Текст книги "Разрушение (ЛП)"

Автор книги: Отем Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 21

Ремингтон

Я провел рукой по лицу, мысленно вернувшись в Прованс. Я не разговаривал с Селеной или Эриком последние несколько часов. Мобильная связь в больнице просто дерьмо.

Я так скучаю по ней и по Адриану. Дождаться не могу, когда смогу поговорить с ними после того, как выйду из больницы. Я приехал пораньше на встречу с лечащим врачом Калеба, чтобы обсудить его состояние, альтернативные варианты и возможность операции, и потому, что мне хотелось провести немного времени с Калебом.

К несчастью, то же самое сделал и Ремингтон Ньюпорт, мой отец. Адель не оказалось поблизости, чтобы сыграть роль буфера между нами, что она делала во время последних нескольких визитов.

Я встряхнул рукой, чтобы проверить время, затем обернулся и посмотрел на мужчину, сидящего напротив меня. Он никто для меня, всего лишь мой биологический отец, незнакомец. На его лице появилось больше морщин, по сравнению с последним разом, почти год назад, когда я видел в газете его фотографию, на которой он улыбался в камеру на благотворительном балу в Лондоне.

Его темные волосы поседели. Глаза, в которых всегда сверкала сила и уверенность, потускнели от огорчения, когда он смотрел на своего сына, лежащего на кровати между нами. Когда он поднял голову и посмотрел на меня, в его глазах вспыхнула, как мне показалось, надежда.

В данный момент, я единственная надежда Калеба, и мой отец понимает это. Доктора проверили Адель на совместимость. К сожалению, ее кровь несовместима с кровью Калеба. Это тот случай, когда власть отца не может вылечить его сына или контролировать неизбежное. Да, он может подкупить кого-то и убедить отдать почку, но время – деньги. Почки Калеба отказывают очень быстро, и ему нужен диализ, чтобы поддерживать их.

Я мог бы кичиться тем, что отец не может воспользоваться своей властью или контролировать ситуацию, как ему это присуще. Но мне, наоборот, жаль его. Я так сильно хотел ненавидеть его за то, что он уничтожил мое детство, когда я нуждался в нем больше всего, но не смог. Меня окружала любовь, пока я рос.

Бабушка, которая умерла, когда мне исполнилось двадцать лет, мои кузины, дяди и моя мать позаботились о том, чтобы меня любили вдвойне сильнее, тем самым компенсируя ублюдка отца. Любовь, которая окружала меня, развеяла ненависть к отцу, осталось только безразличие.

В комнате раздавалось пиканье аппарата, к которому подключен Калеб, отображающего его жизненные показатели. Только этот звук и шипение, исходящее от кровати, когда брат выдыхал. У меня снова не получилось поговорить с Калебом.

Единственный раз у меня это получилось два дня назад, когда я только приехал, но он был слишком слаб, просто приподнял руку и похлопал меня по голове, как делал раньше, когда мы учились в школе. Когда я увидел его, мое сердце разбилось. Он не напоминал здорового мальчишку, с копной темно-русых волос, мальчишку, чей смех был таким же заразительным, как и его дружба. Моего брата.

– Нам нужно поговорить об этом, сын, – сказал отец, прерывая мои мысли. Я ощущал неловкость, называя его Ремингтон. Мне не хотелось ассоциировать свое имя с таким человеком, как он, но это было сложно, особенно учитывая, что меня назвали в честь него.

Во мне вспыхнул гнев и, сжав челюсти, я вцепился пальцами в подлокотники кресла. Он имеет в виду тот разговор, который состоялся между нами, когда он понял, что я единственная надежда его сына. Каждый раз, когда у него появляется возможность встретиться со мной лицом к лицу, он всегда начинает один и тот же разговор.

Я не в настроении быть подкупленным деньгами, обещаниями должности в его компании или в совете директоров, или о чем еще он там болтает. Я считаю своего отца полнейшим придурком, но его заявление, что он заплатит мне за то, что я отдам почку его сыну – моей плоти и крови – стало верхом высокомерия и бессердечности.

Я холодно на него посмотрел, затем бросил взгляд на Калеба, прежде чем снова повернуться к отцу лицом.

– Мы можем поговорить снаружи? – я встал и направился к выходу из палаты, не потрудившись проверить, последует ли он за мной. Настало время поставить на место мудака раз и навсегда. Как только он вышел в коридор, я набросился на него.

– Похоже, ты не изменился, отец. Деньги для тебя все. Что ж, слушай меня внимательно, потому что я говорю это в последний раз. Иди нахер, ты и твои деньги. Я делаю это, потому что здесь лежит мой брат. Я не твой сын. Никогда не был тебе сыном и никогда не буду. Усвой это. Что до меня, то ты существуешь только на задворках моей памяти, – меня трясло от ярости, и я понял, что не простил его. Не совсем. Я просто подавлял свои чувства к нему. Руки тряслись, а дыхание было затрудненным, пока я старался взять себя в руки и не пнуть мудака по его высокомерной заднице. – Держись от меня подальше, если знаешь, что для тебя лучше.

Кто-то прочистил горло.

– Мсье Сен-Жермен?

Я сделал несколько глубоких вдохов, изменил выражение лица насколько мог и обернулся. Доктор прочистил горло и начал вертеть в руках коричневую папку.

– Простите, что заставил вас ждать. Мы можем пройти в мой кабинет, если вы готовы... – доктор не договорил, его взгляд метнулся за мое плечо к отцу, а затем снова вернулся ко мне.

Я кивнул и пошел за ним, но остановился, когда услышал звук подошв, шаркающих по ламинату, который следовал за нами. Я метнул в отца взгляд через плечо, молча говоря ему, чтобы он даже не думал приближаться ко мне, и он замер на месте, а я продолжил свой путь к кабинету доктора. Калеб – сын Ремингтона, но в данный момент мне все равно. Это моя почка. Кроме того, уверен, что если отец будет находиться в радиусе десяти метров от меня, все закончится тем, что ему придется задержаться в больнице надолго.

Доктор оказался достаточно умен, чтобы сделать вид, что не заметил в коридоре ничего необычного.

Мудрый человек.

Когда я покинул больницу, было семь часов вечера, и Калеб по-прежнему спал. Мне удалось поговорить с ним в течение пяти минут, прежде чем истощение взяло свое, и он уснул.

Как только вышел из больницы, я поднял воротник своего пальто, пытаясь защититься от холодной октябрьской погоды. Затем включил телефон и нахмурился, увидев пропущенные звонки от Селены и Эрика. Они звонили где-то около двух часов назад. Что могло случиться? Различные сценарии пронеслись в моей голове, один хуже другого, и в ушах зашумела кровь. Сначала я набрал номер Селены, но после нескольких гудков вызов переключился на голосовую почту. Меня обуял страх, и я набрал номер Эрика. Он ответил после первого же гудка и рассказал, что случилось, подтверждая мои самые ужасные опасения. Пока меня не было, пресловутый преследователь снова нанес удар, и в этот раз он или она, по всей видимости, жаждал крови. Черт, почему я не взял Селену и Адриана с собой в Лондон? Что, если с ними на самом деле что-то случится? Я не переживу этого. Я сел в ожидавшее такси и откинулся на сиденье, чувствуя, словно теряю хватку на всем, что мне дорого в жизни: Калеб, Адриан, Селена, замок.

Сорок пять минут спустя я уже был в ангаре, где меня ждал самолет Сен-Жерменов, готовый доставить обратно в Прованс. Сердце бешено стучало в груди. От мысли, что Адриан и Селена в опасности, мне сделалось дурно. Я уже давно не молился, но теперь обращался к Богу. Постоянно повторял молитву, как мантру.

Господи, пожалуйста, пусть они будут в безопасности.

Как только самолет приземлился в Провансе, я поспешил к машине, которую припарковал в дальней части ангара, когда улетал в Лондон. Сел в нее и сделал несколько глубоких вдохов. Я так крепко вцепился в руль, что на руках проступили вены. Мне нужно успокоиться, пока еду домой. Легче сказать, чем сделать. Я несся к замку как одержимый. Не в силах припарковаться на обычном месте, я бросил машину прямо посреди подъездной аллеи, выпрыгнул из нее и поспешил в дом. Эрик мерил шагами гостиную, взволнованно запустив руку в свои светлые волосы.

Он резко вскинул голову и увидел меня. Хмурое выражение исчезло с его лица. Плечи сразу же немного расслабились, но в то же время я заметил, как на его лице появилось выражение настороженности.

– Где они? – спросил я его, когда он остановился передо мной.

– В комнате Адриана, – я бросил свою дорожную сумку на пол и устремился наверх.

Селена лежала на боку, а Адриан безопасно устроился в ее объятиях. Мое сердце словно разбухло при виде этой нежной картины и от чувства, распустившегося в груди, которое стало таким родным теперь, когда бы я ни увидел этих двоих вместе.

– Господи, спасибо, – прошептал я себе под нос. Я подошел к кровати и присел на край матраса. Нагнулся и поцеловал Адриана в лоб, затем повернулся и провел губами по губам Селены. Она пошевелилась и открыла глаза. Несколько раз моргнула, словно приспосабливаясь к окружающей обстановке. Затем застыла и ее рука, обнимающая моего сына, напряглась, и она притянула его поближе к себе. Когда она, наконец, поняла кто я, она ахнула, и страх в ее глазах уступил место облегчению.

– О, мой, Бог, Ремингтон, – хрипло сказала она. Она бросила взгляд на Адриана и медленно разомкнула объятья, чтобы не потревожить его сон. Затем укрыла его до подбородка и повернулась лицом ко мне. В ее глазах стояли слезы, они покатились вниз по ее щекам. Она упала в мои объятия, и я держал ее, когда она уткнулась лицом мне в шею. – Так хорошо, что ты здесь. Когда ты приехал? – ее голос дрожал, а саму ее всю трясло.

– Несколько минут назад.

Она кивнула, но не подняла голову. Я не заметил по ее лицу, что она плакала, когда вошел в комнату. Должно быть, она сдерживалась до этого момента.

Я продолжал обнимать ее, и с каждым всхлипом Селены мои объятия становились все крепче. Я пристально смотрел на мирно спящего Адриана. Мне так сильно хотелось прикоснуться к нему, но не хотелось его будить. Ему нужен отдых после такого ужасного тяжелого испытания.

Мы молчали, и я был благодарен за это. Горло как будто опухло и уверен, что не смог бы и слова вымолвить.

Наконец-то Селена отстранилась и улыбнулась, хотя в ее глазах все еще стояли слезы. Затем она шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной руки.

– Передать тебе не могу, как хорошо, что ты вернулся, Ремингтон. Еще никогда в жизни я не была так напугана.

– Если бы я знал, что произошло, я бы прилетел раньше. Мне так жаль, что у меня заняло это столько времени, ma belle.

Она яростно покачала головой.

– Калеб нуждался в тебе. К тому же никто не мог предположить, что такое случится.

Я посмотрел на нее. Даже в слезах она такая красивая. Она не устраивает мне сцену и не обвиняет в том, что я не оказался рядом вовремя. Вместо этого она думает о Калебе.

Эта женщина удивительная.

– Хочешь поговорить об этом? Рассказать мне, что случилось?

Она глубоко вздохнула и рассказала мне все от начала и до конца. Она дошла до момента, когда в саду зазвучала музыка и когда упомянула, что это был «Танец Феи Драже» я почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Селена закончила свой рассказ, я извинился и спустился вниз переговорить с Эриком. Он кратко пересказал мне то, что произошло, и сообщил, что завтра прилетит Жиль с двумя охранниками из его агентства.

Мне нужно было проверить еще кое-что, прежде чем я смогу присоединиться к Адриану и Селене. Я прошел к застекленному шкафчику, расположенному между камином и телевизором, открыл его и быстро просмотрел коллекцию CD-дисков. Коробка с саундтреком моей любимой оперы «Щелкунчик» пропала.

Кто бы ни был этот человек, очевидно, он отлично ориентируется в замке. Он также в курсе, какое влияние эта музыка оказывает на меня, и как я ценю ее. Когда мне было тринадцать, мать впервые отвела меня в оперу в Париже. Тогда она встретила Бернара, мужчину, который кардинально изменил наши жизни. Он подарил мне этот диск в качестве подарка на мой четырнадцатый день рождения. В этом диске заключены мои самые сокровенные воспоминания.

Снова попытался вспомнить, выказывал ли я что-нибудь помимо обычного интереса к женщинам, с которыми встречался раньше, но в голову так ничего и не пришло. Но как этот человек нашел дорогу сюда? Мне не дает покоя мысль, что кто-то, кого я знаю, может сотрудничать с этим человеком.

Я закрыл двери шкафчика и вернулся в гостиную. Активировав сигнализацию, я пожелал спокойной ночи Эрику, который по-прежнему выглядел озабоченным, даже после того, как я заверил его, что все произошедшее не его вина. Наконец-то, я поднялся наверх. В голове назойливо крутились мысли.

Селена снова была в кровати, но все еще не спала. Я взял Адриана на руки и жестом показал ей следовать за нами. В своей комнате, я уложил сына на свою кровать, переоделся в пижамные штаны и футболку и присоединился к ним на кровати. Я ни в коем случае не засну, если не буду обнимать их и чувствовать, что они рядом.

Глава 22

Ремингтон

За последние несколько дней замок посетило много народу. Регулярно заезжала полиция, чтобы осмотреть место происшествия. Они признали, что это был поджог, но я и без них это знал. Все стало так чертовски хреново, и мне начало казаться, что я больше не контролирую ситуацию. Состояние Калеба ухудшилось и врачи решили, что его нужно как можно скорее прооперировать.

Большая часть виноградников уничтожена огнем. Сад и восточную часть замка тоже зацепило, и теперь они нуждаются в ремонте. Я пообщался с матерью и рассказал ей все, что случилось. Она должна прилететь завтра на одном из принадлежащих нашей семье самолетов.

Мы отправимся в Париж, пока замок не отремонтируют, хотя предполагаю, что убедить мою мать покинуть это место бесполезная затея. Я не стал рассказывать ей кто или что конкретно стало причиной пожара. Хотел поговорить с ней с глазу на глаз. Думаю, у нее появятся вопросы, как только она встретится с Селеной, и мне следует быть готовым к этому.

Сегодня мы съездили в город, чтобы вырваться из замка, что в итоге оказалось неплохим решением. Адриан выглядел бодрым и оживленным, а он не был таким с самого пожара.

Сразу же после ужина я вышел, чтобы поговорить с двумя мужчинами из охранного агентства Жиля. Он вернулся в Париж, чтобы выследить человека, который, как он был уверен, стал причиной беспорядка в наших жизнях. Одна из камер в его офисе зафиксировала, что произошло в кабинете, и, судя по очертаниям тела и тому, как фигура человека двигалась, это определенно была женщина. Лицо было скрыто маской и единственное, что ее выдало, это ярлык, выглядывающий сзади на джинсах. Они оказались изготовлены на заказ. После дальнейшего расследования Жиль нашел бутик, расположенный в 10-м округе Парижа.

Чувствуя облегчение, что мы наконец-то сдвинулись с мертвой точки с этим сумасшествием, я повел Адриана в его комнату. Почистив зубы, он забрался в кровать и натянул одеяло до подбородка, а я взял книжку с тумбочки возле кровати, которую он выбрал, чтобы ему почитали на ночь.

– Могу я кое-что спросить у тебя, папа?

– В любое время, – я сел в кресло-качалку рядом с кроватью. Никогда не мог заставить себя вынести его из комнаты. Оно хранит столько воспоминаний о том, как я укачивал крошечного Адриана, пока он засыпал.

Он нахмурился.

– Почему Селена должна уехать? Мы можем оставить ее здесь, с нами, и она может стать мне настоящей мамой.

Отложив книгу обратно на тумбочку, я потянулся к нему, чтобы разгладить его нахмуренные бровки. Я знал, что рано или поздно этот вопрос возникнет.

Я рассматривал своего маленького мальчика и воскрешал в памяти свою клятву убедить Селену задержаться с нами подольше.

– Мы не можем оставить ее, Адриан. У нее есть семья дома. Уверен, что они очень скучают по ней.

– Она не хочет быть с нами? Вы ведь любите друг друга? – он склонил голову набок, сосредоточенно глядя на меня.

Я потер подбородок, раздумывая, как лучше ответить на его вопрос. Это совершенно неизведанная территория для меня. Раньше у Адриана не было возможности познакомиться с женщинами, с которыми я встречался, потому что я никогда не испытывал настоящей привязанности ни к одной из них, но благодаря Селене мне захотелось получить от жизни второй шанс.

Адриан нетерпеливо ерзал, пока смотрел на меня напряженным, полным надежды взглядом. Мне захотелось сразу же пообещать ему все, что он хочет.

– Она очень особенная женщина, – ответил я ему, сдерживая порыв поведать свои истинные чувства. Если я и собираюсь рассказать кому-то о них, то Селена будет первая в этом списке. Я хочу смотреть ей в глаза, когда решусь, наконец, обнажить перед ней душу. Может быть, она испытывает ко мне те же чувства, что и я, а может, и нет.

Мой сын прекратил вертеться, перестал хмуриться, и на его личике появилась улыбка.

– Я люблю ее и хочу, чтобы она была моей мамой.

– Я тоже, – прошептал я, затем наклонился и поцеловал его в макушку.

Боже мой, я так люблю своего мальчика. От мысли, что с ним что-то может случиться, я чуть не рухнул на колени и на лбу у меня выступил пот. То, что Селена потеряла ребенка и сумела это пережить, лишь заставило меня обожать ее еще сильнее.

– Пора спать. Ты рад, что увидишь завтра бабушку? – спросил я, напоминая ему, что завтра приезжает моя мать. Селена по-прежнему нервничает из-за предстоящей встречи. Я же, напротив, с нетерпением жду, когда моя мать встретится с женщиной, которая преуспела в том, что не вышло у других за последние четыре года. С женщиной, которой удалось стереть боль и разочарование предательства и заявить права на мое сердце.

– Да, папа! – он радостно взвизгнул и зарылся глубже под одеяло.

Я снова взял книгу, открыл ее на отмеченной странице и начал читать. Пять минут спустя Адриан все еще беспокойно ворочался так, что перевернул и сбросил одеяло на пол.

Я вздохнул и прекратил читать.

Сегодня вечером я с нетерпением ждал возможности провести больше времени с Селеной. Несмотря на то, что мы занимались сексом, когда вернулись домой два часа назад, я по-прежнему хочу ее. После пожара у нас не получалось достаточно долго побыть наедине. Моя потребность в ней не знает границ, я помешан на ней. В ушах зашумела кровь, когда я представил ее греховное обнаженное тело, распростертое подо мной.

Я мысленно зарычал. Следует прекратить это. Я в комнате сына, а в голове непристойные мысли о распутнице, сидящей внизу.

Я поерзал на стуле, стараясь подавить стон, когда член в штанах болезненно запульсировал, и постарался сосредоточиться на сыне.

– Что случилось, Адриан? – мой голос прозвучал хрипло. Адриан странно на меня посмотрел, и я прочистил горло.

– Я видел ее снова сегодня.

Моему одурманенному похотью мозгу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Видел кого?

– Ее. Женщину, которая навещала меня в садике в Париже.

Эти слова охладили страсть, и мое сердце бешено застучало. Он никогда не упоминал, что в садике его навещала какая-то женщина.

– Какая женщина?

Он пожал плечами.

– Она сказала мне, что скоро станет моей новой мамой. Мне она не нравится.

Меня бросило в пот и его капли потекли по спине, хотя в комнате было довольно прохладно.

– Когда ты видел эту женщину?

– После ужина.

Я уже открыл рот, чтобы спросить его, как выглядела эта женщина, но меня прервал мобильный, завибрировавший в кармане джинсов. Я нетерпеливо вытащил его и провел пальцем по экрану, не глядя, кто звонит.

– Сен-Жермен, – представился я, откидываясь на спинку кресла.

– Это Жиль. Слушай, знаю, что ты просил меня прекратить проверять прошлое Селены…

– Да, просил, – нетерпеливо прервал его я. – Есть новости о той женщине? Ты съездил в бутик?

– Да. Владелец обещал прислать мне факсом расписки и любые другие подробности об этом особом покупателе. Сначала он упирался, но когда я объяснил ему, что будет в случае отказа сотрудничать, он согласился. Но я звоню тебе не поэтому. Сегодня днем я получил кое-какую информацию о Селене по почте.

Я встал и подошел к окну, сердце бешено стучало в груди.

– Какого черта? Жиль, я же сказал тебе, что не заинтересован в слежке за ней за ее спиной.

– Успокойся, Ремингтон, – сказал он спокойным скрипучим голосом. – Человек, которого я нанял, посчитал, что наткнулся на кое-что, что ты, возможно, захочешь узнать. Хочешь, чтобы я уничтожил эту информацию или все же выслушаешь?

Я зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза. Сгоряча я попросил Жиля нанять частного сыщика, но в итоге, когда понял, что мне не важно кто она, попросил его прекратить поиски.

Я резко выдохнул.

– Выкладывай.

– Отлично. Так вот… – он глубоко вдохнул. – Согласно отчету, Селене Майклз двадцать шесть лет и ее адрес…

– Переходи к сути, Жиль, – огрызнулся я, желая вернуться к своему разговору с Адрианом.

Я услышал щелчок, напоминающий кликанье компьютерной мышки, за которым последовал звук нажатия нескольких клавиш.

– Итак, Селена родилась двадцать шесть лет назад в… дерьмо! Где ты говорил она родилась?

Все в животе стянулось в узел, когда он заколебался. Я оглянулся через плечо на Адриана. Он увлеченно играл двумя человечками Лего. Я повернулся и продолжил смотреть в окно на безлунное небо.

– В Нью-Йорке.

Жиль молчал несколько минут.

– Согласно этому отчету она родилась в Париже, у месье Энтони Майклза и мадам Инес Дюбуа, в роддоме имени Армана Труссо.

Биение пульса отдалось в ушах, дыхание стало прерывистым.

– Что ты сказал?

Он повторил свои слова.

Я покачал головой, желая избавиться от слов Жиля. Неужели Селена соврала мне о том, где родилась? Зачем она это сделала? Она упоминала, что ее мать француженка, но я не планировал копать глубже. Не могу говорить об этом в одной комнате с Адрианом. Я прочистил горло, стараясь избавиться от душащих меня эмоций.

– Дай мне минуту, Жиль.

Я направился к Адриану и поцеловал его в макушку.

– Мне нужно кое о чем позаботиться, ладно? Я попрошу Селену подняться и дочитать тебе.

Адриан кивнул, пока издавал какие-то звуки, напоминающие гул самолета, и водил рукой вверх-вниз. Я повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда он позвал меня:

– Папа?

Я повернулся и посмотрел на него.

– Да, Адриан.

– Та тетя внизу. Она просила передать тебе, – он прищурился, словно усердно вспоминал, – раз, два... бум.

Раз. Два. Бум? Мои руки затряслись, и к горлу поднялась желчь.

– Адриан, ты помнишь, как она выглядела? Где точно ты ее видел?

– На кухне, когда пошел туда за мороженым. У нее каштановые волосы и она высокая.

Черт побери! Как ей удалось пройти мимо двух охранников? Только если кто-то работает на нее. Кто-то из тех, кто работает в замке. От этой мысли я замер. Крепче сжал телефон в руке, затем вспомнил, что Жиль все еще на связи и прижал его к уху.

– Перезвоню позже, – я нажал отбой, прежде чем он успел что-то сказать, и повернулся к Адриану. – Оставайся здесь и запри дверь. Не открывай ее, пока не услышишь мой голос или Эрика, хорошо? Никому больше.

Я не стал упоминать Селену. Женщина каким-то образом проникла в замок, поэтому я волновался, что она может подражать голосу другой женщины.

Как только Адриан кивнул, я выбежал из комнаты и, убедившись, что он запер за мной дверь, помчался вниз.

Мои ноги коснулись нижней ступени лестницы, и я лихорадочно осматривал комнату. Селены не было там, где я оставил ее. Запустив руку в волосы, сильно потянул, и боль помогла мне не утратить рассудок. Я обещал, что буду защищать ее, и тем не менее в замок проникли под носом у Эрика и двух охранников.

Я завернул в столовую и застыл на месте. Селена без сознания лежала на полу. Она была очень бледная, а из пореза на виске сочилась кровь. Ее красивые красные губы были покрыты чем-то похожим на рвоту.

– О Боже, Селена, – я бросился к ней и упал рядом на колени. Прижал два пальца к запястью, чтобы проверить пульс, но руки у меня дрожали, и я никак не мог его нащупать. – Нужна помощь! – крикнул я двум мужчинам, стоящим за входной дверью.

Нужно взять себя в руки, иначе не смогу помочь ей. Я глубоко дышал, и хотя мои глаза застилали слезы, мне все же удалось нащупать пульс. Он едва прощупывался, а дыхание было очень слабым.

Игнорируя раздающиеся на заднем плане звуки шарканья подошв, крики охранников по рациям и панические возгласы, я сосредоточился, пытаясь вспомнить основы первой помощи. Я не мог мыслить здраво. Кто-то коснулся моего плеча, я обернулся и увидел Эрика. Он сказал что-то, но я понял только, что его губы шевелятся. Оттолкнув меня в сторону, он опустился на колени возле Селены, а я встал и смотрел на него, в действительности не видя.

Я думал, что знаю истинное значение слова «боль». Ощущение, будто мое сердце вырывают из груди раз за разом до тех пор, пока я не начинаешь чувствовать себя в аду и в чистилище одновременно. Оказывается, не знал. Видя, как Селена лежит на полу, беспомощная и без сознания, я почувствовал свое бессилие.

В голове проносились разные мысли.

Я должен был отпустить ее, когда она уехала из моего дома неделю назад.

Должен был забыть о ней.

Но ничего из этого не сделал, потому что нуждаюсь в ней, жажду ее. Мой физический и эмоциональный голод по ней не знает границ и я эгоистичный ублюдок. Даже по отношению к сыну веду себя эгоистично. Его сердце будет разбито, когда он увидит Селену. Эта мысль укрепила мою решимость. Я защищал его всю свою жизнь, и буду защищать, пока жив.

Я позвонил в скорую, рассказал, что случилось, затем сбросил звонок и вернулся к Селене.

Прибыла машина и вертолет скорой помощи, и я неохотно встал, наблюдая, как двое мужчин проверяю ее жизненные показатели с помощью оборудования. После этого началась суматоха, и я повернулся и посмотрел на Эрика. Он выглядел потрясенным и бледным.

– Я облажался. Я дважды облажался мсье Сен-Жермен.

Я сжал челюсти, ощущая, как гнев и страх наполняют меня.

– Да. Ты и люди Жиля. Как одна женщина сумела проскользнуть у вас под носом незамеченной?

Он открыл рот, собираясь сказать что-то, но я прервал Эрика, бросив на него разъяренный взгляд.

– Присматривай за ней, – сказал я ему, указывая на Селену. Быстрым шагом отправился наверх в комнату Адриана и аккуратно постучал в дверь. – Адриан, это я, папа, – позвал я, стараясь сдержать порыв и не выбить чертову дверь. – Адриан?

В комнате по ту сторону двери было тихо. Я сжал ручку, поворачивая ее.

– Адриан! – крикнул я, чувствуя, как в груди зарождается паника, даже более сильная чем, та, когда я обнаружил Селену внизу.

– Папа? – раздался изнутри тихий голосок, затем послышалось шарканье подошв по полу и звук открываемой двери. Дверь скрипнула и пара огромных зеленых глаз, наполненных слезами, посмотрели на меня сквозь щелку.

– Боже, благодарю тебя! – я подхватил его и крепко прижал к себе, задыхаясь от облегчения. – Слава Богу, с тобой все в порядке, – я должен подготовить его к тому, что случилось. Как я смогу сделать это, не разбив ему сердце. – С Селеной кое-что произошло. Я хочу, чтобы ты был храбрым мальчиком ради меня, договорились?

Его глаза еще больше округлились и губы задрожали. Я увидел, как в его глазах появилось паническое выражение, и они заблестели от слез.

– Где она?

– Скорая сейчас отвезет ее в больницу, – объяснил я, выходя из комнаты и спеша вниз. Я почувствовал, как его руки крепко сжались вокруг моей шеи, но после этого он не произнес ни слова.

Когда мы зашли в гостиную, Селену уже поместили на носилки и на лицо надели кислородную маску. Она выглядела еще более бледной, чем раньше.

– Как она? – спросил я, идя рядом с носилками, когда они начали выносить их через двери, направляясь к вертолету. Адриан захныкал, крепче обхватывая меня. Я сжал его еще сильнее.

Один из медиков взглянул на меня и отвернулся, но за это мгновение я заметил неуверенность в его глазах.

– Она, очевидно, получила сильный удар по голове и потеряла много крови, – он указал на рану на ее голове, прикрытую повязкой. – У нее очень высокое давление и она не реагирует на проверочные тесты, которые мы делали. Будем знать больше, как только сделаем еще несколько анализов в больнице. Вертолет доставит вашу жену в Марсель. Вы с сыном можете полететь вместе с ней.

Я кивнул, но не стал исправлять их предположение, что Селена моя жена. Когда носилки погрузили в вертолет, мы с Адрианом сели на сиденья рядом с Селеной.

– Папа? Селена... Селена умрет?

Считается, что любой родитель изо всех сил будет защищать своего ребенка от любой угрозы. Защищу ли я Адриана, солгав ему? Что если с ней правда что-нибудь случится?

– Не знаю, сынок.

Мы прилетели в больницу в Марселе и вскоре носилки с Селеной быстро закатили в двери больницы.