Текст книги "Будь моей навсегда (СИ)"
Автор книги: Ольга Вьюгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Глава 23
Катя
Едва мы вошли в душную квартиру, я тут же отправилась открывать окна, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха.
Внезапно захотелось вернуться обратно в деревню. Но я лишь улыбнулась, а, наткнувшись на взгляд Кирилла, держащего в руке люльку с Ярославой, поняла, что и он подумал о том же самом.
– Как только разделаюсь с делами, тут же уедем к родителям в отпуск, – заявил он решительно, успокаивая меня и прошел в спальню. Большую, просторную и светлую, но всё равно только спальню городской квартиры.
Не знаю почему, но именно сейчас я как никогда остро ощущала разницу.
Я уже приоткрыла тут окно и, войдя следом за женихом, присела на постель.
– Не буди её, пусть спит, – едва Кирилл поставил люльку на стол и хотел переложить Ясю в её кроватку, сказала я. – А то сейчас проснется, и нам покоя не даст.
Он обернулся, посмотрел на меня. Я тоже смотрела на него. Провела по заплетенным в косу волосам рукой и устало вздохнула. Эти несколько дней, прошедшие с момента, как я застала в квартире Климова, показались мне вечностью. Вечностью, которая могла ею и остаться, если бы все сложилось иначе. Если бы я так и осталась в искореженном автобусе. Если бы не пришла в себя…
От этих мыслей, так и норовящих пробраться в голову, меня передернуло. Я улеглась на постель и похлопала рядом. Кирилл без слов прилег около меня, погладил по плечу. Посмотрел в глаза.
– Мне нужно ехать в офис, Кать, – виновато выговорил он. – Чем быстрее я разделаюсь со всем, тем быстрее мы сможем уехать.
– Если нужно – езжай, – с готовностью ответила я.
– Не хочется, – поморщился он, сгреб меня в охапку и, уткнувшись в ой затылок, негромко заурчал, как большой, довольный котяра.
Я тихонько засмеялась:
– Но необходимо. Не переживай за меня. Я справлюсь. Синяки и ушибы – это меньшее, что могло бы случиться.
– Я приеду как можно раньше.
Блаженно улыбнувшись, я провела по его груди ладонью.
– М-м-м… – протянула и чувственным шёпотом пообещала, оставив мысли о десерте при себе: – А я приготовлю вкусный ужин.
Кирилл перехватил мою ладонь. Судя по его взгляду, не озвученные мной мысли не стали для него тайной. Погладив мою ладонь большим пальцем, он поднёс её к губам. Поцеловал вначале внутреннюю сторону, потом внешнюю и предложил:
– Может, закажем? Отдохни.
– Нет, – замотала я головой. – Нет, Кирилл. Если буду лежать, все начнет болеть еще сильнее. Так что… Ужин с меня, – потянулась к нему и поцеловала.
– Договорились.
Мы пролежали так еще несколько минут. На расстоянии считанных сантиметров, повернувшись лицом друг к другу, соприкасаясь одними лишь ладонями. Молча смотрели друг другу в глаза.
На душе у меня было спокойно. Когда Кирилл рядом, мне нечего бояться. Он моя опора, моя крепость, мой будущий муж, в котором я никогда больше не буду сомневаться. Все, что он делает – делает ради нас: меня и Яси. И пусть он вспыльчив и иногда слишком категоричен, но я люблю его. Люблю именно потому, что он такой.
– Я думаю, тебе все же пора, – перевернувшись на спину, тихо выговорила я.
Кирилл опять привлек меня к себе, осторожно, чтобы не причинить боль, поцеловал в нос. Я заулыбалась и попыталась увернуться, но за первым поцелуем последовал второй, третий…
– Кирилл, отпусти, – изо всех сил пытаясь не засмеяться в голос, попросила я. – Мы разбудим Яську, – глянула в его полные озорства глаза и легонько ткнула в грудь и добавила, понизив голос: – Помни об ужине… Ужин, десерт…
– Ладно, это весомый аргумент, – он все-таки отпустил меня.
– Какой из них?
– Оба, – поднявшись, смерил он меня взглядом. Уголок его губ дрогнул в усмешке, в глазах так и плясали искорки. – Приму душ и поеду. Хочешь со мной?
– Ни за что! – я удобно устроилась на кровати, подложив подушку под спину, и прямо смотрела на жениха. – Иначе ты не уедешь.
– Я и не хочу, – покачал головой Кирилл.
– Это я уже поняла, – я повернулась на бок.
Подумалось, что он такой большой, а напоминает сейчас… мальчишку. Мальчишку, выклянчивающего разрешение не ходить в школу.
Не сдержав улыбку, я ответила уверенным тоном строгой учительницы:
– Надо! Иди! – рукой указала в сторону двери.
– Жестокая ты, – негромко, чисто мужским смехом засмеялся Кирилл и ушел.
Продолжая улыбаться, я встала с постели, стащила покрывало и, быстро переодевшись в домашнюю футболку и шорты, нырнула под одеяло. По моим подсчетам, у меня было около часа тишины и спокойствия. После проснется Яська и потребует к себе внимания. А мне хотелось еще немного полежать. Желательно, с Кириллом, но…
Слушая, как в ванной льется вода, я прикрыла глаза и, потянувшись, тут же поморщилась от боли в суставах.
– Черт возьми, – тихо выругалась и застонала. – Ладно, Катя, это пройдет. Пройдет и ты обо всем забудешь…
Открыв глаза, я поняла, что действительно уснула. Да так крепко, что не слышала, как ушел Кирилл. Прислушалась, подумав, что, возможно, он еще дома, но в квартире стояла тишина.
Потерев лицо ладонями, я поднялась и подошла к дорожной люльке, в которой все еще спала Яська.
– Вот мы с тобой сони, – мягко улыбнулась дочери и ласково погладила по головке. – Наш папа ушел, а мы даже не заметили этого.
Решив использовать последние минуты сна дочери себе во благо, я вышла на кухню. Выпить кофе с чем-нибудь вкусненьким – почему бы и нет? Открыла шкафчик, где у нас лежали всякие сладости, но достать не успела. Раздался звонок в дверь.
Я вышла в прихожую. Звонок повторился. Нетерпеливый, требовательный, как будто даже истеричный, он вызвал во мне недовольство.
Разбудят мне Яську раньше времени, придушу!
Щелкнула замком и открыла дверь.
– Привет, Катюша.
Я так и застыла, глядя на стоявшего на лестничной площадке Климова. Черт, черт, черт! Почему я не посмотрела в глазок?! Потому что… потому что все еще не успела до конца отогнать остатки сна. Проклятье! Зато теперь сна, как не бывало.
– Это тебе, – протянул букет розовых роз, но я и не подумала его взять.
– Что тебе нужно? – резко спросила я.
– Пришел к своей дочери, я же имею право на это, дорогая?
Он улыбнулся. А я поняла, что проблемы не закончились. Все самое отвратительное только начинается…
Глава 24
– Тебе здесь не рады, – постаралась говорить спокойно.
– Даже так? – хмыкнув, Дима убрал мою руку, преграждающую ему путь в квартиру. – Я не уйду, пока мы не поговорим. Пока я не увижу свою дочь.
– Что-то ты поздновато вспомнил о ней, не находишь? – злость, что распирала меня изнутри, грозилась вырваться наружу.
Климов окинул меня взглядом и, буквально отпихнув, захлопнул дверь.
– У меня были на то причины, – снял кроссовки и, небрежно оттолкнув их ногой, прошел мимо меня прямиком в спальню.
– Климов, убирайся! – я нагнала его и схватила за руку. – Иначе я…
– Что ты?! – воскликнул он, скидывая мою руку. – Что ты сделаешь?! Я хочу видеть своего ребенка, Катя.
– Ты опоздал. У Яси другой отец, а ты ей никто.
Меня колотило от гнева, непонимания и постепенно поднимающейся паники. Мы в квартире одни, Кирилл вернётся ещё не скоро. Раньше я знала, чего можно ждать от Димы. Думала, что знала. Теперь же он был для меня совсем незнакомый. С тем же успехом со мной в квартире мог находиться сейчас посторонний мужчина с улицы. Со мной, а, главное, с моей дочерью.
– Это можно легко исправить.
Климов подошел к кроватке. Я метнулась за ним.
– Она спит. Не трогай её, – прошипела, снова хватая Диму за руку.
Увидев Яську, он улыбнулся. Посмотрел на меня и тихо произнес:
– Кать, прости меня. Я же не просто так уехал.
Это его «прости» немного меня успокоило. Вернее, помогло собраться, взять себя в руки, усмирить бешеный пульс.
– Я знаю, почему ты уехал, – тихо выговорила я. – Давай выйдем на кухню и поговорим там.
– Хорошо, – пару мгновений помолчав, ответил Дима.
– Чаю предложишь? – едва мы вошли в кухню, он присел за стол.
Сердцебиение понемногу унималось. Паника отступила. На момент я даже вспомнила, что когда-то собиралась за этого человека замуж, хотела связать с ним всю свою жизнь. Поговорить? Что же… Может быть, нам действительно стоит поговорить, как знать. Вот только без чая.
– Нет, – резко ответила я. Оперевшись о столешницу, сложила руки на груди и продолжила: – Я ждала тебя, Дим. Ждала все то время, что была беременна, ждала после рождения Яси. Ждала, – призналась честно. – Хотела, чтобы ты увидел её, а ты… – вздохнув, покачала головой. – Ты взял деньги у Кирилла и смотался.
– Я хотел вернуться за вами, Катюш. Хотел, чтобы мы были вместе. Я же… – он запустил пальцы в волосы, шумно выдохнул, а после вновь поднял взгляд на меня: – Я так тебя люблю. Та история с Полиной была ошибкой. Я не знаю, что на меня нашло.
Любит? Он вообще себя слышит?! Что он говорит?! После всего, что было, после того, как он фактически продал нас. После… После того их разговора с Киром, что я слышала несмотря на то, что не должна была.
– Зато я знаю, – горько улыбнулась я.
Смотрела на Климова и не понимала, за что я когда-то его любила. Бесхребетная размазня, плывущая по течению.
– Знаю, Дим. Полина красивая девушка, да к тому же без пуза. Ты же потерял ко мне интерес, едва живот начал округляться. Одного понять не могу – ты радовался, что у нас будет ребенок. А поступил вот так… – пожала плечами.
– Я же говорю, Полина – это ошибка! – он поднялся и в пару шагов оказался возле меня, попытался обхватить за плечи, но я, отпихнув его, зло заговорила:
– Это ты – ошибка, Климов! Моя ошибка! И, слава Богу, что я вовремя это поняла! Кирилл помог мне понять, что ты… ты не стоишь даже мизинца Ярославы.
– Твой Кирилл, – Дима оскалился и презрительно выплюнул: – Это не я просил у него денег! Это он приехал ко мне и предложил их. Предложил тебя продать!
– А ты и продал! – засмеялась истерично. – Продал, Климов! И если до того момента у тебя был пусть мизерный, но шанс вернуть меня, то после – нет. Ты потерял право быть отцом моей дочери. Поэтому убирайся, Дима. Убирайся и больше никогда не появляйся в жизни моей и Ярославы.
– А вот этого я тебе обещать не могу, Катюша, – дотронулся до моей щеки ладонью.
Я едва не задохнулась от волны неприязни, что моментом окатила меня.
– Из жизни дочери я уходить не собираюсь.
– О как! – хмыкнула я. – А если я тебе денег предложу? – посмотрела на него с усмешкой.
– А вот это другой разговор. – Он отошел от меня, но садиться обратно на стул не стал. Окинул меня пристальным взглядом и добавил: – И сколько предложишь?
– А сколько тебе дал Кирилл?
– У тебя нет таких денег, Катя.
– Зато у Кирилла есть.
Мерзавец! Какой же он… Господи, как я могла быть такой слепой?! Как я могла столько времени быть с этим человеком и не замечать гнилости его нутра, вони, которую он источал?!
– М-м-м, нет, я, пожалуй, откажусь, – наигранно задумавшись, ответил Климов.
И это стало последней каплей. Разъяренной кошкой я бросилась на него, наплевав на все еще ноющее плечо. Хотелось добраться до его лица, расцарапать нахальную рожу, чтобы навсегда запомнил – ко мне лучше не соваться. Ни ко мне, ни к моей семье!
– Ах ты сука! – зашипел Дима, когда я все-таки оставила след на его щеке.
Схватил меня за руки и с силой толкнул. Я ударилась спиной о дверцу холодильника. Недавние ушибы тотчас напомнили о себе, все тело отозвалось болью, на миг оглушив меня, заставив задержать дыхание.
– Будь ты проклят! – заорала я.
Он подлетел ко мне, больно ухватил за подбородок и заговорил, буквально выплевывая слова. От напускного раскаяния не осталось и следа.
– Ты же пустышка, Хрусталёва! Хочешь правду? Почему я пошел к Поле?! М-м?! Потому что у тебя с этой беременностью будто мозг разъело! Ты и раньше была дурой, а после и подавно! Я любил тебя. Любил, но ты стала невыносима с этой беременностью!
– Ты никогда меня не любил, Климов! – заорала я в ответ.
– Может, и не любил, – отпустил меня, снова толкнул. На этот раз я успела подставить руку, чтобы не удариться. – Но хотел быть с тобой. А ты… – покривил губами. – Такая как ты никому не нужна. Твой Кирилл кинет тебя, когда поймет, что ты ни о чем, кроме детей и дома думать не способна.
Он резал меня злым взглядом, хлестал словами, как будто нарочно хотел задеть, вывести. Как будто тому гнилью, что скрывалось внутри него, стало тесно, и оно начало выплёскиваться, разбрызгиваясь вокруг подобно помоям. Мне вспомнилась та ночь, когда я застряла в сугробе, ночь, когда Климов позвонил, а Кирилл, разозлённый, вырвал у меня телефон. Как же хорошо, что всё это случилось со мной! Как же хорошо, что всё это произошло тогда!
– Убирайся.
– А если не уберусь? – хмыкнул мне в лицо. Понимал, сволочь, что я ничего не смогу сделать!
– Тогда я тебя вышвырну, – внезапно раздался голос Кирилла. А спустя мгновение сам он появился в кухне.
Угрожающе шагнул к Климову и процедил:
– Я тебя, тварь, вышвырну и сделаю так, что ты никогда не придешь сюда. Вообще никуда никогда больше не придёшь. Просто не сможешь.
Глава 25
Кирилл наступал, испепеляя Климова гневным взглядом. Тот, подобравшись, тоже сделал шаг в его сторону.
– Кирилл, не нужно, – когда жених поравнялся со мной, взяла его за руку. Стоило ему повернуть голову и посмотреть мне в глаза, прошептала: – Он не стоит того.
Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, Кирилл молча смотрел на меня, а после, кивнув, обратился к Диме:
– Вон пошел из моего дома, и чтобы я тебя никогда больше не видел, – процедил сквозь зубы.
Климов оскалился.
– Вы обо мне еще услышите. Я не собираюсь исчезать из жизни дочери.
Он напоминал мне шакала, наткнувшегося на куда более опасного хищника – благородного, уверенного в себе. Шакала, изо всех сил пытающегося выглядеть ровней и от этого кажущегося ещё более жалким. Скалясь, он плевался пустыми словами, тогда как самым достойным для него было просто уйти. Только где уж тут говорить о достоинстве?
– У тебя нет дочери. У тебя ничего нет, Климов, – сухо выговорил Кирилл. Почувствовала, как ладонь его сжала мою крепче.
– А это еще мы посмотрим, – Дима прошел мимо нас в коридор. Мы последовали за ним.
Обулся и, выпрямившись, посмотрел сначала на Кирилла, потом на меня. Нагло усмехнулся.
– Ты дура, Хрусталёва, если думаешь, что твой хахаль сможет что-то изменить. Я сделаю тест и установлю отцовство. И ты ничего не сделаешь. Ничего.
Когда-то он казался мне интересным. Даже красивым. Сейчас же не вызывал ничего, кроме презрения и… жалости. Мне было жалко его и жалко ту женщину, которой не посчастливится связать с ним свою судьбу. Как же благодарна я была Кириллу, жизни, кому-то свыше, что ею оказалась не я!
– Назло мне? – усмехнулась я в ответ. Смотрела на него и вдруг поняла – не боюсь. Не боюсь ни его самого, ни его идиотских угроз. Отвоюю Ясю. У всего мира, если понадобится. А уж тем более, у такого ублюдка, как мой бывший.
– Проваливай, – Кирилл отпустил мою руку и направился к Климову. – Ты можешь пытаться сделать все, что посчитаешь нужным, придурок, – понизив голос, сказал он. – Но не советую.
– А что же ты мне посоветуешь?
В детстве я смотрела мультфильм про Маугли. Он не был моим любимым, но героев его я помнила до сих пор. Шакал… Точь-в точь. Трясти меня перестало, только плечо все еще ныло, напоминая о том, как он толкнул меня. Но это было пустяком. Ерунда, не стоящая внимания по сравнению с тем, чего мне удалось избежать. Чего удалось избежать нам с дочерью – жизни с подобным мерзавцем.
– Посоветую… Убраться из города по-хорошему, Климов. Туда, где ты шатался все эти месяцы, тратя деньги, что я тебе дал. Иначе…
– Иначе? – вскинул голову Дима.
– Иначе может случиться непоправимое.
– Ты мне угрожаешь?
– Предупреждаю, – ответил Кирилл. – И, поверь, не стоит проверять правдивость моих слов. Правда, Дим, не стоит. Лучше живи своей жизнью и забудь о Кате и моей дочери. Право на них ты никакого не имеешь. И никакой тест тебе не поможет.
Кирилл резким движением отпер замок, открыл дверь и буквально выволок Климова из квартиры. Я видела, как тот едва не полетел с лестницы, видела, как, прижав к стене, Кирилл что-то тихо ему выговаривал. Дождался от него кивка и только после отпустил.
Стоя в дверном проеме, я сжимала пальцами ручку двери и вдруг поймала на себе взгляд Климова. Мимолетный. Но даже этого мне хватило, чтобы понять – он больше никогда не побеспокоит нас. Никогда не объявится в нашей с Ясей жизни. Уверенность эта была абсолютной и твердой. Один взгляд, и еще таившиеся где-то в самой глубине души опасения окончательно рассеялись. Мне стало так спокойно. Не знаю, что Кирилл ему сказал, да и знать не хотела. Он его убедил. А остальное неважно.
Встретившись взглядом с будущим мужем, я улыбнулась ему и, едва он приблизился ко мне, крепко обняла. Выдохнула шумно и прошептала:
– Я люблю тебя, Кирилл. Люблю.
– А я тебя, девочка моя, – прижал к себе, обняв за талию. – Ты в порядке? Он ничего не сделал?
– Что он мог мне сделать? – по-дурацки, вопросом на вопрос ответила я, промолчав о плече и о первых минутах страха, что поднялся во мне, стоило Диме оказаться в квартире.
– Не знаю, – Кирилл немного отстранился, пристально посмотрел мне в лицо, провёл ладонью по голове, пропуская волосы сквозь пальцы. – Он мог обидеть тебя.
– Все в порядке, поспешила заверить я его и, снова прильнув, прикрыла глаза, чувствуя лёгкие поглаживания по спине и разливающееся внутри умиротворение. Так мы и простояли с минуту. Минуту тишины, которую прервал требовательный плачь нашей дочери.
– Пойдем домой, – поцеловал меня в макушку Кирилл и, не отпуская, завел в квартиру.
Запер дверь и повернул замок. Тот щелкнул, а я испытала облегчение. Как будто до этого момента я была скована невидимыми цепями, а теперь стала свободной.
Подняла голову, посмотрела Кириллу в глаза и опять прижалась к нему. Сильнее прежнего, порывисто, не скрывая чувств. Он моя свобода. Без него я и наполовину не буду той, кто я есть.
– Кажется, она хочет есть? – улыбнулся мне Кирилл и, наконец, отпустил меня.
– Кажется, – выговорила я и направилась в спальню, но тут же вскрикнула и обернулась, почувствовав шлепок.
– Что это такое? – наигранно возмутилась я.
– Люблю тебя, – довольно ухмыльнулся Кирилл.
Заулыбавшись, я послала ему воздушный поцелуй и прошла в нашу комнату. Знала, что он пойдет за мной, поэтому, не оборачиваясь, спросила на ходу:
– Почему ты так рано? – остановилась рядом с кроваткой и пробурчала: – Ну и что мы плачем? Мамочка и папочка здесь, сейчас мы тебя покормим, – забрала дочь из кроватки и, прижав к себе, посмотрела на Кирилла.
Он тоже не сводил с меня взгляда, улыбаясь, стоял рядом и молча наблюдал то за мной, то за Ясей, то за нами обеими.
– Ты какой-то странный, – проговорила, покачивая не умолкающую дочь. – Что-то случилось, – не вопрос – утверждение. Я видела, что во взгляде Кира что-то изменилось. Но что послужило причиной, понять не могла.
– Тест ДНК готов, – наконец выговорил он.
– Так быстро? – удивленно приоткрыла рот. – И? Что он показал?
Кирилл будто выжидал. Или проверял, насколько хватит моего терпения. Коснулся головки дочери, погладил, а после загадочно улыбнулся.
Глава 26
– Кирилл… – нетерпеливо выдохнула я.
Снегирёв же, ни слова не говоря, вышел из спальни. Не было его несколько секунд, показавшихся мне отчего-то неимоверно долгими.
Заламывая пальцы, я не сводила глаз с двери. Чувство, что должно случиться что-то очень важное, не отпускало меня, внутри все замерло от волнения.
Вернулся он, сжимая в руке документы. Положил на пеленальный столик сбоку от меня и, наконец, не отрывая от меня взгляда, сипло выговорил:
– Сашка мой сын.
У меня перехватило дыхание. Сердце в груди заколотилось птицей. Чувства нахлынули так сильно, что я ощутила подступающие к глазам слезы.
– Серьезно? – едва сдерживаясь, спросила, понимая, как глупо это звучит. В жизни бы он не стал шутить такими вещами. Конечно, он мог назвать его своим сыном потому что… потому что принял, как и Ясю. Но я знала – это другое.
– На девяносто девять процентов, – криво усмехнулся Кир, и я, счастливая каким-то совершенно ненормальным, абсолютным счастьем, тут же прильнула к нему вместе с продолжающей реветь Яськой. Боже, дочка, у тебя только что появился братик, а ты ревешь!
Я засмеялась сквозь слезы.
– Кир, – не в силах сказать ничего вразумительного, просто прижималась к нему. Смотрела снизу вверх и понимала – это один из тех моментов, которые я запомню на всю жизнь. Которые буду чувствовать так же светло и глубоко даже спустя годы.
– Чувствую себя полнейшим идиотом, – признался Кирилл с мрачной кривоватой усмешкой, обнимая нас. Шумно выдохнул. – Мой сын… Я от своего сына хотел отказаться.
– Забудь об этом, – шепнула. Покачала головой. – Это было и прошло. Ты бы не отказался… – опустила ладонь на его грудь. – Потому что вот здесь у тебя тепло. Ты бы не смог.
Он накрыл мою ладонь своей и крепко сжал.
– Я могу иметь детей, Кать, – услышала я его тихий голос. – Те анализы… Просто какой-то сбой. Проклятая ошибка. Ошибка, понимаешь?! – сдавленно выдавил он. – А я… я едва не отправил собственного сына в Дом малютки. Вместо того, чтобы все перепроверить, я…
Он как будто не слышал слов, что я ему сказала. По взгляду его понимала – на самом деле не слышал. Ушёл в собственные мысли, принялся грызть самого себя.
– Знала бы ты, Кать, как мне погано, стоит подумать об этом. Я ведь действительно едва от него не отказался, понимаешь?
Я отстранилась, снова подняла взгляд к его лицу и, улыбаясь, мотнула головой.
– Нет.
Удерживая Яську, вывела на его груди пальцем контуры сердца. На том месте, где билось его – не просто теплое. Горячее, огненное. Сердце, любви в котором было столько, что я знала – её хватит на нас всех.
– Ты бы никогда так не поступил, – проговорила негромко, медленно и твёрдо.
– Поступил бы. Поступил, если бы не ты. Я вообще не представляю, что делал бы, если б не…
Кирилл не договорил. Посмотрел на ревущую Яську, которую я тщетно пыталась успокоить, покачивая и поглаживая по плечикам, по спинке.
Покачал головой:
– Покорми её, – так же, как и я, погладил по спинке.
Наши пальцы соприкоснулись, переплелись, и Яська, как будто что-то почувствовав, недовольно всхлипнув, на несколько секунд затихла. Правда после разразилась новыми возмущениями.
– Да, иначе она съест нас, – засмеялась я.
Убрала руку и, подойдя к постели, уселась. Пощекотала ножку дочери, причмокнула и показала ей язык, пытаясь хоть немного отвлечь.
– Съешь маму с папой, да? – пощекотала опять. – Мама с папой невкусные. Лучше мама тебя сама покормит. Да? – и, глянув на Кирилла, не удержалась: – Да, папа?
– Да, мама, – отозвался он. Теперь его усмешка уже не была мрачной, взгляд потеплел. – А я пока приготовлю нам кофе.
Я благодарно кивнула. Кофе нам в самом деле не повредит.
Смотрела на Яську, жадно припавшую к груди, гладила по головке и улыбалась, думая о том, как все бывает. Как может перевернуться в одночасье налаженная, спланированная до мелочей жизнь. Пройдет совсем немного времени, и этот маленький комочек счастья начнет ползать, затем бегать, а потом и болтать без умолку. Но делать это она будет не одна. С ней будет брат. Я постараюсь стать для сына Кати настоящей мамой. Любить его так же сильно, как и Яську. Так же сильно, как Яську любит и Кирилл. Чужих детей ведь не бывает. И мы с ним в этом оба убедились.
– Что, солнышко, наелась? – поцеловала я Ясю, когда та, причмокнув, довольно заагукала. Взяла салфетку, вытерла личико. Она смотрела на меня голубыми-голубыми глазами. – Ты будешь нашей красавицей. Вот увидишь, кроха. Совсем скоро.
Появилась на кухне я спустя полчаса. Кирилл стоял ко мне спиной и смотрел в окно, оперевшись о подоконник руками. Я улыбнулась. Любимая поза… Тихонько подошла и обняла. Ладошки мои заскользили по его груди. Ткнулась носом ему между лопаток и, выдохнув, сказала:
– Ты говоришь, что я изменила тебя, – почувствовала, как его ладони накрывают мои. – Даже если так… Ты тоже изменил меня. Сделал сильной, способной принимать сложные решения. Если бы не ты… Если бы не ты, я бы, наверное, простила тогда Климова. Вышла за него замуж…
Кирилл перехватил мои руки, сжал кисти сильнее.
– Подумать об этом страшно. Когда бы я поняла, что он такое, Кир?! Когда? Наверное, к этому моменту я бы уже начала… Начала понимать, что он за человек. Но разве та Катя, какой я была до тебя, смогла бы уйти? Я бы боялась… Боялась остаться одна, боялась не справиться. Прощала бы его, а потом плакала… снова и снова.
Кирилл развернулся, обхватил меня за плечи и, проникающим в самые глубины моей души взглядом, посмотрел в глаза.
– Хочу, чтобы мы скорее поженились, – внезапно выговорил совершенно серьезно.
– Я не против, – ответила, улыбнувшись. – Только давай сначала Сашку заберем.
– Заберем, – кивнул Кирилл. Привлек к себе и крепко обнял. – Завтра заберем.
– Завтра, – эхом повторила я, прижимаясь щекой к его груди.
Новая жизнь уже началась. Началась в ту зимнюю ночь, когда моя машина застряла в сугробе.
Виток: Кирилл отбирает у меня телефон и рычит в трубку, чтобы Дима больше не появлялся возле меня, ещё один виток: он приезжает ко мне в Новый год… Виток, виток, виток… Поцелуй, нежность, первые признания, рождение Яси. И завтра – ещё один виток на главную ось – нашу любовь.
– А потом поедем к родителям на неделю, – продолжил Кир, – перебирая мои волосы. Прижался губами к макушке и шумно втянул запах волос.
– На неделю? А как же работа?
– Работа… работа… – Кирилл помотал головой из стороны в сторону. – К тендеру я готов. А вот к отцовству… не очень, – усмехнулся.
– Ты справишься, – отозвалась я.
– Знаешь, помолчав несколько мгновений, сказал Кирилл. – Я уже смирился с мыслью, что не могу иметь своих детей, а теперь…
– А теперь?
– А теперь, – жарко поцеловал в шею. – Теперь хочу наших. Ты же родишь мне еще одну дочку?
– А если будет сын? – тая от его поцелуев, его прикосновений, на выдохе выговорила я.
– Значит, будет сын. А потом дочка, – сказал уверенно.
– А как же твои мысли о ребенке из Детского дома? – спросила я осторожно, но очень серьезно.
Несколько долгих секунд Снегирёв всматривался мне в лицо и так же серьезно ответил:
– Если захочешь. – И добавил совсем тихо: – Чужих детей не бывает. Думаю, мы справимся. Только… – уголок его рта дрогнул. – Придётся купить машину побольше.
Я потихоньку засмеялась. Держала Кирилла за руку и смотрела ему в глаза. В глаза мужчины, ставшего для меня целым миром. Видела в них отражение себя и понимала – для него я тоже целый мир. И слова тут не нужны.
– Сын, дочка… и большая машина. Уговорил, – кивнула и, потянувшись, коснулась его губ своими.
– И малыш, которому нужны мама и папа, – добавила шепотом. – Которому нужны мы с тобой, – ещё один поцелуй. – И собака… Большая, – ладони по его груди. – Лохматая, – выше – по плечам. Обвила шею и выдохнула в губы: – И не говори детям, что когда-то большие лохматые собаки казались мне страшными. Иначе…
– Иначе? – он тесно прижал меня к себе.
– Иначе…
Что «иначе», придумать я так и не смогла, ибо Кирилл стал целовать меня так… так, что мыслей просто не осталось. Подумаю об этом как-нибудь потом. Не сейчас и, наверное, даже не сегодня. Сейчас и сегодня только он. Только мы. Только наша любовь и понимание – одно целое. Навсегда.
