Текст книги "Линкоры Британской империи. Часть 1. Пар, парус и броня"

Автор книги: Оскар Паркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Схема бронирования «Нортумберленда»

Машинная установка

Что касается машин и котлов, то «Нортумберленд» был копией «Минотавра», но фазу получил паровой рулевой привод – простой механизм, содержащий поворотный барабан с кожаными канатами, идущими к румпелю. Рапорты с флота свидетельствуют о разнице в скорости между ним и двумя его собратьями в 025 уз. Расход угля на нё'м бьш чуть больше, чем на двух других.

Оснастка

Первоначально корабль спроектировали как трёхмачтовый, но в итоге он стал пятимачтовым. Схема его парусного вооружения была похожа на вооружение «Минотавра» с добавлением триселя на второй мачте и нижних лиселей, которые были уникальными на Викторианском флоте Его первый командир кэптен Родерик Дью приказал выкрасить все реи в чфный цвет, чтобы его корабль не мог подвергнуться унижению быть спутаным с обоими другими пятимачтовиками, имевшими белые реи, хотя тем посчастливилось стать флагманскими кораблями. Этому же офицеру приписывается то, что он дал другие названия мачтам (фок-, трот-, бизань, джиггер– и кормовая джиггер-мачты), а также привычка устанавливать нижние лиселя на грот-мачте, которые походили на летящих бумажных змеев, после того, как поднятие грота было отменено специальным распоряжением Адмиралтейства.

Во время капитального ремонта в 1875 г. вторая и четвёртая мачты были сняты и корабль стал барком. Были установлены более высокие стеньги с более длинными реями, как на «Ахиллесе», но никакой пользы для улучшения парусных качеств это не дало. Наибольшая скорость под парусами при самых благоприятных условиях не превышала 7 уз.

Мореходные качества

Рид посчитал, что если у «Уорриора» вес первых 15 м корпуса равнялся водоизмещению этой же части корпуса (т.е. запас плавучести был равен нулю), то на «Минотавре» вес той же части корпуса превышал водоизмещение на несколько сот тонн. «Нортумберленд» же за счёт снятия брони по главной палубе к оконечностям на длине 27 м получил положительную плавучесть, и, как сообщали, он лучше других выдерживал плохую погоду на якоре и меньше рыскал на курсе на ходу. Хотя у корабля отсутствовал довольно значительный фрагмент бронирования в корме, у него всё-таки оставался дифферент на корму – отчасти из-за дополнительных орудий над подзором – и этому приписывалась потеря скорости под парусами порядка 1,5 уз, из-за чего на него легло пятно позора, как на самый тихоходный парусник всего флота. В других отношениях он был похож на «Минотавр» – устойчивый как орудийная платформа, способный поддерживать скорость на волнении и имевший удовлетворительные маневренные качества.

Внешний вид

«Нортумберленд» отличался от других пятимачтовиков наличием боевой рубки, гафелем на грот-мачте, расположением орудийных портов на главной палубе. Он был переоборудован в трёхмачтовый на 19 лет раньше, чем два остальных, а когда все три стали барками, их можно было различать по боевой рубке и тонким паровым трубкам между дымовыми трубами – на «Минотавре» они находились перед трубами, а на «Эджинкорте» за ними.

«Нортумберленд»

Заложен в Миллуоллев 1861 т.; пять лет находился на стапеле, и его постройка, задерживаемая изменениями в проекте, быстро продвинусать только непосредственно перед самым спуском. Вес корпуса оказался слишком большим для пусковых кишок и полозьев, так что при спуске он застрял на целый час, пока не начался отлив. Затем корабль наполовину соскользнул в воду, но часть корпуса вес же осталась на стапеле. Целый месяц его поддерживали понтонами и подпорками, в прилив с помощью буксиров и гидравлических домкратов безуспешно пытались стащить на воду. В следующий прилив корпус приподняли понтонами, после чего он стремительно двинулся вниз. К тому времени строившая его фирмв была ликвидирована и корпус восемь месяцев оставался в качестве ценного имущества компании, пока Адмиралтейство не перечислило последний взнос. После этого корабль достроили без задержек. Введён в строй в 1868 т. для службы в Канале. Вместе с «Эджинкортом» буксировал плавучий док с Бермуд па Мадейру. В 1868-1873 гг. в составе эскадры Канада. Из-за путаницы с якорными цепями на рейде Фуншад (о.Мадеира) 25 декабря 1872 г. натолкнулся на таран «Геркулеса» и распорол себе днище. В 1873-1875гг. состоял флагманским кораблём контр-адмирала (младшего флагмана) эскадры Канала, в 1875-1879 гг. прошёл перевооружение и ремонт. 1879-1885 гг. в составе эскадры Канала, в 1885-1887 гг. снова в ремонте. Сменил «Минотавра» в Канале на период 1887-1890 гг. В резерве в Портленде (1890-1891) и передан Девонпорте (1891-1898). Учебный корабль школы кочегаров в Поре («Ачерон») в 1898-1909 гг.Угольная баржа CD.68 (позднее С.8) с 1909]. Продан на слом в 1928 г. и передан в Дакар.

Глава 15. Генезис корабля береговой обороны – «Принс Альберт», «Ройал Соверен», «Скорпион» и «Уайверн»

Несмотря на успех «Ройал Соверена» и «Принса Альберта», Совет счёл дальнейшее применение башен для размещения больших орудий на мореходных кораблях непрактичным. И инспектор, и главный строитель флота допускали использование башен только на безрангоутынх низкобортных кораблях, которые в то время использовались лишь для целей для береговой обороны и представлялись решением проблемы создания небольших, но эффективных броненосцев.

Война на море допускает возможность отделения прибрежных операций от действий в открытом море и корабли береговой обороны могут и должны отличаться от кораблей линейного («боевого») флота: иметь меньшую осадку, быть меньше по размерам и стоимости, чем крупные мореходные корабли. Возможность создания нескольких таких кораблей привлекала Совет еще в 1859 г., когда рассматривался проект «Уорриора». Но активные операции у неприятельского побережья не следовало путать с оборонительными в собственных водах, и для этих последних, к сожалению, наиболее подходящим признали тип корабля с башнями. Морская история показывает, что лучшим методом обороны своих берегов является поиск и уничтожение неприятельского флота, поэтому строительство кораблей, специально спроектированных только для прибрежной обороны, было бы отрицанием этой стратегии. И «Ройал Соверен», и «Принс Альберт» могли действовать и в узкостях, и у вражеского побережья, но одновременно с их закладкой инспектор представил чертежи двух железных башенных кораблей, которые подходили только для обороны своих гаваней, и здесь башня представляла решение проблемы подготовки подходящего проекта.

Пока существовали линейные флоты, никакого вопроса о вторжении не могло возникнуть в принципе. Но когда верх брала неумная экономия средств на морской силе, положение ухудшалось, и внимание уделялось приморским крепостям и броненосцам береговой обороны. Когда в 1804 г. Питг осудил морскую политику тогдашнею правительства, в его «обвинительном акте» говорилось о недостаточном строительстве мелкосидящих артиллерийских кораблей для обороны против вторжения. Лорд Экемут тогда чётко сформулировал истинную политику, которая всегда должна руководить стратегией британской морской обороны. Он заявлял:

«Я, право же, не вижу в организации нашей морской обороны чего-либо, что вызывало бы опасение даже у самого робкого из нас. Я вижу три морских бастиона, составленных из первого флота, действующего у вражеских берегов, второго флота, состоящего из более мощных кораблей, размешенных у холмов [«off the Dowes», т.е. на юго-восточном побережье Англии. – Ред.] и готового действовать немедленно, и третьего флота, оперирующего вблизи наших берегов и способного уничтожить любую часть вражеской флотилии, которая обманет бдительность двух первых частей этой нашей защиты. Что же касается канлодок, которые так упорно рекомендуют строить, то они являются самыми презренными кораблями, какие только можно использовать для этой цели. За последнее время я видел полдюжины из них лежащих разбитыми на скалах. Что же касается вероятности того, что противник сможет в узкостях проскочить в полной скрытности мимо наших блокирующих эскадр, я. право, основываясь на том, что видел за свою службу, не расположен с этим соглашаться».

Лорд Сен-Винсент также выражал уверенность, что подготовка британского флота должна быть направлена на то, чтобы удерживать противника как можно дальше от своих берегов и атаковать его в момент выхода из базы, а не на то, чтобы ждать флот противника в своих водах. Но были и те, кто заявлял, что теперь, когда парус уступил дорогу паровой машине, прежняя стратегия устарела. Лорд Пальмерстон уступил дорогу паровой машине, прежняя стратегия устарела. Лорд Пальмерстоп в 1860 г. сказал: «Принятие пара как движущей силы полностью изменило характер морского боя н лишило нас большинства преимуществ нашего изолированного положения». Он ссылался на мнение сэра Роберта Пила, что «пар перекинул мост через Канал и, с точки зрения возможной агрессии, почти лишил пашу страну права считаться островом». Но, как подчеркивал Коломб:

«Никакие изменения в вооружении или способе движения не смогут изменить общие принципы морского боя. Но очевидно, что увеличенная скорость передвижения, улучшенная связь с дальними станциями и увеличение военных ресурсов делают флот более сильным, как в атаке, так и в обороне. Разбросанные за тысячи миль эскадры теперь могут быть сконцентрированы в любой точке, усилены, если есть угроза, или отозваны в базы в течение нескольких дней, тогда как раньше на это требовались месяцы. Если пар и перекинул мост через Канал, то он также сократил пространства, разделяющие части Соединенного Королевства одну от другой, и превратил сбор кораблей в любой угрожаемой точке в дело нескольких часов, тогда как в прежние времена встречный ветер мог настолько задержать помощь, что она приходила слишком поздно. Поэтому в целом мне кажется, что пар будет против нас только в том случае, если нас полностью превзойдут на море -случайность, на которой, кажется, мет необходимости подробно останавливаться».

Даже допустив, что отдельные корабля противника смогут прорвать блокаду и атаковать британские порты, всё равно не было необходимости строить корабли береговой обороны, поскольку лучшим кораблем береговой обороны являлся линкор 1-го класса, способный прийти в любой пункт в любую погоду. Что же касается специальных кораблей береговой обороны, то они всегда были плохими мореходами.

Франция и Россия благоволили к кораблям береговой обороны, однако это не оправдывает Британию в"том, что она последовала их примеру. Превосходство её флота обеспечивалось всё равно за счёт превосходства в числе мореходных броненосцев.

К сожалению, в течение почти 10 лег этот основной принцип обороны игнорировался, британский флот истощался, а Королевская комиссия в 1859 г. рекомендовала израсходовать 10 млн.фнт. на укрепление военно-морских арсеналов. Удивительно, но представители флота, одним из которых в Комиссии был Купер Ки, хранили молчание. Когда сэр Чарльз Нэпир запротестовал, говоря, что «единственным надёжным способом предотвратить вторжение является превосходство британскою флота над французским или любым другим», лорд Пальмерстон ответил: «Меня не удивляет, что доблестный адмирал недооценивает фортификацию, по, тем не менее, история войн показывает, что крепости дают возможность слабейшим силам определённое время сражаться с превосходящими силами».

Другой причиной строительства кораблей береговой обороны были результаты войны с русскими. И на Балтике, и на Чёрном море применялись мелкосидящие суда, которые выполняли всю работу, тогда как вражеский линейный флот предпочёл затопление на своих якорных стоянках выходу в море. И через несколько лет, во время гражданской войны в Америке, морские операции были преимущественно прибрежными. За исключением рейдеров, конфедераты не предоставляли противнику никаких целей в открытом океане, которые бы требовали применения тяжёлых артиллерийских кораблей, тогда как разрушение береговых пунктов обороны и поддержание блокады у берегов требовали использования мелкосидящих судов, которые могли сражаться с крепостными орудиями или прорывателями блокады, такими как плавучие батареи типа «Мерримака».

Вследствие подобных аргументов британская морская политика в течение нескольких лет была подвержена идее о необходимости обеспечения прибрежных операций, что было совершенно неправильным.

«Принс Альберт»

Строитель

Заложен

Спущен на воду

Введён в строй

Стоимость

«Принс Альберт»

"Самуда бразерс"

29.04.1862

23.05.1864

23.02.1866

208345 ф.ст.

Размеренна, м

73,1x14,63x5,72/6,23

Водоизмещение, т

3880 (корпус и броня 2980, оборудование 900),

Вооружение

4 9" 250-фунтовых 12 -тонных дульнозарядных, (впоследствии добавлено 6 картечниц).

Броня, мм

пояс 140 (подкладка 450 – тик), пояс в оконечностях 86, башни 127-250, палуба 19-28 , (общий вес брони 879 т).

Механизмы

Горизонтальные прямого действия ("Хамфрейз энд Теннант"), Два цилиндра (диаметр 1829 мм), ход поршня поршня 914 мм, 61 об/мин. Номинальная мощность 500 л.с, индикаторная мощность 2130 л.с, 11,26 уз, четырёхлопастньдт винт диаметром 5182 мм, 4 прямоугольных котла (давление 1,6 атм).

Запас топлива, т

229 (уголь)

Дальность плавания

930 миль полным ходом (1,5 суток)

Экипаж, чел

201

Конструкторы

К.Леджет. У.Грей

«Принс Альберт» стал первым британским железным башенным кораблём, получившим выраженный мостик. Он оставался в строю флота 33 года – второй по продолжительности срок службы среди тяжёлых артиллерийских кораблей Королевского флота.

Броненосец «Принс Альберт»

При подготовке проекта первого башенного корабля Совету предстояло решить, какой тип корпуса лучше всего подойдет для новой системы расположения орудий. Джон Эриксон построил свой «Монитор» с низким, как у плота, надводным бортом и ограничил вооружение двухорудийной башней с круговой площадью обстрела. Известно его утверждение – «две башни также не нужны, как два солнца на небе». Проект Кольза 1859 г. предусматривал сильный бортовой огонь из многочисленных башен-куполов, броню почти по всему низкому надводному борту и в качестве рангоута – только мачты-однодеревки. В 1862 г. он предложил проект мореходного корабля с низким надводным бортом, но оставил в его средней части лишь четыре башни с намного более мощными орудиями. Броневой пояс простирался по всей длине корпуса, бортовая броня прикрывала основания башен; оснастка на основе новоизобретённых трёхногих мачт обеспечивала несение необходимой для службы в открытом море парусности.

Однако Совет совершению справедливо отказался считать такой корабль мореходным. Без полубака и полуюта он имел бы плохую мореходность и обитаемость, а опоры мачт – хотя и были лучшей заменой стоячего такелажа – ограничивали углы обстрела башенных орудий в нос и корму. Кроме того, его тяжёлые орудия относились к модели, еще не принятой на вооружение флотом, а их установка представляла в то время неразрешимую проблему,

Поэтому вооружение должно было состоять из самых мощных из имеющихся орудий (ими на тот момент были 100-фунтовые орудия Армстронга) размещённых в нескольких куполах, чтобы иметь подходящий бортовой залп. Это означало, что необходимо было забронировать почти весь надводный борт, чтобы защитить основания куполов, а это требовало применения такого же количества брони, как на батарейном броненосце, плюс ещё вес поворотных башен и броневых палуб, причём последнее обстоятельство сильно влияло на остойчивость.

Столкнувшись с такими противоречивыми требованиями относительно артиллерийской мощи, бронирования, остойчивости и оснастки Совет решил придать «Принсу Альберту» формы проекта 1859 г., и поэтому отдел главного строителя остановился на менее претенциозном проекте, в котором помощь Кольза ограничивалась только куполами. Высоту надводного борта установили в 2 м, чтобы обеспечить остойчивость и дать орудиям высоту над водой, равную высоте расположения орудий в батарее по главной палубе других броненосцев. Длина 73 м соответствовала длине самых больших трехдечных кораблей 2-го ранга, а отношение «длина/ширина», равное 5:1 в сочетании с умеренной осадкой обеспечивали корпусу форму, приспособленную для более высокой скорости.

Поскольку контакт с противником в плохую погоду считался маловероятным, башням можно было дать возможность вести огонь на острых курсовых углах без стесняющих обстрел полубака и полуюта, в то время как лёгкие железные фальшборты высотой 1,5 м, откидываемые во время боя на петлях за борт, должны были предотвратить при переходах морем захлёстывание палубы.

Таким образом, башня представляла собой новый тип орудийной установки, чья ценность заключалась в небольших размерах (по сравнению с батареей и казематом) и возможности использования низкого надводного борта, в определённой степени не противоречащего требованиям мореходности и в то время считавшегося ценным качеством для боевого корабля. Совсем ещё недавно тезис «чем больше, тем лучше» был аксиомой, оставшейся от деревянного парусного линейного корабля, башнеподобные стены которого теперь стали помехой.

Если бы «Принс Альберт» был построен по первоначальному проекту, он стал бы чрезвычайно интересным кораблём. Но в течение четырёхлетнего срока его строительства размер и мощь орудий возросли вдвое, и новые корабли следовало приспособить для их несения. Вследствие задержек с поставкой материалов корпус простоял на стапеле два года, после чего неопределенность с вооружением отодвинула его вступление в строй на такой же срок. Ещё до снятия казнозарядных орудий Армстронга с вооружения Колъз агитировал за оснащение этого корабля более мощными орудиями, отдавая предпочтение 10,5" 12-тонным, снаряд которых весил 136 кг. Эти орудия в то время готовились к серийному производству и, как он полагал, легко могли быть установлены в его куполах, в то время как не подходили для установки в бортовой батарее. В марте 1864 г. кэптен Купер Ки с «Экселлент» высказал мнение, что 9,2" 6,5-тонные орудия и их 45,3-кг снаряды являются самыми тяжёлыми из тех, которые можно будет эффективно обслуживать на корабле вручную вследствие отсутствия подходящих станков. Поэтому Совет с неодобрением взирал на любые инициативы в пользу 12-тонных гладкоствольных орудий, проходивших в тот момент испытания на «Экселленте» и которые Кольз так жаждал поставить в свои башни. Несмотря на то, что эта новая модель неплохо выглядела на бумаге, Совет не мог обойти молчанием её эксплуатационные качества, выявленные на испытаниях, и мудро отложил решение по этому вопросу до выяснения всех возможных шероховатостей, которые могли выясниться уже после выпуска орудия. Чтобы установить орудия большего калибра, решили уменьшить число башен до четырёх, установив в первых трёх по одному, а в четвёртой два 100-фунтовых казнозарядных орудия. Однако к февралю 1863 г. была уже почти готова дульнозарядная пушка с «вуличской» нарезкой (вес со станком 12,5 т), которую немедленно приняли на вооружение. Четыре таких орудия предназначались для установки на «Принс Альберт», и когда он в начале 1866 г. вошел в строй, его бортовой залп из 250-фунтовых орудий был всего на одно орудие меньше, чем на современном ему «Беллерофоне», имевшем вдвое большее водоизмещение.

Расположение надстроек на его палубе было очень просто – по две башни перед и за дымовой трубой, лёгкий мостик для шлюпок и овальная боевая рубка сразу за фок-мачтой. Навесную палубу от носа до кормы установили только в 1866 г., а ещё через год добавили штурманскую рубку.

Вооружение

В соответствии с первоначальным проектом должны были быть установлены шесть башен с защитой из 100мм железных плит на 400мм тиковой подкладке, общим весом 80 т каждая. Однако опыты показали, что предпочтительнее иметь более толстую броню, нежели более толстую подкладку, и эти башни заметили на другие, весом по 111 т, с 140-мм железной броней (причём толщина лобовых плит увеличивалась до 254 мм) на 356-мм тиковой подкладке. Башни вращались на центральном цилиндре, достаточно широком, чтобы через него в башню снизу мог попасть человек. Вес башен воспринимался коническими роликами, которые шли по металлическому кольцевому погону на главной палубе. Броневая часть башни находилась на 1,4 м выше верхней палубы, которая у стен башен приподнималась на 0,7 м выше бортов и служила гласисом. На их крышах был устроен как бы кольцевой двойной планширь для хранения днём подвесных коек, вся эта конструкция могла использоваться как позиция для стрелков.

В отличие от американских башен, которые имели паровые привода, на «Принсе Альберте» привод был ручным, снаружи и изнутри башни – кремальера с шестерней и система гандшпугов на главной палубе. На полный оборот башни уходила примерно одна минута, для этого требовались усилия 18 человек, однако коммандер Уильям Доусон отмечал, что «… люди, вращающие башню, находились вне видимости командира башни, и он не мог наблюдать за тем, что они делают, а они не видели его. Они могли ориентироваться только на его голос, по интонации которого могли догадываться о необходимости поворота и его требуемой величине». 12-тонные орудия, в то время самые тяжёлые на флоте, устанавливались на так называемой «машине» – лафете, отъезжающем при выстреле по направляющим. Чтобы уменьшить вертикальный размер орудийных портов (через которые прислуга орудий во время боя подвергалась риску даже от ружейного огня) и в то же время получить достаточные углы возвышения и снижения орудия, вся артиллерийская система вместе со станком поднималась и опускалось винтами, расположенными с каждой сторонам станка. Время перевода орудия с предельного угла возвышения до наименьшего угла снижения составляло всего 2,5 минуты – значительное усовершенсвование по сравнению с конструкцией, используемой на «Ройал Соверен». Позднее для защиты корабля от атак миноносцев на навесной палубе установили несколько картечииц.

Бронирование

Защита корпуса состояла из броневых плит толщиной 140 мм (в оконечностях 83 мм) на 460-мм тиковой подкладке. Башни ниже 20мм палубного гласиса не бронировались. Общий вес брони и подкладки составлял 879 т (22,4% от водоизмещения), однако значительная его часть приходилась на тяжелую тиковую подкладку.

Схема бронирования «Принса Альберта»

Машинная установка

«Принс Альберт» стал первым тяжёлым артиллерийским кораблём с машинами фирмы «Хамфрейз энд Теннант». На ходовых испытаниях он развил мощность в 2130 л.с. при давлении пара в котлах 1,6 атм и 61 об/мин четырёхлопастного винта диаметром 5182 мм. В 1878 г. на нём заменили котлы, но никаких вспомогательных механизмов этот корабль так никогда и не получил.

Общее

Кольз настаивал на полной корабельной оснастке, поскольку хотел, чтобы этот корабль был мореходным, но по требованию Совета на всех мачтах установили только косые паруса. Много нареканий поступало на плохие жилые условия и санитарное оборудование корабля, на которые Совет стандартно отвечал, что его служба будет ограничена только охраной гаваней, где подобные недостатки не играют роли.

Королева [Виктория. – Ред] пожелала, чтобы этот небольшой корабль оставался в списках флота 33 года (так что он подобным образом достиг одного из самых почтенных возрастов за всю историю британского броненосного флота), хотя в течение последних лет он был ценен лишь как сентиментальная реликвия по монарху, имя которого носил.

«Принс Альберт»

Введён в строй в Портсмуте 30.06.1866 г., испытания и переделки не прекращались в течение 1866-1867 гг. В июле 1873 г. перешёл в 1-ю дивизию Резерва в Девон порте. В августе 1878 г., в период военной напряженности с Россией, был включён в состав Эскадры специальной службы, которая собралась в Портленде под командованием адмирала Купера Ки. После этого оставался в резерве, а снова вводился в строй только для Юбилейного смотра 1887 г. и манёвров 1889 г. вместе с остальными кораблями резерва в Девонпорте. В мае 1898 г. переведён в Резерв порта. Продан на слом в декабре 1899г. за 7025 ф.ст.

Оглядываясь назад, на 40 лет медленного и зачастую довольно беспорядочного развития линейного корабля с тяжёлой артиллерией по диаметральной плоскости, отделяющих «Принса Альберта» от американского «Мичигана» 1905 г., можно видеть, что постройкой этого опытного корабля Уотте создал истинный линкор в миниатюре, хотя Совет в то время был весьма далёк от его правильной оценки. Без стесняющей движение полной парусной оснастки базовый проект мог быть увеличен, ему можно было бы дать необходимую для мореходного корабля высоту всадводного борта, двухорудийиые башенные установки и более концентрированную защиту оснований башен, так что получилось бы что-то похожее на «Орион» программы 1909 г. Корабли такого типа могли очень хорошо служить долгое время безо всяких переделок, вплоть до появления вспомогательных орудий.

Но из-за ненужных требований к парусной оснастке возможности «Принса Альберта» как предшественника линкоров мореходного типа, остались нереализованными. На 40 лет опередивший своё время, он был попросту отослан в тихую гавань, откуда наблюдал сначала прохождение процессий различных кораблей с бортовым вооружением, несущих парусный рангоут, а затем уродцев «переходного периода», которые, в свою очередь, уступили дорогу творениям Уайта. Крут замкнулся через 11 лет после последнего похода на разборку первого башенного корабля, построенного на Темзе, с закладкой в 1910 г. на «Теймз Айрон Уоркс» киля линкора «Тандерер» с орудиями в диаметральной плоскости – последнего линкора, построенного на Темзе.

«Ройал Соверен»

Строитель

Заложен

Спущен на волу

Введён в строй

Стоимость

«Ройал Соверен»

Портсмут

17.12.1849

26.04.1857

20.08.1864

180572 ф.ст.

Размерения, м

73.3 х 18.89x6.55/7,62

Водоизмещение, т

5080 (корпус и броня 3800. оборудование 1280)

Вооружение

5 10,5" 300-фунтовых 12.5-тонных дульнозарядных

Броня, мм

борт 140, башни 140-250. палуба 25, боевая рубка 140, борт 915 (дуб), (общий вес брони 960 т)

Механизмы

Возвратные с соединительным штоком ("Моделей"). два цилиндра (диаметр 2083 мм), ход поршня 1219 мм. 54 об/мин., номинальная мощность 800 л.с. индикаторная мощность 2460 л.е.. 11 уз

Экипаж, чел.

300

Конструкторы

А.Абетхолл и У.Креддок

«Ройал Соверен» стал первым вступившим в строй британским башенным кораблём и единственным с деревянным корпусом, он также был первым тяжёлым артиллерийским кораблём Королевского флота с вооружением главного калибра вне корпуса.

Броненосец «Ройал Соверен»

Как 1861 г. памятен уходом деревянных линкоров, так 1862 г. ещё более памятен появлением в британском флоте башенного корабля. В то же время, когда был выдан заказ на постройку ''Принса Альберта", Сомерсет решил провести эксперимент, на котором настаивал Кольз – срезать верхние палубы деревянного линкора, забронировать его и установить на нём орудийные башни. По мнению Кольза такие безрангоутные башенные корабли являлись наилучшим типом корабля береговой обороны, а поскольку в постройку деревянных двух– и трёхдечных кораблей, чья боевая ценность быстро достигла нуля, уже было вложено около 20 млн.ф.ст,, он считал, что нужно без промедления принять энергичные меры, чтобы дать этому умирающему флоту новую жизнь в другом качестве, пусть даже и на короткий период. Однако кораблестроители взирали на этот проект с неодобрением. Тяжелые корпуса деревянных линкоров, предназначенные под парусный движитель, не удовлетворяли своей формой установке башен, но все признавали, что пробная переделка покажет, будет ли такой корабль представлять реальную ценнность по сравнению со специально спроектированным кораблем с железным корпусом.

Для эксперимента выбрали 131-пушечный корабль «Ройал Соверен», недавно законченный постройкой в Портсмуте. Распоряжение о его перестройке последовало 4 апреля 1862 г. Разборка верхних палуб началась за три недели до закладки киля «Принса Альберта» в Попларе, и пока срезали деревянный корпус «Соверена», железный корпус «Альберта» медленно обретал свои очертания. Оба корабля были спущены в начале 1864 г., но «Ройал Соверен» вышел на артиллерийские испытания почти на полгода раньше того, как «Альберт» покинул Темзу.

Демонтаж корпуса выше нижней палубы и переоснащение корабля как броненосца заняли ровно два года. "Чтобы эксперимент оправдал большие надежды, Кольз настаивал на ускорении проведения работ, которые велись медленно. Они затягивались также и вследствие того, что в средней части высоту надводного борта понизили чересчур сильно, в результате чего борт вновь пришлось надстраивать. В итоге два года и четыре месяца показались нестерпимой задержкой для изобретателя, особенно в сравнении с темпами постройки «Беллерофона», на которую ему приходилось ревниво взирать.

Корпус выше ватерлинии, после того как был срезан и забронирован, напоминат барк, отношение длины к ширине составляло менее 4:1 – наименьшее изо всех британских броненосных кораблей. Кормовая часть имела полукруглую форму, чтобы защищать перо руля, носовая часть отличалась не более чем простым указанием форштевня. Борта между концевыми башнями были параллельны, образуя на этой длине секцию максимальной ширины и обеспечивая большой запас плавучести. Надводный борт имел высоту 2,14 м в средней части и 2,44 м в носу. Корпус и палубы специально подкрепили для восприятия нагрузка от веса башен и отдачи при их стрельбе. Деревянные борта толщиной 0,9 м усилили диагональными железными ридерсами, а число бимсов верхней палубы было в два раза больше обычного, и крепились они к бортам железными шипами. Башни опирались на главную палубу и проходили сквозь выпуклую, как на «Альберте», верхнюю палубу. Из-за того, что котлы на трёхдечном корабле были размещены впереди миделя, вопросов о переделке нижних палуб не возникало, а из башен одна располагалась впереди и три позади дымовой трубы. Позже был установлен лёгкий переходный мостик от носа до кормы, и на него во время морских переходов переносились шлюпбалки. По верхней палубе проходили легкие фальшборты высотой 1,07 м, которые перед стрельбой из орудий на петлях откидывались за борт.

Самой впечатляющей особенностью была огромная дымовая груба, казавшаяся бесконечно высокой. В действительности же её срез приходился всего на три метра выше над водой, чем верх трубы «Уорриора», который имел на 52 м большую высоту борта. Между трубой и носовой башней располагалась овальная боевая рубка, а их крыши соединялись подобием мостика. Впереди фок-мачты возвышался большой кожух вентилятора, закрывавший и трубу камбуза, а над форштевнем была установлена позолоченная фигура льва, восседавшего на пьедестале. Чтобы избежать повреждений во время морских переходов, эта носовая фигура была снабжена рельсами и могла убираться по ним вглубь корабля.