Текст книги "Приключения маленького волчонка"

Автор книги: Ольга Дзюба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА V.
Волки-оборотни

– Когда девочка пришла утром и никого не увидела, она подумала, что ночью всю семью съели дикие звери. Но мальчик рассказал ей, что их как раз и спас дикий зверь – волк. Родители нашли в золе какие-то инструменты; в погребе, который уцелел, остались продукты, и они начали отстраивать свой дом, – продолжил рассказ Витя.

– И все? – разочарованно спросил Сергей.

– Нет, не все. Дальше было вот что: девочка рассказала в деревне, что дикие звери оказались более добрыми, чем люди. Она рассказала, что волки спасли семью в грозу. Деревенские очень испугались того, что совсем рядом с ними живут волки. Раньше они и не подозревали об этом.

– Как? – удивился я. – Неужели волки никогда не заходили в деревню? Или их не видели жители, когда ходили в лес? Но ведь надо же было им что-то есть?! Неужели волки никого из коров или овец не съели?

– Конечно, нет, – даже удивился Витя. – А с какой стати они бы стали это делать? Ведь они живут рядом, им нельзя себя обнаруживать. Если бы волки стали резать скот, то жители деревни давно устроили бы на них облаву. А так эти звери мирно жили, растили волчат.

– У них волчата были? – перебил я. – Ты ничего про них не сказал.

– Были. Как раз они были маленькими в то время. Волк ходил на охоту, очень далеко от этих мест, а волчица смотрела за малышами. Ну вот, жители деревни собрались, взяли оружие, всякие палки, камни и решили устроить облаву. Девочка узнала об этом, побежала в лес и рассказала мальчику, что волков хотят убить. Мальчик рассказал своим родителям, и они решили предупредить волков.

– Правильно! – одобрил я. – Они же их спасли!

Сережка кивнул, но ничего не сказал. Он ждал продолжения рассказа. И Витя продолжил:

– Родители мальчика пошли к волчьему логову, чтобы сказать об опасности и спасти их. Но они не успели.

– Как? – ахнул я. – Почему?!

– Когда родители мальчика пришли к логову, то они столкнулись там с жителями деревни, которые уже вытаскивали из пещеры убитых волчицу и маленьких волчат. Родители рассердились на охотников, стали на них кричать, говорить, что они убили зверей, которые на самом деле гораздо лучше людей – ведь волки не дали им погибнуть, когда сгорел дом. Охотники рассердились и убили их тоже.

– Ничего себе! – возмутился Сережка. – А за что это, интересно? Это получается, чего хочу, то и делаю?

– А за что убили волков? – возразил Витя.

– Ну, волки – это не люди, – сказал я. – Не надо путать. Убить волка – это охота, а человека – это уже преступление.

– Ты так думаешь? – Глаза у Вити странно блеснули. – А я считаю, что убивать вообще нельзя – ни человека, ни зверя. Тем более – зверя.

– Это почему еще – тем более!

– Да потому, что это не люди! – совершенно нелогично сказал Витя и продолжил рассказ: – В этот момент некоторые жители деревни испугались того, что совершили, и стали говорить, что так нельзя было делать, и что теперь надо ждать несчастий. И они были правы!

Он пристально посмотрел на нас с Сережкой и страшным голосом произнес:

– ТУТ ИЗ ЧАЩИ ПОЯВИЛСЯ ВОЛК!

Я даже вздрогнул – так жутко он это сказал.

Но дальше он стал говорить обычным голосом:

– Дело в том, что волк как раз в это время уходил охотиться в дальний лес. Охота была удачной, и он принес своей волчице и волчатам целого оленя. И вот он стоит на опушке, рядом с ним валяется дохлый олень, а он видит, как у ног испуганных жителей деревни лежать его убитые волчата. И волчица. Он завыл, и дрожь пробежала по спинам охотников. А потом он увидел, что они убили и тех, кого он спас тогда ночью, и все понял. Он понял, что эти несчастные люди хотели его предупредить, спасти его семью, но погибли сами. И тут он сказал…

– Прямо так и сказал? Человеческим голосом? – не поверил Сережка.

– Да ладно, – дернул я его за руку. – Это же сказка!

– Это не сказка! – Витя заговорил хриплым шепотом. – Это было на самом деле!

Но я не поверил. Нет, правда, такого же не бывает, чтобы волки разговаривали. Конечно, это сказка. А в сказке может быть что угодно. Но спорить с Витей я не стал. Пусть рассказывает – интересно же!

– Волк сказал, – продолжал Витя, – что они совершили тяжкий проступок и будут наказаны за это. Все.

– Ничего себе «проступок», – не выдержал Сережка. – Это он еще мягко сказал. И что случилось?

– Что было дальше – неизвестно. Потому что из всех, кто был в тот день у волчьего логова, спасся только один человек, и тот потом сошел с ума. Но сначала, когда он еще не совсем помешался, он рассказывал, что будто бы у него, то есть у волка, вдруг выросли огромные клыки, до самой земли, сам он вырос, встал на задние лапы и стал просто огромным. Потом он что-то произнес, от чего все, кто был там, замерли и не могли двигаться. Тогда волк стал переходить от одного к другому и перекусывал им горло.

– А как же этот спасся? Ну, который потом с ума сошел? – спросил Сережка.

– Его волк оставил в живых. Он подошел к человеку и сказал, чтобы тот рассказал все оставшимся жителям деревни, что волков нельзя трогать, иначе погибнут все. И отпустил его.

– И все?

– Нет, не все. Этому человеку сначала не поверили, кинулись в лес и действительно нашли там всех охотников с перекушенным горлом.

– И родителей мальчика?

– Нет, их там не было. Волк унес их тела в чащу и там похоронил. Тогда жители деревни кинулись искать мальчика, но и его не нашли. Пропала и девочка, которая предупредила семью об опасности, угрожавшей волкам. Ее тоже так и не нашли. Но с тех пор об этом лесе ходят страшные истории. Каждое полнолуние из чащи раздается страшный волчий вой, и каждое полнолуние одного из жителей деревни находят в лесу с перекушенным горлом.

– Чего же они не уйдут из этих мест? – удивился я. – Ведь понятно же, что это волк продолжает мстить.

– А может, им некуда идти? Или вещи не унести, потом – есть дом, хозяйство.

– Вот еще, – возразил я. – Жизнь дороже. Взяли бы да ушли куда глаза глядят.

– А что случилось с детьми? – спросил Сережа у Вити.

– Они выросли, поженились, и у них родились дети. А у тех детей – еще дети. Так и живут с тех пор.

– Прямо в лесу?

– Да. Старый волк умер, но перед смертью передал им свою силу. Теперь они тоже стали вроде волков. Раз в месяц у них просыпаются звериные инстинкты, и они могут кого-то съесть. А если в полнолуние они кого-то укусят, но не до смерти, а так, чуть-чуть, то он тоже становится оборотнем.

– Значит, у него вырастают шерсть, хвост и клыки? – спросил я. – Вот здорово!

– Не очень-то и здорово! – перебил меня Сережка. – А как ты в школу ходить будешь с шерстью и клыками?

– А зачем тогда в школу ходить? – засмеялся я. – Ты и так будешь уметь столько, что тебе школа ни к чему.

– А работать кем?

– Никем. Ходишь и пугаешь народ.

– Тогда тебя милиция застрелит.

– А я им слово такое скажу, что не застрелит.

Витя переводил взгляд с меня на Сережку, но ничего не говорил. Только слушал. А потом сказал:

– Зря смеетесь, между прочим. Потомки этих волков до сих пор живут среди людей. Иногда сами не знают, что они волки.

– Как это? – не понял я. – Почему не знают? У них же шерсть должна быть и клыки.

– Нет, – Витька покачал головой. – Не обязательно. Шерсть и клыки – это только по ночам в полнолуние, и то, если ты выпил специальный напиток.

– Это что, водку, что ли? – засмеялся Сережка. – Я тоже захохотал, потому что вспомнил нашего дворника. Ему, как он выпьет, не то что шерсть с хвостом, а и рога с копытами мерещиться начинают. Он всегда, когда пьяный, орет на весь двор: «Лови его, хватай!», и за кем-то бегает, кого не видно, пока не упадет. Тогда его жена выходит с сыном, и они вместе его домой уносят. А раньше нельзя, потому что забьет насмерть – он сильный.

– Нет, – поморщился Витя. – Не водку. Водка – это гадость, ее волкам совсем нельзя пить, они от этого бешеными становятся.

– Бешеными! – фыркнул Сережа.

А я ему сказал:

– Погоди, интересно же. Ну, – это я уже Вите, – и дальше что? Они пьют этот напиток, и сразу становятся волками?

– Нет, не сразу. Но если у человека кто-то из предков был волком, то он обязательно станет таким.

– Оборотнем! – подсказал Сережка.

– Нет. Оборотни – это особые существа, полулюди-полузвери, которые не могут себя контролировать. Из них очень быстро человеческое исчезает, и они остаются зверями.

– Ну да, – припомнил я, – помнишь, в кино было – там парня укусили, и он до следующего полнолуния в волка, или в медведя, превратился, уже не помню, и так и остался.

– Да, – горячо сказал Витя. – Именно так. А волки – они если не хотят, то шерстью не обрастут.

– Ну да, – не поверил я. – А тогда чем они от людей отличаются?

– Слушай! – вдруг сообразил Сережка. – А если обычный человек, ну, не потомок, выпьет этот напиток, то что с ним будет?

– Умрет, – спокойно сказал Витя.

– Да… – после паузы сказал я. – Лучше не рисковать в таком случае.

– Не уверен – не выпивай, – засмеялся Сережка.

Я фыркнул, потом захохотал, мы с ним стали кидаться подушками, рычать по-волчьи, и вообще наделали столько шума, что Сережкина бабушка заглянула и спросила, все ли у нас в порядке. Тут Витя сказал, что ему пора домой, и ушел. А я еще остался. Мы с Сережкой как-то быстро успокоились, только еще долго потом обсуждали, где это Витя такую историю мог прочитать. Сережка даже решил, что он ее сам придумал, а я не поверил – уж очень все здорово у него получилось!

Вечером я шел домой и посмотрел на небо. Облаков не было, и видно было, что луна почти совсем полная. То есть завтра или послезавтра полнолуние. Я подумал, что потомки этих волков сейчас как раз будут кого-нибудь кусать. А потом сам удивился, как это я поверил во всю эту историю. Ясно же – сказки это! И больше я про все такое не думал.

ГЛАВА VI.
Как справиться с Вадькой

На следующий день в школе случилась странная история. С утра, правда, все было как всегда, ничего особенного. Если, конечно, не считать того, что получил две пятерки – по математике и по английскому. Я ужасно этому обрадовался, потому что две пятерки в один день давно не получал. А если и получал, то обязательно еще и тройка по какому-то предмету была. А тут – никаких троек не намечалось, потому что последними уроками был труд, а по труду у меня всегда все нормально. В общем, пришли мы к кабинету, открывается дверь, и оттуда начинают выходить семиклассники. У меня внутри прямо все съежилось, потому что в этом классе как раз Вадька и учился. Что он к нам с Сережкой прицепился – не знаю. Всегда, когда встречал нас, обязательно какую-нибудь гадость сделает. То фингал поставит, то Сережке в прошлом году куртку порвал. Мне у ранца лямку оторвал, подножки постоянно подставляет. И вообще. Он, как нас видит, прямо радуется:

– Здорóво, – кричит, – смертнички!

Чего он нас так называет, не знаю, но долго такой жизни нам не потянуть. Он здоровый, как конь! Только кони умные и добрые, а он тупой и злой. Мы вдвоем с Сережкой-то еле отбиваемся, а теперь я один остался, пусть и ненадолго. Мне еще везло, что я его до сих пор не встречал. Но школа одна, долго от него не набегаешься, тем более что на уроки ходить надо. Я, как семиклассников увидел, сразу Сережке позавидовал, что он дома сидит. Правда, сначала я надеялся, что Вадьки в классе нет, мало ли, может, он заболел. Но что ему сделается! Даже когда у нас в прошлом году все гриппом болели, он и то не заболел. Так что был он в школе, и на уроке тоже был. Выходил Вадька из класса почти последний, но я его сразу увидел. Увидел и съежился, к стене повернулся. Подумал – может, не заметит? Витя это заметил и спросил меня:

– Что это с тобой? Не заболел?

– Нет, – говорю я. – Еще нет. Но скоро буду инвалидом. Вон гад идет, он всегда к нам с Сережкой цепляется. Ни разу без синяка не отпустил.

Витя посмотрел на Вадьку, а тот как раз меня увидел. Идет и улыбается:

– Привет, смертничек! А друг твой где? А то мне с тобой одним разговаривать неинтересно. Это вообще получается возня в песочнице с малышами! Памперсы приготовил?

Это у него шутки такие. Дебил, он и есть дебил. Но сильный. Я промолчал. Все равно влетит, так хоть не злить его лишний раз. Может, порет и успокоится?

Но он не успокаивался. Видимо, на каникулах соскучился. Подошел и сразу подзатыльник отвесил, да такой, что у меня в голове загудело. И вдруг Витя спокойно так ему говорит:

– Я его друг. Только мне сейчас с тобой возиться некогда. Если не боишься, приходи после уроков за школу. Там с тобой и разберемся.

Отвернулся от него и говорит мне:

– Пошли в класс. Если он не дурак, то отстанет.

И мы пошли на урок. Я, правда, не думал, что Вадька нас пропустит, и все ждал, что он вдогонку стукнет чем-нибудь, но потом оглянулся – а он стоит с разинутым ртом и на нас смотрит. Ну дебил – он и есть дебил!

На труде я чуть первый раз в жизни пару не получил, потому что все время думал, что будет после уроков. Вадька – он тупой, но злопамятный. За это время до него дойдет, что его дураком обозвали, и тогда после уроков он просто убьет. Он такой – бешеный. Его даже старшеклассники некоторые боятся. Но Витька был очень спокоен, и мне показалось, что он совсем не волновался, что будет, когда мы пойдем домой и встретим этого гада. Потом я подумал, что Вадька может еще кого-нибудь с собой прихватить для подкрепления, но тут же решил, что вряд ли – он нас нисколько не должен испугаться. Витя тоже не выглядел силачом, как и я. Чего ему нас пугаться?

В конце концов, я почти убедил себя, что Вадька нас не дождется, и после уроков собрался идти домой, но Витя меня остановил:

– У нас же разговор, ты забыл?

Я, конечно, не забыл, только мне очень не хотелось туда идти.

– Может, он не придет, – промямлил я.

– Ну, не придет – это его проблемы. А если он придет, а тебя не будет, то начнутся большие проблемы, – объяснил Витя.

А что мне объяснять – я это и так знал. И что всю жизнь от него бегать нельзя, тоже знал. Но справиться с ним я не мог. Поэтому поплелся следом за Витей, хотя и знал, что ничего хорошего из этого не получится.

За школой Вадька, конечно, был. Еще бы! Но самое жуткое – что рядом с ним стояли человек пять парней из его класса. Вот этого я не ожидал!

– Ну что, мелкота! – заорал Вадька, когда увидел, как мы подходим. – Что-то долго идете. Мы уже ждать вас устали. Памперсы меняли, что ли?

Вся компания радостно заржала.

– А их зачем прихватил? – кивнул Витя на Вадькиных друзей. – Одному страшно, что ли?

Я не понимал, зачем он его дразнит? У нас шансов и так никаких нет. Самое простое для нас теперь будет, если мы уйдем с синяками, но без переломов. Даже если Витя какой-нибудь крутой каратист, все равно с шестью парнями ему одному не справиться. А от меня толку в драке немного. Сколько раз меня Вадька просто кидал, как котенка! Так что стоял я и ждал, когда нас крошить начнут.

– Это показательные выступления, понял? Пусть посмотрят, как с наглыми пацанами поступать надо, – Вадька был в себе абсолютно уверен.

У меня, если честно, коленки тряслись. Но вообще-то было странно, что Витя так уверенно и спокойно с ними разговаривал. Уже потом я подумал, что Вадька полный придурок, если ничего не понял и пер на нас как танк. Потому что если бы у него были мозги, он бы задумался, почему это против него стоит парень меньше его ростом в два раза и при этом его не боится.

– Хорошо, – голос у Вити стал каким-то другим. Даже не громче, а нотки в нем появились какие-то железные, непробиваемые. – Насчет показательных выступлений – это ты здорово придумал. Пусть все запомнят.

Тут он повернулся ко мне и сказал тихонько:

– Встань у меня за спиной, ладно?

Я решил, что это для того, чтобы нас сзади не обошли, и отступил на шаг. Вадька заметил наши переговоры и загрохотал:

– Чего вы там шепчетесь? Сбежать у вас не получится, не сегодня так завтра достанем!

– Мы не сбежим, – спокойно сказал Витя. – Это вы сейчас побежите. И запомните, что нельзя обижать тех, кто слабее и не может дать отпор.

– Чего? – Вадька двинулся вперед, собираясь врезать нам как следует. Я уже представил себе, как сейчас, переворачиваясь в воздухе, полечу в стенку, но тут случилось что-то непонятное. Витя не очень громко, но звучно произнес какие-то слова. Не по-русски, хотя я русский в общем-то знаю. Даже те слова, которые обычно не печатают, а иногда пишут в туалетах и на стенках. И не по-английски. Уж очень странным было сочетание букв. Мне кажется, ни в одном человеческом языке так буквы не сочетаются. Слишком много согласных там рядом было, и не выговоришь сразу, тем более не запомнишь. У меня холодок по спине пробежал, а парни… Они как очумели – глаза вытаращили, челюсти у них отвалились, а Вадька, который ближе всех стоял, побелел, и щека у него задергалась.

– Т-ты че-его? – спросил он, заикаясь.

Витя посмотрел на него и тихо сказал: «Любопытно». Я расслышал, потому что стоял совсем рядом. Потом я подумал, что он это сказал просто так, для себя. Как если, например, на контрольной трудный пример попадается, тоже что-нибудь скажешь тихонько. И тут он сказал еще что-то, тоже, как и в первый раз, совершенно бессмысленное. Только другое.

Вадька отшатнулся, как будто его по голове бревном огрели, позеленел весь, а один из ребят, которых он с собой привел, упал на снег и задергался. Витька повернулся к нему и поморщился. Как будто недоволен чем-то был. Я стоял в ступоре и ничего не понимал. Потом Витька очень спокойно сказал:

– Сейчас вы пойдете, все это забудете, но больше никогда не будете никого обижать. А если вдруг кого-то обидите, то у вас будет болеть живот. Очень сильно. Идите. И поднимите этого, – он кивнул на парня, который валялся в снегу.

Потом повернулся ко мне и сказал:

– Пойдем. Больше они приставать не будут.

Я вздрогнул и пошел вслед за ним. Подошел к углу школы и оглянулся. Вадька все еще стоял, совершенно обалдевший, а три парня пытались поднять четвертого. Еще один убегал так, словно за ним волки гнались. По правде сказать, мне тоже было не по себе. Я шел за Витькой и ничего не мог понять. Что случилось?! Мы идем, без синяков, а Вадька, который хотел нас размазать, остался там, сзади, и не собирается нас бить! Ничего не понимаю.

Я догнал Витю и спросил:

– Слушай, а что это было?

Он помолчал, как будто не слышал. Но он все прекрасно слышал! Потом очень неохотно ответил:

– Ну, это йоговская такая методика. Массовый гипноз. В общем, действует здорово, но им нельзя часто пользоваться.

– Да уж, здорово действует! – подтвердил я. – Я Вадьку таким никогда не видел. И что, они и правда больше к нам не полезут?

– К вам – точно не полезут. Вернее, к тебе.

– А Сережка? – не понял я.

– Ну, я в формулу вставил, чтобы они никого не обижали, но это может не сработать. У этого Вадьки очень сильное внутреннее поле.

– Чего у него? – не понял я.

– Неважно, – сказал Витя. – Главное, чтобы сработало. От тебя-то они точно шарахаться теперь будут.

Он вдруг остановился и пристально посмотрел на меня:

– Только ты никому не говори про то, что видел, понял? А то мне влетит.

– От кого? – удивился я. – Наоборот, вся школа на руках носить будет!

– Вот этого не надо, – резко сказал Витя. – Я и этого не должен был делать, а если еще все узнают. Словом, обещаешь?

– Ладно, – растерялся я. – Я никому не скажу.

– Ну, Сережке ты скажешь, – утвердительно сказал он.

– А что, нельзя? – спросил я.

– Ладно, ему можно, – разрешил он.

Мы молча дошли до самого моего дома, потом я стал звать Витю к себе, делать уроки, но он отказался. Сказал, что сегодня никак не может. Я сначала расстроился, подумал, что он обиделся на что-то, но Витя сказал, что просто он обещал прийти домой пораньше. Они вещи должны получить, и надо помочь разгружать.

– Давай помогу! – обрадовался я. Мне очень хотелось почему-то зайти к нему домой, посмотреть, где он живет, какие у него игрушки. Но Витя отказался. Сказал, что родители не любят, когда кто-то мешает. Ну и ладно, в другой раз схожу. И я пошел к Сережке.

ГЛАВА VII.
Чудеса на физкультуре

Сережка был ужасно скучный. Он мне обрадовался и сказал, что ему надоело дома сидеть, а врач, который сегодня приходил, сказал, что лежать надо еще по крайней мере неделю.

– Ну и хорошо, – не понял я его огорчения. Подумаешь – дома полежать. Это же не на каникулах! Понятно, если бы он вывихнул ногу перед Новым годом. Это, конечно, было бы обидно. А так – сиди себе дома, уроков делать не надо, а у тебя – главное – ничего не болит! Вот красота!

Но Сережка все равно был какой-то кислый. И тогда я, чтобы его развеселить, рассказал ему в подробностях сегодняшнее приключение с Вадькой. Сережка слушал раскрыв рот. Мне это понравилось, и я немножко приукрасил свое участие в потасовке. Получилось, что я там тоже приложил руку, будто бы тот парень, который упал – это оттого, что я его двинул. В конце концов, это не так уж и важно – отчего он упал, а мне очень хотелось, чтобы Сережка не думал, будто я там стоял как фонарный столб.

– Понимаешь, он объяснил, что это йоговская методика и что-то вроде массового гипноза. И еще он просил про это никому не говорить.

– А мне? – прищурился Сергей.

– Тебе – разрешил.

Сережка замолчал и о чем-то задумался. Я стал говорить про то, что мы делали на труде, но потом понял, что он меня не слушает. Я тогда замолчал. Не люблю, когда меня не слушают, но Сережка – это особый случай. Обычно он не пропускает мимо ушей то, что я говорю. А если уж задумался – значит, ему надо о чем-то подумать. Тогда лучше не мешать. Я и не мешал. Просто сидел рядом и ждал, пока он додумает до конца.

Наконец Сережка посмотрел на меня и покачал головой:

– Ты знаешь, это все непонятно. Как такой парень мог загипнотизировать целую компанию?

– Ну, он слово какое-то знает, – пожал я плечами, припомнив, как все происходило. – Он что-то сказал, и они все обалдели.

– А что он сказал, не помнишь?

Я попробовал вспомнить, но не смог.

– Да ну, ерунда какая-то. Просто набор букв.

– А если подумать?

– Ну, что-то вроде «гррунддтт». Или что-то в этом роде.

Сережка еще помолчал, потом стал рассказывать про какое-то кино, которое днем показывали, потом мы поболтали о том, какой сериал лучше – «Стар трек» или «Геракл». Потом позвонила моя мама – оказывается, она уже пришла с работы и решила узнать, где я. Тут я вспомнил, что еще не делал уроки, а на завтра, между прочим, куча всего задана. Тогда я пошел домой.

После ужина я пошел звонить Сережке, но мама отобрала у меня трубку и сказала, чтобы я делал уроки. Вот тут-то я и пожалел, что Витя сегодня не стал со мной заниматься! У меня почему-то никак математика не получалась. Я уж и так пробовал, и с иксами – ну никак! Пришлось к папе идти. Он мне все объяснил и спросил, как мне мой новый друг. Я ему рассказал, как мы с Витей делаем уроки, и что он очень хороший. Я еще хотел рассказать, как он сегодня с Вадькой и его компанией разделался, но вовремя вспомнил, что Витя просил никому про это не рассказывать.

В общем, с уроками получилось плохо. Без Витьки я все время отвлекался и закончил почти в двенадцать. Когда спать ложился, решил, что завтра обязательно позову к себе Витю. Иначе мне собаки не видать.

Перед сном я посмотрел в окно: луна была круглая и почему-то красная. Я немного не понял – она уже полная или еще нет, а потом уснул. И снилась мне какая-то ерунда: огромное поле, кроваво-красный свет луны, и я бегу по этому полю. Трава почему-то очень близко, стебли бьют меня по лицу, я уворачиваюсь от них, взбегаю на холм и сажусь прямо на траву. Потом поднимаю голову кверху и… вою.

Я проснулся. Жуть какая! В окно светила луна, спать совсем не хотелось, но когда я положил голову на подушку, то моментально уснул.

На следующий день я шел в школу и по дороге все думал – что это такое мне приснилось? Странный такой сон – уж очень все было реально. Но в школе мне сразу стало не до снов – на первом уроке оказалась контрольная по математике. Ну, скажем, не совсем контрольная, а самостоятельная, но пришлось напрячься. Хорошо еще, Витя помогал. Он сам все быстро решил, и вдобавок нашел у меня одну ошибку. Я, конечно, и сам ее нашел бы, наверное, но все-таки здорово, что у меня такой сосед.

Потом была физкультура. И тут Витя всех нас просто удивил. Вообще-то в этой четверти мы должны бегать на лыжах, но первые несколько уроков почему-то всегда занимаемся в зале. Бегаем, прыгаем через козла, лазим по канату и, когда наш физкультурник разрешает, играем в волейбол. А еще – в «горячую картошку». Ну это когда стоят в кругу и перекидывают друг другу мяч. А мяч – «горячий», его в руках нельзя задерживать. Кто задержал – садится в середину круга. Он, конечно, может оттуда выйти, но это если поймает мяч. А все вокруг стараются еще и запустить мячом в сидящих побольнее!

В общем, мы побегали, потом стали прыгать. Я этого козла терпеть не могу. Никогда через него нормально не получается перепрыгнуть. Обязательно или верхом сяду, или потом свалюсь. В общем, стою я в очереди к козлу следом за Витей. Кстати, ну и название у этого спортивного снаряда! Очередь быстро двигалась – ну, понятно, чего там стоит прыгнуть! И вот уже впереди только Витя. Я смотрел ему в спину. Он как-то выпрямился и побежал к козлу. Он так быстро бежал – будто летел, а когда подбегал, промахнулся мимо трамплина. Просто тот, кто прыгал перед ним, его сдвинул в сторону, а никто не поправил. Но Витя вся равно оттолкнулся от пола так, словно там трамплин был, подпрыгнул высоко, а потом не развел ноги в стороны, как мы всегда делаем, а наоборот, поджал из под себя и так, на корточках, перелетел через несчастного козла, да еще и с большим запасом! Мы все так и ахнули! Владимир Семенович даже подбежал к нему посмотреть, не свернул ли он себе ногу. Но Витя ничего не свернул.

– Ты неправильно прыгаешь, – сделал физкультурник ему замечание. И заставил прыгнуть еще раз, как надо. Но Витя так и не прыгнул, как мы. Вместо этого он разбежался, оттолкнулся от трамплина, оперся руками на козла, а потом сделал в воздухе сальто! То есть перевернулся через голову, прямо как гимнаст на соревнованиях. Мы дружно загудели. У меня в голове не укладывалось, как это можно так прыгать. Но потом я решил, что Витя раньше тренировался. Он так и сказал потом физкультурнику. Тот спросил, не хочет ли Витя заниматься гимнастикой, и предложил отвести его в хорошую спортивную секцию. Я бы сразу согласился, если бы мне предложили! А Витя сказал, что не хочет. Мол, у него была травма, и спортом в полную силу он заниматься не будет. Но на соревнованиях от нашей школы выступить пообещал.

На перемене после физкультуры ребята приставали к Вите – как это он научился так прыгать? Я спросил:

– А что ты еще умеешь так здорово делать? Нырять умеешь?

Сам я очень хотел научиться нырять, но у меня не очень-то получалось. То есть я нырять-то нырял, но не до конца. Целиком под воду никогда не уходил, обязательно спина наверху торчала.

– Нырять я умею и тебя научу, – пообещал Витя. – Это несложно, там только надо одну хитрость знать. Будем в бассейн ходить, я тебе покажу.

Я ликовал. Это же надо, научусь нырять наконец-то! А бассейн у нас в районе есть, надо только с родителями поговорить, чтобы нас туда записали. Хоть на месяц.

Дальше день шел как обычно, ничего интересного. Я, правда, до конца уроков ждал, не встречу ли Вадьку, но он с нами сегодня не пересекался. Конечно, хорошо, что вчера Витя мне сказал, будто бы больше Вадька ко мне лезть не будет, но все-таки я немного побаивался встречи с ним.

После уроков я опять позвал Витю к себе домой, и сегодня он пошел. Мы опять делали уроки, болтали о разном, хотели поиграть в компьютер, но Витя заторопился домой. Сказал, что сегодня будут вещи разбирать, и он обещал помочь. Я помнил, что его родители не хотят, чтобы кто-то еще помогал, и не стал навязываться, хотя это странно – почему не хотят? Когда мы прощались, Витя спросил:

– Больше ты не видел Черного Оборотня?

– Кого? – Я сразу даже не понял. А потом вспомнил страшилку, которую рассказывал ребятам, и засмеялся. – Нет, не видел. Да вообще, если честно, я думаю, что это была просто птица, а нам с перепугу ночью она огромной показалась. Ты только Сережке не говори, что я так сказал, а то он смеяться будет.

– Знаешь, я тоже слышал эту историю, – серьезно сказал он. Он вообще был какой-то очень серьезный. Но тогда я еще не понял почему. – Там есть продолжение. Говорят, что тот, кто видел эту птицу, обязательно увидит ее еще раз. И чем обернется вторая встреча – не знает никто. Но до сих пор у Черного Оборотня не было поражений.

Он так серьезно это сказал, но я не особенно понял, почему. Витя ушел, я поиграл на компьютере, потом в машинки. Вечером мама погнала меня спать, я лег и все думал, как мне повезло, что у меня теперь такой друг. И еще – то и Сережке он понравился, значит, можно будет дружить всем вместе. Я так размечтался, как научусь нырять, и что у меня будет собака, что не заметил, как уснул.

Утром на следующий день я шел в школу со странным чувством. С одной стороны, мне очень хотелось проверить, на самом деле Вадька будет от меня шарахаться или нет. А с другой стороны, все это мне казалось каким-то странным, и я немного побаивался. Хотя чего я боялся, я не мог сказать.

Погода была отличной, уроков немного, и к тому же сегодня пятница – значит, завтра суббота, выходной. И послезавтра выходной, так что впереди два дня отдыха, и мы наверняка с Витькой сходим куда-нибудь погулять. Я покажу ему нашу горку, можно будет на ней покататься на снегокате. Здорово! Я сразу повеселел и побежал в школу.

В коридоре я заметил парня из тех, которые стояли вчера вместе с Вадькой за школой. Он даже не обратил на меня внимания, и у меня отлегло от сердца. Я почему-то представлял, что все они будут чуть ли не по стенкам от меня шарахаться, а тут все нормально. Не лезут, и хорошо. Я в общем-то не люблю людей пугать. Но и сам пугаться не люблю.

Я думал, что Витя уже здесь, но его не было. И когда урок начался, а Витя не пришел, я очень удивился. Сначала я подумал, что он опаздывает и придет ко второму уроку. Но он и ко второму уроку не пришел. Я бы ему из школы позвонил узнать, что случилось. Но я точно знал, что у него дома еще нет телефона. А потом я сообразил, что не знаю, где он живет, и вообще расстроился. Мал ли, может у него зуб заболел, и он пошел к зубному. А теперь получается, что оба выходных дня у меня вылетают. Сережка ведь не сможет пойти со мной погулять! А сидеть два дня дома или гулять одному вовсе неинтересно. Так что весь день я сидел на уроках скучный, и только мысль о собаке заставляла меня внимательно слушать, что объясняют.

Последним уроком была математика. Татьяна Михайловна пришла с небольшим опозданием и сразу сказала, что у нас в школе будет математическая олимпиада. Все оживились, зашумели, а она сказала, что победитель будет участвовать в городской олимпиаде, а оттуда прямая дорога на всероссийскую. Ну и, конечно, тот, кто займет хоть какое-то место, получит пятерку в четверти. Я обрадовался, потому что математику я люблю. А что вчера не мог задачу решить, так это со мной редко бывает. И еще я подумал, что если я выиграю, то собака мне будет просто обеспечена.