Текст книги "Афонский старец Хаджи-Георгий. 1809-1886"

Автор книги: Паисий Святогорец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Ещё он Благодатью Божией крестил турок. Среди крещёных им был и один турецкий ага, управляющий на Афоне. Его старец крестил после долгой молитвы и поста, потому что ага всё время колебался.

Скит Керасья у подножия Афона

Несмотря на постоянные суровые подвиги, Хаджи–Георгий был бодр и здоров, и ходил так легко, будто летал. У него был светлый взор, глаза всегда широко открыты. Лицо имело приятный румянец и сияло, голова слегка склонена, словно зрелый колос на стебле. Он был среднего роста, худой, кожа и кости.

Плотью своей он пожертвовал Богу, изнурив её в ревностном подвиге. Старец любил ночные молитвы, – они питали его духовно. Многие отдыхали лёжа на кровати, а Хаджи–Георгий стоя в стасидии. В келье он почти не появлялся – по ночам был в церкви, а днём с людьми.

Послушники старца не утомляли, потому что духовно были зрелыми людьми, хотя и молодыми по возрасту. Одного взгляда было достаточно, чтобы старцу с его даром прозорливости понять, какие помыслы кого беспокоят и у кого что на сердце.

Однажды он предсказал опасность, которая угрожала Царской Семье, и написал Царю, чтобы он в такой–то день не ездил со своей Семьёй через такой–то мост. Царь, прочитав письмо старца, улыбнулся и сказал: «Монах, видно, хочет подарка; пошлите–ка ему несколько рублей». Но через шесть месяцев в тот самый день он в карете проезжал со своей Семьёй через то самое место, о котором писал старец, и его коляска перевернулась. Чудом никто не пострадал! Тогда Царь вспомнил пророческие слова Хаджи–Георгия, и понял, что спасся вместе с Семьёй его молитвами.

С тех пор Царь стал весьма почитать старца и отправлял к нему от себя людей за советом. Это, понятно, возбуждало зависть у некоторых русских монахов, что русские ездили за советом к греку Хаджи–Георгию, а не к ним, русским.

Русские, которые исцелялись молитвами старца, присылали ему много подарков, которые он щедро раздавал другим пустынникам или бедным, потому что сам со своим братством жил очень скромно. Даже появилось выражение: «Раздавать, как Хаджи–Георгий». Так говорили, если кто–то давал щедрую милостыню бедным.

У старца был всего один подрясник и одни брюки. Он всегда ходил босой и только в храм надевал толстые валяные носки. Но Благой Бог согревал его Своей любовью, ведь и Его верный раб ревностно подвизался ради любви Христовой. А иначе нельзя объяснить, как человек, живя высоко в Керасье, в ущелье, куда со склонов Афона дует холодный ветер, может зимой ходить босым и довольствоваться самой скромной пищей.

Кто знал старца, почитал его святым. Да он и был святым. Благочестивые русские паломники брали фотографии Хаджи–Георгия и везли их в Россию. Там больные, которые к ним прикладывались с верой, исцелялись. Русские держали фотографии Хаджи–Георгия в красном углу вместе с иконами святых. Люди в болезнях и страданиях призывали его в своих молитвах, и святой старец Благодатью Божией им помогал, как помогают святые, хотя в это время ещё жил в Керасье на Афоне.

Чудеса Хаджи–Георгия, почитание, которое ему оказывали люди и даже сам Царь, вызывали, как я сказал, сильную зависть у некоторых русских монахов на Афоне. Они оклеветали его перед греками в том, что он якобы любит Царя и Россию, а они якобы любят Грецию… К сожалению, нашлись некоторые подозрительные греки, которые этому поверили, ведь в то время у людей была ненависть из–за русской пропаганды на Афоне. Но святой старец с русскими был связан чисто духовными узами.

В то же самое время началось и другое искушение у греков и русских в монастыре святого Пантелеймона – великое разделение. Для примирения пригласили старца Хаджи–Георгия, он два месяца ходил в монастырь и молился. Потом увидел в видении Божию Матерь, Которая поровну разделяла благословения между греками и русскими. Из этого старец понял, что греки и русские в монастыре святого Пантелеймона должны жить вместе и иметь между собой любовь. Но зачинщикам распри в монастыре с той и другой стороны мир и любовь были невыгодны, поэтому они не только не послушали совета старца Хаджи–Георгия, в котором была воля Пресвятой Богородицы, но изгнали его из обители, чтобы продолжать свои распри.

Старец вернулся на Керасью, но и там ему всё время приходилось терпеть нападения и от русских и от греков. Русские, которые завидовали греку Хаджи–Георгию из–за того, что к нему приходили за советом видные русские люди, клеветали на старца грекам, называли русофилом. Некоторые подозрительные греки поверили этому, атмосфера тогда была сильно накалена. Они разогнали ангельское братство Хаджи–Георгия. С ним на Керасье, в келье святого Димитрия, остались только один иеромонах отец Мина, и ещё три монаха грека: Гавриил, Викентий и Симеон.

Место, где находилась келья святого Стефана монастыря Григориат

Великие отцы по два, по три человека рассеялись по разным местам Святой Горы. Сюда, в скит Кутлумуша, пришли трое отцов из братства Хаджи–Георгия: отец Авраам, отец Исаак и отец Георгий. Отец Георгий поехал к себе на родину, в Рахову в Северном Эпире, и вернулся на Афон с двумя своими братьями по плоти Периклисом (отец Лука) и Герасимом. Они приняли монашество в каливе святого Герасима, где стали жить все вместе. Потом к ним присоединился Стояс Герасим, их земляк из Пликати, из Конницы. Он много мне рассказал о святой жизни старца Хаджи–Георгия, который был духовным отцом его старца, а ему, значит, если так можно сказать, духовным дедом.

За Кареей, там, где начинается Капсала, в келье святого Георгия «Явленного», жили ещё шесть монахов из братства Хаджи–Георгия, старшим из них был благочестивейший отец Евлогий. Рядом с монастырём Кутлумуш в келье святых Феодоров жили ещё двое.

Русская келья святого Стефана на Капсале, откуда был выдворен Хаджи-Георгий

Старец Хаджи–Георгий чувствовал на себе ответственность и за младших членов своего братства. Он пошёл в монастырь Григориат и построил в лесу на горе келью святого Стефана, где собрал всех молодых монахов своего братства, заботился о них как добрый отец и нежная мать. В том лесу много рабочих–мирян заготавливали лес. Старец советовал молодым монахам не разговаривать с мирянами и вообще стараться их избегать. Так что когда в лесу появлялись рабочие, молодые монахи прятались за деревьями, сидели, читали молитву и ждали, когда те уйдут.

Кое–кто опять, к сожалению, этим воспользовался. Святого старца снова оклеветали. Обвинили перед монастырём Григориат в том, что: «У Хаджи–Георгия, якобы, есть ещё много монахов, которые не числятся в монастыре и прячутся в горах, и не известно, что он замышляет…»

У монахов Григориата возникли всякие помыслы и они изгнали старца со своей территории. Старцу пришлось поселиться у своего послушника отца Евлогия в келье святого Георгия «Явленного», а потом он перешёл на русскую келью святого Стефана в Капсале.

К сожалению, и там завистники не оставили его в покое, пока не добились от Священного Кинота Святой Горы изгнания Хаджи–Георгия с Афона! «Священный Кинот настоящим постановлением, принятым 27 октября 1882 года на своём 52 заседании, оставляя предшествующие, удовлетворяя прошение священной обители Русик, принимает решение о выдворении грека Хаджи–Георгия из русской кельи святого Стефана как не подчиняющегося уставам нашего Священного места».

Прибыл человек Божий отец Георгий на место своего изгнания, на Мраморное море, в Константинополь, уязвлённый, лишённый возможности общения со своими духовными чадами и радости пребывания в уделе Божией Матери, на Святой Афонской Горе.

Подобно орлу парил Хаджи-Георгий в вышине, на Афоне.

Неугомонные люди, не из его братства, пытались обломать ему крылья, разоряли гнездо и, наконец, добились изгнания старца. Но, как говорится, «краеугольный камень, куда ни положи, всё будет во главе угла». Старец нашёл один заброшенный монастырь рядом с Константинополем, на Мраморном море, монастырь святых Ермолая и Пантелеймона, и стал там подвизаться.

Его присутствие в Константинополе в то время, в 1883 году, было настоящим бальзамом на раны исстрадавшихся христиан, мучимых жестоким султаном Абдул–Хамитом. Святой старец не только утешал божественным утешением исстрадавшиеся души, но и исцелял больные тела обитающей в нём Благодатью Божией. Он творил чудеса. Даже пояс, который он носил, был чудотворный! Больные надевали его на себя и исцелялись. Женщины при тяжёлых родах просили пояс святого старца, как только обвязывались им, благополучно разрешались. Бесноватые освобождались от власти бесов.

Там, на Мраморном море, Хаджи–Георгия посетил его послушник отец Симеон, и старец дал ему денег на восстановление заброшенной кельи святых Димитрия и Мины.

Это было в обычае у старца Хаджи–Георгия: раздавать все полученные от других деньги, а самому оставаться ни с чем и быть беднее самого бедного бедняка. Но так он обогатился духовно, стяжал духовное благородство, одним словом, стал чадом Божиим. Этому, конечно, помогла и его ревность в подвижничестве.

Старец подвизался до последних дней своей жизни. Последний год он провёл на одре болезни. У него болело всё тело, особенно ноги, ходить он не мог, но не переставал подвизаться даже будучи прикованным к постели. Страждущие люди тоже его не оставляли, время было тяжёлое, к нему шли за помощью и духовным советом. А святого старца даже и на одре болезни больше интересовали болезни других.

Много помог старцу иеромонах Парфений (русский) из Керасьи. Хаджи–Георгий в своё время спас его от верной смерти, и с тех пор Парфений стал его послушником. Он очень уважал старца и благоговел перед ним. Тем не менее манера поведения русского иеромонаха Парфения вредила старцу. Парфений любил славу и стремился к известности. Он прикрывался в своих действиях именем святого старца и создавал тем много проблем. И всё же он любил старца и был с ним рядом до конца.

Святой отец до самых последних минут своей жизни имел ясный ум и давал трезвые, духовно мудрые советы.

В числе тех, кто приходил за духовной помощью, были люди, имевшие большие финансовые проблемы; они думали, что у старца в банке лежат большие деньги. Хаджи–Георгий, лёжа на кровати, указал им рукой на небо и сказал: «Там банк, в котором я держу деньги. Один только долг у меня остался». Он имел в виду свою душу, которую должен был предать в руки Господа.

Старец причастился и 17 декабря 1886 года (по новому стилю) отошёл ко Господу. Погребён в Балукли в храме Живоносного источника Богородицы, в одной могиле со своим братом Анастасием, почившим тремя годами раньше.

В это время на Афоне лежал прикованный к кровати папа–Неофит (постриженик отца Неофита Караманлиса). Он жил в Катунаках, в каливе Успения Богородицы. Старец лежал на кровати и смотрел вверх. Вдруг он лишился чувств, но скоро, придя в себя, сказал:

– Я был только что в Константинополе, у Хаджи–Георгия.

– И что ты нам оттуда принёс? – спросил отца Неофита его послушник папа–Игнатий.

– Коливо.

– А что он тебе сказал? – продолжал его спрашивать отец Игнатий.

– Сказал: «Через три дня приду за тобой», – ответил старец и замолчал.

«Мы, – говорил отец Игнатий, – не обратили внимания на слова старца».

Но, к удивлению послушников, папа–Неофит, хотя не болел никакой болезнью, но только чувствовал старческое недомогание, действительно, через три дня, то есть 20 декабря 1886 года, мирно предал свою душу Господу. А сам старец Хаджи–Георгий отошёл на Небо 17 декабря 1886 года, в день и час, открытый отцу Неофиту.

По повелению Святейшего Вселенского Патриарха Иоакима III епископом Диррахийским Виссарионом в сослужении большого числа священников было торжественно совершено отпевание и произнесено проникновенное слово. Тело святого старца Хаджи–Георгия провожало много народа. Было много детей всех возрастов, которым старец много помогал.

Все горевали, потому что потеряли своего покровителя и защитника, даже турки, ведь многим из них помог и исцелил от разных болезней старец. Они его очень почитали и называли Хаджи–Георгия «бизим баба», что значит «наш отец».

Старец Хаджи–Георгий имел ко всем людям большую любовь, нелицемерную. Всегда был мирен, добр и всех прощал. У него было большое сердце, потому в нём всем было место, каждого человека он принимал как есть. Он, можно сказать, чем–то уподобился бесплотным. Живя ангельской жизнью, сделался ангелом и воспарил на Небо, ведь его ничто не привязывало к земле, ни душевные страсти, ни материальные вещи.

Святой старец напрасно пострадал от людей, и я верю, что он удостоился двойного венца от Христа – венца преподобного и мученика. Хотя, если страдает христианин, то боль сильнее, потому что люди Божии сильнее ощущают боль от человеческой жестокости, а жестокость христианам не подобает.

Из того немногого, что было написано здесь, думаю, можно понять степень святости преподобного отца Георгия (Хаджи–Георгия), который старался жить незаметно, как и все святые отцы нашей Церкви. Поэтому сведения о нём скудны, и писать о нём так мало, конечно, несправедливо.

Не имеет никакого значения, что Церковь его ещё не провозгласила святым. Главное – это светлая святая жизнь старца, его простой молчаливый пример.

Он был исполнен добродетелями и божественной силой, которую направлял на помощь другим, не жалея себя. Он проповедовал Христа в отдалении. Творил чудеса, созерцал божественные видения и обладал даром прозорливости.

Благодать Божия в изобилии была на нём, она его и выдавала. Когда происходило обретение его святых мощей, от них распространилось неизреченное благоухание. Иеромонах Парфений дал некоторые части мощей в благословение благочестивым русским паломникам, а остальные мощи хранил в Благовещенской келье монастыря Хиландар в Карее, где подвизался.

Будем молиться, чтобы его святые мощи нашлись, дабы и нам принять от них благословение, ведь от самого старца принять благословение мы не можем, потому что не удостоились жить в его время.

Преподобие отче Георгие, обрати свой милостивый взор и на меня, немощного Паисия.

«Достойно есть»,

11 июня 1983 года

Келья «Панагуда» монастыря Кутлумуш-Святая Гора

Слава Богу!

Чудотворная икона Божией Матери "Достойно есть"

ДУХ РЕВНОСТИ ПО БОГУ

У святого старца и в миру были духовные чада, которым он помогал и которых духовно оберегал, что видно из одного его письма к митрополиту острова Хиос.

Хотя отцы жили в миру, но жили вне мира. Жили по строгому уставу Хаджи–Георгия. Своим добрым примером и ревностью в подвигах они побуждали христиан хранить святые предания и традиции нашей Церкви.

Видно, уже в то время люди стали потихоньку расслабляться духовно, и старец боролся за то, чтобы сохранить в Церкви дух ревности по Богу и самоотвержения. На это должны мы особо обратить внимание в наше время, ведь помимо всеобщей расслабленности сегодня люди дошли до того, что даже составляют законы, поощряющие расслабление, и навязывают их тем, кто хочет подвизаться… Потому подвизающиеся не просто должны не поддаваться влиянию духа мира, но вообще не сравнивать себя с мирянами, чтобы не почесть себя за святых и не впасть в расслабление, после чего будут хуже мирян.

Но если мы будем сравнивать себя со святыми, то увидим свои страсти, смиримся и будем подвизаться с большей ревностью ради собственного спасения. Аминь.

ПОСЛАНИЕ ХАДЖИ–ГЕОРГИЯ МИТРОПОЛИТУ ОСТРОВА ХИОС

Всесвященнейшему Святому Митрополиту Хиоса Господину Григорию, припадая кланяюсь.

Всесвященнейший Святой Владыка, смиренно лобызаю десницу твою.

Прошу Вас и заверяю, что старцы Иерофей и Макарий, монахи, подвизающиеся в одной каливе на Вашем приходе, возлюбили и избрали благую часть; и дай Бог, чтобы проводили такую жизнь! Что они сами наложили на себя, было по гордости, но отныне пусть будет по благословению Вашему. Пусть будет как епитимия невкушение ими скоромного, ведь кто постится со смирением, яко грешник, или подвига ради, или ради любви к Богу, правила святых отцов не препятствуют таковому; есть даже много свидетельств. Многие святые проводили жизнь, питаясь одни травой, другие бобами, как Златоуст. Святой Иаков, брат Господень, во всю свою жизнь не вкушал скоромного, никакой твари одушевлённой, как и многие другие подвижники, и теперь я, наималейший. Нас тридцать братий на одной келье, сорок лет я так живу, и мы вместе ни на Пасху, ни в мясопуст скоромного не вкушаем. Подобно и некоторые другие подвижники, где двое, где трое, так подвизаются; и они проводят в посте жизнь свою.

Когда кто постится по–фарисейски, такому надо препятствовать; подвизающимся же, как говорится, «на таковых нет закона» [7]7
  Гал. 5, 23.


[Закрыть], и «всяк же подвизаяйся от всех воздержится» [8]8
  1 Кор. 9, 25.


[Закрыть]. Пусть будет теперь так молитвой и благословением Вашего Всепреподобия, чтобы не смущала их совесть, как непослушных. Монах всегда должен быть добрым примером народу – «тако да просветится свет ваш пред человеки» [9]9
  Мф. 5, 16.


[Закрыть].

Особенно же теперь большая нужда заботиться Вам, как пастырю, противоборствовать борющимся против поста, потому что сильно уклонились <от правого пути> сегодня христиане. Когда устрашением, когда наставлением учить их не нарушать законов святых отцов и церковных соборов, потому что написано: кто не хранит сред и пятков, Четыредесятницу и других определённых постов, да будет отлучён. Потому должны мы, сколько возможно, людей ограничивать, дабы не нарушали Божии законы и не творили дел неподобных; а нарушителей надобно преследовать.

Что же касается братий, которые желают поститься не по злому намерению, таким не препятствуй, но, видя, как они подвизаются, радуйся, что такие добродетельные люди есть у тебя на приходе, и считай их своей гордостью. И, если случится у них какая нужда, помоги. Думаю, великое воздаяние будешь иметь за то, что помогаешь таким людям.

Смотри, Владыка Святый, ведь всех нас смерть ожидает. Суд нас ожидает, и тогда Бог каждого будет судить с подобным ему. Прости меня, наималейшего, и дерзость мою, ведь я недостоин и рта открыть, чтобы Вам слово сказать; к тому же слыша добрую молву о Вас. Да будут святые молитвы Ваши присно с нами. Аминь.

Хаджи–Георгий, Монах

Святая Гора Афон, Керасья

15 апреля 1872 года

ДУХОВНЫЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ СТАРЦА ХАДЖИ–ГЕОРГИЯ

Если у всех нас есть священный долг воспоминать и благодарить наших предков, потому что мы им многим обязаны, то тем более нужно помнить о своих святых духовных предшественниках, которые помогают нам своим дерзновенным предстательством ко Христу! Потому хорошо было бы сказать немного о духовном отце старца Хаджи–Георгия отце Неофите и духовном отце самого отца Неофита старце Авксентии.

Отец Неофит Караманлис, когда был ещё ребёнком и жил в Кесарии, слышал о Святой Горе и в детской простоте своей думал, что монахи–пустынники едят, когда услышат с Неба звон колокольчика. И он решил им подражать. Сидел и ждал, когда в девятом часу зазвонит колокольчик, и колокольчик звонил – тогда он садился и ел. Этому правилу он следовал долго, до восемнадцати лет, пока не приехал на Афон и не принял постриг от старца Авксентия в Кавсокаливье, а потом ревностно подвизался восемьдесят восемь лет.

Епископ Порфирий Успенский, тогда ещё архимандрит, посетил отца Неофита и разговаривал с ним. Он написал следующее:

Отец Неофит родился и вырос на Востоке.

С давних пор он подвизается здесь ради спасения собственного и других. Он духовник, и у него исповедуются монахи пяти монастырей и архиереи, которые проживают на Святой Горе. По его словам, монахи в общежитиях причащаются часто Святых Таин, но без строгого поста. Такой дух не нравится отцу Неофиту. Он человек строгий. На меня произвели впечатление слова, сказанные святым Иоанном Златоустом, что причащающиеся Тела и Крови Христовых должны быть чище солнечного луча.

Я попросил моего собеседника сказать что-нибудь на пользу. Он посмотрел на меня своим проницательным взглядом и сказал:

– Имей страх Божий и воздержание.

– Аминь, – ответил я и спросил об их жизни здесь.

– У меня десять послушников, – сказал он. – Они никуда не ходят. Днём работают в огороде и на винограднике, ночью делают много земных поклонов, каждый особо. Те из них, кто больше других любят поклоны, освобождаются от работы. Довольствуются сухоядением. Причащаются раз в неделю после исповедания помыслов и разрешительной молитвы.

Старец духовник отец Неофит, по убеждению его современников, был свят пред Богом. День своей смерти он предсказал за сорок дней. Прочитал Евангелие, Псалтирь, сам выкопал себе могилу, причастился Святых Таин, благословил послушников, перекрестился и в мире предал душу свою Господу.

Он почил в 1860 году в возрасте ста шести лет, из которых восемьдесят восемь прожил на Афоне.

О старце Авксентии, духовном отце старца Неофита, отец Германос Хаир пишет следующее:

Раньше в скиту Кавсокаливья жили достопочтенные старцы, подобные древним великим отцам, мимо которых, говорил старец, я и все братья скита проходили с великим благоговением и страхом. Они стояли на всенощных бдениях, как непреклонные столпы, глядя вниз, ни плиты храма. В церкви было много таких старцев. Все они были молчаливы, не празднословили, даже о необходимом говорили мало, когда было подходящее время. Они в точности хранили уставы духовной жизни.

Среди них особенно сиял жизнью старец монах Авксентий. Посреди всех этих старцев–подвижников он был словно звезда.

Он жил в келье святого великомученика Георгия. У него был глиняный сосуд, где он варил себе траву, которую собирал в пустыне, и только ей питался. Иногда ел хлеб, и ничего больше. Старец Авксентий прожил в скиту примерно шестьдесят лет. После его смерти <вместо него> остался его послушник отец Неофит «Караманлис», который умер в 1860 году, ему было за сто лет.

А после отца Неофита Караманлиса просиял в Керасье на Афоне, как утренняя звезда, его послушник, Хаджи–Георгий! Великий подвижник и постник. Имя его стало славным и сделалось нарицательным: «Это Хаджи–Георгий», – говорят о больших постниках.

Да будут с нами его святые молитвы.

Аминь.