Текст книги "Четыре берега Трибрежного моря"

Автор книги: Остен Кальт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Пыль захохотала как полоумная.

– Ой, не могу! Я сейчас умру от смеха – ха-ха-ха… У тебя мания величия, Эль! Божественная ты моя! Ха-ха-ха… – продолжала она хохотать.

– Правильно тебя папа переделал в Пыль,! Ты глупая, пустая хохотушка! – Эль сложила руки на груди и тряхнула головой.

– А-а-а-а! Не могу больше! Прекрати! Мы получаемся «Пыль Бога»! Нет, «Пыльный Бог»! О, мы с тобой – «Божественная Пыль»! – как безумная рассмеялась Пыль.

Эль попыталась нахмуриться, потом улыбнулась… и тоже расхохоталась…

«Минутка безумия» была окончена, мозги очищены и готовы к логическому мышлению.

– Ну, что? Пошли? – все еще улыбаясь, предложила Эль.

– Да, пора. Если мы продолжим «Минутку безумия», то она грозит перерасти в длительное, многочасовое сумасшествие, – ответила Пыль.

Глава 5

– Эль, а Эль… Давай отдохнем, а?

Ягодок покушаем. Ла-а-апки уста-а-а-ли… – захныкала Пыль.

– Не нуди, Пыль! Ведь только вышли. И потом, мы итак почти с полной левитацией идем. Знай только ноги переставляй. Осталось идти-то всего – ничего.

Действительно, тропинка, замысловато петляющая между толстых сосновых стволов, неожиданно оборвалась. Лес закончился.

– Ну? И стоило так самозабвенно страдать, милая Пыль? Вот мы и на опушке. Посмотри, какая красота. Ты ведь у нас художник! Набирайся впечатлений.

Пыль остановилась, смахнула с вспотевшего лба прилипшую паутинку и ворчливо пробормотала:

– Можно было и долететь. Что за глупая идея ходить пешком, когда есть возможность конфигурировать крылья.

Эль только хмыкнула в ответ, а Пыль, оглядевшись, добавила:

– Но ты права. Очень милое местечко!

Девчонки подошли к «Моховой поляне». Мох обрамлял огромные черные камни и полностью покрывал те, что поменьше. Издали казалось, что это гигантская тарелка с манной кашей (с комочками и изюмом).

Двойняшки шли по мягкому бело-голубому ковру ягеля, приятно пружинящему под ногами. Мох был хрупок и сух, и топтать его было очень жалко (в горах все растет медленно, а погубить все это можно мгновенно и очень легко).

Именно поэтому девчонки пошли в почти полной левитации.

В отличие от всех других конфигураций (или трансформаций), неполная леви-конфигурация, представляла собой некоторое уменьшение гравитации, однако без «воспарения»(что являлось полной левитацией) и видимых физических изменений (типа крыльев, чешуи или каких-либо других признаков, характерных для второй и третьей конфигураций. Левитация, однако, была почти полной, поскольку даже попадавшиеся под ноги грибы(разноцветные поганки, крепенькие, желтые маслята и огромные подосиновики) оставались целехонькими. И только дождевики «взрывались» под их ногами, как маленькие вулканчики.

Наконец поляна (скорее, поле, поскольку была она очень большой) закончилась и сестренки начали подниматься сначала по довольно пологому, а потом становившемуся все круче и скалистее склону Горы. На высоте альпийских лугов уже начал попадаться первый на их пути, он же последний в этом сезоне, но все еще оставшийся в распадках, сильно подтаявший снег.

– А вот и «Плато звенящей тишины», – тихо, словно боясь спугнуть эту самую тишину, сказала Эль.

Перед девочками открылось широкое пространство, усыпанное первыми, уже почувствовавшими приближающееся лето, цветами. Вдоль русла ручейка еще лежали остатки снега и льда. Тишина здесь, если не считать журчания воды, перекатывающейся по камешкам, действительно была идеальной. Со всех сторон нависали скалы, которые не пропускали ни звука извне.

– Да-а-а-а, поэтичное название, – тожепочти шепотом подтвердила Пыль. И добавила: – Тишина такая, что в ушах звенит. Красота-то какая. Посмотри, какой чудной «снеголед»…

Снег, и вправду, был необычным. Собственно, это и была смесь из снега со льдом. Льдинки в каком-то причудливом рисунке перекрещивались под разнообразными углами меж собою, как россыпь разнокалиберных, разбитых вдребезги стекол.

– Хоть раз бы попасть сюда в солнечный день, – Эль с сожалением подняла глаза к небу.

Словно в ответ на ее пожелание, тучка, упорно заслоняющая солнце, смилостивилась и «убежала». Яркие лучи осветили плато, и тут…

Все эти кристаллы, большие и маленькие, весь этот невообразимый хаос снежно-ледяного великолепия вспыхнул мириадами огней. Казалось, и цветов-то таких не существует!

– Ох, – выдохнула Пыль. – Как здесь прекрасно! Даже заплакать захотелось или засмеяться!

– Определись уже! Реветь или хохотать, восторженная ты наша, – хмыкнула Эль.

– Не строй из себя…

Однако Эль ее уже не слушала. Она, как и сестра, застыла в оцепенении, а потом вдруг воскликнула:

– Пыль! Что это? Слышишь? Ты это слышишь?

Все эти несчетные льдинки, подпирающие друг друга, начали подтаивать на ярком солнце и… опадать, трескаться, биться. Сначала справа, потом слева, снизу, сверху… Один колокольчик, еще один…десять, миллион! Все плато наполнилось волшебным звоном!

– Эль, Эль, это никакая не поэзия, никакая это не звенящая ТИШИНА! Это, Это ЗВЕНЯЩАЯ ТИШИНА!!!!

– Ой, я тоже …Я тоже сейчас! Я тоже сейчас засмехоплачу-у-у-у-у, – воскликнула Эль.

И она засмеялась, а за ней засмеялась и Пыль. Они восторженно хохотали от этой неожиданной красоты. Редко люди так смеются. Это было обычное счастье. Счастье от того, что ты просто есть. И есть все это. И тебе повезло это увидеть и услышать.

Солнце вскоре спряталось за очередной тучкой, звон начал стихать, и вот последний колокольчик «тренькнул». Звук несколько раз отразился от скал, постепенно затихая. И снова наступила тишина. Потихоньку смолк и их смех. Эль повернулась к Пыли, протянула к ней руки, зажала в ладони румяные, мокрые от слез восторга (она все ж еще и заплакала…) щеки сестренки с прилипшими к ним волосами и чмокнула ее в нос.

– Пойдем, мой сопливый друг… Солнце уже к закату пошло.

Пыль улыбнулась, шмыгнула носом, потом ладошкой потерла нос сестренке, пробормотав:

– Все ж ты у меня милая бываешь. И…У самой-то глаза мокрые…

– Ну да, мокрые. Это все переходный возраст. У нас ранимость повышена.

Глава 6

Солнце уже висело на кончике «Тупого Копья» – самого высокого пика Гор, который еще совсем недавно (с легкой руки ББД) стали называть «Турнирным Копьем» или еще более поэтично – «Копьем Истины».

Действительно, другого названия у этого пика не могло и быть. «Копье» – вот какое слово всплывало в мыслях при виде этой горы.

Основание, длинное толстое древко, переходило в утолщение – гарду (практически идеальный треугольник), далее гора (посередине)возвращалась к размерам основания – древка, которое заканчивалась (уже за облаками, часто его заслоняющими) черным наконечником со срезанной вершиной. Форма горы была столь необычна, что казалась искусственно вырезанной из цельного куска гранита.

Типичное турнирное копье. Белое заснеженное копье, с тупым антрацитово-черным наконечником.

Треугольная тень со срезанной вершиной накрыла последний отрезок пути сестренок.

– Вы заметили, леди, что «Тупое Копье», чаще зовущееся нашим другом ББД «Копьем Истины», «уронило» свою тень! – очень знакомо и явно кого-то передразнивая, вычурно изрекла Эль.

– О, да, я чувствую тень «Истины» на своем челе! – привычно поддержала Пыль.

– Б-р-р-р-р, – Эль поежилась.

– Ага, холодновато…

– Пора.

– Несомненно.

Не сговариваясь, девчонки начали принимать «походную» конфигурацию.

Вообще «походная» конфигурация не занимала много времени, если была привычной. Места были знакомыми, и поэтому и Пыль и Эль сделали это быстро. Они прекрасно знали, к чему готовиться, кого и чего надо опасаться.

Их волосы заметно потяжелели, и даже отдельные пряди не шевелились от дуновения ветра. Внешние уголки глаз Пыли «поползли» к вискам так, что глаза ее стали по-кошачьи хищными, это впечатление усиливалось еще и тем, что зрачок стал вертикальным (и острота зрения увеличилась, и темнота не помеха). Получились чистые, глубокие, голубые и немножко… пугающе-неживые глаза.

Эль не меняла объема глаз, а «трансформнула» кварцевую защиту. Защита имела вид двух круглых окуляров, «разбитых» на множество многоугольников, что делало ее не только похожей на стрекозу, но и давало столь же блестящий обзор, как у этого существа. Кожу обеих девочек сменила жесткая, тяжело блестящея чешуя – удивительно подвижная и удивительно прочная, а ключицы, плечи, колени и локти закрылись полупрозрачными щитками.

В общих чертах все. Это была легкая «походная» конфигурация, с которой справится и третьеклассник. Сделали девочки это с несколькими эстетическими вольностями, но о вкусах не спорят.

Видимо, Пыль чувствовала себя в таком «наряде» неотразимой. Она повернулась к сестренке боком, выгнулась по-кошачьи, подперла подбородок ладошками и, промурлыкала:

– Ну как я тебе?

– О, ты «милаш».

– Аналогичный комплимент и вам, красавица.

– Не переборщили с защитой?

– Не думаю… От «него» только и жди сюрпризов.

– Тогда вперед?

– Вперед!

Глава 7

Конечно, девочки не надеялись предугадать сюрприз от ББД. И сюрприз никогда не заставлял себя ждать. Этим самым сюрпризом от ББД могло быть что угодно. Лавина, камнепад, замаскированная расселина во льду и прочие напасти и тому подобные неожиданности. На этот раз сюрпризом оказалось его отсутствие. Так что до места они добрались без приключений.

Входная Шкура отодвинулась в сторонку, как только они подошли ко входу в пещеру ББД. Коридор был довольно ярко освещен. Он Мил лежал у камина. Он не тявкнул, не рыкнул и даже не шевельнул хвостом. Только отблеск пламени отразился в его на мгновение приоткрывшихся черных глазках. Отразился и тут же погас. Мил сладко спал.

То, что ББД их не встретил еще на подходе к дому, удивило девчонок. Пыль даже подумала, что он (что казалось невероятным) не догадывался, что они идут.

Впрочем, поведение ББД опровергло ее подозрения.

Сидящий за столом Лунгвайт был занят. Однако не настолько, чтоб проявить неучтивость или выразить удивление по поводу прихода девочек. Не поворачивая головы, он сказал:

– Ваш друг, Большой Белый Дракон, в вашем распоряжении, но не ранее, чем вы отведаете моего чудесного варева, аромат которого вы, несомненно, почувствовали, едва переступив порог этого гостеприимного дома!

Эль и Пыль открыли рты, чтобы ответить на приветствие, но ББД продолжил:

– Настоятельно рекомендую обратить внимание на нашего друга Он Мила. Прошу расценивать его неподвижное тельце, погруженное в нирвану послеобеденной релаксации, как иллюстрацию вкусовых достоинств этого блюда. Думаю, что времени, затраченного вами на мытье рук(я на этом настаиваю), на дегустацию и последующее поглощение в пугающем количестве (в этом нет никакого сомнения, судя по вашему истощенному виду и пройденному пути) этой божественной пищи (неоспоримая истина)…

Эль зевнула, а Пыль глубоко вздохнула. ББД, не заметив этого, продолжал «вещать»:

– Так вот, этого времени мне вполне хватит, чтоб поспеть к десерту (который, безусловно, будет) и присоединиться к вам, дабы посвятить этот чудесный вечер взаимно приятному общению.

Закончив этот витиеватый словесный пассаж, Большой Белый Дракон гордо посмотрел на девчонок (мол, каково?), набрал воздуха, намереваясь что-то добавить, но, наконец поняв, что впечатление – «не так чтоб» и он слегка, переборщил с длительностью приветствия, уже сухо бросил:

– Привет, девчонки. Рад видеть. Дико некогда. Ну-у-у-у, вы поняли. А коли поняли, то накройте на стол, снимите котел с крючка и начинайте перекусывать, а я очень скоро присоеденюсь к вам.

Девчонки предпочли не спорить и действовать именно в том порядке, в котором ББД его обозначил. К привычке ББД выражаться излишне витиевато они давно привыкли и даже находили это забавным.

Детям иногда нравится подмечать явные недостатки взрослых и великодушно их прощать.

Эль подошла к комоду, привычно выдвинула ящичек со столовыми приборами и взяла три ножа и три вилки. Чуть помедлив и задумчиво почесав в затылке, она звонко хлопнула ладошкой себя по лбу и достала еще три комплекта для десерта, добавив три ложки. Пыль, порывшись в том же комоде, вытащила парадную скатерть, а из посудного ящика достала три глубоких миски и понесла все это на стол.

Оба конца стола тянулись вправо и влево, насколько хватало глаз, и в конце концов терялись за границей света, исходящего от множества факелов.

Факелы крепились к мощным бронзовым подставкам-светильникам. Ни один из светильников не повторял форму другого. Некоторые имели вид причудливо сплетенных ветвей и корней. Другие больше походили на огромные стволы деревьев, а иные на человеческие руки или птичьи лапы.

Постелив скатерть на стол, там, где стояло четыре стула, и водрузив на нее все, что им казалось нужным, девчонки наконец уселись и, одинаково подперев кулачками подбородки, посмотрели на Он Мила.

Через секунду на один из стульев вспрыгнул маленький нечесаный пес и замахал хвостиком. Он поочередно полядывал на сестренок, при этом смешно поднимая то правое, то левое ушко.

– О, смотри, недолго «оно» было погружено в «нирвану релаксации»! Слюни до полу! – рассмеялась Пыль.

– Вот «жрун»! – подтвердила Эль.

Пес (еще ББД называл этого зверька собакой)вытянул лапы вперед, на лапы положил мордаху (очень милую и выразительную) и уставился на девочек, продолжая переводить черные глазки то на Эль, то на Пыль, то на ББД. При взгляде на ББД он начинал вилять хвостом и нетерпеливо-ворчливо рычать.

Во время первого знакомства двойняшек с Он Милом на вопрос Эль, так что это, собака или пес, ББД сказал, что это одно и то же.

Это забавное создание появилось у Лунгвайта совсем недавно, после очередной его отлучки за предел «Предела».

Начинать ужин без хозяина сестренки не хотели. Ожидание затянулось. Несмотря на «призывы» Он Мила, ББД не торопился присоединиться к трапезе. Эль начала крутить головой по сторонам.

Жилище ББД было на редкость необычным. Там было на что посмотреть и чему удивиться.

Вход в пещеру был небольшой (высотой не более, чем в два человеческих роста), едва заметной расщелиной у подножья отвесной скалы. От входа, дверь которому заменяла исполинских размеров шкура, тянулся небольшой коридор. Его гранитные стены, казалось, излучали свет. Это в многочисленных вкраплениях слюды и кварца отражался огонь факелов, висящих высоко над головой. Пройдя по коридору, входящий оказывался в огромной пещере. Была она настолько большой, что вовсе не казалась помещением. Видна была только стена у выхода из коридора, но и ее края терялись в чернильной темноте.

В круге света, льющегося от огромного камина и светильников, параллельно стене стоял «пиршественный» стол. Иногда ББД называл его «Круглым», что, по мнению девочек, было лишено каких-либо оснований, поскольку (как уже было отмечено) края его уходили вправо и влево, насколько хватало глаз, и решительно не имели никакой хоть малозаметной кривизны и округлости. Обойти стол по причине его бесконечности не было никакой возможности, так что, если гость хотел усесться напротив хозяина, то ему (слегка унизительно) приходилось пролезать снизу. Удивительным было и то, что у этого массивного и бесконечного предмета мебели, сделанного из тысячелетнего дуба, не было ножек. Казалось, что эта громадина парит над полом.

У дубового стола стояли дубовые же стулья (всегда в количестве трапезничающих гостей, пусть на первый взгляд и нежданных).

Сидящий спиною к камину видел огромные колонны, представляющие собой сросшиеся сталактиты и сталагмиты. То есть колонны были сталагнатами. Только по этому признаку можно было догадаться, что у пещеры есть потолок и пещере много тысяч лет.

За ближайшими колоннами, чуть пугая своим зеленоватым свечением, находился уютный бассейн, вырубленный в полу. От неподвижной поверхности его чаши медленно поднимались многочисленные струйки пара. Вода в бассейн, судя по едва уловимому серному запаху, поднималась из горячих подземных источников и всегда была теплой.

Кроме стола и стульев, в пещере из видимых предметов мебели были: письменный стол, посудный шкаф, уютный кожаный диван и столик у камина с тремя креслами. Рядом с посудным шкафом стоял внушительных размеров сундук, в котором хранилось постельное белье. К сундуку было прислонено несколько деревянных раскладушек на случай поздних гостей и их незапланированной ночевки. Камин, о котором мы уже упоминали, горел всегда.

В большой бронзовой подставке рядом с очагом стояла бронзовые же кочерга, щипцы и совок. На решетке для барбекю лежало несколько настоящих рыцарских клинков с серебряными и золотыми рукоятями. Лезвия грозного оружия были закопченными и давно нечищеными, ибо хозяин и гости пользовались ими как шампурами, жаря на их острие то мясо, то кусочки лепешек.

Самым удивительным предметом (существом?) была, однако, входная шкура. Собственно, не шкура, а Шкура. Почему ББД так ее называл, никто не знал, а на вопросы лишь рассеянно пожимал плечами и обещал рассказать чуть позже.

Ну что же. Позже – так позже…

Именно со Шкуры начиналась странность дома ББД. Шкура (по всей видимости)была… живой, ибо отсутствие ручки, замков, засовов и т. д. с лихвой заменялось ее способностью открываться перед хозяином (всегда) и гостями (не всегда). Несмотря на то что Шкура внешне была похожа на шкуру, при прикосновении к ней можно было убедиться, что она скорее каменная, нежели какая-либо другая. При всем при этом она была необычайно гибкой, подвижной и мягкой, что кажется довольно странным, если иметь ввиду то, что она была(как мы только что заметили) явно каменной…

Шкура умела различать рост и габариты посетителя, откидывая один из своих краев ровно настолько, чтобы посетитель мог пройти. Замешкавшегося она ласково, но настойчиво и довольно ощутимо подталкивала (зимой она делала это особенно нетерпеливо), после чего плотно закрывала вход. Если она принимала решение не пускать гостя, то пройти было невозможно. Особо настойчивых она пугала утробным ворчанием и угрожающе щетинилась. Шкура явно понимала все, что ей говорили, но за все время, которое девчонки ее знали, она не издала не единого членораздельного звука.

Вопрос «живая – не живая» вызывал горячие споры и обсуждения у девочек. В конце концов они сошлись на том, что она наделена разумом, имеет все признаки живого существа, но частично…(ибо, как они полагали, Шкура была шкурой, как ее и называл ББД).

Впрочем, и тут были вопросы, ибо ББД имел привычку давать вещам имена, которые(по его мнению) соответствовали или своему внешнему виду, или сути, или функциям. Не всегда эти названия совпадали с привычными названиями похожих предметов или лежащими на поверхности признаками. Как выяснилось много позже, Шкура была не именем и не названием вещи, а…обзывательством, которое вырвалось из уст ББД в давно имевшем месте конфликте с этим существом. То есть имело место случайное совпадение внешнего вида (которому ББД никогда не доверял) и оценкой склочного характера этого странного создания.

Тут стоит заметить, что и имя «Он Мил» появилось по этому же принципу, правда, озвучил его в первый раз не ББД.

Глава 8

История Мила, или (если быть точным и проявить уважение к полному имени этого милого существа) «Как же Он Мила» была коротка (как и его коротенькая щенячья жизнь), но любопытна. Более того, была она не просто любопытна, а была она связана с ОЧЕНЬ интересными и судьбоносными для ББД событиями (об этом мы узнаем чуть позже).

В этих местах такие существа не встречались и были диковинкой. И уже это заслуживает внимания.

Итак, в самом конце прошлого лета, когда до начала учебного года оставалось пара десятков дней, девочки были приглашены в гости к ББД.

«Девчонки, жду вас в гости! С вас приятная компания для беседы у камина, а с меня занимательная история», – прочли девочки в записке, переданной ББД через их маму Нельгду. Двойняшки с радостью приняли приглашение.

Стоял конец лета, в горах уже подмораживало. Ну а в этот день там еще и выпал глубокий (почти по колено) пушистый снег и стоял по-зимнему бодрящий морозец. Соскучившиеся по зимним забавам девчонки задержались по дороге. Еще бы! Там, внизу, они утром купались и загорали, а здесь стояла настоящая зима! Двойняшки вдоволь накатались с крутых склонов на плато «Звенящей Тишины», поиграли в снежки, слепили огромного снеговика с выдающимися формами и лицом, поразительно похожим на лицо их преподавателя естественных наук по имени Брунгильда Ньеж.

«Коньком» этого преподавателя были истории про Троллей и их образ жизни. Да и сама она в обличии человека была похожа на Тролля (нелепой, большой и непредсказуемой), каким и должен, по всеобщему мнению, быть Тролль (хоть их никто из учеников никогда не видел).

Снеговика Эль тут же нарекла «Тролль-Бабена-Снего-Монстр», а Пыль торопливо, но довольно искусно зарисовала получившуюся скульптуру в своем походном блокноте, чтобы позже показать одноклассникам и вместе с ними повеселиться.

Проголодавшись до урчания в животе, они наконец поспешили к ожидающему их ББД, на ходу придумывая причину задержки. Каково же было их удивление, когда Шкура не распахнулась, как всегда, при виде девчонок, чем дала понять, что хозяина нет. Видимо, в качестве намека на то, что ББД скоро будет, и в качестве извинения за задержку, а скорее всего, из жалости к ним (на улице стоял мороз), шкура чуть переместилась внутрь входа, и из-под полога перед девчонками появилось две огромные дымящиеся кружки с какао и тарелка с горячими бутербродами.

– Вы очень любезны, – сказала Эль.

– Нда, ваша любезность не знает границ, – чуть ядовито подтвердила Пыль.

– Пыль, лучше не хами ей.

– А чего она? Могла бы и впустить в пещеру. У-у-у, Шкура!..

– Ты что, Пы-ы-ль! Она ведь все слышит. Не надо, она злопамятная…

Тем не менее девочки угощение приняли. Эль взяла тарелку с бутербродами, Пыль кружки с какао, и они направились к неподалеку стоящей беседке перекусить и обсудить неожиданную задержку.

Беседка находилась между заботливо выращенными ББД яблонями, с ветвей которых свисали промерзшие на раннем и нежданном морозе яблоки. Солнечные лучи просвечивали плоды насквозь (просматривались даже косточки). Уютно расположившись в плетеных ротанговых креслах и поставив горячие кружки на покрытый пушистым снегом стол, сестрички начали выдвигать версии такого поведения ББД.

Они немного поспорили о том, кто приготовил бутерброды и горячий какао, если ББД нет дома. Потом обсудили Шкуру (вот уж вечная тема) и почему ББД всегда здоровается с ней. К единому мнению (как это часто бывало) они так и не пришли.

И вот снег на столе был сплошь покрыт круглыми проталинами от горячих кружек, бутерброды были съедены, как и пара «стеклянных» яблок сорванных с ближайшей ветки. Когда последняя яблочная льдинка растаяла на языке Пыли, а Эль набрала воздуха, чтоб произнести: «А не пойти ли нам домой?», появился Он.

Эль шумно выдохнула облачко пара, оставив предложение о возвращении домой не высказанным, а Пыль нервно облизнула верхнюю губу, а потом закусила нижнюю.

Появление хозяина действительно было достойно удивления. Лунгвайт был в обычном виде! Нет, сначала девочки подумали, что это одна из походных трансформаций, но как только он подошел ближе, оказалось, что на ББД надет обычный теплый тулуп овчиной наружу, что-то похожее на унты и меховая шапка. Шея была обмотана толстым «волосатым» шарфом. Щеки его румянились на морозе, на правой щеке синел так знакомый девочкам шрам, идущий от виска почти до уголка рта. На его левой руке была надета внушительных размеров варежка, а голой правой рукой он поддерживал еще одну варежку, засунутую под расстегнутый на груди тулуп. Удивительным было то, что носить такие вещи было полной бессмыслицей! В походной конфигурации никто не нуждался в столь громоздкой и неудобной одежде!

Самое удивительное, что и Эль и Пыль узнали эту одежду. Она, несомненно, принадлежала их папе (по чудаковатости он вполне мог поспорить с ББД). Зачем эта нелепая одежда была вообще кому-нибудь нужна, девочки решительно не представляли.

ББД широко улыбнулся и сказал:

– Ух! Морозище! Простите, девчонки! Торопился как мог. Но в этом виде… Так! Пыль, ты сейчас откусишь губу! Нет, ну право! Не стоит этого делать! Эль, дыши глубже! Советую чередовать выдох и вдох! Впочем… Понимаю! Вопросы, вопросы…

А ну, домой! Ну…в смысле…Добро пожаловать!

С этими словами он направился ко входу в дом, где его уже ждала Шкура. ББД поздоровался с ней, пробормотал что-то одобрительное насчет горячего напитка и девчонок. Шкура, казалось, подрагивала от нетерпения и наконец откинувшись пропустила всех внутрь, не преминув тихонько, но ощутимо шлепнуть по попе Пыль (все ж услышала и запомнила нелестный отзыв о ее «любезности»).

ББД прошел в пещеру, не раздеваясь, потом вернулся, снял с себя тулуп, шапку, унты и бросил на пол одну (!) варежку.

– Добро пожаловать! – повторил он и, теперь, уже все вместе, они вошли в пещеру. ББД быстро накрыл маленький столик у камина. Огромный самовар занимал почти все место, на его гладких боках отражалось пламя, ровно и тепло горевшее в очаге. Остальное пространство стола занимали вазочки с варением и корзинка с выпечкой. ББД усадил девочек и уселся сам. Эль, Пыль и хозяин грели руки о кружки. Девочки выжидающе смотрели на ББД, а тот, задрав высоко голову, смотрел куда-то вверх и молчал. От обжигающего кипятка его кружки поднимался пар и исчезал там, куда был направлен его пустой и уставший взгляд. Тут Эль заметила на шее у ББД странное украшение. Еще бы! Это был коготь дракона, нанизанный на черный кожаный шнурок. Что за чудачество? Зачем это ему понадобилось?

– Прости, пожалуйста, – прервала молчание Эль. – Мне показалось или так и есть? Это ожерелье… ну, у тебя на шее. Это что? Коготь? Твой коготь? – она брезгливо сморщила носик.

– ББД словно очнулся и, повернув голову в сторону девочек, посмотрел сначала на них, затем опустил вгляд на грудь и произнес рассеянно:

– Ах, это?

Он двумя руками снял «украшение», посмотрел на него и усмехнулся. Затем аккуратно развязал узелок, и в его руку скользнуло небольшое серебряное колечко. ББД еще раз усмехнулся, надел колечко на безымянный палец правой руки, а коготь бросил в камин.

Коготь вспыхнул синеватым огнем и, искрясь, сгорел.

– Там много магния… – пробормотал ББД.

– Это я знаю, – озадаченно сказала Эль.

– И все таки… Что это? Зачем? – в свою очередь, спросила Пыль.

– Зачем? Действительно, зачем? – уже сам себе задал вопрос ББД и замолчал, задумчиво глядя на палец с загадочным колечком.

– ББД? – напомнила Эль о своем присутствии.

– Скажем так, у некоторых народов коготь дракона служит символом разбитого сердца и неразделенной любви, – усмехнулся ББД.

– Бред какой-то. Нет такого символа! – с жаром сказала Эль.

– Согласен. Нет. Эта печальная мысль только что пришла мне в голову. Извините за излишнюю эмоциональность, девочки, – Лунгвайт виновато улыбнулся.

– А что за колечко? Я его и не заметила сначала. Оно милое.

– Колечко, – ББД опять усмехнулся и продолжил: – А это у некоторых народов служит символом вечной любви и верности. Надевается на палец в присутсвии близких людей.

– ББД, а ты не находишь, что эти символы взаимоисключающие? – сказав это, Эль посмотрела на Пыль, как бы ища поддержку.

– Согласна, – поспешила подтвердить Пыль.

ББД посмотрел на Эль и Пыль. Потом посмотрел на колечко и пожал плечами:

– И я согласен. Просто настроение несколько мелонхолическое. Не обращайте внимания.

Он замолчал и, уставившись на огонь, отпил кипятку из кружки.

Девочки закончили распросы, ибо поняли, что ББД не расположен продолжать эту тему.

Сделав еще один большой глоток чая, он вытянул ноги к камину и снова уставился перед собой. Эль было подумала, что ББД решил заняться медитацией, но, проследив его взгляд, увидела уже знакомую ей большую меховую варежку, которая лежала у слюдяного, в кованой раме, каминного экрана, предохраняющего прекрасный ковер от искр и излишнего жара. На этом ковре и лежала варежка. Поняв, что вопросы задавать пока не стоит, Эль с любопытством уставилась на нее. Пыль тоже заинтересованно и с опаской наблюдала за этим простым предметом одежды.

Спустя минуту варежка… шевельнулась! Пыль подобрала ноги и вытаращила глаза. И вот из раструба варежки появились маленький хвостик и две задние лапки. За ними последовал толстенький животик, передние лапки и большая лохматая голова. Существо качнулось на маленьких лапках, плюхнулось на попу, повернуло голову и уставилось на наблюдателей парой черных глаз. Неведомое создание перевело взгляд на ББД, зевнуло, а потом сказало: «Гав!»

Пыль и Эль, не сговариваясь, сорвались с места, плюхнулись на коленки, поползли в этом положении к варежке и наперебой заголосили:

– У-У-У-У! Кто это? Что ты такое? Ой, как же он мил! Как он ми-и-и-и-ил!

– Смотри, смотри! Опять зевнул! У-у-у-у-у!

ББД озадаченно улыбнулся, привычно провел пальцем (вверх-вниз по щеке) вдоль шрама, потом торжественно поднял руку и сказал:

– Поскольку трое из дорогих моему сердцу людей произнесли это имя, то нарекаю тебя, псина, «Как же он мил», можно «Он Мил» или «Мил».

А потом сказал, обращаясь к сестренкам:

– Познакомьтесь, девочки, это «Как же Он Мил». Если угодно покороче и поблагозвучнее, то «Он Мил», или «Мил». Итак, девочки, это мой друг из-за «Предела» по имени Мил.

Посмотрев на щенка, он опять улыбнулся и, в свою очередь, представил сестер:

– Мил! Это Пыль и Эль! Уверен, что Вы поладите.