Текст книги "Скоро я стану неуязвим"

Автор книги: Остин Гроссман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава восемнадцатая
Не лезьте без спроса, детишки

– Э… мы победили?

Мои дорогие «Чемпионы»! Добро пожаловать! К этому моменту я уже завоевал мир. Не волнуйтесь, пожалуйста!

Недобрый знак. Из колонок с шипением и реверберацией раздается записанный на пленку голос Доктора Невозможного.

В ушах звенит. Осколок шрапнели задел черепную пластину. Искусственная кожа оплавилась, как от взрыва гранаты, но я ничего такого не помню. Левое колено не гнется. Опираюсь о металлическую стену, пытаюсь проиграть ситуацию, но голова кружится. В оперативной памяти пробелы. С киборгами такое случается.

Вспоминаю рутинную процедуру диагностики и ремонта, заученную во время реабилитации. Я не механик, в технике не разбираюсь, поэтому пришлось вызубрить последовательность стандартных действий. Начинаю с головы. Проверка жестких дисков – в автоматическом режиме; мне надо проверить трубки, камеры и прочее – но для этого придется лезть внутрь.

Инстинктивно отворачиваюсь к стене, пряча лицевую панель, которая открывается вбок. Видно, сколько металла в моем черепе. Для вентилятора высвободили пространство размером с теннисный мяч… лучше не задумываться, что для этого удалили.

– Да, застали его врасплох, – раздается голос Радуги.

– Фаталь очнулась? – спрашивает Черный Волк.

– Перегружается, – вполголоса произносит Радуга.

– Я все слышала, – говорю я. – Что случилось?

Я приходила в себя дольше всех. По периметру круглого зала, высеченного в скале – семь камер, разделенных стенами футов пятнадцать толщиной. Последняя клетка пуста – похоже, она предназначалась для Лили. По крайней мере, нам видно друг друга… Громкоговоритель транслирует нескончаемую победную речь Доктора Невозможного. Он установлен слишком далеко – не разбить.

Камеры у всех разные. Моя отгорожена обычной решеткой, но стоит сделать шаг вперед, как что-то блокирует программу. Руки и ноги застывают в неподвижности; накатывает тошнотворное ощущение, точно я силюсь выйти из собственной брони; я едва не падаю, но гироскоп восстанавливает равновесие. Мне отсюда не выйти, даже если на карту поставлена жизнь… ха-ха, что, собственно, и произошло.

Поздравляю вас с очередной великолепно проведенной операцией. Вы наверняка поняли, что с могуществом Доктора Невозможного не совладать. Я управляю орбитой Земли посредством блистательно разработанного мной плана.

– У кого-нибудь остался коммуникатор? – спрашивает Радуга. Все молчат. – Однако!

Восемнадцать часов назад все было замечательно. Дикарь отлеживался в больнице, но Торжеству Радуги не терпелось броситься в бой. Ее настрой заразил всех. Вооруженные до зубов, мы набились в летательный аппарат – в силу разных причин все горели желанием разнести что-нибудь большое и красивое. Надоело разрабатывать секретные планы, собирать слухи по барам, тюрьмам и волшебным лавкам. Даже без Сполоха мы оставались величайшими героями в мире. Мы рвались в честный бой.

Остров не изменился – разрушенная база, слабо освещенная горсткой фонарей. Доктор работает под землей, куда герои не добрались в прошлый раз.

Мы разделились на группы захвата – классический прием. Помню, как Черный Волк с ловко забросил крюк на вершину скалы, и Торжество Радуги вскарабкалась по тросу. Дева сорвала крышку с вентиляционного отверстия, и Эльфина юркнула в главный зал. Мистик исчез у меня на глазах, сверкнув загадочной улыбкой. Я забрела в канализационный туннель, пробираясь по системе очистки стоков. Мои приборы великолепно обнаруживают почти все ловушки Доктора Невозможного: потайные двери, лазеры, сдвигающиеся стены… Главное – подыскать нужную частоту.

Крепость огромна. Часа через полтора послышались звуки ожесточенной борьбы. Я пронеслась через пару металлических галерей к главному залу управления. Мы загнали его в угол, скоро все будет кончено. Он всего лишь хлюпик-лаборант, сто двадцать фунтов веса.

Вмонтированная в левый глаз камера засняла сражение. Просматриваю запись: я вхожу в зал; ярдах в пятидесяти от меня – битва в самом разгаре. «Чемпионы» крушили все вокруг в кольце наступающей армии киберприспешников. Я добралась последней. Стало ясно, что на меня возложена последняя надежда мира.

Секунды три я наблюдала за происходящим. Дева – гнев Божий во плоти! – надвигалась на Доктора! Никогда в полной мере не представляла, что будет, если ее рассердить. Черный Волк уворачивается от удара, потом от энергетического разряда, изгибается всем телом, рассчитывая лишь на тренированность тела. Мистер Мистик нашептывает что-то непонятное, низкий и гулкий голос разносится по залу.

И тут Доктор всех сделал. Битвы не получилось. Радуга вышла из строя так неожиданно, что я не успела сдвинуться с места, включив спринтовую скорость. Примерно так Сполох разделывался с беспомощными ничтожествами, если судить по сохранившимся записям.

Вид у Доктора Невозможного был довольный. Он выглядел так, словно это – лучший день его жизни. В левой руке он сжимал новое оружие – молот; Мистер Мистик наколдовал какую-то жуткую ползучую тень, но та рассыпалась на мелкие осколки, коснувшись странной кувалды. Пули, удары, энергетические молнии – ничто его не брало; он словно сделался в сто раз сильнее. Ручкой молота Доктор пригвоздил Деву к стене, приподняв в воздух, как нашкодившего щенка.

Черный Волк озверел, словно с цепи сорвался. Он ловко пригнулся, перекатился и проскользнул под стеной огня бластеров, прорвавшись к Доктору Невозможному, но тот одной правой шандарахнул Волка прикладом лучевой пушки и свалил наземь. Доктор крутанул бластер на пальце и принялся поливать огнем Эльфину, которая уворачивалась, мельтеша быстрее колибри и сосредоточенно хмуря миленькое личико.

Невозможный опустил полузадушенную Деву на пол и перехватил копье Эльфины за рукоять. Я подумала: мой выход.

Комната поплыла – с предельной скоростью я устремилась в центр гулкого зала, уворачиваясь от роботов, как бегун по пересеченной местности. Все замедлилось; мои системы заработали на максимуме. Я поднырнула под стальной кулак кибернетического гоблина, навалившись на группу киберврагов помельче, как сброшенный с высоты холодильник. От удара брызнули осколки металла, пластика и стекла, но меня это не остановило. Пискнул датчик движения. Не глядя, я завела руку за спину – пуля с сердечником из обедненного урана остановила нацелившийся на меня беспилотный летательный аппарат. На этот раз – никакой резины. Как бы то ни было, но меня создали для таких битв. Воин нового поколения.

В шестидесяти футах от меня Эльфина лишилась копья – остальные «Чемпионы» были повержены. Я сбила с ног последнего защитника Доктора, перешагнула распростертое тело Черного Волка, намереваясь нанести решающий удар. Эльфина рухнула на колени, оглушенная ударом справа. Он поднял ее на ноги, но сил у феи не оставалось.

Тридцать футов… пятнадцать… Заметив мое приближение, Эльфина замерла, загипнотизированная надвигающейся катастрофой. Я наступала на своего создателя. Тактический компьютер просчитал битву, предсказал развязку через пять секунд. На встроенном дисплее отображалось с полдюжины костоломных сценариев захвата. Я театрально хрустнула костяшками пальцев.

– Доктор Невозможный! – рявкнула я. – Сдавайся!

Он поднял голову, но я уже зависла в прыжке, оттолкнувшись левой ногой – вот-вот обрушу рассчитанный компьютером, усиленный ядерной энергией, титаново-тяжелый пинок… Небесная кара.

Взгляд Доктора скользнул вверх. Он впервые меня рассмотрел. Левой рукой вздернув в воздухе Эльфину, он исхитрился улучить секунду, сдернул с пояса пластмассовый прямоугольник и ткнул в мою сторону: маленький черный брелок дистанционного управления, как будто от автомобиля. Доктор нажал кнопку – и все было кончено. Оставшаяся запись – крупный план исцарапанного мраморного пола. Невозможный – профессионал. Он знал наверняка, кто я и как работаю. Подготовился соответственно, в отличие от меня, и завалил меня в секунду. Я застыла, обездвиженная, точно Железный человек под дождем.

Первым делом я требую капитуляции всех правительств Земли через Совет безопасности ООН. Альтернативы нет. С юридической процедурой можно ознакомиться на моем веб-сайте.

В клетке напротив меня, на низкой каменной платформе размером в три квадратных фута сидит Эльфина, обхватив руками колени. Ее окружает холодное железо. Стены, дверь, пол и потолок украшены деревянными крестами. Копье прислонено к стене рядом с мечами Девы. Эльфина озирается, огромные глаза как блюдца.

– Что делать будем? План есть? – спрашиваю я.

Черный Волк шипит, кивает на стены. Прослушка.

Мне без разницы. Сердито смотрю на него.

– Ты уверял, что мы его одолеем!

– Ситуация нестандартная. Может, это вообще не он. Оборотень…

– Это не метаморф. У него жесткий скелет. Он самый!

– Он не воин, – горько шепчет Эльфина. Кто бы говорил…

Из глубины горного массива раздается низкий гул турбин, рев двигателей. Он собирается сбросить нас на Солнце? Безумец! Как нам отсюда выбраться?

Через две двери от меня Мистер Мистик, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту. Под ним в пустой клетке красуются особо прочные наручники.

Машины работают лихорадочно, на пределе. Дева спит, свернувшись в углу под янтарным светом лампы. Торжество Радуги не двигается, уставившись в одну точку. Она то и дело сглатывает, словно желая избавиться от неприятного привкуса во рту.

– От Лили что-нибудь слышно? – спрашиваю я.

Черный Волк смущенно пожимает плечами.

– Нет, с тех пор, как она взбрыкнула. Она с тобой не связывалась? Я по обычным каналам пробил, но без толку. Она умеет уходить от радара.

– Замечательно! – вклинивается Радуга. – Не напомнишь, кто ее пригласил?

На шее Черного Волка сплошной ошейник, приковывающий его к стене. Ни замков, ни цепей. Он даже сесть не может. Насмешка Доктора Невозможного над тем, что у Волка нет паранормальных способностей. Любой из нас расправился бы с этим ошейником в секунду.

– А кто предложил «разделиться»? Я, что ли?

Черный Волк пытается разорвать ошейник, но куда там…

– Вот и все. За брата с сестрой не отомстить. Черт!

Дева, не двигаясь, поднимает взгляд.

– Не надо, Марк. Мы все в одной лодке.

– Замечательно, Дева. Передохнула? Освободить нас не собираешься?

Она молчит.

Радуга достает что-то из мешочка на шее, глотает.

– Мои таблетки! Мне нужно принимать их каждые двенадцать часов. И вообще, я через семьдесят два часа умру, если хотите знать.

Воцаряется тишина. Мы где-то глубоко под разрушенной лабораторией. Слышен тихий шум океана.

В камере напротив меня Эльфина не двигается со своего мини-насеста.

– Что смотришь? – Она заметила мой взгляд.

– Ну… Эльфина ничего не может сделать? – спрашиваю я.

– Она из эльфов. – Голос у Черного Волка дрожит, вот-вот сорвется.

– Я не могу выйти за ограду, Фаталь. Меня не пускают символы и холодное железо. Я не выполню наказ Титании…

– Какой наказ? О чем ты? Почему до сих пор тянула, если торчишь тут несколько веков?

– Время не подошло. Я не… не уверена, что точно знаю.

– Тебя кресты держат? А как насчет Будды или Звезды Давида? Они так же действуют?

– Говорят, что Доктор Невозможный – еврей, – вставляет Радуга.

– Серьезно, тебе трудно оттуда вырваться?

Мне хочется надавить на нее. Хочется, чтобы она отреагировала как обычный человек, забыла свои сказки и вытащила нас отсюда.

– Не могу, – ровно произносит она.

– Это что, фобия? Ты боишься?

– Я из легиона Западных сидов. Мне неведом страх. Я подчиняюсь нашим законам.

– Фаталь? Не нужно… – устало просит Дева.

– Я не собираюсь умирать из-за фальшивой феи, которая не хочет пересечь воображаемую черту! Я знаю, что меня держит – это не выдумки!

– Ты не представляешь, о чем говоришь. Сама выйти не можешь, железная леди?

– У меня электронный блокиратор в голове – программы и микросхемы! Да, я такая! Воин нового поколения…

– За мною – двадцать поколений воинов. Чем ты гордишься? Что дает тебе право так пыжиться? Ты – бронзовая фигурка, отбивающая время в курантах Сент-Клеменса.

– Я – суперсолдат!

– Ты – никто!

– Фаталь, заткнись, – участливо добавляет Черный Волк.

Я разворачиваюсь к ним.

– Она – не фея! Никакая не эльфийка! Результат генетического эксперимента, инопланетянка… Хватит притворяться, феечка! Покажи свою истинную натуру, пока Доктор Невозможный не зашвырнул Землю в Солнце!

Все молчат. Никакой поддержки.

После вашей капитуляции я начну новый Ледниковый период – Эпоху Доктора Невозможного! Эпоху науки, чудес и, разумеется, моего полнейшего контроля над миром.

– Когда он заткнется? – вздыхает Радуга. Вид у нее неважный.

Меняю тему.

– Черный Волк! Ты говорил, ему для этого нужен источник энергии?

– Может, он блефовал. – Волк даже не смотрит в мою сторону.

– Однако тебя под орех разделал, – вставляет Радуга.

– О господи! – Черный Волк изображает подобострастный поклон. – Ты меня прикрывала?

Радуга показывает ему средний палец.

– У него было новое оружие! Молот все видели?

– Да. Что это за штука?

– На вид – волшебный.

– Мистик то же самое сказал, но Доктор его первым вырубил.

– Проехали, – бросает Дева. – Мы даже Сполоха не спасли.

Наш бесстрашный вождь. Дева сидит, поджав ноги, в глубине залитой янтарным светом клетки. Она свободна, ее ничего не удерживает. Доктор отобрал у нее мечи, но все равно непонятно, отчего она не разнесет камеру. Мне неловко спрашивать. Без мечей она как будто другой человек – хрупкая, удивительно юная брюнетка с зеленоватой кожей. Ее клетка рядом с камерой Черного Волка.

– Как мы ошиблись! Надо было позвать военных, как следует подготовиться… Мы точно на послеобеденную прогулку сорвались! Нужно было штурмовую команду…

– Да брось, Элен. Ты же видела, что Доктор Невозможный вытворяет с регулярными войсками. Мы-то как раз могли бы ему противостоять.

– Точнее, Сполох мог. Без него Доктор Невозможный нас уже два раза разбил! В первый раз – даже без костюма… Вот она, горькая правда: «Новые Чемпионы» – дурацкое название и дурацкая затея. Зря старались! – Дева с силой бьет по стене. Такой удар способен сокрушить бетон, но вместо этого раздается глухой стук.

– Легко сказать, мисс Громобой. А остальным что было делать?

– А мне что? Ты хоть раз подумал, отчего я не шла в «Эскадрон»?

– Только не начинай! – вскидывает он руку в черной перчатке.

– Неужели ты не догадался? Сполох знал, интуитивно чувствовал… Мы на свидание сходили, и он понял! После этого обходил меня стороной… Расист проклятый!

– Может, не стоило с ним спать? – говорит Волк глухо и горько. Он умен; понимает, что мы слушаем. Похоже, ему все равно.

– Помнишь, что стало с моей матерью? – спрашивает Дева.

– С твоей матерью?

– Ну… с инопланетной принцессой? – едко добавляет она. – Помнишь? Первая жена Громобоя? Типичный брак супергероев: он спасает ее планету, она возвращается к звездам.

– Знаю. Но…

– А ты подумай. Она не человек, хотя внешне похожа. Она даже не млекопитающее! Все воспринимают мой человеческий облик как должное… А у меня руки слишком крупные. И уши! Потому и волосы длинные… Меня вообще не должно быть! На родине мамы хорошо развита генетика; ее отец, крупный ученый, предложил свой опыт и знания в качестве свадебного подарка. Я – результат клонирования генетического материала Громобоя; пол мне поменяли, чтобы было не так заметно, добавили несколько характеристик матери… Во мне меньше человеческих черт, чем кажется на первый взгляд. Поэтому меня все время тошнит… У меня странная энцефалограмма, необычная группа крови – единственная в своем роде; я – дальтоник по красно-зеленому типу. Ты об этом знал? Отец скрывал, как мог… Меня воспитали как человека, но мать-то – инопланетянка! С зеленой кожей, огромными глазами и холодным прикосновением… От нее всегда пахло корицей. Она обожала плавать. Когда мне исполнилось девять, она вернулась на родину – унаследовала престол. Мы говорили друг с другом по-английски, с помощью гиперволнового коммуникатора. Я так и не выучила ее язык… он очень сложный для людей; я очень старалась, но усвоила лишь несколько слов… Сначала думали, у меня нет суперспособностей. Отец держал меня в строгости. Я училась в частной школе, под выдуманным именем до одиннадцатого класса! Я его ненавидела! В шестнадцать лет, уже в школе Петерсона, вышла во внутренний двор и завопила. Побила окна. Регина, сволочь, разозлилась… По ночам я летала над городом в облаке света, а утром притворялась скромной секретаршей. После «Чемпионов» я так и осталась Девой, хотя понятия не имела, какая она на самом деле… Ну, когда не спасает людей… Больше всего я хотела вступить в «Супер-Эскадрон»… Между прочим, у меня до сих пор есть титул. Я по-прежнему принцесса. Мать правит океанической планетой в далеком космосе, так и в паспорте записано. «Супер-Эскадрон» не принимал к себе инопланетян. Я засыпалась на самом обычном анализе крови.

– Это ничего не значит. Во всяком случае, для меня, – спокойно говорит Черный Волк. Он наконец что-то понял – недостающий кусочек. Сполох все понял сразу – увидел экстра-зрением.

Дева слабо показывает на лампы над головой.

– Излучение ее солнца лишает меня силы. Доктор специально включил эти лампы. Он про меня все знает. Посмотри фактам в лицо, я – ошибка природы.

Да, в наступающей эпохе я стану править вашей ничтожной планеткой, это – мое право! Я буду строг, но справедлив, и, в первую очередь, рационален. Я с удовольствием сохраню вам жизнь, чтоб любоваться вашим полным и окончательным поражением!

Эльфина, встрепенувшись на своем насесте, заводит непривычно длинный рассказ.

– Знаете, как меня нашли? В голодном обмороке… Охотники решили, что им повезло.

– О боже! – восклицаю я от неожиданности.

Она вздрагивает.

– Я родилась в двенадцатом веке от вашего Рождества Христова, и я – последний эльф в этом мире. На заре семнадцатого века Волшебный народ покинул мир людей, а меня оставили… Титания не стала объяснять, почему – не могла или не хотела. Одинокая фея в лесах Англии.

Она садится на корточки и продолжает:

– Шли годы, столетия, дичи в лесах поубавилось, желуди утратили аромат, а роса стала безвкусной. Одиноко бродила я в чаще, где не было ни странствующих рыцарей, ни заблудших дев… тянулся девятнадцатый век, за ним пришел двадцатый. От леса остались чудом уцелевшие рощицы, испещренные грунтовыми дорогами и линиями электропередач; над головой трижды в день пролетали самолеты; ревели машины на автострадах – там, где когда-то на сотни миль вокруг простирался прохладный, молчаливый лес. Я привыкла к автомобилям, проносившимся за деревьями. Оленей сменили белки; от волков остались смутные воспоминания. Однажды днем меня заметил мальчишка в красной парке – я приникла к водосточной трубе, напиться… Я все ждала, когда мне откроется план Титании; отправилась на север, все дальше и дальше. Поздно ночью переходила дороги, пробираясь к открытой земле, сбивая босые ступни об асфальт. Однажды попала под машину. На службе у Титании ранений хватало: мне были знакомы и ожог холодного железа, и укус свинцовой пули, и вспышки выстрелов… Слепящий свет, удар, подбросивший меня в воздух, – такого не доводилось испытать. Я без памяти ринулась в чащу, и упала на землю, сотрясаясь всем телом…

Смотрю по сторонам: все молча слушают. Похоже, Черному Волку история хорошо знакома. А вот Радуге – нет. Но Эльфина обращается ко мне:

– Я голодала. Истончилась даже по меркам фей – остались лишь длинные ногти и серебристая кожа, обтянувшая полые птичьи кости. Рыбы не было. Я жевала крапиву, запивая затхлой водой из ручья, а зимой разоряла беличьи припасы. Летними вечерами смотрела на редкие звезды, пробивавшиеся сквозь свет городских огней, и грезила о былых охотах. Шел 1975 год… слишком поздно для истинной английской феи. В оцепенении брела я по лесу, насквозь просвеченная сиянием луны. Я таяла… Ранней весной упала в обморок, несколько часов пролежала на дне дренажной канавы, пока внезапный ливень не смыл меня с холма. Охотники из Бервикшира заметили меня, распростертую у ручья, без сознания… Стоял ясный полдень; они были в подпитии, а тут вдруг – крошечная женщина в сорочке, четыре с половиной фута ростом, нечеловечески изящную даже во сне. Один решил рассмотреть поближе – должно быть, не заметил ни крыльев, ни ногтей… Как сказано в полицейском протоколе, я появилась на шоссе около полудня – нагишом, вся в крови. Не знаю, что произошло. Только один католический священник понял, в чем дело, узнав, что представительница Волшебного народа замечена посреди автомагистрали через триста лет после последнего появления эльфов… Он спешно увел меня в дом, раздобыл мне одежду, нашел помещение, где не было ни крестов, ни холодного железа; позвонил настоятелю, который разыскал в архивах Ватикана исследователя, разбиравшегося в подобных вещах. У католической церкви долгая коллективная память. В двенадцатом веке один из священников столкнулся с Волшебным народом и на церковной латыни изложил для христиан правила поведения в случае контакта с феями и перечислил формы обращения к эльфам. Между прочим, документ до сих пор имеет силу, невзирая на Второй Ватиканский Собор. Священник обратился ко мне с предписанными речами, и я отозвалась на языке древнего договора, словами, заученными при Генрихе Втором… Мне дано было два задания: защищать честь Волшебного Народа и выполнить порученное, когда придет время. Но ни Титания, ни те, кто заключали этот договор, ничего не знали мире, в котором я оказалась… Я стала чудесной, но кратковременной сенсацией. Интерес прессы поостыл – не вечно же показывать меня в ток-шоу или снимать для журналов. Вернуться в лес, прозябать на обочине я не могла. Но я ничего не умела – ни снять квартиру, ни найти работу, ни жить в городе. Я – фея, но не в силах служить Титании… Дева нашла меня, предложила мне занятие. В моей жизни появился смысл. Я стала супергероиней.

* * *

– А ты как начинала?

Я сама ищу ответа на этот вопрос. Дева смотрит мне в глаза, в янтарном свете сложно разглядеть выражение лица.

– Вам это неинтересно, – отрезаю я.

– Что они с тобой сделали? – спрашивает она странным голосом.

С минуту молчу, не в силах собраться с мыслями.

– Я тоже была супергероем, не долго… В Управлении было проще. Все не так, как обещают вначале. Киборгу сложно в одиночку, по собственному опыту знаю. Я вешу почти пятьсот фунтов. Одежды подходящей не найти. На велосипеде не прокатишься. В ресторане не пообедаешь, да и стулья веса не выдерживают. Особая еда; лекарства, чтобы тело не отторгало импланты; вдобавок, я часто болею – угнетенный иммунитет. Вот и все, что я знаю. Во мне есть системы, которых никто не понимает. Я не автомобиль, который можно отозвать, если в нем что-то не так. Я – в единственном экземпляре.

Рассказывать не хочется, но я устала держать все в себе. Слова рвутся наружу:

– Когда мне сообщили, что я должна сама о себе заботиться… Легче было умереть. Лаборатория в Огайо, где проходило мое техобслуживание, моментально закрылась – наутро от нее и следа не осталось. Я пыталась отследить их активы, но компания никогда не существовала.

Все, больше ничего не скажу, хватит. «Чемпионам» незачем знать, что у меня нет мужчины, что я не могу иметь детей (вместо матки – ядерный реактор). Я лелеяла безумную надежду, что Доктор Невозможный сможет починить меня, сделать прежней. Как же я ненавижу этот кусок металла! Так ненавидят лишь собственноручно созданную часть себя…

Подумайте над своими ошибками. Над проступками… над противостоянием Доктору Невозможному! А-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-хааа!

* * *

Дева выглядит чуть получше, но свет по-прежнему глушит ее способности. Они тихо переговариваются с Черным Волком. Им не впервой попадать в переделки.

– Все будет хорошо, – отвечает Волк на мой взгляд.

– Да неужели? Начинается новый ледниковый период; Землей будет править злобный болван! Что в этом хорошего?!

– Есть у меня запасной план. Подкрепление.

– Подкрепление? Кто – Громобой? «Супер-Эскадрон»?

Черный Волк качает головой.

– Тебе и впрямь все в новинку? Его так просто не похоронишь…

В громкоговорителе раздается треск; звучит голос Доктора Невозможного – речь начинается сначала.

Мои дорогие «Чемпионы»! Добро пожаловать! К этому моменту…

– Вот гад! – с чувством произносит Черный Волк. Дева неожиданно улыбается, тихонько хихикает. Мы разражаемся дружным хохотом, мы – команда. Вдалеке раздается гром.