Текст книги "Внуки (СИ)"

Автор книги: Оуэн Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

  На величественном «апартаменты» Пола незаметно хихикнула, прикрывая ладонью рот. Тим смущаясь похлопал её по руке, обращая внимание хозяина на себя:

  – Спасибо вам за гостеприимство. Мы очень довольны.

  Через полминуты возле стойки возник парень двадцати лет, готовый к своим обязанностям. Он представился Максом и проводил чету по лестнице на второй этаж, где показал забронированный ими номер.

  – Если понадобится, меня можно вызвать по внутреннему номеру телефона в любое время суток. Напомню, что завтрак с восьми, ланч с полудня, диннер после шести вечера, – отрапортовал коридорный. – Напитки, виски, брэнди – в любое время.

  Тим заказал порцию виски со льдом для себя и фруктовый коктейль для супруги плюс пару лёгких сэндвичей и салат. Когда парень ушёл, они стали облюбовывать вполне комфортабельный номер.

  – Да, а со стороны и не скажешь, что внутри современные апартаменты. И обслуживание не на последнем уровне, – согласилась Пола.

  – Я же говорил, не спеши с выводами, пока сама не увидишь.

  – Да, не зря он расхваливал свой бизнес. Здесь довольно уютно. Мне очень-очень нравится.

  Они поцеловались.

  Когда коридорный принёс заказ, Тим попросил его разбудить их в пять тридцать утра, и протянул однодолларовую купюру.

  После лёгкого ужина супруги легли спать...

  От душераздирающего крика жены Тим подпрыгнул в кровати. В темноте кто-то кряхтел и копошился. Он провёл рукой по второй половине кровати: подушка... простынь... одеяло, откинутое в сторону, – Полы нет! Снова крик – это она! И вдруг – свет... Нет, скорее вспышка в углу, в самом тёмном углу, озарившая полкомнаты. В её свете мелькнула Пола, вжавшаяся в угол.

  – Альбинос! Альбинос! Тим... Альбино-о-о...

  Тим вскочил с кровати и бросился на помощь. На ходу успел заметить очертание чьего-то лица на полу возле ног Полы, в свете которой оно промелькнуло: белое, отталкивающе – лицо ч е л о в е к а. Когда подбежал к ней, никого постороннего рядом с ней не было, хотя кто-то невидимый продолжал удерживать её и тянуть за пижаму, разрывая ткань. Тим бесполезно махал руками вокруг жены, пытаясь схватить невидимку... А потом замер: что он делает, кого ищет? Его вдруг осенило: это всё равно, что защищать душевнобольную от привидевшихся ей вампиров, которые нападают на неё где-то глубоко в её сознании.

  И в то же время белая тень с лицом и странные вспышки света ему же не померещились. Может что и показалось спросонья от испуга, но то, что он видел собственными глазами нечто странное, – в этом он мог признаться.

  Окаменевшую от страха жену Тим оттолкнул к кровати, куда она покорно полетела. Сам потянулся к выключателю. Одновременно со вспыхнувшим светом он поднял телефонную трубку. Пока говорил коридорному о том, чтобы тот поднялся к ним и разобрался, что, чёрт подери, творится в этом отеле, белая тень – которую даже при свете отчётливо было видно, – скользя по стенам и потолку прошмыгнула в ванную комнату, откуда спустя несколько секунд бесшумно «вышла», описала несколько кругов по потолку, словно демонстрируя себя, и удалилась в коридор, аккуратно прикрыв за собой входную дверь.

  Макс, двадцатидвухлетний паренёк, подрабатывающий в «Рэйнбоу» на побегушках, проснулся от телефонного звонка именно в тот момент, когда сон его был самым глубоким и сладким. Мельком взглянув на часы, стрелки которых показывали 04.05., он, зевая, нехотя поднял трубку и поднёс к затёкшему уху. Сон как рукой сняло, когда он услышал злой, беспокойный голос:

  – Парень, это из двадцать шестого... Быстрее сюда! Как можно скорее. У вас тут чёрт знает что происходит...

  – Какого дьявола! – выругался Макс, когда Тим положил трубку.

  Всё ещё не понимая серьёзности вызова, он лениво поднялся с дивана и неторопливо вышел из своей коморки. Поднявшись на второй этаж, всё так же не спеша, он направился по тускло освещённому коридору к забронированному супругами Форстер номеру. Когда оставалось пройти двадцать футов, послышался женский крик и звон разбившегося стекла, а из приоткрывшейся двери 26-ого номера что-то выскользнуло – именно что-то и именно выскользнуло, потому как это что-то представляло собой нечто прозрачное, белое, плоское и формой напоминало человека. Оно бесшумно упало на пол и тенью умчалось по ковровой дорожке в конец коридора, растворившись в стене.

  Макс оторопело уставился на то место, где исчезла тень. Казалось, в его лексиконе остались три слова, которые он скороговоркой повторял себе под нос: «Господичтоэто... господичтоэто... господичтоэто...»

  Чья-то седая голова высунулась из соседнего двадцать четвёртого номера. Недовольный пожилой мужчина шёпотом пожаловался: – Там что-то случилось, молодой человек. Мы слышали крики... Безобразие. Я только уснул..."

  Всё еще находясь в трансе, Макс повернулся к старику.

  – Всё в порядке, сэр... Я разберусь. Отдыхайте.

  Не сводя глаз со стены в конце коридора, парень подошёл к 26 комнате и слегка толкнул незапертую дверь. В образовавшемся проёме перед ним возник Тим, преграждая путь. Макс отметил, что мужчина немного возбуждён, взмокшее от пота лицо имело красноватый оттенок, волосы взъерошены, а глаза такие, будто мистер только что увидел воскрешение покойника. Женщину в порванной пижаме Макс успел заметить за спиной Тима, когда та спешно вбежала в ванную комнату. Также он увидел осколки разбитой вазы, которые мозаикой валялись на полу. В остальном всё было вроде как на своих местах.

  – Извини, парень... – Тим замешкался. – Ты можешь идти. Обошлось.

  Макс продолжал стоять, как каменное изваяние и смотреть на Тима широко раскрытыми глазами.

  – Иди, иди, парень. Спасибо, что пришёл... Всё обошлось. Небольшое недоразумение. Всё о'кей.

  Макс неохотно попятился назад, но остановился.

  – Мистер, но я тут... там... я видел кто-то там... это что-то... – Коридорный тыкал пальцем в конец коридора.

  Тим вздрогнул. Значит, это не обман зрения? Этот юнец тоже видел чёртову тень? В таком случае... Но такого не может быть! Господи, какие ещё тени?! Нет-нет, испугался Тим, ни в коем случае не надо допускать какой бы то ни было огласки о случившемся. Пусть даже этот сопляк и видел что-то, это ничего не будет значить, потому что ему не поверят. Но надо всё равно как можно скорее замять это, пока о случившемся не узнало полштата. Подобные новости расходятся по миру со скоростью звука.

  – Кого ты видел? – осторожно уточнил Тим.

  – Ну, что-то... кто-то... не знаю, сэр, кто-то вышел из вашего номера и ушёл туда... – Макс испугано посмотрел на стену.

  – Дружище, мне тоже так показалось. Странные вещи иногда случаются с нами, не правда ли?.. Минуту. – Тим скрылся за дверью и через полминуты вернулся: – Значит, ты говоришь, что видел что-то странное? – переспросил Тим, протягивая парню двадцатидолларовую купюру.

  – Н-нет, мистер... Но... Тут что-то было...

  Тим не мог поверить в происходящее: белая тень, о которой Пола твердила тридцать лет – она что, на самом деле существует?

  – Вот, возьми, – Мужчина вложил в руку Макса ещё двадцатку, – и ни о чём не беспокойся. Всё в порядке. Мы сейчас же собираемся и уезжаем. Всего хорошего. – Тим закрыл дверь.

  С безучастным видом, растерянный и не на шутку напуганный, Макс поплёлся по проходу обратно к лестнице.

  Несколько проснувшихся любопытных постояльцев вышли из своих номеров и окружили его. Они принялись расспрашивать, а некоторые уверенно утверждать, о каком-то убийце. Макс слушал их вполуха: он постоянно оборачивался на стену, где исчезла тень, и невнятно отвечал постояльцам насчёт того, что ничего страшного не произошло и никого не убили, и всё, в общем-то, о'кей.

  Паола вышла из душевой. Тима слегка передёрнуло от её вида – за последние полчаса жена сильно изменилась: выглядела измождённой, испуганной и постаревшей. «Что за чертовщина творится?! – подумал он. – И здесь их преследует эта мерзость».

  Было пять утра. Можно было трогаться в путь, пока ночной инцидент не распространился по отелю.

  – Будем отчаливать, дорогая, – объявил Тим. – Собирайся.

  Супруги сложили немногочисленные вещи, вышли из номера и спустились в холл.

  Хозяин дремал за стойкой в конторке. Услышав шаги, он пробудился и расплылся в счастливой улыбке.

  – О, уже уезжаете? Раненько, раненько...

  Тим объяснил, что не спится, и тем лучше, если они выедут раньше – впереди долгий путь.

  – О, конечно, пока не так жарко, – согласился толстяк.

  Тим спросил, как выехать на шоссе номер 70.

  – Вам надо на Колорадо Бульвар, это через три квартала, затем на север до развязки. Там поверните налево, это и будет семидесятая.

  – Три квартала отсюда? – уточнил Тим.

  – Да, от отеля на третьем перекрёстке. Дальше, по указателям, – жестикулируя, объяснил толстяк, и полюбопытствовал: – Не на Элберт ли хотите взглянуть, мистер Фростер?

  – И на него тоже. Вообще, нам в Гранд Джанкшен.

  – О, там то же места красивые. – Он проводил пару к выходу. – Как только рассветёт, впереди вашему взору предстанет золотая цепь великолепнейших наших гор, над которыми будет возвышаться Эванс, а ещё левее – Элберт, наша гордость. Когда Скалистые горы останутся позади, вы спуститесь к Колорадо, ещё одной нашей гордости. Вдоль этой реки вы насладитесь не менее прекрасными пейзажами. А там уже и рукой подать до Джанкшена. Счастливого пути, господа! Будьте внимательны на перевалах.

  – Спасибо.

  Тим завёл машину, и пара тронулась в путь.

  Хозяин ещё долго смотрел им вслед и завидовал свободе действий этих, уже не молодых людей. Ему тоже захотелось на время забыть о своей шестиэтажной коробке и уехать куда-нибудь подальше от Дэнвера. Толстяк начал было заводить воображаемый в уме «Роллс Ройс» чёрного цвета, когда к нему подошёл Макс с выпученными глазами и принялся рассказывать о том, что он видел час назад на втором этаже. Хозяин вернулся в реальность, прервав радужные мечтания.

  – Пошёл к чёрту, сопляк, – выругался он и сплюнул. – Лучше иди убери двадцать шестой номер, или я тебе сегодня такой денёк устрою, что ты не только белую, а и зелёную тень увидишь...

  «Линкольн» проехал три квартала и повернул налево, как посоветовал толстяк. Потом, следуя по указателям, сделал ещё поворот налево и выскочил на пустую в такое раннее время автостраду номер 70.

  Они мчались на запад, догоняя убегающую ночь, в то время как позади, на востоке, начинал брезжить тёмно-фиолетовый рассвет. Через четверть часа лениво выплыл жёлто-оранжевый полукруг солнца, и его яркие лучи, через зеркало заднего вида, ослепили глаза Тима. Ночь, будто пугаясь обжигающих лучей огненного шара, незаметно растворилась впереди, убежав за горизонт на запад; теперь, когда стало достаточно светло, впереди показались очертания Скалистых гор.

  Тим привык к песчано-равнинной местности, на которой жил с детства, потому слова хозяина «Рэйнбоу» о красоте этих скоплений камней и скал его ни капли не тронули.

  Пола всё ещё пребывала в лёгком шоке, и с момента, когда они покинули парковку отеля, не проронила ни слова.

  – Ну хоть сейчас ты убедился, что это правда? – Пола первой нарушила молчание. – Ты видел его?

  Да, да, он видел вспышку, видел какое-то белое лицо... Но была ночь, и он был напуган её криками. Сейчас, когда их защищает солнечный день, ночное происшествие выглядит смешным и нелепым, как сон. Но всё же он ответил жене утвердительно, дабы не развивать эту тему. И вспомнил перепуганного парня, который тоже видел что-то. Означает ли всё это, что тень на самом деле существует? Если так, то Паола не сумасшедшая. Но... Это проклятое «но»! Тим не хотел верить. Все эти мистические, астральные и потусторонние штучки – нет, это не его тема. «К чёрту, – подумал он. – Врачи разберутся».

  – Чего ты отмалчиваешься? Что скажешь об этом, дорогой? – Она с хитрецой посмотрела на мужа. – Ты по-прежнему считаешь меня ненормальной? Или мы оба сумасшедшие? А может и тот парень в отеле, как и мы, больной?

  – Пола, я не хочу разговаривать про это. И возвращаться к этому трижды проклятому вопросу тоже не хочу, – раздражительно ответил Тим. – Давай пока не будем трогать эту тему.

  – Ну хорошо, если тебе так неприятно вспоминать, то... – Она демонстративно отвернулась от мужа и стала разглядывать проплывающий мимо пейзаж.

  Народ просыпался, и автострада постепенно наполнялась машинами, в основном грузовыми и трейлерами. Впереди появилась колонна автобусов с детьми, медленно двигающаяся по правой полосе в сопровождении полицейских автомобилей. Из последнего автобуса в открытые фрамуги окон высунулись несколько пар детских рук и помахали супругам. Пола тоже ответила приветствием, но напоследок дети вытянули средние пальцы в непристойном жесте. Когда Тим, обгоняя, поравнялся с автобусом, дети мило начали дразнить Полу, корча рожицы и заливаясь смехом.

  – Ох уж эти маленькие проказники! – Пола погрозила пальцем девочке, которая носом прислонилась к стеклу и расплющила кончик, изображая поросячий пятачок. – Куда они едут? Экскурсия, что ли?

  – Может какой детский фестиваль где-то на западе? – предположил Тим. – А может экскурсии по Большому Каньону.

  Спустя два часа они петляли по зигзагообразной горной дороге на высоте более шести тысяч футов над уровнем моря. Пола, казалось, забыла о ночном происшествии и с интересом смотрела по сторонам, восхищаясь окружающим горным ландшафтом, совершенно ничего не значащим для Тима.

  Когда заснеженные шапки высокогорья осталась позади, и они спустились в долину реки Колорадо, Тим предложил жене остановиться и искупаться. Пола обрадовалась такому предложению, и, выбрав удобный берег в местечке Дотзеро, они съехали с магистрали.

  – А что, совсем не плохо! – Пола потянулась, выйдя из машины. – Почему мне не побыть беззаботной даже тогда, когда на меня наложен перст Божий за недоношенных и не убережённых детей моих...

  – Что за ерунду ты несёшь, Пола? – разозлился Тим. – Прошу тебя, не говори так никогда, очень тебя прошу.

  – Ну хорошо, хорошо. – Пола скинула лёгкое платье и вошла в воду. Тим последовал следом за ней.

  – Тебе не холодно?

  – Не-а... Я вот что заметила, Тим. – Пола смахнула с глаз капли воды. – В Рио Гранде купалась, в Пекосе купалась... Так, где ещё? Ах, да, в Бразосе и Миссисипи тоже. Теперь вот и в Колорадо искупалась. Хочу оставить об этой реке память. – Она нырнула под воду и через несколько секунд вынырнула, держа в ладони небольшую белую ракушку и тёмный камешек. – Вот и сувенир.

  Так, безмятежно, как дети, они плескались в прохладной горной реке до тех пор, пока не замёрзли. Потом долго грелись под солнцем, лёжа на берегу. Отдохнув, свежие и взбодрившиеся, весёлые и счастливые, они поехали дальше.

  Выезжая на магистраль, их опять нагнала колона автобусов с детьми, и Тиму пришлось пропустить её, прежде чем выехать со второстепенной дороги.

  – Жаль мы раньше так не путешествовали, – с сожалением заметила Пола. – Никогда не думала, что автопутешествия настолько интересны: машина, дорога, скорость, горы... – Она с любовью посмотрела на мужа, – ... и ты.

  Они поцеловались.

  – Раз тебе так понравилось, милая, и тебя не утомляет дорога, мы обязательно съездим куда-нибудь. Например, в Калифорнию. Или нет, лучше в Мичиган, на озёра. На собственной машине, да ещё вдвоём, это куда лучше, чем на самолёте, не правда ли?

  – Это точно, Тим. Теперь я только и буду жить ожиданием того дня, когда мы отправимся в путешествие. Ты же мне обещаешь?

  – Да, обещаю.

  – Попробуй только не сдержать слово. – Пола наиграно нахмурила брови. – Ты меня понял, злостный обманщик?

  Они рассмеялись, да так, как оба не смеялись лет двадцать, это точно.

  На время супруги забыли обо всём плохом.

  ... В первом часу после полудня они ехали по улицам Гранд Джанкшена.

  Ничего особенного он из себя не представлял: небольшой городишко, каких тысяча раскиданы по Америке. Но он понравился им как симпатичный, уютный и чистый город, живущий весёлой, свободной и непринуждённой жизнью. Широкие, прямые улицы были многолюдны, что сильно удивило супругов. Они кишели людьми, что было не свойственно подобным городкам. Кто спешил на работу, кто в магазины, но большинство людей просто гуляли и отдыхали, пассивно слоняясь по улицам. Ближе к центру, прямо на тротуарах, располагались крытые разноцветными зонтами лавки и магазинчики с выбором на любой вкус: книжные, сувенирные, музыкальные, фруктовые. Вокруг палаток толпились скорее любопытные, нежели желающие что-то приобрести. Притомившиеся туристы разных оттенков кожи оккупировали все скамейки в скверах и парках: некоторые из них дремали, некоторые просто сидели, глазея по сторонам, прячась в тени деревьев от палящих лучей солнца. Город был наполнен молодостью, дышал юностью: обилие подростков и детей сразу бросалось в глаза. Молодые люди были повсюду: на детских площадках и тротуарах, на пассажирских сиденьях в автомобилях, идущие под руку с родителями. Но большинство детей просто гуляли, кто в одиночку, кто компанией. Отовсюду звучала музыка: из окон домов, отелей, из баров и ресторанов. Тим насчитал около пятнадцати разных мелодий, сменяющих друг друга, пока они ехали по Гранд Авеню.

  – Необычно многолюдный городок, – удивлялся Тим. – Столько народа. Как будто тут рок-фестиваль проходит.

  Улицы Гранд Джанкшена, в отличие от крупных городов, были и правда на удивление многолюдны, но зато менее запружены автомобилями, что давало Тиму возможность не быстро вести машину и дольше созерцать по сторонам, хотя это и небезопасно. Так, засмотревшись на две рядом расположенные церкви, построенные в современном стиле – одна, облицованная белым камнем, другая, выложенная из красного кирпича, – Тим чуть не наехал на переходившего дорогу мужчину. Благо, вовремя успел затормозить. Перепуганный мексиканец покрутил пальцем у виска, на что Тим, стараясь не выдавать испуга, виновато улыбнулся и поехал дальше.

  Плутая по центральным улицам и рассматривая окружающие достопримечательности, Тим сбился с маршрута. Проехав ещё полмили и так и не сориентировавшись, он притормозил машину возле летнего открытого кафе, столики которого стояли прямо тротуаре, а стулья впритык касались бордюра, разделяющего тротуар от проезжей части. За одним из таких столиков восседал грузный мужчина с прыщавым, отёкшим и красным лицом алкоголика. Он недовольно покосился на остановившуюся возле его ноги машину, перевёл взгляд на симпатичное лицо женщины, сидящей на пассажирском месте, и его тяжёлые веки приподнялись в удивлении, а кривой рот попытался изобразить улыбку.

  – М-м-мис-с-с-с... – промычал пьянчуга, вытирая пивную пену с щетины на подбородке, и тут же добавил, заметив за рулём мужчину: – ... с-сис-с... пр-рдон.

  – Подскажите, как проехать к лечебнице доктора Вельзера? – спросила Пола и кашлянула от ударившего ей в лицо перегара.

  Алкоголик, как бык, тупо уставился на неё, явно не понимая вопроса. Потом до него что-то дошло, он облизал губы и снова промычал нечленораздельное «м-м-мисс-сис-с-с», при этом пожирая Полу глазами.

  – Где находится клиника доктора Вель-зе-ра? – громко переспросила Пола.

  – Чер-рез пло... ик... щадь, – икая, ответил мужчина, не сводя с неё глаз.

  – Где? Через какую площадь?

  – М-мис-с... сис-с-с, – в глазах пропойцы загорелся огонёк.

  Глядя на его физиономию, у Тима невольно зачесался правый кулак, и он, от греха подальше, рванул «линкольн» с места и прочь умчался от похотливого взгляда пьянчуги.

  Пола с жалостью посмотрела на мужа и улыбнулась.

  – Интересно расположена лечебница, прямо в центе города. Хм, – удивилась Пола.

  – Мне казалось, её надо искать на окраине. Но тем лучше, что рядом.

  Сверив маршрут с путеводителем, Тим определил, где они находятся, и увидел впереди ту самую площадь, на которую указывал пьяный мужик. Объехав её по периметру, он свернул на небольшую парковку и заглушил двигатель. На стоянке были припаркованы несколько пикапов и три школьных автобуса с нью-йорскими и пенсильванскими номерами. «В городе точно проходит какое-то знаменательное событие, что со всей страны сюда привезли детей», – предположил Тим.

  – Вот и приехали, – Тим устало выдохнул и улыбнулся жене. – Выходим?

  – Выходим, – с грустью ответила Пола.

  Если бы не огромных размеров вывеска над входом, надпись на которой сообщала, что это «ПСИХОНЕВРОЛОГИЧЕСКИЙ ЛЕЧЕБНЫЙ И ДИАГНОСТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР доктора ВЕЛЬЗЕРА», то с лёгкостью можно было принять это четырёхэтажное здание за мэрию или какое другое федеральное учреждение, – таким величественным и деловым оно выглядело со стороны. Возможно, оно когда-то таким и являлось.

  Супруги остановились в нескольких шагах от массивной входной двери, сделанной из твёрдой породы дерева. Никто из здания не выходил и никто не входил. Люди, снующие взад-вперёд, безразлично проходили мимо; лишь некоторые прохожие задирали головы, равнодушно читая название над входом.

  Волшебным домом показался Тиму этот лечебный центр – заходишь в него больным, а выходишь – здоровым. Он сразу представил точно такой же солнечный день, как этот, только приблизительно дней, эдак, через пятнадцать, и как он встречает Паолу у этого самого входа с цветами и каким-нибудь подарком. И станет она уже совсем другой: свежей, бодрой, счастливой и жизнерадостной. И останутся в прошлом все неприятности. Они заживут новой жизнью, останутся в Эль Пасо, их больше не будут преследовать тени... Они отправятся в автопутешествие в Мичиган, на Великие озёра, они... Да они заживут, ох, как заживут! И успеют ещё наверстать упущенное, конечно же успеют.

  – Идём, дорогая. – Тим взял Полу за руку: её ладонь была влажной. Он остановился и заглянул ей в глаза. – Ну что ты, крошка? Не надо так переживать, всё будет путём. Смелее.

  Она с тоской посмотрела на мужа; в её глазах Тим прочитал грусть и безнадёжность.

  – Вперёд! – Он открыл парадную дверь.

  Сжатый и раскалённый воздух снаружи резко сменился освежающей, приятной прохладой, царившей внутри, когда они вошли в просторный холл, больше напоминающий зал кафедрального собора. Своими размерами вестибюль напоминал спортивный зал и по периметру имел как минимум 500 футов. И ни одной живой души. Пусто. Тишина. Вдоль двух противоположный друг другу стен стояли скамейки, обтянутые дерматином. На стенах висели красиво оформленные стенды с описаниями и предупреждениями заболеваний, точно в картинной галереи, только вместо пейзажей на них были изображены рисунки различных частей тела и внутренних органов человека, выполненных в разрезе. С высокого потолка-купола на медной жерди спускалась невероятных размеров люстра в стиле ампир, с тысячью хрустальных сосулек разной длины. Она напоминала гигантского паука, спускающего по паутине с целью схватить неожиданно появившегося на его территории врага.

  Красиво отделанная умелой рукой широкая, полукруглая арка напротив входа, по своей красоте и, возможно, экзотике, могла бы вполне конкурировать со многими древними архитектурными строениями Римской империи. К сожалению, сюда не пускают на экскурсию туристов: эта арка, да и сам просторный холл вместе с шикарной люстрой, стоили б немалых денег тому, кто захотел бы на эту роскошь посмотреть.

  Арка являлась как выходом из холла, так и началом безразмерно длинного коридора, заканчивающегося еле различимым квадратиком в глубине здания – лестничной площадкой. Чтобы пройти его, потребуется как минимум пять минут. Этот «тоннель» освещался гирляндой настенных светильников с матовыми плафонами-полусферами, нежно рассеивающими бледно-розовый свет. Они были прикреплены под потолком, образуя две убегающие, яркие цепочки огней, сливающиеся в одной точке в конце. Если начать считать плафоны, то наверняка их количество превысит сотню.

  Звонким эхом шаги Тима и Полы отражались от стен, когда они пересекали зал. Перед аркой, над которой размещалось электронное табло, они остановились. На нём высвечивались номера этажей, кабинетов, имена и время приёма врачей и дни консультаций. Внизу списка, крупными красными буквами бегущая строка объявляла: «ПРИЁМНАЯ ДОКТОРА ВЕЛЬЗЕРА, 4 ЭТАЖ, КАБИНЕТ 440».

  Мужчина и женщина молча шагнули в коридор. Никаких признаков жизни! Тишина гробовая. Только их звенящие шаги. Даже с улицы не проникало ни звука.

  Через каждые десять ярдов по обеим сторонам располагались двери кабинетов. Казалось, их не открывали давно: такими холодными и безжизненными они выглядели. На стенах висели внушительных размеров стенды, рекламирующие лечебный центр и методы лечения, которыми здесь пользуются. Супруги бегло просматривали их. Один из плакатов с фотографиями заставил их остановиться. На снимках были запечатлены дети различного возраста: от младенцев до совершеннолетних. Фото, с которых на них смотрели беспомощные, недоразвитые и умалишённые дети, вызывали чувство тревоги. Отталкивающие, уродливые строения их тел, страдальческие маски лица заставляли отворачиваться. Надпись над стендом, написанная печатными крупными буквами, гласила:

   ЭТО БРОШЕННЫЕ, БОЛЬНЫЕ ДЕТИ. ОТ НИХ ОТКАЗАЛИСЬ

   РОДИТЕЛИ, МНОГИЕ ИЗ КОТОРЫХ НА МОМЕНТ ИХ ЗАЧАТИЯ

   БЫЛИ ЛИБО НАРКОМАНАМИ, ЛИБО АЛКОГОЛИКАМИ, ЛИБО

   БЕЗДУШНЫМИ ТВАРЯМИ.

   И ДА НЕ ПРОСТИТ ИМ ВСЕВЫШНИЙ ЭТОГО!

  Рядом висел другой плакат, на котором тоже были наклеены фото детей, но только с виду здоровых и вполне симпатичных, если не брать во внимание безразличие, грусть и пустоту в их глазах; это были взгляды, которыми смотрят на мир без надежды. Надпись поясняла:

   ЭТО ЗДОРОВЫЕ ДЕТИ, БРОШЕННЫЕ

   РОДИТЕЛЯМИ НА ПРОИЗВОЛ СУДЬБЫ!

  – Тим, погляди сюда, – Пола указала на большие буквы лозунга над обоими плакатами. – Что всё это значит, господи?

   ДА ПУСТЬ БУДУТ ПРОКЛЯТЫ И УМЕРЩВЛЕНЫ ТЕ, КТО НЕ ПОМОГ ИМ, И ОСТАВИЛ ИХ, И ПОРОДИЛ ТАКИМИ, ИБО ОНИ – ИСТИННОЕ ЛИЦО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, ЕГО УМ, ЧЕСТЬ И БУДУЩЕЕ;

   ОНИ ЕСТЬ ПОДЛИННЫЕ ХОЗЯЕВА ЗЕМЛИ!!!

  – Чертовщина какая-то, – выругался Тим.

  – Что всё это значит? – Пола заволновалась.

  – Не знаю...

  – О, боже, Тим! – Пола повернулась и посмотрела на противоположную стену.

  На плакате были изображены фотоснимки взрослых мужчин и женщин, которые тоже выглядели не совсем здоровыми. Лица одних перекосила судорога, другие застыли то ли в испуге, то ли в панике, да так, что их безумные глаза чуть не вылезали из орбит; третьи кричали в истерике или плакали; некоторые несчастные были привязаны к кроватям ремнями – их тела выворачивало. Вид мучеников говорил об их безумии. Причём было понятно, что страдают они уже давно. Или доведены до такого состояния какими-то ужасными обстоятельствами.

  Весь этот кошмар поясняли бездонные слова лозунга:

   ЭТО ПОЖИЗНЕННЫЕ РАБЫ СВОИХ БРОШЕННЫХ ДЕТЕЙ!!!

  – Не нравится мне всё это, Тим. Может уедем? – предложила Пола.

  – Нет, надо довести дело до конца, раз мы уже здесь. Не волнуйся. – Он взял её под руку, и они направились к лестничной площадке.

  – Но ведь и мы бросили...

  Тима передёрнуло.

  – Пола, прекрати. Это совсем другое. Он был ненор... – Тим осёкся. – Он убил Джея.

  – Но мы же хотели его забрать, правда? Мы же хотели, Тим? – Пола искала оправдание.

  – Конечно, дорогая. Только ты знаешь, что из этого вышло. Это может он и убил, он ненормальный... И вообще, он исчез. При чём тут мы?

  – А остальные, которых мы... – Пола сжала руку мужа. – А аборты...

  – Хватит! – Тим сорвался. – Хватит молоть ерунду! О чём ты говоришь? Других ты не смогла бы растить с пошатанными нервами. Всё равно пришлось бы отказаться.

  После просмотра шокирующих фотографий, Пола едва держалась на ватных ногах. Что-то подсказывало ей, что лучше отсюда уехать.

  – Тим, дорогой, давай вернёмся домой... Уедем. Лучше останемся в Эль Пасо.

  – Да что ты как маленькая, в самом-то деле! Чего испугалась?

  В конце коридора Тим остановился и осторожно приоткрыл одну из дверей. В просторном кабинете, кроме стола, заваленного бумагами, двух кушеток, нескольких стульев и стеклянного шкафа с медикаментами, никого не было. Тим закрыл дверь, и они пошли к лестничному пролёту.

  Откуда-то сверху доносились удары пишущей машинки. Если бы не звонкое клацанье машинистки по клавишам, можно было решить, что этот дом мёртв.

  Они стали подниматься наверх. На третьем этаже вдруг неожиданно открылась дверь, и выбежал мальчик восьми лет, белый, как мел, – а л ь б и н о с ! Пола вскрикнула и отпрянула в сторону. Мальчик бросил на них дикий взгляд прищуренными красными глазками и растянул бледно-розовые губы в подобии улыбки, обнажив редкие, кривые зубки. Затем, подпрыгивая, побежал вниз по лестнице, постоянно оглядываясь на взрослых и странно хихикая.

  Подкошенная страхом, Пола едва держалась на ногах. Мальчик напугал и Тима. В полном недоумении они молча поднялись на площадку последнего этажа.

  – Что за дерьмо, – выругался Тим и плечом толкнул дверь, ведущую в коридор.

  Из кабинета под номером 440 доносились удары пишущей машинки. Они подошли к ней и без стука вошли.

  В скромно меблированной приёмной, за столиком, на котором стояла пишущая машинка, сидела женщина средних лет со строгими чертами лица. Она оторвала взгляд от бумаг и посмотрела на вошедших.

  – Вы к доктору? – строго спросила секретарь.

  – Здравствуйте. Да, – ответил Тим. – Он нас сможет принять?

  – Записывались? – Она продолжила печатать.

  – Нет.

  – Нет? – удивилась секретарь и посмотрела на Тима.

  – Мы просто прочитали объявление, – пояснил он. – Надеемся, док нас примет.

  – Сейчас узнаю. – С невозмутимым видом она вышла из-за стола и направилась к кабинету Вельзера. В дверях остановилась и, не оборачиваясь, спросила: – Ваше имя?

  – Форстер. Тимоти и Паола Форстер.

  – Форстер? – женщина так удивилась, будто они с ней оказались однофамильцами, но тут же вернула своему лицу прежнюю непроницаемость и скрылась за дверью.

  Через мгновение вернулась.

  – Доктор сейчас освободится и примет вас. – Она вернулась за столик. На лице играла довольно странная улыбка, а может ухмылка. Эта улыбка напомнила Тиму мальчика-альбиноса...

  Вдруг дверь кабинета резко распахнулась, и в приёмную выскочил мужчина лет сорока. Его покрасневшее от ярости лицо блестело от пота, а глаза хаотично бегали из стороны в сторону. Не обращая ни на кого внимания, он ходил взад-вперёд, обхватив голову руками, и причитал:

  – Как ты могла? Как могла? Ничего не говорила мне... Как же так? Врала, сука...

  Следом за ним выбежала женщина – вероятно, супруга: перепуганная, бледная, заплаканная. Она бегала вокруг него и пыталась успокоить: