Текст книги "Трофей для хулигана"

Автор книги: Олли Серж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Не забыть сказать… «нет»

Дарья

Пить шампанское в десять утра после ночной смены, да ещё и на голодный желудок – это редкостная пакость. Но я упорно цежу дорогой праздничный напиток из бокала, сидя на кожаном белом диване в одном из самых пафосных ювелирных салонов города. Оживление продавцов, гордо именуемых «менеджерами», меня раздражает.

– Обратите, пожалуйста, внимание на эту пару – платина с алмазной огранкой. На женском композиция из основного бриллианта и россыпи. Последняя коллекция. К женскому колечку идут серьги.

– Даш? – обвиняюще обращает моё внимание на кольца Артур.

– Ммм? – я полоскаю рот шампанским, медитируя на ощущения лопающихся пузырьков.

– Прими, пожалуйста, участие в процессе, – заканчивает он фразу с раздражением.

– Посмотри сюда, – я маню его пальцем и откидываю волосы на другую сторону: – Где. Ты. Видишь. В моих ушах. Дырки. Для этих булыжников?

– Ну почему бы просто не купить? – тяжело вздыхает мой жених. – Тебе же рано или поздно придётся надеть вечернее платье, милая. Я хочу, чтобы ты выглядела не хуже остальных, – он берёт мою руку с дивана и целует.

Прям как мой папа маму. Ну ей Богу. Мне хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь. Менеджеры-пираньи уже достали свои зубные пилки и хищно разглядывают нашу пару.

– Давай купим обычные гладкие кольца, – тихонько шепчу ему в ответ. – Я же не смогу носить каждый день на пальце кольцо стоимостью в месячную зарплату.

– Почему? – хмурится Артур.

А мне снова кажется, что он упорно игнорирует любую мою реальность, которая не связана с ним. И делает это автоматически.

– Во-первых, – выдыхаю, контролируя раздражение, – я работаю в перчатках каждый день. И могу им просто их порвать. Мою руки по стопятьсот раз на день и могу забыть его в любом кабинете. Могу поцарапать пациента. Ну и последнее… Это просто неэтично. У меня бывают пациенты с разным уровнем достатка.

– Ты работаешь в одной из самых дорогих клиник города… Не придумывай, пожалуйста.

Артур берёт из коробочки кольцо, пытается примерить мне его, но я забираю руку.

– Мне оно не нравится. И мы обслуживаем определённый процент по полисам.

– В любом случае – это ненадолго, – игнорируя моё мнение, он примеряет своё. – А по-моему, выглядит очень красиво и статусно.

Статусно…

– Ну довольно, – я резко поднимаюсь с дивана. – Ты можешь покупать то, что считаешь правильным. И сам носить оба. И за себя, и за меня. И серьги тоже, – разворачиваюсь и иду на выход из салона.

Теперь у меня есть минут десять, чтобы потеряться в торговом центре и наконец позавтракать. Пока Артур оставляет о себе «хорошее впечатление» и по-любому покупает какую-то безделушку. А меня он непременно запилит своим монотонным лекторским голосом. Но чуть позже. Когда у меня в желудке и голове будет плескаться что-то существеннее утреннего алкоголя, сидеть и покаянно кивать мне будет легче.

Покупаю стаканчик капучино и гамбургер. Артур уже неоднократно предлагал мне пользоваться дубликатом своей карты. Он видит в этом мужскую заботу, а я вижу в этом ещё один способ контролировать мою личную жизнь. Вот сейчас он бы уже получил смс от банка, а меня бы ждала ещё одна полуторачасовая лекция про здоровье будущих детей.

Детей. Господи! Родить Артуру ребёнка – это расписаться в своём полном подчинении его воле. И он целенаправленно косячит в этом вопросе, отрицая наличие контрацептивов. А я по-тихому глотаю противозачаточные. Вот так. Почему-то от этой мысли на меня окончательно наваливается тоска. Уже без всякого аппетита доедаю булку и щедро запиваю её кофе, чтобы перебить запах мяса. Может быть, Валя права? И я просто охреневшая, зажравшаяся дура? Ну вот чего мне надо? Знаем друг друга с детства, родители дружат, я была на его школьном выпускном, а он на моём. Умный, порядочный, правильный, достаточно щедрый. Успешный адвокат. Его карьера на взлёте…

Спускаюсь по эскалатору на первый этаж и выхожу на парковку торгового центра. Артур сидит за рулём автомобиля и разговаривает по телефону. Увидев меня, выходит, молча огибает капот и открывает мне дверь. Вот он такой всегда. Под его гневным взглядом сажусь на сиденье. Он заканчивает разговор и возвращается за руль. Да, за рулём он тоже никогда не говорит.

– Я надеюсь, что тебе очень стыдно за своё поведение, Дарья.

Тяжело вздыхаю и смотрю в окно.

– Прости. Меня. Пожалуйста, – выдавливаю из себя. Делаю усилие и поворачиваю к нему голову.

– И ты меня прости, – он берёт мою руку и целует. Это неожиданно… – Нужно было тебя покормить, а я совсем забыл, что приготовил тебе завтрак.

Я в полном шоке хлопаю глазами. Извинения… Завтрак…

Артур наклоняется к заднему сиденью и подаёт мне одноразовый контейнер с вилкой. Внутри него – сырники.

– Спасибо… – качаю головой, открываю крышку и вдыхаю сладкий запах ванильного творога. Рот наполняется слюной.

– Тебе придётся покушать по дороге. В двенадцать у меня назначена встреча, продлится она достаточно долго. Ты успеешь выспаться. А вечером поможешь мне собрать вещи.

Артур общается со мной уже машинально, выезжая с парковки.

– Конечно, помогу.

Я накалываю кусочек сырника и отправляю в рот. Жую и… чувствую… курагу… Тихо сплёвываю содержимое рта в бумажный платок и накрываю коробку шарфом.

Да, ты забыл, Артур… Но не покормить меня… А то, что на абрикосы у меня аллергия…

О вкусах… спорят

Дарья

Мандариновый гель для душа всегда поднимает мне настроение. Щедро наливаю его на губку, захлопываю крышку тюбика и, повинуясь хорошему настроению, пою первую пришедшую на ум песенку из рекламы. Вообще, пою я действительно хорошо. И, наверное, могу спеть песню на любую букву алфавита. Но Артур считает это сомнительным бонусом для жены и советует освободить кэш своей памяти для чего-то более полезного. Включаю напоследок только холодную воду, чтобы взбодриться, и с визгом вылетаю из душевой кабины, клацая зубами. Полотенце. Осматриваю крючки и понимаю, что в ванне на полотенцесушителе висит только полотенце Артура. Зелёное. Его любимое. Обдумываю пару секунд, стоит ли идти через всю квартиру за своим, оставляя мокрые следы на паркете, и решаю, что будет вполне нормально воспользоваться полотенцем жениха. Он, в конце концов, и не узнает. Оборачиваюсь в пушистый зелёный хлопок и включаю фен. Волосы я никогда не досушиваю. Люблю оставлять чуть влажными концы, чтобы не секлись.

Выхожу из душевой и слышу, что Артур уже вернулся. На кухне гремит посуда, шумит вода, и явно готовится ужин. Осторожно, на носочках, крадусь по коридору и захожу в столовую. Мой жених стоит лицом к плите и что-то жарит. Наверняка опять свой «жутко полезный белковый недосыр». В небольших количествах я тоже люблю тофу, но не каждый же день!

– Привет… – обнимаю его со спины и трусь щекой.

– Ты снова спала на кровати, не сходив в душ, – сердито констатирует Артур. – Сколько раз можно говорить, что твоя больница – это рассадник инфекции!

– Я не снимала покрывало… – включаю виноватый голос. – Ну не сердись… Я так устала, что была мысль лечь в коридоре.

– В следующий раз так и сделай, – отрезает, не смягчая тона, и переворачивает деревянной лопаткой сыр на сковороде.

– Ну это же абсурд, милый. Если я что-то подхвачу, то мытьё меня не спасёт, – я висну на его руке, включаю игривый тон и шепчу в ухо: – Я твоя за-ра-за. Но ты же меня всё равно любишь?

– Люблю… – он тяжело вздыхает, выключает газ и перекладывает сыр на тарелку.

Поворачивается ко мне, и я пытаюсь поймать его губы в поцелуй.

– Дарья!

Его возмущённый тон меня останавливает. Пытаюсь прикинуть, что снова сделала не так, но на ум ничего не приходит. Я отступаю на шаг от Артура и стою, переминаясь с ноги на ногу. Кафель на кухне не тёплый.

– Ты в моём полотенце…

Вот чёрт! Как я могла забыть?

– Ты и моих микробов боишься? – я прищуриваюсь. – Тогда мой мне рот с мылом, прежде чем целовать.

Разворачиваюсь и ухожу в спальню. Артур идёт следом.

– Неужели так сложно просто постирать, – я сдёргиваю с кровати покрывало и, психуя, сминаю его в комок.

– Неужели так сложно просто мыться! – кричит мне вслед жених, пока я отношу покрывало в ванную, засовываю в стиральную машину и возвращаюсь назад.

– Всё! Проблема решена! – гордо прохожу мимо мужчины и скидываю к ногам полотенце.

Решаю предпринять последнюю попытку спасти сегодняшний вечер. Становлюсь коленками на кровать и, как кошка, подползаю к жениху.

– Ну хочешь, – трусь щекой об его ладошку, – накажи меня, – прогибаюсь вперёд, открывая ему вид на попку. – Мурррр…

Чувствую, что сама завожусь от своей игры. Мне очень хочется, чтобы хоть раз Артур перестал быть серьёзным и поддержал мой порыв. Чтобы просто взял. Грубо, по-мужски, там, где захотел. Без антибактериальных салфеток, без стеснения, да даже без чёртовой кровати!

– Я люблю людей, Даша, а не кошек.

Мне становится обидно, но я всё равно встаю на ноги и, виляя бёдрами, подхожу к Артуру.

– Тогда давай как люди, – впиваюсь губами в его рот, пытаюсь углубить поцелуй и обнимаю за шею. – Я так соскучилась…

– Я хотел поужинать, – он мягко отстраняется, убирает мои руки и целует в щёку, – и ещё не был в душе.

– Мне это неважно, – я веду рукой по его члену через штаны. – В отличие от тебя, – говорю обиженно, – он, – чуть сжимаю головку, – меня хочет. Дай его мне и можешь не участвовать, – расстёгиваю ремень и ширинку. Хочу запустить пальчики в штаны, но рука Артура меня останавливает.

– Давай не сейчас, милая, у меня в голове ещё идут прения между полушариями, – теперь он целует меня в нос. – И если сыр остынет, то станет совсем невкусным.

– Давай, – киваю ему в ответ.

Отхожу к шкафу, достаю сарафан и надеваю его на голое тело.

– А бельё? – Артур провожает меня взглядом.

– Думай о том, что его на мне нет, – из последних сил стараясь не расплакаться, подмигиваю ему и иду на кухню.

Сажусь на стул и хмуро наблюдаю, как на столе появляются тушёные в мультиварке овощи и жареный сыр. Желудок урчит. Придётся есть то, что дали. Беру солонку и щедро засыпаю цветную капусту и брокколи.

Артур провожает мою руку взглядом, но на этот раз от комментариев воздерживается. Накалывает кусочек сыра, отправляет его в рот и кривится.

– Дарья!

– Что? – вторю его тону и откладываю вилку в сторону. От греха подальше.

– Ты снова оставила открытый йогурт рядом с сыром! Ты же знаешь, как он впитывает запахи. Теперь у меня во рту вкус клубники! – мечет на меня жених сердитый взгляд.

Но меня не трогают его нотации. Всё, передоз. Хорошо, что он завтра уезжает.

– Представь, что это десерт, – выпиваю свой стакан томатного сока и встаю из-за стола. – Приятного аппетита, любимый.

Забота

Егор

Телефон вибрирует уже раз пятый. Не открывая глаз, нащупываю его на кровати и засовываю под соседнюю подушку. Чёрт! А башка-то болит. Ещё спать на спине нельзя, и в виски долбит. Стоп! С трудом разлепляю веки и понимаю, что это не виски, а кто-то тарабанит в дверь. Кого принесло с утра пораньше?

Надеваю шорты на голое тело и иду в коридор. Резко распахиваю дверь, даже не посмотрев в глазок. На пороге стоит Альбина. С чемоданом.

– Не понял? – я приваливаюсь к стене и тру глаза в надежде, что это – мираж, и она сейчас исчезнет.

– Может, пустишь? – она сердито поджимает губы.

– Входи… – делаю шаг вглубь квартиры, и девушка проходит мимо меня, демонстративно задевая плечом.

– Тебя Фадеев выгнал всё-таки? – ухмыляясь, смотрю, как Альбина скидывает с ног красные туфли.

– Ну ты и нахал, Морозов! – она фыркает. – Я всё утро тебе звонила. Решила заехать по дороге в аэропорт. А ты… Неблагодарный! Вот кто ты.

– Аль, я не пойму… – морщусь от головной боли. – Пошли на кухню, я таблетку выпью.

Аля садится за барную стойку и выжидающе провожает меня взглядом, пока я открываю холодильник, достаю бутылку воды и сначала прикладываю её ко лбу. Так холодно, круто, даааа… Потом откручиваю крышку и выпиваю сразу три таблетки разного обезболивающего.

– Не пойму, – продолжаю свою мысль, – чего ты волновалась? А вдруг я просто был не один? – почему-то меня бесит её настойчивость, и я провоцирую «эмоциональную точку» в наших отношениях со стороны Али.

– Офигеть, Егор!

Я поворачиваюсь на голос девушки и по направлению её взгляда понимаю, что она видела мой затылок.

– Нехило так! Ты у врача был? – она подходит ко мне ближе и касается щеки.

– Был… – убираю со щеки её руку и неожиданно ловлю на запястье знакомый запах духов. И ассоциируется он у меня нихрена не с Альбиной. Сердце начинает колотиться, кровь разгоняется, и я только бешеной силой воли подавляю в себе желание уткнуться в её кожу носом. Чтобы вдохнуть запах глубже.

– У тебя новые духи? – выдавливаю из себя и делаю вид, что мне нужно срочно помыть кружку.

– Новые… – она с сомнением качает головой. – Видать, сильно тебя шандарахнули. Ты два месяца назад не заметил, что я стрижку сделала, а тут – духи… – она разводит руками. – Если бы я своими глазами не видела, как вы вчера вагон в метро разнесли, я бы подумала, что у тебя другая женщина.

– В смысле – видела? – я резко разворачиваюсь. – Где?

– Морозов! Да вы – звёзды, – она облокачивается попой, затянутой в узкое чёрное мини, на столешницу. – Менты вчера столько видосов месилова насобирали, что теперь ваши морды вместо обоев у них висят. Ты об этом ещё не в курсе?

– Чёрт! Да откуда? – я с грохотом ставлю чашку рядом с мойкой. – Ты меня из постели вытащила.

– Уже полдень, Егор! А с утра кто-то из шишек ментовских моему Фадееву звонил, просил записи камер.

– А он?

– Даст, конечно! Как отказать? Они ж все из одной кормушки едят. Рано или поздно все в разработке будете… – она делает паузу и подходит ко мне вплотную. – Теперь понимаешь, почему я без приглашения? Я волновалась, Егор, – прижимается губами к моей щеке и кладёт руки на плечи. – Это вы, мужчины, быстро нас забываете, а мы так не умеем… – интонация становится мурлыкающей.

Мои лёгкие наполняются запахом её духов, и я поступаю как последняя сволочь. В тот момент, когда губы Али касаются моих, закрываю глаза и представляю другую женщину. Меня сразу коротит. В пах простреливает острым утренним желанием. И тут же кружат её образы. Русые волосы, нежные пальчики, белый халатик… Так, блять, нельзя…

– Аля… – я крепко сжимаю её талию и отстраняю от себя. – Остановись. Мы вчера всё решили. И мне позвонить надо!

– Ну Егооор, – она умело ластится к моей груди и царапает ногтями соски. – Мы последний раз.

Её руки ныряют под резинку моих шорт.

– Ммм… Какой ты горячий, – губы скользят по моей шее, – и такой твёрдый, – пальчики в кольцах обхватывают член и проходятся по нему вниз, а потом вверх.

Сознание плывёт. Я хочу безумно. Но только не Альбину. Это же абсурд?

– Ну чего ты тормозишь? – Аля возвращается поцелуем к моим губам. – Трахни меня, Егор, – шепчет горячо в самые губы, – не расстраивай девушку. Я уже вся мокрая.

Да блять! Злость закипает в крови, смешиваясь с возбуждением. Отрываю Альбину от себя.

– Руки на стол, – говорю с ней жёстко.

Она кидается исполнять моё желание, поскуливая в предвкушении. Задираю её платье вверх и давлю на поясницу, заставляя прогнуться.

– Ммм, – она ведёт бёдрами и трётся попой о мой член через шорты.

В голове проскакивает мысль: почему бы и нет? Но… Это ж, блять, уже онанизм – трахать одну и думать о другой. Альбина не секс-девайс, но сегодня им буду для неё я.

Припечатываю ладонью несколько звонких шлепков по её заднице. Аля захлёбывается стоном восторга на каждый. Вид сзади охренительный. Чёрное жёсткое кружево, пояс, чулки, идеальная, чуть порозовевшая от ударов упругая попа, но… Не вставляет мне! Сдвигаю перешеек стрингов в сторону, провожу между влажных, набухших губок и вхожу в девушку пальцами.

– Сволочь… – шипит Альбина, но сама, бесстыдно постанывая, насаживается на них.

Сейчас она уже перевозбуждена до предела, и ей совершенно всё равно, как я дам ей разрядку. Рука Али скользит со столешницы вниз и тянется к трусикам.

– Руки верни на место, – начинаю трахать её быстрее, и она падает грудью на стол.

– Егор, пожалуйста, – начинает сбиваться с дыхания на стоны.

Я вижу, как обмякают её колени, как дрожь проходит по бёдрам и поднимается к позвоночнику. Аля прикрывает глаза и цепляется пальцами за столешницу.

– Мммм, – она выгибает спину и сокращается на моих пальцах. – Ты просто Бог, Морозов, – расслабленно падает на стол, пока возвращаю на место её трусики и платье. – Кому ж ты достанешься?

– Я свой собственный, ты же знаешь, – отхожу от неё к раковине и включаю воду. – И очень плохо трахаюсь в неволе, – мою руки с мылом, понимая, что это – точно всё.

– Кремень! – Аля ухмыляется и поправляет платье. – Сказал нет – значит, нет.

– Давай, Аль, ещё разок как хорошие знакомые разойтись попробуем, – я выключаю воду, вытираю руки бумажным полотенцем и смотрю ей в глаза. Хорошо, что у меня нет надобности щадить её чувства. – И чтобы ты себе ничего не надумала. Я очень высоко оценил твоё беспокойство о моём здоровье.

– Я почувствовала…

Из комнаты доносится слабый звук вибрации, и я, пользуясь этим шансом, чтобы сбежать от разговора по душам, сбегаю в комнату.

Забота 2

Егор

Падаю животом на кровать, шарю рукой под подушкой и достаю телефон. Чёрт! Пятнадцать пропущенных и последний от матери. Надо срочно посмотреть, что из вчерашнего беспредела попало в сеть. Вряд ли мать, конечно, звонила по этому поводу. Она кроме своих сценариев, репетиций и нарядов ничего не замечает. Но всё-таки… Экран телефона снова загорается. Надо отвечать.

– Да, мам!

– Здравствуй, сын.

Голос расстроенный. Неужели кто-то показал? Ощущаю беспокойство. У матери больное сердце – нельзя волноваться.

– Я так огорчена…

Дальше следует многозначительная театральная пауза. И я, как внимательный зритель, жду продолжения. Ибо расстроить мать, как и обрадовать, может что угодно…

– Сегодня всему театру велено прийти серьёзными. Я надела белую блузку. Ну ту, ты помнишь, с жабо…

Облегчённо выдыхаю. Сегодня блузка. Окей…

– Ты помнишь её, Егор? – голос становится требовательным.

– Помню, конечно, мам, – здесь нужно соглашаться.

– Хорошо, – благодушно продолжает мать. – И представляешь, я нигде не могу найти свою камею. А без неё наряд выглядит незаконченным!

– Мамуль, ну она обязательно найдётся! Мне кажется, что янтарные бусы, те, что дарил отец, вполне подойдут, – я уже настраиваюсь на окончание диалога, но следующая фраза матери меня настораживает.

– Их я тоже не могу найти. Мне кажется, это всё началось после булгаковской вычитки, – растерянно вздыхает. – Ну просто мистика…

– Попроси поискать Макса. Должна ж от него быть хоть какая-то польза, – добавляю чуть тише.

С младшим братом у меня особенные отношения. Я открыто говорю ему о том, что пора заканчивать посиделки на материнской шее. Но кажется, у них с матерью это взаимно. Она упорно повожает его бесполезность.

– Ой, что ты! Максимка такой расстроенный последнюю пару дней. Ничего не рассказывает, но мне кажется, что снова у него с работой не вышло.

Мать продолжает жалеть младшенького, я почти перестаю её слушать, потому что в коридор выходит Аля и жестами показывает, что ей пора ехать.

Мне нужно поговорить с ней и узнать подробности про тот звонок её мужу. Поэтому я машинально соглашаюсь на всё, о чём просит меня мать.

– Да, мама, хорошо.

– Егор, только ты не говори Максиму, что я просила, просто сам предложи.

– Подожди! – я включаюсь в разговор. – Что предложить?

– Ну ты же только что мне пообещал взять брата на работу к себе в автосервис, – уже напряжённо повторяет мать.

Вот чёрт! Я прохожусь пятернёй по волосам и задеваю рану на затылке! Да чтоб тебя!

Аля показывает на часы и обувается.

– Ладно, мам, пусть завтра приходит, – избегая дальнейших препираний, скидываю звонок.

– Подожди ещё пять минут, – прошу Алю, – я оденусь и отвезу тебя.

– Ого, Морозов! Это не слишком ли для бывшей любовницы? – ехидничает девушка.

– Я поговорить хотел… – делаю глубокий вдох, сдерживая раздражение. Сегодня слишком много женщин на мою голову.

– Ну вот, а я губу раскатала. Ладно. Давай, жду, – машет на меня рукой и достаёт из сумочки помаду.

Свобода…

Дарья

– Постарайся, пожалуйста, не объедаться сладким, Дашунь.

Мы с Артуром стоим возле панорамного окна в аэропорту, и я, как грустная кошка, сидящая на подоконнике, провожаю взглядом взлетающие самолёты.

– Если ты поправишься ещё на пару килограмм, то придётся действительно заказывать новое платье. Мама расстроится. Ей стоило больших усилий пристроить твой заказ к этому дизайнеру.

Я перевожу взгляд на Артура и всерьёз сдерживаю себя от грубости. Потому что сейчас, когда у меня в животе только овсянка на воде и чай без сахара, просьба жениха кажется мне настоящим издевательством. А впереди у меня ещё целое дежурство. И не факт, что удастся пообедать.

– Я не просила «пристраивать» меня к дизайнеру, который не шьёт одежду больше сорок второго размера! – от воспоминаний хочется нервно почесаться. – При этом на каждой примерке она говорит мне, что у меня слишком большая грудь, и нужно добавить ещё слоев тюля для равновесия, – я не сдерживаюсь и чешу шею.

– Зато ты будешь самой красивой невестой, родная. Все будут в восхищении, – жених берёт меня за руку и притягивает к себе, но я в ответ только вздыхаю.

Ну скажите! Ну какого нормального мужика интересует, влезет невеста в платье или нет?!

– Артур, ну я не могу без сладкого! – обречённо кладу ладошки ему на плечи и тискаю воротник. – Пациенты шоколадом кормят, девочки постоянно печенье приносят. А ординаторская – это как курилка. Там если ты не пьёшь растворимый кофе с печеньем, то с тобой что-то не так. Даже разговаривать при тебе не станут.

– Какие глупости… – Артур целует меня в макушку. – Всё, родная. Пора проходить регистрацию. Веди себя хорошо.

– Ладно… Удачи тебе.

Я получаю дежурный поцелуй в губы и следующие несколько минут апатично наблюдаю за тем, как чемодан Артура едет следом за ним по зданию аэропорта. Сам едет. Даже здесь мой жених умудрился выпендриться.