Текст книги "Обмани меня (СИ)"

Автор книги: Ольга Тимофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Вызовешь мне такси? Я так устала. – Мы покидаем зал последними, когда уже все разошлись.

– Неа, пошли, есть идея получше.

– Да? Какая? – Она подозрительно смотрит на меня, но все равно берет за руку и послушно идет следом. Я не отвечаю, и тяну ее за руку на улицу.

На улице уже полумрак, и я, на всякий случай, беру ее под руку, чтобы никуда не упала, а потом перекладываю свою руку ей на поясницу.

– Миш, – млеет она и прижимается, – куда мы идем?

– Спасать твою попу от проблем. В таком состоянии тебя до дома  не довезут. Где-нибудь изнасилуют.

Она не очень понимает, к чему я, потому что следом запинается и почти падает.

– Я не пьяная, я споткнулась. – Говорит уверенно пьяным голосом.

– Я так и подумал. Ты сколько выпила?

– Думаешь, я считала? Но когда я дошла до ее коллектива с СТО, то градус несколько повысился и дозы тоже. Они у нее прикольные. Особенно этот усатый.

Через пару минут мы поднимаемся в номер, который я снял накануне. Знал, что поленюсь куда-то ехать.

– Ууу, Мишаня, ты зачем меня сюда привел?

– Отдыхать.

– А ты?

– Я тоже тут, ты вроде не толстая, поместимся. Опыт есть.

– Опыт… Тогда я была сонная.

– Ты и сейчас сонная.

– А в чем я спать буду? Футболку бы хоть какую-нибудь.

– Прошлый  раз ты спала без футболки и ничего.

– Прошлый раз я была сонная, теперь нет. Ты не отобьешься от меня. – Говорит так серьезно, что становится страшно интересно на это посмотреть.

– В душ пойдешь, соблазнительница?

– Пойду.

***

Это была очень плохая идея, потому что пока она была в душе, я нашел тысячу причин, почему не должен туда заходить. Но она же когда-то выйдет.

Я стягиваю галстук, расстегиваю рубашку и раздеваюсь. Носки туда же. Оставляю только брюки, чтобы хоть что-то меня сдерживало.

Вода за дверью стихает и я выдыхаю, проговаривая про себя, что мы уже это проходили. Я и сегодня справлюсь.

– Я нашла один халат, поэтому буду спать в нем.

– Окей, тогда я сплю на кровати, потому что я снял этот номер. Можешь ложиться рядом, если хочешь.

– Вообще-то девушкам обычно уступают. – Она подходить так близко, нарываясь на конфликт, что теряет бдительность.

– Любишь русские обычаи?

– По обстоятельствам.

– Есть обычай, что свидетель со свидетельницей, ради благополучия жениха и невесты, должны провести страстную ночь вместе.

– Чего? Что-то я такого не слышала? И у меня вообще-то парень есть.

– Когда ты сегодня меня целовала, не было похоже, что ты думала в тот момент о Шаолине своем. – Я захожу ей за спину и начинаю массировать плечи. – Ты что, не хочешь счастья для них? Ты мне все две недели об этом трезвонила. Это не измена. Это обычай.

Я сказал это как шутку. Но мне достаточно пары секунд, чтобы уловить её сомнения и воспользоваться этим.

Действую на удачу. Касаюсь пальцами нежной шеи. Веду вниз до основания. Она вся дрожит. И плечи часто поднимаются.

Я дую туда, где только что были мои пальцы. Ей стоит только засмеяться и влепить мне пощечину, и я остановлюсь. Но она молчит. Я обнимаю ее за талию, нащупывая узел пояса ее халата.

– Миш, я замуж выхожу,  – шепчет в темноту, но не останавливает.

– Уверена, что он тот, кто тебе нужен? – Я веду губами по кромке ее ушка.

– Уверена,– выдыхает и прогибается в пояснице навстречу мне.

Я касаюсь губами шеи сзади, а руки запускаю под халат. Обнимаю такую хрупкую и нежную. Но чертовски соблазнительную. Откуда она такая на мою голову. Все мои планы вдребезги из-за нее. Ради нее сейчас готов даже отказаться от мести ее чертовому отцу.

– Как же ты уедешь и еще раз, напоследок, не попробуешь русский поцелуй?

Я знаю ее слабое место. И сейчас она не такая сонная, как вчера. Она позволяет любить ее тело. Заводит руки назад и зарывается мне в волосы. Выгибается. Веду по бедру, захватывая ягодицу и разворачиваю к себе. Как же хочется быть с ней всегда. Наполняться ею и дарить кайф.

Я снова начинаю целовать ее, как тогда. Мягко веду по нижней губе. Дышу ей в рот. Одним воздухом.

Да, я обожаю свадебные обычаи. Но на завтра мы точно оба пожалеем об этом.

– Стой, – шепчу ей в губы, – не хочу быть подонком, который  воспользовался ситуацией. – И отстраняюсь от нее,

Она вздыхает и сама скидывает с плеч халат.

– Нельзя нарушать обычаи, – выговаривает и делает шаг навстречу.

Берет мои руки и возвращает на свое тело. Молча позволяет мне делать с ее изгибами то, что мне хочется. Назло всей Китайской Республике. Хочется сделать так, чтобы от удовольствия ее ногти провели острыми кончиками и оставили царапины на моем теле. Ее руки, как ничьи другие,  умеют нежно гладить и страстно заводить. Я помню, как она говорила про примитивные манеры своего парня, поэтому две классические позиции я исключаю сразу.

Прислоняю ее к стеклу и расстегиваю ремень на брюках.

– Открой глаза и смотри вперед. Гляди на мое отражение в стекле. Хочу, чтобы ты видела мое лицо и глаза, чтобы запомнила все, что я с тобой сделаю. Потому что этот китаец никогда такое не повторит.

Я просыпаюсь от того, что у меня затекает  рука. Немеют два пальца и хочется вытянуться. Все тело приятно ноет. Будто я давно собиралась в тренажерный зал, а вчера все-таки сходила. Каждая мышца сладко тянет от того наслаждения, что я вчера получила.

Бог мой, я так не кайфовала, наверное, год. Я отчетливо понимаю, что мы сделали прошлой ночью. И я помню, как мне было хорошо. И как сейчас все становится неправильно и плохо. Я изменила своему жениху, прикрываясь русским обычаем. И, если такой действительно существует, то у Марка и Алисы точно все будет классно в сексуальной жизни.

Я оборачиваюсь и рассматриваю его лицо. Спокойное и сонное. Прикрываю глаза и утыкаюсь носом в подушку.  В голове давит болью. Насколько вчера я себя чувствовала особенной, настолько сегодня дрянью. Я изменила Ване. И мне не составит труда скрыть это от него, но разве это будет честно?

Я разворачиваюсь к Мише и смотрю внимательнее. Он очень красивый. И я впервые боюсь потерять так быстро нашу дружбу. Я думала, мы можем общаться и перезваниваться и после того, как я вернусь в Китай. Знаю, пусть он и злится и не любит советовать, но мне так нравится доставать его этим. Я уже скучаю по нему и жалею о том, что мы сделали. Хотя полностью понимаю, пусть я и была пьяна, но это он соблазнил меня. А я не сопротивлялась. Я знала, что это не будет так, как с Ваней. Это не будет дурацкая классика. Это будет то, что рождается между двумя, когда они с ума сходят друг от друга. Когда горят в этой страсти. Такая страсть у меня была и не один раз. И я прекрасно знала, что ничего серьезного после этого не будет, если закончить это быстро. После первой же ночи.

Я тихо выскальзываю из-под одеяла и, забрав свои вещи, сбегаю из номера. Такси и домой.

– Привет, – набираю теперь уже жену, а не невесту.

– Привет, что так рано? – говорит бодрым голосом, будто они спали всю ночь.

– Можем встретимся?

– Твой подарок это, конечно, что-то, – она не слушает меня и тараторит про мой подарок.

– Мы тогда с Серегой проиграли. Я его нашла и сказала, чтобы он раскошелился. Надо отправить вас в свадебное путешествие. – Должна ли я нагружать ее в такое утро своими проблемами? Если бы Миша не был проблемой, то я бы позвонила ему. Когда он успел так прочно  занять свое место в моей голове, что при любой проблеме, мне хотелось звонить ему.

– Марк до сих пор в шоке и не знает, что делать со своими фирмами.

– Ты хотела сказать с твоими.

– Точно, не могу привыкнуть. Скоро выходят все нужные сроки и я верну их ему назад.

– Алис, я накосячила и не знаю, что теперь делать. Мне нужно с кем-то поговорить, – выдаю на одном дыхании и жду.

– Мне надо отпроситься, я теперь под присмотром и мне нельзя так просто отлучаться.

– Дай мне Никифорова, я сама с ним поговорю.

– Сама решу, подожди.

Я слышу, как они разговаривают.

– Алиса, почему они у тебя все такие? Не как у обычных людей?

– Кто они?

– Друзья твои. Поезжай, но не больше двух часов, я тоже хочу побыть с тобой.

– Он у меня самый лучший, правда? – говорит уже мне.

– Правда-правда, – отвечаю и всхлипываю, когда вижу входящий от Миши по второй линии.

– Лерок, что случилось? –  сразу меняется ее голос.

– Приезжай в наше кафе, потом расскажу.

Я отключаюсь и плачу. Я не могу ему ответить. Потому что знаю, что он будет просить остаться, а я не смогу. Не хочу делать ему больно, а мне придется. Нам не надо встречаться и разговаривать.

Он сбрасывает вызов и снова перезванивает. Каждым гудком полосует по сердцу. Миш,  не надо, пожалуйста. Не надо. Я утыкаюсь в ладони и они тут же становятся влажными. Больно дышать. Тяжело сдерживать слезы. Меня рвет на части от того, что я сделала. Я виновата. Перед Ваней. Перед Мишей. Перед всеми.

Мне надо сбежать от него.  Я не хочу привязываться еще сильнее. Не хочу прокручивать в голове тысячный раз эту ночь. Я должна быть с тем, кто со мной будет дальше по жизни. Навсегда. Он богат. Успешен. Он готов к приемным детям. Он спокойный. Он уверенный в себе... Он охрененно целуется. Он такой нежный, что я забываю, как зовут меня. У него такое нежное имя. Как плюшевый ми… Ваня никогда не будет таким. Мысли переплетаются в тысячи узелков, которые я не знаю, как теперь распутать.

– Лер? – Алиса опускается в кресло напротив и ей хватает одного взгляда на меня, чтобы понять мое состояние. Она сбрасывает вещи и берет мои ладошки в свои. – Ну у тебя и вид? Что произошло?

Я должна сказать, что я переспала с ее другом. А потом, что мне придется врать своему жениху. И то, что я ему изменила, будет со мной, и как все это держать в себе и не сдохнуть...

– Я не хочу уезжать, – вру ей. Хотя, отчасти, это правда. Тут те, кто мне дорог и те, кого я люблю. Там мои амбиции и успех. – У вас так тут весело. У меня тут столько друзей. Тут жизнь, а там я в клетке. Для красоты.

– Оставайся, ты же знаешь, я буду только рада. – Мои ладони сейчас чувствуют, насколько сильно она этого хочет. – Уверена, не только я. –  Я смотрю на нее и хочу прочесть, про кого еще она говорит.

– Ты же знаешь, я не могу. – Мне проще сейчас смотреть на ее руки, чем в глаза. – Я уже согласилась. Кольцо это приняла. Папа... у него дела с Ваней, он деньги вложил, а теперь я скажу, что не хочу.

– Ну какая разница. Нашел спонсоров и пусть делают бизнес. Обязательно при этом быть родственниками?

– Отец оставит меня без наследства и без денег, если я выберу какого-то не из нашего круга. Он категоричен в этих вопросах.

– Свобода или деньги?

– Да. Свобода и бедность, против денег и клетки. Как в наше время такое возможно?

– Весь этот разговор ведь не про деньги, свободу и папу. С этим ты давно определилась. – Я не могу поднять глаза и посмотреть на нее. Она и тогда меня пыталась наставлять на путь истинный, а сейчас она не поймет и, возможно, я даже потеряю подругу. – Миша? – Я прикрываю глаза и вздыхаю. – Вы ведь не… – Она не договаривает и замолкает, ожидая, чтобы я подтвердила. А я не хочу и не могу ей врать. – Снова вздыхаю и молча смотрю на нее. – Черт, Алиса. А Ваня? Я думала, ты наконец остепенилась, нашла постоянного парня. – Она тысячу раз права, но я не могу ничего изменить. Я хотела отмотать тот день назад. Я хотела вернуться в прошлое. Но не для того, чтобы не делать эту ошибку, а чтобы все повторить. – Лер, ну нельзя же так, со всеми подряд. Кто бы тебе ни подмигнул и ни поманил. Ты ведешь себя как...

– Знаю. Я все время их сравниваю. Все время ищу лучшего. Я с Ваней была четыре месяца. У нас все было идеально. – Слезы текут из глаз, а у меня нет сил даже вытереть их. – И вот я приезжаю в Россию и встречаю его. Противоположность. И он каждый раз, как специально все делает, сопротивляясь. Не уговорить. Но если соглашается, то делает даже больше, чем прошу. Алис, он знает про меня такое, что даже ты не знаешь. И он так классно целуется. Все китайцы, вместе взятые, так не умеют. Про остальное я вообще молчу.

– Ты влюбилась и запуталась.

– Нет, – я вытягиваю ладони из ее рук и вытираю слезы. – Это очередная страсть, которая скоро пройдет. Просто сейчас почему-то больнее, чем раньше.

– Лер, все признаки налицо.

– Нет, любовь – она не такая. Любовь – она спокойная и уверенная, как с Ваней.

– Почему тогда сейчас говоришь о другом?

– Потому, что я изменила. Понимаешь? Я никогда не изменяла. Расставалась и шла на свидание с другим, но с двумя одновременно – никогда. Я сама себя ненавижу и Ваня этого не заслуживает. И Миша этого не заслуживает. – Я вижу в отражении ее глаз разочарование во мне. Она бы, конечно, никогда не изменила. Она два года ждала Никифорова.

Алиса разблокирует телефон и смотрит на время.

– Он будет тут минут через десять. Искал тебя. Ты можешь остановиться и не бегать от него. Либо уйти сейчас и оставить все, как есть.  Брак по расчету никогда не сделает тебя счастливой. Миша однажды очень поддержал меня и помог, и я не хочу, чтобы ты давала ему надежду, а потом разбивала и заставляла страдать. Кажется, тебе действительно лучше уехать. Потому что иначе, кроме сломанной своей жизни, ты сломаешь еще и ему.

– Где она? Я хотел ей кое-что передать.– Я сажусь напротив Алисы в кафе на еще теплый стул...

– Сбежала. – Пожимает плечами Алиса. Она вчера вышла замуж, а лицо у нее  такое, будто она кого-то похоронила.

– Марк, что ли, опять накосячил? Чего такая грустная?

– Так что она забыла? Можешь передать мне.  – Ее взгляд оценивает меня. А по ухмылке губ понимаю, что она знает. Может не все, но точно причину.

– Слова передать, – огрызаюсь в ответ. – Зачем ты ее предупредила?

– Затем, что она не хочет с тобой говорить. Что у вас произошло? Все же было хорошо вчера.

– Не важно, – если она все знает, то мне незачем пересказывать подробности. Если нет, тогда и подавно. – Где ее найти?

– Она просила не давать ее адрес.

– Хорошо, ваш выбор. Тебе ли не знать, чем заканчиваются браки по расчету. Если она не хочет слушать меня, расскажи ей ты. А лучше пусть твой муж расскажет ей. Дуре.

Отталкиваю стул и встаю.

– Миш, – она пытается меня остановить вдогонку, а мне пофиг на все. Я ухожу, не прощаясь.

Что стоит найти ее адрес? Да ничего, собственно. Да и плевать на нее. Пусть будет счастлива в своих иллюзиях. Только каждую ночь будет меня вспоминать, и на его месте меня представлять.

***

Мне надо подготовить презентацию, а ничего не идет в голову. Все время  она стоит перед глазами. Я ввожу ее имя в браузере и рассматриваю как одержимый фотографии. Пару лет назад она выглядела более резко. Яркая помада, темные выпрямленные волосы. Сейчас же она была другая. То ли Китай, то ли фэн-шуй на нее так подействовали, но она стала нежнее, романтичнее.

Хочу ее видеть. До жжения в груди и зуда в руках. В мыслях прокручивается на репите та ночь. Она не играла, не притворялась и ничего не имитировала. Она была такой,  какой хотела быть со мной. И стон этот ее, с придыханием, теперь постоянно в голове, как саундтрек к моей жизни.

Я должен найти в ней что-то отрицательное. Она ведь изменила ему. Даже не сопротивлялась особо. Хотел бы я, чтобы моя девушка так себя вела? Чтобы сомневалась во мне? Чтобы проверяла поцелуи с кем-то еще? Чтобы вот так проводила время с каким-то левым мужиком? Я бы свою девушку залюбил так, чтоб у нее даже мысли не было проверять и сравнивать меня с кем-то. Этот ее Ван – полный идиот. Хотя кто знает, что в голове у этих китайцев, если они едят больных летучих мышей?

****

Два дня как на американских горках. У меня в кармане лежал ее адрес, но я не смотрел на него. Знал, что сорвусь и поеду. Она молчала. Терпеть не мог, когда мне приходилось что-то кому доказывать, показывать чувства, менять планы. Ненавидеть и любить одновременно.

Она же все равно уедет. К нему. Так какого черта я мучаюсь сейчас, пока она тут, почему не кайфую неделю? Потом, когда она уедет, мне все равно будет плохо. Но может же быть хорошо сейчас. И я могу приложить все усилия, чтобы она передумала. Показать разницу между нами. Если уверен я, то поверит и она.

*Я не знаю, как называется чувство, которое во мне живёт по отношению к тебе... но это чувство требует только тебя*

Я набираю ей сообщение и отправляю. Считаю секунды, пока она его прочитает. Да! Прочитано. Я и не жду, что она ответит. Скорее, если не ответит, то сомневается и не уверена в себе. Это то, что мне надо. Ее колебания, которые гораздо лучше четкого решения.

Эта идея крутится в башне целый день. Двести раз уже заглянул на часы, чтобы оценить, сколько осталось до конца рабочего дня. Рвануть к ней. Помучить. Потом утолить ее голод, потому что уверен, что она сейчас изнывает.

Моя крошка соблазнительная. Цветы... Вино... Нет. Сегодня мне надо знать, что она трезвая. Изменяет ему со мной. Стонет для меня. Следы своих ноготков оставляет на моей спине. Целует меня. И, если он такой придурок, что не научился нормально целоваться, то я должен подарить ей этих поцелуев на всю оставшуюся жизнь.

Ее не удивишь сливками с клубникой, всякими маскарпоне и прочей дичью. Поэтому я беру самое примитивное. Мороженое. Ванильное. Полукилограммовое ведро. Будем сегодня делать из нее Снегурочку. Сначала в коридоре, потом в ванне, потом в спальне.

Давлю несколько раз на звонок, а энтузиазм и приподнятое настроение ползет вниз, стекая проступившим конденсатом со стенок прохладной банки с мороженым. Я так был окрылен идеей встретиться с ней сегодня, что не подумал, что ее может не быть дома.

Впервые за последние дни я набираю ее номер. Плана, что делать, если она ответит и она не дома – нет. Поэтому надеюсь на свою удачу, которая, как оказывается, на моей стороне. За дверью пусть и тихо, но слышна мелодия мобильного. Значит она там и, возможно, даже смотрит сейчас в глазок и ждет, когда я уйду.

Отхожу к противоположной стороне коридора и сажусь на пол. Вскрываю банку с мороженым и достаю из упаковки одноразовую ложку.

*Ванильное*

Набираю ей сообщение  и вдыхаю аромат аромат натурального мороженого.

*пломбир на сливках*

Провожу ложкой по верхнему слою, набирая в ложку полоску прохладной сладости.

*уже чуть подтаяло*

И кладу в рот.

*если бы я положил кусочек тебе в ямочку между ключиц, то оно бы потекло струйкой, прорисовывая белый ручей*

*хватит*

Приходит первое сообщение от нее за все время. Следом щелчок открытия двери.

Я готов рвануть, чтобы быстрее к ней попасть, но притормаживаю взрыв гормонов, не спеша поднимаясь. Иду к двери и уже без звонка дергаю ручку. Открыто.

Она стоит и упирается попой в коротких  шортах о комод. Он мне нравится. Идеальная высота. Темная глянцевая поверхность и зеркало, в котором будет отражаться ее обнаженная спина.

Закрываю на ощупь дверь, не расцепляя наших взглядов. Она прикусывает губу изнутри и  ждет. Если бы не хотела, не открыла бы. Я сам однажды сказал, что пока она не захочет, ничего не будет. И она знает. Ее маечка без нижнего белья натягивается и очерчивает ее лотосы. Я, не спеша, стягиваю обувь и иду к ней. Ставлю на комод банку с начатым мороженым, на которое она жадно смотрит и шумно сглатывает. До чертиков голодная. Рядом выкладываю из кармана телефон, ключи и бумажник.

Она молчит и внимательно следит за каждым моим жестом. Будто я могу причинить ей вред своим действием. Или, наоборот, она ждет, когда я сделаю что-то, что намекнет ей, чего от меня ожидать.

Все той же ложкой веду по поверхности, собирая кружок мороженого. Она даже дышать боится в моем присутствии. Она мариновала меня три дня. Теперь моя очередь доводить ее. Я несу ложку с мороженым к своему рту, но, прежде, чем съесть, улыбаюсь ей. Как же ей идет играть в недотрогу. Только кожа вся усыпана мелкой дрожью и выдает то, что у нее внутри.

– Ты почти меня обманула, что тебе все равно, – Несу перед ней ложку с мороженым и кладу себе в рот. А потом наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать, и проталкиваю ей в рот кусочек, который еще не растаял.

Куда мне теперь от нее деться, когда впивается ногтями мне в поясницу и отвечает на поцелуй.

***

Она устает только, когда за окном уже глубокая ночь. Выдыхается после тщательной тактильной экскурсии по всей своей квартире. Я откидываюсь на подушку и успеваю только притянуть обнаженное тело к себе, уткнувшись в мягкие волосы. Надо будет поменять шампунь, чтобы мои волосы были такими же.

Ну я же только уснул, а до боли знакомая мелодия трезвонит где-то далеко и вырывает из этой сказки.

– Миш,  – толкает меня в бок, – кажется, это твой телефон.  После того, что было этой ночью, мне уже не стыдно пройтись перед ней без одежды и найти где-то в прихожей мой телефон.

– Михаил Егорович, это из отдела кадров. Вы сегодня не появились на работе. Что-то случилось?

– Да, – Опускаю глаза вниз, рассматривая себя, – чувствую себя не очень. Мне надо отлежаться денек. Можно написать заявление за свой счет на пару дней?

– Хорошо и пришлите по электронной почте.

– Обязательно. – Выключаю звук и кладу телефон на то же место. Не люблю, когда отвлекают.

– Не пойдешь на работу? – невинными глазами скользит по мне, рассматривая, не стесняясь,  пока я иду к ней в постель.

– Сказал, что у меня сегодня постельный режим.

Пробираюсь под одеяло со стороны ступней  и целую ее ножки вплоть до того места, откуда они растут.

– Китайцы, хоть это умеют делать? – смеюсь и прикусываю нежную кожу.

– Уверена, ты умеешь это делать лучше.

Мы не обсуждаем, что будет потом, и как мы будем строить жизнь дальше, зная, что произошло. Мы не обижаемся друг на друга. Мы не ставим в упрек пороки друг друга.

Просто живем этим днем. Она должна улететь в пятницу, значит у меня еще два дня, чтобы она увидела, что она теряет. Почувствовала то, от чего навсегда откажется.

Я вижу все. Как она быстро говорит с ним, перекидываясь дежурными фразами. Как неосознанно закусывает губу и тихо вздыхает перед тем, как ответить ему. Как умело она врет ему, и он верит. И я понимаю, что с такой девушкой, как она, я могу сам оказаться в таком же положении рогоносца. Но отказаться от нее я не могу, хоть под дулом пистолета, хоть на поводке.

Чем больше мы проводили вместе время, тем больше я убеждал себя, что она останется. А она смеялась и продолжала собираться. Она ничего не обещала, но подразумевала, что это все со мной только на три дня.

Я подыгрывал ей, помогал складывать вещи и шутил. Знал, что она не сможет улететь. Просто запуталась и думала, что сможет без меня. Ей нужно было время привыкнуть к этой мысли. Пусть представит, что собралась и вот-вот уедет. Что потеряет и никогда не вернет. Пусть даже сядет в самолет, а потом сойдет с него. Как в фильмах.

Мы никуда не выходили эти два дня. Целовались, смотрели фильмы и ели пиццу. Я уже считал ее своей девушкой. Странно как-то все это было, вела себя со мной, как со своим парнем, а потом была готова собраться на другой конец света, чтобы там выйти замуж за того, кого не любила.

Все это напоминало какую-то игру. Где она блефовала, а я верил. Посадила меня, независимого и отстраненного, на поводок и держала возле себя. Подсаживала на себя и кормила только эмоциями. Не идеальная, но особенная в этой противоречивости.  Загадка, которая никак не поддавалась разгадке. Но я даже готов был сам накинуть на нее кольцо, чтобы только удержать.

Я опаздываю. Крепко сжимаю руль, ругаясь, что так поздно выехал. Срочно появиться на объекте надо было именно сегодня.

Я боюсь звонить и услышать, чтобы не приезжал, поэтому написал, что буду в аэропорту к ее вылету.

А теперь все как будто было против. Красная волна светофоров просто нескончаема. Это напоминает какое-то испытание, которое я должен выполнить, и получить подарок на финише.  Ее в подарок.

Но внутри так дрожит сердце, будто подготавливает к чему-то, о чем я даже думать не хочу. Это ведь не правда. Она не улетит. Она просто… не знаю. Я должен ее остановить. И ключи к родителям просто так завезла вместе с тем цветком.

Регистрация уже началась, но у меня еще есть в запасе время, чтобы успеть. Тем более, что я уже за городом. Тут будет посвободней на дороге.

Набираю скорость, нарушая правила. Лучше заплачу штраф, но не опоздаю. Я не могу отпустить ее и дать улететь. Чтобы она там в своей голове не придумала себе. Я заставлю передумать. Напомню все, что было между нами.

Вбегаю в здание аэропорта и набираю Леру. Она не отвечает. Не верю, что может вот так со мной.

– Ты приехал? – оборачиваюсь и сразу к ней, чтобы обнять. За талию прижимаю к себе и запускаю руку под джинсовку.

– Ну ты шутница, – смеюсь в губы, – проверяла, отпущу ли я тебя? – Она молчит, а я сильнее прижимаю к себе, показываю, как хочу, чтобы рядом со мной была. Так  сильно прижимаю к себе, что чувствую, как барабанит ее сердце в мое, ударами просто хочет убить сейчас.

– Миш, я улетаю. Я не останусь, – произносит и боится посмотреть на меня.

– Кто тебя отпустит, дуреха? –  Путаюсь в ее волосах и прижимаю к себе.

– Миша, ты хороший, ты самый лучший, я…

– Вот не надо мне сейчас петь серенады, какой я хороший. Я совсем не такой и ты прекрасно знаешь...

– Я не могу остаться, прости. Я ничего тебе не обещала. Ты знал, что я улечу и сам пришел тогда.

Ловлю ее взгляд и не отпускаю.

– Не делай это. Не убивай меня. – Заправляю прядь волос за ушко, касаясь кончиками пальцев там, где она любит, когда целовал. – Я люблю тебя. Думаешь, смогу отпустить тебя к нему, зная, что ты там не будешь счастлива. Только со мной будешь.

Она покусывает кожу на указательном пальце и прикрывает глаза, когда слышит мое признание. Каждое слово честно и искренне –  ей в сердце.

– Миш, мне нельзя.

Она трет щеки, и не хочет, чтобы я ее запомнил такой уязвимой.

– Не делай этого, ты пожалеешь. – Я не хочу ее пугать, но, если она уедет, ничего не будет меня останавливать.

– Мы все равно не сможем быть вместе. Против нас будет мой отец, а мы не сможем против него.

– Но мы будем на одной стороне.  Просто поверь мне. Пожалуйста. Брось все это. Брось своего китайца, а я откажусь от всего ради тебя.

– Ты не слышишь меня. – Она несильно бьет мне в грудь, скорее от своей безысходности. – Папа... он не даст нам счастливо жить.

– Если ты будешь со мной, то это будет моя проблема и забота. Да я буду день и ночь работать, лишь бы у тебя было все, к чему ты привыкла. Только не уезжай. – Она прикусывает губу и жует ее. Вытирает слезы и смотрит на меня. Она сомневается.... Не знаю, что еще сказать, чтобы она осталась. – Девочка моя, ты пожалеешь, но будет поздно. Я никогда тебя не прощу. Назад пути не будет.

– Миш, тебе будет лучше без меня. Я же постоянно в поиске, легкодоступная. Я могу спокойно переспать с тем, кто мне понравился, пусть сама нахожусь почти замужем. Я... я –  ужасный человек. Ты достоин кого-то получше. Прости. Даже Алиса сказала, что мне лучше улететь.

– Слушай ты ее больше! Меня слушай! Мне верь. Мы вдвоем создали это, и ты сможешь так легко все разрушить?

Она крепко сжимает мою руку и поднимает наши сплетенные ладони, целуя их.

Она не останется. Она знала, что уедет и все равно давала мне надежду.

Объявляют окончание регистрации на ее рейс, а значит, она сейчас уйдет. Навсегда уйдет.

Она бросается мне на шею и крепко прижимает к себе. Последний раз. На коже влажный след от ее слез.

– Миш, прости, прости меня, но я не могу. Я очень хочу быть с тобой, хочу любить тебя и… – Я не слушаю, а нахожу ее губы и цепляюсь за них. Целую как тогда. В наш первый раз на берегу реки. Она прощалась. Оставляла свой вкус, свой аромат, себя в моем сердце.

А я еще раз шепчу ей не делать этого. В сотый раз. В тысячный. В миллионный. Плачет и не отпускает. Умоляет простить и забыть.

Я беру ее руки и убираю от себя. Сам отхожу на несколько шагов назад, увеличивая расстояние между нами. У нее еще есть шанс. Пока я пячусь спиной  к выходу. Глаза щиплет от той боли, что она собирается сделать нам.

***

Белокрасный самолет набирает скорость и взлетает.

Она сама захотела этой войны. Ради нее я собирался остановиться. Простить и жить как-то с этим. Думал, что любовь сможет залечить раны. Не хотел ничего этого. Только быть с ней.

Моя любовь в тот момент была сильнее мести и ненависти. Она была сильнее всего и придавала уверенность. Теперь же я ненавидел всю их семью. Всю их империю алчных и меркантильных людишек. Что ставят деньги выше чувств.

Она сама это выбрала. У нее был шанс жить так, как ни с кем бы она не жила.

– Юрий.

– Да, Михаил. Что вы решили?

– Мы начинаем.

– Какова конечная цель?

– Надо полностью его разорить. Не жалеем.

– С семьей что? – Тяжело вздыхает, но я хорошо ему плачу за то, чтобы он не задавал лишних вопросов.

– Его дочка в Китае. Там есть кому позаботиться о ней.

– А если она захочет вернуться?

– Тогда  ей придется прийти за своим наследством ко мне.

– Хотите, сделаю так, что она придет?

– Хочу.

****

Конец первой части.