Текст книги "Assassin's Creed. Преисподняя"
Автор книги: Оливер Боуден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Кто стал жертвами? – спросил Абберлайн.
– Один тип. Некто Бут. Мелкий воришка. Был на посылках у разных шаек Ист-Энда.
– Наверняка и сам умел ножичек в руках держать.
– Да. Вот только… Его не ножом убили. Застрелили.
– Застрелили? А кто второй?
– Вот тут, Фредди, все становится совсем грустно. Второй была девчонка лет шести. Похоже, просто угодила под раздачу.
– Значит, и ее тоже застрелили?
Обри с упреком посмотрел на Абберлайна:
– Фредди, только ты можешь хладнокровно задавать вопросы. Большинство людей хотя бы на секунду замолкают, думая о трагично оборвавшейся юной жизни.
– Так ее застрелили?
– Да, – буркнул Обри.
– А старуха-свидетельница видела человека в длиннополом плаще и с устрашающе длинным ножом?
– Вдобавок нож был тонким. Больше похожим на рапиру для фехтования.
– Лезвие, которое не режет, а наносит колющий удар. И тем не менее воришка Бут и несчастная малышка застрелены?
– Да.
– Стало быть, ты ищешь таинственную личность в длинном плаще, сумевшую застрелить человек из… ножа?
– Я думал, у тебя бока лопнут от смеха.
– Оружие нашли? – вздохнув, спросил Абберлайн.
– Нет.
Обри припал к кружке, а Фредди стал думать о револьвере, найденном вместе с трупом. И об аккуратной маленькой дырочке на груди убитого.
– У тебя только одна свидетельница?
– Вторая лишь видела, как он убегал.
– А она видела на нем странную одежду?
– Нет.
– Так, может, вторая видела убегающего стрелка?
Обри смущенно поглядел на Абберлайна:
– Очень может быть. Я как-то об этом не задумывался. Засел у меня в мозгу этот в длиннополом плаще и с ножом. Тогда получается…
– Да, Обс, получается. – Абберлайн соскочил с табурета. – Допивай свое пиво и пошли. Мы снова навестим трущобы Олд-Никол.
Прошел всего час, а на душе у бедняги Обри Шоу стало еще мрачнее. Его первая свидетельница – старуха, видевшая человека в длиннополом плаще, – как сквозь землю провалилась.
– Исчезла, как и сам призрачный убийца с ножом, – скулил Обри.
Хотя оба полицейских знали, что обитатели трущоб редко надолго задерживаются на одном месте. Вот и старуха, наверное, собрала свои нехитрые пожитки и перебралась в другое место.
Бог немного сжалился над констеблями: вторая свидетельница никуда не исчезла. Если бы не это, Абберлайну пришлось бы утешать сокрушенного коллегу.
– Вот она, – прошептал Обри, когда они подошли к дому под номером тридцать два.
На ступенях крыльца этого довольно высокого, с облезлыми, закопченными стенами дома сидела женщина с изможденным лицом и совершенно мертвыми глазами. Она кормила младенца, заголив одну грудь.
Обри кашлянул и опустил глаза. Абберлайн отчаянно старался держаться непринужденно, но почувствовал, что краснеет, и поспешно перевел взгляд на белье, сушившееся неподалеку. Оба полицейских повели себя, как и положено джентльменам в подобной ситуации: они сняли головные уборы.
– Прошу прощения, мадам, – заговорил Абберлайн. – Насколько я знаю, вы уже говорили с моим коллегой, констеблем Обри Шоу, о человеке, которого вы могли видеть в тот вечер, когда в Олд-Никол произошло страшное двойное убийство. Скажите, мое предположение правильно?
– Пресвятые небеса, – улыбнулась женщина. Ее зубы были похожи на могильные камни, изъеденные временем. – А понятнее говорить вы умеете?
Абберлайн не знал, то ли ее раздражает чересчур вежливая речь, то ли она готова вступить в разговор, но не понимает, о чем ее спрашивают. Меж тем лицо женщины оживилось, глаза потеплели. Не теряя времени, Абберлайн спросил:
– Мадам, видели ли вы человека, убегавшего по этой улице в ночь убийства?
Казалось, вопрос поверг женщину в раздумье. Она посмотрела на головку младенца, затем придвинула ребенка ближе к соску и только тогда подняла глаза на полицейских.
– Ну видела.
– И он действительно убегал?
– Еще как.
– А можете рассказать, как он выглядел?
Женщина презрительно фыркнула:
– Я уже вашему приятелю говорила, что не могу. Хотя пара пенсов могла бы освежить мою память…
Хмурясь, Абберлайн повернулся к Обри:
– И ты умолчал, что за пару пенсов мог узнать, как он выглядел?
– Но мы же говорили про человека в длиннополом плаще! – словно защищаясь, выпалил Обри, покраснев еще сильнее.
– А теперь впору говорить о твоем дурацком скупердяйстве.
– Откуда мне было знать, что ты вдруг заинтересуешься улепетывающим молодчиком? Я вообще не понимаю: с чего это ты к нему прилип? Ну, шел себе, увидел кровь. Или, что вероятнее, увидел того, с ножом, ну и решил дать деру. А ты бы не убежал?
Абберлайн его больше не слушал. Он поднялся туда, где сидела женщина, положил ей на ладонь несколько монеток, при этом всячески избегая смотреть на обнаженную грудь.
– Теперь вы расскажете, как выглядел тот человек?
Женщина посмотрела на деньги, словно решая, не запросить ли больше. Потом заговорила:
– В костюме он был, с большими пышными усами, как у принца Альберта были, пока не преставился, да упокоит Господь его душу. А еще у того типа бакенбарды были, тоже густые, как у вас.
– А скажите, мадам, он что-нибудь держал в руках?
Судя по взгляду женщины, вопрос ее насторожил и испугал.
Абберлайн наклонился, по-прежнему отводя глаза от обнаженной груди, и прошептал женщине на ухо:
– Может, у него в руках был револьвер?
Ее глаза сказали «да». Абберлайн взглядом поблагодарил женщину и спустился с крыльца.
На обратном пути из трущоб Абберлайна охватило возбуждение. Клубок начинал разматываться.
– Обс, ты понимаешь, что́ все это значит? Скорее всего, твой убегающий человек и мой труп – одно и то же лицо. А человек в длиннополом плаще потом появлялся на Белль-Айл. Дружище, это загадочное дело начинает проясняться.
– Слава богу, если так, – вздохнул Обри. – Может, я смогу восстановить свою репутацию.
Абберлайн тоже вздохнул:
– Речь не только о твоей репутации, Обри, но еще и о торжестве справедливости и правосудия. Давай не забывать об этом.
Обри – старший из них двоих – выразительно посмотрел на Абберлайна. «Твоя проницательность – это одно, но тебе еще надо многому учиться».
– Вот только, Фредди, справедливость и правосудие не воскресят ту девчонку.
В отделении Абберлайн попросил у дежурного сержанта журнал регистрации происшествий. Обри отправился заваривать «честно заработанный чай». Абберлайн положил журнал на конторку, а сам взгромоздился на табурет и стал листать толстые страницы. Он разыскивал заявления о людях, пропавших в ночь двойного убийства…
Ага, вот и оно. Черт побери! Как раз в этих местах. Жена заявила о пропаже мужа через сутки после его исчезновения. По ее словам, муж отправился… надо же! Он отправился в трущобы Олд-Никол, где у него были дела. Обещал скоро вернуться и не вернулся.
Пропавшего звали Роберт Во. Он жил не слишком далеко от отделения полиции.
Когда Обс появился с дымящимися кружками в руках, Абберлайн замотал головой:
– Чаи распивать будем потом, прежде нам надо нанести кое-кому визит. Мы с тобой отправимся в дом Роберта Во.
26
– Бхарат Сингх!
День уже клонился к вечеру, когда вдруг прозвучало его имя. Словно мяч, брошенный в шахту, оно понеслось дальше, повторяемое снова и снова:
– Бхарат Сингх… Бхарат Сингх… Бхарат Сингх…
Призрак всегда откликался на это имя, придуманное ему Итаном. Но сейчас он так глубоко ушел в свои мысли, что молчал до тех пор, пока сосед, на секунду прервав работу, не пихнул его рукояткой киркомотыги и не сказал:
– Эй, индус! Тебя наверх требуют.
Призрак торопливо поднялся по лестницам. Наверху его дожидались Марчант и трое палачей Каваны. Все четверо повели его по дощатым настилам, проложенным среди жидкой грязи, прямо к подвижному офису. Внутри был только Кавана. Ни мистер Пирсон, ни мистер Фаулер сегодня на стройке не появлялись. Только Кавана, восседавший за широким дубовым столом с полированной крышкой. На ней лежал всего один листок бумаги, который Призрак сразу же узнал. Это было его письмо директору «Столичных железных дорог».
День за окошками конторы быстро догорал, делая шрам под глазом Каваны не столь заметным.
– Тебя зовут Бхарат Сингх, – сухо произнес Кавана. – Ты родом из Бомбея и являешься также автором данного письма. Верно?
Внутри конторы Кавана держался совсем не так, как на строительстве. Там он выплескивал распоряжения Марчанту и десятникам. Здесь Кавана говорил спокойнее и вообще чувствовал себя увереннее.
– Все верно, сэр, – ответил Призрак с поклоном.
Марчант встал рядом с хозяином. На лице застыла неизменная масляная улыбка. Казалось, Марчанту очень хотелось дотронуться до Каваны, чтобы заполучить крупицу его величия. К этому времени в кабинет вошли трое подручных Каваны и встали на равном расстоянии.
«Началось», – подумал Призрак. Если у Каваны есть подозрения, он не замедлит действовать. Призрак оценил свои возможности. Он знал, кто из пятерых сильнее и слабее всех. На последнее место он ставил Марчанта. Первое, конечно же, принадлежало Каване. Еще читая досье, Призрак знал, насколько умел, быстр в сражении и безжалостен этот человек.
– И, как ты пишешь, твой отец был сипаем, который в тысяча восемьсот сорок втором году находился в Джелалабаде. Это тоже верно? – спросил Кавана.
Призрак кивнул.
– Сипаи были чрезвычайно храбры, – продолжал Кавана. – Я знал одного, редкостного храбреца.
Призрак смотрел на директора и едва верил своим ушам, вспоминая того несчастного безымянного сипая. Но Кавана задал новый вопрос:
– И твой отец был знаком со мной?
– Он знал о вас и был бы рад познакомиться лично. В этом я уверен. Сейчас он бы мне завидовал.
– Да ну? – слегка удивился Кавана. – И почему бы он тебе завидовал?
– Отец очень высоко отзывался о вас, сэр. Он говорил о вас как о герое, о великом воине, сумевшем пережить тяжелейший марш из Кабула. Отец говорил, что я должен крепко запомнить ваше имя, поскольку вам предначертано величие.
– Твой отец считал, что мне предначертано величие? Только потому, что я умею переносить холод и держать в руках саблю? Достаточно выйти наружу, и ты найдешь сотню таких же, как я. Они сражались столь же яростно. Подобно мне, они служили своей стране и делали все, чтобы остаться в живых. Никто из них не достиг величия. Может, ты считаешь большим достижением иметь под боком Марчанта, который кричит на вас день и ночь? Никто не достиг моего положения. Так какого же черта твой отец думал, будто я достоин каких-то особых почестей?
– И все же мой отец был прав, не так ли, сэр?
Кавана чуть наклонил подбородок, словно соглашаясь с мнением неизвестного ему сипая. Однако…
– Ты не ответил на мой вопрос.
Призрак взволнованно сглотнул. «Вот он, момент истины».
– Сэр, я не сомневаюсь в героизме других людей, которые тоже сражались во славу Англии. Но отец говорил о некоей организации, которую заинтересовали ваши таланты. Это очень могущественная организация, сэр. И ее высокая оценка – лучшее доказательство, что вам уготован великий путь.
– Так. И как же называется эта организация?
– Орден рыцарей-тамплиеров, сэр.
Масленая улыбка не покинула губ Марчанта, но, услышав про тамплиеров, он сощурился. Трое подручных Каваны тут же напряглись. Может, готовились к неожиданным выпадам со стороны Призрака? Или собирались, в случае чего, прийти на помощь Каване?
– Что ж, твой отец был прав.
На бесстрастном лице Каваны мелькнула и тут же исчезла улыбка. Шрам на мгновение изогнулся.
– Приятно узнать, что и среди нижних чинов были люди, не лишенные понимания.
Кавана откинулся на спинку стула, оценивающе глядя на Призрака и словно пытаясь уловить какие-то тайные сигналы. Однако сигналов не было. Какое бы решение директор сейчас ни принял, оно должно быть его собственным и ничьим больше. Основанным на доверии и инстинктах Каваны. Завоевать его доверие было для Призрака наиважнейшей задачей.
Кавана несколько расслабился и кивнул на письмо:
– Второй интересный момент твоего послания. Ты пишешь, что располагаешь сведениями о моем сотруднике, которого ты намерен изобличить в предательстве. Скажи, это как-то связано с Робертом Во, чье тело пару дней назад нашли в траншее? Он работал на меня.
Призрак кивнул.
– А как ты узнал, что он связан со мной?
– Я видел, как он несколько раз приходил к вам в контору, сэр.
Услышав это, Кавана многозначительно посмотрел на Марчанта.
– Затем я увидел его в питейном заведении и сразу узнал.
– И это дало тебе основания думать, что он занимается предательской деятельностью?
– Да, сэр. Я заподозрил его в этом.
– Но что тебя заставило сообщить об этом мне?
Для Призрака настал еще один момент истины, который мог обернуться как удачей для юноши, так и гвоздем в крышку собственного гроба. Все зависело от того, во что решит поверить Кавана.
– Сэр, когда после всех отцовских рассказов я увидел вас собственными глазами, то не мог поверить в свою удачу. Слышать ваше имя, увидеть знаменитый шрам. Отец говорил, что эту отметину вы получили все в том же походе на Джелалабад… Судьба привела меня в ваш широкий круг, а дальнейшие шаги уже зависели от меня. В свое время рыцари-тамплиеры обратили внимание на вас и сочли, что ваши таланты могут быть им полезны. Надеюсь, сейчас вы так же смотрите и на меня.
– Возможно. Твоя целеустремленность похвальна. Но пока что все, чем я располагаю, – это твои слова и мертвое тело. Едва ли то и другое слишком уж мне полезны.
– Сэр, Роберта Во убил я. В надежде, что рано или поздно вы дали бы мне такое задание.
– Не слишком ли ты самонадеян? – усмехнулся Кавана. – Возвращаясь к недавно сказанному: у меня есть лишь твое словесное утверждение о предательстве Во.
– Он продавал ваши товары в пивных, а всю грязную работу поручал мелкому воришке Буту.
Кавана пожал плечами:
– Звучит правдоподобно. Но у меня по-прежнему нет конкретных доказательств.
– Сэр, я убил его в трущобах Олд-Никол. При нем была улика – фотопластинка. Она находится у меня дома.
– В туннеле под Темзой?
Призрак изобразил удивление:
– Сэр, вы знаете, где я живу?
– Представь себе. Похоже, тебе нравятся туннели? Мои люди побывали там и порасспросили о тебе. Оказалось, ты – не просто обитатель туннеля. Судя по отзывам, ты у них вроде предводителя.
– Сэр, я умею читать и писать. Меня научили этому во время долгого плавания из Индии в Англию. От отца я перенял умение оказывать несложную медицинскую помощь. И потом… Как-то раз мне пришлось поставить на место распоясавшихся мерзавцев, которые тоже живут в этом туннеле. Наверное, потому кто-то и считает меня своим другом.
Кавана натянуто улыбнулся:
– И все равно получается весьма лестная картина. В находчивости тебе не откажешь.
Решив, что сейчас – самый благоприятный момент, Призрак с волнением в голосе произнес:
– Сэр, перед вами человек, который может быть вам полезен. С моей стороны было бы дерзостью напрашиваться к вам на службу. Надеюсь, сэр, вы сами увидите во мне что-то, полезное вам.
– Ну, это мы еще посмотрим.
Кавана сделал второй легкий кивок подбородком. Призрак расценил это как решение, принятое в его пользу.
– Смит, отправляйтесь в туннель и заберите фотопластинку, о которой говорил Бхарат. И прошу вас, Смит, будьте повежливее с той пожилой леди. Как я понял, они с Бхаратом находятся в приятельских отношениях.
Кавана многозначительно посмотрел на Призрака (и юноше стало не по себе от одной мысли о визите Смита в туннель), выждал паузу и продолжал:
– А в это время ты, Бхарат Сингх, вместе с Марчантом и мистером Харди навестишь дом недавно овдовевшей миссис Во. Мистер Харди, вы меня слышите? Я склонен думать, что все сказанное нашим новым помощником подтвердится. А потому любезностей в обхождении с миссис Во от вас не требуется. Можете вести себя с этой старой перечницей так, как пожелаете.
Харди улыбнулся, показав золотой зуб. Его голос напоминал скрип лопат, вгрызавшихся в почву.
– С большим удовольствием, сэр.
27
– Сомневаюсь, парень, чтобы ты умел править каретой, – просипел Харди, когда все трое вышли за ворота стройки.
Призрак был великолепным наездником. В родном Амритсаре он легко управлял самыми различными повозками, включая и кареты. Конечно же, он сразу узнал «кларенс» – четырехместную карету, в которой ездил Кавана. Отличные рессоры, богатая обивка внутри. Ему стоило усилий изобразить тупицу, не знающего, с какого бока подойти к карете, каким он виделся Харди. Призрак пожал плечами, растерянно глядя на кучерское сиденье.
– То-то и оно, – щуря каменные глаза, ухмыльнулся Харди.
Подручный Каваны поскреб щетину на подбородке, затем поправил шляпу.
– Править каретой мистера Каваны позволяется только мне, Смиту и Другому Харди. Это понятно?
– Вы все четко объяснили, сэр, – ответил Призрак. – Можно мне сесть вместе с мистером Марчантом внутрь кареты, сэр? Там тепло.
Харди бросил на юношу предостерегающий взгляд, словно говоря: «Ты не очень-то искушай судьбу». Потом надел пальто, шарф и рукавицы, приготовившись к недолгой поездке до Бедфорд-сквер.
Призрак стоял у дверцы «кларенс», дожидаясь Марчанта. Когда тот появился, юноша молча распахнул дверцу. Марчант и не думал его благодарить. Начальник строительства забрался внутрь, сел и тут же поспешно закутался в широкий плед, забыв, что другому пассажиру тоже может быть холодно. Призрак уселся напротив. Устроившись, Марчант дернул шнурок звонка и повернулся к окошку, напрочь игнорируя Призрака. Харди натянул поводья, и карета покатила к дому миссис Во.
Вскоре они приехали на место. Призрак с нескрываемым интересом смотрел, как Харди спрыгнул с кучерского сиденья, снял рукавицы и надел пару кожаных перчаток. Он сгибал и разгибал пальцы, успевая злобно поглядывать на Призрака. «И чтоб без глупостей, парень. Я слежу за каждым твоим шагом».
Далее Харди полез в багажник кареты и извлек оттуда кастет, который нацепил поверх перчатки. Следом он вытащил толстую деревянную дубинку с кожаной петлей, которую он накинул на руку, а саму дубинку запихнул в рукав. Из внутреннего кармана пальто Харди вынул нож. Он повертел оружие в руке, даже не глядя на тусклый блеск лезвия. Глаза подручного безотрывно смотрели на Призрака.
«И чтоб без глупостей, парень. Я слежу за каждым твоим шагом».
Теперь все трое рассматривали дом на другой стороне дороги. Жалюзи были опущены. Из-под них пробивался тусклый свет. Дом казался пустым, однако…
Через окошко над входной дверью Призрак заметил тень, промелькнувшую по потолку комнаты. Он махнул рукой Харди и Марчанту, чтобы ждали здесь, а сам быстро перебежал дорогу. Он не видел, но живо представлял сердитые физиономии спутников. Новичок вздумал отдавать им приказы! Мальчишка. Индийский мальчишка. Изгой.
Призрак бесшумно поднялся на крыльцо, где притаился возле двери. Изнутри доносились голоса. Подергав ручку и убедившись, что дверь заперта, он вернулся к карете.
– Вдова фотографа не одна, – сообщил Призрак Марчанту и Харди. – Похоже, у нее в гостях полицейские.
– Давненько я не шмякал синемундирников, – криво усмехнулся Харди.
В сумерках зловеще блеснул его зуб.
– Думаю, они сейчас находятся в задней половине дома, – сказал Призрак. – Возможно, на кухне. Прежде чем вламываться в дом, стоит выяснить, сколько их там.
– Выяснить? – язвительно переспросил Харди. – А не проще ли сделать по-другому? Постучаться в дверь и застать их врасплох?
Он изобразил пару коротких боксерских ударов, наглядно показав, что́ в его понимании означает «застать врасплох».
– Их может быть больше, – предостерег Призрак, сосредотачивая внимание на Марчанте. – Нас всего трое.
Марчант задумался и наконец высказал свое решение.
– Так, Харди, спрячьте вашу жуткую игрушку, пока ее не увидели. Здесь как-никак респектабельный квартал. Ты, индус, отправляйся на задворки дома. Мы с мистером Харди будем ждать твоего сигнала. А затем мы с Харди войдем через парадную дверь, ты же проследишь, чтобы никто не улизнул через заднюю. Устраивает такой расклад?
Призрак и Харди согласились. Условным сигналом юноша выбрал крик совы, который и продемонстрировал спутникам. Сам он быстро пересек улицу, нырнув в проход вдоль террасы дома Во, и остановился возле боковой двери. Вероятно, эта дверь тоже была заперта, но Призрак даже не стал проверять. Оглянувшись по сторонам, он схватился за стенной карниз и очутился на крыше.
Там Призрак ненадолго затаился, превратившись в темный силуэт на фоне свинцово-серой вечерней темноты. Он радовался, что его навыки никуда не исчезли. На считаные секунды юноша вернулся в прежнюю жизнь, от которой давно был отрезан. Жаль, что на нем сейчас не было плаща с капюшоном, а рука не чувствовала приятную тяжесть наруча со скрытым клинком. Однако пока его радовало и простое лазание по крышам.
Призрак бесшумно спрыгнул вниз, очутившись по другую сторону дома. Там он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, которая была здесь не столь густой. У него за спиной тянулся ухоженный садик. Все это стоило денег. Чувствовалось, продажа «эротических картинок» приносила чете Во неплохой доход. Слева темнел задний фасад дома. Несколько окон были освещены. Определив, какое из них кухонное, Призрак подобрался ближе и притаился, слившись с окружающей темнотой.
Затем – с величайшей осторожностью – заглянул внутрь.
На кухне, держа в руках шлемы, стояли двое полицейских. Один – толстый и краснолицый – был Призраку незнаком. Вторым оказался Абберлайн – констебль, вызванный на стройку, когда в траншее нашли труп. Призрак помнил, что Абберлайн обратил пристальное внимание на рану в груди Во. Как ни парадоксально, но Итан, всегда такой внимательный к мелочам, с этим убийством допустил промашку. «Чистое» убийство, конечно же, показалось Абберлайну подозрительным.
Наверное, потому констебль сейчас и стоял в кухне дома Во.
Полицейские вели разговор с возбужденной и, похоже, рассерженной женщиной в чепце. Поверх домашнего халата у нее был повязан фартук. В руках она держала скалку, которую, казалось, вот-вот пустит в ход, и совсем не для раскатывания теста. Без сомнения, это была миссис Во. Рта ее Призрак не видел и прочитать по губам не мог. Впрочем, этого не требовалось: громкий голос миссис Во был слышен и по другую сторону оконного стекла.
– Я всегда говорила, что он увязает там все глубже и добром это не кончится. Я всегда знала, что он играет с огнем.
Потом Призраку стало не до речей миссис Во. В сумрачном проеме кухонной двери пряталась фигура. Призрак узнал Харди. Каким образом подручный Каваны сумел пробраться в дом, он не знал, зато намерение Харди говорило само за себя. В руке поблескивал нож.
Оба констебля стояли спиной к двери. Шансов оказать сопротивление Харди у них не было. Миссис Во продолжала сердито размахивать скалкой и не смотрела в сторону входа на кухню.
Все трое были обречены.
Ситуация требовала от Призрака мгновенного решения: спасать ли полицейских, ставя под удар поручение Каваны, или дать им погибнуть ради «высшего блага».
28
Они всегда неплохо ладили, и тем не менее Абберлайн и Обри были отнюдь не в восторге друг от друга. Начать с того, что Абберлайн считал Обри весьма заурядным полицейским. Со своей стороны Обри полагал, что его младшему коллеге недурно бы научиться элементарному человеческому состраданию.
Обри вновь заговорил об этом по пути к дому супругов Во на Бедфорд-сквер.
– Ты же знаешь, Фредди: наша служба связана с работой с людьми, – говорил он Абберлайну, когда они шагали по шумной Тоттенхэм-Корт-роуд. – Служение справедливости и правосудию – это замечательно. А как насчет служения людям?
– Для того, Обри, и существуют правила, – напомнил Абберлайн. – Они созданы для всеобщего блага.
Полицейские обогнули двух «собачьих золотарей», не поделивших довольно большую кучу собачьего дерьма. Конкуренты были готовы затеять драку, но, увидев приближающихся констеблей, разыграли встречу старых приятелей. Обри наградил их хмурым взглядом.
– Возможно, и так, – продолжал Обри, когда «аромат» кучи остался позади и можно было снова дышать. – Все хорошо, пока ты не начнешь ставить правила на первое место, а благополучие людей – на второе. Вот о чем я говорю. И потом, в правилах всего не предусмотришь. Если наша теория верна, получается, что человек с револьвером хладнокровно застрелил ту несчастную девчонку. Спрашивается, справедливо ли арестовывать другого человека, расправившегося с ее убийцей?
– Давай сначала выясним, как все было на самом деле. Тогда и поговорим насчет справедливости.
Дом, ради которого полицейские затеяли это путешествие, относился к категории особняков, выглядящих богаче, чем они есть на самом деле. Это было здание в георгианском стиле, с фасадом, выложенным плоскими кирпичами. Таких обманчиво богатых домов здесь хватало. Бедфорд-сквер находилась в достаточной близости от Тоттенхэм-Корт-роуд, что позволяло элегантно одевающимся жителям пешком добираться до своих контор. И в то же время площадь была достаточно удалена от упомянутой улицы, чей неумолчный шум и лязг мог свести с ума тех, кто на ней жил.
Полицейские стояли, засунув большие пальцы за форменные ремни, и разглядывали дом супругов Во. Жалюзи в эркере были опущены. Но окошко над входной дверью тускло светилось. Значит, в доме кто-то был. Абберлайн и Обри поднялись на крыльцо. Воображение рисовало Абберлайну миссис Во рыдающей по пропавшему мужу…
– Так где этот мерзавец?
Предположение Абберлайна подтвердилось лишь отчасти. Миссис Во действительно была дома и намеревалась что-то печь. Ее лицо и руки покрывал белый мучной налет. Однако никакого намека на слезы полицейские не заметили.
– Входите, – произнесла миссис Во, впуская их.
Обликом своим она напоминала упитанную жену мясника. Картину дополняло красное лицо и белый фартук с пятнами неизвестного происхождения.
– Где его носит, черт побери?
– Мы не знаем… – выпалил Абберлайн, обескураженный ее свирепостью.
Разговор начался не самым лучшим образом. Полицейские были почти уверены, что перед ними сама миссис Во, если только экономка супругов не обладала столь скверным характером и не была столь дерзкой, чтобы вести себя подобным образом с посторонними. В любом случае женщина завелась не на шутку.
– Как это вы не знаете, где он? Тогда зачем явились ко мне? Вам надо не здесь околачиваться, а искать его.
Она досадливо всплеснула руками и стремительно двинулась вглубь дома, оставляя мучные следы на терракотовых плитках.
Абберлайн и Обри переглянулись, потом молодой констебль смерил старшего коллегу взглядом и сказал с улыбкой:
– Твой тип женщин.
– Прекрати, – нахмурился Обри. – Мы последуем за ней или здесь будем толкаться?
Они закрыли дверь на задвижку и прошли на кухню, где миссис Во скалкой вымещала свою досаду на внушительном куске теста. В воздухе плавали мучные облака, почти скрывая хозяйку дома из виду.
На кухонной стене висела фотография, запечатлевшая миссис Во с мужчиной, чье тело Абберлайн потерял в Белль-Айле. «Мы пришли по адресу», – подумал констебль и слегка толкнул локтем Обри.
– Мадам, – снова попытался начать разговор Абберлайн, надеясь, что теперь держится увереннее. – Человека, по описанию похожего на вашего мужа, видели в трущобах Олд-Никол, там, где…
– Все верно. В тот вечер… в смысле, когда он пропал… он собирался в Олд-Никол, – ответила она, продолжая дубасить тесто скалкой.
«Вот он, новый средний класс», – думал Абберлайн. Эти ели досыта, не уступая аристократам. Единственное, им все приходилось делать самим. Потом в голову ему пришла одна мысль, и он спросил хозяйку дома:
– А какой род занятий был у вашего мужа?
– Фотограф он, – ответила миссис Во таким тоном, что стало сразу понятно, какого она мнения о ремесле своего благоверного.
– Значит, фотограф? – продолжал Абберлайн. – И какое же дело могло быть у фотографа в трущобах Олд-Никол?
Все еще яростно раскатывая скалкой тесто, миссис Во презрительно посмотрела на Абберлайна:
– Чего вы ко мне прицепились? Откуда мне знать, какие делишки он проворачивал в трущобах, да еще в такое время? Мне он не рассказывает, чем занимается, а я, по правде говоря, и не спрашиваю.
Во всем ее поведении было что-то театральное. Абберлайн не любил таких выплесков. Но сейчас его занимало не собственное мнение, а еще один вопрос:
– Миссис Во, неужели вы не беспокоитесь о своем муже?
Она пожала плечами:
– Да не особо. Как бы вы себя чувствовали, если бы ваша жена улизнула из дома? Поди, вечеринку бы на радостях закатили?
– Я не женат.
– Когда женитесь, приходите снова и поговорим.
– Хорошо. Если вас не волновало исчезновение мужа, тогда зачем вы обратились в полицию с заявлением?
Голос негодующей миссис Во зазвучал еще громче. Из него исчезли все театральные интонации.
– А кто будет за все это платить, если он сквозь землю провалился?
– Миссис Во, я вот что хотел сказать. В Олд-Никол и днем-то не слишком безопасно, не говоря уже про вечер. Вряд ли такому уважаемому фотографу, как ваш муж, стоит посещать подобные места.
– Ну так он потому и прихватил свою пушку.
Абберлайн и Обри переглянулись. Они едва верили своим ушам.
– Вы хотите сказать, он взял с собой огнестрельное оружие?
– А какое же еще?
– Миссис Во, дело в том, что человек, по описанию похожий на вашего мужа, мог быть причастным к инциденту со стрельбой, произошедшему в трущобах.
– Понятно, – мрачно произнесла миссис Во, наконец-то выпустив скалку из рук.
– Вы бы нам очень помогли, если бы рассказали, зачем вашему мужу понадобилось отправляться в Олд-Никол. Может, у него там с кем-то была назначена встреча? А кроме револьвера, он брал с собой еще что-нибудь? Он вам говорил, когда ждать его возвращения?
Все вопросы женщина пропустила мимо ушей.
– Вы говорили, там стрельба была, – сказала миссис Во, буравя глазами Абберлайна. – Кто-нибудь пострадал?
– Зафиксирована гибель двух человек. Маленькой девочки…
Миссис Во вздрогнула и закрыла глаза. Абберлайн замолчал, давая ей время справиться с душевной болью.
– Вторым был уличный воришка по кличке Бут.
– Бут? – Миссис Во снова открыла глаза. – Роберт как раз и шел встречаться с этим типом. Насколько я знаю, Бут был его… деловым партнером.
– Простите, миссис Во, но из ваших слов, сказанных ранее, я понял, что муж никогда не рассказывал вам о своих занятиях, а вы никогда не спрашивали.
– Ну, узнала я случайно. Что вас удивляет? Про подробности я не в курсе, но дело у него там имелось…
– Дело?
У миссис Во забегали глаза. Она поняла, что сболтнула лишнее.
– И чего вы удивляетесь? Да, дело. Он же фотограф. Он…
– …делает снимки, – договорил за нее Абберлайн. – Именно этим и занимаются фотографы, делают снимки мужчин, женщин и детей этих мужчин и женщин. Широкие кринолины, сапоги, начищенные до зеркального блеска, сюртуки, застегнутые на все пуговицы, и туго накрахмаленные воротнички. Люди смотрят в фотокамеру серьезно и сосредоточенно, боясь шевельнуться и испортить снимок. Вот чем занимаются фотографы. Они не ходят по трущобам, особенно после наступления темноты, и не заводят дел с уличными воришками.
