Текст книги "Дворец мечты"

Автор книги: Памела Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Я должна сказать, – заметила графиня, – что эти три дня показали, что вы очень ответственно относитесь к своим обязанностям. Мне следует благодарить это агентство по найму в Лондоне, что они прислали мне именно вас. Вы заслуживаете маленькую награду.

Дженни с тревогой посмотрела на графиню – что сейчас последует. Но она просто подтвердила предположения, которые высказала леди Берингер относительно бала.

– Не хотите ли вы пойти на бал? – с улыбкой спросила Селестина. – Завтра вечером?

Дженни с тревогой посмотрела на спящего Луиса, но его мать нетерпеливо заметила:

– О, Луис уже совершенно поправился, и его спокойно можно будет оставить с Неридой! Бал состоится в отеле «Сплендид» – одном из самых современных в городе. Я формирую общество и думаю, что вам было бы интересно пойти с нами. Вы молоды и наверняка любите танцы!

– Я давно не танцевала, – ответила Дженни и могла бы добавить, что ей вообще не приходилось посещать балы.

– Тем не менее, я уверена, что вы танцуете великолепно, и пока вы в моем доме, я хочу, чтобы вы хорошо проводили время, – великодушно заметила графиня. – То, что я плачу вам зарплату, вовсе не означает, что я должна относиться к вам, как к служанке. И было бы просто непростительно, чтобы вы не наслаждались таким местом, как Марракеш.

Графиня опустилась в кресло и закурила, что очень не понравилось гувернантке, так как она считала, что воздух в детской должен быть абсолютно чистым.

– Есть ли у вас подходящее платье, кроме того белого, что вы уже надевали на вечер у Бенуа?

– У меня есть бледно-желтое кружевное платье. Оно совсем новое, и это мое единственное вечернее платье, – ответила Дженни.

Селестина внимательно оглядела девушку.

– Бледно-желтое? – переспросила она. – Ну что ж, – кивнула она в знак одобрения. – С вашими волосами и глазами вы будете выглядеть в нем очень эффектно. Я одолжу вам опять мою меховую пелерину, а также дам вам перчатки, вечернюю сумочку и прочие аксессуары.

Дженни поблагодарила графиню, стараясь понять причину, почему ее хозяйка так заботится о ее внешности и даже старается улучшить ее, одалживая ей свои вещи. По всей вероятности графиня была просто очень щедрой или, может быть, будучи манекенщицей, привыкла, чтобы ее окружали красивые молодые женщины.

Селестина, улыбаясь, встала.

– Во французской части города есть очень хороший маленький магазинчик, где вы можете купить все, что вам необходимо, и, если у вас нет денег, я всегда могу дать вам аванс.

Графиня вышла, оставив Дженни в полном недоумении. Почему это так важно для нее, чтобы простая английская девушка выглядела как можно лучше, подумала Дженни, но так и не нашла подходящего ответа.

Отель «Сплендид» был не такой огромный, как «Мамония», но он имел великолепный зал для танцев, который в этот вечер был переполнен.

Обед состоялся в роскошном ресторане отеля. Их стол, украшенный цветами, был в центре всеобщего внимания – их общество было самым блестящим и веселым. Дженни была как во сне. Она сидела между Си Мохаммедом и Эстер Харингей, компаньонкой леди Берингер. Си Мохаммед, обидевшись, что она не пришла на свидание, был очень с ней холоден. Однако это не мешало ему смотреть на Дженни с восхищением.

Эстер Харингей была в очаровательном вечернем платье. Оно ей очень шло и делало моложе. Ее серые глаза блестели, и в этот вечер она была почти красива. Всякий раз, когда граф, улыбаясь, смотрел на нее, в его глазах была нежность. Он знал девушку с детства. При взгляде графа щеки старой девы покрывались румянцем, и она делалась еще более привлекательной.

«Знает ли граф, какие чувства он вызывает в Эстер?» – подумала Дженни. Графиня, наоборот, почти не замечала Эстер, и, если из вежливости и обращалась к ней, то голос ее был сух, а во взгляде сквозило презрение. В изумрудного цвета платье и изумрудах, сверкающих на ее шее, в ушах и руках, она была неотразима.

Кроме леди Берингер – очень изящной и красивой в бледно-розовом платье, с бриллиантами на шее – в обществе графини были еще два молодых человека и молодая женщина, помогавшая графине в организации обеда.

Шампанское лилось рекой, и все были очень веселы. Дженни, которая раньше никогда не пила шампанского, а потому не знала, какое действие оно на нее окажет, едва пригубила свой бокал.

После обеда все отправились танцевать. Дженни по очереди танцевала с Си Мохаммедом и молодыми людьми, представленными ей во время обеда. Один из них был французским офицером. Он наговорил ей кучу комплиментов. Другой – латиноамериканец – танцевал танго с таким энтузиазмом и выделывал такие па, что измучил Дженни. В конце концов она отдала предпочтение французскому офицеру, который, однако, тоже раздражал ее, так как все время болтал и называл ее «очаровательной англичанкой».

Граф уделил ей всего один танец. Держа Дженни, как фарфоровую куклу, он мягко вел ее в танце и занимал вежливой беседой. Графиня танцевала в это время с латиноамериканцем. После одного из танцев Си Мохаммед, который был самым красивым мужчиной в зале, вывел Дженни в холл. После духоты зала здесь была приятная прохлада.

Си Мохаммед усадил Дженни в удобное кресло, предложил ей прохладительные напитки и, придвинув к ней свое кресло, с упреком спросил, почему она нарушила свое обещание.

– Но неужели графиня не объяснила вам? – спросила Дженни с удивлением. – Заболел Луис, и я не могла оставить его. Я думала, вы поймете.

– Это правда? – спросил молодой человек, и в его темных глазах появился радостный блеск. – Селестина ничего не сказала мне о болезни Луиса, наоборот, она сказала, что вы не хотите меня видеть. Я был очень разочарован и обижен.

– О! – воскликнула Дженни, нахмурив брови, так как не в ее правилах было огорчать людей. – В таком случае, я приношу вам свои искренние извинения, но я правда думала, что графиня объяснила вам причину. Луис очень слабенький мальчик, а в мои обязанности входит ухаживать за детьми, и я не могла его оставить. Это единственная причина.

– Не беда, – нежно произнес он, ниже склоняя к ней свою золотистую голову. – У нас еще будет возможность, масса возможностей, я надеюсь. Можно мне пригласить вас на обед в какой-нибудь вечер?

– Я… я не знаю… – ответила Дженни.

– Вы такая красивая, – с нежностью в голосе произнес молодой человек. – Я никогда не встречал таких девушек, как вы. Ваши глаза похожи на голубые цветы.

Дженни отвела взгляд, и тогда Си Мохаммед тихонько пожал ей руку.

– Скажите, все англичанки такие красивые, как вы, или вы исключение? Я восхищаюсь вами и хочу восхищаться вами всегда. Как хорошо, что вы решили покинуть Англию и приехать сюда. Если бы вы не сделали это, – от одной этой мысли мне становится не по себе – моя жизнь была бы не полной, потому что я бы не увидел вас и не знал бы, что такая девушка существует на свете. Сейчас я увидел вас, и я знаю…

– Пожалуйста! – воскликнула Дженни, пытаясь вынуть свою руку, которую он крепко сжимал, и прежде, чем она смогла осознать, молодой человек стал целовать ее розовые пальчики, нежно прикасаясь к ним своими красивыми губами. Эти поцелуи напоминали прикосновение бабочки.

– Пожалуйста, не надо, – Дженни все еще пыталась освободить руку. – Мистер Менеби!..

Но молодой человек так крепко держал ее руку, что не было никакой возможности освободиться. Дженни почувствовала, что эта сцена стала ее раздражать.

– Я хотела бы вернуться с остальным, – сказала она почти резко, – и вы должны помнить, что мы едва знакомы…

– И это не по моей вине, – напомнил он. – Уже прошла целая неделя с того момента, как мы познакомились, и несмотря на то, что я так стремился снова встретиться с вами, вы были неуловимы. Если бы вы только сказали, когда я вас увижу одну, я обещаю вам быть терпеливым, хотя это очень трудно.

– У меня не так уж много свободного времени, – пытаясь успокоить юношу, сказала Дженни. – Я не могу назвать вам точную дату, потому что, когда ухаживаешь за детьми, все может случиться, и… в любом случае…

– Да? – он слегка отпустил ее пальцы. Дженни с испугом оглядывала пустой холл, с его многочисленными сводчатыми дверями, задернутыми тяжелыми сводчатыми шторами. Сквозь высокие окна виднелись огромные звезды и вершины высоких пальм.

Из зала для танцев доносилась едва слышная музыка. Очевидно, в этот холл редко выходили, иначе графиня давно бы обнаружила их и была бы рада видеть эту сцену. Дженни начала волноваться. Что-то было в этом молодом марокканце, что тревожило ее. Его черные, ласкающие глаза пожирали ее, прикосновение его рук было неприятно. Сама мысль сидеть с ним рядом за обедом в ресторане какого-нибудь отеля, а еще хуже, в маленьком интимном ресторанчике, делала ее почти больной, и Дженни боялась, что не сдержит себя, и он увидит, как ей неприятен.

– Пожалуйста, – повторила она. – Я действительно думаю, что нам пора присоединиться к остальным.

– А я вовсе не спешу к ним присоединиться! – что-то твердое и пугающее появилось в его взгляде. Он тихо засмеялся, и в этом его смехе было нечто зловещее. – Какая вы прелестная, маленькая Дженни Армитаж, и как должно быть приятно учить вас становиться взрослой!..

Внезапно пришедшая в движение штора насторожила марокканца, и он стал смотреть в ту сторону. Когда Дженни, повернувшись, посмотрела туда же, штора отодвинулась, и в холл вошел Макс Дейнтри.

– О, мисс Армитаж! – воскликнул он и направился к тому месту, где они сидели. – Графиня сказала мне, что вы будете в ее обществе, и я пришел пригласить вас «потоптаться» в следующем танце. Я действительно хочу сказать «потоптаться», потому что я не умею танцевать.

Он смотрел на Си Мохаммеда с холодным, почти презрительным выражением. Си Мохаммед поднялся и посмотрел на Макса с ненавистью. Дженни поняла, что они не выносят друг друга.

– Привет, Менеби! – сказал Дейнтри резко. – Графиня ищет вас. Я позабочусь о мисс Армитаж.

Дженни сразу догадалась, что Макс, входя в комнату, видел, как марокканец держал ее руку и как близко они сидели друг к другу.

– Мисс Армитаж и я решили пропустить этот танец, – вежливо ответил Си Мохаммед, растягивая губы в улыбке, в то время, как глаза его оставались жесткими. – Но если графиня ищет меня…

– Вот именно.

– Тогда мне лучше пойти, – ответил Си Мохаммед и вышел.

Дженни посмотрела на Макса. Сердце ее сильно билось.

– Итак? – спросил он. – Вы готовы?

– Танцевать? – спросила Дженни.

– Нет, вернуться к леди Берингер. Возможно, что она лучше будет присматривать за вами, чем графиня. А за вами, вне всякого сомнения, нужно присматривать, хотя бы до конца вечера.

Его голос был холодным и презрительным, и Дженни чувствовала, что он о ней самого плохого мнения. Он едва смотрел на нее, хотя она была очень хороша в своем бледно-желтом кружевном платье, юбка которого была украшена черными бархатными полосками. На шее у Дженни была нитка жемчуга. Ее золотистые волосы были красиво уложены. И вся она была очень юной и беззащитной.

Однако ее очарование не действовало на Макса. Он был тверд, как правильно определила леди Берингер – «у него железный характер и иметь с ним дело – значит биться головой о стену».

Дженни последовала за Максом в зал для танцев, чувствуя, что она перестала для него существовать. Он подвел ее к леди Берингер, которая взглянула на его мрачное лицо, и что-то лукавое появилось в ее глазах.

– Бедняжка! – воскликнула она. – Что произошло там, Макс? Вам пришлось вмешаться? Си Мохаммед вернулся в зал минуту назад темнее тучи, и Селестина, чтобы охладить его пыл, повела его танцевать. В чем дело?

Она взглянула на Дженни, смущенный вид и опущенные глаза которой сказали ей о многом.

– Скажем так – мне пришлось вмешаться, – ответил Макс. Леди Берингер с удивлением посмотрела на Дженни.

– Не расстраивайтесь, дорогая, – вечер еще только в самом разгаре, и мы подыщем вам другого молодого человека, более достойного вас.

В это время Дженни пригласил на танец граф. После танца с графом молодой французский офицер повел ее к буфету выпить что-нибудь освежающее. Он не переставал осыпать ее комплиментами, однако вел себя очень корректно, и Дженни чувствовала себя с ним спокойно, хотя и не испытывала никакой радости. Да и о какой радости могла идти речь, если она видела, как Дейнтри танцевал с Селестиной танец за танцем. Лицо графини светилось счастьем, которого она не скрывала. Дженни было стыдно за нее и было жалко графа. Она себя чувствовала очень несчастной. Что-то оборвалось внутри нее, и это что-то приносило ей почти физическую боль. Весь вечер, на котором она, по словам графини, должна была веселиться, превратился для нее в сплошной кошмар, и она не могла дождаться, когда он кончится.

Когда Дженни кончила танцевать с французским офицером, кто-то взял ее за локоть и, обернувшись, она, к своему удивлению, увидела Макса.

– Не хотите ли потанцевать со мной или, может быть, мы выйдем отсюда подышать свежим воздухом? – спросил он холодным тоном.

От неожиданности она не знала что сказать, и тогда он взял ее под руку и вывел на балкон. Огромные пальмы шелестели в порывах ночного ветерка, и их шелест напоминал тихую музыку.

– Мне кажется, что сегодня не так холодно. Во всяком случае, мы не пробудем здесь долго. Я просто хочу вам сказать одну вещь. Если вы предпочитаете играть с огнем, то вы в нем и сгорите, вы это понимаете?

– Что вы имеете в виду, – тихо прошептала Дженни.

– Только то, Дженни, что если вы не хотите попасть в неприятную историю, вы должны прекратить принимать приглашения от таких молодых людей, как Си Мохаммед Менеби. Я полагал, что время, проведенное с ним за ленчем, чему-то вас научит, но сегодня, как я заметил, вы «ослабили узду» и разрешили ему зайти далеко.

Дженни чувствовала, что бледнеет. Чувство изумления сменилось у нее чувством негодования, и, когда она отвечала ему, ее голос дрожал от возмущения.

– Так как у меня еще не было возможности пойти с ним на ленч, я не понимаю, о чем вы говорите, и сегодня я вовсе не поощряла его. И в конце концов, что плохого вы находите в Си Мохаммеде?

– Начнем с того, что он марокканец. Да, глядя на него, вы этого не замечаете, его внешность европейского типа. Но он чистых кровей марокканец и из очень древнего рода, чем он очень гордится. А вы англичанка, и его красота и нежное обращение могут увлечь вас, и вы даже не заметите, как влюбитесь в него. Ну что ж, это вполне допустимо, если вас прельщает перспектива делить мужа с несколькими другими женами и быть запертой навсегда в его доме – современной разновидности гарема.

При ярком сиянии луны Макс видел, как сильно побледнела девушка. Затем она с трудом проговорила:

– Я считаю, что вы отвратительны.

– Благодарю, – ответил Дейнтри с низким поклоном.

Дженни испепеляющим взглядом посмотрела на него и повернулась, чтобы уйти, но Дейнтри схватил ее за руку. Он больно сжал ее пальцы. И это уже второй случай за один вечер!

– Что вы подразумевали, – спросил Макс охрипшим голосом, – сказав, что не имели возможности пойти на ленч с Менеби? Вы собирались это сделать на следующий день после нашей поездки по Марракешу?

Дженни попыталась высвободить руку.

– Да, это так, потому что так хотела графиня. Но тем не менее этого не случилось. Заболел Луис, и я не могла оставить его. Сегодня я первый раз вышла из дома с тех пор, как мы виделись в последний раз.

– И это правда? – спросил Макс, глядя на нее с подозрением.

– Я сказала вам то, что было на самом деле, и вам решать, правда это или нет. Отпустите мою руку, мне больно, и кроме того, я замерзла и хочу вернуться.

– Простите, Дженни, – быстро сказал Макс, отпуская ее руку.

Дженни заметила, что он уже дважды назвал ее по имени.

– Мне следовало знать, что дочь священника не может быть такой легкомысленной, – произнес он с нежностью в голосе. – Но Селестина дала мне ясно понять, что вы приняли приглашение Менеби, и ничего не сказала о болезни Луиса.

– Тогда вам следует больше верить Селестине, ведь вы с ней старые приятели, а я просто гувернантка, работающая по найму.

Глава 10

На следующей неделе графиня разрешила Дженни использовать ее свободное от обязанностей гувернантки время по ее собственному усмотрению. Но за всю неделю она не получила ни одного приглашения.

Утром дети под присмотром Дженни делали в саду зарядку, а после полудня они выезжали в автомобиле на свою обычную прогулку. Дженни была так занята, что если в дом кто и приходил, она с ними не встречалась.

Где-то посреди недели граф сообщил за ленчем, что ему необходимо улететь в Париж. Это сообщение расстроило Дженни, так как она уже привыкла к его приятным беседам во время еды и их непродолжительным разговорам в вечернее время, когда они случайно встречались в саду. Селестина же встретила эту новость совершенно спокойно. Она даже не спросила графа, когда он вернется и зачем он туда едет. Правда, возможно, она знала, что его поездка связана с бизнесом. Но такое холодное безразличие к мужу все же было неприятно английской девушке. Ее ужасало, что этот брак, который мог бы быть счастливым, был таким пустым и безрадостным. Она вспомнила выражение счастья на лице Селестины, когда та танцевала в объятиях Макса Дейнтри. И ей стало еще больше жаль графа.

Граф уехал перед самым обедом, и поэтому графиня обедала вне дома. Слуга принес Дженни обед в детскую, и она была рада провести его в компании детей. Дом был до странности тихим и пустынным.

Последующие два дня ей тоже приносили еду в детскую, и она совсем не видела Селестину. Все эти два дня Дженни была очень занята: ездила с детьми к французскому портному, чтобы заказать им одежду, водила Луиса к дантисту удалить ему зуб, который в последнее время его очень беспокоил.

В один из этих дней, возвращаясь домой, она увидела вдали Си Мохаммеда на его роскошном белом коне, но он, подняв облако пыли, скрылся из виду, к счастью, не заметив ее.

На третий день графиня пригласила на ленч Макса Дейнтри, и Дженни было приказано спуститься с детьми в столовую. Макс, как оказалось, умел обращаться с детьми, и они очень его любили, висели у него на шее и называли «дядя Макс». Селестина смотрела на них с загадочной улыбкой.

За ленчем все внимание Дженни было поглощено детьми, и она была рада этому. Помогая Симоне справляться с едой и следя за тем, чтобы Луис не набедокурил, она почти не замечала Макса и Селестину.

В течение всех этих дней перед ее глазами часто всплывала картина, когда Макс танцевал с Селестиной, и выражение счастья не лице графини. Стоило ей закрыть глаза, как Дженни снова ощущала крепкое пожатие руки Макса и его голос, когда он предупреждал ее об опасности знакомства с Си Мохаммедом.

Леди Берингер была права, когда говорила, что у него сильный характер. Он проявлял твердость во всем. Эта постоянная усмешка в его глазах делала его чрезвычайно привлекательным. Вне всякого сомнения Селестина с ее таким же твердым характером была влюблена в Дейнтри.

Если бы Селестина не нравилась Максу, он не встречался бы с ней так часто. Дженни постоянно вспоминала слова Селестины, сказанные в тот день, когда после прогулки по городу Макс привез ее домой и они встретили Селестину. Прощаясь с ним, графиня прошептала: «Ты не задержишься сегодня, Макс? Последний раз я прождала тебя целых пять минут».

Из этих слов можно было сделать только один вывод – они часто видятся наедине. Дженни отказалась от кофе, так как детям пора было спать, что они обычно делали после ленча. Сидя за шитьем, она представляла себе картину в столовой – ее соотечественник, который так хорошо знал ее родной Дорсет, сейчас сидит с графиней за чашкой кофе.

Или, возможно, они сейчас сидят в библиотеке, и он целует графиню, и никто не смеет помешать им.

Дженни продолжала шить и благодарила Бога, что ей не придется встретиться с ним снова, так как чай ей принесут в детскую. В это время раздался стук в дверь, и, прежде чем она успела сказать «войдите» или «кто там?», дверь открылась, и на пороге появился Макс, глядя на нее со своей обычной усмешкой.

– Я хотел бы попрощаться с детьми прежде, чем они лягут спать, а также с вами.

Дженни встала.

– Конечно же вы можете попрощаться с ними, но со мной прощаться вовсе не обязательно.

– В обычной ситуации можно было бы и не прощаться, но дело в том, что я завтра улетаю к графу в Париж и не знаю, когда вернусь. Поэтому мне хотелось бы дать вам некоторые наставления.

– Вот как! – воскликнула Дженни, чувствуя себя так, как будто земля уходит у нее из-под ног.

– Возможно, я не так выразился, не наставления, а скорее совет, – продолжал Макс. – Например, если вам захочется пообщаться с кем-то на родном языке, леди Берингер всегда будет рада принять вас. Она пробудет в Марракеше еще две недели. И кроме того, вы всегда можете рассчитывать на ее компаньонку Эстер Харингей, которой очень хочется познакомиться с вами поближе.

– Благодарю, – пробормотала Дженни, стоя перед ним, с шитьем в руках.

– Я прошу прощения, если я вас чем-нибудь обидел в тот вечер на балу, но вы еще очень молоды и неопытны и еще совсем недавно в Марракеше.

Дженни молчала. Она пыталась понять, почему известие о его отъезде так ее расстроило, казалось бы наоборот, она должна быть рада за графа – Селестина останется одна и не будет изменять ему.

В это время прибежали дети и бросились Максу на шею. Макс по очереди поднял их над головой, поцеловал и отпустил. Затем он протянул руку Дженни.

– Мне очень жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, – заметил Дейнтри. – Но если бы у вас не было привычки судить о людях с первой встречи и заранее составлять о них плохое мнение, мы, возможно, стали бы друзьями. – Насмешливое выражение опять появилось в его глазах, однако в голосе чувствовалась нежность, и пожатие его руки было очень сердечным. – Не делайте ничего такого, что я бы не одобрил, моя маленькая Дженни. Или вы возражаете, что я вас так называю? Возможно, и в тот вечер вам не понравилось, что я несколько раз называл вас по имени?

– Вовсе нет, – поспешно ответила Дженни. Несмотря на его усмешку, сегодня он был мягким и добрым – наверное, в нем говорила его английская половина. Макс широко улыбнулся, обнажив красивые крепкие зубы. Эта улыбка сделала его необыкновенно привлекательным. Дженни чувствовала, как бьется ее сердце. Если бы они только могли стать друзьями! Она желала этого всем сердцем.

– Тогда все прекрасно, – ответил Макс. – Я покидаю вас, думая о вас, как о Дженни.

Макс посмотрел на шитье в ее руках, на детскую одежду, лежащую на столе, к которой она пришивала пуговицы, затем внимательно оглядел комнату, в которой она проводила столько времени, и добавил:

– Я наблюдал за вами во время ленча. Вы очень хорошо обращаетесь с детьми. Селестина должна быть просто счастлива, что ей достались именно вы. Я буду вспоминать эту комнату и вас в ней!

Он крепко пожал ее руку и быстро отпустил. Его серые глаза внимательно смотрели на Дженни, как будто он хотел получше ее запомнить – всю целиком – от золотистых волос до белых туфелек.

– До свидания, – сказал Макс и направился к двери. – Не забывайте, что вы всегда можете позвонить леди Берингер, особенно, если вам нужен будет ее совет.

Макс ушел. После отъезда графа дом казался Дженни пустым и холодным. Сейчас, казалось, перед ней померк белый свет.