Текст книги "Лунный перелет"

Автор книги: Отто Вилли Гайль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 26
Лед

«Виланд» прислонили к почти отвесной стене небольшого горнего конуса, который вместе с дюжиной других подобных «сахарных голов» образовал совершенно изолированную группу гор.

– Как только мы вернемся, – сказал Гардт по телефону, которым он был связан с Андерлем, – мы возьмемся за внимательный осмотр «Виланда» и за исправление течи. Но у нас пока имеются более важные дела.

Он зажег спичку. Она вспыхнули и сразу же потухла.

Но этого было достаточно, чтобы убедиться в наличии кислорода, – иначе спичка вообще не могла бы воспламениться.

Почва, на которой Гардт и Андерль находились, состояла изо льда, кристаллического льда, который казался темноватым. Вся котловина, казалось, состояла из того же материала. По долине тянулось много узких, но очень глубоких расщелин, похожих на извилины глетчера. Более светлые, почти белые места были, словно пылью, осыпаны инеем, а макушки отдаленных горных хребтов были покрыты вечным снегом.

Гардт стоял некоторое время погруженный в раздумье и смотрел на сказочный ландшафт.

Андерль, которому на Земле приходилось уже видеть места, покрытые вечным льдом и высокие горы, чувствовал себя, как дома.

– Совсем как на Земле, на снежных вершинах, – заметил Андерль. – Чем выше поднимаешься, тем темнее небо и тем светлее покрытые льдом вершины гор. Но нигде это не выглядит так восхитительно, как здесь.

– Ты совершенно прав. Все дело в том, что небо становится всегда темнее, чем тоньше воздушный слой над наблюдателем. Для нас, летчиков, в этом нет ничего нового. Вот что, Андерль, попробуй сделать сильный прыжок. Начинай!..

Андерль рассмеялся, согнул колени и вскочил с такой силой, которая на Земле подняла бы его метра на два; но тут он достиг рекорда: подпрыгнул так высоко, что достиг бы крыши четырехэтажного здания. А через четыре секунды он снова очутился на льду.

– Браво, Андерль! Если бы ты продемонстрировал такой прыжок твоим товарищам в Фридрихсгафене, то без сомнения получил бы звание чемпиона мира.

– Когда я вновь получу свои 170 фунтов весу, дело так не пойдет! Интересно, сколько во мне весу здесь, на Луне?

– Ровно шестая часть нормального веса на Земле. И несмотря на это, мы здесь являемся могучими титанами.

Длинными десятиметровыми прыжками оба земных жителя стали быстро передвигаться по ледяной равнине. Они перескакивали расщелины шириной в семь-восемь метров с такой же легкостью, с какой горожанин переходит лужу.

– Ледяной покров кажется невероятной толщины, – сказал Гардт разочарованным тоном. – Нельзя определить, как глубоко под ними находятся каменные породы. А они-то и интересуют меня гораздо больше, чем лед.

Вдруг он остановился, пораженный, и указал на маленькое темное пятно.

– Вода, Андерль! Безусловно, вода! Совершенно невероятно!..

Андерль никак не мог понять, почему обыкновенная вода кажется такой невероятной Гардту, и пошел было вперед. Но инженер схватил его за руку.

– Медленное, как можно медленнее! – приказал он и осторожно пополз к краю лужи.

Гардт вынул из кармана большое выпуклое стекло, подержал его против солнца и затем направил фокус к неподвижной зеркальной поверхности воды. Через несколько секунд, под влиянием лучей, вода закипела. Пошел пар. Андерль несколько отступил назад.

– Ты можешь здесь спокойно стоять, – заметил Гардт, улыбаясь.

– Но ведь вода кипит…

– Конечно, кипит. Посмотри-ка на термометр: 47 градусов по Цельсию. Вряд ли можно тут обжечься.

Пар стал улетучиваться и прекращаться в иней; скоро вся лужа исчезла, превратилась в лед.

– Поразительная штука, – пробормотал Андерль, – тепловатая вода кипит!..

– Кипит и тут же замерзнет – прибавил Гардт. – Это кажется поразительным, но весьма легко объяснимо. При слабом давлении вода закипает не при 100 градусах, как мы к этому привыкли, но при значительно низшей температуре, здесь – при сорока семи градусов.

– Меня удивляет, – заметил задумчиво Андерль, – что Солнце не может растопить эти ледяные массы. Оно сияет тут непрерывно в течение двух недель, и его тепло не заслоняется никакими облаками. Казалось бы, тут должно было быть более жарко, чем в Камеруне.[16]16
  Камерун – бывшая германская колония в Африке.


[Закрыть]

– По мере того, как Солнце поднимается, повышается и температура в долине нашего кратера, но я все же сомневаюсь, чтобы тут могло быть очень тепло.[17]17
  Инженер ошибался: температура поверхности Луны может подниматься выше 100°.


[Закрыть] Луна не имеет воздушной оболочки и потому не защищена от излучения тепла в мировое пространств. У нас на Земле средняя годовая температура упала бы на 70 градусов, если бы Земля лишилась своего воздушного покрова, и тогда на нашей планете ничего, кроме снега и льда не было бы. Излучение солнца ничего не изменило бы в этом отношении. Планета должна использовать дары, которые она получает от солнца, должна сохранять полученное ею тепло. Наша Земля, по счастливой случайности, находится в особо благоприятных условиях, благодаря плотному слою воздуха.

Некоторое время они молча смотрели во все стороны. Всюду был один и тот же лед.

Глыбы, расщелины, глетчеры, горы льда, льдины, напоминавшие своим видом сталактиты. Но нигде ни единого пятнышка, которое напоминало бы твердую землю, и никакого следа растительного или животного мира.

Никак нельзя было установить, вся ли поверхность Луны находится под ледяным покровом, или нет.

Не долго, однако, оба путника находились под впечатлением того очарования, которое произвел на них этот сказочный мир. Жалкий стебелек, даже обломок камня были бы для Гардта важнее, чем эта поразительная красота ледяных глетчеров.

– Очевидно, придется примириться с этим льдом, – сказал Гардт, осматриваясь кругом и прикрывая ладонью очки, чтобы защититься от ослепительных лучей солнца. – Придется строить все наши расчеты и надежды на льде и воде.

– С ума можно сойти при одной мысли о том, – проворчал Андерль, – что мы находимся рядом с необходимейшими для нас веществами и не в состоянии до них добраться!..

– Да, Андерль, тут имеется лед в неограниченном количестве. Лед – замерзшая вода, а вода – это химическое соединение кислорода и водорода, то есть как раз то, в чем мы теперь больше всего нуждаемся. Если нам удастся разложить его, мы получим необходимую для нашей ракеты энергию, и тогда нет ничего легче, как выбраться из этого негостеприимного мира.

– Об этом нечего и думать!..

– Нет, Андерль, именно об этом и надо думать. Лед – наша единственная надежда. Необходимо изыскать пути и средства превратить этот лед в гремучий газ. Думай постоянно об этом, Андерль. Наша жизнь зависит всецело от решения этой задачи.

– Электролизом это было бы весьма легко осуществить, а наша электрическая машина на «Виланде» сумела бы при полном ходе наполнить все наши баки необходимыми запасами в течение одной недели. Весь вопрос в том, как пустить нашу машину в ход?

Андерль крепко задумался.

– А что, если пустить ее ручным способом?

– Гм, даже если мы все будем, как каторжники, работать по 14 часов в сутки, пройдут месяцы пока, при наших ограниченных силах, нам удастся таким образом добыть необходимое количество энергии. Но мы не в состоянии так долго ждать. Ровно через десять дней наступит ночь. Если к тому времени мы будем еще здесь, то безусловно замерзнем, не говоря уже о том, что при самой строгой экономии нам хватит продовольствия лишь на 14 дней.

– Неужели в этом странном месте нет никаких источников энергии, например, угля?

Гардт пожал плечами.

– Может быть! Но где именно? И как сможем мы за короткое время добыть необходимое его количество?

– Да, пожалуй это невозможно, – согласился Андерль. – Впрочем, один источник энергии тут имеется, даже огромный, безграничный…

Андерль вопросительно посмотрел сквозь стекла шлема на инженера, но ничего не увидел на его лице.

– Я имею в виду солнце…

– Солнце? Верно, ведь оно светит тут беспрерывно и гораздо сильнее, чем на Земле. Дело!

– Терпение! Это не так просто! Надо обдумать каждый шаг. Для концентрирования солнечных лучей мы сумеем использовать то большое вогнутое телескопическое зеркало, которое до сих пор служило нам в качество объектива. У нас имеются еще круги посеребренной жести, из которой можно будет сделать зеркала. Если потребуется, мы отвинтим все объективы от наших телескопов и обратим их в собирательные линзы. Все это мы используем для того, чтобы уловить с их помощью солнечное тепло и направить его на одну точку.

– Великолепно! Там будет кипеть вода, как в котле! – с восторгом воскликнул Андерль. – Мы используем для этого бомбу из-под кислорода, она выдержит давление пара.

– Совершенно верно! Пока все в порядке. Теперь остается еще превратить добытый пар в механическую энергию. Нам необходима паровая турбина…

– Если бы мы могли переделать газовый мотор нашей осветительной установки в паровой… – сказал Андерль, раздумывая над тем, найдутся ли в его мастерской необходимые для этой работы инструменты.

– Придется во всяком случае попытаться, Андерль. Вот тебе задача: покажи, что может в таких условиях сделать такой механик, как ты. Кроме того, лучше хоть что-нибудь делать, чем сидеть сложа руки.

– Ладно!

Андерль так глубоко задумался над разрешением своей задачи, что не слышал дальнейших слов Гардта.

– Если нам удастся добыть посредством зеркал достаточно пара, чтобы пустить мотор, мы получим электрический ток и тогда нам удастся разложить воду. Но тут возникает новое затруднение…

– Стоп, стой! – закричал вдруг Андерль в телефон.

Оба путника между тем достигли группы гор, без особого труда прошли первую цепь этих фантастических образований и вдруг очутились на краю пропасти. Ганс Гардт чуть было не скатился туда. К величайшему изумлению, он заметил, что группа гор окружает воронкообразное углубление, нечто вроде маленького кратера в большой долине кратера Триснекер.

Эта котловина имела около трехсот метров в диаметре. Ледяные стены круто спускались на неизмеримую глубину, куда не проникал ни один луч низко стоящего солнца.

Внутри царила глубокая тьма; дна совершенно не было видно.

Из глубины поднимался тонкий, беловатый туман.

– Если яма простирается ниже ледяного слоя, – сказал Гардт после некоторого раздумья, – то мы имеем перед собою дверь, через которую сможем проникнуть до твердого покрова. Это было бы находкой для дяди. Как ты думаешь, мы сможем туда добраться?

– Конечно, помощью кирки и каната мы в два счета справимся с этой стеной. Мне приходилось проделывать худшие вещи. Долго мы тут не будем возиться, но там внизу вряд ли очень уютно…

– Через три дня солнце будет стоять в зените, тогда солнечные лучи проникнут, вероятно, и в эту пещеру. А пока придется подождать.

Гардт прошелся несколько раз вокруг почти круглого края этой неприветливой пещеры и сказал:

– Нам нужно вернуться на «Виланд». Предстоит много работы, и мы не должны терять ни минуты.

Глава 27
Силовая установка

Маленькая колония на Луне принялась лихорадочно за работу.

Все энергично работали над сооружением солнечной силовой установки; никто не думал о сне, который всем был столь необходим.

Наблюдательная кабина на «Виланде» была очищена и превращена в мастерскую. Андерль работал там все время, – подтачивал, подпиливал и прилаживал отдельные части разобранного мотора электрической машины, чтобы превратить его в паровой двигатель. Под его ловкими руками металл и трубки принимали форму, согласно чертежам инженера.

Даже Гардт изумлялся мастерству своего механика, от искусства которого зависела жизнь всех путников.

Томми Бигхед, который не проявлял особых технических талантов, работал теперь, как подручный. Кроме того, он принял на себя все заботы по кухне. Дядя Алекс и Гардт возились на открытой воздухе во льду. Раньше всего исправлены были все мелкие повреждения на «Виланде», затем была законопачена щель бака. После этого у горы, к которой прислонился «Виланд», было установлено параболическое зеркало таким образом, чтобы оно собирало солнечные лучи.

В фокусе, где были сконцентрированы солнечные лучи, Гардт установил большую стальную бомбу, в которой прежде сохранялся кислород. Бомба была достаточно прочна, чтобы в качестве парового котла выдержать необходимое внутреннее давление.

Трубопровод между «котлом» и ротором установить было не трудно. В сложном машинном отделении «Виланда» было достаточно частей, которые можно было теперь временно перемонтировать.

Неописуемая радость овладела всеми, когда после десяти часов напряженной работы Андерль сообщил, что можно испытать работу сооруженной им паровой турбины.

Благодаря слабой тяжести, не трудно было вытащить машину наружу. Сооруженная наспех из блоков и канатов дорога заменила подъемный кран, и скоро турбина вместо с динамомашиной оказалась на фундаменте около парового котла.

Не так легко было наладить доставку воды. Правда, неподалёку находились лужи, но Томми никак не удавалось принести хотя бы ведро столь нужной воды: пока он шел, вода или превращалась в пар, или замерзала.

Ничего не оставалось, как притащить паровой котел к какой-нибудь луже и там с величайшей осторожностью наполнить его. Не беда, если бы даже на обратном пути вода замерзла в котле: зеркало могло бы растопить этот лед.

Гардт установил собирательное зеркало, Андерль включил паровую трубу и открыл вентиль.

Четыре человека, одетые в водолазные костюмы и соединенные телефоном, с величайшим напряжением ожидали результата. Всем было ясно, что их жизнь и спасение всецело зависят от успеха этого опыта.

Стальная бомба ярко блестела в свете направленных на нее солнечных лучей. Через несколько минут в клапане показалось беловатое облачко – водяной пар, который сейчас же замерз и мелким инеем упал вниз.

Гардт многозначительно посмотрел на Андерля, но тот не отрывал взора от манометра.

Образование паров усилилось. Андерль открыл кран трубопровода, и пар устремился к турбине. Наблюдатели ничего не могли слышать, но видели, как турбина стала работать.

– Удача! – закричал Томми с воодушевлением.

Андерль покачал головой.

– Мотор работает теперь вхолостую, – сказал Андерль, – но это еще ничего не говорит о том, как он будет работать при полной нагрузке.

Он внимательно следил за ходом машины.

Вдруг показался белый луч, турбина завертелась и внезапно остановилась.

– Капут? – спросил в ужасе Алекс.

Гардт остановил приток пара.

– Соединительная труба лопнула, нужно установить новую…

– Удастся ли?

– Я думаю, в ракете найдется что-нибудь подходящее. Во всяком случае, мы можем быть вполне удовлетворены первым опытом. Он удался даже лучше, чем я мог ожидать. Если мы дадим Андерлю еще несколько часов, он соорудит машину на славу. На этой практической работе он превзошел меня.

– Значит, мы спасены?

– Слишком сильно сказано! Мы получим энергию, которая нам даст электрический ток. Но теперь предстоит преодолеть новую трудность, над которой я давно уже ломаю голову. Мы должны этим током разложить воду.

– Что же ты намерен сделать?

– Придется что-нибудь предпринять…

– В чем ты еще сомневаешься?

– Видите ли, я не сомневаюсь, что нам удастся добыть кислород и водород… Трудно сказать еще, в каком именно количестве, но если мы даже получим неограниченное количество и наполним все наши баки, все же этого будет далеко недостаточно, чтобы подняться с Луны и обеспечить благополучный спуск на Землю.

– Этого я уж совсем не понимаю, – заметил дядя Алекс. – Ведь мы не можем иметь газов больше, чем помещается в твоих баках?

– Ничего подобного, – улыбнулся Гардт. – Нам необходимо их иметь больше, значительно больше…

– Чепуха! – грубо отрезал Алекс.

– Послушай: нам важен не объем газов, но количество химической энергии, заключающейся в них, то есть их масса.

Ты прекрасно знаешь, что газы не имеют определенного объема. Один кубометр может иметь массу и несколько граммов и несколько килограммов, в зависимости от давления, под которым газ находится. Если даже наши баки будут полны, то это ровно ничего не значит. При слабом давлении газ чрезвычайно малой плотности может наполнить все наши баки. Мы, поэтому не только должны добыть газ, но и сгустить его, даже обратить его в жидкость. Вот как обстоит дело.

– Извини, пожалуйста, Ганс, – сказал доктор, – я вижу, что ты совершенно прав. Добытый газ нужно будет накачивать в баки, чтобы его сжать…

– Если мы были бы не на Луне, а в нашей мастерской Фридрихсгафена, это было бы просто и легко. Но тут нет самых необходимых приспособлений. Наши насосы слишком слабы для этой цели. Ничего не остается, как накачивать газ в замкнутую систему котлов, труб и баков. Тогда газ будет уплотняться в ограниченном пространстве, но лишь до тех пор, пока какое-нибудь место этой системы не лопнет под возрастающим давлением.

– Баки сдадут?

– Нет, этого опасаться нечего. Они рассчитаны на высокое давление. Но я боюсь, что трубы и особенно места соединений могут разорваться раньше, чем газ будет достаточно сгущен. Тогда всю работу придется начать сызнова.

Разговаривая, оба гуляли вокруг ракеты, которая на этом фантастическом ландшафте казалась допотопным чудовищем.

Гардт еще раз осмотрел заплату, наложенную на щель.

– Выдержит!..

– Ганс! – воскликнул вдруг Алекс, – у меня возникла мысль; только, пожалуйста, не смейся, если она окажется вдруг глупой…

– Говори же, иногда какая-нибудь мелочь приводит к замечательным результатам.

– Что случилось бы, если бы разложение воды происходило не в котлах, а непосредственно в баках «Виланда»? Тогда можно было бы не считаться со слабыми трубами…

Пораженный, Ганс некоторое время молча смотрел на своего дядю, затем он привскочил:

– Ты прав! – воскликнул он, – яйцо Колумба! Дядя Алекс, я расцеловал бы тебя, если бы шлем позволил мне это сделать!..

Тот факт, что археолог оказался в чисто техническом вопросе изобретательнее, чем главный конструктор «Виланда», вызвал в маленькой колонии большой интерес.

Блестящая идея Александра Гардта затмила на некоторое время успехи Андерля, и доктор стал «героем дня».

Гардт немедленно распорядился включить в баки электроды из серебряной жести, и вся колония, за исключением Андерля, который все еще возился с турбиной, занялась доставкой воды в стальных бутылях.

К счастью, солнце посылало свои лучи прямо на зачерненную сторону «Виланда», так что не приходилось опасаться, что вода замерзнет. Через два часа тяжелой работы баки были наполнены водой. Андерль к тому же времени закончил ремонт турбины.

Солнечный двигатель заработал. Пар, добытый сконцентрированными солнечными лучами, двигал турбину, турбина, в свою очередь, – генератор, который был связан с внутренностью ракеты.

Но Андерль, к своему ужасу, заметил, что динамомашина работает вхолостую и не дает тока. Усталые и измученные долгой работой, все стояли, точно пораженные громом.

Но Ганс Гардт расхохотался:

– Конечно, – крикнул он нервно, – как мы могли забыть, что вода тут химически чиста, а совершенно чистая вода не проводит тока! Живей, мистер Бигхед, тащите всю поваренную соль в баки. Придется довольствоваться пищей без соли.

Вскоре вся соль была брошена в бак: стрелка на амперметре начала подниматься, а в баках заклокотали пузыри газа – кислород и водород, драгоценные вещества, сулившие жизнь и спасение.

Более 24 часов протекло с тех пор, как «Виланд» сел на Луну. Целый земной день и целая земная ночь, – время полное забот и трудов для тех четырех человек, которые оказались отрезанными от земного мира. Теперь для них наступило спокойное, пожалуй, слишком спокойное, время.

Сооружение, пущенное в ход, работало, не требуя почти никакого труда. Приходилось только регулировать зеркало сообразно медленному перемещению солнца по небу, и наблюдать за постепенно увеличивающимся давлением газа в баках.

Солнечный свет в течение восьми дней был к услугам путников, и количество газов, добытое за первые часы работы, давало полное основание надеяться, что за восемь дней баки наполнятся достаточно: возвращение на Землю будет обеспечено. Конечно, при условии, что ракета освободится от всего лишнего балласта и что турбина будет работать без перебоев.

Установлено было постоянное дежурство. Один из путников должен был неотлучно находиться при сооружении, остальные могли в это время спать или заниматься, чем угодно. Но Гардт не разрешал дальних прогулок, так как это требовало много кислорода. Было решено лишь провести две обследовательские экскурсии. Как только солнце станет близ зенита, надо будет попытаться проникнуть вглубь кратера у края конусообразной горы, и затем подняться на гребень горной цепи, откуда открывался вид на всю горную страну, и взглянуть на открывающийся оттуда вид.

Пока нечего было делать, запертые в тесном помещении «Виланда» скучали. Алекс изучал все то, что можно было увидеть из окна «Виланда»; Томми исписал целые горы бумаги, и сколько ни старался, не мог ничего припомнить такого, что заслуживало бы еще описания. Что же касается Ганса Гардта и Андерля, то они очень сожалели, что они не могут открыть никаких дефектов на «Виланде», ремонт которого мог бы занять их свободное время.