Текст книги "Человек с Луны (ЛП)"

Автор книги: Отис Клайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Он повернулся ко мне.

– Сын мой, – сказал он. – Весь военный флот Магонга в твоём распоряжении. Сохрани флот, если сможешь, и себя вместе с ним, но помни, что он – всего лишь заслон. Это одна из мер защиты Магонга. Если заслон должен быть разрушен при исполнении долга, то не пытайся сохранить его ценой того, для защиты чего он был создан. Ты понимаешь?

– Полностью, отец. Я буду осторожен и осмотрителен, но не подведу и исполню долг.

Мы снова воспользовались пневмотрубой и были доставлены обратно в императорский дворец. Попрощавшись с матерью, я в последний раз увиделся с отцом и отправился на свой флагманский корабль. Когда моя мать прощалась со мной, в её глазах стояли слёзы. Однако мой отец был слишком суровым человеком, чтобы демонстрировать свои эмоции в такой момент.

Мой флот из десяти тысяч эфирных кораблей находился в готовности, ожидая лишь моего приказа. Я разработал дерзкий план, в случае успеха приводивший к уничтожению флота и моей смерти, но позволявший Магонгу выиграть войну.

Оставив половину кораблей охранять планету от вражеских кораблей, я взял другую половину и направился прямиком к Марсу. Вскоре после того, как мы стартовали, мимо нас пролетело первое огромное ядро материи, собранной марсианами, и через несколько минут оно поразило Магонг, породив яркую вспышку света и оставив в земле огромную чёрную яму в месте своего падения. Сверившись с картами, я обнаружил, что оно обрушилось на маленькую деревушку с населением около двухсот душ. Какой внезапный и ужасный конец для них!

Пока мы неслись вперёд, я заметил, как ещё одна большая туманность приобретает спиралевидную форму, и понял, что пройдёт совсем немного времени, и второе ядро окажется на пути к Магонгу.

Вскоре я увидел, как с Марса стартовал огромный вражеский флот, очевидно, намеривающийся встретиться с нашим флотом и дать нам бой. Это совершенно не вписывалось в мои планы, поэтому я немедленно отдал секретные приказы всем своим командирам, а затем приказал им рассредоточиться.

На Марсе было около тысячи магнитоволновых станций, большинство из которых использовались в постоянном режиме, потому как марсиане прилагали огромные усилия, чтобы сокрушить Магонг. Эти станции испускали мощные, направляемые человеческими руками магнитные силовые линии, притягивавшие все относительно мелкие частицы материи, с которыми они вступали в контакт, к станциям, с которых они проецировались. Эта процедура была бы опасна для самих марсиан, если бы они не были достаточно умны, чтобы скрещивать силовые линии и образовывать притягивающие вихри в сотнях тысяч миль от своей планеты. Под руководством центральной станции эти вихри объединялись и рекомбинировались через равные промежутки времени, пока не образовались заметные невооружённым глазом туманности. Туманности сгущались дополнительными особыми силовыми линиями с центральной станции, а затем направлялись на Магонг в виде огромных, плотно скомпонованных сферических скоплений из камня и металла. Когда центральная станция теряла цель из-за осевого вращения планеты, дублирующая станция на другой стороне продолжала работу под управлением тех же операторов.

За время полёта моего корабля к Марсу шесть подобных огромных скоплений были направлены на мой мир. Пять из них попали в цель, а одно промахнулось, улетело в космос и превратилось в астероид, обретя собственную орбиту вокруг Солнца.

Мой план был прост и понятен. На каждом из моих кораблей была карта, показывающая расположение тысячи вражеских волновых станций. Каждая станция была пронумерована, и для атаки каждой из них было назначено по пять кораблей.

Мой корабль вместе с четырьмя другими самыми мощными кораблями флота, каждый из которых нёс батарею из двадцати огромных лучевых проекторов, должен был атаковать центральную магнитную станцию.

Пока мы приближались к Марсу, я наблюдал за передвижениями вражеского флота и увидел, что он направляется прямо к Магонгу, явно обрадованный тем фактом, что мой первый флот рассеялся в пространстве. Это в точности соответствовало моим планам, поскольку я знал, что Хиа Ку, мой умелый заместитель, окажет им тёплый приём с пятью тысячами кораблей, оставленными мною под его командованием, и я смогу свободно осуществить свою атаку.

Когда я приблизился к центральной волновой станции марсиан, я увидел, что остальные четыре моих корабля прибыли точно по расписанию, и отдал приказ атаковать. Нас обнаружили почти мгновенно, и в нашу сторону была выпущена тысяча красных лучей, но мы смогли нейтрализовать их, сформировав преграду из зелёных лучей. Затем несколько марсианских эфирных кораблей, предназначенных для охраны центральной станции, поднялись и атаковали нас сверху. Один из их лучей пронзил нашу верхнюю преграду, и один из наших кораблей, потеряв управление, с головокружительной скоростью помчался к земле, но был уничтожен красными лучами ещё до того, как пролетел половину пути.

С потерей этого корабля моя защита ослабла, и я понимал, что по прошествии нескольких минут нас всех постигнет такая же участь. Поскольку перед нами маячила неминуемая смерть, я быстро прикинул всё в уме и отдал приказ, решив, что, оказавшись здесь, мы должны, по крайней мере, вывести из строя центральную волновую станцию противника. Мои корабли мгновенно отреагировали на мою команду, и через мгновение все они устремились вниз, на время прикрытые сверху и снизу заградительным огнём из зелёных лучей – нашей целью был стеклянный купол центральной волновой станции. Я надеялся, что, врезавшись в купол, мы сможем уничтожить или, по крайней мере, основательно повредить эту станцию и тем самым задержать марсиан и дать моему отцу время, необходимое для оснащения кораблей разрушителями атмосферы, тем самым обеспечив победу Магонга.

Но марсиане оказались слишком мудры. Должно быть, они внезапно сфокусировали свои магнитные силовые линии на наших кораблях, образовав сужающийся вихрь на небольшом расстоянии над куполом, потому что мы потеряли контроль над всеми судами одновременно. Они секунду кружились друг вокруг друга, а затем столкнулись. От этого удара я потерял сознание…

Когда я снова пришёл в себя, то обнаружил, что лежу на металлическом столе, к которому были привязаны мои руки и ноги. Надо мной с насмешливой ухмылкой на бледном лице стоял Лидо Кан, верховный правитель Марса.

– Что случилось? – спросил я в недоумении. – Где мои люди?

– Когда мы уничтожили ваши корабли, погибли все, кроме тебя, – ответил он, – Я рассчитывал посадить их осторожно, но ярость моего оператора взяла верх, и он уничтожил все четыре. Я не могу понять, как получилось, что ты выжил в той аварии. Это было воистину чудесное спасение.

– Возможно, я был спасён с определённой целью, – ответил я. – Верховный Правитель Вселенной всезнающ.

– По крайней мере, я сохранил тебе жизнь с определённой целью, – свирепо ответил Лидо Кан. – Лёжа здесь, ты станешь свидетелем разрушения своего мира.

Он нажал на рычаг, и изогнутая металлическая пластина на потолке сдвинулась, открывая огромную куполообразную линзу, смотревшую в космос.

– Империя П'ан-ку обречена, – продолжил он. – Пока эта сторона нашей планеты повёрнута к Магонгу, ты будешь наблюдать её гибель через эту линзу. Как только она отвернётся, линза превратится в зеркало, демонстрирующее тебе сцены сражений, наблюдаемые нашими станциями на другой стороне планеты. Я горжусь тем, что сам создал это довольно остроумное изобретение.

Я ничего не ответил, но волнением взглянул в сторону Магонга. Некогда величественный лик моей планеты уже покрылся оспинами от жестокой болезни под названием война.

– Ты умное отродье, – продолжал мой пленитель, внимательно изучая моё лицо, – но недостаточно умное для Лидо Кана. Ваши корабли уничтожили две сотни моих магнитоволновых станций, но их восстановление не займёт много времени, а тем временем остальные, как ты можешь заметить, функционируют вполне успешно. По меньшей мере половина населения Магонга уже уничтожена моими усилиями.

– Не будь слишком уверен в победе, – ответил я. – К тому времени, как ты уничтожишь Магонг, вы можете остаться без атмосферы.

– Вряд ли. Твоему отцу потребуется много дней, чтобы разрушить нашу атмосферу. Одной недели мне хватит, чтобы заставить замолчать все лучевые излучатели и уничтожить ваш народ. Но хватит этих пустых разговоров. Мне предстоит заняться беспощадной работой. Оставляю тебя в одиночестве созерцать распад твоего наследства – империи Магонг.

Оставшись совершенно один в маленькой пустой комнатке обсерватории, я, лёжа на столе, наблюдал за ходом сражения. Высоко надо мной марсиане формировали огромное скопление метеоритного материала. Оно было по меньшей мере в десять раз больше тех, что уже отправились к Магонгу, и они продолжали его дополнять. Вскоре я понял, что оно готово к отправке. В окружающем меня здании раздался ужасный рёв механизмов, и огромный шар начал движение, но не в направлении Магонга. Он описал короткую дугу и начал падать прямо на Марс. Снова раздался рёв оборудования запуска, и ядро снова устремилось вперёд, но только для того, чтобы вернуться, притянутое обратно чудовищным притяжением огромной массы Марса.

Чувство ликования охватило меня, когда я увидел, что мои враги снова и снова терпели неудачу в своих попытках запустить ядро. Мне казалось, что они сами навлекли на себя погибель. Но Лидо Кан не терял надежды. Внезапно я услышал ещё более оглушительный рёв механизмов. От огромного ядра откололась крупная секция, и одновременно больший и меньший куски были под углом к поверхности выброшены в космос. На этот раз они не двинулись обратно, а продолжили движение по изогнутым траекториям. Тот, что поменьше, двигаясь гораздо быстрее, чем тот, что побольше, вскоре исчез из виду, но через несколько часов появился снова. Более крупный из них, перемещаясь по небу более величественно, из-за его более медленного движения и вращения планеты вокруг своей оси, казалось, двигался в направлении, противоположном тому, что выбрал меньший. Я оказался свидетелем формирования спутников Марса.

Потерпев неудачу в своей попытке запустить такое огромное ядро, Лидо Кан снова переключил своё внимание на стрельбу меньшими ядрами. Час за часом я наблюдал, как моя линза превращается в зеркало в результате того, что Марс отворачивает свой лик от Магонга, и каждый час усугублял мою печаль, ведь я видел, как поверхность моей планеты испещряется огромными воронками. Вскоре служитель принёс мне еду и питьё. После этого я урывками поспал.

Шли дни, и я заметил новую тактику моего отца. Очевидно, он решил рискнуть всем, пытаясь уклониться от ядер, так как я увидел, что Магонг отклоняется от своей орбиты, приближаясь к Солнцу по эксцентрической траектории, из-за чего операторам теперь стало трудно брать правильный прицел и рассчитывать время запуска ядер.

Вскоре я увидел, что он переместился на орбиту Земли, а затем и за её пределы, уйдя в пространство между орбитами Земли и Венеры. Сначала я не мог понять его замысел, но постепенно он стал мне ясен, когда я увидел, что Земля приблизилась к нему, а Магонг последовал за ней. Я был уверен, что в его намерения входило использовать большую планету в качестве щита от разрушительной марсианской бомбардировки.

Однако, должно быть, что-то произошло с его пультом управления, поскольку Магонг то отставал от Земли в её вечном беге вокруг Солнца, то поднимался, пересекая её орбиту, и спешил вперёд, чтобы снова догнать её – на этот раз за пределами земной орбиты, между Землёй и Марсом. Что-то также произошло с вращением Магонга вокруг своей оси. Если раньше он совершал один оборот за каждые двенадцать часов, то теперь он вращался гораздо медленнее. Пролетев мимо Земли, он прошёл некоторое расстояние, затем остановился и снова отступил назад, чтобы подождать большую планету. Я ясно видел, что Магонг попал в гравитационную сеть Земли. Таким образом, он стал спутником этой планеты, точно так же, как огромное расколовшееся ядро Лидо Кана стало двумя спутниками Марса.

Лидо Кан продолжил безжалостную убийственно точную бомбардировку Магонга, как только приспособился к его новой орбите. Однажды, и только однажды я увидел, как он промахнулся, ядро, бывшее относительно небольшим, пролетело мимо Магонга и упало куда-то на поверхность планеты Земля – я не мог точно сказать, куда именно, из-за серебристой облачной оболочки, скрывавшей её поверхность из виду.

Хотя к этому времени, должно быть, было уничтожено целых четыре пятых его населения, я знал, что Магонг всё ещё продолжает борьбу, поскольку атмосфера в моей комнате с каждым днём становилась всё более разрежённой, пока я не стал дышать с мучительным усилием.

Однажды Лидо Кан вошёл в мою комнатку. К его спине был прикреплён аппарат, содержащий концентрированный воздух. Он время от времени вдыхал из него.

– Я пришёл попрощаться с тобой, юное отродье П'ан-ку, – сказал он. – Мой народ миллионами умирает от нехватки воздуха, благодаря адским лучам, что твой отец умудрился направить на нас. Нашу рассеянную атмосферу невозможно восстановить менее чем за тысячу лет, равно как и создать новую из элементов, содержащихся в почве. Поэтому я с пятьюстами большими эфирными кораблями, всё ещё имеющимися в моём расположении, ухожу с целью колонизации этой влажной, нездоровой и дикой планеты Земля. Я оставлю на планете небольшой персонал моих станций, излучающих волны. Каждая станция будет снабжена запасом концентрированного воздуха и будет выполнять задачу по продолжению бомбардировки Магонга до тех пор, пока всех обитателей твоей планеты не настигнет смерть.

Я освобожу одну из твоих рук и оставлю тебе достаточно еды и воды, чтобы, когда смерть наконец настигнет тебя, ты принял её от руки собственного отца, поскольку он продолжает разрушать нашу атмосферу. Итак, прощай.

Он вышел, и вскоре после этого вошёл служитель, поставил в пределах досягаемости бак с водой и большую корзину с едой, после чего освободил одну из моих рук. Затем он тоже вышел, и я, задыхающийся, остался один, в то время как атмосфера становилась всё более разрежённой.

Вскоре я стал свидетелем того, как флотилия Лидо Кана отправляется в путь. Я немедленно принялся вскрывать замки своих оков тонким кончиком одной из палочек для еды. Через час я освободился. Обнаружив, что моя дверь не заперта, я выбрался из комнаты. Вскоре я ввалился в большое пустое помещение, из которого раньше отправлялись официальные сообщения по марсианскому эфирному визифону в Магонг. Повернув выключатель, я обнаружил, что электричество всё ещё подаётся, и вызвал станцию отца. Моё сердце подпрыгнуло от радости, когда его лицо внезапно появилось на диске передо мной.

– У вас остались какие-нибудь эфирные корабли? – спросил я его после того, как мы обменялись приветствиями.

– Не так уж и много.

– А Хиа Ку всё ещё жив?

– Он жив, поставлен командовать флотом на время твоего отсутствия.

– Тогда немедленно отправьте его на поиски и уничтожение флота Лидо Кана, только что отбывшего отсюда с пятью сотнями кораблей с намерением колонизировать Землю.

– Значит, атмосфера Марса почти рассеялась?

– Да.

– А как же ты, сын мой? Остались ли ещё корабли, на которых ты сможешь вернуться?

– Поблизости – нет, и у меня не осталось сил, чтобы отправиться на их поиски. Моя смерть – это всего лишь вопрос нескольких часов, и я смирился со своей судьбой.

– Не отчаивайся, я – твой отец, и я спасу тебя. Я немедленно отключу разрушающие атмосферу лучи и пришлю к тебе небольшой быстроходный корабль, способный доставить тебя с Марса менее чем за четыре часа.

Я вернулся в комнатку, где был заключён всё это время, чтобы понаблюдать за эфирным кораблём, и, подтверждая слова моего отца, он появился менее чем через четыре часа – крошечный, рассчитанный на одного человека корабль. Я поспешил на крышу, достигнув её как раз в тот момент, когда корабль приземлился. Из него вышел человек – старый и верный слуга моего отца.

– Корабль его Величества, вашего отца, ваше высочество, – сказал он.

– Но это же корабль рассчитанный на одного человека? – недоумевающе уточнил я.

– Хиа Ку забрал все остальные, отправившись атаковать флот Лидо Кана, – ответил он.

Затем, прежде чем я успел ему помешать, он достал из-за пояса маленький зелёный лучевой проектор и прижал дуло к своему животу. Выдохнув «Прощайте, ваше высочество», храбрый и верный старый друг упал замертво к моим ногам.

Снова поспешно спустившись вниз, я вошёл в помещение эфирного визифона и подал сигнал своему отцу. На экране появилось его лицо. Я рассказал ему, что сделал его посланец, и из его глаз потекли слёзы.

– Ещё одна жертва алчного Лидо Кана, – сказал он. – А теперь садись в катер, и я снова включу лучи.

Я, не теряя времени, вернулся к маленькому кораблю и улетел с Марса. Я быстро приближался к Магонгу, когда вдруг наткнулся на остатки двух боевых флотов. Наших кораблей осталось всего три штуки, и они были окружены четырьмя вражескими кораблями. Оба флагмана были всё ещё целы и вели сражение с помощью огромных лучевых проекторов – зелёные против красных. Когда я приблизился к ним, один из наших кораблей разрезало надвое красным лучом, и его половинки разлетелись в пространстве.

У меня был один маленький лучевой проектор на передней палубе – слабое оружие против огромных линкоров, но я решил вступить в неравную схватку. Выбрав рулевую рубку ближайшего вражеского корабля, я рванулся к ней. Приближение моего крошечного судёнышка, по-видимому, осталось незамеченным, и я включил зелёный луч на расстоянии менее тысячи футов от цели. Когда луч коснулся его, рубка мгновенно сложилась, и корабль, потеряв управление, начал вращаться, ломая лучевой заслон и оставляя корпус незащищённым. Я мгновенно задрал нос своего корабля и пролетел над ним, отметив при этом, что он был мгновенно разбит мощными зелёными лучами двух наших оставшихся в строю линкоров.

Не останавливаясь, чтобы не дать врагу возможность понять, что произошло, я быстро бросился в атаку на штурманскую рубку следующего корабля. И снова мой крошечный луч лишил могучий корабль контроля, и он также был уничтожен зелёными лучами Хиа Ку. Однако на этот раз я не остался невредимым, потому что один из красных лучей одного из оставшихся марсианских кораблей, резко рванулся вверх и снёс часть моей передней палубы.

Я попытался закрыть защитную пластину под приборной доской, чтобы воздух и тепло не улетучились в открытый космос, но она застряла, и холод, близкий к абсолютному нулю, охватил меня. Онемевшими руками я отчаянно потянул за неподатливую пластину и через мгновение установил её на место. Тем временем мой маленький, юркий кораблик, лишившись управления, умчался почти за тысячу миль от четырёх оставшихся кораблей.

Я развернулся и снова направился к месту сражения. Затем я заметил нечто, от вида чего у меня вырвался вздох ужаса – огромное метеорное ядро, направляемое с Марса, неслось прямо на четыре корабля. У меня не было времени подать им сигнал – не было времени предпринять вообще что-либо. Мгновение спустя оно поразило их, и четыре сражающихся судна исчезли в ослепительной вспышке света, не оказав, по-видимому, ни малейшего влияния ни на траекторию, ни на массу ядра.

С тяжёлым сердцем я развернул свой корабль в сторону Магонга. Вскоре после этого я увидел, как ядро попало в цель. У меня на борту была небольшая схема, и, сверившись с ней, я обнаружил, что оно уничтожило одну из наших станций рассеивания атмосферы.

Двухчасовой полёт привёл меня к Магонгу, за это время мимо меня пронеслись ещё четыре огромных ядра, стремящиеся выполнить свои смертоносные обязанности. Когда я направлялся к дворцу моего отца, мимо меня промчалось пятое ядро, и мой крошечный аппарат закувыркался в разрежённой атмосфере, как лист, подхваченный ураганом. Когда мне удалось выровнять его и я снова посмотрел вниз, меня пробрал холод ужаса, ибо этот последний вестник смерти вырыл огромную яму диаметром более шестидесяти миль, и центр ямы отмечал то место, где когда-то стоял дворец моего отца. Моих любимых родителей больше не было. П'ан-ку, могущественный монарх, был мёртв. Я стал П'ан-ку, правителем безлюдной пустоши, когда-то бывшей могущественной, процветающей империей Магонг.

Я приземлился у края огромного кратера и вышел из своего аппарата. Мгновение спустя, задыхаясь, я поспешно запрыгнул обратно внутрь и закрыл дверь. Атмосфера Магонга почти исчезла. Его огромные лучевые проекторы всё ещё работали, и он совершал самоубийство, стремясь уничтожить своего ненавистного врага.

Взлетев, я направился к ближайшей станции лучевого проектора. Подлетев к ней вплотную, я заглянул в окна. Ни одна живая душа не заметила моего взгляда, а этажи усеивало множество мёртвых тел. Проекторы, однако, всё ещё работали – они управлялись с помощью механизмов, настроенных таким образом, чтобы лучи фокусировались на Марсе до тех пор, пока аппаратура не перестанет функционировать из-за недостатка энергии.

Время от времени на Магонг падали небольшие скопления метеоритов, но их становилось всё меньше и меньше – верный признак того, что персонал станций, обслуживающих их проекторы один за другим погибал от действия смертоносных лучей, нацеленных нашими людьми на их планету. Взлетев, я направился к ближайшей планете, где ещё могла существовать человеческая жизнь – к Земле. Путешествие заняло добрых два часа, и я с тревогой отметил, что у меня в баллоне остался лишь небольшой запас концентрированного воздуха – его хватило бы ещё на сорок пять минут при бережном его расходовании.

Нажав на рычаг управления скоростью до упора, я устремился к Земле быстрее любых метеоров. Прошло сорок пять минут, а Земля, хотя и маячила впереди, всё ещё была за много тысяч миль от меня. Взглянув на индикатор баллона с воздухом, я увидел, что он показывает ноль. Я закрыл клапаны для выпуска загрязнённого воздуха и постарался дышать как можно тише. Вскоре я почувствовал, как меня охватывает смертельная вялость. Усилием воли мне удалось сохранить контроль над чувствами ещё на несколько минут.

Внезапно моё угасающее сознание зафиксировало тот факт, что приборы показали, что я почти достиг внешней границы земной атмосферы. Войти в неё на той скорости, с которой я летел, означало бы верную огненную смерть. Я успел сделать две вещи, прежде чем потерял сознание: перевести рычаг управления скоростью назад и открыть дверцу рядом со мной. Затем наступило забытьё.

Когда я пришёл в себя, то обнаружил, что лежу на земляном полу большой хижины с глинобитными стенами. Вокруг меня стояла охваченная благоговейным страхом группа светлокожих полуголых дикарей. Я сел, и как только я это сделал, земля подо мной содрогнулась, и часть глинобитной стены обрушилась, придавив троих мужчин и женщину. Остальные дикари распростёрлись вокруг меня, демонстрируя все признаки суеверного страха.

Я подал знак, что голоден, и мне тут же принесли еду и питьё – огромный кусок подгоревшего мяса и белый кислый напиток, который, как я потом узнал, был ферментированным молоком какого-то животного. Я поел, попил и, почувствовав себя сильнее, встал и вышел из хижины, двигаясь так, словно моё тело было налито свинцом из-за огромного притяжения планеты. Когда я это сделал, земля задрожала ещё раз, и хижина обрушилась полностью.

Знаками я, наконец, дал понять охваченным ужасом дикарям, что хочу знать, где находится мой эфирный корабль. Один из них, казавшийся смелее остальных, привёл меня к месту, где в плотной земле зияла огромная расщелина. Далеко внизу, в этой расщелине, я увидел свой застрявший аппарат. Я искал какие-нибудь способы спасти его, когда земля вновь задрожала, и края расщелины сомкнулись над ним.

Таким образом, лишившись возможности межпланетных перемещений – поскольку я не знал, как построить другой эфирный корабль, – я оказался прикованным к Земле. Я немедленно приступил к изучению примитивного языка дикарей, из-за частых землетрясений живших в жилищах из шкур, привязанных к шестам. Я знал, что всё это, а также многочисленные извержения вулканов, ужасные электрические бури, метеоритные дожди и электромагнитные явления в полярных регионах были результатом недавнего выхода Магонга на орбиту вокруг Земли, и что со временем всё снова придёт в норму. Дикари, однако, верили, что появление «великого ночного светила» и последующие ужасающие явления были вызваны некой магической силой, которой обладал я, и, следовательно, поклонялись мне как богу.

Желая умилостивить меня, соседние племена, разбросанные на сотни миль во всех направлениях от моего жилища, устраивали подношения в виде еды, стад животных и выделанных шкур. Постепенно землетрясения утихли, в извержениях вулканов появились перерывы, метеоритные дожди стали реже, и в целом, стихия стала менее разрушительной. По прошествии года я женился на дочери вождя племени, в которое попал. Другие вожди, узнав, что бог берёт в жёны женщин, быстро предложили руки своих дочерей.

На одной из них я время от времени женился, заключая таким образом союзы, которые никто не хотел расторгать, с одним племенем за другим. Я стал невероятно богат, если судить о богатстве с точки зрения этих людей, и построил себе огромный дворец из тёсаного камня, лично наблюдая за работой орды неопытных рабочих. Также я построил храм для поклонения великому богу Т'иену, Верховному Правителю Вселенной, и научил свой народ поклоняться Ему и относиться ко мне только как к наместнику Его на Земле.

Большинство моих многочисленных жён родили мне детей, и я был благодарен за то, что все они, вместо того чтобы походить на своих матерей, имели жёлтую кожу, прямые чёрные волосы и раскосые глаза моей расы. Мои дети выросли и заключили браки с женщинами и мужчинами-дикарями, вот только внешность их отпрысков слегка изменилась. С течением времени я узнал, что эти люди, включая моих детей и потомков, редко жили дольше столетия, их средняя продолжительность жизни составляла около семидесяти лет. Когда я перешагнул столетний рубеж, не проявляя никаких признаков старческого слабоумия, прошёл слух о том, что я бессмертен. Это убеждение увеличило мою власть, и, следовательно, я не стал отрицать или подтверждать её истинность, хотя и знал, что в свои двести лет я буду уже в среднем возрасте и, вероятно, умру, не дойдя до конца третьего столетия своего существования, поскольку три столетия – это средняя продолжительность жизни моей расы, до четырёх столетий редко кто доживал.

Теперь, когда мне исполнилось двести девяносто восемь лет, я готов вернуться к моему Создателю, оставив после себя сто тысяч потомков – гордую расу, уже давно переставшую вступать в браки с белокожими дикарями. Они известны как Поднебесный народ, и я сделал их повелителями над низшими расами моей могущественной империи.

Эта летопись, собственноручно высеченная мною на неподвластном времени камне, будет храниться в пещере, в которой я её высекаю. Я подсчитал, что не менее чем через пять тысяч лет дверь пещеры будет заново открыта в результате эрозии.

По мере приближения конца я стал ощущать в себе дар предвидения – потребность пророчествовать. Когда моё послание будет обнаружено, число моих потомков будет исчисляться миллионами. Они будут не людьми науки, а людьми веры. Я вижу, что эта тенденция сохраняется в них по сей день, и, видимо, она будет продолжена. Хотя я научил их читать и писать на языке моего народа и поклоняться Т'иену, я уже давно оставил попытки обучать их наукам. Все мои попытки научить их хотя бы основам астрономии и физики были тщетны. Мои простейшие высказывания на эту тему интерпретировались как символические религиозные изречения и оборачивались суевериями.

Изначальный язык моих предков, а также иероглифы, которым я их научил, претерпели постепенные изменения. Возможно, что через пять тысяч лет мои письмена будут непонятны моим потомкам. Однако время должно воспитать среди них человека, обладающего умом и настойчивостью, необходимыми для того, чтобы расшифровать их. Вот только он представляется мне, как человек, прилежно изучающий религию и, следовательно, не интересующийся никакими научными аспектами, а мой научный склад ума жаждет общения с другими людьми такого же склада – с умами, которые меня поймут.

Поэтому я поручаю это своему потомку:

Переведи это письмо на языки ведущих народов Земли. Затем отправляйся в такое место, где ты найдёшь яму шириной в три четверти мили и глубиной более пятисот пятидесяти футов. Она будет окружена стеной высотой в сто пятьдесят футов. Мои цифры приблизительны, потому что это всего лишь расчёты, основанные на размерах и скорости метеоритной массы, отправленной Марсом на Землю.

Поскольку она будет уникальна для Земли и в точности будет напоминать ямы на моей родной планете, учёные, интересующиеся Магонгом, со временем посетят её. Когда ты их обнаружишь, укройся где-нибудь поблизости и понаблюдай за этими людьми. Каждый раз, как ты увидишь настоящего учёного, следи за выражением лица Магонга, ожидая знака. Когда появится яркий свет, ты будешь знать, что моя душа распознала нужного человека и подала тебе сигнал из своей небесной обители.

Передай ему перевод этого письма на его родной язык и потом занимайся своими делами с моего благословения, ибо именно к учёным и им подобным я, как человек науки, обращаюсь с этим посланием.

И теперь, когда я завершаю эту историю своей жизни, я оглядываюсь на своё долгое и довольно счастливое существование на Земле, и каждый раз, когда я смотрю на Магонг, я не могу не думать о том, что могло бы быть, если бы не эта ужасная рукотворная чума, называемая война. Я также не могу преодолеть чувство грусти при виде моего некогда гордого мира, а ныне скромного спутника, чьё изуродованное войной, безжизненное грустное лицо навсегда покорно обращено к своему новому хозяину, Земле.

© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)