мысленно представила серебряную монету, вращающуюся в воздухе, с символом бесконечности на одной стороне и Уроборосом на другой. Может, это случится тогда, когда мы будем готовы узнать, что нам выпадет на самом деле – «орел» или «решка»?

 Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН