Текст книги "Друг или враг?"

Автор книги: Орест Пинто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Учитывая разнообразие и ценность этой информации и большой риск, связанный с ее получением, мы решили, что немцы были скуповаты, платя Кенгуру всего шестьсот фунтов в год. Однако следует отдать им должное – они платили без задержки. Через два дня после получения первого письма пришло второе, из Лиссабона. В нем был чек на пятьдесят фунтов. Едва ли нужно говорить, что он был моментально оплачен.

Мы подождали несколько дней, в течение которых Кенгуру якобы добывал информацию, а затем послали ответ, который, как мы считали, должен был удовлетворить хозяев Кенгуру.

И так несколько месяцев мы втроем дурачили немцев. В ответ немцы с присущей им аккуратностью ежемесячно высылали чек на пятьдесят фунтов, которые Кенгуру с благодарностью получал и тратил. Мы, конечно, посылали немцам ложную информацию. Приведу пример. Немецкое верховное командование в то время было занято разработкой операции «Морской лев» – так было закодировано подготавливаемое ими вторжение в Англию. Немцы потребовали от Кенгуру, чтобы он достал схему расположения минных полей, прикрывающих вход в гавань Портсмут. Мы достали действительный план расположения этих минных полей, а заем тщательно подготовили схему, которая искажала действительное положение. Там, где находились проходы в минных полях, мы показали мины, а проходы показали там, где были мины. Мы выждали несколько недель, давая понять немцам, что Кенгуру стоило больших трудов «достать» эти сведения, а затем послали ответное письмо. Я очень рад, что вторжение в Англию не состоялось. Только иногда я сожалею, что не имел удовольствия видеть, как гитлеровские десантные и другие корабли на полном ходу врезались в самый центр минных полей, прикрывающих Портсмут.

Обмен корреспонденцией продолжался еще два месяца. Потом вдруг письма из Лиссабона перестали поступать. Не получал Кенгуру и чеков. Немцы, видимо, что-то заподозрили. Кенгуру писал еще раз или два, прося дальнейших инструкций, но ответа мы так и не получили. «Операция Кенгуру» на этом закончилась. Мне так и не довелось узнать, насколько немцам удалось разобраться в дезинформационном назначении этой операции, но я уверен, что они «проглотили» ту ложную информацию, которую мы им посылали. Вполне вероятно, что благодаря сообщениям Кенгуру (это было после тяжелых дней Дюнкерка) немцы считали систему обороны Южной Англии более мощной, чем она была на самом деле. Не исключено, что именно это заставило немецкое верховное командование отказаться от вторжения в Англию. И если это действительно так, то можно считать, что в тот период число агентов противника в Англии было ограниченным и что Кенгуру оправдал себя как агент-двойник.

Когда «операция Кенгуру» закончилась, Кенгуру добровольно вступил в вооруженные силы Свободной Франции. Его быстро произвели в офицеры. До конца войны сражался он в составе этих сил и хорошо проявил себя в боях. Здесь моя связь с ним теряется, но я хочу надеяться, что после войны он нашел себе место в жизни. Если Кенгуру прочтет эти строки, я уверен, что он снова установит со мной связь. Наш старый стол, за которым мы втроем со страстью школьников составляли наши планы, стоит на прежнем месте, и он наверняка напомнит ему о тех счастливых вечерах, которые мы провели за ним.

Глава 5.
ЖЕНЩИНЫ-ШПИОНЫ

I

Я очень невысокого мнения о женщинах-шпионах. За тридцать лет работы в контрразведке я не встречал женщины, кроме разве «фрейлейн Доктор», которая проявила бы себя как хорошая шпионка. Я писал об этом в книге «Охотник за шпионами», за что подвергся жестоким нападкам возмущенных женщин, а также писательницы детективных романов мисс Нанси Спэйн, выступившей в газетах с рядом статей. Но, несмотря на это, я по-прежнему придерживаюсь своей точки зрения и готов еще раз повторить, что, хотя женщины во время последней войны прекрасно проявили себя в Движении сопротивления и в подпольной работе, они никогда не могут стать хорошими шпионками или хорошими охотниками за шпионами.

Женщина не может зайти, например, в портовый кабачок и не привлечь к себе внимания окружающих. Кроме этого, женщина как шпионка имеет и другие серьезные недостатки. Шпионаж – опасное занятие, и нервы шпиона всегда напряжены до предела. К тому же шпион – он или она, это не имеет значения – всегда действует в одиночку. Он ни с кем не может поделиться, так как среди людей, с которыми ему приходится встречаться, могут быть провокаторы или предатели. Шпион и днем и ночью настороже, и даже обыкновенный стук в дверь или шаги человека, приближающегося к нему сзади, могут означать арест. Шпионаж, особенно в военное время, является самым опасным занятием в мире. Со временем нервное напряжение, в котором постоянно находится шпион, становится настолько сильным, что он начинает испытывать непреодолимое желание довериться кому-нибудь. Этим, в частности, объясняется то удивительное облегчение, которое испытывают некоторые шпионы после признания на допросе или на суде.

Женщина-шпионка, живя в постоянном нервном напряжении, очень часто дает волю своим чувствам. И если мужчина с его чувством самоконтроля никогда не позволит любви к женщине повлиять на его служебные дела, женщина не способна на это. Мужчина никогда не дает воли своим чувствам. Среди женщин только проститутки способны на это, но они, как известно, неблагонадежны. Женщина-шпионка может влюбиться в мужчину, за которым ей поручено следить, потом перейти на сторону врага и выдать все известные ей секреты разведывательной службы своей родины. Вот почему я считаю, что женщина по своей природе никогда не может быть хорошим тайным агентом. Случай, который я хочу рассказать, подтверждает это.

II

Луиза напоминала героиню нашумевшего детективного романа. Ей было двадцать четыре года, когда я впервые встретил ее. Раньше я никогда не встречал таких поразительных женщин. Луиза была не только очень красива, но и умна. Она получила хорошее образование и свободно говорила на трех или четырех языках. Очень смелая, Луиза всем своим поведением говорила о своей любви к необычному.

Кроме всего прочего, Луиза обладала редкой способностью привлекать внимание мужчин. Она была женщиной, о жизни которой можно сказать, что правда иногда необычнее вымысла. Жизнь Луизы со всеми ее мелочами могла послужить основой интереснейшего фильма о шпионах.

Когда началась война, Луиза была студенткой геологического факультета голландского университета. Дочь известного промышленника, который имел заводы и фабрики в Германии и Голландии и, как полагали, был настроен пронемецки, Луиза вместе с сестрой и двумя братьями жила с матерью. Отец жил отдельно от них. Мать Луизы была талантливой художницей, и, возможно, от нее Луиза унаследовала свой артистический темперамент.

До войны Луиза вела беззаботную жизнь студенток, принадлежащих к знатным фамилиям. Подобно большинству современных эмансипированных девушек-студенток, Луиза была искушенной в любви, которая значила для нее слишком мало. Когда в 1940 году немцы оккупировали Голландию, для бесстрашной девушки, жаждущей опасных приключений, оставался один путь. Она вступила в подпольную группу Движения сопротивления, созданную в университете. Ее старший брат был одним из руководителей этой группы, а ее жених, тоже студент, играл там немалую роль.

Луиза помогала укрывать английских летчиков, сбитых над территорией Голландии, и других лиц, за которыми охотились немцы. Она организовывала отправку этих летчиков в Англию, помогала прятать оружие, мечтая о том дне, когда союзники вернутся на континент и участники Движения сопротивления смогут открыто бороться с немцами с оружием в руках. Руководители Движения сопротивления располагали важными сведениями об аэродромах и портах, о расположении немецких войск и штабов. Эти сведения надо было пересылать в Англию, и Луиза принимала в этом деле живое участие. Помимо помощи англичанам, участники Движения сопротивления делали все возможное, чтобы причинить немцам ущерб с помощью саботажа, диверсий и антинемецкой пропаганды. Луиза печатала и распространяла листовки.

Осенью 1940 года группа Движения сопротивления, в которую входила Луиза, была выдана немцам одним из ее членов. Немцы начали охоту: они арестовали почти всех студентов – членов группы, в том числе Луизу и ее жениха. В доме жениха Луизы немцы нашли три плана голландских аэродромов. Луиза понимала, что его могут казнить. Но она знала, что немцы не казнили голландских женщин, боровшихся против них. Камеры Луизы и ее жениха были рядом, и перестукиванием она сообщила ему, что хочет взять его вину на себя. Ее жених пытался убедить ее не делать этого, но все было бесполезно.

И когда Луиза предстала перед немецким судом в Амстердаме, она заявила, что сама составила планы аэродромов и случайно оставила их в доме жениха. На вопрос председателя, зачем она это сделала, бесстрашная Луиза ответила: «Чтобы английская авиация разбомбила эти аэродромы». Позднее, читая протоколы немецкого суда, я заметил, что судья и прокурор задавали ей вопросы так, что она могла отказаться от своих слов. Луиза выдержала перекрестный допрос и продолжала утверждать, что не ее жених, а она составила эти плацы. Ее признали виновной и приговорили не к длительному заключению, как она полагала, а к смертной казни. Из зала суда ее отправили в камеру смертников Схевенингенской тюрьмы, известной голландцам под названием «Апельсиновая гостиница». (И хотя Луиза взяла , вину жениха на себя, позднее его тоже судили, признали виновным и казнили.)

Шесть недель держали ее в камере смертников. На минуту представьте себе ее положение. Смелая и образованная девушка, любящая жизнь, готовила себя к длительному заключению. Но судьба оказалась более жестокой к ней, чем она предполагала. Будучи осужденной на смерть, провести в одиночной камере смертников шесть длинных недель в ожидании минуты, когда послышатся шаги в коридоре, дверь в камеру распахнется и войдут палачи, – жестокое испытание, которое выдержит далеко не каждый. А для Луизы это было особенно тяжело, так как ни ее друзьям, ни родственникам не разрешали свидания с ней. Только человек с живым воображением может смутно представить себе, что пришлось пережить Луизе.

Пришла суровая зима 1940 года. Каждый день мать Луизы, взяв корзинку с провизией и теплыми вещами, шла к тюрьме. Там она вместе с тысячами ей подобных часами простаивала на морозе, надеясь, что немцы разрешат ей хоть что-нибудь передать дочери или повидаться с ней. Но двери тюрьмы были закрыты для нее.

Отец Луизы, естественно, пытался использовать свое влияние. Он тогда был президентом крупной коммерческой компании и собирался выступить с отчетом на ежегодном собрании акционеров. Пытаясь задобрить немцев, которым, откровенно говоря, он симпатизировал, он произнес на этом собрании речь, которая носила ярко выраженный пронемецкий характер. Он даже пошел дальше – отпечатав речь, разослал ее представителям немецких властей, которые решали судьбу его дочери.

Я, правда, сомневаюсь, чтобы эти действия отца Луизы в какой-то мере повлияли на немцев. Однако через шесть недель смертная казнь была заменена пятнадцатью годами каторжных работ. Захваченные у немцев документы, о которых я уже упоминал и которые после войны тщательно изучил, говорят о том, что Луиза всем этим обязана тому благоприятному впечатлению, которое она произвела на процессе на председателя суда. Как и большинство людей, которым приходилось встречаться с Луизой, председатель был очарован ее красотой, но в своем отчете он восхищался ее прямотой, ясностью ответов на все его вопросы и указывал, что со стороны подсудимой не было попыток увильнуть от ответственности за совершенные преступления. Отмечая смелость Луизы, он назвал ее истинной патриоткой.

Итак, Луиза должна была провести в тюрьме свои лучшие молодые годы. Чиновник гестапо, некий герр Ларх, отвез Луизу в Амстердам, где надо было выполнить мелкие формальности, связанные с изменением судебного приговора. На другой день он посадил Луизу на поезд, идущий в Германию, где она должна была отбыть срок своего заключения.

Герр Ларх был очередной жертвой магической красоты Луизы. В Амстердаме он угостил ее обедом в шикарном ресторане и хорошо обращался с ней. И хотя герр Ларх, дисциплинированный гестаповский офицер, верил, что «все важное и удивительное» идет от Адольфа Гитлера, он все же посоветовал Луизе по прибытии в Германию сделать вид, что она изменила свои взгляды и считает национал-социализм единственно правильным учением. Это, объяснял он Луизе, облегчит ее пребывание в тюрьме и, может быть, даже поможет выйти оттуда раньше срока. Этот случай говорит о способности Луизы приобретать друзей и влиять на людей. Закостенелый гестаповский офицер, всего сутки зная Луизу, пошел на то, чтобы дать ей, врагу своей родины, которого день назад ждала смертная казнь, такой совет.

III

Под охраной Луиза приехала в один из городов Вестфалии, где должна была работать на целлюлозной фабрике. С детства не привыкшая к труду, Луиза должна была целыми днями среди бесконечного шума и грохота машин простаивать у фабричного стола, слыша постоянные понукания надсмотрщиц, требующих работать быстрее. К вечеру девушка буквально валилась с ног. Работа оказалась для нее слишком тяжелой. Луиза все время имела дело с кислотой, которая необходима для производства целлюлозы, и поэтому у нее начали болеть глаза. Руки покрылись волдырями, с них начала слезать кожа, и скоро они покрылись открытыми ранами.

Вначале Луиза, как видно, не последовала совету герра Ларха. Скоро она заслужила славу трудной заключенной и ленивой работницы. Дважды ее на три недели сажали в темный подвал и давали только хлеб и воду. Первый раз ее наказали за порчу машин, второй – за устройство побега одной заключенной. Она слыла непокорной заключенной, и это вело к тому, что ее посылали на самые тяжелые работы, но она по-прежнему оставалась непреклонной. Все попытки сломить ее упорство не давали результатов.

Однако после шести месяцев работы на фабрике Луиза резко переменилась. Она стала послушной и с желанием работала на немцев. Однажды в субботу утром она обратилась к надсмотрщице с просьбой дать ей на воскресенье «Майн Кампф». Ее просьба была удовлетворена. Она читала эту толстую книгу с явным удовольствием и самые напыщенные выражения даже зачитывала вслух. Луиза действительно читала эту книгу очень внимательно, так как скоро начала обсуждать ее с надсмотрщицей, которая была очень рада, что такая образованная заключенная наконец-то стала на правильный путь. Кончив читать «Майн Кампф», Луиза попросила дать ей еще несколько подобных книг. Она читала их очень внимательно и скоро стала поражать надсмотрщиц знанием этих книг и, как казалось, своей преданностью нацизму. Весть о странном превращении заключенной, которая вначале была одной из самых трудных, а теперь стала образцовой работницей и рьяной последовательницей нацизма, быстро распространилась по фабрике и дошла до ушей начальства. Луизу вызвал один из старших начальников тюрьмы, который после довольно продолжительной беседы пришел к выводу, что с ней действительно произошло удивительное превращение. Обо всем этом сообщили высокому начальству. Все официальные лица, которые беседовали с Луизой и задавали ей каверзные вопросы, в конце концов убеждались, что она прозрела. И вот после восемнадцати месяцев работы на фабрике Луизу освободили и направили в известную немецкую шпионскую школу «Зиргфлид», находящуюся в Голландии, в окрестностях Гааги. Истинная патриотка и активная участница Движения сопротивления теперь готовилась стать шпионкой, чтобы работать против своей родины. Немцы считали, что прозревшая преступница может принимать участие в создании Великой Германии.

IV

В шпионской школе Луизу подвергли очень тщательной проверке. Мастера шпионажа разочаровываются быстрее людей других профессий. Сталкиваясь с неожиданными превращениями людей, они прежде всего задают себе вопрос: «Кто от этого выигрывает?» В данном случае выигрывала Луиза. Изменив свои политические взгляды и поведение, Луиза избавилась от тяжелой работы на фабрике-тюрьме и приобрела некоторое подобие свободы. Шпионы, которым доверяют особо важные секреты, подвергаются очень тщательной проверке. Нельзя допустить, чтобы в их число попали предатели. Всей прошлой жизнью Луизы и ее теперешними взглядами интересовались два ведущих чиновника немецкой службы безопасности в Голландии – герр Шрейдер и герр Кнолле, о которых уже упоминалось при описании дела Гельдера. Они взвесили все факты. Отец Луизы был настроен пронемецки – факт в ее пользу. Но она являлась активной участницей Движения сопротивления – факт явно не в ее пользу. Первое время она была враждебно настроена к немцам – еще один факт против нее. Однако теперь она стала рьяной сторонницей нацизма – превращение явно в ее пользу, если это действительно так. Луиза обладала многими качествами, которые очень важны для шпиона, – имела образование, владела несколькими языками, была красива, смела и имела удивительное свойство покорять людей своей красотой и умом.

После многочисленных и долгих допросов герр Шрейдер и герр Кнолле встретились, чтобы сравнить свои выводы. Луиза, несомненно, обладала всеми теми качествами, которые могли бы помочь ей стать выдающейся немецкой шпионкой. Вся трудность заключалась в том, чтобы решить, была ли ее преданность нацизму искренней. Шрейдер сказал «да», Кнолле сказал «нет». Он даже пошел дальше и требовал, чтобы ее немедленно казнили. Он был уверен, что Луиза ведет с немцами двойную игру и говорит о своей преданности нацизму только для того, чтобы избавиться от работы на тюремной фабрике и стать тайным агентом немецкой секретной службы, а потом, узнав ее секреты, причинить ей колоссальный ущерб. Кнолле утверждал, что природа человека всегда остается неизменной. И если когда-то она была истинной патриоткой Голландии – об этом говорит ее участие в Движении сопротивления, – то она недостойна даже изучения такого вдохновенного труда, как «Майн Кампф». Но если она всегда только пользовалась удобным случаем и, вступая в ряды Движения сопротивления, плыла по течению, а теперь, когда обстановка изменилась, готова плыть по волнам нацизма, то. не исключено, что при малейших изменениях обстановки в дальнейшем она снова изменит свои взгляды. В любом из этих случаев она опасна.

Подробности этого разговора неизвестны, и мы можем только предполагать, как он проходил. От решения этих двух ведущих специалистов немецкой разведки зависела жизнь Луизы. Шрейдер был за нее, Кнолле – против нее. Каждый из них считал себя достаточно проницательным и опытным судьей, чтобы упорно отстаивать свою точку зрения.

К счастью Луизы, Шрейдер был выше по положению, и решающее слово было за ним. Он находил превращение Луизы искренним и считал, что она должна без дальнейших проволочек пройти соответствующую подготовку, чтобы стать хорошей шпионкой. Небезынтересно заметить, что за короткое время Луиза заставила двух представителей немецкой разведки по-разному смотреть на нее. История повторялась, и не только для немцев вставал вопрос: «Друг или враг?»

Итак, Луизу направили в немецкую шпионскую школу, находящуюся поблизости от Гааги, где девушка должна была пройти полный курс обучения. Прежде всего ее обучили азбуке Морзе и научили пользоваться портативным, но мощным радиопередатчиком. Затем на одной из ферм Восточной Голландии ее учили обращаться с оружием. И в скором времени Луиза владела многими видами огнестрельного оружия, начиная с пистолета и кончая автоматом. Ее также обучили различным способам использования взрывчатых веществ. Следует отметить, что Луиза, обладавшая большими способностями в стрельбе, скоро стала отличным стрелком из пистолета. Она быстро обогнала в стрельбе всех учеников школы, в том числе и мужчин, и сравнилась со своими инструкторами. Один из ее трюков заключался в следующем: в воздух подбрасывали консервную банку, и Луиза успевала до того, как банка упадет на землю, поразить ее двумя – тремя выстрелами, держа пистолет у бедра.

Успешно пройдя курс, Луиза вернулась в шпионскую школу, чтобы закончить обучение. Теперь она должна была изучить тайнопись с помощью невидимых чернил, научиться различать типы самолетов и кораблей и пройти ряд, испытаний, которым подвергали слушателей этой школы для проверки их знаний, находчивости и способности быстро действовать.

На этой стадии обучения произошло два странных случая. Луиза подружилась с двумя слушателями школы, которые оказались истинными голландскими патриотами и попали в эту школу, обманув немцев. Эти голландцы были активными участниками Движения сопротивления. Они рассчитывали, если их не раскроют раньше времени, использовать знания, полученные в шпионской школе, в борьбе с немецкими оккупантами. Это были отважные и честные люди. Их дружба с Луизой незаметно для других быстро крепла, как это часто бывает в самые ответственные моменты жизни, когда один неправильный шаг может привести к гибели. В противоположность Шрейдеру они были уверены, что Луиза такая же патриотка, как и они. В этот период войны (была осень 1942 года) обстановка складывалась явно не в пользу союзников: Роммель громил 8-ю армию, а немецкие танковые дивизии подошли вплотную к берегам Волги. Битва за Атлантику развертывалась также в пользу немецких подводных лодок. Но и два голландских патриота и Луиза твердо верили в победу союзников. Они даже договорились встретиться в третье воскресенье после освобождения Голландии в одном из ресторанов Антверпена, чтобы отпраздновать эту победу.

Дружба Луизы с голландскими патриотами и ее неиссякаемая вера в победу союзников служили лучшим доказательством того, что она оставалась истинной патриоткой и что ее неожиданный поворот к нацизму был только хитрым ходом.

Если бы Луиза действительно верила в нацизм, ей незачем было бы завязывать дружбу с голландскими агентами-двойниками, так как она могла поплатиться за это жизнью, если бы их раскрыли. И конечно, у нее и в мыслях не было втереться к ним в доверие, чтобы потом выдать их. У нее было достаточно времени сделать это, но она ни словом, ни жестом не выдала их. Молодые голландцы были умными и смелыми людьми, иначе они не прожили бы в школе и трех дней, играя такую опасную роль.

Но во всей этой истории с Луизой были и темные пятна. Некоторые обстоятельства говорили не в пользу Луизы. Очень странной, например, выглядит связь Луизы с инструктором шпионской школы, который обучал ее тайнописи. Это был образец настоящего мужчины. Правда, их любовь была чувственной и продолжалась недолго. Однако трудно представить себе, как в условиях той замкнутой жизни, которую вели слушатели шпионской школы, инструктор и слушательница могли встречаться в интимной обстановке и не привлечь внимания окружающих. Дисциплина в этой школе была очень строгая, типично немецкая. Если бы эту связь раскрыли, и инструктор и слушательница немедленно были бы отчислены из школы, а может быть, их подвергли бы и более строгому наказанию. Как я уже упоминал в начале главы, для Луизы это была не первая любовная связь. И трудно поверить, что на этот раз она по-настоящему влюбилась. Но, по-видимому, в какой-то степени Луиза все же любила этого немца. А это говорит о том, что в душе она не была враждебно настроена к немцам. Она не была проституткой или нимфоманкой. Вся ее прошлая жизнь и ее характер отрицают это. Но обращает на себя внимание тот факт, что, договариваясь со своими друзьями голландцами встретиться после войны, чтобы отпраздновать победу над нацизмом, она в то же самое время встречалась с ярым нацистом. На первый взгляд это противоречие в поведении Луизы покажется странным любому человеку, который стал бы разбирать ее дело.

Я веду читателя по тому же пути, по которому шел сам при расследовании интересного и запутанного дела Луизы. Я не хочу сейчас навязывать читателю свою точку зрения: пусть он составит свое собственное мнение о Луизе. Дело Луизы – прекрасный пример того, как трудно иногда решить вопрос: «Друг или враг?» Но, выступая сейчас как бы в роли судьи, который должен помочь членам суда разобраться в деле, я хочу оставить за собой право иногда высказывать свой взгляд на те или иные моменты, чтобы помочь читателю прийти к определенному заключению.

За короткое время Луиза пережила столько, сколько другой не пережил за всю свою жизнь. Являясь активной участницей Движения сопротивления, Луиза каждую минуту рисковала жизнью. Шесть недель провела она в камере для смертников и несколько месяцев на фабрике-тюрьме. Когда ее освободили, над ней снова нависла угроза смерти: Шрейдер и Кнолле решали ее судьбу. Затем идут месяцы нелегкой жизни в немецкой шпионской школе. Больше двух лет жить на нервах! Только тупая и бессердечная женщина могла остаться равнодушной после всех этих переживаний. Луизе же, страстной по натуре, нужна была отдушина, ею и явилась связь с инструктором. В объятиях этого немца Луиза находила временное облегчение. Когда расследовалось ее дело, она добровольно рассказала об этой связи, иначе никто и не знал бы о ней. По ее признанию, она никогда не питала к этому немцу серьезного чувства. Во время войны тысячи женщин в Европе, разлученных со своими мужьями, которые надели военную форму, попадали в подобное положение. Но ни одна из них не испытала того, что пришлось испытать Луизе.

V

Луиза окончила школу с отличием и немедленно должна была приступить к исполнению своих шпионских обязанностей. В начале 1944 года Луиза уехала в Берлин, где два дня ждала назначения. Затем она вылетела в Рим вместе с немецким подполковником, руководителем немецкой разведки в Италии. Он-то и был ее новым начальником. Нацисты понимали, что пройдет несколько недель – и Рим падет под натиском английских и американских армий. Уже более шести месяцев немецкие войска под командованием маршала Кессельринга искусно вели оборонительные бои, умело используя горные цепи и реки, с востока на запад пересекавшие узкий итальянский полуостров, но всякий раз им приходилось откатываться все дальше и дальше под давлением превосходящих сил союзников. И поскольку силы немцев в Италии быстро таяли – ряд дивизий непрерывно перебрасывали на укрепление Восточного и Западного фронтов, – было очевидно, что немцы не смогут воспрепятствовать союзникам овладеть Римом. Луиза как агент должна была остаться в этом городе после занятия его союзниками. В ее задачу входило передавать с помощью мощного радиопередатчика добытую ею информацию о расположении важных штабов, составе и расположении войск союзников и о количестве самолетов и танков, находящихся в их распоряжении. Для Луизы, начинающей шпионки, это было трудное задание. Однако этот факт говорит о том, как высоко ставили немцы ее способности.

В Риме в распоряжение Луизы предоставили роскошную виллу со служанкой, поваром и двумя слугами. Скоро она была принята в «высшем свете», где встречалась с немецкими штабными офицерами высоких рангов. Луизу, интересную и умную девушку, приглашали на все вечеринки и светские приемы, которые устраивались в Риме немецкими военными и гражданскими властями. Луиза тоже устраивала приемы. Вскоре она стала одной из самых очаровательных женщин в этом неестественно веселом обществе, которое, по-видимому, находилось в истерике: приближение танков союзников по Апеннинской дороге напоминало о возможности в скором времени увидеть Рим в огне.

Но вот в жизни Луизы произошел глубокий перелом, который сильно повлиял на все последующие события. Она вступила в любовную связь со своим начальником, немецким подполковником. Этот подполковник, умный и интересный мужчина, был честным человеком, добросовестно выполнявшим свои обязанности. Следует заметить, что приближалось время, когда Луиза должна была начать действовать, и это, естественно, явилось причиной большого нервного напряжения. Не был спокойным и подполковник, и понятно, что в такой обстановке случайный взгляд, жест, незаконченная фраза, сказанная при прощании у виллы Луизы после возвращения с веселой вечеринки, могли вызвать вспышку страсти.

С юга стремительно приближались армии союзников. Приближалась и чудесная итальянская весна. Немцы уже объявили порядок эвакуации города и отвода своих сил на север. Подполковник тоже должен был уехать. В последний момент он заколебался. Он не мог примириться с мыслью, что сам он уедет в безопасное место, а Луизу оставит в горящем городе. Подполковник, несмотря на свою дисциплинированность и воспитанную годами привычку к самоотречению, был готов пожертвовать своей карьерой и увезти Луизу с собой. По-видимому, он очень сильно любил ее.

Нетрудно представить, что происходило на вилле у Луизы. Чувство долга боролось в подполковнике с вкрадывающимися сомнениями: оставление Рима плохо вязалось с громкими заявлениями о непобедимости немцев. Подполковник умолял Луизу бросить все и уехать с ним. Он грозил ей, приказывал. Но все было бесполезно. Эвакуация близилась к концу, подполковник становился все настойчивее. Но Луиза не сдавалась. В какой-то момент у него даже появилась мысль остаться с ней. Но он понимал, что такой поступок с его стороны не только испортит его военную карьеру, но и погубит Луизу, так как союзники сразу поймут, что Луиза – немецкая шпионка. Подполковник в последний раз обнял Луизу, на прощанье сказав ей, что скоро они увидятся снова… Итак, Луиза осталась в городе, который нервно ждал вступления союзников.

VI

6 мая 1944 года танки союзников с грохотом вошли в Рим, объявленный открытым городом. Юркие джипы сновали вдоль колонн грузовиков с почерневшими под жарким итальянским солнцем пехотинцами, которые с любопытством оглядывались по сторонам. Вокруг грузовиков толпились кричащие и оживленно жестикулирующие люди, те самые люди, которые когда-то приветствовали гордых и считавшихся непобедимыми немцев, а теперь, так же громко крича, приветствовали солдат, изгнавших немцев. Это была действительно странная война.

Передовые части охранения, пройдя весь город, заняли позиции к северу от Рима. Для них еще не пришло время насладиться прелестями цивилизованной жизни в великой столице. Но город был переполнен солдатами и офицерами менее подвижных штабов. Всем им нужны были дома, кабинеты для бесчисленных папок с бумагами, столы и стулья для работы и, конечно, рестораны и кабаре. В одном из роскошных особняков расположился штаб английской военной разведки. Едва работники штаба распаковали карты, чтобы начать готовиться к предстоящим операциям, как к ним явилась посетительница. Это была Луиза.