Текст книги "Неидеальный разрыв"

Автор книги: Ольга Ярыгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5. Шанс

Голос Алисы охрип, стены дома поглощали крики. Он словно был заодно с уродом, который сделал с ней это. Непослушные рыжие волосы сбились в комки на затылке. Девочка пригладила их маленькими худыми пальчиками, протерла лицо ладонями и облизнула потрескавшиеся губы. Куколка в кукольном доме, только он не обставлен миловидной розовой мебелью как детская игрушка. Так часто бывает в кино, если похититель больной извращенец. Но, пожалуй, любого урода, насилующего женщин, можно назвать больным извращенцем. Внутри стоял холод, и пахло сыростью. Стены в комнате были странными, не краска и не обои, а какие-то панели – звукоизоляция, поняла она. Алиса отогнула край линолеума, вдруг там деревянные доски и удастся выбраться через подпол. На полу холодный линолеум, брошен прямо на бетонную плиту. Окон нет, скорее заколочены. Входная дверь замаскирована под стены.

Она все еще чувствовала на себе его руки. В носу стоял запах кожаных перчаток, которые он даже не снимал, когда срывал с нее одежду. Алиса скрестила ноги, пытаясь задавить саднящую боль. Мужик оказался гораздо старше, чем ей показалось на улице. Девочка потеряла чувство времени, но понимала, что прошел далеко не один день ее заточения. Когда урод приходил, то кидал на пол пакет с едой. В углу стоял баллон, из горлышка которого пахло застоялой водой. Одна из панелей в углу была исцарапан, она здесь не первая, но сколько их было? Подойдя ближе, Алиса поняла, что панель шатается, вверху не хватало шурупа. Девочка взглянула на свои отросшие ногти, пододвинула баллон и попыталась дотянуться до следующего болта. Почему именно здесь? Девочка отогнула край. За покрытой ДСП панелью показался робкий луч света. Если там есть окно, оно заколочено или закрыто ставнями. Воспроизвести планировку дома в уме было не просто. Алиса пыталась делать это не раз, но урод закинул ее в эту тюрьму с такой скоростью, что она не успела оглянуться. Комната угловая, она почти уверена. Дом снаружи она помнила хорошо, и, если ее предположения верны, тут всего одно окно. Потерянный болт не вернули на место, урод, скорее всего, не заметил, что от него пытались бежать.

Выкрутить болт, с чего она решила, что сможет это сделать. Единственное, что ей удалось, это лишиться нескольких ногтей. Голубые глаза исследовали пол. Алиса по очереди подняла линолеум у каждой стены, болт не мог исчезнуть. Есть, так и знала! Валяется на бетонном полу вместе с шайбой! Но под линолеумом она обнаружила еще одну находку. Сперва приняла за обычные царапины, но присмотревшись, получше, поняла – надпись. Ей удалось с трудом разобрать слова, это было послание будущим жертвам. Садист любит, когда его безоговорочно слушают, за хорошее поведение он может выпустить побродить по дому или принести нормальной еды. Стрелка указывала на панель, закрывающую окно, над стрелкой надпись – заколочено плохо. Значит предыдущей жертве удалось добраться до окна, но удалось ли бежать? Вряд ли, иначе урод закрутил бы все болты. Можно попробовать открутить их шайбой, она тонкая и попадет в резьбу.

Девочка забралась на баллон с водой и потянулась вверх. Приходилось прилагать много усилий, руки затекли, а маленькая шайба постоянно падала на пол. Внезапно, Алиса услышала скрежет ключа, в этот момент болт уже лежал у нее на ладони. Она поспешила вкрутить его на положенное место вместе с шайбой, вторую, которой она орудовала, успела запихать под язык и спрыгнуть с баллона.

– Что ты делаешь, мразь?! – рявкнул мужик.

– Я… я хотела помыться… там. – Алиса показала на свой пах. Ее передернуло от собственных мыслей, но она заставила себя договорить фразу. – Перед твоим приходом… Но вода закончилась.

Урод оглядел девочку с ног до головы, и затащил в комнату двадцатилитровый бутыль с водой. Затем сел на кровать и кивнул на нее.

– Делай, что собиралась, – он швырнул в нее вонючей тряпкой, которой до нее вытирались неимоверное количество раз.

Алиса стянула штаны, затем колготки. Когда дошла до трусов, ее руки задрожали.

– Шлюха, не делай вид, что стесняешься. Я знаю, таких как ты. Строите из себя целок, когда в реальности на вас проехалось пол города!

Алиса не стала спорить с ним и доказывать, что он был у нее вторым. И вообще она занималась сексом один единственный раз с человеком, который говорил, что любит, а после произошедшей близости на заднем сиденье пыльной двенашки просто исчез. Вместо этого, девочка, молча, стянула белые хлопковые трусы со следами запекшейся крови, наклонила бутылку и попыталась налить в ковш воды.

– По-мо-ги… – она чувствовала себя так, словно вышла голой на эшафот перед взбешенной толпой. Ее переполнял стыд и отвращение, колючие глаза садиста пожирали ее бедра. Она боялась его мыслей, его рук. Зато помнила надпись под выцветшим линолеумом. – Пожалуйста. Ты сильный, а я ничего не умею.

Мужчина сжал губы, ноздри раздувались как у быка, готовящегося к нападению. Но он все же встал и наполнил ковш. Алиса присела на корточки и начала мыться прямо у его ног.

– Смотри куда льешь, дебилка! – девочка намочила его туфли, но вспомнив, как больно они бьют, поняла, нужно что-то делать.

– Я просто хотела быть чистой, для тебя, – она вытерла ладонью носки кожаной обуви.

Мужчина расстегнул ремень и сжал рыжие волосы на затылке. Металлическая шайба под языком больно впивалась в десну. Урод закатил глаза, когда протолкнул свой член глубоко в горло девчонки.

– Спрячь свои зубы, а то я их выбью! – рвотный рефлекс сработал мгновенно. Урод, проигнорировал спазм, крепче схватив волосы на затылке. Шайба скользнула вдоль щеки. – Ты чё там ерзаешь?! – он дернул рукой, которой держал охапку рыжих волос. Стало дико больно, девочка вскрикнула, выпустив член изо рта. Глубоко вдохнула, это получилось само собой. Шайба застряла в горле, предательские рефлексы вызвали кашель. – У тебя что-то во рту? Говори тварь! – урод с такой силой ударил ее по спине, что Алиса упала на пол, а шайба вылетела в дальний угол комнаты.

Она молилась, чтобы он не заметил ее секундный полет, но от его глаз ничего не могло укрыться. Урод медленно поднял ее и обвел глазами комнату. Алиса смотрела в пол, садист взглянул на оцарапанные панели.

– Ах ты мразь! – он подлетел к девочке и со всего маха пнул по лицу. Она перекатилась к стене, схватившись за челюсть. Между пальцев проступила кровь. Затем последовали пинки и удары по голове. Бесчисленное множество ударов беспрерывно сыпались на маленькое хрупкое тело. Боль окутала все ее существо. Девочка молилась, чтобы каждый удар стал последним. Голова, живот, спина, удар за ударом, пока не наступила темнота.

Урод сделал то, зачем пришел. Он оставил девочку на холодном полу вниз лицом, под ее щекой растекалась лужица крови. Сильно хотелось пить, избиение и секс забрали у него все силы. Как же он ненавидел этих тупых шлюх, неужели не понятно, что нужно просто быть послушной!

Он проверил настенную панель, она шаталась, но сидела плотно. Разберется с ними завтра или послезавтра, вряд ли девка сегодня очнется. На всякий случай он проверил дыхание. Еще подохнет раньше времени, ищи потом новую. Кровь на носу уже свернулась, из приоткрытого ротика стекали густые капли. Пульс есть, еле уловимый. Ладно, не очухается и хрен с ней. Но на всякий случай связал ее руки и ноги.

Глава 6. То, что я люблю

Несколько недель спустя

Сегодня четверг, я и Вадим ушли с работы раньше обычного, едем за город на пару дней. Обожаю природу, комары отчего-то не трогают меня, и я чувствую себя вполне уютно, лежа в палатке где-нибудь в глухом лесу. Супруг же наоборот, абсолютно городской житель. Больше воздуха ему необходим хороший супермаркет, тренажерный зал и комфортная кровать. Три дня в гостях у его родителей, а он собрал целую сумку, тогда как на моих плечах небольшой спортивный рюкзак. И это мы едем в благоустроенный дом с ухоженным садом.

Генри вытягивает меня из подъезда, в двух метрах от которого наша машина. Муж болтает с соседями, которые вышли осмотреться в новенький закрытый двор. Стоянка у нас запрещена, исключение составляет погрузка объемных вещей, да и то продолжительностью не более получаса.

– Добрый вечер, – бросаю в сторону соседей, пытаясь впихнуть спятившего от радости пса на заднее сиденье автомобиля. Звонкий свист за спиной, Генри тут же столбенеет. Вадим строг с ним, но его он хотя бы слушает.

– Малышка, я забыл дома свою сумку с документами и кошельком.

– Я не пойду, – отпихиваю его бедрами, когда он кладет на них руку и толкает в сторону подъезда. Муж игриво шлепает меня, плевать он хотел на любопытные глаза соседей.

– Сходи, а я пока уложу вещи.

– Что это в багажнике? – из-под пледа проступают очертания чего-то большого.

– Мама попросила забрать из ремонта их компьютер, пролила на него свою Сангрию, – на Марину Дмитриевну это похоже. Но обычно она расслабляется с бокалом в руке на терассе, а не в кабинете Анатолия Петровича.

Захожу в квартиру, тянусь за сумкой мужа, весящей на крючке. Неловкое движение, она падает, по полу скользит его мобильник. Поднимаю, экран цел, как всегда, запрашивает пароль. От кого он прячется? Лично мне и дела нет до его звонков и смс, я доверяю мужу. Возвращаюсь в машину, Вадим ждет за рулем.

Любуюсь зелеными пушистыми лугами, которые мелькают за стеклом автомобиля. Через двадцать минут картинку сменяет хвойный лес, опускаю стекло, хочу почувствовать запах молодых иголочек. Слюни собаки летят в сторону едущих позади нас машин, вот уж кто счастлив на самом деле.

– Вадим, разве не сказка?

– Ты выглядишь как Генри, – смеется.

– Не правда! – касаюсь подбородка, проверяя, не текут ли по нему слюни. Стараюсь выглядеть для мужа идеально, даже спустя два года брака.

– Правда-правда, – кладет горячую ладонь на мою ногу. – Как на счет небольшой остановки? – недвусмысленно поднимает бровь, съезжая на проселочную дорогу, ведущую к лесу.

Стягиваю шорты вместе с бельем еще по дороге, он любит на меня смотреть, а я люблю, когда он смотрит. Кончиками пальцев касаюсь светлых завитков волос, прикусывая губы. Машину трясет, на секунду Вадим упускает руль, отвлекшись от дороги. Я довольно улыбаюсь, он все еще теряет контроль при виде меня. Белая укороченная майка летит на заднее сиденье, я редко ношу бюстгальтер. Муж говорит, это кощунство заталкивать мою грудь в тесные чашки. Он обожает смотреть на ее движения и твердые горошины, проступающие через ткань. Оцениваю обстановку, вокруг сплошное поле, врезаться просто некуда, а значит, я могу поиграть. Раздвигаю колени, дразня своенравного водителя. Плохая девочка, по его лицу вижу, он захочет меня наказать.

Остановка получилась длиннее, чем мы планировали. Прибываем к дому на час позже. Едва я ступила на рыжую брусчатку, как услышала голос Марины Дмитриевны, предостерегающий держать нашего пса подальше от ее клумб. Миниатюрная женщина ростом не более метра шестидесяти, волосы чуть выше плеч, покрашены в модный сейчас пепельный блондин. Бежевое платье-рубашка, на голове шляпа, осматривает мой внешний вид.

– Ничего он с ними не сделает, – муж выпускает Генри из машины и тот делает несколько кругов вокруг дома.

– Вадим!

– Мам, это всего-навсего цветы, я не буду держать его на привязи три дня! Сейчас он перебесится, потом и близко к ним не подойдет.

– Потому что к тому времени от них ничего не останется! – Марина Дмитриевна слегка встает на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку, не касаясь губами кожи. Подходит к сыну, осматривая его внешний вид. – Ты похудел? – вопрос, скорее адресован ко мне. Делаю вид, что не замечаю явной претензии в ее глазах.

– Я начал бегать. Рита, иди в дом, похолодало. Я сам занесу вещи.

Двадцать соток земли засеяны ровным слоем зеленого газона. Над крышей коттеджа поднимается легкий дымок. Родители затопили баню, стоящую в противоположном конце участка. С наслаждением вдыхаю запах горящих дров и шашлыка. На крыльце меня встречает Анатолий Петрович, высокий статный мужчина. В том году он вышел на пенсию, но, не смотря на возраст, седина лишь слегка коснулась его висков. Еще несколько месяцев назад я видела его в спортивном костюме только в исключительных случаях, классический пиджак был для него второй кожей. До пенсии он работал в краевой администрации.

– Ритуля, привет. Пиво? – металлическая банка зашипела в его руках, выпустив пенную жидкость на волю. Отдает ее мне и чмокает в щеку.

– Да, спасибо.

– Так ты скоро замерзнешь, – смотрит на мои ноги, покрытые гусиной кожей. Я поправила края кардигана, пытаясь скрыть проступившие соски.

– Вадим уже несет вещи, я переоденусь и спущусь через минуту.

– Сходите-ка сперва в баньку. Вадик, – по ступеням поднимается муж, жмет руку отцу.

– Привет, пап. Отличная идея. Рита, ты идешь?

– Да, только возьму вещи.

– Мы и ванную согрели, полежите, расслабьтесь, – за баней на дощатом настиле стоит деревянная чаща. Когда отмокаешь в горячей воде и смотришь на мохнатые горы, уходящие вдаль, испытываешь огромное наслаждение. – Идите, идите, я принесу вам мясо и пиво, – настаивает Анатолий Петрович.

– Глупости, поужинаем вместе! – едва ли я растянулась в блаженной улыбке благодарности, как Марина Дмитриевна вернула меня с небес на землю. – А потом лежите там, сколько хотите, я сына не видела две недели. – Отталкивает путающегося у нее под ногами Генри.

Он всегда такой рядом с ней, собака чувствует, что его недолюбливают и словно пытается заслужить симпатию. Я знаю это, поскольку и сама когда-то вела себя так же с людьми, пытаясь доказать, что я достойна их внимания. Но это было в другой моей жизни…

Вадим увлекает меня за собой, наигранно закатывая глаза от внимания матери.

– Молодые, пусть отдыхают… – слышу затихающий голос свекра за спиной.

Чистый воздух творит чудеса, я сплю как убитая, просыпаясь ближе к обеду. Ранние подъемы – это конек моего мужа, а я жуткая соня. Обычно, Вадим будит меня поцелуями, но сегодня пришлось просыпаться самостоятельно. Выхожу на балкон, потягиваясь навстречу утреннему солнцу. На стоящем впритык к дому дереве щебечут птицы. До меня долетает легкий аромат свежесваренного американо, добавить к нему круассан с шоколадом, и я стану самым счастливым человеком на Земле, нет, во вселенной!

– Рита, спускайся, кофе готов, – призывной голос Марины Дмитриевны с террасы первого этажа.

– Доброе утро. Сейчас буду, – у нее хищный слух, подмечаю про себя, не без разочарования. Я надеялась выпить чашку бодрящего напитка в одиночестве ну или хотя бы в компании мужа, усевшись поудобней на балконной кушетке и мечтательно закрыв глаза. Ладно, в запасе у меня есть еще завтра.

– Где Вадим? – наполняю кукольную фарфоровую кружечку.

– Уехал с отцом на рыбалку, рано утром.

– Вадим, на рыбалку? – она, должно быть, шутит.

– Толя уговорил, не знаю, как ему это удалось. Иди, посмотри.

Оставляю на столе недопитый кофе, слежу за пальцем Марины Дмитриевны, указывающем на зверский вандализм, совершенный в отношении одной из ее клумб. Что я могу сказать, не повезло…

– Я пересажу их, не расстраивайтесь.

– Если они еще целы…

Покончив с поздним завтраком, я натянула перчатки и взяла миниатюрный розовый савок в руки. Стебли и корни целы, будут жить, правда, пришлось провозиться с маргаритками пару часов. Муж вернулся после обеда, уху в тот день мы не ели. Но вечер всецело был наш, мы провели его в заветной горячей ванной.

Глава 7. Никаких вольностей

Урод больше не велся на все ее старания быть послушной. После того раза, когда Алиса очнулась почти без одежды в холодной комнате в лужи собственной крови, да еще и связанная, она поняла, он не убьет. Он будет мучить и насиловать, а затем смотреть, как она медленно умирает. Алиса осторожно протерла лицо влажной тряпкой, брошенной, в нее уродом, когда он вернулся проверить, жива ли она. Шишки уже прошли, но прикасаться к телу было все еще больно. Лопнувшая кожа на лице только-только затянулась. Еды не осталось, и запах испражнений душил маленькое пространство.

– Очухалась, дебилка… – произнес садист, отперев дверь и сморщив лицо от стоявшей в комнате вони.

Он накрепко закрутил все панели и приказал ей убрать за собой. Нести ведро со связанными руками и ногами было не просто, но зато она смогла на минуту покинуть свою тюрьму.

– Тащи давай! – он пихнул ее в спину, но девочка успела оглядеться. Тут было чем защищаться. Инструменты, посуда, стулья. Сейчас она абсолютно бессильна, но, если вернуть доверие…

Глава 8. Мишень

С детства я была легкой мишенью для манипуляторов, со мной играли чувством вины, которое было ложным. Психологи бы в голос сказали, что всему виной травмы из детства. Брошенный одним из родителей ребенок, недолюбленный на половину, воспитанный нежной рукой матери, без строго надзора отца. С мужчинами у меня и впрямь не складывалось. До брака я влюблялась лишь однажды, еще в институте. Тогда мои чувства были под запретом, я не имела на них никакого права и что было сил, втаптывала в землю. Это удавалось не просто, сердце скрипело под натиском разума, и я все же сдалась. Страсть сгубила разум, так вроде говорят. Он был моим первым, и остался последним на несколько лет. Свидания, постель, и даже один короткий гражданский брак, но вплоть до встречи с Вадимом, я всегда грезила лишь одним человеком. Сладкий июль, так бы я назвала наш роман. Но август сильно горчил, поэтому я предпочитаю не вспоминать то время. Прошло десять лет, я давно все забыла.

Мужчины тяжело приходили в мою жизнь. Выпрошенные у вселенной отношения требовали поклонения им в знак благодарности. Потом я наконец-то оставила мечты об идеальном браке, ушла с головой в работу и личностный рост, и когда я менее всего этого ждала, в мою дверь постучалась любовь. Я все же заплатила за то, кем стала. Не знаю, насколько обоснована ценовая политика вселенной, но мне удалось остаться на плаву. Отказ от прошлого – велика ли стоимость?

– Ну что, понравилось что-нибудь?

Обхожу отполированные машины в автосалоне мужа. Завтра у меня день рождения.

– Не уверена.

– Не уверена, понравился ли тебе порше?

– Угу, – мычу поднос, с безразличием взирая на нежно-голубой цвет седана. Бежевая кожа салона приятно пахнет, лакированная приборная панель из красного дерева переливается на свету.

– Рита, ты офигела?

– Прости, – подхожу к мужу и кладу руки на плечи. – Мне больше мерсы по душе. Да, в целом, я своей Астрой довольна, а порше и у тебя есть.

– Твоей машине пять лет, гарантия уже прошла. Ну мерс так мерс.

– Может все-таки дом?

– У нас есть дом.

– Там твои родители хозяева, не мы.

Отводит меня в сторону подальше от любопытных глаз администратора и менеджера по продажам.

– Для кого он? Детей у нас нет, и неизвестно будут ли. Пятнадцать миллионов за дом Рита…

– Ну, можно и не за пятнадцать…

– Если строить так сразу основательно.

– И не в детях дело. Там воздух чище, природа, бассейн построим.

– Ладно, после работы поговорим.

– Ты обещаешь подумать? – не верю своим ушам. Прижимаю руки к груди, готовая к прыжку.

– Да.

– Спасибо, – произношу громче, чем следовало, кидаясь в объятия мужа.

– Рита, ты меня задушишь, – Диана, наш администратор на ресепшне, улыбнулась и смущенно отвела взгляд.

– Прости.

Уже прорыв, раньше он и слышать ничего не хотел о строительстве дома. Коттедж его родителей конечно хорош, но я хочу быть собственником, а не пользователем.

Детей нет, и вряд ли будут. Сто раз слышала эту фразу, но каждый раз передергивает. Муж бесплоден, в школе переболел свинкой, такие последствия на всю жизнь. Вот тебе и идеальная семья. Марина Дмитриевна всегда говорила, что, несмотря на это, любая мечтает о таком муже как ее сын. Интересно, что бы она сказала, если бы невозможность зачатия принадлежала женщине, какой бы идеальной та не была? Но Вадим единственный ребенок в семье, так что ее можно понять.

Муж сообщил мне о своей болезни во вторую нашу ночь, когда отказался предохраняться. Не знаю, что я почувствовала. Ничего, откровенно говоря. Да и сейчас меня это мало беспокоит. Я люблю его, а добровольно уйти от самого дорогого и любимого человека никогда не смогу. Вру, однажды я сделала это, но причины были куда серьезней. Пока я не думаю о детях, просто ненавижу слова, предрекающие безысходность и невозможность изменений. Я борец по натуре, с раннего детства занималась спортом, грызла себя за плохие оценки и бросала все силы на борьбу со своей глупостью, когда не понимала законов алгебры и физики. Отца я никогда не знала, мама вырастила меня одна. Именно мама мой главный пример сильной женщины, которая всего добилась исключительно сама. В наше время сильная женщина куда более частый случай, чем сильный мужчина. Но я встретила такого, неидеального, а лучшего для меня, все остальное не важно.