Текст книги "Секретная миссия"
Автор книги: Паола Маршалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
А может, Тоби вовсе и не прав? Какое странное выражение появилось на лице Девениша, когда она указала на различие между любовью и страстью!
К мыслям о Девенише примешивалось еще нечто, не имевшее к их отношениям никакого касательства. Леандр Харрингтон…
Странно, но она никак не могла вспомнить, какое слово или действие Девениша натолкнуло ее на мысль, что его интерес к Леандру Харрингтону и Маршемскому аббатству продиктован не просто любопытством.
– Скажи мне, ради Бога, Хэл, что это у вас был за диспут о преподобном Пейли, и его взглядах на христианство? Вот уж не знал, что тебя интересует что-то помимо прелестной миссис Фолкнер.
– Прелестна она или нет, но уж определенно умна. Всякий раз, как я пытаюсь сделать шаг в ее направлении, она тут же отрезвляет меня выговором.
Роб Стэммерс засмеялся.
– Нашла коса на камень, как я вижу. А я-то думал, что провинциальные простушки становятся добычей без особых усилий.
Девениш шутливо стукнул Роба по затылку, словно они были еще мальчишки.
– Ты же знаешь меня, Роб. Во-первых, я не отношусь к женщинам как к добыче, а во-вторых, все мои любовницы становились таковыми добровольно, без всякого принуждения. Подобно лорду Байрону, могу уверенно сказать, что с некоторыми из них я был соблазненным, а не соблазнителем.
– Это ты так считаешь. Но меня все-таки ставит в тупик твоя философская дискуссия с нашим хозяином.
– Правда? Расскажи мне о нем.
– Глуповатый малый, помешанный на правах человека, что не слишком сочетается с его потугами на то, чтобы все его считали местным магнатом. Ты, заявившись сюда, стал для него чуть ли не соперником.
– Мне не кажется, что он глуп. Шестое чувство.
– Шестое чувство… – Роб взглянул на Хэла более внимательно. Именно его шестому чувству они оба обязаны тем, что остались живы и здоровы. – И никаких доказательств?
Девениш мгновение помедлил, прежде чем сказать:
– Ни единого. Но… с миссис Фолкнер здесь случилось два приступа, во время которых она почувствовала панический страх и могильный холод.
– И это все? – хмыкнул Роб. – Думаю, она хотела просто заинтриговать тебя.
– Возможно, если бы второй приступ не начался, когда меня рядом не было. Такое впечатление, что он был вызван прикосновением мистера Джорджа Лоусона.
– Пастора? Не могу поверить. Она водит тебя за нос. И потом, какую связь ты усматриваешь между этими приступами и Леандром Харрингтоном? – Он помолчал, затем добавил: – Но ты тоже, как и она, что-то такое почувствовал. Верно?
Девениш задумчиво качнул головой.
– Не совеем. Примерно то же, что я испытывал прежде, ну, ты знаешь. Невыразимое чувство тревоги. Словно все вот-вот обрушится. Глупо, да? Мне надо бы быть гадалкой, они, говорят, предсказывают будущее, глядя на хрустальный шар. Смутное ощущение, что что-то не так, – ведь это не доказательство, как, по-твоему?
Роб, избавившись от скептической мины, принял деловой вид.
– И твое тревожное ощущение связано с миссис Фолкнер, Леандром Харрингтоном, Джорджем Лоусоном и Маршемским аббатством?
– Именно так, не обязательно в этом порядке. Ты можешь стать моими глазами и ушами, Роб? Скажешь мне, если заметишь или услышишь что-то необычное?
– Что ж, я, по правде говоря, не очень-то верю во всю эту твою мистику, однако, как и раньше, сделаю, как ты просишь. Хотя не вижу в этом смысла. Ни малейшего. На сей раз на тебя подействовала женская причуда.
– Ну уж уважь меня, Роб, – только и произнес Девениш.
Он не рассказал Робу о миссии, которую ему поручил Сидмаут. Чем меньше людей знает, зачем он на самом деле приехал в Суррей, тем лучше. Ради сохранения тайны он был согласен терпеть дружеское подтрунивание Роба.
Девениш достал из кармашка золотые часы и щелкнул крышкой.
– Пора на ужин, – сообщил он. – Мы не должны опаздывать, а то я тут самая высокая особа и, пока не появлюсь, никто не может войти в столовую. – Он грустно улыбнулся Робу. – Не представляешь, какими нелепыми мне кажутся эти условности.
Войдя в гостиную, Девейиш увидел прежде всех миссис Друсиллу Фолкнер. А-а, значит, она оправилась после дневного недомогания.
Она выглядела очаровательнее, чем когда-либо, в бледно-зеленом шелковом вечернем платье с шелковой лентой кремового цвета по высокой талии. В руке она держала небольшой кремовый веер с нарисованными на нем крокусами. Из драгоценностей на ней было жемчужное ожерелье и такие же серьги; украшенный жемчужинами серебряный браслет на левом запястье завершал ансамбль.
К сожалению, Девениш не смог удостовериться в ее хорошем самочувствии, так как мистер Харрингтон представил ему леди Чейни, прибывшую после обеда, и графу пришлось вести ее к столу как персону, равную ему по рангу.
Сказать, что леди была обрадована знакомством с Девенишем, значило бы не сказать ничего. Она была примерно его возраста, однако ее туалет и манеры были словно у юной девушки, что ее вовсе не красило.
Тряхнув золотистыми кудрями, леди Чейни живо проговорила искусно подмалеванными губками:
– О, как замечательно! Я слышала о вас от своего кузена Орвилла, но не ожидала увидеть в этой глуши.
Она проговорила это так, словно Суррей – это джунгли, кишащие дикими зверями, и Девениш с улыбкой заметил, что в Суррее не найдется ничего опаснее лис, да и те редко показываются днем.
– Очень жаль, – прощебетала леди Чейни, – вы лишаете нашу жизнь романтики. Уж не собираетесь ли вы мне сказать, что Маршемское аббатство нисколько не напоминает романы миссис Рэдклифф? И что я могу не опасаться разбойников и страшных склепов? Я уверена, здесь есть склеп!
– Действительно есть, – серьезным тоном подтвердил Девениш, мысленно посмеиваясь над непоследовательностью собеседницы. – Думаю, склеп есть почти в каждом аббатстве.
– О, восхитительно! – воскликнула она, касаясь его прелестной ручкой. – Тогда помогите мне уговорить мистера Харрингтона, чтобы он позволил нам посетить его. Я никогда не была в склепе и хотела бы знатъ, так ли они ужасны, как о них говорят.
Пока леди весело щебетала, не давая графу вставить хоть слово, он смог незаметно бросить взгляд на Друсиллу. Ей предстояло идти на ужин в паре с Джорджем Лоусоном, и Девениш с легким беспокойством подумал, не станет ли ей плохо от этой компании.
Судя по всему – нисколько, потому что она тут же завела с ним оживленный разговор. Однако Девениш заметил, что она старается держаться в отдалении, чтобы они случайно не коснулись друг друга.
Обширная столовая служила монастырской трапезной до того, как в годы правления Генриха VIII аббатство было закрыто и частью разрушено. Здесь было холодно и промозгло, хотя вечер был теплый и в громадном очаге пылал огонь. Казалось, высокий потолок и толстые каменные стены хранят зимнюю стужу.
Друсилла поежилась. Впрочем, не она одна.
Леандр Харрингтон, тепло одетый, предложил послать лакея к горничным леди, что – бы те принесли что-нибудь теплое для своих хозяек.
– День был такой теплый, да еще разожжен огонь, я думал, зал прогреется, но все же холодно, – сказал он. – Старинные здания очень трудно согреть. Представьте себе, как тут мерзли бедные монахи зимой, а, Девениш?
Девениш, которого это обращение застало врасплох, неожиданно для самого себя проговорил:
– Не кажется ли вам, мистер Харриштон, очень странным, что помещения, в которых жили монахи, всегда были ужасно холодные, а ведь мы достоверно знаем, что холодом повелевает дьявол? Остается предположить, что они отгоняли его своими молитвами.
Он был поражен тем, как была воспринята его небрежная острота. Леди Чейни истерически взвизгнула и ударила его веером. Гилс Стоун весело воскликнул:
– Вы, наверное, начитались шедевров Льюиса, Девениш!
Что касается Леандра Харрингтона, то он нахмурился, а Джордж Лоусон вздрогнул и выронил бокал. Красная жидкость хлынула на белоснежную камчатую скатерть словно кровь из артерии.
– О, извините, – пробормотал, запинаясь, Лоусон. – Вы меня просто ошеломили, милорд, так легко говорите о дьяволе,
Девениш вставил монокль и пристально на него посмотрел.
– Однако же вы, как человек духовного звания, должны вроде бы устрашать дьявола, а не наоборот, – сказал он негромко.
По крайней мере эта острота нашла ценителя. Тоби Кларидж рассмеялся во весь голос, крича:
– Вас поймали, Лоусон! Давайте доставайте ваш колокольчик, книгу и свечу.
– Неостроумно, – отозвался Лоусон и побелел как полотно.
Ощущение давящей тяжести, которое преследовало Девениша с того самого момента, как он ступил на землю аббатства, усилилось. Он был поражен тем, как восприняли его шутку некоторые из слушавших.
В тишине раздался голос Леандра Харрингтона:
– Неважно, которое из сверхъестественных существ создает холод. К счастью, вот и горничные с шалями и сейчас подадут суп. Надеюсь, мы снова согреемся.
Его короткая речь была встречена неловким молчанием, которое перешло затем в негромкий разговор. Далее ужин прошел без каких-либо происшествий.
Позже, уже в гостиной, где Девениш сидел рядом с леди Чейни, Леандр Харрингтон принес свои извинения за холод в столовой. Не дав Девенишу открыть рот, леди Чейни протянула:
– О, вы очень кстати, мистер Харрингтон. Лорд Девениш и я желаем побывать в склепе вашего аббатства и посмотреть, так ли там страшно, как пишет миссис Рэдклифф.
– Нет, ничуть не страшно, мадам, – поспешно ответил Харрингтон. – Просто неприятно… и темно. Туда годами никто не спускался. Вам там не понравится.
– О, я уверена, что понравится, правда, лорд Девениш? Нет, я непременно должна попасть в это страшное место.
На лице мистера Харрингтона было написано отчаяние, столь глубокое, что Девениш, подталкиваемый странным ощущением, живо присоединился к бесцеремонным попыткам леди Чейни заставить Харрингтона сделать то, чего ему явственно не хотелось.
– Да ладно вам, Харрингтон, – сказал он, – если леди уверена, что готова бросить вызов любому ужасу, который вы можете ей предложить, долг джентльмена – позволить ей это.
Атакуемый с двух сторон, мистер Харрингтон неохотно сдался:
– Хорошо, только немного подождите. Я пошлю туда людей, надо удостовериться, что там безопасно.
– О, замечательно! – воскликнул Гилс. – Я давно мечтаю попасть в склеп, точнее, с тех пор, как прочитал «Монаха» Льюиса. Благодарю вас за такую возможность, сэр.
– Но, Гилс, – тревожно проговорила Друсилла, – ты уверен, что сможешь спуститься в полумраке по ступенькам?
На лице Гилса отразилось такое огорчение, что Девениш не мог не вмешаться.
– Не беспокойтесь, миссис Фолкнер, я буду его опекать.
– Я собиралась опираться на вашу руку, лорд Девениш, – недовольно возразила леди Чейни.
– О, не волнуйтесь, – мягко проговорил Девениш. – Мистер Стэммерс, я уверен, будет счастлив помочь вам. Ничего не поделаешь, Харрингтон, – продолжал он. – Придется вам вести всех этих энтузиастов в склеп как можно скорее.
Друсилла с любопытством наблюдала за хитроумными стараниями Девениша освободиться от леди Чейни, которая вцепилась в него словно клещ. С чего это вдруг ему так приспичило посетить склеп?
Присоединился ли он к леди Чейни просто назло мистеру Харрингтону, или были еще какие-то резоны? Очень сомнительно, чтобы ему уж так нравились писания миссис Рэдклифф или Льюиса. Сама она решила не спускаться в склеп из опасения, что с ней случится еще один странный приступ. Лучше она расспросит Девениша, когда тот вернется.
Мысль об этом позабавила Друсиллу. Когда она успела так привязаться к нему, что только о нем и думает?
К счастью для Девениша и Роба Стэммерса, от леди Чейни их избавил сам хозяин, который решил самолично поводить ее по подземелью. И Роб прошипел на ухо Девенишу:
– Какого черта, Хэл, ты навязал мне эту размалеванную болтушку?
– А что, только я должен страдать? – ответствовал Девениш. – Ну уж нет! Я подумал, тебе будет полезно пообщаться с одной из тех женщин, которых я не склонен соблазнять.
Пытаясь успокоиться, Роб повернулся к Друсилле.
– Вы, наверное, слегка удивлены тем, что Девениш у нас, оказывается, такой любитель страшных историй, что ему просто не терпится посетить склеп, – с сарказмом сказал он.
– О, я больше не удивляюсь ничему, что делает лорд Девениш, да и вы, наверное, тоже. – Друсилла сладко, не без ехидства, улыбнулась.
Девениш искренне рассмеялся.
– Хорошо сказано. Видишь, Роб, другие знают нас лучше, чем мы сами.
– Вы поставили на место нас обоих, и я думаю, мы оба этого заслуживали. Вы знаете, миссис Фолкнер, по-моему, было бы великим благом для лорда Девениша, если бы кто-то вроде вас время от времени наставлял его на путь истинный.
– Время от времени? – Красивые брови Девениша взлетели вверх. Он сделал поклон в сторону Друсиллы. – Глупости, миссис Фолкнер делает это постоянно. Ее речи, обращенные ко мне, – это сплошные поучения в изящной оболочке. Да, я был не прав, навязывая леди Чейни Робу, но он заслуживает наказания за то, что все время неверно толкует мои самые лучшие побуждения.
– Какие? – быстро спросила Друсилла.
– Вы, конечно, имеете право спрашивать, только я не отвечу. Но они у меня есть.
Гилс, несколько озадаченный оборотом, который приняла беседа, со свойственным ему прямодушием сказал:
– Не обращайте внимания на Дру, Девениш. Она ничего плохого не думала… – Его слова потонули в общем хохоте.
После всего этого любители приключений убедили мистера Харрингтона отправиться в склеп рано утром. Тому пришлось согласиться, хотя и с неохотой.
– Вижу, милорд, вы оделись подобающим образом для экскурсии. А я уж боялась, что вы отправитесь в подземелье в своем щегольском наряде.
Девениш ответил поклоном на это добродушное подтрунивание, к которому он уже начал привыкать. В ожидании хозяина гости стояли, тихонько переговариваясь, среди развалин церкви аббатства, неподалеку от каменной плиты, прикрывавшей вход в склеп.
– Я действительно приготовился, миссис Фолкнер, – сказал Девениш. – Боюсь, там нас ждут пауки и паутина, пыль и, возможно, лужи. Сапоги и темный сюртук – это то, что нужно.
– Вам следовало предупредить леди Чейни, Девениш. Ее туалет годится скорее для приема в саду, – немедленно вмешался Гилс.
– Тише, Гилс, – приказала Друсилла. – Она же услышит.
– Тем лучше будет для нее, – не сдавался Гилс. – Может, она поймет, что розовое шелковое платье и белые туфельки надо сменить.
Девениш пришел на помощь Друсилле.
– Послушайте, мистер Гилс, – мягко проговорил он, – разве никто не учил вас, что истинный джентльмен никогда не делает замечаний насчет окружающих?
– Но вы-то постоянно делаете замечания, – возразил Гилс.
Друсилла подняла глаза к небу.
– Но я не джентльмен, мистер Гилс, я принадлежу к высшей знати и могу делать все, что пожелаю, за исключением убийства, конечно. А, вон идет наш хозяин и лакеи с факелами.
– Будь осторожен, Гилс. – Друсилла умоляюще посмотрела на брата. – Не увлекайся там чересчур. Когда вернетесь, мне все расскажешь.
– Если вернемся. – Девениш ухмыльнулся. – Кто знает, что нас ждет там внизу! Леди Чейни, услышав его, закричала:
– О, что-нибудь ужасное, я надеюсь!
Ступени были неровные, и Гилс, несмотря на все старания, спускался с большим трудом, впрочем, как и леди Чейни, которая шла перед ними.
Наконец они оказались в обширном помещении под удивительно высокими сводами. В его восточной части виднелись на возвышении остатки разрушенного алтаря. Вдоль стен тянулся выступ с расположенными на нем каменными гробами, пустыми. Плиты, прикрывавшие их когда-то, были сброшены и разбиты.
Факелы отбрасывали колеблющиеся, причудливые тени. Углы склепа были погружены во тьму. Пахло затхлостью, плесенью.
Леди Чейни сделалась на удивление молчалива.
– Судя по всему, здесь отправляли службы, – нарушил тишину Девениш, направляясь к алтарю.
– Да, – подтвердил Харрингтон. – Во времена уничтожения монастырей гробы пооткрывали, останки бросили в озеро позади аббатства.
– Склеп сейчас не используется, как я полагаю? – заметил Девениш.
– Да. Мне надо было вам сказать, что здесь не на что смотреть. Надеюсь, вы не очень разочарованы. Может, пойдем обратно?
– О, я нисколько не разочарована, мистер Харрингтон, – наконец заговорила леди Чейни. – Это превзошло все мои ожидания. Так романтично, так ужасно. И запах… по-моему, я чувствую запах ладана, сохранившийся с давних времен.
– Я думаю, пора возвращаться, – поспешно сказал Харрингтон, направляясь к двери. – Больше смотреть здесь нечего.
Девениш подметил тревожную нотку в голосе хозяина. Чувствовалось, что он торопился увести их из склепа. Интересно, с чего бы это? Как Девениш и ожидал, склеп оказался простым подвалом. Однако его поразил запах ладана, который он тоже почувствовал. Но этого просто не могло быть. Гости стали подниматься по ступенькам, и Девениш забеспокоился о Гилсе. Он двинулся к выходу, но лакей с факелом уже отошел – и граф оказался в темноте. Он шагнул вперед и споткнулся об обломок гробовой доски. Пытаясь удержаться, ухватился за алтарь, но все же упал на одно колено.
Он стал медленно подниматься, задел ногой камень, тот откатился. Глаза уже привыкли к темноте, и Девениш увидел, что там, где был камень, у стенки алтаря что-то лежит.
Он наклонился и поднял находку. Это был перстень с печаткой.
Шестое чувство, то самое, которое уже не раз предостерегало и уберегало его, побудило Девениша быстро сунуть перстень в карман.
Лакей, услышав шум, подбежал с восклицаниями:
– Простите, милорд! Я думал, вы идете за мной. Надеюсь, вы не поранились.
– Ничего, все в порядке. Я сам виноват, замешкался.
К ним прибежал встревоженный Харрингтон. До этого он стоял у лестницы, помогая гостям.
– Именно этого я и боялся, Девениш. Я считал этот поход неудачной затеей, и вот, пожалуйста, подтверждение.
– Как видите, я в полном порядке и готов помогать Гилсу.
– Я хотел идти сам, – сказал Гилс, – но мистер Харринттон настоял на том, чтобы я дождался вас. Он сказал, что выйдет последним.
Идя вверх по лестнице и поддерживая Гилса, Девениш вдруг стал очень разговорчив.
– Я не понимаю, почему наши предки так любили строить всякие подземелья, темные ходы, склепы, ведь их было так трудно освещать.
Харрингтон отозвался на это пространной лекцией об обычаях средневековья, которое, как Гилс выразился позже в разговоре с Друсиллой, было его коньком.
– Он думает, эти вещи нас так же занимают, как и его, хотя, должен заметить, Девениш был сама учтивость, задавал вопросы таким тоном, словно в самом деле очень заинтересован.
– Может, действительно интересовался. Не все же такие невежественные язычники, как ты.
– А он чуть не упал там, в склепе.
– Говоришь, лорд Девениш упал? Он не поранился? – воскликнула Друсилла, стараясь не выдать своего беспокойства.
– Да нет. Девениш уверил мистера Харрингтона, что с ним все в порядке, и пошел в свою комнату переодеться.
– Как это похоже на него, – сказала Друсилла. – Никогда не встречала столь собранного человека. Он полная твоя противоположность, Гилс.
Гилс мрачно кивнул.
– Знаешь, я хотел бы быть таким, как он.
На самом деле Девениш поспешил в свою комнату, чтобы осмотреть перстень, найденный в склепе. Но прежде он подошел к окну и осмотрел правую руку. На ладони и под ногтями темнели следы свечного воска – черного; он испачкался, когда ухватился за край алтаря, стараясь удержаться на ногах.
Странно. Харрингтон уверяет, что склеп уже давно пустует. Однако воск мягкий, не затверделый. Понюхав, Девениш почувствовал слабый запах гари. Он задумчиво покачал головой. Хотелось бы знать, что все это означает… Однако есть еще загадка перстня. Он достал его из кармана и поднес к глазам. На печатке был выгравирован сокол с путами на ногах. Герб Фолкнеров!
Можно предположить, что перстень принадлежал владельцу Лайфорд-Холла. Но которому из них? И как он оказался в склепе, почти не посещаемом, если верить Харрингтону?
Девениш подошел к дорожному бюро, открыл потайной ящичек и сунул туда перстень. Заперев бюро, он вызвал камердинера и приказал найти мистера Стэммерса.
Как подступиться к делу? Не станет же он ни с того ни с сего спрашивать о перстне, который нашел в якобы заброшенном склепе. И какими глазами посмотрит на него флегматичный Стэммерс, если он начнет лепетать что-то о свежем свечном воске?
Он все еще пребывал в нерешительности, когда вошел Роб.
– Как я понял, ты хотел меня видеть.
– Да. Мне скучно. Поболтай со мной, Роб. Это было уж слишком даже для Девениша.
– Ну, знаешь!.. – возмутился Роб. – Погода подойдет?
– Думаю, нет. Может, поговорим о муже миссис Фолкнер? Ты ведь его знал? Почему его убили?
Роб озадаченно поглядел на него, но ответил:
– Единственное объяснение – грабеж. На него якобы напали и забрали все, что при нем было. Не осталось ничего, унесли даже кое-что из одежды.
– Хм… Сомневаюсь, что у него было при себе много денег. Он любил драгоценности?
– Да нет. Карманные часы да фамильный перстень – вот и все, что он носил. Когда обнаружили тело, их не нашли. А почему?
– Что – почему? – Лицо Девениша выражало полнейшее равнодушие.
– Почему ты спрашиваешь?
– Я подумал, как, наверное, был разочарован убийца – совершить такое тяжкое преступление и ничего не получить.
– Единственная загадка в этом деле – почему Фолкнер ушел из дома пешком?
Еще большая загадка в том, подумал Девениш, как перстень Фолкнера оказался в склепе Маршемского аббатства, если его убили в нескольких милях от Маршема.
